Реутов отступил на пару шагов назад и, получив, разрешение Греча, повернулся и побежал к темной "Ладоге", остановившейся около лежащего на земле человека.

— Хвоста вроде нет, — сказал Марик, когда, покрутившись по переулкам Чухонки, "Ладога" пулей вылетела на Радиан — новую скоростную дорогу, пересекавшую старый центр большей частью ниже уровня фундаментов — и понеслась на юго-запад.

— "Вроде" или нет? — Спросил Реутов, догадывавшийся, что Греч говорит сейчас не о них, а о Полине.

— Вроде, — повторил Греч и показал глазами на водителя.

"Значит, не доверяет... Учтем".

— Принято, — кивнул Вадим и, достав телефон, вызвал Полину.

— Ты как? — Спросил он ее, как только она ответила.

— Вроде нормально.

"Да, что вас всех заело на этом "вроде"?!"

— Тогда, действуй по плану "Бэ" и не спорь! — Сказал Реутов, опасаясь, что Полина будет возражать.

Но, кажется, прошедшие сутки многое расставили по своим местам. И он снова был мужчиной, а она женщиной, со всеми вытекающими из этого последствиями.

— Хорошо, — сразу же согласилась Полина. — Не волнуйся, я все сделаю, как договорились.

План "Бэ" был прост и неоднократно описан в детективной литературе, но от этого менее эффективным Реутову не казался. Сейчас Полина находилась в районе Оперы, где было полно проходных дворов. А в кожаном рюкзачке у нее за спиной имелись куртка-ветровка, парик, очки, и две — разного цвета — матерчатых сумки, так что, войдя во двор с одной улицы брюнеткой в светлом плащике, она должна была выйти на другую улицу блондинкой в ветровке с простой сумкой на плече. После этого, не мешкая, следовало взять извозчика до Китай-города, где в одной из ночлежек еще днем был снят номер — регистрации в таких заведениях не делали — чтобы еще через полчаса выйти оттуда черным ходом в своем подлинном облике, сесть в припаркованный неподалеку "Дончак" и ехать "домой".

— Отзванивайся каждый час, — не столько попросил, сколько приказал Реутов. — И будь внимательна. Доберешься до "точки" и жди меня.

— А ты резкий, — хмыкнул Греч, когда Реутов закончил разговор.

— Станешь тут резким, — усмехнулся в ответ Вадим, понимая, впрочем, что Марик прав. — При такой-то жизни.

— Приехали, — сообщил водитель, не оборачиваясь.

Машина вывернула со скоростной трассы и, проехав немного по пустынной в этот час улице, въехала под опоры нового моста через Неву.

— Спасибо, — сказал Греч, открывая дверцу и выбираясь наружу. — Подожди, мы только груз заберем, и езжай себе.

Вадим тоже вылез из машины, потянулся и подошел к распахнутому уже Гречем багажнику.

— Дай мне, — сказал он, отодвигая Марика в сторону и наклоняясь над притихшим жандармом.

— Как скажешь, — Греч отошел в сторону, а Реутов рывком достал из багажника крепко связанного Кабарова и взвалил себе на плечо.

— Куда? — Спросил он Греча.

— Погоди, — Греч захлопнул багажник и дважды стукнул по нему ладонью.

Водитель понял, что называется, с полуслова и, не заставляя просить себя дважды, тут же отъехал. Еще несколько секунд, и габаритные огни "Ладоги" скрылись за поворотом.

— Вот теперь можно, — кивнул Греч и первым пошел вперед, показывая дорогу.

Впрочем, далеко идти не пришлось. И, слава богу, поскольку Кабаров оказался тяжеловат даже для Реутова, так что и те полсотни шагов, которые пришлось пройти с тушкой майора на плече, достались отнюдь не просто. А машина Марика — стального цвета "Майбах-Мистраль" — была припаркована на противоположной стороне широкого мостового перехода, в глухой тени за бетонным фундаментом первой опоры.

— Давай его в багажник, — бросил Греч, открывая машину, и тут же остановился и с озабоченным видом сунул руку в карман.

— Слушаю, — сказал он, включая свой телефон, который, видимо, был поставлен на вибрацию. — Да. Нет. Принял.

— Что-то случилось? — Спросил Реутов, укладывая Кабарова в багажник и захлопывая крышку. Голос и выражение лица Греча ему решительно не понравились.

— Не знаю, — ответил Марик, начиная набирать какой-то телефон. — Подожди, Вадик, я сейчас.

— Доброй ночи, — сказал Греч в трубку. — Не надо подробностей. Вы где?

Реутов огляделся, но под мостом они по-прежнему были одни.

— А зачем вы туда поперлись? — Холодно спросил Греч.

"Крут, — Реутов достал папиросы и, пока суд да дело, закурил. — Но, с другой стороны, что я о нем знаю? "

— Нет, — сказал Греч в трубку. — Да. Напрасно! Я же предупреждал, что это может плохо кончиться. Для вас плохо. Впрочем, чего теперь! Заприте дверь и сидите, как мышь. Окна есть? Нет? Хорошо. Ее тоже заприте и никому кроме меня не звоните! Отбой.

— Еще минута, — бросил Греч, набирая следующий номер.

— Да хоть две, — пожал плечами Вадим и, кое-что, вспомнив, открыл дверцу "Майбаха" и заглянул в салон, разыскивая глазами оставленную тут с вечера сумку.

— Твою мать! — Выругался Марик, которому никто так и не ответил.

— Выпить хочешь? — Спросил Реутов, доставая сумку и извлекая из нее фляжку с коньяком.

— Пей, — коротко бросил Греч, не отрываясь от телефона.

— Это я, — сказал он вдруг. — Да. Как там у вас дела?

— И на что это похоже? — Спросил Марик своего собеседника через несколько секунд. — А сам ты, как считаешь?

— Спасибо. Продолжай наблюдение. До связи.

— Что у тебя там? — Спросил он, пряча телефон в карман и поворачиваясь к Реутову.

— Армянский коньяк, — ответил Вадим и протянул Гречу фляжку. — Что-то случилось?

— Дай подумать, — лицо Марика было совершенно спокойно, но по ощущениям Реутова Греч спокойным только выглядел.

— Вадик, — сказал Греч через минуту, возвращая фляжку, которую, сделав пару аккуратных глотков, так и держал все это время в руке. — Коротко. У меня тут проблема одна возникла еще до того, как мы встретились. У меня есть женщина, а у нее бывший муж. Из тех же кругов, что и твой Митрофан. Коллизию понимаешь?

— Да, — коротко кивнул Вадим. — Это тот Домфрон, о котором ты меня спрашивал?

— Быстро ты ... — Усмехнулся Греч, закуривая. — Впрочем, ты и всегда ... Проехали. Я сел ему на хвост, а он ответил, и, похоже, серьезно. А у меня сейчас, как назло, никого под рукой нет.

Он мог не продолжать, Реутов его и так хорошо понял. У Марика Греча случился форс-мажор, а ресурсы ушли на помощь Вадиму. Да, если бы даже и не ушли, или ушли, но не к нему ...

— Я в твоем распоряжении.

— Спасибо, Вадик, но там, вполне возможно, придется стрелять.

— Я сказал.

— Тогда, поехали, — и, ничего больше не добавив, Греч полез за руль "Майбаха".

— Оставайся здесь, — сказал Илья Реутову, когда они оказались в узком переулке между двумя старыми университетскими корпусами. — Держи выход, — кивнул он на оббитую железом дверь с кодовым замком метрах в ста от них на противоположной стороне довольно просторной площади. — И... Ну сам понимаешь, сейчас, хоть и ночь, но это университет. Тут и сторожа, наверное, есть, и полицию запросто вызвать могут.

— Да знаю я, — кивнул Реутов, едва видимый в заполнявшей щель между двумя брандмауэрами полумгле.

— И за спиной следи, — напомнил Илья. — Неровен час, сзади могут подойти.

— А я вон на пожарную лестницу влезу, — указал рукой вперед и вверх Вадим. — Хрен, кто меня там заметит.

— Хорошая идея, — согласился Караваев, сетуя на себя за то, что сам железную лестницу, повешенную всего в нескольких метрах от выхода из переулка, не заметил. — Надеюсь, что инфракрасной оптики у них нет.

— А уж как я надеюсь, — усмехнулся в ответ Вадим и, достав из сумки свой "Чекан", снял его с предохранителя, а саму сумку перекинул за спину, чтобы не мешала. — Иди!

— До встречи, — бросил Караваев и, развернувшись, побежал прочь.

Ту дверь, что "держал" Реутов, Илья решил оставить на самый крайний случай. Все-таки отсюда было слишком далеко до выхода с территории университета, а он еще надеялся вывести Климова без стрельбы и погони. Но и без присмотра дверь эту оставлять не хотелось, поэтому он и привел сюда Вадима, а сам бегом бросился через сложный лабиринт старинного кампуса1 к главному входу в лабораторию, откуда сразу можно было выйти на Свевскую перспективу. Но все это было релевантно только в одном случае, если люди Домфрона до Мыша еще не добрались. Если же они уже были в лаборатории, то, судя по всему, о черном ходе или не знали, или просто не подумали второпях. И тогда, черный ход автоматически превращался в весьма ценный резерв.

#1Основная группа зданий Петровского университета (в то время Зосимовской Академии) была построена в конце XVII века (1683-1699). Первоначально, учрежденная каганом Владимиром Третьим в 1671 году, Академия Любомудрия размещалась в так называемом Зосимовском стане, замке великого боярина Зосимы Нового, казненного в 1668 году во время мятежа "Невской старшины". От комплекса строений Зосимовского стана (или, как иногда называет его Ладожская Летопись, подворья), в котором работали великие ученые своего времени математик игумен Захарий Ростовский, лейб-медикус двора рав Давид Хазарянин и свевский рудознатец Иероним Свиделиус, в настоящее время сохранилась только "Крутобокая Татьяна" — низкая круглая в сечении башня, служившая боярину Зосиме жилым теремом. Ныне в ней размещается музей университета.

Через десять минут Караваев был на центральной аллее кампуса, куда выходил парадный фасад лаборатории прикладной математики. Но, к сожалению, из двух вариантов развития событий на его долю выпал сейчас худший. Чистильщики уже были на месте, и Илья даже не знал, как давно они сюда прибыли. Однако ничего еще не кончилось.

Он отошел в тень здания, стоявшего чуть в стороне от лаборатории и, держа в поле зрения открытые въездные ворота, за которыми прогуливались две невнятные личности в штатском, и машину, здоровенный черный "Коч", стоявшую прямо у лестницы, ведущей в лабораторию, набрал номер Климова.

— Они взламывают дверь! — Даже не дослушав приветствия, заорал Мышь.

— Возьмите себя в руки! — Приказал Илья. — Я вас вытащу, но вы должны мне помочь.

— Они ...

— Молчать!

— Но они ...

— Жить хочешь? — Холодно спросил Илья.

— Да, — неожиданно успокоился Климов. — Что я должен делать?

— Вынь жесткий диск с информацией и иди к черному ходу.

— А если они ...?

— Запри за собой дверь, сломай ключ в замке, и иди к черному ходу, но на улицу без моего приказа не выходи. Если что, звони. Вперед.

Дав отбой, Илья побежал обратно, на ходу вызывая по телефону пожарную охрану. Звонить в полицию он не стал, так как предполагал, что у Домфрона там все может быть схвачено, но вот то, что сюда приедут пожарники, боевики Князя могли и не учесть. А зря, в каганате пожарники выезжают в общественно значимые места только в сопровождении полиции, причем не районной, а городского подчинения.

— Але! Пожарная? — Закричал Илья в трубку "срывающимся от волнения" голосом. — Горим!

— Успокойтесь, — попросил его приятный женский голос. — Скажите, где вы находитесь, и мы вам обязательно поможем.

— В университете, — выдохнул Караваев, прибавляя скорость.

— В каком университете? — Терпеливо уточнила дежурная.

— В Петровском! Мы горим, вы, разве, не понимаете?!

— Понимаю, — успокоила его женщина. — И мы вам обязательно поможем, но вы пока не сказали, что горит.

— Лаборатория моя горит!

— А как называется ваша лаборатория? — Спросила женщина, но Караваеву уже было не до нее, потому что он услышал выстрелы.

— Прикладная математика, — крикнул он. — Ради бога!

Дал отбой и прислушался. Впереди снова раздался выстрел, и тут же задрожал в руке телефон.

— Да? — Уже тихим голосом сказал Илья, умеривший бег и теперь осторожно подбиравшийся к месту перестрелки.

— Это я, — сказал Климов и добавил потрясенно: — Там стреляют.

— Слышу, — вполне двусмысленно ответил Илья. — А как дверь в лабораторию?

— Не знаю, я все двери по дороге позакрывал. А теперь я тут, а на "Блюдце" стреляют.

Кажется, Климов совсем уже собрался впасть в истерику.

— На каком "Блюдце"? — переспросил Илья.

— Ну мы так площадь, которая ...

— Понял, — остановил его Караваев. — Жди.

Он наконец добрался до этого самого "Блюдца", но не в том месте, где оставил Реутова, а несколько сбоку, с другой стороны здания, образовывавшего одной из своих стен щель, в которой должен был прятаться Вадим. Однако, выглянув из-за угла, Караваев сразу же понял, что снова опоздал. Однако нынешнее его опоздание имело совсем другой, отличный от первого, характер. Судя по тому, что увидел Илья, Вадим решил возникшую здесь проблему самым кардинальным образом. У оббитых железом дверей лежал человек, вооруженный помповым ружьем с укороченными стволом и прикладом, не оставлявшими места для сомнений в отношении профессиональной принадлежности своего хозяина. А метрах в десяти от него виднелся еще один гражданин, который, вероятно, попытался от Реутова отстреливаться. Однако безуспешно, потому что лежал он, уткнувшись лицом в брусчатку старинной мостовой, далеко выкинув вперед руку с зажатым в ней пистолетом, и не двигался.

— Это я, — сказал Илья, как только Реутов откликнулся на его вызов.

— А это я, — тихо ответил Вадим.

— Ты ...?

— У меня тут гости образовались, целых трое.

— Двоих вижу, — сразу же сказал Илья.

— А третий здесь, в переулке. Я на него спрыгнул.

— Больше никого?

— Пока нет, — ответил Вадим.

— Тогда, прикрывай дверь, я выпускаю своего человека.

Илья дал отбой и сразу же позвонил Климову.

— Выходи, — приказал он. — И сразу же беги в переулок напротив. Только дверь за собой закрой.

— Я ... — Сказал Климов. — Да. Сейчас. Да, я уже ...

— Ну и ночка, — выдохнул Реутов, когда, пропетляв с четверть часа по лабиринту старого кампуса, который он, слава богу, знал лучше собственной квартиры, они задами вышли на улицу Эйлера1 и разместились в "Мистрале" Греча.

— Да, уж, — с трудом переводя дух, откликнулся, заводивший машину Марик. — Почитай с войны так не бегал.

#1Леонард Эйлер (1707, Базель — 1783, Петров) — выдающийся математик, внёсший значительный вклад в развитие математики, а также механики, физики, астрономии и ряда прикладных наук.

"Майбах" тронулся, и Реутов посмотрел наконец на часы. Было всего лишь без четверти два, а по ощущениям выходило, будто всю ночь из боя не выходили.

— Куда теперь? — Спросил он, имея в виду непроясненность ситуации со все еще лежащим в багажнике майором Кабаровым и новым персонажем истории, худым сутулым парнем лет двадцати пяти, трясущимся сейчас от пережитых в кампусе треволнений на заднем сидении машины.

— Дай подумать. — Греч дышал по-прежнему тяжело, но машину вел уверенно.

— Позвони пока девушке, — сказал он через минуту.

"И то верно, — сообразил вдруг Вадим. — Она же, наверное, добралась уже до гостиницы".

— Привет, — сказал он в трубку, когда услышал голос Полины. — Ты как?

— У меня все в порядке, — говорила она напряженно, но при всем при том голос ее звучал вполне убедительно.