— Занесите в протокол, — кивнул судья. — Все? Тогда объявляю перерыв на сорок минут.
Треснул молотком по столу и вышел из зала.
В перерыве молоденькая журналистка попыталась взять у меня интервью, но я отказалась добавлять что-нибудь к тому, что сказала во время заседания. Подсудимый девушку тоже не обрадовал, а вот Лоурент еще раз воспользовался случаем, чтобы рассказать, какой у него на самом деле замечательный дядя. Время перерыва тянулось ужасно медленно, медленно для всех, кто остался в зале. Но закончилось и оно. Судья вернулся, снова треснул молотком по столу и принялся зачитывать приговор. Учтя все обстоятельства, суд постановил приговорить Сырюка Торвальда к одному замещению в тюрьме особого режима. Еще один удар молотком. Точка.
— Спасибо вам, — шепнул мне Торвальд, когда я проходила мимо него. — Но вам не стоило защищать меня. Из-за этого у вас могут возникнуть проблемы на работе. Право, не стоило.
— А вот это не вам решать, — сказала я. — Мне лучше знать, стоит или не стоит. Удачи, вам, Торвальд.
* * *
— Как-то они тебя не слишком пытают, — сказала я. — Даже крови нет. Чего натворила?
— Это она телефоны ломала, — ответил за фею Илис. — Вредительница!
— Не вредительница, а борец за свободу! — подскочила на месте фея.
— За чью свободу? За свободу сдирать деньги за свои безальтернативные услуги что ли? — усмехнулся Илис.
— Сам ты безальтернативно ободранный! — ответила Фью. — Я за свой народ мучения от вас, палачей принимаю, за своих соплеменников на эшафот иду...
Я вздохнула, прошла за свой стол, взяла лист бумаги и ручку. Все заняты, все слушают, но ведь и протокол тоже кому-то вести надо, правильно?
— А что с твоим народом? — спросил Квентин, покосившись на меня.
— Как это что? — в очередной раз возмутилась Фью. — Они еще и спрашивают! Типа не знаете ничего? Поработили нас, затолкали в эти штукенции...
При этих словах она со всей силы пнула телефон Квентина. Пинок получился настолько сильным, что телефон, хоть весом был тяжелее самой почтовой феи, подскочил и свалился с края стола. Впрочем, в этот раз он не разбился, зависнув в нескольких сантиметрах от пола. Эрик улыбнулся, и телефон медленно вернулся на стол, только не на прежнее место на краю стола, а в центр. Фьюарин досадливо покривилась и обиженно уселась на стол, поджав под себя ноги и скрестив руки на груди.
— Покушение на порчу муниципального имущества, — прокомментировал Илис. — Есть такая статья?
— Нет, вроде, — ответил Квентин. — Можно классифицировать как злостное хулиганство. В принципе — до пяти лет. Рассказывай, Фью, не стесняйся, мы тебя слушаем.
Илис удовлетворенно кивнул. Фея надулась еще больше.
— Ничего я вам не скажу! — заявила она. — Хоть пытайте, хоть конфисковывайте, хоть в телефон засовывайте.
— Это суд решит, — заявил Илис.
— Хватит! — не выдержала я. — Вам лишь бы посадить человека! Может быть, она и не так уж виновата.
— Как это не виновата? — возмутился Квентин. — А кто тогда виноват?
— Вот именно! — подтвердил Илис.
— Да кто угодно может виноват быть, — сориентировался Эрик. — Чего сразу фея-то?
— Вот именно! — подтвердила я.
Вэнди переводила взгляд с меня и Эрика на Илиса и Квентина, кажется, не совсем понимая, что происходит.
— Есть предложение выслушать Фьюарин, а потом уже решать, виновата она или нет, — сказал Эрик.
— Поддерживаю, — заявила я.
— Да чего ее слушать, и так понятно, что она виновата! — сказал Илис.
— На пять лет мы ее уже и без всяких рассказов посадить можем, — сказал Квентин. — Я лично уже устал всех подряд слушать!
Фью исчезла со стола Квентина и возникла на моем столе. Позу она при этом не поменяла, но оказалась к Илису и шефу спиной, а ко мне и Эрику — лицом.
— Давай сначала, — сказала я. — Кто там кого куда заточил, кто кого поработил?
— Да врет она все! — выкрикнул Илис.
— Кто именно, не знаю. Вы, люди. Моих соплеменников. В эти ваши телефоны. Заперли, — ответила Фью угрюмо, делая вид, что слов Илиса не слышала.
— Бред, — подал голос Квентин.
— У тебя есть доказательства? — поинтересовался Эрик.
— Разбей телефон, сам увидишь, — ответила фея. — А может и не увидишь, потому что они сразу убегают.
— Ага, вот она уже и вилять начала, — прокомментировал Илис. — То увидишь, то не увидишь.
— Тогда познакомь нас с этими узниками, — сказала я. — Зачем бить телефоны, если ты уже стольких освободить успела?
— Как я вас познакомлю, если я их имен не знаю? — сказала фея. — Я же говорю: они так быстро убегают, что я сама с ними познакомиться не успеваю.
— Их можно понять, — сочувственно покивал Эрик. — Свобода голову кружит. А как ты узнала, что твои соплеменники в телефонах?
— Да очень просто, — ответила Фьюарин. — Доставляла письмо одной барышне, а та возьми и телефон на моих глазах урони. Телефон в дребезги, девица в плач, а я заметить успела, как фей улетел.
— Это она сейчас на Лайду наговаривает, — объяснил Илис.
— Та, что у Пфунга работает? — вспомнил Квентин.
— Работает, — сказал Илис. — Только сомневаюсь я, что это она. Сейчас Фью расскажет, что и остальные телефоны не она разбивала, погоди.
— Я, я, я остальные телефоны разбивала! — не выдержала Фью. — Довольны? И в каждом фей был!
Я времени даром не теряла, записывая показания феи. Вэнди уже давно успела понять, что происходит, тихо сидела на диване и хмурила брови. Не одобряет наши методы работы? Ну, а что делать?
— Шутки в сторону, — сказал Квентин. — Если то, о чем говорит Фью, правда, то это возмутительно. Удерживать разумное существо без его согласия и должного оформления соответствующих документов — это же серьезнейшее преступление. Нелегальной работорговлей пахнет!
Фьюарин медленно повернула голову в сторону шефа.
— Что, правда? — спросил Илис.
— Конечно, ведь они телефоны продают, внутри — незаконно удерживаемые феи, значит, что? — сказал Квентин.
— Работорговля, — кивнул Эрик.
— Да кто они-то? — спросила Фьюарин.
— Алхимики, — сказали мы с Эриком хором.
Все повернули голову в сторону Вэнди.
— А вот обобщать не надо, — сказала синеволосая. — Я не работаю в Главной алхимической уже третий месяц как. И никогда не знала, как и из чего делаются телефоны.
— Да собственно, тебя-то никто и не обвиняет, — сказал Эрик.
— Все это замечательно, — сказала я. — Но делать-то чего?
— Вообще говоря, нам сейчас только проблем с Главной лабораторией не хватает, — вздохнул Квентин. — Лейтенант будет в восторге. Ладно, это совершенно не причина отказываться от дела, которое вполне по нашему профилю. И оно может стать более громким, чем дело о тропиканцах.
— Почему это по нашему? — спросил Илис.
— Потому что удерживание разумных существ осуществляется с помощью особых магико-алхимических средств, — ответил Квентин.
— Тогда надо идти туда и всех арестовать, — сказал Илис.
— Все бы тебе арестовать, — сказал Квентин. — Во-первых, этим не начинают, а заканчивают. Во-вторых, оснований для ареста и даже для открытия дела против алхимиков у нас пока нет.
— Как это нет? — забеспокоилась Фьюарин, которая внимательно слушала наш разговор.
— А где основания? — спросил Квентин. — Твое устное заявление? Маловато. Письменное заявление надо. Но учти, это заявление можно будет реально использовать против тебя.
— Все что сейчас тут до этого было, это все не очень законно было, — пояснила я, демонстрируя фее протокол. — Любой адвокат этот допрос признал бы ничтожным. Но если будет твое письменное заявление, мы вполне сможем обвинить тебя в порче чужого имущества. На законных основаниях. Там еще и особо крупный размер, там еще и с применением сверхъестественных способностей... Даже если учесть помощь следствию, явку с повинной, твои благородные мотивы и все такое, это до десяти лет с выплатой нанесенного ущерба. Но шеф прав, без письменного заявления, нам предъявить Лаборатории нечего. Так что сама выбирай.
Фьюарин задумалась. Колебалась она, к ее чести, недолго.
— Оформляйте явку с повинной, — сказала она. — Я за свой народ только рада буду пострадать, если это поможет их всех освободить.
Я подвинула к ней поближе чистый лист бумаги и вручила ручку.
— Писать тебе самой придется, — сказала я.
Фея вздохнула, взяла ручку, и обмакнула перо в чернильницу.
— Что именно писать-то? — спросила она.
Иннокентий Штейн, заведующий Главной алхимической лабораторией
Кажется, я задремал. Это старость подкатывает незаметно. Раньше мог целыми сутками работать и без всяких стимуляторов; теперь, если не посплю хотя бы четыре часа ночью, к трем-четырем дня обязательно начинаю клевать носом. Нехорошо это, несолидно. Хорошо, что в мой кабинет без стука не входят. Не зря, ох, не зря я когда-то сделал вешалки для одежды из тех двоих, что не смогли это правило выучить. Да, жестоко. Но, с другой стороны, если они не могли выучить даже это правило, обязательно нарушили бы что-то посерьезнее. А это, между прочим, могло привести к тому, что пострадали бы не только они сами и их коллеги, но и на работе могло сказаться. Зато теперь они пользу приносят: в фойе на них зонтики и плащи вешают.
Однако проснулся я не сам по себе, это как раз в дверь стучат. Настырно так. Неужели в шестой лаборатории опять проблемы?
— Ну что там? — спросил я негромко.
Меня все равно услышат. Когда я хочу, меня услышат где угодно.
— Профессор, там стражи пришли, вас требуют, — ответил мне молодой бархатистый голос.
Это Гела. Кстати говоря, кто бы, что не говорил, а Анн-Гела-Лика — это прекрасный тест на то, годится человек к тому, чтобы быть алхимиком или нет. Когда этих клонов видят в первый раз, некоторые и дар речи теряют. Исходник был хорош, и копии вышли не хуже. Растеряться, увидев трех одинаковых и чрезвычайно красивых девушек — это нормально. Отличить одну от другой — это уже не каждому дано. Если человек на это способен, значит, он способен замечать малейшие отличия там, где остальные ослеплены сходством. Увы, таковых немного. Миори, Теренс, Зачи, Цельсио, молодой Коурвил... Впрочем, Цельсио мне пришлось уволить, а Зачи потерял зрение после взрыва генератора магополя. Жаль. Впрочем, теперь он пытается вырастить себе новые глаза, чего до него еще никто не делал, и очень хорошо, когда ученый лично заинтересован в результате.
— Да? Проводи их сюда, раз требуют, — сказал я.
Стражей оказалось двое, да еще, в придачу, Цельсио. Легка на помине. Знал бы, запретил бы ее сюда пускать. Надо будет сделать Геле внушение, ведь понимала, что ее-то я никак видеть не желаю. Впрочем, это подождет.
— Какая пестрая компания, — покачал головой я. — Вампирка, оборотень и бездарность, да в придачу... кто там у вас? А, демуазель Фьюарин. Вы-то что в этой странной компании забыли?
Фея сидела у Цельсио на плече и хмуро смотрела на меня. На мой вопрос она не ответила.
— Капрал Селена де Трие, — представилась вампирка и показала мне свое клеймо.
Как по команде, ее коллеги продемонстрировали мне свои клейма и тоже представились. Так значит Цельсио у них эксперт-криминалист, да еще и капрал? Ну и чего можно ждать от Стражи, если Андерсон позволяет себе набирать таких вот, простите, экспертов?
— Чем обязан визиту? — поинтересовался я у вампирки, которая, судя по всему, в этой компании была старшей, уж извините за невольный каламбур.
— Мы пришли освободить моих соплеменников из рабства! — заговорила вместо нее фея. — Мы требуем немедленно отпустить всех подземельных фей, которых вы эксплуатируете! Свободу феям!
— Нам стало известно, из чего вы делаете телефоны, профессор, — произнесла вампирка со значением. — И мы бы хотели, для начала, получить ваши комментарии.
Так-так. Да неужели?
— Ох, — сказал я. — Да я смотрю, вы открыли тайну века? Ай-ай-ай... Прямо-таки даже и не знаю, как нам дальше жить.
— Профессор, вы полагаете, ваша ирония здесь уместна? — спросила Цельсио.
— А вы полагаете, что нет? — спросил я. — Ну, на самом деле... Вы узнали, что там в телефонах. Поздравляю. И дальше что? Можно подумать, делая их, мы совершаем какое-то преступление.
— Вы сажаете в клетку ни в чем не повинных созданий, — сказала Фью. — Требую немедленно прекратить!
— Прямо в данный момент я никого в клетку не сажаю, как видите, — ответил я. — Потому прекратить не смогу. У вас все, или есть еще какое-то дело ко мне?
— А этого недостаточно? — кажется, вампирка удивилась.
— Достаточно для чего? — спросил я. — Чтобы вывести меня из терпения? Ваша спутница может вам подтвердить: это не так просто, но если случается, то ничем хорошим не заканчивается. Хотя, конечно, не все люди способны учиться на своих ошибках.
Как Цельсио вспыхнула! Жаль, что от гнева, а не от стыда. А оборотень на меня вылупился, как на смертного врага. Как мило. Будь я впечатлительным, я бы обязательно впечатлился.
— Достаточно для того, чтобы оказаться под следствием, — твердо и спокойно произнесла вампирка.
Судя по всему, эта штучка будет покрепче моей бывшей подчиненной. Какое хладнокровие, однако. Я думаю, это присуще всем вампирам. Из нас пятерых всегда спокойнее и хладнокровнее Ралла, даром что мы все высшие и контролировать себя умеем.
— Перестаньте ходить вокруг да около, капрал, — сказал я. — Извольте объяснить, в чем конкретно вы меня обвиняете и на каком основании.
— Грязный работорговец! — выкрикнула фея. — Немедленно выпусти всех фей!
— И успокойте эту вашу почтмейстершу, пока этого кто-нибудь другой не сделал.
— У нас есть основания считать, что вы используете фей при производстве телефонов, — сказала вампирка, чуть поморщившись. — Иными словами, вы содержите внутри ваших аппаратов разумных существ, а сами аппараты продаете.
Ах, вот оно в чем дело. Но, с другой стороны, что еще они должны были подумать?
— А доказательства есть, или только 'основания считать'? — спросил я.
Оборотень как-то странно дернулся. Что это с ним?
— У нас есть свидетель, — сказала вампирка. — Она видела, кто вылетает из ваших телефонов, если их разбить.
Сложить два и два было не сложно.
— До меня уже дошли слухи, что кто-то в городе принялся ломать телефоны, — сказал я, смотря на Фьюарин. — И я рад, что Стража уже арестовала преступницу.
Фея возмущенно зашипела. Я покачал головой и встал из-за стола.
— Это против правил, но тут уж, видно, ничего не поделаешь, — сказал я, направляясь к двери. — Обвинения против нас выдвинуты серьезные и я не могу оставить их без внимания. Следуйте за мной.
— Куда? — спросил оборотень.
— В восьмую лабораторию, — ответил я. — Там вы найдете ответы на все ваши вопросы. Цельсио тоже пусть идет, так уж и быть.
Я повел стражей и фею знакомым маршрутом. И Цельсио — тоже. Вот уж не думал, что когда-нибудь увижу ее еще раз, после того, как выставил вон. Ни один частнопрактикующий алхимик не взял бы ее на работу, не поинтересовавшись моим отзывом, а отзыв я бы дал самый негативный. Казалось бы — конец карьере. Но нет. Видимо, кровь Аурана все же сказывается: она нашла-таки способ заняться алхимией. Зря. Лучше бы ей заняться чем-нибудь другим, пока не поздно.
