Поверить в чудо.

— Подарок от кого? И почему лишь сейчас?

— Вот опомнится парень, все и расспросим ...надеюсь.

— А что? Можем и не узнать?

— Если действовал опытный колдун, а я уверена, что так и было, то у вашего Бориса возможен провал в памяти.

— Все, — послышался спокойный голос Васильевича, — кажется, Оля закончила. Давай, Зоя, снимай свои чары и разрушай круг, а то не хочется, как тот бедняга, визжать от боли.

Взгляд у очнувшегося Бориса, который вглядывался в знакомые лица, освещенные фонариками, был диким и испуганным.

— Где я? ...Что со мной? — лепетал он тихо, пока не понял, что лежит в наручниках и связанный, и тогда громко спросил. — Что происходит, Виктор Максимович?

— Это ты нам скажи, — ответил начальник.

— Я? — глаза парня увеличились почти вдвое. — Я не знаю ...то есть, не помню.

— Подожди, — тронула за руку Виктора Ольга. — Позволь мне. Борис, скажи, когда ты сделал татуировку?

— Какую татуировку?

— На плече. Ты не помнишь?

— Нет. Это, вероятно, ошибка. Я никогда не делал...

— А что тогда это? — и Ольга указала ему на задранный рукав тенниски, где краснел след от татуировки.

— Что? ... Я не знаю ...откуда это взялось.

— Виктор, Василий Васильевич, — позвала девушка, — давайте отойдем, есть разговор не для чужих ушей, — и когда они отступили на несколько шагов в темноту, сказала. — Я парня исцелила, как могла, но ему теперь нужно отлежаться, и лучше всего это сделать в больнице, в неврологическом отделении. Бориса там тщательно обследуют и помогут прийти в себя. Кстати, папа, — взяла Ольга отчима за руку, — ты когда-то говорил, что заведующий неврологией владеет гипнозом. Как думаешь, он сможет помочь парню вспомнить прошлое?

— Не сомневаюсь, что постарается, — ответил отчим. — Предложение хорошее, что скажешь, Виктор? — Ничто так не сближает людей, как часы, проведенные среди могил, потому что мужчины даже успели подружиться и перейти на "ты". — Вот только, Оля, ты тоже поедешь в больницу.

— Зачем?

— Забыла, что говорила мать?

— Что? — голос Виктора стал обеспокоен. — Что такое?

— Зоя предупредила, — начал разъяснять Васильевич, — что первые 12 часов после ритуала, как бы это сказать ...самые неожиданные. У девушки может начаться любая реакция, поэтому я предлагаю провести эту ночь в больнице под пристальным наблюдением. Сделаем тебе, малышка, успокаивающий укольчик, — погладил по плечу Ольгу отчим, — и поспишь себе с комфортом в "господской" палате родного отделения.

— Я категорически "за", — решительно заявил Виктор. — И предупреждаю, Оля, будешь сопротивляться, запакую, как Бориса, в наручники и увезу силой. Больше так рисковать я не намерен, хватит и одного раза.

— Хорошо-хорошо, успокойся, я поеду, — ответила девушка.

Виктор закончил эту ночь, сидя в мягком кресле "господской" палаты. Он почти не сводил глаз с Ольги, которая спала, подключенная к лучшей, как выразился Васильевич, "аппаратуре реагирования".

— Как только услышишь тревожный сигнал, который начинает звучать при наступлении каких-либо аномалий в организме, сразу вызывай меня. Я пойду пока быстренько попрощаюсь с Зоей, её Володя отвезет домой, а потом буду в ординаторской, — выходя из палаты, шепнул Василий.

Вот Виктор и караулил свою красавицу, с любовью вглядываясь в ее изысканные черты, и снова удивлялся превратностям судьбы, которая одарила его такой женщиной. Он, самостоятельный и даже крутой (по местным меркам) зрелый мужчина, который никогда не позволял собой командовать (особенно женщинам), и так вдруг попал. Влюбился насмерть, до беспамятства, до сердечного приступа, ведь не дай Бог, случись что с Ольгой, он этого бы просто не пережил. И зависимость от молодой девушки, которая не подчинялась ему и жила собственной жизнью, порой так раздражала Виктора, что он шел в спортзал фирмы и до боли в руках лупил боксерскую грушу. Но предложи ему Господь все вернуть обратно, к жизни без красавицы Коляды, он не стал бы даже Его слушать, потому что никакие собственные желания и прихоти не шли в сравнение с тем, что давала ему Ольга. Это — ощущение молодости, здоровья (а Виктор не сомневался, что его незаметно вылечили от всех болячек), потрясающего секса и проникновенных ласк, но главное — в жизнь Засухи вошла Тайна. Куда только и подевались серые тоскливые будни? Растворились тихо в лиловых сумерках, как в волшебной сказке.

Виктор выключил торшер и откинулся на спинку кресла, тихо радуясь тому, что наступает утро, следовательно, угроза ночи миновала. За стеной тихо шлёпала тряпка, это санитарка мыла пол к сдаче смены, слышались голоса пациентов, которые шли умываться в другой конец коридора, откуда-то доносилась музыка и новости утреннего телевидения. Эти обыденные звуки настолько расслабили Засуху, что он, наконец, решился закрыть глаза.

И сразу же зазвучала сирена.

Василий Васильевич потом больше двух часов не мог привести Ольгу в сознание. Конвульсии, от которых девушку трясло, как в лихорадке, слава Богу, удалось снять, сердцебиение ее выровнялось, а вот в сознание она не возвращалась. И это ее состояние было настолько странным, что приглашенный лучший специалист-невропатолог только свистнул от удивления.

— Честно говоря, — медленно сказал он, — очень странный случай, потому что я даже не могу утверждать, что Ольга, так сказать, за порогом.

— Можно яснее? — голос Виктора выдавал его панику, поэтому врач поспешил успокоить его, добавив невероятное:

— Я считаю, что девушка просто спит. Да-да, это кажется странным, но так оно и есть. Василий Васильевич, — позвал он коллегу, — обрати внимание, как бегают зрачки Ольги под веками. Так происходит, когда человек видит сны. В течение ночи это состояние длится два-три раза по несколько минут, хотя нам кажется, что мы видим сны всю ночь. А вот у Ольги состояние активного сна тянется уже больше часа, что является большой редкостью и абсолютно непонятной аномалией.

Васильевич и Виктор обменялись понимающими взглядами ...и промолчали. Не рассказывать же коллеге-доктору, как Ольга, на самом деле, провела эту ночь.

— Что нам делать? — голос Васильевича был сдержанным.

— Ждать. Больше ничего посоветовать не могу. И не переживайте так, мужики, все будет хорошо, увидите. Я пока ухожу к себе, у меня сегодня дел невпроворот, но если в состоянии девушки произойдут изменения, неважно, хорошие или плохие, немедленно вызывайте меня, договорились?

А еще через час Ольга очнулась и чувствовала себя при этом так хорошо, что даже не могла поверить в то, что рассказывал ей Виктор.

— Как там Борис? — в конце разговора спросила она.

— Нормально, лежит, пьет таблетки и ничего не понимает.

— Что ж, худшее миновало, а дальше жизнь покажет.

На что Виктор прижал ее к груди и крепко поцеловал.

18.

По требованию родных Ольга провела в больнице еще одну, "контрольную", ночь, после чего Засуха забрал ее домой.

А вот у Бориса, ее ночного визави, дела шли гораздо хуже, потому что парень, узнав о своих ночных "подвигах", едва не рехнулся. Он даже упросил Васильевича допустить его к Ольге, чтобы попросить прощения.

— Я разрешил, надеясь, что ваша встреча улучшит состояние Бориса, — объяснил отчим. — И парень перестанет зацикливаться на чувстве вины, а все свои усилия направит на преодоление барьера, который торчит в его мозгу, цитирую, "как стеклянная сковорода наизнанку".

— Как?

— Ага, именно так и сказал.

— А что с сеансом гипноза?

— Пока ждем. Заведующий отделением Олийнык утверждает, что Борис не готов к такому вмешательству, потому что еще плохо себя контролирует. Поэтому парню придется неделю пить успокоительное и привыкать к мысли, что кто-то будет копаться в его мозгу. Да бедняга и не возражает, наоборот требует, чтобы это сделали немедленно.

— Васильевич...

Но отчим перебил Ольгу, садясь возле ее постели на стул:

— Знаешь, там, на кладбище, ты так хорошо называла меня папой.

— Да я с удовольствием! Папочка, — улыбнулась Ольга, — ты понимаешь, что во время гипноза господин Олийнык, посторонний нам человек, может узнать такие секреты, что мы потом долго не отобьемся от его "зачем" и "почему"?

— Я уже думал над этим, Оля. И пока не знаю, как решить этот парадокс. Твоя мать не верит, что результат гипноза будет положительным, но говорит, попробовать стоит, ибо даже кроха знаний о твоих "доброжелателях" — это очень важно. Но, в таком случае, мы стопроцентно вешаем себе на шею господина Олийныка с его вопросами. Далее, если мы отказываемся от сеанса гипноза и подстрахуемся от ненужного внимания официальной медицины, то уже никогда не сможем узнать, кто заставил несчастного парня превратиться в монстра. Поэтому я и говорю — возник парадокс и конфликт интересов.

— Да, ситуация сложная, — Ольга вздохнула. — А что говорит бабушка? Вы к ней не обращались? Все же она ведьма со стажем, может, что и посоветует?

— Да, твоя мама тоже упоминала об этом. Вот почему мы завтра едем, так сказать, в гости к теще, где сразу расскажем ей о Борисе, ведь она может знать подобные случаи.

— Да, — согласилась Ольга. — Я считаю, нам нужно испытать сначала все наши, традиционно-ведьмовские, методы лечения. И лишь потом решать, что делать дальше.

— Согласен, — Васильевич похлопал девушку по плечу и встал. — Через час сюда приедет Виктор, поэтому собирайся понемногу, а мне уже пора на обход.

Ольга заехала домой принять душ и переодеться, но сразу же после ванны попала в объятия Виктора, который так крепко обнимал ее, что девушка засмеялась:

— Я — не смертельно больная, опомнись и отпусти меня, — запротестовала она, хоть ей и понравились забота и переживания Засухи. — Совсем задушил в объятиях, медведь. А мне ведь еще на работу успеть нужно.

— Что? — Виктор даже рот разинул.

— Я и так пропустила два дня, дорогой, а за эти три часа, которые остались до конца рабочего дня, могу успеть на массаж к паре-тройке пациентов.

— А как же мы, ты и я?

— Дождись вечера, Виктор. Я обещаю отблагодарить тебя за все твои старания и переживания.

— Как?

— Ох, ты даже не представляешь! — и Ольга так подмигнула ему, что Засуха вздрогнул, а потом торжественно пообещал:

— Что ж, постараюсь дожить до этого великого момента. А пока я тоже съезжу на работу, потому что ты, Оля, опять права. Не только у тебя "прогулялись" два дня, у меня тоже со всей этой историей запустились дела. Но я готов был пожертвовать ими ради тебя.

— Милый, это не та жертва, которая мне нужна.

— Понимаю... просто мне хотелось побыть вдвоем.

— Вечером, обещаю.

Хотя сегодня был четверг, день поездок по клиентам, Ольга сначала заехала в массажный салон, где Макс быстро отчитался ей, как прошли два минувших дня.

— Я всех предупредил, что тебя не будет до завтра, но пропущенные сеансы массажа ты обязательно отработаешь.

— Молодец. Что еще?

— Познакомился с нашим налоговым инспектором и взял пакет бланков для отчета.

— Какого отчета?

— Полугодового, ведь уже июль.

— Я и забыла...

— Ничего, — ответил Макс. — Теперь главное — вовремя сдать отчет, так что придется попотеть. Но я готов.

— Сделаешь работу хорошо, — решила поощрить парня Ольга, — получишь премию.

— Спасибо, — улыбнулся он. — Хотя, наверное, Оля, ты это слово от людей слышишь чаще всего, да?

— Возможно, но оно как-то не приедается, знаешь?

— Вот и хорошо. Потому что в моей ситуации, вероятно, придется вешать плакат на стену со словом "СПАСИБО!"

— Почему? — не поняла Ольга.

— Потому, что моя жизнь изменилась до неузнаваемости: я работаю, приношу и себе, и людям пользу, мать плачет от счастья, отец стал звать меня на пиво (а это у него самое большое проявление родительской любви), младшая сестра водит на дискотеки и знакомит с подругами. Да что там, за эти несколько недель я просто забыл о своей болезни и снова стал молодым и веселым, а это очень классно.

— Я рада, — девушка улыбнулась. — Но будем считать твоё лирическое выступление законченным. Садись за телефон и быстро обзвони клиентов, кто сейчас готов встретиться со мной для массажа.

— Сколько человек? — Макс перешел на деловой тон.

— Трое-четверо, не больше.

Когда Ольга выходила из салона, парень спросил:

— А можно узнать, где ты была эти два дня?

— Потом расскажу. А тебе домашнее задание — найди Рому. Ты же знаешь, он сейчас на курсах массажистов в Житомире, а мне нужно с ним переговорить. Попроси его приехать домой на выходные и связаться со мной.

— Он начнет допытываться, не случилось ли что-то плохое.

— А ты объясни ему, что он уже три недели, как уехал и молчит. И мы хотим знать, как у него дела, ясно?

— ОК, шеф — отсалютовал Ольге Макс. — Все будет сделано.

— Тогда до завтра.

День заканчивался привычно. Последним клиентом сегодня была пани Анна (Ольга про себя называла её мадам Грицацуева), хозяйка нескольких бутиков с модной одеждой и бельем. Учитывая тучность пани и ее залакированную высокую прическу, можно было ожидать, что она скорее торгует салом на базаре, но, на самом деле, ассортимент магазинов этой дамы ничем не уступал житомирским и даже киевским, а вот цены были намного ниже.

— Я не торгую на Крещатике, — всегда говорила Анна. — А киевляне доплачивают половину цены на одежду лишь за то, что она продается в столице.

Сегодня Ольге пришлось изрядно потрудиться над спиной мадам Грицацуевой, потому что за прошедшие два дня она умудрилась свернуть себе копчик. Добраться до него через многочисленные килограммы "украинской красоты" было трудно. Манипулируя и силой, и руками, Ольга выровняла позвонки, а потом медленно снимала с них воспаление, потому что видела, как Анна страдает от боли, а оставлять ее на анальгетиках девушке не хотелось.

— Ох, золотые у тебя ручки, — похвалила ее в конце женщина. — Я будто заново на свет родилась. Господи, какое это счастье, когда ничего не болит! Дай Бог тебе, Оля, удачи, здоровья и многая лета.

— Спасибо, — заулыбалась девушка. — Увидимся завтра.

— Подожди, — Анна махнула ей рукой, приглашая в соседнюю комнату, а Олегу, который выносил раскладной массажный стол до машины, велела командным голосом. — Сынок, иди, погуляй немного, Ольга скоро выйдет. И не дергайся, я ее не съем и не украду, просто хочу показать кое-что ...Пошли, дорогая, посмотришь, как я живу и работаю.

— Ничего себе! — восхищалась минутой позже Ольга. В большом зале, который пани Анна нежно называла кабинетом, был расположен своеобразный склад товаров легкой промышленности разнообразного ассортимента: от одежды и обуви до постельного белья и фарфора. Стеллаж, разрисованный яркими цветами, словно огромная бабочка, занимал всю стену, и до самого потолка его полки были забиты пакетами и коробками.

— Понимаешь, — объяснила, улыбаясь, Анна, — оптовые закупки дешевле, но держать сотни единиц товара в магазинах и сложно, и опасно, да и дополнительная охрана нужна. Поэтому пришлось мне устроить дома временный склад товаров, а потом я к нему так привыкла, что заказала вот этот стеллаж и теперь не собираюсь с ним расставаться.