Поверить в чудо.

— Ты о чем?

— О том, что Васильевич тебя опередил.

Зоя расхохоталась до слез.

— Вот, нетерпеливый.

— Кто бы говорил.

— Ну-ну, доченька, не забывай, что я твоя мать, и ты должна уважать меня, понятно?

— А я взрослая дочь и имею право на собственное мнение, ясно?

— Ну, и к чему эта глупая ссора?

— К тому, что я просто дразнюсь, — заулыбалась Ольга. — А ты себя ведёшь, как влюбленная девчонка. Но я этому рада, потому что в постели всегда лучше заниматься любовью, чем сексом.

— Фу! Как это гадко звучит.

— Зато жизненно. Вот мой личный опыт подсказывает, что секс...

— Спасибо, подробностей твоей интимной жизни я знать не хочу, — и Зоя закрылась в ванной, чтобы приготовиться к вечернему свиданию.

Встреча с Василием в ресторане, ужин и медленные танцы пролетели так незаметно, что женщина спохватиться не успела, как оказалась в большой незнакомой квартире, где прямо посреди гостиной, крепко обнимая ее (чтобы не сбежала, что ли?), здоровяк-врач сказал:

— Как же я долго этого ждал.

— Да мы же только вчера познакомились!

— Это неважно... и хватит разговоров, — Василий, подхватив Зою на руки, ногой толкнул дверь в спальню, где осторожно положил женщину на кровать, миг полюбовался ею, а потом, с наслаждением вздохнув, упал сверху. И время остановилось.

Разговаривать они стали где-то часа через два. Первым, прокашлявшись, начал Василий.

— Я вдовец со стажем, дорогая...

— Знаю.

— Тише, не мешай исповедоваться.

— Ой, прости.

— Так вот, за эти четыре с половиной года я несколько раз имел короткие романы...

— Считаешь, я должна это знать?

— Да.

— Если надеешься, что буду откровенничать в ответ, то сильно ошибаешься...

— Боже упаси! Ты можешь говорить все, что угодно... только не правду, умоляю.

Зоя расхохоталась такой искренности признаний, а Василий продолжил.

— И хотя я еще не старый, мне всего 51 год, но женщину, с которой хотелось бы доживать свой век, я уже не ждал. А вчерашний день изменил мою жизнь, — Васильевич замолчал на долгое время, и заинтригованная Зоя даже приподнялась на кровати, чтобы не пропустить ни слова этих признаний.

— Не молчи, имей совесть, — подтолкнула она мужчину.

— Знаешь, — он закинул за голову руки, потянулся и сладко крякнул. — Ты уже не выйдешь отсюда Колядой, только, как пани Ковтун.

— То есть?

— С первого взгляда я почувствовал, что ты — моя судьба, — Василий посмотрел ей в глаза, а потом усмехнулся. — Ты тоже это почувствовала.

— Да, я тоже, — Зоя погладила его седеющий чуб. — И что?

— Завтра берем паспорта и идем подавать заявление в Загс.

— Вот так просто?

— А тебе еще что-то нужно?

— Ну, не знаю. Каких-то ухаживаний, может, свиданий, цветов...

— Слушай, женщина, я собираюсь ухаживать и приставать к тебе ближайшие тридцать лет. Или тебе этого мало?

— Да вроде хватит, — Зоя нежно поцеловала его в губы, а потом добавила. — В свою очередь я тоже кое-что пообещаю тебе, — и она торжественно, словно на школьной линейке, поклялась. — Обещаю быть верной женой... и соблазнять только собственного мужа, — а потом, мурлыкнув, словно сытая кошка, нырнула головой под одеяло.

— Ох, золотце, ты что? — Василий дернулся и вдруг сладко застонал. — Зоя! Что ты делаешь? А-а-а!.. Господи, спасибо Тебе! Спасибо!

Спустя какое-то время беседа продолжилась, и начала ее уже Зоя.

— Ты сильно рискуешь, желая жениться на такой, как я.

— Почему?

— Потому что женщины нашего рода, как правило, несчастливы в браке.

— Тебя это пугает?

— Нет, я уже смирилась. Но не хочу, чтобы и ты из-за этого пострадал. Так что, может, просто будем жить в гражданском браке? Ну их, эти формальности!

— Прости, но я категорически против. Я хочу семью, хочу, чтобы все знали, что мы — муж и жена, хочу гордиться тобой не как любовник, а как муж. Поэтому настаиваю на браке.

— Да я не против, дорогой, — успокоила его Зоя. — Честно говоря, я просто пытаюсь объясниться, что является моей настоящей профессией.

— Ты воровка? — Василий сел в постели, с любопытством рассматривая ее.

— Нет, конечно.

— Может, аферистка?

— С чего бы это..?

— Ты ведь собираешься признаться в каких-то грехах, вот я сразу и спросил о самом страшном.

— А это самое страшное?

— Нет, в список входят еще сварливые бабы, злобные сплетницы, профессиональные проститутки, ну, и все такое...

— Твой список не обо мне.

— Я знаю, сразу это почувствовал.

Василий притянул женщину к себе, нежно обнял и тихо сказал:

— Если хочешь признаться, что ты — гадалка, то не нужно, Оля мне уже все рассказала ...то есть не все, а только самое главное. Думаю, она пыталась объяснить, какая у вас семья и я имею право знать, с кем связываюсь.

— И кого она при этом старалась защитить, как ты думаешь?

— Нас обоих, уверен. Оля — необычная девочка, а еще очень талантливая. Я сразу полюбил ее, как дочь и, клянусь, буду всегда защищать и поддерживать. А насчет вашей семьи, то знаешь, я уж как-нибудь переживу, если моей женой будет ведьма.

— И тебя это не шокирует?

— Нет, не шокирует. За последнее десятилетие медицина перестала воинственно поддерживать материалистический взгляд на мир. Официально признано, что у человека есть биополя и аура, что именно человеческий дух первичен, управляя телом. Министерство здравоохранения выступило основателем многочисленных курсов экстрасенсов и целых институтов по подготовке специалистов так называемой нетрадиционной медицины. Да что там говорить, наш брат доктор уже давно вежливо посещает церковь и искренне молится — разве это не проявление того, что медики верят в существование сверхъестественных сил вокруг нас. И знаешь, что самое интересное?

— Что?

— Хороший врач, то есть, действительно хороший врач — это всегда человек с сильным биополем и может влиять на здоровье пациента не только медикаментозно, но и с помощью собственных сил. Понимаешь, о чем я?

— Да. И моя Ольга тому яркое подтверждение.

— Девочка уникальна, я согласен, вот только пользуется своим даром неэффективно.

— Это ее право, Василий.

— Я знаю. Оля как-то объяснила мне, что хочет еще набраться опыта в медицине... да и погулять, как говорится, на прощание. Хотя мне кажется, ей все-таки необходимо учиться дальше, то есть поступать в мединститут.

— Знаешь, дорогой, не всегда образование является благом для таких, как мы, — объяснила Зоя. — Ведь знания часто убивают веру в собственные возможности. Парадокс, но так и есть. Наука всегда пытается объяснить сверхъестественное с точки зрения материального мира и поэтому люди не верят в чудо или воспринимают его, как сказку. Но когда мы чего-то не знаем или просто плюем на всеми признанные каноны и законы, только тогда и можно открыть что-то новое, необычное и даже невозможное. И вера в Господа и собственные силы помогает нам больше, чем академические знания медицины.

— Может, ты и права, — задумался Василий. — Но мы немного отошли от темы. О чем я говорил, Зоя?.. Ага, о том, что мы завтра идем в Загс, поэтому не забудь взять паспорт. А еще мне нужно, наверное, познакомиться с будущей тещей. Оля говорила, она живет где-то в селе, да?

— Да.

— А она тоже?..

— Мама и ее сестра — известные в нашей области целительницы. К ним ездят снимать сглаз и порчу, а еще лечиться травами и молитвами.

— Как интересно... — Василий еще крепче обнял Зою. — Странно все же у нас, славян, смешались старинные обычаи и верования с христианской религией. Потому что, насколько я понимаю, древний ритуал снятия порчи или выкатывания яйцом не может сочетаться с молитвой к Иисусу Христу или Богоматери. А у нас это получается легко и эффективно.

— Откуда ты знаешь? — удивилась Зоя.

— А я давно живу, все слышу и вижу, а еще делаю выводы. Относительно будущей тещи, то, считаю, она делает большое дело, помогая людям. Ведь неважно, как достигается выздоровление, с помощью лекарств, заклинания или молитвы, главное — результат — человек вновь становится здоровым.

— Аминь, — и Зоя пылким поцелуем и ловкими руками резко изменила мысли Василия в более приятную сторону.

8.

Это опять была бессонная ночь. С тех пор, как у Ольги активно проявилась сила, такие приступы бессонницы наступали в ее жизни всё чаще. Мать называла эти ночи "буйными".

— В тебе бурлит сила, понимаешь? — объясняла она. — А правильно расходовать ее ты еще не научилась. Вот вспомни: когда у тебя сеансы массажа и сила используется по назначению, ты спокойно спишь и не дергаешься. А как только наступают дни перерыва, сразу наступают и бессонные ночи.

— Что же мне делать?

— Откуда я знаю?

— А так спать хочется, да еще и голова болит...

— Ничего, потерпи немного. Вот съездишь к бабушке на выходные, может, она что и посоветует. А пока выпей таблетку аспирина и попробуй уснуть.

Но сегодня девушке пить лекарство не хотелось. Вечер был тихим и холодным. Теплые дни начала апреля соблазнили горсовет со спокойной совестью закрыть отопительный сезон, а то, что холода могут начаться вновь, никого не интересовало.

Завернувшись в большой пуховый платок, Ольга сидела возле кухонного окна и выглядывала на улицу. Город уже давно спал, и тишина в доме была такой пронзительной, что, казалось, слышно чье-то дыхание из-за стены.

И еще сегодня девушке было почему-то особенно холодно. Эх, была бы горячая вода! Но о ней можно было только мечтать, поэтому Ольга, вздохнув, включила чайник и присела возле батареи отопления, чтобы провести небольшой опыт.

"Сила во мне кипит, так, может, удастся применить ее другим образом? — подумала она и, приложив руки к холодной батарее, "запустила" воображение. — Тепло из моих рук проходит сквозь чугун и начинает нагревать воду... медленно, ребро за ребром... а теперь переходит по трубе в комнату. Хорошо... а сейчас вода становится горячей и начинает нагревать соседние этажи... Нагрела? А теперь спустимся вниз, очень хорошо... Выходи, сила, выходи осторожно, пожалей наши старые трубы, чтобы, не дай Бог, их не прорвало. И грей воду, грей, пусть людям станет тепло, чтобы не мерзли ребятишки под одеялами и не синели от холода старые и немощные. Вот так, молодец, водичка!"

Когда она очнулась, поняла, что лежит на полу, а над ее головой шипит раскаленный чайник. Ольга выключила плиту, села на табурет и потрясла головой.

— Что случилось? — вслух спросила девушка, а потом протянула руку и потрогала батарею. — Ни фига себе! Горячая! У меня получилось!

И батарея, и трубы обжигали пальцы, а по квартире разливалось такое вожделенное тепло, что пришлось сразу сбросить платок с плеч. "Зато теперь я знаю, как разряжаться", — подумала Ольга, вспоминая, как ей когда-то рассказывали, что чугун — хороший проводник. Но вдруг так захотелось спать, что она едва успела доползти до кровати. Последней мыслью, всплывшей в ее сонном мозгу, было: "Кажется, я все-таки перестаралась, потому что чувствую себя так, будто разгрузила вагон угля".

А утром, если б не будильник, девушка проспала бы работу. Да и днем чувствовала себя нехорошо, чем обеспокоила всех вокруг.

— Что с тобой? — спросила Нина. — Ты сегодня очень бледная.

— Сама не знаю, — смущаясь из-за того, что пришлось лгать, ответила Ольга. — Чувствую слабость и больше ничего.

— А ну, давай, я тебе давление измерю, — предложила напарница.

— Давай.

Давление оказался 80х40.

— И как ты еще ходишь? — всполошилась подруга. — Немедленно ложись, ведь в любой момент упасть можешь.

Нина оттащила Ольгу в ординаторскую и вызвала дежурного врача. Им оказался сам заведующий. Иван Петрович бегло осмотрел девушку и сделал вывод:

— Ты здорова, но очень истощена. Поэтому признавайся, что делала вечером, а? Потому что днем была вполне здоровой, я помню.

— А, ерунду одну. Хотя это, скорее, можно назвать экспериментом, — поправила себя Ольга. — Но, кажется, я перестаралась... немного.

— Нина, — посоветовал Иван Петрович, — сделай ей пока что крепкий кофе, и побольше. А там посмотрим, что делать с этим экспериментатором.

Он вышел, а Ольга сразу уснула, а когда проснулась, рядом сидел Андрей Ефимович и держал ее за руку.

— Лежи-лежи, — посоветовал он тихо. — Меня твой заведующий предупредил, что ты сегодня не придешь на массаж, потому что у тебя сильно упало давление. Вот я и решил зайти спросить, что это за эксперименты ты вчера производила? Ты ведь так сказала Ивану Петровичу?

— Ой, Ефимович, вы не поверите, что я наделала, — села на диване с горящими глазами Ольга. А потом рассказала о своих попытках "разрядки".

— И ты уверена, что согрела весь дом? — поинтересовался в конце старик.

— Да утром весь наш подъезд гудел от благодарности к горсовету за тепло, — засмеялась девушка.

— Интересно, — Профессор рассматривал девушку с таким удивлением, что ей стало неловко.

— А что такое? — она повела плечом. — Чего вы так смотрите?

— Да вот смотрю, что за чудо подкинула мне судьба на старости, — наконец подал голос старик. — Ты хоть понимаешь, что надо быть очень осторожной, деточка? Разве ж можно так экспериментировать, да еще и в одиночестве? Ты очень рисковала, пойми, ведь однажды можно так разрядиться, что сила уже не вернется, никогда не вернется, понимаешь? И ты снова станешь обычным человеком, ...если выживешь.

— Я этого не знала, — ужаснулась Ольга.

— Я тоже виноват, — нахмурился Ефимович. — Надо заканчивать эту твою самодеятельность и начинать заниматься тем, для чего ты предназначена Господом.

— Массаж? — с разочарованием протянула девушка.

— Массаж, — передразнивая ее, пропищал Профессор. — Массаж — это прикрытие от лишних разговоров, сама понимаешь. Главное — лечение больных, а еще — правильный и экономный расход силы, потому что нужно научиться контролировать ее, чтоб не нанести вред ни себе, ни людям. Поэтому гулянки закончились, начинается взрослая жизнь.

Старичок встал, посмотрел на Ольгу с сожалением и вздохнул.

— Лежи пока, я пойду поговорить с заведующим, а затем и главврачом, пусть переводят тебя в реабилитационное отделение под мое крыло.

"Вот и все, — подумала девушка, когда старик ушел. — Закончилось моя свободная молодая жизнь, и начинаются взрослые будни. Ужас!"

А через три дня в травматологии Ольга устроила "проводы". И хоть ее переход был достаточно условным, то есть только в соседний корпус, но девушка понимала — в ее жизни наступает новый этап, и именно он — главное предназначение судьбы.

В понедельник, 15 апреля, Ольга под управлением Андрея Ефимовича начала изучать азы новой науки.

— Понимаешь, доченька, — объяснял Профессор, — я не вижу, как ты лечишь, но могу это почувствовать. Ибо, хотя наши силы различаются, но это не кардинальное различие, как между черным и белым, а как отличается белое от очень белого.

— Я понимаю.

— Ты должна довериться мне, Оля. Поэтому расскажи, как именно проводишь лечение больных.