Ведьма в законе

Глава 1.

Если ведьма берется за дело... Кто не спрятался - тот сам виноват!

Свежий слегка влажный воздух, пропитанный сладковатыми ароматами мха и хвои окружил меня уже после пары шагов по лесу. Легкое похрустывание хвойной подстилки под ногами. Тишина, на самом деле состоявшая из множества звуков, свойственная только лесу. Приглушенный солнечный свет причудливыми узорами разлегшийся по земле. Все это умиротворяюще действовало на меня, так что я даже позволила себе прогуляться немного вглубь лесной чащи, наслаждаясь этим чувством абсолютного покоя.

— Какие люди... — протянул голос за моей спиной, от чего я подпрыгнула на месте, негромко пискнув.

Резко обернувшись, я уставилась на старика в лохмотьях, не больше метра ростом, но зато с огромной бородой, которой он дважды обмотал шею, правда, помогло это мало, так что она все еще свисала, кончиком цепляя иголки и веточки.

— Рада видеть тебя, дедушка! — выдавила я из себя, уняв дрожь.

Леший усмехнулся и, быстро вскочив на пень, уселся, свесив ноги в лаптях.

— Чаво пожаловала?

— Да вот дома скучно стало, дай, думаю, зайду, пирожков занесу тебе...

— Ну, так давай, их сюда! — хитро усмехнулся мелкий старикашка, протягивая маленькие сухонькие ручонки.

Протянув ему платок, с завернутыми внутрь пирожками, я сама уселась на землю и, пока странный дед, на поверку — местный леший, с которым у меня сложились почти дружеские отношения, поглощал мои пирожки, я просто сидела в сторонке. Покончив с дарами, леший вытер руки о старую рубаху, слез с пенька и усмехнулся.

— Ладно, уважила старика! Выкладывай, давай!

Быстро сунув руку в карман, я извлекла из него листок, мелко испещрённый почерком моей наставницы, и протянула его лешему.

— Ого! — присвистнул старик, — Я так погляжу, ты опять дров наломала?

— Есть немного... — удрученно вздохнула я.

— Рассказывай, все равно только к вечеру закончим с этим...

Я тяжело вздохнула. С чего же начать?

— В общем, если вкратце, я прокляла нашего Батюшку.

— Неплохое начало, — хмыкнул он, — А поподробней?

— В общем, дело было так...

В тот вечер я выбралась в деревню по поручению Марьяны. Ничего особенного, ерунда как обычно: пара снадобий от бородавок, порошочки от чахотки для мельника и его сыновей, а домой творог, яйца и мясо. Ничто не предвещало беды. Иду я себе такая, настроение хорошее, у Марьяны я давно не косячила, погодка одно удовольствие. И тут мне навстречу эти сектанты... В смысле верующие, во главе с Сварогом. Ну, я сперва не поняла чего это они такими стройными рядами на меня прут, песни распевают гаденько так, еще и вениками размахивают вонючими. Тут приблизились, и давай по десятому разу свой бред нести. Мол "весь честной народ земля сия, вышел сюда, встать грудью супротив тебя (в смысле меня) ведьмы окаянной, и стоять будем не на жизнь, а на смерть пока не изведем нечисть поганую из деревни нашей". Складывали они ловко, красиво... я аж заслушалась и все бы ничего, если бы один дурень меня водицей из ведра не окатил. Тут уж я, на рефлексах сработала, в жабу первого попавшегося и обернула. Ну а попался мне как раз предводитель всей этой шайки — батюшка наш Сварог. Тут конечно вопли стоны, ко мне никто подойти не решился, а я пока зверствовала: еще пару задниц подпалила, троим пятачки свиные приделала, эта зеленая тварь... в смысле жаба, в смысле батюшка наш — возьми, да упрыгай куда-то. Ищи его теперь — свищи по болотам. Да даже если и найдем, то расколдовать никак. В общем, придется ему так недельку пожить, комариков покушать. Поделом конечно. Жаль только Марьяна в бешенстве.

— Даааа, Лисана, умеешь же ты делов натворить.

— Стараюсь, — иронично усмехнулась я.

Пока я, гуляя по лесу, вкратце излагала лешему, за что меня отправили на полевые работы, сам он уже успел набрать целый мешок нужных мне травок да кореньев, и уже сплавил его медведю, который с видом хорошо выученного военного вышагивал рядом с нами на двух лапах.

Ничего не поделаешь с моей натурой — не умею я быть нормальной. Ну не получается, хоть что ты со мной делай! Совсем недолго длилась спокойная прогулка по лесу. Леший, очень увлеченный списком Марьяны, почти не обращал на меня внимания, хотя я и пыталась пару раз продолжить повествовать ему о своих несчастьях. Отчаявшись найти в его лице собеседника я, было, переключилась на мишку, но и тот отверг мое общество. Хотя, скорее всего, просто не был обучен говорить по-человечески. Помаявшись от скуки совсем недолго, я, наконец, нашла себе применение. Подняв с земли длинную палку, я сперва шла за лешим, выискивая в округе грибы. Но какие тут грибы, в начале лета да по такой погоде? Мухоморы только. Раздосадовавшись, плюнула на эту затею, и тут же придумала развлечение повеселее. Перехватив палку на манер кийка, я, хорошенько прицелившись, ударила ею по ярко-красной шляпке мухомора и та, подскочив на добрых два метра, унеслась прочь, закончив свой полет о ствол сосны. Глянув на лешего, который ползал на коленках на почтительном от меня расстоянии, я приблизилась к следующей своей жертве. Шляпка мухомора была отправлена в полет таким же образом, как и ее товарка. На этот раз, улетела она несколько дальше. Воровато оглянувшись на лешего, и окончательно уверившись в том, что он не застанет меня за сим неблагородным делом, я стала уничтожать грибы один за другим, с интересом отмечая "чемпионов" в своем воображаемом списке.

Мое планомерное изничтожение мухоморной братии было прервано гневным окликом лешего:

— Лисана!!! Ты чего творишь?! Совсем руки пристроить не к чему?

Я посмотрела на него, немного виновато, впрочем, перестать веселиться у меня полностью не получилось. Завидев мою довольную морду, леший покачал головой и тяжело вздохнул.

— Ох, Лисана... есть у меня для тебя одно дельце. Уйди, и на глаза мне не попадайся до вечера, ладно?

— Да с удовольствием! Что за дельце?

— Да вот, коль заняться тебе нечем, сходи к реке, поговори с навкой. Не знаю, что там случилось у нее, вы бабы друг-друга лучше понимаете, вот ты сходи и разберись!

Бабы... фу, сказал тоже! Ну какие мы с навьей "бабы"? Вот те, что в селе живут, они да. А мы, между прочим, что она, что я, дворянского рода!

— Ну, так чего встала? Иди, давай, пока я добрый.

— Ладно, ладно! — подняла я руки, — Ухожу!

Подобрав полы длинного сарафана, я поспешила скрыться с глаз лешего, пока тот не передумал, только у самой опушки леса остановившись и обернувшись, громко крикнула в лес "и ни какие мы не бабы!", и тут же получила в ответ шишкой полбу.

— Бабы-бабы! — заверил меня лес, голосом старика.

Выругавшись, я потерла лоб и побрела к реке. Ладно, что с этим старым дураком, спорить? У него все, что женского пола, все баба! А мы вообще, девушки, существа тонкой душевной организации. Ему это не понять.

Речушка, на которой стояла наша деревня, названная как раз ее именем, Ледневка, была узкой и неглубокой. В лучшие свои дни всего три метра глубиной, что совершенно не мешало ей славиться количеством утопленников. Но тут уж ничего не поделаешь, наша навья, которую, знающие ведьмы прозвали Ледяной, падка была больно до молодых мужчин. Вовсе не со зла она топила их в водах мелкой речушки, а лишь от природной любви к общению с противоположным полом. И все бы хорошо, утопила бы она себе одного и успокоилась, но вот незадача: мужчины, утопленные навьей, живут лишь три дня. Не стойкий народ, эти мужики вообще. Вот и приходится моей подруге раз за разом топить засмотревшихся на ее красоту путников. А посмотреть ведь есть на что. Ледяна, видимо, еще при жизни писаная красавица, после смерти превратилась в самое красивое существо, что я видела в жизни. Даже не будучи большим ценителем женской красоты, я не могла не признать ее достоинств. Точеная фигурка, личико ангела, с прекрасными, голубыми, как небо, глазами, белоснежная кожа, чуть розовые губы, волосы до колен, прибавьте к этому грудь, того самого, соблазнительного размера, и почти полное отсутствие одежды, и вы получите вполне себе точный образ Ледяны. Кроме, конечно, одного небольшого недостатка, который скрывается под волосами: огромной зияющей дыры в спине, сквозь которую видны белые кости. Впрочем, еще ни один понравившийся ей мужчина не замечал это прежде, чем погрузился с головой под воду. Мое знакомство с навьей произошло еще в те давние времена, когда я только прибыла на обучение к Марьяне. Нашей дружбе послужили толи моя любовь к нечисти, толи то, что она была весела и независтлива, толи то, что она уже была мертва. Но, как бы то ни было, знали мы друг друга давно и очень хорошо. Не раз я спасала ее шкурку от заезжих магов. Не раз и она помогала мне, а порой и Марьяне с делами. Так что задание поболтать с давней подругой, для меня было лучшим предлогом сбежать из леса.

Добравшись до реки, я уселась на крутой бережок, свесив ноги вниз, и всмотрелась в зелено-синюю воду.

— Ледяна! Краса моя, выйди ко мне? — позвала я.

На несколько секунд повисла полная тишина, так что даже поле и лес смолкли, не издавая ни звука, пока громкий всплеск не разорвал эту молчаливую завесу.

Ледяна появилась прямо у самого берега и, откинув с лица длинные волосы, весело помахала мне рукой.

— Ну привет, Лисана, — и неожиданно весело заулыбавшись, она схватила меня за ногу и дернула вниз.

Я с визгом слетела в воду и, искупавшись в мутной воде с ног до головы, вскочила на ноги, отплевываясь от тины и песка.

— Ледяна, блин... ну блиииин!!! — очень емко высказалась я.

— И я рада тебя видеть! — нечисть, радостно заключила меня в объятьях, — рассказывай как дела?

— Дела как обычно. Чужу, потихоньку.

— А, ну это я в курсе, слышала про Сварога от кикимор. Сама не встречала, правда, а то б притопила.

— И хорошо, что не притопила, а то что мне потом Марьяне говорить?

— Ничего не говорить. Сдохла жаба, да и черт с ней.

— Если бы, — вздохнула я.

Подобрав потяжелевшие от воды полы сарафана, я устроилась на стволе повалившейся в воду ивы.

— Расскажешь мне, чего леший забеспокоился?

Ледяна, до этого веселая, тут же стала серьезной и собранной.

— Значит, разболтал таки, тебе, старый хрыч!

— Да нет, послал к тебе поговорить, ничего толком не сказав.

— А-а-а... ну ладно... — протянула она, тут же поумерив свой гнев.

— Так что?

— Не хотела я вас с Марьяной впутывать... но, боюсь, без вас не управлюсь.

— Ну, тогда выкладывай, чего тянуть.

— Дело тут вот какое, — навья уселась на иву рядом со мной, оставив в воде лишь ноги, — объявилась в моей реке сила темная, незваная. Всех моих кикимор перепугала насмерть. Я уже неделю ее выслеживаю, все понять не могу, что за черт завелся здесь. И сильна, зараза, управы на нее нет. Вот недавно из дальнего села, Вязьмского, если знаешь, мальчишку-пастуха утопила лет восьми, и его брата. Два дня назад это было. Потом, неделю назад купца утащила с двумя сыновьями. А еще раньше, тоже, видимо, она, утянула девицу, священника дочь.

— Ого... список послужной как у тебя за пять лет! — изумилась я.

— Да вот и я о том. Всех кикимор уже перетрусила, ни одна ни слухом, ни духом. Уже у лешего поспрашивала, даже к полевику, гаду, обратилась, никто не в курсе. А мне проблемы не нужны. Боюсь, еще парочка утопнет, и просто так этого не оставят — пришлют по мою душу магов. Опять придется вопрос тебе решать.

— Да... не вариант это, — протянула я, вспоминая последнее подобное "решение" проблемы. Городскому бедняге не повезло совсем — крышей немного он двинулся, после наших-то методов. Впрочем, сам напросился. Предупредили же его, к воде не лезть. А ему на нечисть наряд дали так он и рад бить всех без разбору. Ну, вот и пришлось проучить, как умеем, показать ему кой-чего. А что умишком слабоват, оказался он — не моя вина.

— Поможешь? — Ледяна глянула на меня с надеждой.

— Помогу, только подумать тут надо...

— Ну, ты думай, только не долго, ладно?

— Это уж как получится, — хмыкнула я, — Пойду на берег обсохну.

Поднявшись на берег, стянула с себя мокрую одежду и, разложив ее рядом, улеглась на траве, закрыв лицо рукой. Провалялась я так довольно долго, не забывая время от времени ворочаться как блинчик на сковородочке, дабы равномерно поджарить оба бока. Наконец, обсохнув, и даже высушив насквозь мокрую одежду, под закат дня, я оделась и, подойдя к берегу, крикнула навью.

— Вот что я думаю Ледяна, ты пока продолжай у себя эту нечисть искать, а я схожу в ту деревню, откуда девицу и пастуха утащили, может чего узнаю, что подсказать нам сможет, с чем дело имеем.

— Путь неблизкий.

— Ну что поделать. В селе коня одолжу.

— И кто ж тебе его одолжит, позволь поинтересоваться? — хмыкнула недоверчиво подруга.

— А кто ведьме откажет? — хихикнула я.

Навья прыснула со смеху: — И то верно.

Распрощавшись с ней, я тем же путем вернулась в лес и, забрав у лешего и его дрессированного медведя два объемных мешка набитых травами, распрощалась с ним, еще раз извинившись за попорченные мухоморы. В деревню я вернулась лишь к сумеркам.

Наш с Марьяной домик, небольшой, сложенный из бревен, стоял в хорошем отдалении от остальных, возле небольшой рощицы. Плетеный заборчик только, скорее похожий на элемент декора, утопал в облюбовавшем его плюще. Дорожка, выложенная сланцем, вела до самого крыльца, грубо сбитого из досок и наскоро покрашенного мной в веселенький желтый цвет. Ради эстетического удовольствия, в тот же желтый цвет мной был покрашен и конек крыши. Зато окна были выкрашены зеленой, значительно подоблезшей краской. Все тем же известным художником, правда, три года назад. В остальном, наш дом не отличался от остальных подобных построек. Маленькие сени, встретили меня темнотой и большим веником-оберегом, повешенным прямо над дверью, и свисавшим так, что непривыкшая к этому делу я, в очередной раз, забыв пригнуться в нужный момент, влетела лицом в пахучую смесь весеннего разнотравья. Отчихавшись, пока снимала сапожки, я вломилась в следующую комнату и замерла, в изумлении наблюдая преудивительную картину. В нашем доме была всего одна комната: большая, просторная, и на диво убранная! Я озадаченно смотрелась. Случилось что-то, или того хуже? Вместо привычной постановки вещей, точнее обычного систематизированного беспорядка, в центре комнаты красовался новый предмет мебели: довольно симпатичный шкаф, под самый потолок со стеклянными дверцами, уже забитый Марьяниными снадобьями, пузыречками, порошочками и книжечками. Впервые за долгие годы я осмотрелась вокруг и поняла что на самом деле у нас целых три стола, две лавки, четыре, а не один как предполагала я, стула и, о чудо, бельевой комод! При том теперь в нем, в самом деле, лежало белье, кое-какая одежда а не уже приевшиеся сушеные мышки, связки перьев разных птиц, языки лягушек перетертые с перцем и тому подобная ерунда. Все это мне удалось обнаружить лишь сегодня, впервые за последние пять лет, ведь раньше все было погребено под слоем бытовой и магической утвари, всевозможных нужных листочков книжечек и вообще разнообразного хлама.

Негромко присвистнув, я подкралась к шкафу со стеклянными дверцами и ткнула его пальцем. Ничего себе, настоящий! И как он здесь оказался? Я всего день не была дома, и тут такое! Я осмотрелась, в поисках объяснения, и изумилась еще больше: мой спальный матрасик, который я обычно сворачивала с третьего пинка Марьяны и прятала в угол за печь, пропал, но вместо него в самом дальнем угу, где раньше стояла ступа, веретено и еще что-то, чем мы никогда не пользовались, но и выкинуть не решались — появилась кровать! Совершенно пораженная такими переменами, я кинула мешки с травами на пол, и вышла из дома, плотно притворив за собой дверь.

Не знаю, сколько я просидела на крыльце, без единой мысли в голове, пока в шаге от меня вдруг не появилась светящаяся от счастья Марьяна.

— Это что? — негромко спросила я у нее.

— Ты про шкаф? — очень весело переспросила она.

— Ну и про шкаф тоже.

— Ну, Лисана, если не вдаваться в подробности, то это свидетельства того, что я вырастила хорошую ведьму, даже от косяков которой бывает польза.

— Не поняла, — я поднялась с крыльца и мотнула головой.

— А что тут непонятного? После вчерашней твоей выходки, пришли ко мне всем приходом, пяточки убирать, срамные места лечить, батюшку вернуть просили, извинялись сильно.

— А-а-а-а... так вот оно как! Неплохо! — я расплылась в самодовольной улыбке, наконец, осознав, что же произошло в доме за мое отсутствие.

— Ты не радуйся так сильно, все равно я этого не одобряю! — покачала головой она, — Я, между прочим, почти час кикимор умасливала, чтобы они мне батюшку отловили.

Ведьма гордо продемонстрировала мне трехлитровую банку, наполовину наполненную мутной водой, в которой плескалась толстая жаба.

— О, Сварог, ты ли это? — хихикнула я.

Жаба в банке конвульсивно дернулась и прилипла к противоположной стенке, подальше от меня. Точно он!

— В дом идешь?

— Ага. Чур на кровати я сплю! — быстро вскрикнула я, опомнившись.

Марьяна оглянулась на меня, усмехнулась и кивнула: "Так уж и быть, за хорошее поведение".

Во второй раз, зайдя в дом и осмотревшись, я поняла, что такой его вид мне нравится значительно больше. Конечно, долго эта красота не продержится и как всегда бывает, чем больше места для вещей, тем больше появляется хлама, который уже некуда складывать. Но, на месяц приятной жизни должно хватить. Почти с порога я поспешила сделать чай. А Марьяна, схватив оба мешка и привычно водрузив их на один из столов, стала копаться в собранных травках.

Разлив пышущий жаром напиток по кружкам, я сотворила немного льда и бухнув его в кружку, уселась с ногами на стуле, с интересом наблюдая, как увлеченная Марьяна уже принялась разбирать травки в кучки что-то негромко бормоча себе под нос.

— Чай будешь? — окрикнула ее я, ответ последовал с значительной задержкой.

— Буду... — она еще недолго порылась в мешках, и наконец, удовлетворившись одним ей известным результатом изысканий, села напротив меня, в точности повторив мои манипуляции со льдом и чаем.

Первые несколько глотков она сделала молча, пока, наконец, не оторвала задумчивый взгляд от края кружки.

— Леший собирал?

— Ага, — спокойно согласилась я, лишь потом, осознав, что сдала себя сама с потрохами, — Как ты это узнала?

— Да что тут узнавать, — фыркнула она, — Ты, когда собираешь, это же не сбор, это как сенозаготовка! Леший вон, аккуратненько, ниточкой перевязывает. К тому же от мешков медведем за версту несет.

Я негромко хихикнула. Ну да, тут Марьяну не проведешь, что есть, то есть.

— А что там у Ледяны приключилось? — осведомилась она, делая еще глоток чая.

— А про Ледяну ты откуда знаешь!? — возмутилась я, тут же принявшись осматривать свою одежу, не осталось где ряски или песка.

— Невнимательная ты Лисана. Умная, но невнимательная! Говорила же, что сегодня у кикимор была, они и рассказали, что ты сегодня с Ледяной про дела какие-то говорила.

— А-а-а... — многозначительно протянула я. К сожалению, на счет невнимательности моя наставница тоже часто бывала права, — Да, говорила. Просила меня о помощи Ледяна, правда, пока ни она, ни я, не знаем, с чем дело имеем. Появилась в Ледневке какая-то сила, людей топит. Вот навья и беспокоится, чтобы это дело побыстрее уладить пока имперские маги этим не заинтересовались. Помнишь же, что в последний раз было?

Марьяна как-то невразумительно хохотнула, затем глянула на меня строго и покачала головой.

— Больше мы так не делаем.

Я согласно закивала. Одного раза мне хватило с головой!

— И что же ты надумала? — наставница поднялась со стула и, пошарив в подвесном шкафчике, достала шкатулку с конфетами.

— Ого, ты чего это? — изумилась я.

— Захотелось, — пожала плечами она, быстро вскрыла запечатанную сургучной печатью шкатулку, выкинула прилагавшуюся карточку и, поставив шкатулку на стол, сама взяла конфетку, обернутую красной блестящей бумажкой, и стала с интересом ее разглядывать.

На самом деле, моя, на первый взгляд строгая наставница, Марьяна была симпатичной женщиной средних лет, не страдавшей ни отсутствием красоты, ни избыточным весом, ни каким-нибудь еще пороком, отпугивавшим мужчин. Кроме одного существенного недостатка уже совсем другого рода: ума, и неумения (или нежелания) его скрывать. От того, охочих до Марьяниного внимания было много, но все они очень быстро испарялись. Этому процессу так же способствовал ее магический дар.

— Кто на этот раз?

— Понятия не имею, в карточке глянь, — хмыкнула она, наконец, надкусывая конфетку.

Я пожала плечами, нырнула под стол и, достав небольшой листочек тесненной розоватой бумаги, всмотрелась в косой, впрочем, довольно аккуратный почерк.

— Владимир Черногоров, — объявила я, наконец, разобрав написанное.

— Кто!? — возопила ведьма, тут же выплюнув конфету и подскочив с места, кинулась полоскать рот.

Я глянула на наставницу и громко расхохоталась, наблюдая за тем, как всегда сдержанная ведьма ругается и отплевывается, наделяя вышеупомянутого кавалера такими эпитетами, что я даже немного покраснела.

— Ты чего? — наконец выдавила я.

— Чего-чего! Этот Черногоров тот еще черт! Терпеть его не могу. С него станется какую-нибудь гадость сделать. Наверняка ведь подмешал что-то!

Я пожала плечами и потянула руки к конфетам. Мне не страшно, с удовольствием попробую.

— Не трож! — вскрикнула Марьяна, выхватив шкатулку прямо у меня из рук, — С ума совсем сошла!? Это вообще надо сжечь!

— Это паранойя, Марьян! То, что вы с ним после трех лет совместной жизни разбежались, вовсе не значит, что он хочет тебя отравить.

— Значит-значит! Я-то его хорошо знаю.

Удрученно вздохнув, я почти смирилась с участью конфет, и безрадостно допив чай, стала собираться спать. Завтра у меня запланирован ранний подъем и очень тяжелый день.

* * *

Мой тяжелый день начался с безуспешных попыток найти в нашей деревне хоть одну мало-мальски сносную клячу, для поездки в Вязьмское. К сожалению, большинство местных не держали лошадей, а предпочитали волов, а те, кто держал, уж точно не пытался научить их ходить под седлом. В итоге, единственным, что я смогла раздобыть стал небольшой серый ослик с огромными ушами, жалобными глазами, и почему-то очень тупым выражением морды.

На этом мои злоключения только начались. Уже после нескольких часов в дороге я сильно пожалела о том, что не пошла пешком. Ослик, со странным, именем Пушок, то пускался в скач, подгоняемый плетью, и тогда меня трясло и подбрасывало, а эта злобная тварь, казалось, очень этим наслаждалась, то неожиданно останавливался и начинал мирно щипать травку, пробивавшуюся через потрескавшуюся глину дороги. Во время таких вот остановок все мои попытки сдвинуть его с места были бесполезны. Ему было совершенно все равно, тянут ли его, или толкают. Точно так же ему было наплевать и на плеть, правда, дважды во время такого привала он пытался ее съесть, скорее всего, мне на зло, так как попутно с плетью он с удовольствием пробовал на вкус и рукава моей рубашки.

С горем пополам, потратив полдня на дорогу, я добралась до Вязьмского. Это село было в несколько раз больше нашего и стремительно разрасталось вокруг довольно известного монастыря. Так что на его территории к моей большой удаче нашлась небольшая придорожная харчевня, в которой я остановилась на день, с возможным продлением и даже вполне пристойно отобедала.

Первым делом мне нужно было разузнать поподробнее о всех утопленниках, а главное была ли между ними связь, поэтому, самым подходящим показалось обратиться к самому знающему человеку города, хранителю всех сплетен — хозяину харчевни. За умеренную плату он согласился пообщаться со мной на любую тему, правда, толка из этого вышло мало. Немолодой, круглолицый бывший военный, лишь повторил мне историю Ледяны, приправленную местным колоритом и досужими домыслами, что не облегчило моей задачи. К счастью, ему так же не было ничего известно о намерениях односельчан обратиться к имперским магам, что немного меня успокоило.

Следующим пунктом в моей развлекательной программе было посещение очевидцев, если таковые вообще имеются, а так же родственников жертв. Из последних, известен был лишь один — местный священник. Какой именно? Думаю, это я выясню попутно.

Немного прогулявшись по незнакомой деревне, спрашивая у прохожих дорогу, я даже не дошла до ворот монастыря, когда встретила первую жертву моих расспросов: парня моих лет, облаченного в монашескую черную рясу в этот самый момент разговаривавшего с двумя девицами сомнительного толку.

Приблизившись к ним и невольно заулыбавшись от содержания беседы, я громко кашлянула и, вклинившись меж девушками, мило заулыбалась молодому монаху. Он замешкался на несколько секунд, пытаясь оценить сложившуюся ситуацию, а я тут же растолкав девиц, буквально схватила его за руку и поволокла прочь. Оторопев, он еще долго мычал что-то невразумительное пока, наконец, не обрел дар складывать отдельные звуки в слова, а слова в предложения.

— Что вы делаете!? — возмутился он, наконец, впрочем руку не вырывал.

— Увожу вас от мирских соблазнов, если не заметно, — пояснила я вкрадчиво.

— Да я же не... — возмущенно вспыхнул монах, — я же их на путь истинный пытался вернуть.

— Думаете, им это нужно? — хмыкнула я, не прикрывая сарказма в голосе, хотя парень, очевидно не уловив, что я подтруниваю над ним, тут же поспешил убедить меня что нужно и даже очень.

Уведя его на достаточное расстояние от сомнительных незнакомок, а заодно от посторонних глаз, я остановилась, резко развернула его к себе и, продолжая держать его одной рукой за рукав, смерила его пристальным взглядом, не забыв для наглядности продемонстрировать ему мою вторую сущность, обладавшую желтыми глазами и узкими кошачьими щелочками — зрачками.

— Ведьма!? — негромко вскрикнул он, тут же попытавшись отдернуть руку, за что моментально получил пять аккуратно наточенных коготков под кожу.

— Она самая. Да ты не пугайся так, темнота не ученая, я не кусаюсь... днем, — не сдержавшись ляпнула я. Побелевшее лицо бедной жертвы моей не самой удачной шутки надо было видеть. Мысленно выругав себя за длинный и непомерно острый язык, я решила вернуться к делу, — Я только узнаю что мне нужно, и гуляй на все четыре, ладно?

Монах активно закивал, не отрывая взгляда от моих глаз, которые я по глупости забыла сделать нормальными. Вот ведь дуреха!

— Как зовут?

— С-серафим, — почти придя в себя, сообщил он.

— Ну все, Серафимушка, ты попал, теперь я знаю твое имя!

Парень побледнел еще больше. Да что за напасть такая!? Что-то народ доверчивый больно пошел, каждую мою шутку за чистую монету принимает.

— Г-г-госпожа ведьма, — бедняга, да он такими темпами скоро говорить разучится. Хотя эффект, конечно, потрясающий: "Госпожа" звучит гордо!

— Ты это, успокойся, шучу я, шучу, потолкуем и разбежимся.

— И душу обещаете не забирать?

— Я подумаю над этим, — В моей голове на максимальной громкости радостно заорала моя подленькая натура, при том, орала она хвалительные оды моей несдержанной любви к издевательствам. А он так классно на них реагировал... зараза!

— Я постараюсь вам помочь, чем смогу, — заверил меня монах, отчего-то очень жалобно.

— В этом я и не сомневаюсь. Для начала, мне нужен тот священник, чья дочь недавно утонула в реке.

Парень на несколько секунд замер, недоуменно разглядывая меня и, наконец, выдал самое гениальное, видимо, на что его хватила в таком состоянии.

— А вы и его утопите? А то если да, то лучше утопите меня.

— Ты совсем головой двинулся? — возмутилась я, — Ведьмы людей не топят! Их топит нечисть! Хотя я тоже частично нечисть, но это к делу отношения не имеет.

— Так значит, топить не будете?

— Буду, если не перестанешь меня бесить! — рыкнула я.

— Ладно, понял! — кивнул он.

— Ну, тогда раз понял, рассказывай, где его искать... или нет, есть идея получше, сам меня веди, Серафим — с нажимом на последнем слове промурлыкала я.

Монах быстро закивал, и рванул с места почти бегом, так что на несколько секунд я даже умудрилась прокатиться на его руке. Поначалу я хотела было возмутиться, но решила не причинять душевному здоровью монаха еще больший ущерб, просто поспешила за ним следом. К счастью, наша пробежка была совсем недолгой. Всего через несколько улиц, мы приблизились к двухэтажному кирпичному дому, и остановились у него.

— Вот здесь он живет, — сообщил парень, медленно пятясь к крыльцу.

— Подождешь меня! — бросила я и, опередив его, взбежала по ступеням вверх, сломав для парня еще один распространенный миф, гласивший якобы о том, что в жилище священнослужителей, а так же подобные святые места вроде храмов, церквей и монашеских скитов ведьмам путь заказан.

Правда, не успела я даже постучать в резную дубовую дверь, как чуть было не получила оной по лбу. Еле успев отпрыгнуть на две ступени вниз, я с изумлением уставилась на немолодого мужчину, представшего передо мной в дверном проеме. Одет он был вполне обычно, так что я лишь по увесистому золотому кресту, болтавшемуся у него на уровне живота, поняла, что вероятно это и есть искомый мной священник.

— А, госпожа ведьма, — неожиданно расплылся он в приветственной улыбке, — проходите, я вас как раз жду. Чай стынет. И ты, Серафим, не оббивай порог, — он махнул рукой в направлении юноши, и тут же растворился где-то в недрах дома.

Озадаченно глянув на монашка, который лишь округлив и без того огромные глаза дернул плечами, я последовала вслед за загадочным мужчиной.

Дом и в самом деле оказался просторным. Сени, размером с треть моего дома, сразу за ними коридор с лестницей наверх, потом две двери, одна закрытая, за другой — просторная комната с огромным столом, на котором красовался пышущий жаром самовар и три заранее приготовленные кружки. Собственно здесь нас и ожидал хозяин дома.

— Вы не стесняйтесь, присаживайтесь, — кивнул он на место против себя.

Я немного нервно потерла руки, но все же села туда, куда мне указали.

— Вы не волнуйтесь так! — очень добродушно подбодрил он меня.

Я стиснула зубы, понимая, что еще чуть-чуть и буду взята врасплох, как только что пойманный мной монах.

— Меня зовут Звенигор, а вас, краса?

Ну, хорошо, что этот странный священник хотя бы знает не все.

— Лисана, — попыталась непринужденно улыбнуться я.

— Очень приятно, — он бросил взгляд в сторону дверного проема, где в неуверенности замер Серафим, — А вы проходите, проходите.

Очень тихо проскользнув у меня за спиной Серафим сел на лавку на другом конце от меня, и замер.

— Ну что ж, рассказывайте, по какому поводу пожаловали? — продолжил он, разливая чай по кружкам.

— Я здесь для того чтобы поговорить о вашей недавно погибшей дочери.

— Погибшей? — переспросил он, отчего-то вовсе не удивленно, и с причмокивание отхлебнул чая. Несколько секунд смаковал, перегоняя жидкости то за одну щеку, то за другую, наконец проглотил и с пониманием продолжил.

— Вы это, вероятно о Зареславе говорите? Так вы ошиблись, при том дважды.

— Это еще как?

— Она не моя дочь, я всего лишь ее опекун, — это раз. К тому же тела ее в реке не нашли, так что и утверждать что она утонула негоже.

— Боюсь вас огорчить, но надежный источник сообщил мне, что она, несомненно, утонула, — попыталась выкрутиться я, не объясняя священнику, что в это же время вчера я общалась с нечистью, которая как раз и доложила мне о сложившейся ситуации.

— Хм... прискорбно, — как-то совсем безразлично протянул он, — И чем же я могу вам помочь в таком случае?

— Мне нужно знать, была ли она как-то связана с остальными утонувшими.

— Со всеми? — неподдельно изумился мужчина, так что я даже напряглась, — Ну тогда вам, вероятно, будет интересно, что почти уже как сорок лет прошло с той поры как, в той же речке утопился ее дед.

Несколько секунд я сидела в ступоре, приоткрыв рот, не в силах даже и слова из себя выдавить, раздираемая одновременно злостью, возмущением и изумлением. Наконец, справившись с этим буйством эмоций, я выдохнула и попыталась спокойно пояснить.

— Меня интересуют только недавние утопленники, вероятно начиная с ее гибели и по сегодняшний день. Если быть точнее то пастух, его брат...

— Купец и его два сына, — закончил за меня он, — Ну, что я могу сказать. Зареслава знала только двоих из них. Пастух — Митька, пацаненок еще тот прохвост был известен на всю округу, а его брат, старше Зареславы на два года считался у нас завидным женихом. Оба хорошо всем знакомы.

— И что, покойная им интересовалась?

— Кем? — переспросил он, будто бы не понимая, что речь идет как раз о старшем.

— Старшим.

— Да нет. Емельян был тем еще хитрецом. К тому же бабник известный. Зареслава с детства была тихоней. Закрытая, очень мало говорила даже со своими. Ее, мне кажется, вообще ничего не интересовало вокруг.

— Интересно... — протянула я, неожиданно припоминая хорошо известную всем поговорку "в тихом омуте — черти водятся", — Так значит, она была знакома с ним лишь косвенно?

— Так и есть.

— А что с остальными?

— Купцы были приезжие, с ними она ни разу не встречалась.

— Понятно... — я тягостно вздохнула, разочарованная результатами, — А что этот Емеля, многим насолил?

— Да, по-видимому, — хмыкнул Звенигор, — ни одной юбки не пропустил. Много у него недоброжелателей было.

Я кивнула, уйдя в размышления. Жаль, но живые недоброжелатели мало как относятся к нечисти, которая водится в Ледневке, разве что среди них не нашлось ведьмы, которая эту нечисть прикормила... что конечно нужно проверить!

— Вам пора, — Звенигор поднялся из-за стола и все так же добродушно улыбаясь проводил нас на двор, пожелав удачи в "нашем" деле.

Глянув на так и не пришедшего в себя монаха, я немного повеселела. Правда, от разговора со странным священником осталось двоякое чувство чего-то неуловимо-неприятного, недосказанного, смешанного с общим удивлением.

— Ну что, братец, — усмехнулась я, оборачиваясь к монаху, — давай дальше по списку, теперь ищем семью этого местного Казановы.

— Кого, простите?

— Ну этого, Емельяна, или как там его.

— Так его дом вам любой в деревне укажет!

— Раз любой, ты и показывай, — весело заулыбалась я. Правда, мое указание было воспринято Серафимом без должного энтузиазма.

Тяжело вздохнув, монах посмотрел на меня так, словно я его заставляла не дорогу показывать, а все заповеди разом нарушать, и медленно поплелся по дороге.

— Выше нос! — я толкнула его в бок и усмехнулась, — Не на заклание же тебя ведут все-таки?

На этот жест он и вовсе никак не отреагировал, мотнув головой.

— Да ладно тебе, не дуйся. Не такая же я плоха!

Видимо, мой вынужденный проводник был другого мнения о моей персоне. Но я не сильно волновалась по этому поводу. На самом деле, сам не подозревая того, Звенигор подкинул мне интересную мысль. Что если на самом деле нужно искать не нечисть, а того, из-за кого она здесь появилась? Хотя варианты бывают разные... Как-то раз Марьяна мне рассказывала байку об одной преинтереснейшей вещице. Впервые она всплыла в руках какого-то торговца диковинками. На самом деле непримечательная снаружи шкатулка: без излишеств и украшений, такая себе миниатюрная коробочка с нехитрым замочком. Единственное что ее выделяло среди остальных: то, что внутри она вся был выложена мозаикой из битого зеркала. В общем, вот и все приметы. Ее же свойство было открыто и вовсе совершенно неожиданным образом. Тот самый купец с телегой загруженной всяческим добром, ехал по лесной дороге ранней весной. И вот случилось так, что колесо телеги угодило в небольшой овражек, весь товар посыпалось через край да прямо в неглубокий ручей. Все разом угодило в воду. Вместе с тем в воду окунулась и шкатулка. Немного грязи смешанной с водой попало внутрь, и когда торговец уже позже, пытаясь спасти хоть часть своего добра, открыл шкатулку, из нее повалили болотные демоны. Так, считай за каких-то день-два, огромные лесные угодья превратились в болото, кишащее тварями, навсегда отгородив земли нашей Империи от Эрдальских гор. Уже потом эту шкатулку отыскали среди болот и запечатали. Конечно не без инцидентов. Так, к примеру, один особо любопытный маг, решивший поэкспериментировать над ней, капнул туда каплю своей крови. Что конкретно вылезло после этого из шкатулки неизвестно, но исторические факты свидетельствуют об одном: из группы хорошо подготовленных магов (тогда еще об имперских магах и речи не было, так что это была этакая сборная команда нескольких королевств), вернулся лишь один, да и тот совсем не в ладах с собой. В общем, вещицы тоже могут сотворить нечисть буквально из ничего. К тому же вполне успешно.

Так, размышляя над магическими свойствами вещей, как правило, именуемых артефактами, мы добрались до следующего пункта назначения. Домик, в котором жил наш Емеля оказался даже необычнее, чем я могла себе представить. Точнее это был и не дом вовсе. Немного в стороне от села, за отдельным забором находился целый комплекс построек очевидно хозяйственного назначения, и венчала всю эту гордость — большая ветряная мельница. Прямо к ней примыкал толи сарайчик, толи пристроечка, на которую и указал мне Серафим. В отличие от других построек, эта часть мельницы казалась совсем убогой. Не отремонтированная и не побеленная, с соломенной крышей и маленькими бойницами окон. Зато вокруг — явно чувствовалась рука заботливого хозяина. Немного удивившись такой расстановке дел, я все же постучала в ветхую не крашенную уже сто лет дверь. Мне не ответили. Я постояла еще немного и повторила попытку. Ну что сказать, я и не ожидала что в этом сарае хоть кто-то живет.

— Там никто не живет! — крикнула я Серафиму, обернувшись.

— Живет, живет, не нужно так ломиться! — проворчал кто-то за моей спиной.

Я резко обернулась, столкнувшись с дитиной немалого роста, так что мой нос уперся ему куда-то в район груди.

— Я ищу родственников Ка... — я неловко кашлянула, — Емели.

— Ну, так вы их нашли, — прогремел парень и, выпрямившись во весь рост, гаркнул куда-то мне за спину, — Эй Славка, зови отца, тут девица какая-то явилась снова!

— Уже была? — донеслось в ответ.

— Да нет, новенькая на этот раз.

Я немного отступила, пытаясь полностью разглядеть парня. Он оказался и правду огромный, с совершенно непримечательным простодушным лицом насквозь деревенского парня. Однако самым изумительным было то, что он был почти в полтора раза больше двери ведущей в дом, из которой он вышел! Вскоре вслед за ним нарисовались еще два здоровых молодца, как две капли воды похожих на первого, разве с тем отличием, что один был явно постарше.

— Я Василий, — представился старший, вытерев рукавом пот с лица, — Отец этих двух оболтусов и Емели.

— А-а-а-а... очень приятно! — кивнула я, немного оторопев, — А я ведьма. Из соседнего села. Хочу поговорить с вами как раз о Емеле.

Василий озадаченно почесал затылок.

— Ну Емеля, ну сынок, удружил! — протянул он, — И с кухаркой было, и с дояркой было, и даже с боярыней было, но ведьма!?

— Да вы не подумайте, — тут же замахала руками я, наконец, поняв в какую сторону увела мысль здоровяка — Я здесь для того чтобы отловить нечисть утопившую вашего сына. Хочу вот выяснить обстоятельства его гибели, узнать про его врагов и все такое.

— Ага, ну тык это ясное дело, проходите в дом! — немного расслабившись, кивнул он мне, и тут же переключился на сыновей — А вы, отправляйтесь работать да поживее. Склады нужно вычистить дотемна!

Я тихонечко проскользнула в дом, чудом перепрыгнув через неожиданно оказавшуюся под ногами корзину с овощами — благо жизнь с Марьяной меня натренировала. Впрочем, даже мой опыт выживания в подобных условиях не спас меня от синяков и ссадин. Дом мельника пребывал в том плачевном состоянии, когда вещи складываются друг на друга, образуя горы подпирающие потолок, а сама комната превращается в один узкий проход между завалами в попытке ничего не задеть, дабы не быть погребенным под хламом.

— Да вы проходите, проходите! — подбодрил меня Василий, я нерешительно отступила в сторонку, каким-то чудом, пропустив хозяина вперед себя, — У нас тут немножко не убрано, правда, так что смотрите под ноги, — будто бы извиняясь, добавил он, и решительно двинулся по узкому проходу. Немного озадаченно поглядев на это, я все же последовала за ним. В самом конце, как оказалось, довольно большой комнаты находилась дверь, ведущая в следующую, длинную но очень узкую комнатушку, в которой все пространство было занято пятью неширокими койками, стоявшими впритирку друг к другу.

Хозяин дома зашел и тут же уселся на край одной кровати, предложив мне сесть на соседнюю. Немного озадаченная такой постановкой дел, я сперва хотела постоять, но к сожалению для такой роскоши места просто не было. Вынужденно я все же опустилась на предложенное место, стараясь не кривиться сильно.

— Вы уж извините, что так грязно. Пятеро мужиков под одной крышей и ни одной женщины, с тех пор как Глаша, жена моя, восемь лет назад умерла. Ну вы понимаете... Я за хозяйством приглядываю, а до дома руки не доходят. Вы же хотели про Емелю узнать? — прогудел мужик, отчего-то старательно отводя глаза.

— Да, для начала скажите, не знал ли он кого-то из утонувших, начиная с дочери священника.

— Тык это... Зареславу-то он вроде и знавал. Ну не в том смысле, конечно! Ее все село знало. Странная девица. Не немая, но и не говорила ни с кем, ни разу. Будто бы живет она здесь, и вместе с тем нет ее вовсе. И как глянет — аж пробирает до костей. Взгляд такой... наизнанку выворачивает от него.

— Конфликтов у них не было. Или наоборот общих врагов?

— Ну как сказать, тут они чем-то даже похожи были, все село их недолюбливало, кто больше, кто меньше. По-разному недолюбливало, конечно. А меж собой нет, никогда они не конфликтовали, вроде.

— Ладненько. А что насчет остальных погибших?

— Брат его младший Егорка вместе с ним в тот день погиб. Но малец, поверьте, никому насолить не мог уж так сильно. Да, шалопай и оболтус, но с добрым сердцем. Временами, бывало, шалил, но потом сам и прощения просил, и чинил что сломал. В общем... — тут он тяжело вздохнул, — А с теми купцами мы вообще незнакомы. Они в село даже не заезжали, только проездом по дороге. У реки остановились передохнуть, тут-то нечисть их и поймала. Я лично с сыновьями потом телегу из реки вытаскивал. Кстати, ехали они на двух волах, так тех и след простыл, представляете!? Вот такая вот гадина у нас завелась!

Я озадаченно глянула на него. Толи приукрасил, толи приврал, но что-то не слыхала я, чтобы нечисть скотину топила, если до этого люди ей попались. Разве что изголодавшая совсем. Да и то сомнительно это.

— Ну что ж. Тогда последний вопрос. Может, есть у вас на примете кто, ведьма там или маг, что могли нечисть призвать?

— Оно-то может и был у меня кое-кто на примете, если бы по вашим словам первым не утоп.

Я хмыкнула. Да... ничего хорошего это не дало. И спрашивать дальше не у кого. Значит, уже завтра придется идти с утра на реку, самой смотреть, что да как.

Распрощавшись с Василием, который очень настойчиво пытался оставить меня на ужин, я все же выбралась из дома, и с изумлением обнаружила Серафима сидящим на колоде и усердно рисовавшего что-то палочкой по земле.

— Ты решил меня подождать? — изумилась я.

— Как же, — раздраженно хмыкнул он, — Я здесь только потому, что в храм меня уже никто не пустит.

— Не смеши! Прогулка с ведьмой не такой большой косяк!

— Да при чем тут это! Ворота закрываются перед закатом!

— Мда-а-а, — понимающе протянула я, глянув на потемневшее небо с россыпью первых звезд, — А что, через забор никак? Я, если что, подсадить могу. Хотя нет, ты мне завтра пригодишься. Так что переночуешь со мной, благо в комнате у меня две кровати. Идем!

Я цапнула парня за руку, и прежде чем он смог что-то возразить, потащила в направлении харчевни.

— А вообще не понимаю я вас монахов. У вас там что, проблема какая-то или как? Ну зачем вообще в монастырь идти?

— Разные бывают ситуации. У каждого своя причина.

Я встряхнула головой. Ну какие еще причины могут быть, чтобы вполне нормальный симпатичный парень в монахи подался? Ерунда какая-то, как по мне. Дальнейшие попытки развести Серафима на разговор были полностью провальными, и хотя он не сильно сопротивлялся, пока я вела его к харчевне, у ее дверей он встал как вкопанный.

— Ну все, вас, госпожа ведьма, я проводил, пойду спать в конюшню.

— Валяй, — пожала я плечами, решив не создавать себе дополнительных проблем, — Завтра на рассвете жду тебя здесь.

В харчевне было полно народу. На несколько секунд я даже усомнилась смогу ли я найти место, но тут мне на помощь пришел хозяин заведения.

— О, госпожа ведьма! — подозрительно радостно воскликнул он.

Я обернулась на голос и, увидев радостно сияющее лицо мужика, напряглась еще больше.

— Пройдемте со мной, я угощу вас ужином.

— И что я за это должна буду сделать? — настороженно осведомилась я.

Мужик усмехнулся. И тут же вытянув из кармана золотой, сунул мне его в руку.

— Посодействуйте нам, госпожа ведьма?

— Выкладывайте, — хмыкнула я.

— Через час в харчевню придет один нежелательный посетитель, не будете ли вы так любезны выпроводить его?

— И чем же он вам так не угодил?

— О, поверьте, на то есть веские причины! Прошу, просто помогите нам без лишних потерь выставить его за дверь?

Я пожала плечами. Ничего особо удивительного в его просьбе не оказалось. Следует признать, я и сама не раз сталкивалась с тем типом людей, что после несколько рюмок самогона теряют всякое человеческое лицо. После чего неприятных инцидентов не избежать. К тому же, бесплатный ужин да пара золотых монет — веский аргумент.

К моему удовольствию на ужине трактирщик решил не экономить, так что я легко скоротала время до появления того самого гостя.

Каково же было мое удивление, когда со словами "а вот и он", трактирщик бесцеремонно ткнул пальцем в вошедшего юношу, оказавшегося тем самым монахом, что весь день был вынужден таскаться со мной.

— Вы, верно, шутите? — пробормотала я.

Трактирщик глянул на меня немного удивленно и покачал головой.

— Он же монах, — возмутилась я, — что он может натворить? Пару алкоголиков от попойки отговорить?

— Сейчас вы сами все увидите, — неопределенно ответил трактирщик и вернулся за свою стойку.

Серафим прошел мимо меня, будто бы совершенно не заметив, и подойдя к стойке, с грохотом пнул рядом стоящий стул, тот отлетел на несколько метров, остановившись лишь всьретившись со столом.

— Эй, ты, вчера я с тобой не договорил! — прогремел он в сторону хозяина харчевни.

Мои глаза непроизвольно округлились. Такого я уж точно не могла ожидать от парня, еще недавно заикавшегося от одного упоминания ведьмы. Тихий "мальчик-одуванчик" неожиданно превратился в это? Интересно, как же так получилось? Впрочем, как бы то ни было, деньги я уже взяла, так что работу нужно выполнять.

Поднявшись со своего места, я подошла со спины к парню и положила руку ему на плечо.

— Советую вам поумерить свой пыл, — спокойно произнесла я.

Парень резко обернулся, несколько секунд он внимательно изучал мое лицо, затем, наконец, тряхнул плечом, сбрасывая мою руку.

— А ты еще кто такая?

— Ты что, умом повредился, Серафим? Или остаток мозгов растерял. Это же я, Лисана.

— Впервые вижу, — раздраженно бросил он, — А теперь лучше отойди, я еще не закончил с этим, а ты мне мешаешь.

— Ну, это врядли!

Я схватила парня за шкирку и резко дернула на себя. Он устоял без особого труда, лишь немного пошатнулся назад, хотя я дернула со всей силы. Затем обернулся и посмотрел мне в глаза. Сперва, меня передернуло от табуна мурашек пробежавших по коже, но взяв себя в руки, я глянула на него таким же прямым взглядом. Ситуация напомнила мне тот момент в только начинающейся драке котов, когда они встречаются глазами, топорщат хвост, прижимают уши, и смотрят друг на друга, пока один не даст слабину. Мы же разве что не издавали душераздирающих кошачьих завываний. Наконец, после долгих минут этого молчаливого сражения Серафим, сделал полшага назад раздраженно мотнув головой.

— Что с тобой не так, девка?

Я слегка опешила, впервые за довольно долгое время, услышав в свой адрес такое обращение.

— Как раз со мной все в порядке. А вот у тебя, очевидно, Серафим, какие-то проблемы.

— Я Сергий, крошка, и у меня все в порядке.

Я негромко хихикнула. Ну конечно... Сергий! Он меня совсем за дуру держит?

— Пойдем, выйдем, поболтаем?

— Мне с тобой говорить не о чем, — хмыкнул он презрительно.

— Ладненько... — протянула я зловеще, — я и здесь могу.

И в ту же секунду схватив парня за грудки, несмотря на свое хрупкое телосложение и тот факт, что он был выше меня почти на голову, приподняла его над землей на несколько сантиметров.

— Теперь слушай сюда внимательно, Серафим, заканчивай на дурочка съезжать, и пока не взбесил меня окончательно, уматывай подобру-поздорову, на рассвете как договорились, жду тебя, но до тех пор на глаза мне не попадайся!

Ошеломленный моей нечеловеческой силой парень, недолго переваривал сказанное мной, а затем выругался так, что моя хрупкая душевная организация не позволяет мне повторить этого даже мысленно, завершив свою тираду восхитительным умозаключением "Ты что, ведьма?". На что я лишь пожал плечами.

— Так ведьма или нет? — повторил он уже более грозно.

— Да ведьма я, ведьма! Тугодум! — уже сама начала сомневаться я в личности Сергия-Серафима.

Больше он не сказал ни слова, а лишь вытянув невесть откуда взявшийся меч, резво махнул им в мою сторону. Я чудом успела увернуться, продемонстрировав доселе невиданную прыть.

— Ты что, белены объелся! — возопила я, в тот момент, когда Серафим, замахнувшись, нанес следующий удар.

— Нечисть! — вскрикнул он.

— Идиот! — в тон ему вскрикнула я, и зарядила в лоб оглушающим заклятием.

В ту же секунду буйный паренек пошатнулся и, глянув на меня совершенно невменяемым взглядом, повалился на пол, где стоял.

— Клиент готов, выносите! — весело скомандовала я в полной тишине. Весь трактир, наблюдавший за завязавшейся потасовкой выдохнул, и двое добровольцев появившихся из ниоткуда, подхватили безвольное тело под руки и вытащили во двор, бросив чуть в стороне от входа.

Я вышла вслед за ними и, поблагодарив помощников за содействие, сама подошла к телу. Может, я и не знаю Серафима настолько хорошо, чтобы с уверенность утверждать, что это он, но все же сходство между ним и Сергием было разительным. Так что единственное разумное объяснение, приходившее мне в голову, было лишь предположением о том что это его брат близнец. Я внимательно изучила одежду лежавшего передо мной парня. Одет он был вполне обычно и видимо неплохо сложен, никаких особенных примет, просто парень, каких сотни.

— Эй... госпожа ведьма, тут это... меч этого, — парень подошедший сзади вывел меня из размышлений, — куда его?

— Давай сюда, — пожала я плечами.

Он протянул мне меч, которым еще несколько минут назад меня пытались порешить без суда и следствия под радостные вопли "нечисть!". Я аккуратно приняла его, и в неясном отблеске луны на стальном клинке разглядела еле заметные мелкие письмена. Щелкнув пальцами вызывая небольшой пульсар, покрутила лезвие так и этак, пока под правильным углом отчетливо не проступили слова, на неизвестном мне языке.

А вот это уже интересно! Еще несколько минут посидев рядом с телом, разглядывая клинок в попытке хоть что-то разобрать, я лишь вызвала приступ головной боли, окончательно убедивший меня в том, что все это было неспроста. Лучшей идеей в такой ситуации казалось обратиться к наставнице, уж она-то должна была хоть что-то знать о подобном, но, не имея такой возможности, я решила поступить проще — подождать. Забрав меч с собой, я оставила Серафим валяться на земле и сама поднялась в небольшую снятую мной комнатку.

Утром я проснулась от громкого стука в дверь. И хотя я не собиралась залеживаться в постели, подобный способ пробуждения мне не понравился. С трудом разлепив глаза, я насильственно подняла свое тело с кровати и, открыв раннему посетителю, обнаружила в дверях никого иного как Серафима собственной персоной с существенным синяком на пол лица — очевидно оставленного вчерашним падением лицом об пол.

— Утречка! — наигранно бодро улыбнулась я.

— Эм... — невразумительно промычал он, затем, откашлявшись, продолжил, — не могла бы ты быть столь любезна и отдать мне мой меч?

— Значит, он все-таки твой!? — радостно вскрикнула я, обличающе ткнув пальцем ему в грудь.

— Мой, — мрачно подтвердил парень, — верни, пожалуйста?

— Ну уж нет, сначала ты мне все расскажешь, Серафимушка! С того момента когда тебе пришла в голову шальная мыслишка назваться другим именем, надебоширить и, что особенно важно, назвать меня, цитирую "девкой".

Парень жалобно посмотрел на меня и тяжело вздохнув, зашел в комнату.

— Ладно, понял я, только закрой дверь.

Я прикрыл дверь и села на кровать.

— Повествуй!

Он еще раз тяжело вздохнул и, опустившись на соседнюю кровать, еще несколько минут просто молчал, испытывая мое терпение.

— Этот меч принадлежал моему роду еще с тех времен, когда империи не было, а дракона можно было встретить на улицах точно так же, как сейчас можно встретить гнома или орка.

— Покороче, — оборвала я его, понимая, что если сейчас позволю ему углубиться в историю его рода, вряд ли он закончит к обеду.

— Эм... да. В общем, этот меч передавался из поколения в поколение, когда мне исполнилось четырнадцать, мой отец передал его мне и отправил в военную академию.

— Что-то я пока связи не улавливаю. К делу давай?

— Один из моих предков этим самым мечом убил не один десяток магов в битве под Дейвергардом. Я надеюсь, ты знаешь историю? — с надеждой в голосе произнес он.

— Легенду — хмыкнула я, — Да, было дело, слыхала об этом.

— Пусть будет так. В таком случае, пояснять тебе кто такие жрицы Эрешкигаль, смысла тоже нет?

— В общем-то, я в курсе что они из себя представляли. Если, конечно, верить всем тем байкам, что про них ходят.

— Так вот, в той битве, одна из жриц культа, умирая произнесла заклинание и письмена появились на этом мече. После падения Дейвергарда тайные знания были утеряны. Магия, которой владели жрицы Эрешкигаль, как ты знаешь, не доступна ни одному из ныне живущих магов. Кроме того, этот многовековой культ имел собственный язык, который до сих пор не расшифрован. Так что, больше никто не смог даже прочитать написанное на мече. И, в общем-то, долгие годы ничего плохого не происходило, так что мои предки решили, что магия не подействовала и сохранили меч в качестве семейной реликвии, вместо того чтобы его уничтожить.

— А я смотрю, они у тебя умом-то не блистали, да? — хмыкнула я, получив в ответ укоризненный взгляд.

— Я не хочу сейчас обсуждать их решение и думать о том, что могло бы быть, попытайся они уничтожить его раньше. Факт в том, что после того, как меч попал в мои руки, магия словно пробудилась. Поначалу это проявлялось слабо, и скорее радовало меня, чем напрягало. Я... как бы это сказать правильно? Почувствовал связь со своим далеким предком, наверное. Мои боевые навыки с каждым днем становились все лучше и лучше. Я очень быстро добился успехов в искусстве владения мечом, стал сражаться наравне с наставниками, и даже лучше их. Просто потрясающее ощущение, будто с этим мечом я способен на все.

— Так, лирику момента я почувствовала, что дальше?

— А дальше все неожиданно стало плохо. В какой-то момент я перестал контролировать себя. Стал опасен на тренировках. Прикасаясь к мечу у меня появлялось только одно непреодолимое желание — крушить все, что я вижу. Поначалу мне казалось, что я могу контролировать и это. Была пара инцидентов, когда я калечил партнеров по спаррингу, но такое происходит не так редко, в военных академиях, особенно в спаррингах на реальном оружии, так что наставники не обратили на это особого внимания. Но мне со временем становилось только хуже. Агрессия, которую я испытывал к окружающим в тот момент, когда держал меч, стала совершенно не контролируемой. Я решил сделать перерыв. Притворился больным, несколько недель валялся в лазарете, стараясь даже не думать о мече. Но это тоже не помогло. Постепенно я стал испытывать ту же злость, даже не прикасаясь к мечу, а желание держать его в руках стало практически непреодолимым. В какой-то момент я просто отключился, а когда очнулся, оказалось что я избиваю какого-то совершенно не знакомого мне парнишку ногами, а сразу трое наставников пытаются оттащить меня от него. Когда наставники, наконец, смогли меня остановить, он был едва живой. Меня исключили. Мне было 16. Потом отец долго пытался понять, что со мной произошло, приглашал и лекарей и модных докторов, пока один из заезжих магов, не заинтересовался мной. Он уговорил отца на аудиенцию, вот он-то и сказал что это проклятие. Очень редкое. Так называемый "клинок Берсерка". Оно накладывается на родовое оружие и проявляется в одном из поколений, превращая его обладателя в машину убийства, полностью потерявшую человеческое обличие. Поначалу никто не поверил, что такое проклятие и вовсе существует, казалось бы, какой смысл создавать сверхсильного неконтролируемого война? Но потом мой род на себе познал насколько оно разрушительно. Я стал опасен не только для посторонних, но и для родных. Я перестал хоть как-то контролировать свою жажду убийства. После нескольких инцидентов в поместье поползли слухи. Тогда отец, всегда презиравший магов, был вынужден обратиться к одному из великих магистров. Он наложил на меч свое заклятие, позволявшее мне контролировать эту жажду силой воли. Он же посоветовал мне отправиться в монастырь, подальше от мирской суеты. Но как видишь, это помогло лишь частично. Стоит мне заснуть, как заклятие берет надо мной верх.

— А если меч уничтожить сейчас? — задумчиво протянула я.

— Не выйдет. Кто только не пытался.

— Мда... ситуация не из приятных, мягко говоря.

Парень удрученно покачал головой.

— Ну хоть по-настоящему тебя как зовут?

— Сергий Вострежский.

— Граф? — изумилась я.

Он кивнул, не скрывая своего изумления. Я усмехнулась. Не стоит шокировать его еще больше известиями о том, что по крови я тоже из дворян.

— Ла-а-адненько, Сергий, что мы делать с тобой будем?

— Для начала, будь добра, вернуть мне меч.

— Ну, это еще нужно обсудить. Ты уверен, что это хорошая идея?

— Боюсь это самая хорошая идея, которая только может быть. Я могу причинить тебе вред, когда ночью за ним приду. И поверь, я сделаю это не по своему желанию, но без сомнения так оно и будет.

— Ну-ну, не нужно фатализма! Я могу сама себе помочь.

— Это не фатализм, а здравый взгляд на вещи.

— Хотя ладно, меч я тебе верну. Только с одним условием. Когда закончим разбираться с утопленниками, поедешь со мной к Марьяне, хочу чтобы она на твое проклятье глянула.

— Вряд ли она чем-то поможет.

— Ты просто не знаешь Марьяну, — усмехнулась я.

— Мне не следует покидать надолго монастырь, — покачал головой он.

— А вот с этим я могу поспорить! Сам посуди, в этой таверне тебя уже хорошо знают, так что попросили выпроводить за вознаграждение. Отсюда вывод: пребывание в монастыре тебе не гарантирует полное отсутствие рецидивов, а я очень хороша в оглушающих заклятиях.

Он посмотрел на меня мрачно и чисто машинально коснулся позеленевшей от синяка щеки.

— Обещаю, в следующий раз вырублю тебя нежно и с любовью.

— Можно просто без синяков, — скривился он, видимо уже приняв решение в пользу моего предложения.

— Вот и договорились. А теперь завтрак и на выход, нам еще место преступления осматривать! — я энергично подскочила с кровати, и быстро плеснув себе в лицо водой из таза, выскочила за дверь.

Уж не знаю, откуда такие перемены, но общение с графом Вострежским мне понравилось куда больше чем с замкнутым монахом Серафимом, хотя по факту они оба были одним и тем же человеком. Сергий, после некоторого переваривания информации, неожиданно оказался довольно веселым и совершенно не пугливым, хотя, стоит признать, тихую напуганную скромняшку разыгрывал он очень качественно! Отдав должное его актерскому мастерству, я скормила ему пару баек о моем бытие, пока мы шли к тому месту, где утонули последние жертвы.

Не скажу, что я была сильно удивлена, когда придя на то самое место, не обнаружила ничего странного, зловещего, или хотя бы намекающего на недоброе. Обычная обочина дороги. Зеленая трава, в некоторых местах вытоптанная, видимо, толпами любопытствующих, дерево над самой водой с густой раскидистой кроной, создававшее приличное пятно тени на земле. Непримечательный пейзаж.

— Их утащили днем? — пробормотала я, даже не нуждаясь в ответе. Сергий кивнул.

— Значит, она была очень голодна, — протянула я, решив пока что не делиться мыслью о возможном существовании ведьмы, прикормившей ее. И хотя я все больше склонялась именно к ней, лишние знания моему спутнику ни к чему, я еще не доверяю ему на столько.

Вперив взгляд в траву под ногами, я сперва сделала несколько кругов вокруг дерева, под непонимающим взглядом Сергия, затем опустилась на колени и стала ползать внимательно изучая каждый сантиметр.

— Что ты ищешь?

— Хоть что-то! Здесь слишком чисто.

— В смысле?

— В прямом! — я резко подняла голову и посмотрела на паря немного раздраженно, — Так бывает когда хотят скрыть что-то и переусердствуют. Не бывает чтобы нечисть не оставила ни следа. Даже если все улики, что может увидеть обычный человек, надежно припрятаны, магический след должен остаться. А тут пусто. Совсем. Так не бывает!

Я вскочила на ноги так резко, что Сергию пришлось отпрыгнуть в сторону. Разувшись и подобрав юбку так высоко, как только позволили мне мои понятия о приличиях, я быстро зашла в воду. Все эти манипуляции вызвали в Сергии беспокойство. Он подошел к самой воде, наблюдая, за тем как я всматриваюсь в мутную водицу.

— Лисана, тебе не кажется это неразумным? Выходи из воды.

Я небрежно отмахнулась от него, из-за этого жеста таки упустив часть юбки в воду. С тяжелым вздохом я отпустила и вторую и уверенно направилась прочь от берега. Когда я дошла до середины речушки и с изумлением обнаружила, что вода по-прежнему еле покрывает мои бедра я, наплевав на все, нырнула, подобрала со дна песок, смешанный с черной вязкой слизью и, растерев его между пальцев, тяжело вздохнула. Все же что-то здесь не так и этот запах... не могу понять, откуда он, но я точно его знаю, и он не принадлежит этой реке.

— На берег, живо! — увлеченная раздумьями, я даже не заметила как Сергий тоже забрался в воду и теперь, схватив меня за руку, поволок к берегу, — Ты ненормальная. А если утащит!?

— Меня? — я самоуверенно фыркнула, на самом деле понимая, что он прав.

Неожиданно, противный холодок пробежал у меня по спине, оповещая об опасности. Я резко обернулась, и на долю секунды мне даже показалось, что я вижу белесую тень, проскользнувшую в воде. Но сколько бы я не оглядывалась по сторонам и дальше, больше ничего необычного не обнаружилось. Упрекнув себя за мнительность, я все же поторопилась выйти на берег. Там мы на пару с Сергием устроились на траве, под солнышком, в ожидании, когда наши вещи если не высохнут, то хотя бы стекут.

— Может, пояснишь, что ты там хотела найти? — осведомился парень, с едва заметным упреком в голосе.

— А что, так не понятно? — пожала я плечами, — Глубину я мерила. Не понимаю, как там хоть кто-то мог утопиться! А уж тем более здоровый мужик, его сыновья и телега с двумя волами!

— А ныряла зачем? — слегка раздраженно продолжил он.

— След искала. По воде ничего не определишь, а вот по песку можно.

— И как?

— Да никак! Я в иле и трясине не разбираюсь, — скривилась я слегка раздраженно, — Хотя запах мне показался странным.

Парень глянул на меня озадаченно, но пояснять я не стала.

Иногда хорошо просто поваляться на солнышке, понежиться, как это делают кошки. Настроение сразу поднимается. Жаль только мыслей от этого больше не становится. Можно, конечно, осмотреть и другие места происшествий, но вряд ли там будет хоть что-то. Все очень качественно подтерто. Что делать дальше? Да леший его знает! Хотя нет, уверена, леший тоже не в курсе. Возвращаться к Марьяне с поджатым хвостом? Вариант. Но это будет катастрофический удар по моему самолюбию. Что я еще не попробовала? Что могла упустить?

Я опять подскочила на ноги так резко, что заставила Сергия дернуться от неожиданности и стремглав бросилась в воду. Ледяна! Вот о чем я забыла! Она ведь тоже обещала искать! Я забежала всего по колено, когда мою левую ногу пронзила резкая боль, от которой я громко вскрикнув, потеряла равновесие и плюхнулась в воду.

Сергий, отреагировал молниеносно, так что уже через секунду я оказалась у него на руках. Пожалуй, будь я в другой ситуации, я бы восхитилась и даже подыграла статному юноше, решившему меня "спасти". Но увы. Вынесенная на берег и уложенная на траву, я посмотрела на него, не скрывая недовольства.

— Ты зачем это сделал!?

— Сделал что? Помог тебе?

— Ну, я бы назвала это иначе! Я, возможно, что-то нашла, а ты вытащил меня оттуда, и теперь один лишь черт знает, где оно!

— Я тоже знаю где находится то, что ты нашла, — немного раздраженно рыкнул парень, и схватив мою ногу, положил ее к себе на полусогнутое колено, — это кусок стекла и оно у тебя в ноге.

— О! — обрадовалась я, — давай его скорей сюда!

Глянув на меня как на слабоумную, он все же аккуратно извлек осколок и передал его мне, сам принявшись перевязывать мою порезанную ступню куском от того, что видимо еще вчера было его рясой.

В моих рука оказался небольшой треугольной формы, острый со всех краев осколок стекла черного цвета, с совершенно гладкой поверхностью, в которой можно было легко рассмотреть мое отражение. Казалось бы, не представляющая никакой ценности находка, а уж тем путем которым она мне досталась — и вовсе нежеланная. Но это лишь на первый взгляд. На самом деле, мне в руки попала непростая вещица, если я конечно все правильно помню из Марьяниных лекций. Стекло, на самом деле — частичка черного зеркала — очень редкого из-за сложности изготовления магического атрибута для проклятий всяческого рода, сложных заклинаний, а так же... прикармливания нечисти! И, главное, не просто прикармливания! А такого, чтобы нечистью можно было управлять. А это уже задачка не из легких. Далеко не каждая ведьма справится! Но и это лишь часть моего великого везения! При изготовлении такой вот вещички она должна напоить его своей кровью. А значит, отследить негодяйку не составит труда. Нужно лишь провести соответствующий ритуал.

Я заерзала в нетерпении, так и норовя подскочить на ноги и в припрыжку побежать собирать нужные припасы для ритуала, сдерживая лишь суровым взглядом Сергия, продолжавшего держать мою ногу у себя на коленях.

— Сиди пока. Только кровь остановил.

— Да это все пустяки, сейчас вылечу! — махнула я, подтянула к себе раненую конечность и попыталась наложить исцеляющие чары. К моему немалому изумлению никакой реакции не последовало. Небольшой шарик энергии прополз под бинты, и с шипением растворился, едва коснувшись раны.

— Мда... не хорошо это.

Рана от непростого стеклышка исцеляться не пожелала, так что мне пришлось пролежать еще порядком долго, пока Сергий не позволил мне встать.

На самом деле, если припомнить историю, то подобные зеркала всегда являлись очень опасным оружием. Поговаривают, что их даже использовали во времена охоты на драконов. Теперь этих мудрых существ уже не встретить в наших землях. И видимо частично это заслуга того молодца, что придумал эти стекляшки.

Наконец, поднявшись на ноги, и еле сдержав жалобное попискивание, я обула одну ногу и, прихватив с собой второй сапог, как могла быстро направилась в деревню. Для начала мне нужны свечи, ткань, посуда и некоторые травки, которые мне, очевидно, придется купить.

На покупку нужных мне вещичек ушел весь мой заработок за вчерашние разборки с Серафимом, которого теперь приходилось называть Сергием. Впрочем, в какой-то мере это имя ему подходило даже лучше. Кстати насчет имени...

— Сергий?

— М? — парень глянул на меня. Он был полностью загруженный свертками с моими покупками, которые даже сам согласился понести, учитывая состояние моей ноги, которая по-прежнему ужасно болела, так, что порой я давала волю эмоциям и болезненно шипела.

— Тебе только в зубы свертка не хватает! — улыбнулась я.

— Ну, это легко организовать, — улыбнулся он в ответ.

— Я вот что хотела спросить. Ты зачем представился Серафимом?

— А... Я уж думал, ты не спросишь, — неожиданно помрачнел он, — Знаешь, отец ведь был против магов, а уж когда магистр посоветовал мне отправиться в монастырь и вовсе взбесился не на шутку. Так что я тайком ушел из дома.

— Ого, сбежал что ли?

— Ну, вроде того.

— Давно?

— Два с половиной года.

— Вот это сила воли! — восторженно выдала я, — Я, наверное, и недели бы не продержалась. И как оно... в монастыре жить?

— Не очень. Но выбора другого нет.

— Печально. Нам далеко еще идти?

— Да нет, уже почти пришли, — он кивнул в сторону темного пятна где-то вдалеке, в котором я с трудом распознала заброшенное строение.

— Знаешь, когда я говорила про безлюдное место, я просто имела в виду небольшую коморку, где можно провести пятнадцать минут без посторонних глаз. Поверь, для этого заклинания не нужна зона отчуждения в полтора километра.

— Из всех тихих мест, только в это никто никогда не наведывается.

— Почему? — ляпнула я, очень быстро пожалев, что спросила.

— Там трое висельников нашли.

— Мило... Хотя ты прав, вряд ли туда еще хоть кто-то кроме нас сунется.

Кое-как доковыляв до указанного здания, оказавшегося всего лишь заброшенным амбаром. Мы заговорщески осмотрелись по сторонам, и тихо просочились в приоткрытые двери. Пыльное темное помещение, заброшенное, видимо уже очень и очень давно встретило нас клубами пыли и тихим мышиным писком. Я нервно передернула плечами. Хотя я и не относилась к той категории впечатлительных барышень, что при виде мыши начинают визжать и падать в обморок, большой любовью к этим грызунам все же не страдала.

— Ладненько. Сейчас будем колдовать. Тряпку на пол стели и давай мне миску.

Сергий протянул мне железную миску, в которую я тут же принялась крошить и скидывать травы. Сам же расстелил кусок ткани на пыльном полу.

— Теперь в ступке истолки это стекло в порошок, — поручила я ему, а сама продолжила готовить алтарь.

На расстеленной ткани я песком начертила круг, сама встала в центр и принялась с наружной стороны чертить символы. Точной формулы я не помнила, поэтому по ходу дорисовала чего-то от себя, понадеявшись, что проскочит. Главное, как говорит Марьяна: принцип понимать.

— У тебя как, готово? — осведомилась я, оторвавшись от своего увлекательного занятия.

— Вроде как да.

— Ну, тогда давай сюда и отходи к стене. А то я тут чуток от себя добавила, может бахнуть.

— Понял! — парень быстро подал мне ступку с растолченным порошком, из которой я взяла несколько щепоток серой пыли, в которую превратилось зеркало, и поспешил отступить к стене.

— Все, давай! Я начинаю. Ты если что не пугайся сильно и голову руками накрой.

Парень глянул на меня с опаской.

— Ты не боись, это просто мера предосторожности, — попыталась улыбнуться я, но судя по лицу Сергия, вышло зловеще.

Отвернувшись в сторону, я сосредоточилась на заклинании. Поначалу все шло нормально. Я прочитала наизусть заученную формулу замыкания круга. Вслед за ней прочла название каждого знака начертанного мной, потом формулу призыва, совершила пару магических пасов над миской с травами и бросила внутрь щепотку пыли. И тишина. Никакой реакции! Непорядок... Я встряхнула миску у себя в руках. Поводила рукой над ней. Ничего.

— Ну как, Лисан, получилось?

— А черт его зна... — закончить я не успела. Из чаши вырвался столб пламени, и я от неожиданности чуть было не выронила ее из рук, довольно громко взвизгнув. Правда, на этом сюрпризы не закончились.

Стоило столбу огня немного спасть, прямо с потолка, напротив меня свалилась черная тень и громко выругалась женским голосом.

— Ого! Вот это номер! — воскликнула я изумленно. Правда вызванная мной гостья моего восторга не разделяла.

Она поднялась на ноги, опустила черную юбку, во время падения оказавшуюся практически на голове, тряхнула черноволосой головой, откидывая копну кудрявых волос назад и вперила в меня взгляд темных глаз.

— Ты... — зашипела она, я на несколько секунд, растерялась, не зная, что я должна делать. К счастью, долго болтать со мной она намерения не имела, почти сразу же выпустив в меня заклятие, которое я наспех отклонило. Струйка болотно-зеленого дыма впечаталась в стену где-то за моим левым плечом и прожгла в досках внушительную дыру, через которую солнечный свет, наконец, осветил полутемное помещение.

Я ответила ей оглушающим заклинанием, но оно лишь с шипением разбилось о ее защиту. Так, без паники! Пусть я ни разу еще не сражалась с другим магом, но я ведь способная! Справлюсь как-то! Надеюсь...

Выскочив из круга, я еле успела увернуться от еще одной едкой струи, выпущенной в меня. Левая нога отдала резкой болью, так что на секунду я почти потеряла равновесие. Кое-как устояв на ногах, почти не целясь, кинула в противницу пару силовых пульсаров, толком ни на что не рассчитывая. Она, казалось, даже не заметила их.

"Думай, Лисана! И делай это очень быстро! Иначе она разделает тебя быстрее, чем ты успеешь мявкнуть!" — мысленно подбодрила я себя, сама очень активно уворачиваясь от заклинаний ведьмы, буквально сыпавшихся на меня. До ее техники мне еще пылить и пылить! Что я могу противопоставить? Может, будь здесь Марьяна, она бы по доброте душевной напомнила мне о моих талантах, но — увы. Пока что я не могу вспомнить ни одного полезного заклинания. И вряд ли смогу и вовсе вспомнить хоть что-то, прыгая вот так, в попытке выжить.

К счастью мне на помощь пришел Сергий. Назвать его попытку напасть на ведьму удачной было уж никак нельзя, ведь каким-то звериным чутьем она почувствовала его приближение еще за несколько метров и, отвернувшись от меня, одним взмахом руки откинула парня к стене, по-видимому, хорошенько приложив его спиной и головой. В этот краткий миг передышки мне неожиданно ясно пришло в голову заклинание, которое я, вероятно, не вспомнила бы, даже устрой Марьяна допрос с пристрастием. Я видела его лишь единожды в той книжонке, что моя наставница всегда очень качественно прятала от меня. И вот сейчас оно, как нельзя кстати, всплыло в моей памяти. К сожалению, по длине и сложности оно легко даст фору любому заклинанию, что я делала до сегодня. А если учесть что произносить его мне придется отчаянно пытаясь выжить... Додумать я не успела, так как мне пришлось упасть на пол и откатиться в строну, пропуская над собой очередное заклятье. Чисто для проформы кинув в ведьму пару-тройку легких заклятий, я подскочила на ноги и кинулась в сторону, начав бормотать длинную формулу себе под нос. О боги! Какая же она все-таки длинная! Нереально длинная!

Дальнейшая наша битва напоминала больше бег по кругу. Я убегала, местами демонстрируя чудеса физической подготовки, которой у меня в жизни не наблюдалось. А моя оппонентка, казалось, даже не вдыхая, закидывала меня заклинаниями самых разных мастей. Не знаю, сколько это длилось, и сколько могло бы продлиться дальше, если бы в какую-то секунду черноволосая ведьма не вышла из себя. Наконец остановившись, она вперила в меня взгляд ненавидящих черных глаз, а ее вполне симпатичное лицо исказила жуткая гримаса.

— Ты можешь перестать скакать как блоха и просто сдохнуть достойно!? — рявкнула она в раздражении.

Я замотала головой, продолжая бубнить сложное заклинание, в надежде, что я не успела налажать где-то раньше.

— Ты что, совсем тупая? Твои жалкие потуги не помогут!

"Болтай-болтай!" — мысленно прокричала я в ответ, все так же монотонно произнося заклинание, к счастью, уже близящееся к концу.

— Знаешь, я надеялась увидеть что-то повнушительнее. Столько разговоров... а ты, оказывается, просто ничтожество. Поразительно!

Спасибо тебе, о великая человеческая болтливость! Именно этой передышки мне и не хватало!

— Ладно, что-то мы заболтались. Будем с тобой заканчивать. Не думаю, что Мастер будет сильно недоволен, если я тебя убью. Он ведь хотел завербовать сильную соратницу. А ты так, мелкая дрянь. Господин только зря потратил на тебя свое время.

Да! Вот оно! Последнее слово! Я буквально выкрикнула его, прямо в лицо сопернице, которая лишь на краткий миг изумленно глянула на меня, и тут же была поглощена волной темной энергии прокатившейся от меня как от эпицентра во все стороны. Что было дальше, я помню плохо — сразу после того, как мое заклинание смело стены сарая и покатилось дальше, я просто потеряла сознание. Хорошо, что Сергий вытащил меня так далеко от деревни!

Глава 2.

Милый дом

Не знаю, сколько я пролежала на земле без сознания, но когда открыла глаза, надомной нависал купол почерневшего неба с россыпью звезд и ярким пятаком полной луны. Несколько минут я лежала, собираясь с силами. Тело будто ватное не слушалось меня, так что на попытку сесть ушло порядком много времени. Но когда мне это удалось, я пожалела что все еще жива, и тихонечко завыв схватилась за голову. Теперь-то я понимаю, почему Марьяна так тщательно прятала от меня эту книгу. Знай я раньше, о возможных последствиях, сама бы ее от себя так припрятала, что в жизни не отыскать!

Масштаб причиненных мной разрушений оказался прямо таки колоссальным. То, что от моей оппонентки и от заброшенного амбара не осталось ни следа — не было неожиданностью, но вот то, что было дальше, повергло меня в ужас. Всюду, до самого предела видимости расстелилась черная выжженная пустошь, совершенно ровненькая, без деревьев кустиков и травы.

— Сергий! — испуганно вскрикнула я, позабыв о слабости, и быстро подскочила на ноги, — Сергий!!!

— Я здесь! — Сергий сел на черной земле, придерживая руками голову, — Голова раскалывается.

— Ну, это еще ничего! — обрадовалась я, и быстро подскочила к нему, — Я боялась что, я и тебя того...

— Видимо, мне все же крупно повезло быть проклятым.

Я фыркнула. Не ожидала, что когда-нибудь смогу с этим согласиться. Но, похоже, даже здесь есть свои плюсы.

— Неплохо я ее раскатала!? — усмехнулась я, тоже активно растирая виски.

— Разве это так называется? — немного опасливо переспросил он.

— Ну, малость перестаралась. По этому поводу, предлагаю сейчас убраться отсюда, и чем быстрее, тем лучше.

Парень глянул на меня немного жалобно. Да, постаралась я на славу, всех "раскатала", что уж тут говорить!

Еще немного повалявшись на постепенно холодающей земле, мы таки поднялись и очень медленно побрели вроде бы в направлении деревни.

— Знаешь... — наконец нарушил молчание Сергий, после того как на горизонте нарисовались серые очертания деревни — я только сейчас понял, что знаю ту ведьму. Точнее как, видел ее пару раз и знаю кто она, вот.

Я с интересом глянула на него, — Поделись?

— Утонувшую дочь священника помнишь? Зареслава, так вроде? Так вот, это она была. Я долго соображал, понять не мог. Но если предположить что она не утонула, то все сходится.

— Она? Ты уверен? — изумилась я.

— Да, я неплохо ее разглядел, точно она.

— Интересненнько получается! — присвистнула я, прикидывая в голове возможные расклады.

Судя по тому, что ведьма говорила, прямо в момент намечавшейся расправы надомной, все это было не простым стечением обстоятельств. Слушала я ее в пол уха, но смысл уловила. Значит, все это было неспроста? И хотя я не сторонница теории великих заговоров, над этим стоит поразмыслить.

Прокручивая в памяти снова и снова все, что сказала ведьма, а так же события последних дней, я довольно быстро добралась к ночлежке, и на этот раз уже вместе с Сергием завалилась в небольшую комнатушку, где мы не сказав друг другу и пары слов, тут же отключились кто где.

Утром, мы проснулись очень рано от шумихи за окном, а когда ко мне пришло осознание того, что виновницей торжества была именно я и мои давешние магические изыскания, я распинала Сергия, скинула свои скромные пожитки в мешок, и тихонечко просочившись на улицу через черный ход, поспешила унести ноги из деревни.

К счастью на этот раз дорога прошла почти без ослиных эксцессов, скорее всего из-за присутствия Сергия, который всю дорогу вел противное существо под узду. И уже к закату мы добрались в Ледневку к Марьяне. Моя наставница встретила нас еще далеко от деревни. Отчего-то встревоженная и обеспокоенная, она даже не обратила внимания на Сергия и тут же бросилась ко мне.

— Лисана! Слава всем богам, ты в порядке!

— В полном, — пожала я плечами, изобразив недоумение, — А что со мной могло случиться?

— Что!? — возмущенно воскликнула наставница, — А ты будто не почувствовала как вчера тряхнуло? Я чуть сознание не потеряла. В жизни такого не было.

— Правда? — откровенно сфальшивила я.

— Лисана, а ну признавайся мне, что случилось? — моментально почуяла неладное она.

— Да ничего не случилось, считай зря съездила, — попыталась увильнуть я.

— Не верю, — отрезала она.

Сергий отстал уже на почтительное расстояние, так что хоть на какую-то его поддержку рассчитывать стало бесполезно.

— Да не знаю ничего я! — довольно резко перешла я в наступление, — С чего ты решила, что я в курсе?

— Врешь ты прекрасно, но со мной фокус не пройдет. Выкладывай.

Я замотала головой.

— Нечего выкладывать.

— Знаю что есть! Лисана, это не шутки, говори как есть.

— Да ну нечего говорить, нечего! — вскрикнула я.

— Вчера со мной четыре раза связывались из столицы, а сегодня еще два. Там тоже тряхнуло так, что ого-го. Эпицентр определили где-то в районе Вязьмского и даже выслали группу имперских. Три дня от силы и там будет пол министерства. Так что выкладывай, что ты натворила, пока я могу еще хоть чем-то помочь.

— Да ничего я не творила! Так, ведьму одну ушатала под ноль, и все.

— Вот это уже ближе. А теперь все по порядку.

Я тяжело вздохнула. Влетела я, похоже на пустом месте. Вот ведь дуреха! Мой рассказ Марьяна слушала молча, поначалу даже довольно улыбалась, правда, чем ближе дело было к концу, тем она мрачнела все больше. Последней каплей стало упоминание о заклинании из ее секретной книжицы. Совсем помрачнев, она глянула на меня и покачала головой.

— Я, конечно, знала, Лисана, что головушка у тебя буйная и силушка в тебе дурная, но чтобы из всех заклинаний, что можно было, ты выискала в своей пустой башке именно это!? Поразительно!

— Никто же не пострадал! — попыталась оправдаться я.

— Это-то нам с тобой понятно, вот только имперские иначе мыслят, милая. Знания что ты применила запрещенными считаются еще с тех времен, что моя прабабка не помнит, а те, кто ими обладали, уничтожены все до единого.

— И что теперь-то?

— Что-что? Да ничего. Я сама как-то разберусь. Скажу, что в деревню я ездила, что сама с ведьмой с той столкнулась, и что она все это натворила. Подкинула ты мне, конечно, работенку...

— А я?

— А что ты? Сидеть будешь тише мыши и не отсвечивать, если что скажем, что моя племянница глухонемая. Не то, что колдовать, и трех слов сказать не можешь.

Я было открыла рот, чтобы возразить, но тут же подавилась глотком воздуха под тяжелым взглядом наставницы. Допрыгалась.

— А вы, молодой человек, кем будете? — наконец сменила она объект своего пристального внимания.

— Сергий, госпожа ведьма, — парень быстро поравнялся со мной.

— Ну что ж, Сергий, расскажите-ка мне в общих чертах о вашем проклятии, уж больно оно у вас интересное.

На лице Сергия лишь на секунду появилось удивление, но он очень быстро справился с собой и сразу перешел к пояснениям. Слушать второй раз эту историю у меня не было никакого желания, так что я немного замедлила шаг, будто невзначай отставая от них.

На удивление в голове было совсем пусто. Мысли проносились какими-то рваными, несвязными отрывками, которые едва походили на что-то осознанное. Впрочем, кроме всей той мути, что появлялась в моем сознании и уносилась в неизвестном направлении, неожиданно проскользнула обеспокоившая меня мыслишка. Ледяна! Я ведь ничего не сказала ей!

Я глянула вперед. Зная Марьяну, после того что я выкинула, вряд ли она ближайший месяц отпустит меня от себя хоть на шаг. К счастью, моя наставница, с хорошо знакомым мне фанатичным блеском в глазах, разглядывала меч Сергия, полностью поглощенная этим занятием. Так что недолго думая я остановилась, подождала пока они отойдут на почтительное расстояние, и вприпрыжку кинулась через лес к реке.

По знакомым тропкам я вышла к реке довольно быстро. Странное дельце подкинула мне подруга. Все эти утопленники там, где утопиться сложно и при большом желании, ведьма и ее болтовня, а еще зеркало... и то, что на самом деле та девка не умерла. Что, черт возьми, вообще происходило в той деревне!? После этой поездки осталось больше вопросов, чем ответов.

Выскочив на крутой берег узкой речушки, я потопталась на месте, всматриваясь в мутную рыжую воду, в попытке углядеть в ней навку. Занятие оказалось совершенно бесполезным. Как ни крути, а это — то же, что искать иголку в стоге сена. Придется прибегнуть к обычному способу — позвать.

— Ледяна!!! — крикнула я так громко, как только могла, — Ледяна! Нужно поговорить!

Несколько секунд над рекой висела звенящая тишина. Я посмотрела в темную мутную воду. Ну и где же носит эту нечистую?

— О-о-о, Лисана! А я, уж было, тебя заждалась! Как все прошло? — навья оказалась у меня за спиной, так что своим неожиданным появлением заставила подпрыгнуть на месте.

— Как прошло? — растерянно переспросила я.

— Ну да. Правда я лукавлю... — она усмехнулась, — Кое-какие слухи до меня уже дошли. Я так понимаю, ты убила ту ведьму?

— Вроде того. Правда, я нечаянно...

— А что с нечистью? Ее ты нашла?

— Зачем? Она сама уйдет. В крайнем случае, ты с ней сама разберешься. Больше так пакостить уже не будет.

— Ты в этом уверена?

— Конечно, уверена! Я ведь разобралась с прикормившей ее ведьмой. И вообще, с чего это ты решила мне допрос устроить!? — возмутилась я, слегка отступая назад, уж больно близко подобралась ко мне насквозь мокрая нежить.

— Прости, прости! — заметив мой маневр, поспешила отступить она, сделала несколько шагов по берегу и, подойдя к самому отвесному краю, глянула вниз, — Не хочешь искупаться с дороги? Водичка прелесть!

— Дома это сделаю. Сохнуть потом сильно долго, да и солнце уже садится.

— Ну как знаешь.

— А ведь один из утопленников, что ты назвала, не утонул.

— Как так? — изумилась Ледяна, но что-то в ее голосе подсказало мне, что она не была так уж сильно удивлена.

— Самая первая утонувшая, оказалась той самой ведьмой.

— Вот это поворот!

Я глянула на нее с недоверием и сделала несколько шагов ей навстречу, оказавшись на расстоянии вытянутой руки.

— А что об этом знаешь ты, Ледяна?

— Я? — изумилась она, на этот раз совсем неправдоподобно. Заметив недоверие в моих глазах, она расплылась в усмешке, от которой меня невольно передернуло, — Я знаю намного больше, чем ты думаешь.

И в ту же секунду схватив меня за руку, бросилась в воду.

Я не успела даже пискнуть, как оказалась под водой, а руки навьи сомкнулись у меня на шее, удерживая меня. Кричать и вырываться не было никакого смысла. Хрупкая на вид девушка на поверку обладала далеко не человеческой силой. И хотя я попыталась оттолкнуть ее, или разжать руки, сжимавшие мое горло, ничего из этого не вышло. Собрав остатки воли в кулак, я сотворила оглушающее заклинание, которое отшвырнуло навку на несколько десятков метров и, вынырнув, зашлась в громком истеричном кашле, пытаясь наполнить конвульсивно сжимающиеся легкие воздухом.

Передышка, к сожалению, оказалась недолгой. Ледяна, очень быстро отошла от моего колдовства, и бросилась ко мне, совершенно потеряв человеческое обличие. Впервые за наше долгое с ней знакомство я видела ее полностью обращенной. Лицо, раньше человеческое, посерело и отливало зеленцой, черные озерца обсидиановых глаз без белков были пугающе холодны и источали лишь злобу. Она еще пару секунд стояла в нескольких метрах от меня, прицеливаясь, а затем, раскрыв рот, полный острых зубов-иголок, кинулась на меня с ужасным визгом.

Я увернулась от ее когтистых лап, совершенно не понимая, что здесь происходит. Впрочем, на раздумья времени не было. Уворачиваться каждый раз становилось все сложнее, а вода в реке прибывала, так что теперь даже у самого берега она доставала мне до шеи.

Кинув в озлобленную нежить еще пару заклинаний, которые, казалось, лишь разозлили ее еще больше, я улучила секундную передышку и попыталась выбраться на берег. Куда уж там! Когтистые лапы тут же вцепились мне в ноги и сдернули вниз, пытаясь уволочь под воду. Я ухватилась за удачно подвернувшуюся под руку корягу, отчаянно брыкаясь. В теории, я знала, что нужно делать с нечистью в таких случаях, вот только в теории меня и не топили! Я отчаянно рванула ноги, таки высвободив одну. В этот момент навья резко изменила тактику, и впилась длинными когтями мне в спину. Я заорала не то от ужаса, не то от боли и, невольно расслабив руки, сразу же ушла под воду с головой. Навка тут же навалилась сверху, даже под водой продолжая душераздирающе визжать. Ощущая дикую боль в ногах и спине, пытаясь удержать стремительно мутнеющее сознание я, наконец, сотворила заклинание для истребления нежити и буквально вложила его в грудь навьи.

Существо, которое еще недавно я считала своей подругой, конвульсивно дернулось и отпустило меня. Я вырвалась на поверхность, ухватилась за какой-то корень и громко захрипела, втягивая воздух. Слишком много приключений для меня одной за какие-то пару дней!! Я глянула вниз. Вода резко схлынула, и река почти вернулась к обычной глубине. Я отпустила спасительный корешок и глянула вниз, пытаясь углядеть навью. Несколько минут я всматривалась в мутную, почти черную воду безрезультатно, пока не поверхности не показались белые локоны волос, а затем и их полумертвая хозяйка.

Я дернулась и с опаской прижалась к обрывистому бережку. Но навья уже почти не шевелилась. Приняв свое, привычное мне, человеческое обличье она лежала на воде, спокойно глядя в небо, и только зияющая дыра в груди говорила о том, что она умирает. Немного помедлив, я таки осмелилась приблизиться к ней.

Навья, тяжело выдохнула, издав звук похожий на хриплый стон, с огромным усилием протянула руку ко мне, и едва коснувшись моей руки на пределе слышимости прошептала "спасибо". Я дернулась, уставившись на нее совершенно непонимающим взглядом, но спрашивать что-либо уже было слишком поздно. Ледяна прикрыла глаза, и ее тело стало медленно растворяться в рыже-бурой воде. Довольно быстро она растаяла в мутных водах Ледневки, оставив после себя лишь горсть осколков черного зеркала, которые очень быстро ушли на дно и навсегда пропали в иле и грязи.

Кое-как выбравшись на берег, я упала на землю и тут же закрыла глаза. Сил не было не только на то чтобы идти, а даже на то чтобы шевелиться. В голове все гудело и казалось земля, на которой я лежу пластом, так и норовит сбежать из-под меня. Сознание медленно, но верно стало утекать. И, хотя я предпринимала немало усилий, чтобы хоть как-то бороться с этим, меня кинуло сперва в жар, затем в холод, вокруг медленно утихли все звуки, и картинка сперва заполнившись мельтешащими золотыми точками в один момент погасла.

Я открыла глаза в кромешной темноте и первым делом попыталась понять, жива ли я вообще. К счастью, жуткая боль, пронзившая мою спину при первой же моей попытке пошевелиться, сразу же ответила на этот мой вопрос.

Что ж, быть живой — все-таки хорошая новость. Где я? Судя по тому, что мне мягко и вполне удобно — в кровати. Как я сюда добралась? Без понятия! Мои глаза стали постепенно приспосабливаться к темноте, так что я смогла различить очертания хорошо знакомого мне дома. Слава всем богам! Не знаю, каким чудом, но я дома! Я выдохнула с облегчением.

Как же хочется пить! Горло просто раздирает от жажды. Нужно встать! Я решительно откинула одеяло в сторону, скривись от резкой боли под левой лопаткой и ниже. Не беда, это меня не остановит. Пить все-равно хочется сильнее. Встав на ноги, я пошатнулась из стороны в сторону словно маятник, собралась с мыслями и стала тихонечко пробираться в сторону стола, на котором едва различимой тенью виделся кувшин.

Приложив немало усилий чтобы доползти до стола, я присела на его край и выдохнула. Штормит меня неслабо. Вся комната ходуном ходит, разве что с ног на голову не переворачивается, и на том спасибо. Что-то слишком много приключений на мою голову выпало за эту неделю! Немного отдышавшись, я взяла двумя руками кувшин с водой и жадно присосалась к краю, стремясь сразу же выпить как можно больше. Вода вполне ожидаемо лишь частично попала по назначению, по большей мере выливаясь на пол и мне на рубашку, впрочем, меня это мало заботило. Наконец, почувствовав, что пить я уже не могу, я грохнула опустевшим кувшином о стол, откинула голову назад и закрыла глаза. Мало того что шатает так еще и мутит безбожно! Что за радость!

Просидев так порядком двадцати минут просто не в состоянии заставить себя подняться, я неожиданно ощутила, как что-то вцепилось в мою длинную рубаху и потянуло ее на себя. Я открыла глаза, осмотрелась по сторонам, но так никого и не увидела. Вцепившись край стола на котором сидела, я лягнула воздух в направлении невидимого обидчика, оттолкнув нечто невысокое с колючей шерстью. "Нечисть!" — тут же завизжало мое сознание и я, позабыв о всяких приличиях, и о том, что являюсь вроде как ведьмой, завизжала вместе с ним.

Реакция всех находившихся в доме была молниеносной. Буквально в ту же секунду Марьяна подскочила на ноги, одной рукой сотворив огромного светляка, повисшего в центре комнаты, а другой пульсар, который к счастью не успела запустить в меня. Сергий же, вскочил на ноги сразу с мечом наперевес.

Я посмотрела на них откровенно испуганно, затем перевела взгляд на предполагаемую нечисть и изумленно пробормотала: "А это еще что такое?"

— А это, Лисана, козел... — как-то очень спокойно пояснила наставница, потушила светляка и зажгла вместо него свечи.

И вправду, козел! Я посмотрела на животное, продолжавшее все так же флегматично жевать подол моей рубахи с совершенно тупым выражением морды. Вот только откуда он здесь взялся???

Оттащив вредную скотину, Марьяна усадила меня на лавку и стала внимательно осматривать мое лицо, особое внимание уделяя глазам.

— Что-то не так? — проскрипела я и тут же поспешила откашляться.

— Глаза так и не вернулись в человеческую форму. Надеюсь, скоро это пройдет. Может, стоит дать тебе еще настоя чигар травы?

Я скривилась, прекрасно зная этот невыносимо горький отвар, после которого еще два дня ни у одной еды нет ни запах ни вкуса.

— И не кривись. Зато три дня и ты уже на ногах.

— Да знаю я, но на вкус все равно дрянь!

Марьяна покачала головой, всунула мне в руки кружку с отвратительным настоем и кивнула:

— Давай, до дна.

Пока я давилась целебным пойлом, Сергий уселся на лавку за столом, сонно растирая руками лицо, а моя наставница оттащила козла в угол и привязала его к дверной ручке.

— Мне кажется, или все нормальные люди держат скот на дворе?

— Да ну тебя, Лисана, убежит еще, где я его опять искать буду?

— На что он вообще тебе сдался, не пойму. С него пользы ноль! Ни молока тебе, ни мяса...

— А... — тут она заулыбалась как-то очень весело, — он тебе никого не напоминает?

Я глянула на животину. Ну, кого мне может напоминать козел? Разве что еще одного козла. Глупый вопрос.

— Рассказывай уже, не томи! — хмыкнула я.

— Помнишь, конфеты, что я сбиралась выбросить? — Начала издалека она, на что я лишь кивнула, — Так вот... Значиться, сжечь я их собираться-то собиралась, а потом отложила в сторонку и забыла. Дел было много. И вот, на второй день как ты уехала, вылез наш батюшка из банки. Меня дома в это время не было, а за неделю, что он мух да комаров жевал, видимо успел соскучится за нормальными человеческими лакомствами, вот жадная ручонка-то к конфеткам и потянулась.

— А конфетки, я как понимаю, были с сюрпризом?

— Правильно понимаешь. Вот теперь думу думаю, как этого козла обратно в человека расколдовывать?

— Зачем? Как по мне, вполне органичненько. Теперь хотя бы сомнений не возникает.

Наставница негромко хихикнула, но все же для проформы головой покачала.

— Пусть даже я разделяю твое к нему отношение, не помочь мы с тобой права не имеем.

Я вздохнула наигранно раздосадовано.

— Ладно, потом с ним что-нибудь придумаем. Нужно осмотреть твои раны. А вам, юноша, придется на это время прогуляться.

Сергий, мазнул по Марьяне совершенно невидящим взглядом, поднялся и поплелся на улицу.

Сразу как за парнем захлопнулась дверь, ведьма очень ловко стащила с меня рубаху, и пока я не успела опомниться, принялась разматывать бинты.

— А может не надо? — тихонечко пискнула я, зная, что приятного от этой процедуры будет мало.

Проигнорировав мою попытку отпетлять, Марьяна очень быстро избавилась от повязок и стала внимательно изучать мою спину.

— Ну что там? — я попыталась повертеть головой, хотя эта попытка увидеть хоть что-то и была безнадежна.

— Не вертись! — строго приказала она, — Сейчас может быть больно.

Аккуратно поддев коготком что-то прилипшее, казалось, намертво к моей спине, она потянула его вверх, отлепляя. Ощущение не из приятных, особенно когда отрываются куски подсохшей крови.

Скинув первую из прилипших тряпок, совершенно черного цвета в таз с водой, она принялась за следующую, а я вцепилась пальцами в лавку, словно это каким-то волшебным образом должно было помочь мне перетерпеть боль.

— Что это с ними? — пробормотала я, решив отвлечься от ощущений.

— Ты о бинтах?

— Угу.

— Они почернели из-за отравы, которая, видимо, была на когтях Ледяны. Кто-то очень хорошо подготовился к встрече, раз продумал и это.

— И что за яд?

— Если честно, я еще не уверена что именно это было. Побочный эффект получился очень странный.

— В смысле? — я снова попыталась оглянуться, себе на спину.

— Ну... — Марьяна замялась, — скажем так, я еще ни с чем подобным не сталкивалась, так что и сказать что это, не могу.

— Покажи! — обеспокоенно подскочила я с лавки, так что от резкого рывка последний бинт остался у Марьяны в руках.

— Хорошо, только постарайся не впадать в истерику, это все же не смертельно... я думаю.

Я кивнула, все больше напрягаясь. Ничего хорошего тон, которым сказала это наставница, не предвещал.

Щелкнув пальцами, ведьма вызвала огромное зеркало во весь мой рост, которое до этого скрывалось за одним из шкафов.

— Готова?

Я кивнула, уже порядком разнервничавшись.

— Не тяни, показывай давай!

Наставница глянула на меня обеспокоенно, но зеркало все же развернула. Я на несколько секунд замерла, вглядываясь в свое отражение. Да, кроме как "странным" это и назвать никак нельзя! По всему телу, от ран, оставленных навкой, расходились в разные стороны черные полосы-разводы. Я аккуратно потрогала их, затем потерла, обнаружив, что источник этой странной окраски находится под кожей и, конечно же, так просто не стирается. Впрочем, кроме странного цвета, никакого другого побочного эффекта от них замечено не было. Еще одной неприятной новостью стало то, что мои глаза, утратили способность обратно принимать человеческий вид, зависнув в состоянии кошачьих ярко-зеленых глазищ с зрачками-щелочками. Закончив со своими изысканиями, я перевела взгляд на наставницу.

— Ты можешь с этим что-то сделать?

— Боюсь что нет, — мотнула она головой, — Пока ты была без сознания я перепробовала практически все что знала.

Я глянула на себя еще раз. Что ж, эти полосы, пожалуй, не самое страшное, что могло со мной произойти, а под одеждой их и вовсе не будет видно. Что хуже — так это глаза. Их спрятать будет уже не так просто. Над этим стоит подумать. Лишнее внимание к моей персоне сейчас мне вовсе ни к чему.

— Ладно, все, посмотрелась и хватит. Давай обратно в кровать. Завтра мы попытаемся что-то с этим придумать.

Я скривилась, сильно сомневаясь, что сама Марьяна верит в то, что сказала.

С негромким, но выразительным кряхтением я натянула на себя рубашку, всем своим видом демонстрируя насколько мне плохо, затем медленно, шаркая по полу босыми ногами, добрела до двери. В попытке открыть ее, я всем своим весом навалилась на нее, но та даже не сдвинулась с места, подпертая парнем, растянувшимся прямо под ней.

— Мы закончили, — довольно, громко сообщила я в дверь, с трудом оторвалась от нее и поплелась обратно в кровать. Большой мальчик, померзнет в сенях и вернется.

* * *

Следующее утро для меня наступило ближе к полудню. Я открыла глаза, сладко, до ломоты в суставах, потянулась, потерла лицо руками, перевернулась на бок, поморщилась от боли в спине и, заняв наиболее удобное положение, попыталась обратно заснуть, пользуясь попустительством Марьяны.

— Даже не прикидывайся, — голос Марьяны прозвучал у меня прямо над ухом.

Я лениво приоткрыла один глаз, изучая окружавшую меня обстановку. Что ж, я не ошиблась, насчет времени, судя по всему, уже за полдень. Сегодня Марьяну видимо покусал ангел терпения, раз она позволила мне дрыхнуть столько времени! Я принюхалась, ощутив сладковатый запах выпечки. О! А вот это уже интересно! Давненько в этом доме меня не кормили такими вкусностями. Медленно сев в кровати, я глянула на свою наставницу, затем на Сергия, свесила ноги и тяжело вздохнула. Нелегко мне сегодня дается подъем.

— Как самочувствие? — поинтересовался парень, довольно сноровисто накрывая на стол.

— Могло быть и хуже, я полагаю, — скривилась я, болезненно разминая плечи.

— Если бы я проспал столько же, сколько ты, я бы не жаловался.

— Да ладно, всего на каких-то пять-шесть часов больше обычного!

— Часов? — он хмыкнул, явно довольный, — я бы сказал дней.

— Чего!?

— Ну ладно, с количеством дней я загнул. Всего три.

— Три!!!— я обернулась к Марьяне, — почему ты меня не разбудила!?

— Ты, прежде чем орать, головой бы своей светлой подумала. Я два часа над тобой ночью прыгала, заклинания исцеляющие накладывала, в сон вводила, а потом так просто возьми тебя и разбуди, да? — с пол оборота завелась Марьяна, — И вообще Лисана, ты, прежде чем языком ляпать, или руками своими что-то делать, ты думай, думай хоть немного!

— Марьян... — виновато протянула я.

Наставница тяжело вздохнула, отвернулась и направилась к печи.

— Не нужно думать, что мне просто охота поорать, Лисана. Просто однажды ты попадешь в передрягу, из которой не сможешь выпутаться так просто. И я ничем не смогу тебе помочь.

— Я знаю. Прости.

— Да к чему тут прости! — она резко обернулась, держа в руках горячий противень, с которого чуть было не улетели все пирожки, — О своей голове заботься больше — вот все, о чем я тебя прошу.

— Я поняла, — кивнула я, как можно более серьезно.

— Ладно, тогда садимся за стол.

Натянув поверх ночной рубашки старый сарафан, я уселась за стол напротив Сергия, с интересом разглядывая парня. За то время что я спала, на его шее появилась веревочка с горстью нацеплянных на нее амулетиков, типа старинных серебряных монет, каких-то перьев и даже парочки зубов неизвестного мне происхождения. Все это составляло увесистую пригоршню, пристально разглядев которую я лишь хмыкнула, очень быстро догадавшись, что это такое.

— Что-то не так? — Сергий глянул на меня и поспешил спрятать свои обереги за пазуху.

— Просто занятная вещица.

— Это Марьяна дала.

— Ну, в этом-то я и не сомневалась.

На самом деле, ничего особенного в этом наборе безделушек не было, а магией, способной подавлять проклятие хоть сколько-нибудь сильное, там и не пахло. Обычная пустышка, дабы отвлечь внимание пациента, а за одно, и успокоить. Действует одинаково удачно на большинство легковерных людишек. Увесистая горсть штампов, приправленная "колдовскими словечками". Я усмехнулась и обвела комнату взглядом, в поисках того, чем же Марьяна на самом деле сейчас сдерживала силу проклятия. Мой взгляд невольно задержался на небольшой колбочке, стоявшей на кухонной столешнице. Вполне обычная баночка с крайне токсичным ядом внутри. Глянув еще раз на парня, слегка вялого и невольно потирающего глаза, я сказать правду, удивилась такой методике, но предпочла промолчать.

Закончив с этими изысканиями и обнаружив, что Сергий с подозрением следит за выражением моего лица, которое выдало все мысли, что приходили в голову, в процессе моих изысканий, я изобразила самое обычное лицо, на какое была способна и переключила свое внимание на пирожки, выискав среди них самый толстенький с мяском.

— Кстати, расскажите, что у вас новенько произошло, пока я спала? — как ни в чем небывало вопросила я, надкусывая краешек.

— Ни из столицы, ни от местных ничего не слышно. Тихо все, мирно, будто бы и не случилось ничего

— Затишье перед бурей? — хмыкнула я.

— Кто знает... — протянула наставница задумчиво, — Меня сейчас больше интересует, куда мне тебя теперь, красавица, пристроить этак на годик, пока не уляжется все.

— Да не надо меня никуда пристраивать, и так все нормально будет.

— Ну уж нет, Лисана, теперь это уже не тебе решать. Впрочем, есть у меня одна мысль! — Марьяна даже немного подпрыгнула, от охватившей ее эйфории, — Как же я до этого раньше не додумалась! Потом поем! — и буквально откинув в сторону едва надкушенный пирожок, подскочила, кинулась к письменному столу и принялась что-то быстро писать.

— Может, расскажешь, что ты такое выдумала?

— Потом, — отмахнулась она, свернула листок с письмом в подобие птицы и, шепнув заклятие, выпустила уже ожившую сороку в окно.

— Как доешь, сразу бегом собирать вещички.

— Это еще зачем, никуда я не поеду! — моментально уперлась я, чисто машинально вцепившись руками в край стола.

— Прости Лисана, но тут я твоего согласия спрашивать не буду, отправишься домой как миленькая!

— Я как бы и так дома, — фыркнула я, с легким непониманием чего же хочет Марьяна.

— Я говорю про твой настоящий дом, Лисана.

— О нет! Этого точно не будет! — вскрикнула я, вскочив на ноги, — Ни за что и никогда! Нет! Делай со мной что хочешь. Я туда не поеду.

— Письмо твоему отцу я уже оправила, он будет ждать тебя этим вечером. И то, появишься ли ты там, по своей воле или нет, значения не имеет.

— Тогда тебе придется меня связать! — вскрикнула я, и по злобному блеску в глазах наставницы поняла, что только что ляпнула лишнего.

— С удовольствием! — оскалилась ведьма, одним взмахом руки лишив меня дара речи и возможность продолжать пререкаться с ней. После следующего несложного паса меня парализовало ровненько по шею, а в рот был заткнут еще один пирожок.

— Марьяна ты сволочь!!! — мысленно заорала я, пытаясь побыстрее прожевать пирожок.

— Ладно, так уж и быть, сама тебя соберу, — усмехнулась она, явно довольная результатом.

Дальнейшие мои барахтания в попытке снять или хоть как-то ослабить магию Марьяны привели лишь к тому, что я чуть было не подавилась очередным пирожком, которыми Марьяна настойчиво кормила меня на протяжении всей процедуры сборов, и у меня в конечном итоге разболелась голова.

Через добрый час мои нехитрые пожитки, были собраны и сложены в небольшой заплечный мешок. И, после того как я была заботливо напоена Марьяной чаем, и выслушала все ее "разумные" доводы в пользу такого разрешения сложившейся ситуации, настало время прощаться. Мне была дарована возможность сказать последнее слово, которой я на отрез отказалась воспользоваться, лишь обиженно поджав губы. Увидев эту картину, Марьяна фыркнула, чмокнула меня в лоб и, качнув головой, выдала:

— Ну-ну, Лисана, будет тебе дуться, всяко не к волкам отправляю, а к родной семье!

Я очень тяжело вздохнула, откровенно пожалев, что мне не предложили сделать выбор между моим семейством и волками.

— Ладно, не скучай там сильно. Думаю, это ненадолго, — решила подвести итог Марьяна. Я бросила еще один жалобный взгляд сперва на наставницу, потом на Сергия, который все это время молча наблюдал за происходящим и, на этой самой радостной ноте, комната медленно поплыла у меня перед глазами, возвестив о примененном заклятии перемещения.

В следующую секунду я, наконец, почувствовала, что снова могу управлять своим телом, и наверняка даже издавать звуки! Еще мгновение и я уже стою по центру огромного зала, в руках у меня моя скромная котомка, на мне одет мой старый грязный сарафан, который последний раз я одевала, когда красила забор на улице, а на меня, во все свои десять глаз, пялится мое благородное семейство в полном сборе.

Это просто катастрофа! Я глянула на них, не зная, что мне делать дальше. Если бы я хоть немного меньше препиралась с Марьяной, у меня были бы хоть какие-то шансы привести себя в порядок. Но нет. Куда там мне с моим длинным языком до умных мыслей в нужное время. А сейчас уже что? Только сквозь землю провалиться.

Все то время, пока я бегло размышляла на тему упущенных возможностей, висела напряженная тишина, которую ни один из присутствующих не решался прервать, и у меня возникла возможность разглядеть своих ближайших родственников. Мой отец, князь Совольский собственной персоной, во всем своем величии спокойно разглядывал меня, без каких либо эмоций на заостренном, соколином лице. Сложно сказать был ли он красив. Скорее уж нет, чем да. Темные почти черные волосы тронула седина, серые глаза были холодны и остры. Морщинки залегли так, что сразу становилось видно, как часто ему приходилось хмуриться, что придало его внешности еще больше строгости. По правую руку от него стояла его третья по счету жена Амарелия Себастьяна Иберия Астредская, баронесса Лиеба. Она была еще молода и очень красива. Ее лицо, хотя и утратило былую свежесть, все еще было прекрасно. Глаза цвета василька подчеркивали светлые волосы, которые были забраны в высокую прическу, украшенную сапфировыми заколками-цветами. На ней красовалось пышное светло-голубое платье, явно одно из лучших имевшихся у нее. Она стояла, плотно прижавшись плечом к мужу, а руками держала за плечи хрупкую миниатюрную копию себя. Девочка лет тринадцати на вид, была так тонка и белокожа, что увидь я ее ночью, стала бы изгонять духа на том же месте. Она тоже была хорошенькая с такими же светлыми волосами, как и мать, унаследовав от отца лишь более бледный цвет глаз. Хотя ее имени я и не знала, она видимо, уже была наслышана о том, кто я такая, что было видно по ее огромным, испуганным глазищам, которые она была просто не в силах оторвать от меня.

Еще две девушки стояли по левую руку от князя, походившие одна на другую настолько, что я грешным делом подумала, что у меня двоится в глазах. Немного ниже меня ростом они были явно полнее, хотя и следили за своей фигурой, что было очевидно по особым дорогим безделушкам, украшавшим их руки (каждая стоила по несколько сотен серебра и помогала контролировать аппетит, стоит лишь одеть. Впрочем, столичные модницы грешили тем, что при помощи этих нехитрых штук умудрялись не есть неделями, а после, их долго выхаживали врачи). Что до остальной их внешности, она была не особо примечательна. Вполне симпатичные девушки, наверняка, обученные искусствам, с хорошими манерами, одетые в шикарные длинные платья желтого и пурпурного цветов. Волосы забраны вверх и украшены драгоценными заколками. В общем, довольно привлекательная наружность как для девиц "на выданье".

И все они, с изумлением, непониманием, испугом и даже отвращением смотрело на меня, готовясь наконец молвить слово.

— Алисьена, — наконец произнес князь, сделав шаг вперед, и довольно решительно направившись ко мне, — Я рад тебя видеть, дочка.

Я в полном оцепенении вытерпела его крепкие объятия и, когда он закончил, поспешила отступить. Не виделись столько лет и, уверена, мы оба хотели бы не видеться еще столько же. Но увы, не сложилось.

— Это моя жена Амарелия и ее дочь Афелия, — я едва сдержала улыбку от этого красочного разнообразия имен на "а", включая мое, — С Элен и Клэр, ты уже была знакома.

— Это было очень давно, — хмыкнула я.

— Ты видимо устала после дороги. Я прикажу проводить тебя в твои покои,— немного торопливо добавил князь, заметив, что я не намерена располагать к себе здесь присутствующих.

Я кивнула, решив не утруждать себя дальнейшим общением. "Мне нужно просто продержаться здесь месяц-другой, я совсем не обязана с ними общаться, а уж тем более им нравиться! Да и что я вообще волнуюсь, какое мне дело до их мнения!" — попыталась взбодрить себя я, размышляя таким образом, хотя конечно в глубине души понимала что эта напускная бравада дает облегчение лишь не на долго.

— Старий, проводи Алисьен в ее покои, — обратился князь к одному из слуг.

Пожилой мужчина, отвесив мне глубокий поклон, на который я растерянно ответила кивком, предложил следовать за ним, на что я тут же согласилась и поспешила покинуть зал как можно скорее. Стоило двери за мной закрыться, как я смогла, наконец, выдохнуть и хоть немного расслабиться. Осматриваться по сторонам желания не было. Величественные своды поместья Дэлентон навевали смутные, в большинстве своем тягостные воспоминания из детства. Мы прошли через несколько богато украшенных широких коридоров, поднялись по лестнице на второй этаж и свернули в левое крыло. Я слегка напряглась, осматриваясь по сторонам. Конечно, по прошествии стольких лет здесь все изменилось, но эту часть дома я помню очень хорошо. Неужели мы идем в мою детскую? Быть того не может. Я осмотрелась по сторонам, но после очередного поворота все мои сомнения отпали.

— Мы пришли. Госпожа Алисьен, на время вашего пребывания здесь, эти покои в вашем распоряжении.

— Спасибо, — кивнула я, торопясь зайти внутрь и закрыть за собой дверь.

Внутри уже ничто не было прежним, и от моей комнаты остался лишь прекрасный вид на парк примыкающий к поместью. Все остальное было каким-то чудесным образом обустроено под мои теперешние нужды, так что я даже на секунду усомнилась, а не ждал ли князь моего возвращения? Но очень быстро расставшись с этой странной мыслью, я кинула свою котомку на пол возле кушетки, обтянутой светло-золотистой тканью, а сама прошла к огромной двуспальной кровати. "Что ж, во всем этом есть, пожалуй, хоть что-то хорошее. И я, кажется его нашла! Кровать!" — усмехнулась я. Кроме кровати и кушетки, правда, в комнате находилась еще симпатичное кресло из светлого резного дерева, с маленьким стеклянным столиком и изящный письменный стол, приставленный к окну выполненный в том же тоне. Рядом с кроватью красовалось трюмо, а по другую сторону шкаф, абсолютно соответствующие интерьеру. Я посмотрела на светлый паркетный пол, который был украшен хитроумным узором образующим лилию в центре комнаты, и решительно разувшись, сунула свои старенькие, поношенные сапожки под кровать. Осмотревшись повнимательнее, я обнаружила что стены, покрытые светло-кремовыми панелями с вставками золотой, украшенной вензелями, ткани, скрывают две потайные двери. Следуя за своим любопытством, я заглянула сперва в одну из тайных комнат, обнаружив в ней ванную. А затем в другую, с удивлением найдя за дверью небольшую, скромно обставленную комнатку, с узкой кроватью, небольшим шкафом и тумбочкой увенчанной единственным подсвечником. Обратившись к своей памяти, я припомнила, что раньше в этой комнате находился небольшой чулан, в котором хранились мои игрушки, книги и другие мелкие и не очень вещи. Для чего, или скорее для кого она обустроена сейчас, мне было не ясно.

Впрочем, и выяснять сейчас это не было ровным счетом никакого желания. Я устало упала поперек кровати, чувствуя невероятную слабость во всем теле. Слегка потянувшись, я ощутила, как раны на спине отдают ноющей болью. А чего я еще ожидала? Еще и голова болит. Я закрыла глаза. Все, хватит, мне нужна передышка. Потом я придумаю, что мне делать. Но это будет потом.

* * *

Я открыла глаза, вглядываясь в полумрак затопивший комнату. Из окна доносились едва различимые звуки засыпающего сада. Алые лучи солнца едва пробивались сквозь тяжелые шторы, и в этой вязкой темноте я неожиданно для себя ощутила движение. Инстинкты ведьмы подбросили меня с кровати, вывалив на пол уже в боевой стойке с пульсаром наперевес. В шаге от меня стояла невысокая, темноволосая девушка, напуганная до полуобморочного состояния, с канделябром в руках. Бедняжку трясло так, что свечки подпрыгивали в изящных серебряных чашечках, грозясь вот-вот выпасть. Я тяжело вздохнула. Идиотка! И даже не одна, а целых две... хорошо что целых. Я представила, что могло произойти, будь девушка чуть менее удачлива и передернула плечами. Напряженные мышцы, наконец, расслабились и я, подвесив пульсар повыше, так чтобы не потерять лицо девушки из виду, тяжело вздохнула.

— Ну и скажи мне, милая, кто тебя надоумил ко мне в комнату соваться. Да еще без спроса?

— Старий приставил меня к Вам в качестве личной горничной, госпожа...

Я нахмурила брови. Прислуги у меня не было уже очень давно, а заводить ее я и не намеревалась.

— В этом нет необходимости, отмахнулась я. Ты свободна. Если будут вопросы, скажешь, что это я отказалась от твоих услуг.

Девушка посмотрела на меня с таким непередаваемым ужасом, какого не было даже тогда, когда я чуть не запустила в бедняжку пульсаром.

Ее губы предательски задрожали. Она закусила нижнюю губу, потерла переносицу и не в силах сдержаться разрыдалась:

— Чем я заслужила вашу немилость, госпожа? Скажите чем, я все исправлю! Я буду все делать, только позвольте мне остаться! Умоляю, позвольте, — выла она навзрыд, закрывая лицо руками.

— Ох, ты ж господи! — прошипела я, делая пару шагов ей на встречу и аккуратно кладя руку на плечо. Успокаивать, кого бы то ни было, никогда не было моей сильной стороной. Заставить плакать — совсем другое дело. — Не плачь, ничего ты плохого не сделала. Просто мне на самом деле не нужна прислуга. Я привыкла справляться сама.

— Прошу, я буду делать все, что скажете. Мне очень, нужна эта работа! — продолжила всхлипывать девушка, захлебываясь слезами, — У меня младший брат на попечении... а родители умерли... и он еще совсем ребенок... я с таким трудом получила эту работу, меня наняли только для того чтобы помогать вам! — ее рыдания становились все неразборчивее и безнадежнее.

Я глянула на нее и тяжело вздохнула. Ну что с ней поделать?

— Кикимора, с тобой! Оставайся. Только пообещай мне, что больше не будешь так подкрадываться.

Девушка с готовностью закивала. Мокрые от слез глаза радостно заблестели, и окончательно расчувствовавшись, она кинулась на меня с распростертыми объятиями.

— Ну все, успокаивайся давай, — я попыталась отстраниться от этого порыва щенячей нежности, — Я же сказала, можешь оставаться.

— Спасибо вам, спасибо большое! — залепетала она, — Скажите, что я могу для вас сделать? Я выполню любую работу! Хотите ванну, или может сменить туалет, а еще я умею делать прически, а еще...

Я махнула рукой, лишая девушку голоса. Та еще несколько секунд продолжала безмолвно шевелить губами, пока в полном изумлении не уставилась на меня.

— Ш-ш-ш-ш... ты такая шумная, а у меня так раскалывается голова! — Девушка жалобно уставилась на меня. — Раз уж тебе так натерпится сделать для меня хоть что-то, открою тебе страшную тайну, — я перешла на заговорщеский шепот, — я так люблю поесть ночью, что буду невероятно счастлива, если ты раздобудешь мне хоть какой-нибудь бутербродик.

Девушка быстро закивала. Я снова махнула рукой, возвращая ей дар речи.

— Спасибо госпожа, — порывисто вскрикнула она и, увидев, как я скривилась от головной боли, поспешила закрыть рот руками.

— Не пугайся ты так. И не зови меня "госпожа". Вот тебя как зовут?

— Яра, — девушка спешно сделала реверанс.

— А меня Лисана. И чтобы больше никакой "госпожи", поняла меня?

Она снова быстро закивала. Какая энергичная, и как потом шея не болит?

— Я могу идти, госп... Лисана?

Я кивнула, развернулась и снова рухнула на кровать. Голова все же зверски болит.

Яра обернулась в считанные минуты, к моему ужасу притащив не один несчастный бутерброд, которым я просто заткнула бы голоду рот и провалилась в сон, нет. Девушка расстаралась на славу. Огромный поднос, на котором горой возвышались всевозможные яства, мне казалось, мог ее перевесить. Она прошла по комнате и опустила добытое на изящный столик. Я слегка опешила от такого рвения в выполнении моих прихотей. Девушка откуда-то добыла еще пышущую жаром рульку в меду, пирожки, яблоки совершенно не характерные для этого сезона, гору чернослива, хлеб, как минимум четырех видов, сыр всех мастей, кружку какого-то напитка, и еще много всего. Я перевела взгляд на девушку.

— Что ж, тебе не кажется, что ты слегка перестаралась?

Она смущенно отвела взгляд.

— Ладно, садись, давай, одна я это все равно не съем.

Я потянула руку к рульке, с удовольствием отрывая сочный кусок мяса и посылая его в рот.

Наконец, спустя полчаса сытая и еле живая я ухватила последнее, что оставалось на блюде — большую кружку с чем-то непонятным, и сделала несколько жадных глотков. Горло обожгло ощущением подогретого сладкого вина с привкусом корицы, трав и еще леший знает чего. Едва сдержавшись чтобы не выплюнуть все назад, я глухо закашлялась, согнувшись пополам.

— Это еще что!? — прохрипела я.

— А это от головы! — радостно заявила Яра, — Мой батюшка всегда говорил, что это лучшее в мире средство.

Я вытерла рот тыльной стороной ладони, пытаясь хоть как-то унять жар, разливающийся от горла по всему телу.

— Я повторюсь, но ты определенно перестаралась, — прохрипела я, немного отдышалась и, решив, что хуже от этого пойла мне не станет, все же стала допивать его, делая маленькие глоточки с большими перерывами. Когда приятное тепло распространилось по всему телу, а мышцы потребовали немедленно принять горизонтальное положение, я не стала сопротивляться. Переползла в сторону кровати, уселась, стянула с себя одежду, приняла от Яры услужливо поданную легкую шелковую ночную сорочку и завалилась спать, не удосужившись даже накрыться одеялом.

Глава 3

Княжны участь нелегкая

"Как много история знает высокородных ведьм?" — эта мысль не давала мне покоя уже добрый час, пока я с упоением копалась в отцовской библиотеке, перерывая тома исторической литературы.

Первые недели пребывания в Дэлентоне давались мне с переменным успехом, то неожиданно принося кучу удовольствия, то заставляя выть, от желания вернуться в мой тихий и спокойный болотистый край на окраинах Империи. Нет, я не страдала очень сильно, борясь с редкими приступами депрессии весьма радикально. Стоило мне заскучать и подумать о возвращении, как я тут же подскакивала и бежала куда-то, делать что-то. Старшие сестры с откровенным непониманием и легким презрением наблюдали за своей непомерно суетливой, неразумной младшенькой, которая вместо того, чтобы уделять время званым вечерам и заигрываниям с молодыми лордами, которые посещали поместье с завидной регулярностью, носилась по всей округе, засовывая свой нос во все дела, что только попадались ей на пути.

Что ж, стоит отдать им должное, они были правы дважды. Меня совершенно не интересовали лорды и герцоги, с их изысканными манерами, милыми улыбками и невинными беседами о погоде, природе и подобной ерунде, которая ни в коем случае не должна была напрячь ум милых дам. Посетив пару таких вечеров и окончательно убедившись, что ничего интересного на них не происходит, я разрешила себе отказаться от этого развлечения. Что до моей вездесущести — от нечего делать я и впрямь занималась всем, чем угодно, благо отец смотрел на это сквозь пальцы, спуская дочурке все ее выкрутасы. Ничего откровенно криминального я не делала, но и благородным происхождением от моих занятий тоже не пахло. Я ремонтировала прохудившиеся крыши амбаров вместе с мельником, зачаровывала подковы у кузнеца, чтобы те не отваливались, лечила ерундовые болезни вроде чирья на понятном месте, и бородавки на носу, гоняла в хвост и в гриву вконец разленившегося лешего, изгоняла мелких духов с кладбища и приструняла расшалившихся домовых. В общем, заняться мне на самом деле было чем. Кроме того, почти каждый день я ходила гулять в парк, а потом шла купаться в озеро за переделами поместья. Один раз мне даже удалось выбраться с отцом на охоту, правда, обнаружив, что вместо арбалета его дочь предпочитает пользоваться шаровой молнией, он тактично посоветовал мне отказаться от этой пагубной привычки.

Сегодня на улице бушевал летний ливень, и я сидела в библиотеке, забивая свою голову чем угодно, лишь бы не унылыми мыслями о доме. За это время с Марьяной я говорила лишь дважды. Наставница заверяла, что скоро все наладится и очень радовалась тому, что мои глаза почти пришли в норму, будучи цветом лишь немного ярче положенного. Много трещала об успехах Сергия, какой тот мастер на все руки и все в этом духе. Сетовала на козла-священника, который все же вернулся в человеческий (по словам наставницы, не истинный), облик. Эти разговоры поднимали мне настроение, и я уже не так тяготилась своим нахождением здесь. Стойкое ощущение того, что большинство обитателей поместья, если не любят меня, то, как минимум относятся довольно дружески, не покидало меня. К сегодняшнему дню, была уже середина третьей недели моего пребывания здесь и я, наконец, пришла к осознанию того, что мне нравится мой титул! Княжна Алисьен Совольская — звучит отнюдь не плохо. Особенно когда за этой парой слов стоит один из самых влиятельных родов Империи. Я улыбнулась своим мыслям и вернулась к книге, не заметив, как в библиотеку вошла Баронесса Лиеба, Амарелия. Женщина была всего на двенадцать лет старше меня. Ее прекрасные светлые волосы были аккуратно забраны в несложную прическу. В каждом ее движении читалась легкость, грация и какая-то непередаваемая благородность. Казалось, даже не зная ее титула, ошибиться было просто невозможно. Она прошла по комнате и уселась в соседнее кресло, с теплом глядя на меня. За недели, проведенные здесь, я неожиданно обнаружила для себя что "мачеха" питает ко мне куда более теплые чувства, чем к моим старшим сестрам. В ее лице я неожиданно нашла приятного, начитанного собеседника, интересного рассказчика и внимательного слушателя. Вот и сейчас она с почти родительским теплом смотрела, как я внимательно просматриваю страницы хроники.

— Знаешь, если за этим делом тебя застанет хоть один из тех симпатичных лордов, думаю, инфаркта нам не избежать, — тихо захихикала она.

Я отложила том, и весело пожала плечами, с наигранной грустью в голосе вздохнув: — Ну что поделать.

— И что же ты там так усердно пытаешься отыскать, если не секрет?

— Хочу найти упоминания о высокородных ведьмах, — поделилась я своим новым увлечением, — Пока что, правда, пусто. По большей части тут вообще ни слова про женщин нет. Сплошные мужики да их ратные подвиги. О женщинах упоминают, только когда дело доходит до описания подвигов постельных.

Баронесса тактично прикрыла рот, сдерживая смешок, — Ну а чего же ты хотела, девочка, кто по-твоему эти книги пишет? Все те же "мужики". Так что ты сильно не огорчайся. Вряд ли найдешь что ищешь.

Я улыбнулась. Всегда холодная и сдержанная Баронесса наедине со мной становилась открытой, не лишенной остроумия женщиной, которая с удовольствием высказывала свое, вполне обоснованное, мнение по любому поводу.

— Вот что я думаю, Лисана, — улыбнулась она, — позволь мне оторвать тебя от книг, и упросить составить мне компанию в зимнем саду. Эта погода навевает мне дурное настроение и, кажется, лишь ты одна можешь меня от него сегодня спасти.

Я улыбнулась. За все время это был первый случай, когда Амарелия просила меня о чем-то, так что отказать ей я была не в силах.

— Зимний сад, — улыбнулась я, — ну только если мы сможем попить чай и поболтать...

Мы покинули библиотеку, и направились в сторону крытой оранжереи. Общаясь с Амарелией, я научилась нескольким хитростям. Она никогда не говорила ничего стоящего в присутствии прислуги. Все, что она говорила, кому бы то ни было, будь она зла, расстроена, пыталась она убедить или отругать, было сказано лишь наедине. Она "не выносила сор из избы", от этого пошел слух о ее ангельском характере. На деле это было далеко не так. В ней было нечто стальное, несгибаемое, и в то же время удивительно мягкое. Я с удивлением отмечала, как князь, стоявший на своем, нерушимой крепостью, после общения с супругой неожиданно менял свое решение. Она руководила им мягко, с присущей ей грацией, никогда не позволяя себе выставить мужа в невыгодном свете слабохарактерного подкаблучника. За это, он любил ее особенно сильно. И если верить в то, что красивые дети получаются от большой любви, становилось понятно, откуда возникло столь прелестное создание как Афелия, девочка с нежнейшим характером и добрейшим сердцем. Для себя же я отмечала, что оказалась неожиданно рада этому союзу. И пусть я не сильно любила своего родителя, все же не могла не питать к нему уважения.

Мы вошли в зимний сад, где к нашему приходу слуги уже приготовили столик с чаем и десертами. Медленно обойдя его по кругу, любуясь экзотическими растениями, мы, наконец, нагулявшись, и поняв, что больше просто не можем и дальше обмениваться не имеющими никакого смысла фразами, уселись в резные креслица, и позволили слугам разлить чай по чешкам. После чего Амарелия, попросила прислугу покинуть нас.

Мы остались одни, с удовольствием потягивая приятный жасминовый чай, и наслаждаясь размеренным спокойствием. Когда первая кружка подходила к концу, баронесса наконец заговорила:

— Знаешь, Лисана, иногда мне кажется, что я поступаю не честно по отношению к другим девочкам.

Я посмотрела на нее с интересом. Что же она хотела сказать этим?

— То, что я отдала предпочтение именно тебе, хотя все вы — мои падчерицы, очевидно. И это можно объяснить как угодно, ведь ты на самом деле умная, целеустремленная и крайне милая девушка. Но все это не совсем то, чем руководствовалась я.

Я изумленно изогнула брови и отставила чашку в сторону. Даже самая отвратительная погода на улице вряд ли могла послужить поводом для такого откровения.

— Мне кажется, тебе я могу рассказать мой маленький секрет. Все дело в том, что в тебе я вижу себя. А еще я вижу то, чего у меня никогда не было.

Я все так же недоумевающее смотрела на нее, не понимая, к чему же она клонит.

— Сегодня утром ты пыталась узнать, сколько высокородных дам были ведьмами. Кажется, я могу ответить на твой вопрос. Нет, точную цифру я тебе не назову, скажу лишь то, что их было много, возможно даже очень много. Магический дар не знает предпочтений в поле, не важно, обладает им отец или мать, он может передаться ребенку любого пола. Хотя, ты и сама прекрасно знаешь, что женская магия отличается от той, которой владеют мужчины.

Я кивнула, удивляясь ее познаниями.

— Поэтому я с уверенностью могу сказать, таких как мы, много. Нет, ты не ослышалась. Я говорю мы, потому что я тоже ведьма. В какой-то мере. Я, конечно, далеко не так сильна как ты. У меня не было учителей, я не развивала своей естественной силы, наоборот, с детства мне втолковали, что ее я не должна показывать ни одной живой душе. Смешно подумать, но ни мой отец, ни мой супруг до сих пор не знают об этом! Я преуспела в этом деле, я очень хорошо скрывала свой дар.

Она грустно улыбнулась, и развела руками. По комнате прошлась легкая волна магии, пахнувшая весенней свежестью. Зелень с благодарностью отозвалась на этот щедрый жест, цветы в ближайших кадках неожиданно оживились, потянулись вверх, стремительно выпуская и раскрывая новые бутоны, те что стояли чуть подальше тоже оценили, подернувшись ярко-зеленой свежей листвой.

— У вас потрясающий дар! — вскрикнула я, восторженно осматриваясь по сторонам.

— Это, к сожалению, все, что я умею. Заставить цветы цвести. Милый фокус, — она улыбалась, но в глазах было столько грусти, что мне самой невольно стало горько.

— Но это же... если ты на самом деле не развивало его, то так проявляется сильнейший целительский дар! Это невероятная сила! Это способность подарить мертвому жизнь, — затараторила я, сама не заметив, как стала обращаться к мачехе на "ты", — Некоторые выдающиеся целители, в начале обучения, скрипя зубами один несчастный бутончик вызывали а тут...

Женщина тяжело вздохнула: — Я знаю все это дорогая, и от того особенно горько. Нет, я не жалуюсь, я люблю ту жизнь, которой я живу, но иногда, кажется, что я могла сделать куда больше. Поверь, таких как я, тех, кого заставили скрывать свои способности, бояться их и шарахаться от слова "ведьма" — очень много. Я безумно счастлива, что ты миновала этой участи! У тебя ведь тоже потрясающий дар. Просто постарайся не упустить свой шанс. А если судьба задумала иначе: никогда не смей о нем горевать.

Я тепло улыбнулась. Возникло непреодолимое желание обнять собеседницу. Что я, немного помешкав, и сделала.

— Я всегда буду твоим верным другом и поддержкой во всем, — улыбнувшись, заверила меня женщина, приобняв меня за плечи — прошу, запомни это.

Я тяжело вздохнула. Тягучее чувство радости и печали засаднило где-то в груди, заставляя сожалеть об упущенных возможностях подруги и предвкушать то, что еще предстоит мне.

— Я обязательно стану очень хорошей ведьмой, — пообещала я ей.

— Ты уже ей стала, — усмехнулась она в ответ.

— Думаю, мне еще есть куда стремиться, — хихикнула я, — Такие фокусы с цветами мне пока что не доступны.

Женщина улыбнулась, прогоняя грусть.

— Через две недели в поместье будет праздник равноденствия и посвященный этому бал. Я надеюсь, ты согласишься принять в нем участие.

Я посмотрела на женщину и тяжело вздохнула, разочаровывать ее отказом совсем не хотелось.

— Я уверена, ты заслуживаешь хотя бы одного вечера настоящего роскошного веселья, — усмехнулась она, — Все лорды будут твои.

Я недовольно скривилась, излишнего внимания мне как раз таки и не хотелось.

— Ты получишь неописуемое удовольствие, отвергая их всех по очереди, — лукаво подмигнула мне она, ловко сменяя тактику — Знаешь, когда я была молода как ты, только так и поднимала себе настроение!

— Не думаю что это хорошая идея, в высшем обществе я не бывала, танцевать тоже не умею, сомневаюсь, что из этого что-то выйдет.

— Выйдет, конечно! Я научу тебя двум-трем танцам, будешь выходить только когда захочешь, а остальных шли под три черта! Поверь моему опыту, тебе понравится!

Я фыркнула, уже представляя выражение лиц этих напыщенных и разочарованных сыновей благородных родителей.

— К тому же... — она сделала крайне грустное лицо, — Афелия еще слишком мала для балов, а Князь Совольский не любит на них задерживаться, вечно ссылается на государственные дела и уходит к себе. Мне же на правах хозяйки приходится присутствовать до конца вечера, и я каждый раз умираю на них от скуки! Прошу, составь мне компанию!

— Ладно, мне кажется, ты меня уговорила, — улыбнулась я.

— Вот и чудесно! — хлопнула в ладоши она, невероятно обрадованная моим ответом, — Тогда с завтрашнего дня начнем приготовления. Нужно заказать тебе платье у столичного модельера, непременно самое лучшее, какое он сможет предоставить. А еще украшения, и вызвать парикмахера.

— А может не надо!? — тихонечко заскулила я, замечая, как загорелись глаза Амарелии.

— Конечно надо! Я еще про обувь чуть не забыла и про учителя танцев и про...

Я тихо прикрыла лицо рукой, понимая, что сама же вырыла себе яму, дав согласие на это сомнительное предприятие.

* * *

*

Кто бы мог подумать, что праздник летнего солнцестояния, так же в народе называемый "Любостав" заставит все поместье буйно помешаться в один не прекрасный день? С нашей с Амарелией беседы, в которой я имела неосторожность дать согласие на свое участие в нем, прошла всего неделя, а я уже чувствовала себя загнанной клячей! И главное, меня загнали вовсе не демоны, от которых я сейчас вполне привычно улепетывала по лесу, изредка перемежая судорожные вздохи с заклинаниями. Нет! Меня загнал учитель танцев и манер Рудольф! Ужасное имя! Ужасный тип!

Я резко остановилась, развернулась и встретила несущуюся на меня во весь опор стаю кумарей хорошим изгоняющим заклятием, которое я старательно плела, на бегу уворачиваясь от еловых ветвей, которые так и норовили отхлестать меня по лицу. Мелкая нежить, похожая на круглые пушистые мячики размером с тыкву, с несоизмеримо маленькими крылышками как у летучих мышей, такими же малюсенькими лапками и огороменными ртами полными острых иголок-зубов, очумело уставились на меня глазками-бусинками. "Мы так не играем" — читалось разочарование на их злобных мордочках. Я усмехнулась и выпустила заклятие. Пушистый кумар развеялся, оставляя по себе неприятный запах паленой шерсти.

На самом деле эти мелкие демоны поодиночке не опасные, даже в какой-то мере милые создания. Но стоит им собратья в стаю 10-15 особей, и тут уж начинается все самое интересное. Поведение у них становится агрессивное и кидаются они на все, что, по их мнению, может быть съедено. Как правило, начинают они с домашних животных вроде кошек и собак, потом переходят на мелкий скот, и этим, обычно, дело и заканчивается. Но не в этот раз. Стая особей этак в 50 спокойно может взяться и за человека, что и произошло в моем случае.

Прибыв по поручению Князя в Егоровку — крупную деревню в дне пути от поместья, разбираться с пропажей скота, я тут же натолкнулась на делегацию из местных жителей. Человек этак с десять, вооруженных кто чем, как один уверяли, что пропал их местный умом обделенный Василь, и похитила его стая кумарей, всего каких-то несколько минут назад. Зная привычку этой нечисти волочь добычу в лес, а там уж разделывать, я, резонно предположив, что несчастный может быть надкусан, но не съеден, опрометью кинулась в указанном направлении, где и застала умилительную картину. Кумари, мало того что злобные, еще и очень игривые существа. Видимо, решив, что вопящий полуголый мужик, бегающий кругами по поляне — это очень весело, оставили несчастного в живых, устроив небольшую игру в догонялки.

Пара пульсаров очень быстро перевела их интерес на меня. Но к такому количеству мелкой нечисти, я определенно готова не была. Изничтожив пару-другую прицельным попаданием, я лишь раззадорила остальных, очевидно принявших меня за новую, даже более интересную игрушку. Кидаться пульсарами в мелкие цели, которые визжа, пища и рыча уворачивались, подлетали ближе, хватали за рукава, штаны, ворот рубахи, а затем снова отскакивали, оказалось делом не благодарным и даже утомительным. Поэтому я, мысленно поминая всех родственников этих мелких бесов до седьмого колена, развернулась и побежала, на ходу создавая заклятие массового изгнания.

Назад к поляне я плелась, едва переставляя ноги. От вчерашних пируэтов в зале под руководством Рудольфа ноги и так нещадно болели, день в седле мне аж никак здравия не добавил, так еще и только что состоявшийся забег на неопределенную дистанцию с препятствиями... Мрачно откинув выбившуюся из косы прядь волос, я вытерла мокрый лоб тыльной стороной руки и тяжело выдохнула. Лето обещало быть жарким, раз даже сейчас, только в его начале, на закате стоит такая духота. Впрочем, заботила меня вовсе не жара, а куда более сложный вопрос. Откуда возле крупной деревни, вдалеке от необитаемых земель Лихоземья, взялась такая большая стая кумарей? Ладно, пусть даже два десятка — дело обычное, но я по самым радужным прикидкам насчитала их не меньше пятидесяти, а возможно их было куда больше. По возвращению доложу Марьяне, а заодно самой надо будет память освежить, что там про кумарей пишут, может я чего запамятовала, и такие стаи и не редкость вовсе? Я начала прикидывать в какой книжице могут быть необходимые сведения, когда мне в голову пришло мое расписание по возвращению в поместье. Горестный стон сорвался с моих губ, и разнесся по лесу злобным звериным рыком, так что я на секунду сама испугалась звука, который издала.

Амарелия, добрейшей души человек, на самом деле подошла к подготовке моей бренной тушку к балу ответственейшим образом. За прошедшую неделю свободное время у меня было лишь во сне, да и то в крайне ограниченном количестве. Всем мои дни превратились в бесконечную череду уроков этикета, танцев, поддержания светского разговора, а так же примерок всего, что только можно было примерить. Кроме того, Амарелия решила привлечь меня ко всему, что только касалось этого праздника, так что вместе с ней я руководила украшением зала и сервировкой стола, дегустировала подаваемые напитки, пробовала закуски, и в один день не просто зашла в свою комнату, а буквально вкатилась в нее! Сердобольные повара приготовили тогда около сотни видов разных закусочек на маленьких тарталеточках, а запивать их пришлось разными видами вина из подвалов моего отца, после чего еще несколько дней при виде обычной еды, я жалобно просила кефирчик и кашку. Ничто не ушло от внимания бдительной хозяйки, так что даже слугам было положено к их обычным одеждам ярко-золотистые жабо из приятной атласной ткани, в тон общему убранству. Как же я страдала когда Амарелия подходила ко мне, совала под нос два абсолютно одинаковых отреза ткани и совершенно серьезно спрашивала какой по моему мнению лучше... К концу недели я просто мечтала забиться под кровать и чтобы меня там никто никогда не нашел. На мое счастье, будто почувствовав мое настроение, Князь обратился ко мне с просьбой разобраться с небольшой проблемой в Егоровке, в которую я ускакала едва получив отцовское позволение. И вот завтра мне предстояло вернуться. Я еще раз представила, что нас ждет и тихонечко заскулила. Боги милостивые, дайте мне это пережить!

Я, наконец, добрела до той поляны, где оставила несчастного, похищенного стаей кумарей. Мужик сидел на земле, широко разведя ноги и пялился куда-то на верхушки сосен. Я подошла к нему и слегка похлопала по плечу.

— Пойдем, Василь, или как там тебя, а то ночью тебя здесь комары съедят, что я потом твоим односельчанам скажу?

Мужик никак не отреагировал на меня. Я тяжело вздохнула, обошла его и встала перед ним, закрыв обзор.

— Идем, говорю, не зли ведьму, — вздохнула я, мечтая сама развалиться рядом на теплой хвойной подстилке и поваляться так с часик другой.

Мужик вскинул руку и ткнул куда-то мне за спину. Я обернулась, пытаясь понять, на что он указывает.

На сосне, в добрых тридцати метрах от земли сидел мелкий кумарь и жалостливо попискивал. Вот оно в чем дело. Я создала пульсар и, взвесив в руке, хотела было запустить им в существо, когда мужик с мычанием и круглыми глазами повис у меня на руке.

— Тьфу-ты, отцепись! — я стряхнула его с руки и раздраженно глянула на сопящего и мычащего умалишенного. Дурной мужик, что мне его теперь за ногу взять и волочь до деревни?

Мужик уставился на меня, активно жестикулируя.

— Хочешь, чтобы я его сняла? — наконец дошло до меня, — Плохая идея. Он тебя наверняка за шею тяпнет.

Мужик быстро замотал головой.

— Да леший с тобой! Чтоб тебя кумари съели! Еще по соснам я не лазила, чтобы нечисть снять! — ругалась я, плетясь к тонкому голому стволу ели. Поплевав на руки и совершив пару бесплодных попыток забраться на дерево, я решила сменить тактику. Сотворив маленькое искрящееся лезвие, я прицелилась и выпустила его в основание ветки, на которой сидел кумарь. Срубленная ветка рухнула вместе с мелким демоном прямо на меня, к счастью оказавшись совсем не тяжелой. Кумарь радостно заскакал по земле, помогая себе несуразными крылышками подлетать на несколько метров. Изловив нечисть, я вручила ее мужику и снова кивнула.

— Идем, а то волоком потащу.

Василь быстро закивал, обнял демоненка, встал на ноги и поплелся за мной. Правда эта идиллия длилась не долго. Уже на выходе из леса, мужик жалобно взвыл — кумарь, как я и ожидала, таки его тяпнул. Не за шею правда, а всего-навсего за руку, и радостно, отчего-то очень по кошачьи, нявкнув перепорхнул мне на плечо, закогтившись маленькими коготками мне в рубашку.

— Кыш, нечисть, — слабо отмахнулась я.

Кумарь моих попыток его отогнать всерьез не воспринял, прижавшись пушистым боком к моей голове и усердно заурчав.

Именно такой красочной компанией мы и вошли в Егоровку под покровом сумерек. Толпа встретила нас пестрым разнообразием вооружения, перемежавшим факелы, вилы, кухонную утварь и кое-где старые затупленные мечи.

— Ого! Это вы что, военный парад в мою честь устроили? Не стоило... — протянула я, едва ворочая языком от усталости.

— Ой, госпожа ведьма, да нет, что вы! — староста, активно отмахивая односельчанам скрыться с глаз долой, пытался как можно радушнее улыбаться мне. Получалось плохо, особенно после того как он обнаружил сидящего у меня на плече кумаря.

— Это на эксперименты, — пояснила я.

— А... — мужик закивал не сводя опасливого взгляда с моего плеча.

— Мне бы где переночевать, а то я с ног валюсь, — кивнула я, готовая лечь где угодно, хоть на улице на лавке.

— Конечно-конечно, я вам у себя в доме постелил! — заторопился староста, все так же с опаской косясь на кумаря, который при попытке приблизиться ко мне скалился, во всю кучу меленьких зубов.

Как я добрела до отведенной мне кровати и как улеглась, я уже не помнила, отключившись, очевидно, уже в тот момент, когда вошла в дом старосты.

Утром меня разбудило грозное рычание где-то над ухом. Оторвав голову от подушки, я обернулась, и обнаружила, что спасенный мной кумарь сидит у меня в изголовье, раздувшись в несколько раз и шипит на одну из дочерей старосты.

— Я не хотела вас будить, госпожа ведьма, — пролепетала она, отдергивая руку от демона.

— Да разве? — хмыкнула я, глядя на нее укоризненно, — Просто нечисть покормить хотела?

— Покормить? — пискнула девушка, — Нет, только погладить, он... такой пушистенький.

— Пушистенький? А зубки ты его видела?

Будто подтверждая мои слова, кумарь ощерился, демонстрируя ряды игольчатых зубов.

— Ой! — охнула девушка, отступая на несколько шагов, — Я думала он у вас ручной.

— С чего бы это? Ручная нечисть? Да ты никак сказок перечитала, — хмыкнула я.

— Он всю ночь от вас не отходил. Вот я и...

— Ладно, — я глянула в окно, видимо уже было далеко не утро, — есть у вас чего перекусить, да возвращаться мне надо.

Девушка кивнула, и я, поднявшись с кровати, пошла за ней на кухню. Кумарь, издавая целую гамму невероятных звуков поскакал следом. На кухне, стоило усесться на лавку, он тут же забрался мне на колени и довольно заурчал.

Ручная нечисть? Я усмехнулась. Определенно это что-то новенькое!

Покормили меня на совесть и даже в дорогу едой снабдили. Девчушка таки не удержалась, и притащила откуда-то здоровенный кусок мяса, который попыталась скормить кумарю. Тот конечно оценил, но по-своему. Вырвав мясо у нее из рук, существо сжевав добрую половину, прискакало ко мне и уложило остаток у ног. Я тяжело вздохнула, завернула оставшееся в тряпицу и сунула в дорожную сумку к остальной еде. Удовлетворившись моими действиями, кумарь вспорхнул мне на плечо и больше ни на секунду его не покидал, лишь довольно урчал, когда мы, под удивленные взгляды местных покидали деревню.

В замок я прибыла к вечеру, оттягивая момент своего появления как можно дальше. Мой благородный родитель тренировался на внутреннем дворе с племянником и будущим наследником княжеского титула Эриком, миловидным и крайне добросердечным юношей. Мои старшие сестрицы будто невзначай прогуливались рядом, кидая многозначительные взгляды на бедного паренька, который усердно делал вид будто совершенно их не замечает.

Я соскочила с коня, и, кинув поводья подоспевшему мальчишке конюху, направилась к отцу. Мужчины, завидев меня, прервали тренировку. Эрик, тяжело дыша, направился к бадье с водой, из которой принялся плескать себе в лицо. Отец, лишь равнодушно смахнул пару капель пота со лба.

— Князь, — я слегка кивнула, пытаясь хоть как-то соблюсти видимость приличия.

— Госпожа ведьма, — усмехнулся он, кивая в ответ.

Мы переглянулись и негромко хихикнули. Да, отеческих отношений у нас с ним совсем не сложилось. Но вот подобие дружеских, как мне кажется, — вполне.

— С нечистью я разобралась, — спокойно сообщила я, стягивая с рук тонкие кожаные перчатки для верховой езды, — Один экземпляр даже с собой привезла. Хочу связаться с Марьяной, проконсультироваться. Я чуть повернула голову и обнаружила, что кумарь не сидит на луке седла, где я его оставила. Куда делся этот мелкий гад? Пошарив глазами вокруг, я его не обнаружила и, дабы больше внимания не привлекать, сделала вид, будто следила за тем, как с моим конем справляется мальчишка.

— Лисана! — радостный голос Амарелии застал меня врасплох, заставив быстро заозираться в поисках укрытия. Боги, нет! Пусть сегодня мне просто дадут отдохнуть! — Хорошо, что ты вернулась! Я уже боялась, что придется переносить последнюю примерку платья на завтра. Пойдем скорее.

Я кинула взгляд на замок, в котором не успела скрыться, затем на отца, который уже подхватил меч, направляясь к племяннику, и тяжело вздохнула. Похоже, пора оставить эти малодушные надежды на отдых, хотя бы до конца Любостава. А там уж я отосплюсь вволю! Обязательно! Просто возьму, и буду валяться в кровати дня три-четыре подряд... а может и все пять. Мечты... мечты...

Мне пришлось поспешить следом за Амарелией в замок. Желания двигаться не было ровно никакого. Я печально плелась позади, то и дело подгоняемая такой воодушевленной "мачехой", тайно мечтая просто лечь прямо здесь на полу, и будь что будет. Нет, конечно, этого сделать мне не дали. Под вдохновенные увещевания светловолосой красавицы о том, какой расчудесный праздник нам предстоит, я вошла в одну из личных комнат Амарелии и замерла, во все глаза уставившись на ожидавшее меня платье. Что ж, скажу сразу, мои пожелания вроде "что-то не броское, и желательно не очень блестящее", были посланы ко всем демонам! Передо мной стояло, аккуратнейшим образом надетое на безголовый манекен, сверкающее нечто. Я лишь отмахнулась от подскочившего ко мне напудренного мужчины и, огибая платье по большому кругу, так, словно оно могло меня цапнуть, пошла осматриваться. Лишь вернувшись на то место, с которого начала осмотр я, наконец, обратила внимание на портного, стоявшего подле Амарелии. Гордо раздув и без того огромную грудную клетку прикрытую жабо, мужчина еще больше, чем при первой нашей встрече, напомнил мне индюка, и посылал мне раздраженно-презрительные взгляды.

Интересно, он покраснеет или сразу посинеет от злости, когда я попрошу отодрать все эти блестяшки к лешевой матери? Я чуть усмехнулась и почти открыла рот, чтобы высказать все, что я думаю об этом, но Амарелия была быстрее.

— Хорошая работа, — кивнула она, явно наслаждаясь видом сверкающего безобразия.

— Хорошая? — пискливо взвизгнул мужик, так отчаянно тряхнув своим накрахмаленным париком, что я удивилась, как он вообще не отправился в полет, — Это лучшая моя работа! Это платье произведение исскуства, и если вы не в состоянии его оценить, я буду вынужден предложить свою работу другому, не менее достойному роду.

Мы обменялись с Амарелией взглядами, и я, вновь набрав воздуха в легкие, хотела было высказать все, что собиралась еще в первый раз, и снова лишь недовольно клацнула челюстью, вполне ощутимо прикусив кончик языка.

— Нет, что вы, Карл, я на самом деле впечатлена Вашим искусством. Ничего подобного я еще не видела, и ничуть не сомневаюсь, что найти хоть что-то подобное абсолютно невозможно, ни здесь, ни в столице.

Мое лицо вытянулась, а брови невольно поползли вверх. Что-о-о-о-о??? Я сейчас не ослышалась? Амарелия прямо сейчас начала заверять этого напыщенного идиота в его гениальности как портного, и ценности этого ужаса — как произведения искусства?

— Ни в соседних королевствах, — самодовольно поддакнул Индюк, — ах, Амарелия, только ради вас я согласился взяться за эту работу. Вы свет в этом беспросветной бездне человеческого сумрака.

Буквально еще пара слов и мои брови грозились коснуться границы волос.

— И все же я не уверен, что ваша падчерица... — доверительно сообщил он, окинув меня взглядом, в котором смешалось легкое презрение с недовольством и сомнением, так что меня тут же бросило в жар, — ... сможет достойно презентовать мое искусство.

Сейчас он об этом очень пожалеет. Я сжала правую руку в кулак, готовясь превратить Индюка... собственно чего долго мудрствовать — в индюка!

Наверняка заметив этот маневр, Амарелия встала между нами, прикрывая своей неширокой спиной этого парикастого негодяя. Ничего, я все равно до него доберусь! Не сейчас, так через год!

— Поверьте, Карл, Алисьен прекрасная девушка, полноправная княжна, к тому же невероятно одаренная. Конечно, сейчас она не так блистает, как будет на балу, но если кому-то и пойдет это платье, так это, безусловно, ей! — воодушевленно заверила его Амарелия, на что я лишь скривила губы. Я уже ненавижу этот кусок ткани и мелких камушков как личного врага. Впервые мне попытались указать на то, что я "рожей не вышла" для чего-то, уж тем более какой-то тряпки! И главное, отчего-то мой обидчик еще не кулдыкает раздувая перья на хвосте! Не порядок!

— Только полагаясь на ваш безупречный вкус, моя дорогая Амарелия, я доверяю вам свое сокровище, — пафосно сообщил он, принял из рук жены Князя увесистый мешочек, поклонился, отчего его напудренный парик на миг оторвался от лысой башки и быстро вышел.

— Можно я его убью? — тихо, но очень уверенно поинтересовалась я, едва сдерживая гнев.

Амарелия перевела на меня взгляд ярко-голубых глаз, и лишь слегка улыбнулась.

— Лисана, дорогая, это еще не худший экземпляр столичного придворного, который ты могла бы повстречать. Если этот вполне безобидный идиот, вполне неплохо выполняющий свою работу, вынудил тебя побелеть от злости, мне страшно представить, что бы ты сделала, повстречай к примеру, первого министра, или лорда-канцлера... Уж поверь, этот милый индюшонок и рядом с ними не стоял.

Я тихо хихикнула, — Значит, ты тоже находишь его похожим на индюка?

— Поверь, не я одна, — прикрыла рукой рот она, пряча улыбку, — Ну что, примеришь?

Я горестно скривилась.

— Можно я скажу честно? — вздохнула я, дожидаясь ответного кивка, — Оно мне совершенно не нравится.

Амарелия лишь пожала плечами: — Оно и не должно нравиться тебе. Достаточно уже того, чтобы все остальные девушки на балу, мечтали удавить тебя за это платье.

Я чуть изогнула брови, совершенно не ожидав от Амарелии такой "мудрости".

— Давай, надевай уже, и больше сегодня я не буду тебя мучить.

Этот аргумент показался мне достаточно весомым, так что я поспешила стянуть с себя запыленные в дороге вещи и быстро, не без помощи позванных служанок, перелезть в "предмет искусства". Что ж, не знаю, какие эмоции вызывало это платье в остальных, у меня оно вызывало лишь легкое недоумение. Пышное, с вырезом "сердечком" и без бретелей, с лифом, усеянным мелкими прозрачными камнями, слегка розоватого оттенка, так что на нем не было и капли свободного места, дальше оно струилось вниз переходом от нежно-персикового в тон фуксии, а следом плавно перетекало во все более глубокие сливово-черничные тона, заканчиваясь почти черным. Невыносимое количество камушков от линии талии уменьшалось, расходясь по юбке, меняя цвета в тон ткани, к низу встречаясь все реже и реже. Я вздохнула. Да, определенно за это платье меня захотят убить, и я даже знаю кто! Сороки-разбойники! Иначе я не представляю, какой здравомыслящий человек пожелает это надеть.

Впрочем, Амарелия моего настроения не разделяла, восторженно разглядывая платье, обходя вокруг, касаясь невесомой ткани юбки, и то и дело, поглядывая на меня, будто пыталась сопоставить платье с моей измученной, подзагорелой на солнце рожей.

— Лицо мы тебе к балу отбелим, хорошо, что остальное загореть не успело, — покачала она головой, — А еще перед балом проспишь весь день, я лично распоряжусь, чтобы Яра за этим проследила... да.

— А можно я сейчас пойду и посплю хотя бы до утра? — взмолилась я.

— Можно, — махнула она рукой, и стоило мне услышать эту команду, как я поспешила выпрыгнуть из платья, и почти бегом броситься вон из комнаты.

— Принесешь мне чего пожевать, — уже привычно бросила я Яре, уносясь прочь с невероятной скоростью.

В полумраке комнаты меня встретил уже теперь мой ручной кумарь, невесть каким образом, самостоятельно обнаруживший мою спальню и вполне по хозяйски расположившийся в изголовье кровати. Оскалив игольчатые зубки, он издал приветственный полу-рык кинулся ко мне, подпрыгивая словно мячик.

— Ну и куда тебя черти носили? — осведомилась я.

Существо прыгало вокруг, не прекращая изъявлять радость от нашей встречи.

— Убежишь еще раз, на эксперименты Марьяне отдам! — беззлобно пригрозила я, сомневаясь, что эта тварь вообще понимает, что сейчас я разговариваю с ней.

К моему удивлению, черный пушистый комок что-то невнятно пискнул и опрометью юркнул под кровать.

— Значит вот оно как... — задумчиво протянула я, — Ладно, понятливый ты мой, вылезай, есть будем, — усмехнулась я, уловив приближающиеся легкие шаги, очевидно принадлежащие Яре.

Знакомство Яры с кумарем прошло относительно гладко — обошлись лишь громкими визгами и попыткой зашибить "беса" двумя яблоками. Кумарю яблочки очень понравились и он, поймав оба, тут же удалился в облюбованное место — на спинку кровати, где принялся их бессовестно жрать, пока оторопевшая Яра, стояла в немом ступоре. Коротко объяснив девушке что к чему, и клятвенно пообещав что "этот бес совершенно безобиден и ночью не сожрет ее целиком" я быстро перекусила первым, что подвернулось под руку, и упала замертво на кровать.

Глава 4.

Любостав и иже с ним

Три оставшиеся дня ада прошли относительно спокойно. Моя моральная закалка и готовность пасть смертью храбрых в танцевальной зале под присмотром Рудольфа, сделали свое дело. К концу подготовки я уже почти не путалась в ногах как сороконожка, хотя и смогла освоить с горем пополам лишь четыре танца, из предстоявшей двадцатки обязательных и неизвестно-скольких после них. Рудольф торжествовал, предъявляя мои "успехи" на суд Амарелии. А я, как хорошо выдрессированная болонка, мило прыгала под музыку, выпрашивая похвалу и очень надеясь на скоропостижный конец этих издевательств. Мои сестрицы в процесс не вмешивались, а значит, не подвергали меня искушению попрактиковать оборотную магию, чем заслужили отдельную мою благодарность. Отец ходил отчего-то подозрительно довольный, изменив своей вечно холодной, ничего не выражающей манере. Лишь несчастный Эрик прятался от меня, Амарелии и Рудольфа в личной библиотеке князя, опасаясь быть вновь привлеченным в качестве моего "пробного партнера". Стоит признаться, в первый раз ему неслабо досталось, так что я его прекрасно понимала и даже тайно сочувствовала.

И вот настал день, который все так долго ждали. Как и обещала Амарелия, меня буквально насильно продержали в кровать до середины дня, так что от лежания у меня успели затечь все бока. А затем, выпустив на волю, нагнали слуг, которые принялись надомной измываться. Все эти приготовления я хотела бы вычеркнуть из памяти так, словно их и не было никогда. Меня купали, сушили, обмазывали маслами, потом снова сушили, потом долго и нудно издевались над моими длинными волосами, пытаясь изобразить из них нечто, затем одели, разрушив все, созданное у меня на голове, долго орали и, приняв решение, начали все заново... Я терпела, сцепив зубы, титаническими усилиями превозмогала желание телепортировать всех собравшихся куда-нибудь в лес, лишь из-за неусыпного контроля Амарелии, наблюдавшей за всем этим действом. Чтобы я еще хоть раз согласилась на нечто подобное... да никогда в жизни! Я кинула в зеркало жалобный взгляд. На меня из него смотрело вовсе не мое отражение, а что-то явно демоническое. Эта особа представляла собой смесь суккуба и пьяного эльфа, впрочем, возможно вдохновителем сего был и не эльф вовсе, а, к примеру, какая-нибудь болотная нечисть? Иначе как объяснить эту ветку у меня в голове? Я потянулась и, не слушая слаженный вой колдовавших над моей прической слуг, выдернула странное золотое украшение, почти брезгливо сунув его в руки служке. Волосы в очередной раз волной рассыпались по плечам. Снова глянула на себя. М-да... суккуб из зеркала никуда не делся. Толи помаду стереть, толи вообще умяться сходить? Не успела я толком обдумать эту мысль, как деятельная "мачеха", ухватила меня под локоть и поволокла из комнаты.

— Все, Лисана, времени прихорашиваться, у нас больше нет, пора встречать гостей.

Я обреченно вздохнула, перестала упираться, и пошла рядом с баронессой. Оказавшись на выходе из поместья я, вспомнив, чему меня учили на уроках этикета, нацепила на лицо непроницаемую маску безразличия, и встала подле сестер. Быстро глянула на них и поспешила поздравить себя с первыми желающими убить меня, ради шкурки. Тьфу-ты, — платья! Вечер обещает быть веселым.

Как и положено все четыре дочери князя стояли позади их с супругой пары, тоже встречая гостей. Афелия, наверно впервые была выпущена посмотреть на придворных господ, приехавших на бал, так что всякого прибывшего встречала огромными, широко распахнутыми глазами и милой смущенной улыбкой. Мои сестры, явно искушенные в таких делах поболе моего, лишь слегка улыбались, изредка кидая особенно заинтересованные взгляды на некоторых молодых господ. Я стояла с каменным лицом, от накатившего неожиданно волнения не в состоянии изобразить даже подобие улыбки. Казалось, меня накрыло волной паники, да так, что даже слегка потряхивало.

На небе стали зажигаться первые звезды, из большой Малахитовой залы грянула музыка, возвестив, что официальная часть приема гостей окончена, что, конечно, не означало, что прибыть успели все. Няньки увели Афелию, а я проводила девочку слегка завистливым взглядом, сейчас я была совсем не прочь поменяться с ней местами. Впрочем, тряхнув головой, мне все же удалось отогнать мрачные мысли. Попытаемся повеселиться, а уж там, как пойдет.

Вслед за сестрами я вплыла в зал, окинула помещение ищущим взглядом, и заприметив тот самый столик с шампанским и закусками, поспешила к нему. Стащив пару тарталеток с каким-то невнятным кремом, на поверку оказавшимся нежнейшим паштетом, приправленным бусинкой чуть кисловатого ежевичного соуса, я чуть перекусила, осмотрелась, поняла, что настрой у меня явно не тот, и его не исправить и сотней тарталеток, стащила со стола два бокала игристого полусладкого вина. Первый, буквально влила в себя, приглушая мандраж, второй же стала чинно попивать, сместившись чуть подальше от соблазнительного столика с едой. Уже спустя пару минут, в голове поселилась долгожданная легкость. Я снова окинула взглядом зал. А что? Не все так плохо, правда!

Стоило мне подумать о том, что прочимый мне Амарелией успех, не состоялся как факт, меня засекли. Сразу пара молодых дворян, скользивших по залу вроде бы незаинтересованными взглядами, заметили меня, и почти наперегонки, так быстро, как только им позволяли их титулы, направились ко мне.

Прежде чем они меня настигли, я одним глотком осушила второй бокал, и встретила их вполне добродушной улыбкой.

Оба парня оказались вполне симпатичными, разве что тщедушными больно. Дворяне, что с них возьмешь? Приблизившись ко мне, они почти синхронно склонились, кинули друг на друга испепеляющие взгляды, и устремили взгляды на меня.

— Маркиз Креан Арвийский, — отрекомендовался блондин в светло-голубом камзоле, прытко поймав мою руку и запечатлев на ней поцелуй.

— Граф Эжени ан Брэн, — высокомерно, будто не мне представлялся, а отвечал на выпад соперника, произнес второй, повторив маневр своего товарища, — А как зовут прелестное создание?

Я похлопала глазами, глянула по сторонам, в поисках "прелестного создания", пока до меня не дошло, что граф имел в виду меня, и лишь усмехнулась.

— Алисьен Совольская, княжна.

— Отчего я не встречал вас раньше на балах? — влез маркиз, чуть отодвигая графа плечом, — Такую неземную красоту я заметил бы наверняка.

Брови у меня скептически поползли наверх. Да лаааадно, он там еще медом не давится, от сладости своих речей?

— Я обучалась заграницей, — решила я придерживаться официальной легенды.

— Так вы образованы! — воскликнул уж слишком воодушевленно граф, явно переигрывая, — Музицируете, рисуете?

— Определенно, — без зазрений совести соврала я, — Еще крестиком вышиваю, двузначные числа в столбик умножаю и знаю шесть языков.

Глаза моих собеседников округлились, а я обнаружила, что к нашей скромной компании прибилось еще несколько молодых господ, заинтересованно прислушивавшихся к беседе. Вся эта ситуация начала меня понемногу забавлять, а уж когда моя бурная фантазия подкинула картинку, как вся эта цветастая компания лихо дает деру с криками "ведьма" я и вовсе расплылась в неоднозначной улыбке, которую мою собеседники восприняли как знак взаимной расположенности.

Плюнув и решив веселиться, я дала согласие на танец и графу и маркизу, а потом еще четырем подошедшим юношам. И мне было как-то абсолютно все равно, что знаю я всего четыре танца. Мило поболтав еще с десятком молодых, дворян, совершенно различной родовитости, я удостоилась убийственных, испепеляющих и сулящих все муки преисподней взглядов почти ото всех незамужних девушек на балу. И поняла — вечер удался!

После пары танцев я обнаружила, что в таком состоянии могу танцевать что угодно, и подо что угодно, удовлетворилась сим, и пообещала еще пару танцев. Время летело не просто незаметно, нет, люди, с которыми я общалась и партнеры по танцу, слились в одну сплошную пелену, которую я даже не пыталась запомнить. Пару раз я поймала на себе довольный взгляд Амарелии, еще раз столкнулась с князем, который вроде пытался меня кому-то представить. Это ему не удалось, потому как больно прыткий Эжени, преследовавший меня весь вечер, поймав меня за руку, буквально уволок танцевать, а потом так же быстро на террасу. На свежем воздухе в голове немного прояснилось и восприятие стало резче, так что, обнаружив, что граф пытается без зазрения совести зажать меня и облапать со спины, я хорошенько двинула ему под дых локтем, а когда несчастный согнулся, пообещала в следующий раз разбить нос, и вернулась в зал.

Невыносимая легкость бытия окончательно покинула меня. Последние капли игристого напитка выветрились из меня бесследно, и я стала уж слишком четко воспринимать все происходящее. Мягко отшив, и далеко послав не особо понятливых, желающих еще раз станцевать со мной, я пристроилась у стены, нервно играя пальцами с браслетом у себя на руке.

Новое лицо, материализовавшееся у меня перед носом, словно из неоткуда, я видимо сперва не заметила, поэтому, когда мягкий, бархатистый баритон обратился ко мне по имени, я даже вздрогнула, концентрируя мрачный взгляд на его обладателе.

Высокий, почти на голову выше меня, глаза серо-стальные, обозначают чуть хищный прищур, каштановые волосы вьются и мягкими волнами спадают немного ниже скул, мужественное лицо, с правильными чертами, не лишенное привлекательности, прямой нос, квадратный подбородок, сам же он одет в выгодно подчеркивающий все достоинства мощной фигуры зеленый камзол. Он смотрит внимательно, кривит губы в улыбке, и мягко повторяет:

— Станцуйте со мной, Алисьен.

Мои брови медленно ползут вверх. За весь вечер не было ни одного человека осмелившегося назвать меня только лишь по имени, без рода и титула. Да еще и эта просьба! Он ведь и не просит вовсе, будто права на отказ у меня нет, вон, уже и лапы тянет. Что ж, прости мой друг сердешный, но ты сегодня отдыхаешь.

— Во-первых, я княжна Совольская, во-вторых, вы не представились, — как можно холоднее выдаю я и, не позволяя схватить себя за руку, складываю руки на предплечьях.

— Меня вам представил ваш отец, но если Вы желаете, Герцог Горислав сэн Роу.

И смотрит на меня выжидающе. Неужто, думает, что это все, услышала его имя и побежала? Да я знать не знаю кто ты такой, парень! Хотя какой там парень? Он лет на десять, не меньше, меня старше! И вообще, наскакалась я на сегодня!

— В третьих... герцог Роу, я не танцую.

— Разве?

Теперь настало время бровей герцога ползти вверх. Вот оно! То самое, долгожданное моральное удовлетворение, которое обещала мне Амарелия! Сбила я с тебя спесь, да!? Решив не удостаивать его ответа на вопрос, я ловко развернулась и, слегка зацепив мужчину краем юбки, прошествовала к Амарелии, стоявшей в десятке метров от нас и внимательно наблюдавшей за всем происходящим. Лишь подойдя ближе, я обнаружила, что баронесса пребывает в легком ступоре, огромными глазами глядя на меня.

— Что это было? — громко зашептала она мне на ухо, кидая опасливые взгляды на удаляющегося герцога.

— Да я почем знаю? Подошел, танцевать позвал.

— А ты что?

— Тактично отказала... Ну может не очень тактично. В общем, все как ты и говорила! Такое моральное удовольствие... в жизни не думала, что это может быть так приятно!

Глаза баронессы после моих слов стали круглые как плошки и с ужасом воззрились на меня.

— Ты отказала герцогу сэн Роу? Первому советнику Короля? — громкий, с шипящими нотками шепот больше походил на крик.

— Да, а что?

Девушка прижала руку ко лбу, в немом укоре. Нет, ну а что тут такого-то? Я не пойму. Не убьет же он меня теперь. Да и снадобье от самомнения, ему не помешало бы. Жаль только, не придумали его еще, вот и обходимся как можем, подручными средствами.

Впрочем, дальнейшего разворота событий я не могла бы предположить даже приложи я всю свою фантазию. Недавно упомянутый советник короля снова нарисовался у меня перед глазами, на этот раз вместе с моим отцом. Что-то негромко обсуждая, они вышли из толпы и целенаправленно устремились к нам, так что я даже не успела вовремя среагировать и сбежать куда-нибудь на террасу... или подальше. Двое мужчин быстро подошли, притом, князь, был отчего-то подозрительно доволен! Неужто ему понравилась моя выходка? Сомневаюсь... что тогда?

— Алисьен, — начал отец, сверкнув улыбкой, — Я крайне счастлива, что ты так благоразумно дала свое согласие.

Я уставилась на отца, наверно уж совсем не по этикету, так что он даже кашлянул в кулак. Постойте-постойте! Давайте разберемся! Я была не так пьяна, чтобы кому-то что-то давать, а через час этого не помнить! Вспоминаем: под дых — давала, от ворот-поворот — давала, зелья от самомнения — давала, согласия — не давала!

— Не было такого! — уверенно заявляю я.

Теперь на меня огромными глазами воззрились и князь и баронесса. Герцог, подлюка такая, совсем не удивлен, даже улыбается уголками губ — гад!

— Согласие на брак с герцогом сэн Роу, — мягко поясняет отец, а сам уже пришел в чувства и смотрит так, будто мысленный посыл дает "скажи да!".

— Ах! Это согласие! — вскрикиваю я, — Давала! — Граф и его жена выдыхают, герцог ухмыляется. Ну уж нет, я еще не все сказала! — Только не ему.

Снова мертвая тишина, герцог и князь в унисон сопят, сжимая кулаки до белых костяшек.

— Кому? — коротко бросает герцог, опасно сверкая глазами.

Кому-кому, вот тут, согласна, не продумала я...

— Лешему! — выдаю первое пришедшее в голову. Все, антракт. Все присутствующие стоят как громом пораженные, кстати, наша перепалка привлекла много внимания, так что почти весь зал замер, а мое нехитрое "Лешему" повисло в воздухе. Прости леший, я правда не хотела тебя впутывать!

Первым, отошел гадский советничек. Хмыкнул, усмехнулся, смерил меня взглядом с ног до головы, будто корову покупал, и тихо так говорит:

— Смешно. А если попрошу, пойдешь за меня?

Я смотрю на него, как на душевно больного. Вот дает мужик! Ну, вроде ж нормальным языком сказала, что я лучше за лешего пойду, чем за него.

— Размечтался! — хмыкаю я, публика бьется в конвульсиях, дамы чуть ли не рыдают, и я, кажется, отчетливо слышу "вот же дуреха, мне бы герцог предложение сделал уж я бы...". Подожди подруга, и на твоей улице будет праздник, вот я сейчас довоюю, и он живо на более доступный объект переметнется.

— Ну что ж, раз и так нет, то будем действовать по-другому, — снова улыбается герцог.

Вот же блаженный, чего он там еще удумал?

— В присутствии уважаемых свидетелей, по традиции праздника Любостава, я, Горислав урожденный герцог сэн Роу, желаю заявить о "намерении" добиваться руки княжны Совольской Алисьен, — выдает и на одно колено опускается, гад! А меня, между прочим, сейчас удар хватит! Нет, ну точно хватит, духи этого подлеца услышали, вон, на запястье даже знак появился! Марьяна!!! Забери меня обратно в лес! У меня паника-а-а-а-а!

Любостав! Что б его! Да об этих традициях даже в глухих деревнях который век не вспоминают! Где он это вообще откопал! И вспомнил же! И все чин по чину сказал, так чтобы духи согласие дали! Я его убью... нет, здесь слишком много свидетелей. Значит, убью потом! Вот же...

Я еще несколько секунд смотрела на мужчину, стоящего передо мной на одном колене, в надежде что под моим тяжелым взглядом его отвратительно идеальный камзол воспламенится, но ничего не случилось. В звенящей тишине чувствовался всеобщий намек на ожидаемый ответ. А я что? Я же понятия не имею что говорить!

Я быстро глянула по сторонам, в попытке найти пути к отступлению. К сожалению, мое неразумное поведение за предыдущие полчаса привлекло к нам слишком много лишнего внимания, и теперь мы стояли плотно окруженные кольцом зевак. Невольно крякнув, я кинула еще один беглый взгляд по сторонам, сконфуженно кашлянула и, пробормотав как можно более не членораздельно "я подумаю", кинулась бегом прочь из бальной залы. Уже на полпути к своей комнате, почувствовав, как на моей руке зачесался новообретенный магический знак, такой же, как у моего горе-женишка, разве что другого цвета, бледно-розовый, больше похожий на шрам то ожога.

Влетев в свою комнату разъяренной фурией, я принялась метаться из одного угла в другой, быстро выдергивая из волос остатки украшений и попутно пытаясь сорвать с себя ненавистное платье. Я с самого начала знала, что отправиться на этот бал было не лучшей идеей, но я уж никак не могла предположить, что все это мероприятие обернется такой катастрофой! На секунду остановившись, я заставила себя резко выдохнуть и усесться на край кровати. Несколько минут я сидела, нервно теребя юбку нижнего платья. Думай, Лисана, думай! С этим срочно нужно что-то делать!

Что я сама о Любоставе знаю? Пару сказок из детства? Источники сомнительно достойные доверия. В самом деле, праздник такой старый, что наверно и моя прапрабабка не застала того, как на самом деле справляли Любостав. В старину, этот день, считался днем сближения мира живых с миром Предков. Духи в этот день, якобы, могли дать благословление на брак, отсюда и самое основное назначение праздника. Раньше люди верили, что перед костром в эту ночь собирались не только живые, но и мертвые. Прабабки и прадеды, вся умершая родня могла прийти и дать свое благословение на брак. Свадьба, как правило, проводилась позже, в середине осени, когда урожай был убран и шли традиционные празднества. Впрочем, бывало и по-другому. Не всегда девушка соглашалась обручиться, и тогда парень, претендовавший на ее руку, перед духами объявлял о "намерении". Уж не знаю я всех подробностей но, насколько помню, это требовало немалой смелости. Чего бы это потом ему не сулило, приятного в случае неудачи было мало.

Но как это поможет мне!? Я еще несколько минут посидела, отчаянно напрягая память, в попытке выудить еще хоть какие-то обрывки нужной мне информации — бестолку. Пусто, аж ветер гуляет. Где еще взять информацию о неком празднике, который уже которое столетие ни в одной глухой деревне не отмечают так, как положено? О книгах таких я слухом не слыхивала, народные предания да легенды сплошные, и то обрывками. Вот бы Марьяна была рядом! Она-то уж точно что-то об этом знает! У нее вон, по обрядам Первоверов целый трехтомник издан, даром что под чужим именем.

Точно! Вот же оно! Марьяна! Я подскочила словно ужаленная, и кинулась к зеркалу, на ходу выискивая в комнате хоть что-то острое. Нож для бумаги, которым принято было вскрывать письма, оказался как нельзя кстати. Не раздумывая и особо не примериваясь, я резанула им по ладони, быстро вывела на зеркале символы и влила побольше энергии, чтоб уж наверняка. Зеркало почернело, представив моему взгляду мутную фигуру существа, отдаленно напоминающего меня саму. Главное не приглядываться, ведь стоит только увидеть в ней свое отражение и тень уволочет тебя в зеркало, а сама займет твое место среди живых. Впрочем, связь с помощью тени почти не опасна, разве что для совсем неопытных магов, другое дело сложные ритуалы, когда наедине с ней приходится находиться часами. Вот тогда-то эта тварь постарается и внимание к себе привлечь, и на зеркало засмотреться. По этому, от греха подальше, Ковен магов все ритуалы с тенью и запретил. Но нам то что? Мы же ведьмы и так почти вне закона. Огрехом больше — огрехом меньше...

— Покажи Марьяну! — приказала я. Тень недовольно шикнула и исчезла, предоставив мне изображение хорошо знакомой комнаты, в приглушенном свете луны едва ли можно было разобрать хоть что-то кроме очертаний предметов, Марьяны и вовсе видно не было.

— Марьяна! — позвала я сперва тихо, старательно вслушиваясь в тишину. Ничего, ни ответа, ни звука.

Зеркало плавно поплыло над полом, в сторону печи, где обычно спала Марьяна. Я вновь позвала наставницу, и в этот раз оставшись без ответа.

— Марьяна!!! — мой рявк уже почти у самой печи наконец привел к нужному результату, правда, не совсем такому как хотелось. Марьяна очевидно проснулась и, видимо, не особо разбираясь в том, что происходит, запустила пульсаром в зеркало. Изображение потухло. Я негромко выругалась, глянула на только успевшую засохнуть кровь на руке, с сожалением цокнула языком и полезла опять за ножом.

Быстро стерев с зеркала засохшие символы краем рубахи, я вновь нанесла наскоро провела ритуал и стала нетерпеливо дождаться когда в зеркале вновь появится тень.

— Марьяну, живо! — рявкнула я в зеркало, стоило фигуре проявиться.

Тень дернулась, злобно взвыла, разинув свой огромный черный рот, и снова исчезла, предоставив мне новое изображение.

В этот раз оно было слегка мутноватым, светлым и почему-то отображало свежепобеленный потолок нашего с Марьяной дома.

— Марьяна? — осторожно позвала я.

Послышались шаги и вскоре мне предстало лицо заспанной ведьмы, смотрящее на меня сверху вниз.

— Лисана? Что ты устроила!? Ты использовала обряд с тенью? Боги и демоны, что ты вытворяешь, ты же...

— Что ты знаешь о Любоставе!? — прервала я поток ее гневных излияний.

— Что? — от изумления Марьяна даже забыла о своем возмущении.

— Любостав, что ты о нем знаешь?

— И ради этого ты воспользовалась запрещенным ритуалом, рисковала собственной жизнью, разбудила меня среди ночи...

— Марьяна, это срочно! Правда, потом ругай меня, трудовую повинность объяви, да хоть выпори! Но сперва: что ты о нем знаешь?!

Марьяна тяжело вздохнула, вопросительно глянула на меня, и лишь получив обещание после все ей объяснить, быстро кинула.

— На самом деле, я знаю не так уж много, — пожала она плечами, — Будет проще, если ты скажешь, какая именно информация тебя интересует?

— Заявление о "намерении".

Лицо Марьяны, отображавшее крайнюю степень изумления, на секунду исчезло из поля зрения, чтобы вскоре возвратиться.

— Чувствую, нам предстоит долгий разговор, — пояснила она, на несколько секунд в зеркале появилась рябь, но стоило ей улечься, как мне предстала Марьяна в полный рост, встрепанная, еще немного заспанная, в своей любимой ночной рубашке василькового цвета, — Сделала нам зеркало. Должно какое-то время продержаться, а то в кружку с водой смотреть совсем неудобно.

— Прости за зеркало.

— Да ладно! — махнула рукой ведьма, — К делу. Значит Любостав и "намерение". Вот так дела... Где ты это вообще отрыла Лисана?

— В том-то дело что даже не я! — мрачно скрипнула я зубами.

— Расскажешь, — кивнула она, — Что до информации, история мутная, да и кто на такое решится нынче, не представляю. Дело-то вот в чем, заявить о "намерении", тут много ума не нужно, вот только дальше самое интересное начинается! В старину девушки неугодных женихов так испытывали. Вот найдется такой смельчак... или уж скорее дурак, откажет ему девушка, а он возьмет, да в Любостав о "намерении" заявит. Духи это дело печатью скрепят, и дальше поступает он на милость избранницы.

— О чем это ты? — от нетерпения я даже подалась к зеркалу.

— А вот о чем: девушка смельчаку вольна назначать любое испытание, какое захочет, если нравится жених, и отказала она ему только чтобы его проверить — пошлет в поле за цветами или в лес по ягоды. А вот если не нравится, то уж на что фантазии хватит... помню чаще всего за папоротником цветущим посылали, еще за головой драконьей, за яблоками молодильными, за мечом "Кладенцом"... Мало того что задания сложные, если не сказать невыполнимые, так еще и отводится на них ровно десять дней. А уж если он задания не выполнит, то так к духам и уйдет в тот же час. От того обряд этот давно запретили.

— Ясно! — Просияла я, — Значит загадывать ему можно что угодно?

— Что душе угодно, главное сказать правильно, мол я, такая-то, по традиции "Любостава", в присутствии свидетелей назначаю испытание. Да успеть надо до восхода солнца, а то духи посчитают, что испытание пройдено и дальше уже никуда.

— До восхода!? — взвизгнула я, глянула на начавший розоветь горизонт и кинулась вон из комнаты.

Бегом несясь по коридорам родового поместья, я на ходу соорудила себе морок платья, влетела в крыло где по планам Амарелии должны были расположить задержавшихся на ночь гостей, и принялась врываться в каждую дверь по очереди, одновременно старательно размышляя над испытанием. Может и правда в болотные топи послать Меч "Кладенец" разыскивать? Или может голову дракона запросить? Нет, все же дракон — это не гуманно, они же разумные, пусть и в ящеров оборачиваются... Да и болота... бедные кикиморы и хохотуны, они же мне этого не простят потом! А может...

На четвертой комнате я, наконец, нашла искомый объект. Проситель моей руки не спал, разве что встретил меня голый по пояс да с хитрым прищуром серых глаз.

— Доброй ночи, краса моя.

Я замерла у двери, лихорадочно пытаясь решить, огрызнуться на "его" красу, или перейти сразу к делу. Впрочем, меня мучил еще один нерешенный вопрос, какое испытание назначить этому негодяю?

— Что привело Вас в мои покои в столь поздний час?

— Кажется, у нас с вами есть одно незаконченное дело... — говорить я старалась как можно спокойнее, но мой голос невольно срывался на угрожающее шипение.

— И что же это? — явно не воспринимая меня в серьез, спросил он.

— Согласно законам предков и чтя традиции Любостава, я княжна Совольская Алисьен, назначаю испытание, — выпалила я.

Соискатель моей руки, на секунду дрогнул, но стоило мне взглянуть в его насмешливые глаза, я сразу поняла — мне показалось. Впрочем, чего уж, пусть радуется, недолго осталось. Это ему не "цветочек аленький принести".

— Будьте любезны сударь, коль согласие мое на брак желаете получить, добыть мне коня черного, с гривой золотой, чтоб с зубами волчьими был, по человечески говорил, да огнем дышал. Сроку Вам, на все про все десять дней дается.

Ну, и что ты на это скажешь, а? Я глянула на своего оппонента с чувством полного морального удовлетворения. Мужчина, стоящий передо мной старался никак не выдать свое настоящее состояние, но его окаменевшего лица и напряженно сжатых пальцев вполне хватило чтобы подтвердить мою догадку: я его достала!

Улыбнувшись ему самым обворожительным образом, на какой я только была способна в своей не мастерской игре, я развернулась, и поспешила обратно в свои покои, внутренне ликуя. "Не на ту нарвался наглый, самоуверенный упырь! И поделом! " — радостно размышляла я, предвкушая как, будет хохотать Марьяна, когда я расскажу ей об этом!

Мое появление в комнате было встречено нетерпеливым возгласом Марьяны.

— Ну наконец-то! Лисана, если ты сейчас же мне все не расскажешь...

Я громко фыркнула, подтащила кресло к зеркалу, и устроившись в него принялась удовлетворять любопытство своей наставницы начиная с того дня, как она закинула меня в ночной сорочке, сарафане и лаптях в главный зал поместья князя Совольского. Не скупясь на описания, я с удовольствием изложила ей все подробности только что закончившегося бала, подобравшись к самому интересному. Сватовство герцога, первого советника короля и просто красавца, было отведено отдельным пунктом. Марьяна слушала внимательно, иногда похихикивая в кулак, пока я не добралась до истинных причин моей заинтересованности в традициях Любостава. Тут уж ей стало не до смеха.

Изучив метку на моем запястье взглядом, не сулившим ничего хорошего, она подняла на меня глаза и тяжело вздохнула:

— Что ты ему загадала, Лисана?

— Коня загадала, — удовлетворенно хмыкнула я, — Помнишь у тебя книжица была неплохая, про демонов всяких. Вот я оттуда коняшу и припомнила.

— Ты загадала ему демона!? — Марьяна уставилась на меня как на умалишенную, подскочив со своей лавки.

— А что такого? Он сам напросился! — пожала я плечами.

— Лисана! Но он же умрет, если не выполнит твоего задания! — вскрикнула наставница.

— А я тут при чем? Это уже его проблемы. И вообще, что ты мне предлагаешь? Вот так взять и за него выйти? Не дождетесь!

— Лисана... он заслуживает твоего гнева, но не смерти!

— Все Марьяна, сделанного не воротишь. Да и не жалко мне его, — я раздраженно вскочила на ноги и махнула рукой, разрывая связь.

Рассказала на свою голову. Все настроение чертям под хвост! Ну, спасибо, Марьяна.

Глава 5.

Плохо быть хорошей ведьмой

Погода стояла прекрасная, и ничто не должно было омрачить моего дня безделья и лени. Я валялась на берегу пруда, находившегося в дальней части поместья, не особо популярной у местных жителей, так что здесь я вполне могла рассчитывать на уединение.

С Любостава прошло уже шесть дней, и я в предвкушении ожидала, когда же настанет тот самый день десятый. Впрочем, далеко не все обитатели поместья разделяли получаемое мной удовольствие. Герцог сэн Роу, сразу после разговора со мной, не дожидаясь утра, покинул поместье, отбыв в неизвестном направлении. Я же, втайне надеялась, что отбыл он никуда иначе как к черту. Но этим предположением с остальными делиться не стала.

Свое недовольство моим поведением, князь Совольский выразил мне сразу же на утро после Любостава, притом, в столь пламенной речи, что я невольно прочувствовала всю глубину нанесенного нашей благородной семье вреда. Амарелия осторожно заметила, что я вела себя предосудительно неразумно. Сестрицы и вовсе негромко позлословили в мой адрес, правда, ровно настолько, насколько позволяло им хорошее воспитание.

Я же поняла что своей выходкой, разрушила, давнюю многоходовку своего отца, призванную увеличить его влияние в стране до тех высот, что спокойно позволили бы ему соперничать с королем. И если уж началась она еще много лет назад, когда он понял, что от дочерей тоже может быть прок в политической игре, то завершиться должна была ожидаемым образом — свадьбой одной из них и первого советника короля — герцога сэн Роу. И вот тут появилась я. Даже долгие размышления не помогли мне прийти к ответу на вопрос, почему же именно я приглянулась герцогу настолько, что он не принял отказа и в угоду политической выгоде не выбрал другую, более сговорчивую сестру. Что ж, именно его настойчивость (или лучше сказать упертость?) и привела к этим, печальным для всех, последствиям.

Впрочем, никто из моей семьи в итоге, не осознавал, каких именно масштабов несчастье постигло самого герцога. Над ним нависла угроза не просто быть записанным в неудавшиеся ухажеры, что конечно могло бы отбросить тень на его безупречный, по описанию многих, образ. Нет. Его ждало нечто куда более серьезное, чем обсуждение его любовного фиаско в дворцовых кулуарах. Моя наставница, после разговора в Любостав, прислала мне письмо, в котором содержалось два листа текста, подробно описывавшего все то, что ожидает неудавшегося жениха. Уготованная ему участь на самом деле была не одной из приятных. Застрять в этом мире, привязанным ко мне в качестве вечного, молчаливого и незримого спутника жизни, до моей смерти, а после — попасть к неуспокоенным душам, вечно скитающимся в поисках прохода в другой мир. Малоприятная перспектива. И для меня в том числе! Теперь-то я вполне осознала, почему от этой традиции отказались столетия назад.

И все же, размышления о несчастной судьбе герцога меня заботили не столько, сколько мнение Марьяны. Сама же она высказывалась довольно нейтрально, но в каждой строчке ее письма я видела немой укор моему решению, что не могло меня не злить.

— Почему я должна сейчас переживать о его судьбе, когда он сам затеял эту бессмысленную авантюру! Разве я виновата в том, что он такой нахальный и самоуверенный тип? Я думаю нет! — раздраженно бурчала я, в очередной раз просматривая письмо Марьяны. Кумарь самодовольным мячиком прыгал рядом, воспринимая мои попытки спасти от него и без того погрызенные листы, как забавную игру.

— Нет! Ну что за напасть! — я подскочила на ноги и швырнула бумаги на траву. Моральное удовлетворение от содеянного покинуло меня уже через два дня после Любостава, и теперь меня с удовольствием глодал червь сомнения, — Что я могу?

Кумарь на секунду отвлекся от разрывания листов, только для того, чтобы вновь взяться за них с утроенным энтузиазмом.

Я загадала ему привести мне демона, которого я и сама не знаю где искать! А если даже я помогу ему справиться с заданием, что дальше? Придется выйти за него замуж? Ну уж нет... И все же Марьяна, что б ее кикиморы погрызли, была права, такой смерти он не заслуживает.

Я стала ходить по берегу, размышляя о вариантах. Идеи в голову приходили одна хуже другой, а ситуация казалась все безвыходнее. Наконец, схватив кумаря в охапку, я рванула в сторону поместья, собираясь следовать жизненному принципу "решила — делай", а уж проблемы... да что там, будем решать по мере поступления!

Впрочем, проблемы себя ждать не заставили, застигнув меня уже в моей комнате. Конечно, самой добыть этого злосчастного коня идея хорошая, но где его взять? Я ведь и сама толком не знаю что загадала, а уж где это взять — и подавно! Значит, что? Значит, спросим у Марьяны!

Тень в зеркале, увидев всклокоченную меня, в нетерпении мечущуюся по комнате, даже не стала пытаться меня отвлечь, тут же проявив на поверхности зеркала яркое голубое небо.

— Марьяна! — позвала я, как могла громко.

С минуту картинка не менялась, хотя вокруг слышались шаги. Наконец, у меня перед глазами возникла наставница, в полный рост, только вид оказался отчего-то снизу.

— Лисана! Пресвятые веники! Как ты это делаешь, леший тебя за ногу! — выругалась она, нависая над зеркалом.

— Что делаю?

— На связь выходишь в странных местах. То в кружку залезешь, то вот, уж ни в какие ворота не лезет — в лужу! Впервые такое вижу.

— Да кто ж его знает! — фыркнула я, — Сама гадаю, чего это я все время в неожиданных ракурсах тебя застаю.

— Чего хотела? — пропыхтела женщина, быстрым движением стирая пот со лба.

— Сердишься, да?

— Мне сердиться нечего, твое решение, тебе с ним жить, — качнула головой наставница.

"Сердится" — поняла я.

— Ну, в общем... — я на секунду замерла, собираясь с мыслями, — Я признаю, что была не права, помоги мне добыть этого коня! Пожалуйста. — Выпалила на одном дыхании.

Марьяна замерла, несколько секунд молча глядя куда-то в сторону.

— Вовремя же до тебя дошло, глупая девчонка, еще бы на десятый день додумалась меня спросить!

Я тяжело вздохнула. "Ну что ж, немного нотаций, пожалуй, не должны меня убить", — подумала я, но их не последовало. Наставница лишь еще раз тяжело вздохнула и устало потерла лицо руками.

— Боюсь, мне нечем тебя порадовать Лисана. Ни ты, ни я, достать такого коня не сможем. Для начала, ошиблась ты в классификации, горюшко мое, конь этот и не демон вовсе. Он, на наше счастье, существует, вот только призвать его может очень сильный маг-стихийник, уж никак не мы. Да и тот, к такому ритуалу готовиться должен, по меньшей мере, несколько месяцев.

Я тяжело вздохнула, закусив губу. Вот это уже плохо.

— Так что, помочь ты бедняге никак не в силах. Остается лишь понадеяться, что этот самоуверенный дурак — не последний человек в Империи, милостивые боги позволят, и он как-то да справится с твоим заданием.

— Ясно, — выдавила я, едва сдерживая рвущееся наружу разочарование.

— Не печалься, душа моя, — Марьяна попыталась ободряюще улыбнуться, — древние духи, как никто лучше судьбу знают, может это и есть она?

— Ну, спасибо, ободрила, — фыркнула я.

— Как могла, — пожала она плечами.

Махнув рукой, разрывая связь, я тяжело опустилась на кровать, растирая лицо руками. Что ж, отсутствие результата — тоже результат. Остается лишь обдумать, что делать дальше.

Похоже, сама призвать свое "задание" я не смогу. И ведь могла же загадать что попроще... яблочки там, молодильные, или еще что. Но ведь нет, дернул черт! Загадала, то, в чем ничего не смыслю.

Уж так издревле повелось что маги — мужчины, и магией они владеют мужской — стихийной. Мы же, женщины — совсем другое дело. Нам, ведьмам, подвластны тьма и свет, чего больше зависит от того, с какой сущностью мы связаны. И разница в способностях далеко не незначительная, а совсем наоборот. От того и не может колдовать ведьма — как маг, а маг — как ведьма. Тут от основ управления силой до ритуалов, все разное. И пытаться, уж если честно, не стоит. Хорошего все равно не выйдет. Вот, к примеру, взять ту же сущность: ведьмы с ней рождаются, а у мага ее отродясь как не было, так и не будет, и тут уже ничего не поделаешь. И если уж "коня" призвать можно лишь стихийной магией, значит, мне тут и делать нечего. Но ведь делать что-то надо!

Подобными мыслями и переливанием из пустого в порожнее, я прострадала до вечера, и, так и не выйдя из своей комнаты и даже не поев, в какой-то момент отключилась, сама того не заметив.

Утро следующего дня не улучшило моего положения, а скорее ввергло еще в большее отчаяние. За ночь мысли в голове не улеглись, а наоборот, казалось, устроили бунт, перемешавшись в произвольном порядке. Часть меня, уверена, та самая, ведьмовская, раздраженно сообщала, что мы попытались, а дальше "спасение утопающих — дело рук самих утопающих". Вторая часть, негодовала по поводу моей непроходимой тупости. Третья пыталась придумать хоть какой-то план Четвертая... в общем, частей у меня было много, и все они в разнобой подкидывали мыслишки, от которых становилось уж совсем тухло.

И так прошел еще один драгоценный день. В запасе оставался еще один с небольшим хвостиком, а мое состояние из попыток придумать какой-то план, плавно перешло в состояние "надо делать, хоть что-нибудь, хоть картошку копать — главное делать". Ведомая этим чувством, я, наконец, покинула свою берлогу, решив, что возможно свежий воздух разгонит мою печаль, а если уж совсем повезет — подкинет дельную мысль.

Прихватив с собой несчастного кумаря, который, за последние два дня был мной, в порыве отчаяния, так затискан, что прятался на карнизе, я спустилась по винтовой лестнице, и минуя центральный вход, а заодно и все княжеское семейство, которое наверняка добавило бы красок моему и без того не радужному настроению, вышла в сад. Погода стояла прекрасная, как и положено летним утром. Птички поют, жирный кот тащит честно украденную с кухни курицу, садовник самозабвенно выстригает цилиндры из зеленой изгороди, какой-то важный поп, подметая своей рясой пол, с моим отцом рядом перекатывается... Стоп! Я уставилась на движущуюся ко мне процессию, и поспешила прыгнуть в кусты. И леший с тем, что они обо мне подумают! Правда, сбежать мне не дали. Мой хитрый маневр был замечен, и очень скоро, поравнявшись с кустами, в которых я затаилась, князь невозмутимо произнес:

— Алисьен, дочь моя, позволь узнать все ли с тобой в порядке, и не соизволишь ли ты к нам присоединиться? Я хотел бы тебя кое-кому представить.

Тихонечко пыхтя пришлось вылезти из кустов, и быстро сообразив какой-то реверанс, смущенно пояснить:

— Шляпка в кусты улетела.

— И где же она? — изогнул брови уж больно наблюдательный поп.

— Так я же говорю, улетела.

Подняв брови еще выше, всем своим видом показывая изумление и недовольство, он повернулся к моему отцу, но тот оставил мою выходку без внимания.

— Алисьен, это Архиепископ Митрий, столь любезно согласившийся обвенчать вас с герцогом сэн Роу.

— Посмертно? — мрачно осведомилась я.

Лица священника и отца одинаково вытянулись, в молчаливом ужасе. Нет, ну а кто его за язык тянул!? Настроение и без того прескверное. Может этот герцог до послезавтра не доживет, с кем тогда он меня венчать будет.

— Предсвадебное волнение, — прокряхтел князь и, одарив меня убийственным взглядом, поспешил отвлечь внимание священника, разговором о щедрых пожертвованиях и помощи в строительстве нового храма.

Больше мне и не надо было. Поймав в кустах благополучно забытого там кумаря, я направилась к своему любимому озерцу. По дороге размышляя, как же я все-таки терпеть не могу всех этих священнослужителей, и как же хорош был наш деревенский батюшка. Его-то, без урона для репутации и политических интересов, так просто можно было превратить то ли в лягушку, то ли в козла, то ли в еще бог весть что...

"Превратить..." — от посетившей меня мысли я, видать, так сжала несчастного кумаря, что тот издал странный кряхтящий звук и стал бешено вырываться. Хватку пришлось ослабить, а вот мысль никуда не ушла. Идея была столь же проста, сколь гениальна: кто как не ведьма может превратить обычного коня в коня огнедышащего, говорящего... и дальше по списку. И как я только не додумалась до этого раньше?! Дуреха!

Настрадавшийся кумарь был выброшен в кусты, что было воспринято им с огромным энтузиазмом. Я же рванула в сторону отцовских конюшен.

— Коня мне, живо! — рявкнула я первому повстречавшемуся мне на конюшне парнишке, — Чего уставился, шевелись!

Бедняга, до этого вычищавший стойло, так ускорился, что неловко зацепившись за ведро с помоями, упал на пол, опрокинув его содержимое, снова подскочил на ноги и бормоча неразборчивые извинения, кинулся по конюшне к дальнему стойлу, где стоял мой любимец — Хаэль — гордость отцовской конюшни, верросский скакун.

— Да не седлай, так веди!— крикнула я, услышав звон упряжи.

Донельзя растерянный паренек, не смея мне противоречить, подвел коня и остановился, ожидая дальнейших указаний.

— Ну все, молодец, иди, давай, — отмахнулась я, — И сегодня никому ни слова, о том что коня взяла я, понял?

Отчаянное потрясание головой было принято мной за положительный ответ.

Хаэль недовольно переминался с ноги на ногу. Вороной красавец с единственным белым пятном на лбу в виде ромба, видимо, ожидал, что мы с ним пойдем прогуляться, и теперь недоумевал, почему же он все еще стоит без упряжи и ждет. Будто в подтверждение моей догадки конь слегка ткнулся мне мордой в плечо.

— Прости, Хаэль, сегодня ты мне поможешь не так, как обычно. Ну-ка, пошли со мной, будем спасать буйную головушку одного невесть что возомнившего о себе му...жика.

Для проведения своего эксперимента я выбрала местечко в небольшом отдалении от поместья, куда обычно не заглядывали его жильцы без особой надобности, а именно — кладбище. Нет, на само кладбище я, конечно, не полезла, а только расположилась рядом с фамильным склепом, резонно посчитав, что тут уж вряд ли меня отец с архиепископом застанут. Разве что моему благородному родителю придет в голову представить столь влиятельной особе моего прадеда, уже почти сто лет мирно почивающего под сводом этой симпатичной усыпальницы.

Устроившись в тени раскинувшегося прямо у часовни граба, я глянула на скакуна благородных кровей, который как ни в чем не бывало, мирно ощипывал травку у себя под ногами. Чуть покрутилась, прикидывая не пробужу ли я своей остаточной магией, сама того не желая какого-нибудь из своих благородных предков, и приступила к той части, в которой мне полагалось колдовать. Так как конечный результат был далек от жабы, козла или еще какой привычной деревенскому жителю зверушки, зачаровывать коня я решила последовательно, слой за слоем накладывая изменения.

Первым было зачаровано мое любимое белое пятнышко на лбу. Конь даже ухом не повел, преспокойно восприняв это вмешательство. Затем грива и хвост стали золотыми и ярко заблестели на солнце. Это Хаэль тоже воспринял совсем равнодушно. На повестке дня оставалось самое сложное, для психики коня в первую очередь: волчьи зубы, огненное дыхание и человеческий голос.

Как и ожидалось, изменения зубов повергло Хаэля в легкий шок. Конь отвлекся от мирного щипания травы, несколько раз изумленно клацнул волчьей пастью, глянул на меня вопросительно и тоненько испуганно заржал.

— Тише, тише Хаэль! Без паники. Это ненадолго, — пробормотала я, добавляя к своим словам еще и ментальный посыл.

Аккуратно погладив коня по золотой гриве, я решила дать ему небольшую передышку, чтобы тот мог привыкнуть к произошедшему. Но куда там! Какое-то время животное беспокойно трясло головой, клацая зубами, никак не желая успокаиваться. Все мои попытки отвлечь его от переживаний свежей травой, или сахарком, сунутым под нос, провалились. Так что, в конце концов, немного оправившись и, видимо, найдя для себя решение проблемы, конь стал грызть дерево, пытаясь сточить излишне острые зубы о твердую кору. Отчаявшись дождаться его успокоения и понимая, что дальше стресс будет только больше, я добавила еще один слой, после которого должен был появиться огонь из пасти. Каково же было мое изумление, когда вместо этого, все мои предыдущие старания рассыпались в прах, вернув коню его изначалный облик. Правда, было в этом и нечто хорошее: в отличие от меня, Хаэль был скорее обрадован, чем разочарован. Оставив в покое дерево, он громко фыркнул, глянул на меня укоризненно и потрусил в сторону от кладбища, завидев симпатичный еще нетронутый кустик.

Я несколько минут постояла, недоумевая, что же могло пойти не так, но, не придумав ничего похожего на правду, догнала коня, и повторила всю процедуру заново. В этот раз Хаэль уже не был так изумлен, а лишь целенаправленно направился точить зубы о дерево, правда, стоило мне попытаться нанести следующий "слой" как все снова развалилось.

Следующая моя попытка была столь же неудачной. После чего я решила идти другим путем, и наносить все три изменения в один заход, а потом добавить огонь и человеческий голос. Но и этот план провалился ровно так же, как и предыдущий. Нарисовав в воображении то, каким должен быть окончательный результат, я предприняла еще несколько отчаянных попыток заколдовать коня одним махом, и совсем выдохшись, отступила.

Все ясно, с конем у меня не получилось. Но это еще не повод отчаиваться, мы пойдем другим путем...

За следующие несколько часов, и вплоть до заката, я перепробовала все, что только попадалось мне на глаза и шевелилось. Конями становились белки, мыши, ослик и даже конюх на несколько минут испытал на себе удовольствие быть златогривым чудом-юдом. И ни один (кроме белки) не пробыл в нужном образе больше получаса.

Раздосадованная полным фиаско этой затеи, я вернулась в поместье, возвратив все это время сопровождавшего меня Хаэля в конюшню.

Немного покрутившись, не в состоянии уснуть перед завтрашним днем, я перекусила тем, что принесла мне Яра и, недоумевая, почему же я смогла превратить батюшку в лягушку на несколько дней, а коня не могу заколдовать и на несколько часов, улеглась спать.

Сон отчаянно не шел, рисуя мне самые печальные картины ожидавшего меня завтра, терзая мой ум предположениями почему же не сработал мой, казалось бы, идеальный план и подкидывая мне уж совсем непрошенные мысли о том, что сэн Роу, был, пожалуй, не самым худшим из возможных вариантов.

Окончательно выведенная из себя, я подскочила на ноги и кинулась к зеркалу.

— Марьяну, живо! — уже привычно рявкнула я, сорвав алую ткань, закрывавшую вид. Связь с тенью я так и не прервала с момента бала, но скорее из-за лени, чем по каким-то другим существенным причинам.

— Лисана? — изумленная Марьяна тут же возникла передо мной в одной ночной сорочке с расческой в руке и какой-то желто-зеленой маской на лице, но стоило ей немного прийти в себя, как настроение наставницы тут же переменилось — Ты совсем сдурела? Опять обряд с тенью!? Ты смерти своей хочешь?

— Да не проводила я обряд! — махнула я рукой, — Я просто связь не разрывала и все.

— День? — изумилась Марьяна.

— Как же, — хмыкнула я, — с бала еще!

Несколько секунд наставница просто молча таращилась на меня, от изумления приоткрыв рот. Затем едва слышно что-то пробормотала, кивнула сама себе, и уже почти спокойно обратилась ко мне:

— Что у тебя случилось?

— Да вот, пыталась создать то, что загадала, женишку этому, чтоб его кикиморы век жрали... при помощи обращения. Перепробовала кучу всего! А результат — никакой!

— Мне жаль, — вздохнула Мартяна.

— Да не в этом дело! — отмахнулась я, — Не пойму, почему не сработало! Батюшку-то нашего я с получиха превращала, еще когда мелкая была! Вот, к примеру, помнишь, какой из него ослик хороший пару лет назад вышел: аж неделю на нем овощи на ярмарку возили. А тут, один черт, колдовство больше получасу не держится. А если и держится, то только часть, полностью совсем не выходит обратить.

— Ох... Лисана, Батюшка-то наш, это дело особое, он и не у такой одаренной ведьмы как ты, во что хочешь обернется.

— Это как? — изумилась я.

— А вот так, давно еще я это заметила. Предрасположенность в нем есть к оборотной магии. Он для этого заклятья — идеальный материал. От того, особо не стараясь его так надолго превратить можно. А ты, видимо, мало того что пыталась не самые подходящие объекты обратить, так еще и конечный результат сложный очень выбрала. Такая магия и на хорошем объекте дольше пары дней не продержится без стараний и постоянной подпитки, а уж просто так, странно, что вообще хоть ненадолго сработало.

— Так вот в чем дело! — вскрикнула я, подскакивая с кровати.

Быстро попрощавшись с Марьяной, я снова призвала тень, на этот раз уже ради другого задания.

— Переместишь меня, — приказала я, стоило ей появиться.

Тихо шипя, серая фигура проползла по рамке зеркала, пытаясь привлечь мое внимание, но я лишь фыркнула, прерывая ее жалкие потуги.

— Живее давай.

Злобно шикнув, сущность метнулась вглубь густой черноты, открывая для меня проход. Долго не раздумывая, я прыгнула в воронку и спустя всего несколько секунд кромешной темноты — очутилась на дворе довольно большого сельского дома.

— Держи проход и жди меня, — бросила я через плечо.

На самом-то деле, ведьме, для того чтобы самой переместиться в места не столь отдаленные (в приделах королевства, к примеру) использовать тень вовсе не обязательно. Но тут дело другое: мне предстоит переместить кое-кого не очень согласного с перемещением, и, что немаловажно, очень крупногабаритного. Тут уж, тень — пожалуй, чуть ли не лучший, и уж точно самый быстрый вариант.

На улице стоял прекрасный летний вечер. Где-то в отдалении слышался шум шуршащего кронами леса. Полумесяц, довольно хорошо освещал ухоженный садик и добротно сколоченное крыльцо дома. Из-за угла дома лился теплый желтый свет, говоривший о том, что хозяин этим вечером никуда не ушел. К его несчастью...

Прытко взбежав на крыльцо, я легким пасом руки откинула щеколду и вошла внутрь, не особо таясь. Скрежет замков и скрип половиц привлек внимание еще не уснувшего хозяина дома. Батюшка появился из-за поворота коридора, держа в одной руке блинчик, а в другой сжимая символ единого, болтающийся на длинной цепи достающей до пупа.

— Ты... ведьма!? Что забыла нечистая в моем доме?

— Некогда объяснять, ты мне поможешь. Побудешь пару дней конем! — быстро объявила я, с порога колдонув для пущего эффекту.

Что тут говорить, конь из Батюшки вышел загляденье: блестящая черная шерсть, золотая грива в пол, пасть точно волчья, легкие облачка дыма, вырывающиеся из ноздрей, но как же он сквернословил...

Дав ему несколько минут на то чтобы выпустить пар, я ухватилась за золотую гриву и потянула коня на выход.

— Ты куда меня тянешь, девка!? А ну расколдовывай! Расколдовывай живо!

— Ты что-то больно раскудахтался, Сварог, так допрыгаешься, и вовсе не расколдую никогда.

Конь резко заткнулся, чего от него и требовалось.

— А теперь слушай и запоминай. Поможешь мне, походишь так пару дней, конем поприкидываешься. Потом я тебя расколдую и, если уж что, так и быть — за мной должок. Понял?

Конь-Батюшка кивнул.

— Молчать не обязательно, но если будешь материться, или, не дай божи, ляпнешь что ты человек обращенный, обещаю, на живодерню отдам, как самую обычную скотину. Уяснил?

— Да, — едва дрогнувшим голосом произнес конь.

— Вот и молодец.

Неохотно волочась за мной, батюшка, в обличье коня, неловко протиснулся в дверь, бочком спустился по ступенькам с крыльца, и встал как вкопанный, огромными глазами уставившись на мою тень, приветливо распахнувшую свои объятья, стоя в портале.

— Исчезни, — отмахнулась я от безликого существа.

Тень громко взвыла, явно мне назло напугав батюшку до поросячьего визга, и растворилась в глубине портала.

— Идем, — кивнула я.

Сварог быстро замотал башкой, увенчанной золотой гривой, любовно прижимаясь к стене дома.

— Да не трясись ты так! Вроде божий человек, тронуть не должна, коль греха за душой не умеешь, — заверила я его. Но, заметив, как умудрился побледнеть абсолютно черный конь, поняла, что аргумент я привела неудачный, — Та-а-а-ак, спокойно! Только без паники! Обещаю, тебя она не тронет.

— Я туда не полезу, — слегка дрожащим голосом сообщил он.

— Не полезешь, значит? — переспросила я, стараясь прозвучать как можно более угрожающе.

— Даже и не пытайся. Эту дрянь я боюсь больше, чем тебя.

— Ну, раз так... — я усмехнулась, размышляя о пришедшей мне в голову идее, — стой здесь, я пойду седло поищу.

— Зачем седло?

— Как зачем? Кто из нас тут конь? Вот и поскачем. Или ты думал, мы к завтрашнему утру пешком дойти успеем? Только верхом и только во всю прыть! Так что жди, а я мигом.

— Эй! Эй ведьма! Стой! Мы так не договаривались!

Я лишь быстро направилась к забору, перемахнула через него и поспешила вдоль по улице. Где взять старое седло я знала так же хорошо, как и все остальные жители Ледневки. Отставной военный, Макар, хранил его в своем сарае еще с тех незапамятных времен, когда его конь был жив, и даже чем-то напоминал боевого. Сейчас же, единственное седло на всю деревню было достоянием общественности. Всякий желающий, положив медную монету взамен, мог взять его из незапертого сарая в пользование на день-другой. Самое интересное, что за все минувшие годы, не было еще ни одного человека, что осмелился бы нарушить это негласное правило.

Очень быстро раздобыв искомый предмет, не забыв оставить монетку, я вернулась к дому Сварога. Недоверчиво косясь на меня, Батюшка стал боком, по-над стеночкой отступать.

— Иди сюда, седлать буду, — громко объявила я, быстро подбираясь к его боку.

— Ты с ума сошла, ведьма!? Я человек, священнослужитель! Руки убери, окаянная.

— Ты в зеркало давно глядел? И вообще, что-то ты своим языком, как помелом размахался. Или я не доходчиво про живодерню объяснила?

Чуть вздрогнув, конь умолк, лишь кидая на меня полные недовольства и едва скрываемого страха взгляды.

Оседлав Батюшку, намеренно забыв про потник и затянув ремни потуже, я вскочила в седло и похлопала его по шее.

— Не будешь слушаться, у меня еще и уздечка есть. А теперь трогай, нам еще скакать и скакать.

Бурча себе под нос что-то неразборчивое, Сварог, без особого энтузиазма побрел в нужном направлении. То и дело недовольно всхрапывая.

— Нет, родной, так дело не пойдет! Такими темпами мы и к концу недели не доедем! — недовольно заявила я, не успели мы выехать за пределы деревни, и хорошенечко ударила пятками по бокам коня.

Нецензурно крякнув, Батюшка чуть прибавил шаг.

— Давай, шевели окороками! Но, лошадка!

— Я и так шевелю! — зло шипел тот, живо перебирая ногами. Но непривычное тело не очень хотело нестись во весь опор. То и дело спотыкаясь, обращенный конь, сбивался с шага, нервно встряхивал головой, выдыхал очередное облачко дыма и, получив пятками под ребра, снова рвался вперед.

— Все, ведьма, не могу я больше, — выдохнул конь-Батюшка, не отъехали мы и полмили от Ледневки, — Тебе надо ты и скачи, а я отсюда никуда не пойду. Ты хоть и мелкая, а тяжелая, как здоровый мужик! Да еще это седло, натерло, сил нет. Все, хватит с меня.

— Ты уж прости меня, Сварог, вот только если ты мне не поможешь в моем деле, я тебя расколдовать никак не смогу. Магический контракт, понимаешь ли, — сообщила я, очень радуясь тому, что лица моего он в это момент не видит.

— Ну уж нет, ведьма, до конца своих дней конем ходить я не собираюсь.

— Что тогда предлагаешь? Скакать ты не хочешь, в портал лезть отказался. Все, у меня идеи кончились!

— К бесам тебя ведьма! Давай свой портал! Мракобесие.

— Сразу бы так! — хохотнула я, соскочила с его спины и быстро расслабила ремни седла, — Идем, надо к тебе на двор вернуться, там в портал и зайдем.

Тяжело вздохнув, конь кивнул и потрусил рядом со мной в обратном направлении.

Как ни удивительно, но в деревню мы пришли лишь к предрассветным сумеркам. Оба измученные и уставшие, настолько, что даже Сварог не стал упираться, а с готовностью прыгнул в портал вперед меня. Достигнув цели, я решила оставить все заботы до утра, и не переодеваясь упала на кровать поверх одеял чтобы тут же уснуть.

Разбудил меня визг, плавно переходящий в ультразвук.

Подлетев с кровати сразу же в боевую стойку, я изумленно уставилась на вопящую на одной ноте Яру.

— Ты чего орешь, дуреха!

Этот мой вопрос перевел ее ужас в новую фазу и, перестав орать, она ткнула пальцем в изумленного до полного ступора коня-Батюшку.

— Д-д-демон! — в ужасе сообщила она.

— Тьфу на тебя, глупая! Да какой же это демон? Просто конь.

— Он дым выдыхает! — с круглыми от ужаса глазами пискнула девушка.

— Съел что-то не то.

— И грива у него... золотая.

— Это я колдонула, красиво, да?

Яра на секунду прикрыла лицо руками, явно нуждаясь в передышке, после увиденного.

— Не пугайся ты, девица, конь я, просто конь, — наконец вышел из ступора Сварог, и улыбнулся во всю свою волчью пасть.

Хлоп, и бессознательное тело моей служанки живописно лежит на полу.

— Сварог!!! — завыла я, почти повторяя ультразвук Яры, — Молчи, я тебя умоляю! Ты ж так весь замок в обморок отправишь! Вот скажи, что мне теперь с ней делать?

— Да по чем мне знать? По щекам ее похлопай... или водой облей, — засуетился конь, бегая вокруг бездыханного тела.

Прибегнув ко второму варианту, я выплеснула на девушку стакан воды, и подхватив ее под руки, усадила на кресло.

— Яра, право слово, ты же у ведьмы служишь! Будешь так каждый раз реагировать — до старости не доживешь! — тяжело вздохнула я, обнаружив, что девушка очнулась, и теперь растерянно смотрит на меня, — Приходи в себя. Или может мне позвать врача?

— Не нужно, я уже в порядке, — выдохнула девушка, растирая лицо руками, — Меня послали разбудить вас и помочь приготовиться к встрече с лордом сен Роу.

— Он уже здесь?

— Прибыл еще вчера поздним вечером.

Я тяжело вздохнула. День обещал быть веселым, чего стоит одно его начало!

— Ясно. Ну что ж, выдохни сперва, и помогай. Будем встречать дорого гостя.

К тому моменту, как Яра окончательно пришла в себя, я уже успела искупаться, подсушить волосы и в позе мыслителя замереть перед платьями, разложенными у меня на кровати.

— Ничерта не понимаю... — негромко произнесла я, переводя взгляд с ярко-алого платья на платье глубокого зеленого цвета, и обратно. Я чахла над этим казалось бы простым выбором уже порядком четверти часа, и медленно приходила в состояние неконтролируемого раздражения.

"Вот же кикиморова напасть! Было бы тут две рубахи да юбка со штанами, я б выбрала что почище — и все дела. А тут... как его поймешь, что одеть?"

— Зеленое, — скомандовала, наконец, отошедшая от потрясения Яра.

— Думаешь?

— Уверена! — кивнула девушка и, всунув мне в руки то самое платье, поспешила убрать оставшееся подальше с моих глаз.

Без особого энтузиазма, я натянула на себя сие зеленое творение, плотным корсетом сдавившее мою грудь. Плечи оказались открыты, а спереди расположилась вставка, закрывающая почти всю грудную клетку изящным растительным узором вышитым золотыми нитями и камнями. Дальше узор расходился по юбке, занимая весь подол. Я посмотрела на себя в зеркало. Бледная, будто меня из болота достали, синяки под глазами, неестественно алые губы и, глаза вновь светящиеся демоническим сиянием. Волосы огромным пушистым шаром торчали в разные стороны, будто в меня молния попала. Не девушка — сказка!

— Сейчас мы все поправим! — заверила меня Яра и принялась колдовать.

После получаса мучений у нее и в самом деле получилась вполне приличная прическа. Объемная, с кучей завитков, в которые были вставлены шпильки с камнями и изящно выпущенными локонами, смотрелась она просто восхитительно. С лицом все обстояло чуть похуже, и если с синяками под глазами с горем пополам было покончено, все остальное исправлению ни под каким предлогом не поддалось.

Наконец, скомандовав Яре кончать эти измывательства надо мной, я попросила ее разведать, где находятся все, а сама стала производить последние манипуляции над Сварогом, проверяя качество наложенных чар.

Яра вернулась бегом, сообщив, что вся княжеская семья в малой столовой, а тот несчастный, что в будущем может стать моим супругом — на конюшне.

Я тихонечко пофыркала в кулак, представив всю романтику предстоящей встречи, и решила, что лучшего шанса повидаться с ним наедине может и не представиться. По сему, приказав Батюшке вести себя очень тихо, а Яре, если что отвлекать на себя внимание, выскочила из своих покоев и направилась к черному ходу.

— Ты сумасшедшая, ведьма! — заявил мне Батюшка, остановившись в начале узкой и крутой винтовой лестницы, — А если я там застряну?

— Не застрянешь, иди, давай.

— А если я упаду?

— Если не пойдешь по-хорошему, обещаю тебя с нее пинком спустить! — угрожающе зашипела я.

— Ладно-ладно. Иду. Выпья дочь.

— Что я говорила про ругательства?

— Молчу, — вздохнул конь.

Я усмехнулась. Хорошего я все же коня наколдовала. Убедительного. Болтливого, разве что. Но в целом...

С горем пополам преодолев чертову уйму ступенек вниз, по узкому ходу, мы прокрались по-над стенами замка к конюшням, и я, ухватив коня за золотую гриву, потащила внутрь, по пути напутствуя:

— Веди себя тихо, как обычный конь. Без команды, ни звука. А когда скажу говорить — выдай что-нибудь глубокомысленное, как умеешь.

Конь-Батюшка уверенно затряс башкой, в знак согласия.

В конюшне царил полумрак, так что, поначалу я даже не сразу разобрала, где стоит искомый мной негодяй, взбаламутивший своим появлением мою вполне заурядную жизнь обычной сельской ведьмы.

Герцог сэн Роу, стоял у стойла, находившегося в дальнем конце конюшни, и с кем-то негромко разговаривал. Впрочем, мое появление тут же прервало эту идиллию.

— Кто там? — звучный голос с напором разнесся по пустому помещению.

Я на секунду замерла, пытаясь сформулировать, кто же я такая, решив остановиться просто на имени.

— Алисьен Совольская. Поговорить надобно, — и быстро зашагала ему навстречу, буквально волоча за собой отчаянно тормозящего Сварога.

С нашей последней встречи Герцог ничуть не изменился. Такой же самоуверенный взгляд и снисходительные манеры. Правда, мое появление произвело на него определенное впечатление, так что вместо того, чтобы смотреть на меня, он несколько секунд пялился на коня, у меня за спиной, пока не взял себя в руки.

— Вы прекрасны, — сообщил он, наконец, оторвав взгляд, и легко поклонившись.

— Предлагаю оставить любезности для общества.

— Что ж, разумно, — кивнул мужчина.

— Кто это там, Горислав? — раздался мелодичный женский голос, и из стойла высунулась черная конская башка.

Я лишь изумленно изогнула брови, созерцая еще одного вполне настоящего говорящего коня, с золотой гривой и волчьей пастью, разве что женского пола. Сварог позади меня, в свою очередь, как-то уж совсем притих, видимо поверженный в ту степень шока, когда человек не способен вымолвить и слова.

— Как неожиданно, вы справились с заданием! — наконец протянула я, с интересом разглядывая добытый моим женишком экземпляр.

— Допустим, — кивнул он, — Куда интереснее, как по мне, откуда Вы добыли своего?

— Позвольте сохранить это от вас в тайне, — улыбнулась я лукаво.

— И все же.

— Боюсь, что там, где я его взяла, таких больше не водится, — усмехнулась я, не считая необходимым посвящать наглеца во все подробности.

— Он говорит?

— Вполне, — пожала я плечами, — Ну-ка Сварог, молви нам что-нибудь.

— Азм есть ничтоже богомерзкое, порок чистый в ипостаси сий, — выпалил Батюшка на одном дыхании и тут же умолк.

Я тихонечко крякнула. Но, судя по округлившимся глазам и жениха и его кобылы — шутка удалась. Первой в себя, как ни странно пришла вторая, выбравшись из стойла, она пристроилась поближе к Сварогу, кокетливо хлопая глазками.

— И откуда вы будете, сударь?

Тут я крякнула уже во второй раз. Несчастный же Батюшка шарахнулся к стене а, будь его воля, с удовольствием и подальше.

— Он прелесть! — заявила кобыла, вызывая у меня на губах легкую улыбку, и повергая Сварога еще глубже в пучины ужаса. Что испытывал мой жених, наблюдая данное действо, по его каменной роже, я определить не взялась.

— Что ж, раз уж все так сложилось, — кивнул Герцог сэн Роу, — Остается лишь один вопрос который нам положено урегулировать. Можно ли считать ваше задание выполненным?

— Думаю да. И даже несмотря на то, что вы привели кобылу... конь у нас в наличии тоже имеется, — усмехнулась я.

Лорд Роу лишь слегка кивнул, после чего преодолев разделявшее нас расстояние, перехватил мою руку, на запястье которой красовалась татуировка, поменявшая свой цвет на нежно-серебристый, и быстро коснулся ее губами.

— Я постараюсь быть для вас хорошим супругом, — заверил он, предельно серьезно.

— Ка-а-а-ак ми-и-и-ило! Я щас сдохну. — протянула у меня за спиной черная болтливая кобыла. Впрочем, ее замечание совсем не смутило Герцога.

— Уж очень на это надеюсь, — хмыкнула я, не то отвечая на вопрос князя, не то на возглас кобылицы — И раз уж мы все уладили, предлагаю покинуть это место.

Из конюшни мы выходили чинной процессией: молча и под ручку. Впрочем, уже на пороге нас встречало все княжеское семейство, с лицами, чуть ли не трескающимися от счастья. Чуть позади них столпилась почти вся прислуга, что была в поместье. Что ж, иного и ожидать не следовало. Не так-то часто заключаются столь выгодные для благородных семейств партии.

Все присутствующие тут же кинулись поздравлять Герцога, и негромко хвалить меня за то, что я "одумалась".

На мою удачу, долго эта идиллия не продлилась. Не прошло и пять минут, как из конюшни, опрометью вылетел Сварог, что-то истерично подвывая, а вслед за ним и кобыла, которую притащил Горислав. Сие происшествие распугало напрочь большую часть процессии, а оставшиеся сочли за благо, укрыться от шальных магических коней в поместье, а заодно отведать поздний завтрак.

То, что к прибытию важного гостя в поместье были готовы, стало очевидно, стоило зайти в малую обеденную залу. Стол, и до этого не бывавший скудным, сейчас буквально прогибался под яствами. Слуги, в парадных одеждах с такими напряженно-сосредоточенными лицами выстроились вдоль стены с изящным панно, изображавшим лесной пейзаж, что казалось, стоит хотя бы одной мышце лица дрогнуть и кожа начнет трескаться как штукатурка. Это навязчивое ощущение не покидало меня ни на секунду, пока все рассаживались за столом. К слову, даже в этом помпезном и нелепом "семейном" завтраке, все же оказалось нечто, чему я не смогла не порадоваться. Моего дражайшего жениха и меня, рассадили по разные стороны стола, так, что он оказался сидящим почти во главе стола, по правую руку от отца, на том месте, где раньше садился Эрик, а я, как и полагается мне по старшинству — предпоследней на левой "женской" стороне. Удовлетворившись таким решением вопроса, я уселась и выдохнула более или менее спокойно. Хотя бы ближайшие пару часов, что мы проведем в этой комнате, мне не придется с ним объясняться. А уж дальше... дальше я дам деру. Ведь как говорит народная мудрость "обещать — еще не значит жениться!".

Вот и я, мнения ровно того же. И пусть папочка меня хоть в имперский розыск объявляет, хоть всего наследства вместе с титулом разом лишает, да только дела до этого мне никакого нет! Ведьма я! А раз так, то сама решу когда, и главное за кого мне выходить! И будет это не в ближайшие сто лет! Вот Марьяну хоть возьми: выскочила на свою голову по молодости за имперского мага, мало того что тот тип невыносимый, так он ей по сей день жизни не дает. А я девочка умная, на чужих граблях скакать не буду... (свои найду).

Из размышлений меня вырвала смена блюд. Я не особо следила за беседой, которую вели мужчины. Женская часть предпочитала молчать. От Амарелии я сидела слишком далеко, чтобы перекинуться с той хотя бы парой слов, двое моих сестриц, очевидно, делали мне одолжение, просто сохраняя хоть сколько-нибудь приветливый вид. Младшая же и вовсе сосредоточенно сверлила взглядом тарелку, боясь хоть на секунду поднять глаза, что было вполне в ее скромном характере и ничуть меня не удивляло.

Я со скучающим видом рассматривала пейзаж, занимавший почти всю стену напротив, терпеливо выжидая окончания этого прелестного семейного торжества. Впрочем, в разговор мне таки пришлось вмешаться, когда речь зашла (а ведь не зайти она не могла), о свадьбе! Мой заботливый высокородный отец, тут же предложил справить ее чуть ли не немедля, едва ли соблюдя все положенные приличия. К моему удивлению и я, и мой жених отреагировали почти одинаково отрицательно. Герцог, опередив мои негодующие вопли, сообщил, что свадьба будет проведена, как и положено, со всеми приличествующими нашему положению формальностями по особому королевскому ордеру, непременно в столице, пышно и с размахом. Хотя и согласился, что пожалуй не прочь поторопиться, но в любом случае на приготовления уйдет несколько месяцев, и по этому, раньше чем к середине осени она не состоится. Я радостно поддакнула, решив не противиться и так удачно складывающейся ситуации. Мысленно заметив, что уж за эти несколько месяцев я успею затеряться так, что сам черт не найдет. Впрочем, дальше все обернулось совершенно неожиданным, а главное неприятным для меня образом.

— Я слышал у вас, имеется в столице поместье? — неожиданно осведомился Герцог у моего отца, будто бы в поддержание светской беседы.

Тот кивнул в ответ, сообщив, что по долгу службы ему иногда приходится задерживаться при дворе на несколько недель, а то и месяцев. А являясь человеком не переносящим гостиницы и презирающим саму идею аренды меблированных апартаментов, или того хуже дома, для таких случаев он предусмотрительно обзавелся небольшим домом в столице. Поместьем, это место он называть бы не стал, но отрекомендовал бы его как вполне обустроенное и пригодное для недолгого проживания.

— Что ж... — улыбнулся Герцог, выслушав всю эту тираду в ответ на пустяковый, казалось бы вопрос, — В таком случае я, на правах будущего мужа вашей дочери, а значит и предстоящего нам кровного родства, хотел бы настоятельно просить вас, отправить мою будущую супругу, и на ваше усмотрение выбранных доверенных людей, пожить в столице до предстоящей свадьбы. В связи с моей высокой занятостью, я буду вынужден покинуть вас уже сегодня, и вряд ли смогу появиться здесь раньше чем через месяц. Как вы можете судить сами, это никак не может поспособствовать нашему знакомству с прелестной княжной. А ее пребывание в вашем доме в Старии решила бы эту проблему.

Я едва поймала свою челюсть, устремившуюся на встречу с полом. Такой наглости от этого негодяя я уж точно не ожидала! Ишь чего захотел! Так еще и как заворачивает! Ну погоди... Шиш тебе, а не свадьба.

— Что ж, ваше предложение мне кажется вполне разумным. Алисьен могла бы побывать при дворе под вашим патронатом, возможно, приняла бы участие в подготовке к свадьбе, к тому же, безусловно, в столице, вы сможете уделить ей куда больше времени, — спокойно согласился Князь.

— Что же скажет на это моя прелестная невеста? — обратился Герцог сэн Роу ко мне, с таким самодовольным видом, будто и не ожидал ничего кроме согласия.

— А вот что я скажу! — рявкнула я, подскочив с места так, что стул перевернулся и с грохотом упал на каменный пол, — Я поеду в столицу...

Дальше, мою пламенную тираду про "рака на горе, который должен свистнуть", "конец света и последнего мужчину, которым конечно же останется сэн Роу, да и то не получит моей руки..." и далее по списку, бесцеремонно прервали.

В залу, с громким воплем раненного вепря ворвался огромный черный конь, выдыхающий облачка гари из широко распахнутой волчьей пасти. Быстро обведя очумелым взглядом всех собравшихся, он, скользя по наполированному до блеска каменному полу, кинулся ко мне, по дороге что есть мочи вопя: "Лиса-а-а-а-ана!!! Спаси-и-и-и!! Убери от меня эту сумасшедшую".

Едва Сварог добрался до меня, двери вновь распахнулись, и в них появилось второе действующее лицо — черная кобыла, с пылающими глазами, мечущими игривые молнии по зале.

— Сварог, шалунишка, — протянула она, ничуть не смутившись зрителей, — Ну, куда же ты от меня убежал?!

— Лиса-а-а-ана!!! — истерично завыл конь мне прямо на ухо, прячась за мою неширокую спину, — Я ее боюсь!

— Сварог, я, кажется, тоже ее боюсь... — пробормотала я, чуть отступая назад. Кобыла, сориентировавшись на звук, заметила цель, и поступью хищника стала надвигаться на нас, — Действуем вот как: я ее отвлеку, а ты в окно, — Прошипела я коню.

— Я не хочу в окно, — завыл конь пуще прежнего, — Там кусты колючие...

— Нет, ну ты издеваешься что ли?!

— Сварог, зайка, иди ко мне! Я буду нежной!

— Лиса-а-а-а-на! Не отдавай меня ей! Мне страшно.

— Соберись тряпка, будь мужиком!

— Лиса-а-а-а-ана!!! — почти рыдая протянул Батюшка и прытко вскочил на подоконник ровно в тот момент, когда кобылка в один прыжок поравнялась со мной.

— Зарья! — рявкнул властный голос, так что и кобылка и я присели.

Я быстро обернулась, обнаружив, что вмешался ни кто иной, как мой жених. На этот раз, выглядевший на самом деле угрожающе. Уж не знаю, что именно изменилось в его внешности, но сейчас я бы и сама хорошенько подумала, прежде чем что-то сказать. Бедная лошадь и вовсе как-то нечаянно посерела, вся сжалась, а уши плотно прижала к голове.

— М-м-м-мастер, — проблеяла она, едва ворочая языком.

— Мы уезжаем, сейчас, — рыкнул он, и уже спокойно добавил, обращаясь к Князю — Я приношу свои глубочайшие извинения за этот инцидент. Нам на самом деле пора. Из столицы я едва смог вырваться на день, а уже завтра меня ждут при дворе. Надеюсь, вы простите мне этот случай, и рассмотрите мою просьбу отправить в столицу княжну.

Быстро откланявшись, и уделив мне лишь один сдержанный поклон, что меня определенно порадовало, Герцог сэн Роу вышел из залы, не обращая внимания на рванувшую за ним вслед кобылу. Уже через несколько секунд, в окне я заметила, как он вскакивает на скоро подведенного ему коня и уезжает.

Все мое благородное семейство как-то негромко выдохнуло. Сестрицы, прибывавшие в легком шоке от происходящего, поспешили глотнуть красного вина. Амарелия кинулась успокаивать Афелию, которая не на шутку испугалась выходки говорящих коней. Князь же, задумчиво наблюдал за Сварогом, будто размышляя, что ему дальше делать с этой напастью.

— Все, слезай, горюшко, — кивнула я, замершему на подоконнике коню-Батюшке.

— Не могу, — пробормотал он, — Я высоты боюсь.

— Да тут от силы три локтя, — праведно возмутилась я, прикидывая высоту.

— Три??? Да их тут все тридцать три!

— Нет, ну ты точно издеваешься! — зашипела я, — Слезай, а то сама спущу... шкуру.

— Не надо шкуру! — пискнул Сварог, неловко пошатнулся и таки вышел в окно, вместе с оным.

Негромкий вскрик, хруст ломающихся веток, звук тяжелого удара о землю. Я прикусила губу. Хоть бы не убился...

— Я живой! — сообщили из-под окна, — Ай! Ой! Куст скотина! Колючий зараза! Ай!

Я обернулась к князю, ожидая пламенной речи, исполненной негодования, но ее отчего-то не последовало. Спокойный, словно ничего и не происходило, мой отец дал сигнал слугам заняться беспорядком и обернулся ко мне.

— Иди в свои покои, Лисана, готовься. Завтра отправляешься в столицу.

Я было открыла рот, намереваясь возмутиться, но лишь махнула рукой.

Да ну их всех к лешему! Что толку пререкаться? В комнату, да телепорт куда подальше. Пусть дальше сами разбираются!

Глава 6

Не все ведьме — Любостав...

В комнате было тихо и пусто. Быстро заперев дверь, не желая чтобы за сборами меня застала Яра или еще кто-то из слуг, или того хуже, семьи, я сделала это не зря. Не успело пройти и пяти мнут, как в дверь постучали.

— Лисана, я хотела поговорить с тобой... — раздался с той стороны голос Амарелии.

— Извини, я сейчас не в настроении, мне нужно побыть одной, — как можно мрачнее выдала я, быстро закидывая в сумку сменные рубашки, поверх уже утрамбованных сапог, брюк, книг и еще кое-каких мелких вещей.

— Это займет всего пару минут, правда.

Я втолкнула в уже трещащую по швам сумку, плащ, не особо надеясь, что он может пригодиться мне в ближайшее время, и тяжело вздохнула. Теперь, самое интересное: закрыть ее каким-то неведомым доселе способом. Впрочем, приложив немного больше усилий, все сошлось, закрылось и застегнулось.

— Я только хотела сказать, что я правда сожалею, что так вышло... со свадьбой и все такое, — тяжело вздохнула женщина за дверью.

Я подождала еще несколько минут, пока шаги Амарелии не перестали быть слышны в коридоре. Еще раз окинула беглым взглядом свою комнату, и сорвала покрывало, закрывавшее зеркало с Тенью.

Совершенно черная поверхность не отражала ничего. Скорее наоборот, она будто вытягивала свет из комнаты. Минута ожидания и с тихим шипением в черноте появилась Тень. Мрачная фигура замерла напротив меня, в точности скопировав позу.

— Северный тракт, — скомандовала я.

Тень, наверно, отчаявшись справиться с моими выходками, просто открыла портал, куда требовалось и растворилась в его глубине.

Я выдохнула, и сделала шаг навстречу черноте, в последний момент сообразив, что кое-что забыла. Сварог! Я же его не расколдовала! Хотя... без моей подпитки заклинание и само спадет. А уж Князь, во избежание скандала, наверняка сообразит, как умаслить сельского попа, и доставить его целым и невредимым в родную Ледневку... Значит, на том и порешим.

Я снова сделала шаг навстречу порталу, заметив как вперед меня, на всех парах, высоко подлетая в воздухе несется кумарь, довольно громко, и почему-то недовольно повизгивая.

— Что, чуть не забыла я тебя? — хмыкнула я мелкой нечисти, которая с мышиным писком умостилась у меня на плече.

Видимо, в подтверждение моих слов, кумарь похлопал крыльями, вцепился мне в плечо покрепче и издал вопросительное "ур-р-р-р?".

— Ладно, идем.

Перемещение на другой край великого королевства Старийского заняло от силы несколько секунд. Тень, все же вещь хорошая. Нужная в хозяйстве, так сказать. Мало того что перемещает быстро, так еще и остаточный след минимальный. Уже через два часа, даже лучше маги всей Империи не смогут определить, куда я направилась. Но, как бы не была она хороша, пожалуй, настало время с ней прощаться.

За всякую службу надо заплатить — так гласит один из законов ведьмовской магии, который не стоит нарушать. И работает он одинаково хорошо как на ведьму, так и против нее. Вот и тень нужно отблагодарить, за хорошую службу. И тут уж универсального рецепта нет. Заплатить можно чем угодно: волосами, кровью, плотью... или даже жизнью. Впрочем, есть один секретик, который мне поведала Марьяна еще очень давно: вся нечисть просто обожает золото! Именно золотую монету я и кинула зияющую дыру портала, попутно произнося заклинание. С едва различимым треском, связь с Тенью разорвалась и портал захлопнулся, оставив меня и кумаря посреди дороги.

Куда не глянь — всюду густой и темный лес. Не то, что наш, светлый и полупрозрачный, почти без подлеска. Этот, поросший буреломом, с высокими искореженными старостью соснами, впечатление производил не самое приятное. Наверно, ничего иного от Северного тракта и ожидать не стоило. Особенно учитывая устрашающую близость к Лихоземью. Но я все же рисовала в уме куда более радужные картины. С другой стороны, где как не здесь найдется работа для странствующей ведьмы, и будет возможность затеряться среди наемников и искателей приключений?

История Лихоземья дело темное и окутанное таким количеством легенд, что никто и не знает толком, какая из них правда, а какая — вымысел чистой воды. Кто-то говорит, что оно возникло из-за неудачного магического эксперимента группки обезумевших ведьм, искавших вечной жизни. Другое твердят, мол это все — результат того, что один молодой маг решил воспользоваться Ведьмовским камнем, чтобы прирастить себе вторую сущность. Будто бы это должно было принести ему такое могущество, каким не обладал ни один из людей. Вот только вместо этого, открыл проход для всякой нечисти в наш мир. Третьи, уверены что и вовсе Лихоземье существовало ровно столько, сколько существует мир, а значит не было в нем ни ведьм, ни магов, ни жриц Эрешкигаль.

В общем, разные слухи ходят... Вот и у меня свой есть. Уж не знаю, правда ли это, или героический эпос, но Марьяна мне о Лихоземье свою историю поведала:

В Лихоземье она попала чуть постарше меня, только закончив обучаться у своей наставницы. Есть среди ведьм негласная традиция такая: всякая, молодая ведьма, что хочет показать на что способна, денег подзаработать и удачу свою испытать — отправляется на Северный тракт. Тут уж нечисти, нежити, да всякой пакости, на всех желающих хватит, да еще и останется. Работу подыскать — дело не хитрое. А если не охота работать — самому можно вблизи Лихоземья счастья попытать, травы какие раздобыть попытаться, или редкую нечисть отловить. А если уж совсем повезет, можно неплохим местечком при дворе какого-нибудь Князя-Барона по итогам обзавестись. Вот и отправляются сюда все, кому не лень.

Чем здесь моя наставница только не занималась, и нечисть по деревням гоняла, и купцов на Северном тракте сопровождала, и сама даже в Серые земли, что прямо перед Лихоземьем находятся, заходила, какие-то травы там собирала, что безумных денег стоят. В общем, почти два года здесь провела, пока не встретила она заезжего мага. Это позже Владимир Черногоров ее мужем оказался, имперским магом стал, пост в столице занял, а тогда, так же как и все, искал он славы, денег и приключений. В общем, лукавить Марьяна тут не стала, уж что-что, а как мага, бывшего своего мужа, уважала она безмерно. Признала, что тогда они составили крайне успешный тандем. Полгода занимались, чем душе было угодно, брались за дела, которые понравятся, когда хотелось — отдыхали и по нескольку недель, а вот к зиме третьего для Марьяны на Северном тракте, года, решили, что время пришло с вольнонаемнической жизнью заканчивать. А как заканчивать принято? Конечно с размахом! За годы, познакомились они не с одним десятком магов и ведьм, так что соратники у них нашлись быстро. Собрали отряд небольшой, всего шесть человек, и отправились в Лихоземье за артефактами. Решили, если удастся затея — каждый себе по дому в столице после преспокойно купит, и жить будет до самой старости, ни в чем себе не отказывая. Всякая вещица из Лихоземья принесенная, такой силой обладает, что простым смертным и не снилось. А значит и охочих ее заполучить — хоть отбавляй. Вот только вернуться из Лихоземья удается далеко не многим: везунчиков этих, по пальцам одной руки можно пересчитать, что уж говорить о том, чтобы оттуда что-то принести.

О том, что в Лихоземье с ними происходило, Марьяна рассказывать наотрез отказалась. Сказала только, что как вернулись они, Владимира сразу в имперские маги взяли, ей денег прилично заплатили, да дом в столице дали, за обещание никогда и никому подробностей их похода не разглашать. Не добыли они в тот раз ничего, едва ноги унесли, да и то не все — из шестерых, только двое их и вернулись. Только одно вспоминает теперь Марьяна о своем походе: как на третьи сутки вышли они из выжженного леса прямиком к стенам города. Будто и не тронутого вовсе. А там, стоит, как и сотни лет назад стоял Дэйвергард, и магия его стены скрепляющая никуда не рассеялась, не исчезла. И следа нет от битвы, что была при нем. И если уж быть честной, не уверена она и вовсе, была ли битва, и кто в ней победил. Единственное, что наверняка знает моя наставница: все эти сказки, про то, что в самом сердце Лихоземья находится некогда потерянный великий город Дэйвергард — и не сказки вовсе. А раз Дэйвергард существует, уж очень велика вероятность того, что и культ жриц Эрешкигаль — и не вымысел вовсе. И от этого как-то не по себе становится... ой как не по себе!

Дорога между плотно сомкнутых рядов деревьев вилась, лихо заворачивая и петляя лишь в ей известном направлении. От несильного ветра верхушки искривленных сосен мрачно поскрипывали, издавая такой нагнетающий обстановку звук, что я стала негромко намурлыкивать себе под нос ничего не значащую песенку. Впервые за долгое время я оценила всю прелесть того, что ко мне прицепился мелкий бес, ведь даже будучи нечистью, он составлял какую-никакую, но компанию на пустынной мрачной дороге. К тому же, спустя уже полчаса, моего пребывания на Северном тракте, у меня появилось стойкое ощущение, будто за мной следит нечто. Впрочем, это держалось от меня на том расстоянии, на котором я не могла определить ничего больше простого присутствия. Стоило мне остановиться и попытаться приблизиться к этому существу, как оно уходило глубже в лес, и пропадало, на некоторое время. Затем, снова возвращалось и держалось вне зоны досягаемости, позади, будто следя за тем, чтобы я не сбилась с намеченного мне курса. Ощущение, пожалуй, не из самых приятных.

Смеркаться стало очень рано. Близость Лихоземья и здесь сделала свое дело. Едва после полудня, стоило солнцу коснуться верхушек деревьев, как мрачная тень окончательно наползла на дорогу, и дальше все стало лишь усугубляться. Идти по Северному тракту ночью, одной, пусть даже и ведьме — идея не из мудрых. А остановиться и негде! С двух сторон — мрачный, и густой лес. Еще и эта дрянь рядом держится, не отстает, не обгоняет, будто ведет. Кажется, с дороги ступишь, и тут же за пятку какая-нибудь нечисть цапнет. За день, ни души не встретилось, так что и спросить не у кого, туда ли я вообще иду, а если и туда, то как далеко до ближайшей деревни, таверны, стоянки... да хоть до чего-нибудь! А то здесь, сам черт не разберет: одни ели да кустарник сплошной. За каждым поворотом все одно и то же, ни ориентира, ни знака. Мрак...

Я мрачно вздохнула. Кумарь, пока было светло, скакавший впереди меня, на лету ловя жуков и мелких пичуг, сейчас мертвой хваткой вцепился в мое плечо, ни на секунду его не отпуская. Да я и сама была бы не прочь в кого-нибудь вцепиться. Но приходилось делать вид, будто я ничего не боюсь.

"Не боюсь... Мда..."

Правда, темнота, оказалась еще не самым худшим, что меня ждало. Со стороны едва различимого закатного солнца на лес быстро и уверенно наползла тяжелая темно-фиолетовая туча, и вовсе перекрывшая собой весь небосвод. Пару раз громыхнула, где-то вдалеке, осветив причудливо сгорбившиеся ели ярким белым светом, дунула холодным ветром, и ливанула проливным дождем.

— Пресвятые веники! И чего меня сюда понесло-то? Разве других мест на свете мало!? "Ведьмовская Мекка"! Тьфу-ты!, — ругалась я, доставая из котомки плащ, который и не должен был мне пригодиться вовсе. Закутавшись в него, как могла, я чуть ускорила шаг, но из-за наступившей полной темноты, едва могла нормально различить дорогу.

И вот, казалось бы, самое время колдонуть, и переместиться куда-нибудь подальше отсюда. Но и тут, не все так просто! Треклятое Лихоземье и здесь постаралось: из-за непосредственной близости с ним, магический резонанс так велик, что простым перемещением, не требующим точных формул и обрядов отправиться можно разве что в близстоящую сосну. И конечно же, додуматься взять припасов на ритуал — это не про меня, нет... хотя, даже будь они, я все равно застряла здесь до тех пор, пока не найду хоть какое-то подходящее место.

"Застряла... Здесь. В лесу. Одна. Под дождем..."

Дождь лил уже больше часа, ни на минуту не переставая, будто бы выбрал определенный темп, и теперь выполнял норму. Я промокла до нитки. В ботинках — хлюпает вода. Плащ уже не несет никакой смысловой нагрузки. Меня вместе с одеждой — хоть выжимай. Кумарь — из пушистого мячика, и тот обернулся в некую странную пародию на смесь облезлого кота и полудохлой совы. А вдалеке все грохочет.

Я прислушалась. За звуком льющегося дождя не разобрать ничего. Вот только кумарь, у меня на плече уж больно напрягся, по-совиному повернув голову назад. Чего уж он там углядел, я сама не знаю, но то, что ему это не понравилось, это точно. Впрочем, уже спустя несколько мгновений я и сама услышала все нарастающий рокот, явно не похожий на звук все не утихающей грозы. На пустынной, едва освещенной сумеречным светом дороге, под проливным дождем, усиливаемый эхом, он звучал втройне зловеще.

К тому моменту, как из-за очередного поворота дороги вынырнула телега, запряженная двумя пегими конями, я уже мысленно была готова принять бой с полчищем демонов любой масти. Благо, вовремя полыхнувшая вспышка молнии уберегли меня от опрометчивых действий, а путника — от пульсара в лоб.

Разваленная пустая телега, скрипучая и ржавая на осях, неслась с такой скоростью, что виляя по неровной дороге, лихо носилась из стороны в сторону, попросту проскальзывая. К тому же, звуки она издавала прямо таки душераздирающие. Когда, завидев меня, возничий натянул поводья, и кони замедлили свой бешеный галоп, поравнявшись со мной, остановились, я уже готова была рыдать от радости.

— Ты чего это, девица, в такое время одна на дороге делаешь!? — пробасил мужчина, закутанный с ног по голову в темную накидку, — Запрыгивай, подвезу.

Я глянула на телегу, потом на залитую дождем дорогу, потом ну кумаря, который отчаянно выпучил глаза и вцепился в меня своими маленькими коготками, плюнула на все, и вскочила в телегу.

Возница тут же хлестнул поводьями, заставив коней сорваться вскачь, затем полуобернулся ко мне, и указал куда-то в угол телеги.

— Возьми, укройся хоть.

Я протянула руку, нащупав в указанном месте огромную, сшитую из нескольких волчих шкур накидку, и, решив не пренебрегать предложением, закуталась в нее поплотнее.

— Как вас звать хоть?

— Вольчик, — представился мужчина.

— Лисана. И долго нам ехать?

— До ближайшей таверны, около двух часов пути, будет так-то. Отдыхайте пока.

Я подгребла под живот не сопротивляющегося кумаря, уткнулась лицом в его пушистую макушку и прикрыла глаза. Это был очень-очень длинный день, и он еще не закончился.

Телега неслась по едва различимой за стеной дождя дороге, подскакивая на кочках и неровностях, и хотя я порядком отбила то место, на котором сидела, это все же было лучше, чем плестись под дождем в одиночестве. Непонятное существо, все это время следовавшее за мной тоже, казалось бы, отстало. Так что, мысленно возблагодарив богов за такой своевременный подарок, я немного расслабилась, отогрелась и, в конце концов, даже умудрилась забыться неспокойным тягучим сном.

— Эй, просыпайся, приехали! — пробасил голос у меня над самым ухом.

Я подскочила на ноги, шальным взглядом уставившись на будившего меня мужчину. В свете масляного фонаря, наконец, разглядев своего нежданного спасителя. Высоченный, под два метра ростом мужчина, с очень бледно-серыми глазами, и густой темной бородой, растрепавшейся на ветру, он представлял собой довольно устрашающую картину, особенно если учесть то, что темная накидка, оказалась ни чем иным как шкурой бурого медведя.

Я осмотрелась по сторонам. Мы и в самом деле приехали. Небольшая таверна манила приятным желтоватым светом, льющимся из окон. По периметру были развешены небольшие масляные фонари с обережными знаками от нечисти, светившиеся характерным чуть красноватым светом. Я соскочила на землю, учтиво поинтересовалась, не нужна ли вознице моя помощь и, получив отрицательный ответ, поспешила внутрь.

Стоило мне приоткрыть дверь, как из таверны мне в лицо хлынул приятный теплый воздух. Внутри оказалось небольшое, тесное помещение, плотно заставленное столами. В воздухе витал густой аромат жаренного и солений. За стойкой расположилась усталая женщина средних лет, несколько оживившаяся при моем появлении. Кроме нее в заведении было лишь трое мужчин, занимавших стол в дальнем углу зала. Как-то иначе я себе представляла Северный тракт, "Ведьмовскую Мекку". Но с этим уже, похоже, ничего не поделать.

— Комнату и ужин? — деловито осведомилась она, стоило мне приблизиться к стойке на достаточное расстояние.

Я кивнула, с интересом разглядывая общее убранство. Мало того, что стойка была прямо таки увешена кучей бесполезных, но очень пахучих веников, которые, уж точно не защищали от нечисти, но, создавали достойный антураж, позади, на полках, были расставлены всяческие магические сувениры, перемежавшиеся банками с соленьями и выпивкой. Я хмыкнула, оценив изобретательность хозяев. Украсили, так украсили, ничего не скажешь!

Заметив, мой пристальный интерес к убранству, женщина поспешно улыбнулась, вытащила из-под стойки ключ, и предложила в ожидании еды занять любой понравившийся столик.

Я кивнула, и уселась за первый же ближайший, закинув сумку с вещами на соседний стул. Тут же стянув с себя чавкающие сапоги. Благо, хоть одежду я успела просушить еще пока ехала в повозке. Кумарь, недовольно вздыбливая влажную шерсть, умостился поверх кинутой сумки, то и дело, демонстрируя ряды острых зубов мужикам из-за соседнего стола.

Не успела я толком рассмотреть, компанию, обосновавшуюся за единственным не пустующим столом, как в таверну зашел Вольчик. С ним женщина радушно поздоровалась, по имени, и тут же юркнула на кухню, чтобы появиться с двумя подносами. Один она поставила перед новоприбывшим мужчиной, который устроился на высоком стуле за стойкой, другой поставила передо мной. Я глянула в тарелку, заполненную каким-то подобием рагу и, не раздумывая, мигом проглотила все, благо, пахло оно вполне сносно.

— Какие новости будут, сестрица? — обратился к женщине Вольчик, ненадолго оторвавшись от еды.

— Так-то все по старому, братец. Нечисть лютует, совсем жизни нет от нее. Маги до наших земель нынче и не доходят вовсе, им и на Северном тракте хватает.

— А мы простите где? — брякнула я, не в состоянии сдержать свое изумление.

— Так-то и мы на тракте, деточка, только вот до Серых земель тут и двух миль нет.

"Ого! Вот это меня занесло!" — подумала я, прикидывая масштабы катастрофы. Сходу попасть почти в самые Серые земли я уж никак не рассчитывала.

— И как же тебя милая, сюда занесло?

— Неудачно переместилась, — пояснила я.

— Так ты, стало быть, ведьма?

— Есть немного, — пожала я плечами, рассудив, что на Северном тракте каждый третий, если не ведьма, то маг.

— А что же в деревне, сестрица? Не извели еще ту тварь? Прости, Господи. — снова вступил в разговор Вольчик.

— Да куда там! Последняя пара магов что до нас добралась, так улепетывала, что пятки сверкали. Не извели они эту дрянь богомерзкую. Прости, Господи.

— Плохо это... так, не долго дело, всех девок наших перетягает.

— И как только умудряется, паскуда? В деревне уж и девиц в подвалах на ночь закрывать стали, и из дома не выпускают вовсе, да только как луна полная станет, так хоть ты тресни — а трех девиц как не бывало!

— Так у вас что, волкодлак завелся!?? — от изумления я даже подскочила на своем месте.

Конечно, мое изумление было вполне объяснимо. Редкая нечисть, к тому же на некоторую часть своего существа являющаяся человеком, встречается разве что вблизи Ведьминого камня, и очень к нему привязана. Исходя из последних исследований имперских, получается эта тварь из тех незадачливых магов, что решают прирастить себе вторую сущность. Как правило, незадачливый маг, превращается в нечто, отдаленно напоминающее волка, за что и был в народе прозван волкодлаком (волкулакой), среди магов же он именуется больг, и ничего общего с волком, конечно не имеет. Его трансформации строго привязаны к лунному циклу, не обязательно к полнолунию, а к тому дню, в который он имел неосторожность совершить ритуал. Впрочем, зачастую такие маги выбирают полнолуние, пользуясь тем, что Ведьмин камень обладает наибольшей силой как раз во время него. Отсюда еще одно заблуждение — волкодлак обращается только в полнолуние. Что же касается девиц... Какой ему от них прок — доподлинно неизвестно. Некоторые исследователи этой редкой нечисти полагают, что это особенность их психического помешательства. Другие, считают что веление неудачно приросшей сущности, третьи, и вовсе ссылаются на навязчивую идею обрести ту самую, желанную сущность, которая запечатлеется в уме мага во время обряда... Как же оно на самом деле, сказать, вряд ли кто возьмется.

К тому же, существование самого больга — намекает на близость еще одного, пожалуй, даже более интересного объекта, чем сам больг — Ведьминого камня. В самом деле, не являющегося и камнем как таковым. Особое место силы было прозвано так за то, что, как правило, обозначается большим камнем, с предупредительными надписями, которые размещают сами ведьмы. Некоторые такие места — общеизвестны. Другие — находятся в той глуши, где никогда не ступала нога человека. Интересно другое, все известные Ведьмины камни уже давно отмечены на картах, и я прекрасно помню, что ни одного из них нет ни вблизи Серых земель, ни на всем Северном тракте. Так что у меня появляется прекрасная возможность найти совершенно новый! Чем же интересен новый Ведьмин камень? Тем, что наделен абсолютно уникальными способностями, которые он передаст первой ведьме, которая им воспользуется, а дальше — будет исполнять роль обычного места силы для всех и каждого, как и остальные. В свою очередь, первая нашедшая его ведьма обязуется установить тот самый предупредительный камень, при желании написав на нем свое имя, тем самым увековечив себя еще при жизни! В общем, отбросив лукавство, скажу, что заинтересовал меня не столько больг, сколько последнее.

"Лисанин камень... неплохо звучит?" — усмехнулась я, пока мое нескромное воображение рисовало, как я устанавливаю тот самый предупредительный камень, вычертив на нем свое имя. — "А как шикарно будут смотреться золотые буквы на белом мраморе! Где ж его только достать в этой глуши? Можно будет заказать у какого-то купца..."

— Госпожа ведьма?? — из сладостных раздумий меня вырвал голос той самой "сестрицы" из-за стойки.

— Д-да? — я посмотрела на вопрошающее выражение лица женщины, осознавая, что от меня, видимо, ждут ответа, на вопрос, который я благополучно прослушала.

— Так вы нам поможете, разберетесь с волкодлаком?

— А... ну это надо пообмыслить, — протянула я. В самом деле, камень-камнем, а больг — нечисть на самом деле очень умная, хитрая, а от этого еще и чрезвычайно опасная. Надо сперва прикинуть, что я ему противопоставить смогу, да и потяну ли в одиночку, а уж потом за дело браться.

— Ну, вы уж, подумайте, Госпожа ведьма, — кивнул Вольчик, — а то деревня наша уж совсем от него устала. Нет нигде спасения от этой дряни. А мы, если что, за ценой не станем.

— Да и вы меня поймите, я вам пообещать все что угодно могу, хоть сейчас. Вот только если это в самом деле больг... волкодлак, тобишь, вопрос в том: справлюсь ли я?

— Ну, вы можете хоть попытаться, — запричитала тут же женщина, — Мы же если что, поймем, не осудим. Пусть лучше так, чем совсем ничего не делать!

— Мне надо подумать, — качнула я головой, — Что надумала, скажу вам завтра утром.

Согнав не особо сопротивляющегося кумаря с сумки, я пошарила рукой, в поисках кошеля, но не обнаружила искомой вещицы на месте. Залезла в сумку двумя руками — тот же результат. Плюнула, и принялась по очереди выкладывать все вещи на стол. Когда мной был добыт последний запасной сапог, и предо мной предстало абсолютно пустое кожаное дно, я для пущей верности встряхнула сумку, перевернув ее вверх ногами и мрачно хмыкнула. Приплыли... похоже, я посеяла кошель когда в спешке доставала тот самый злосчастный, промокший насквозь плащ. И что теперь? Я сунула руки в карманы и, обнаружив что они абсолютно пусты, закусила губу. Есть еще один вариант.

— Вот, что, хозяйка, — начала я, задумчиво растягивая слова, — Кошель я свой, кажись, на тракте потеряла. Так что возьмите кольцо. Продадите купцу, или еще кому, оно золотое, хороших денег стоит, — я тяжело вздохнула и резко рванула с пальца небольшое золотое колечко с крошечным темно-фиолетовым камнем, — единственная вещица, оставшийся мне от матери. Палец обожгло болью: кольцо, которое я никогда не снимала, будто приросло к коже.

— Хм... — женщина глянула на кольцо, цокнула языком, но стоило ей прикоснуться к нему, как она поспешно отдернула руку и спрятала ее за спину, — Знаешь, что, деточка, — улыбнулась она, — я вот что придумала, прощу я тебе и ужин и постой, только ты, уж попытайся в меру своих сил и нам помочь. Погляди, что с волкодлаком в нашей деревне можешь сделать. Коль не получится, то ничего — Вольчик через пару недель в Триречье собирается, а тебя в другую таверну, в самом центре Северного тракта подвезет. Ну а выйдет что — мы тебе еще и двадцать золотых заплатим. А кольцо забери, я ведь вижу, что дороже оно тебе всякого золота.

Я глянула на женщину и кивнула. С кольцом расставаться совсем не хотелось. А своих сил против больга попытать — что я собственно теряю? На том и порешили.

Ночевка в небольшой комнатке на втором этаже таверны вряд ли могла хоть как-то сравниться с ночевкой в отцовском доме, и хотя раньше я спала во вполне скромных апартаментах, которые делила со своей наставницей, проснулась я откровенно не выспавшаяся. Как известно, ко всему хорошему привыкаешь быстро... порой даже слишком.

Ранним утром меня разбудила женщина, которая в порядке знакомства прошлым вечером представилась Ингой, и непрозрачно намекнула, что нам пора бы выдвигаться. Скорый завтрак, и вот уже я, кумарь и моя незабвенная сумка сидим в повозке, которая с немыслимой скоростью несется по извилистой и ухабистой дороге. И как только вчера я умудрилась задремать — ума не приложу! Сейчас сижу, руками в стенки так впилась, что кажется, слышу, как под пальцами хрустит деревяшка. Вольчик знай себе правит повозкой, и ухом не ведет на мои истеричные попискивания, благо, в таком темпе, до той самой деревушки долетели мы в один миг.

На едва гнущихся ногах, я выскочила из повозки, в обнимку со всеми своими пожитками и почти с любовью уставилась на небольшое селенье, в самой гуще лесов, окружающих Северный тракт. Ну вот, приехали. Я осмотрелась по сторонам: тут дорога окончательно обрывалась, вливаясь в русло мелких проселочных дорожек между домами. Самая широкая вела как раз к дому старосты, по которой мы уже не спеша пошли, придерживая коней под уздцы. Животные отчего-то разнервничались, то и дело порываясь вырваться, всхрапывали после каждой неудавшейся попытки, взбрыкивали и всячески выражали свое нежелание двигаться дальше. Зная, что животные бывают особенно чувствительны к проявлению нечисти, я наскоро проверила, нет ли поблизости какой-то потусторонней дряни, но получила лишь неясные показания, больше похожие на сплошные помехи в магическом фоне. Яркие остаточные следы нечисти были практически везде, на каждой улице, в каждом доме и даже в прилегающем к деревне лесу, такая магическая аномалия вполне вписывается в теорию близости Ведьминого камня, но к несчастью значительно усложняет поиски больга. Что ж, делать нечего, будем работать как-то иначе. Вспомним, что наши прабабки делали, до появления формул прямого взаимодействия, к примеру. Это современную ведьму разбуди среди ночи, и она тебе на-гора выдаст любую из четырех формул госпожи Карнежской для входа в низший магический уровень. Но пока многоуважаемая ведьма не изобрела их, пожертвовав половиной своих волос, тремя пальцами левой руки и, кажется, тридцатью годами жизни, были ведь и другие методы! Возьмем, к примеру, рамочки да обойдем все село дом за домом. А потом к лешему заскочим, глянем, что с рекой творится, в колодец поплюем, как заведено. В крайнем случае, на перьях черного петуха погадаем... Но перво-наперво, сведений раздобыть надобно, как можно более точных да побольше.

Староста встретил нас у калитки своего дома, радушно поприветствовал Вольчика, а услышав, что тот "Ведьму им привел", и вовсе расплылся в наирадушнейшей улыбке. Представлял он собой вполне симпатичного мужчину, средних лет, круглолицего, румянощекого, с аккуртно постриженной бородой и усами, одетого в темно-бордовый кафтан из недешевой ткани.

— Как же хорошо, госпожа ведьма! Как же хорошо! — приговаривал он, проводя нас в дом, — Мы уж все извелись совсем! А как в деревне то обрадуются! Господи всемогущий! Ведьма! Да это же просто прекрасно! Манька! Самовар ставь, да тащи пирог, к нам ведьма пожаловала!

— Ведьма! — взвизгнула простоволосая девица, миловидной внешности, тут же при виде гостей слетевшая с печи, — Да что ж вы такое говорите, батюшка! Никак в самом деле ведьма!?

— Я что, по-твоему, шутки тут шучу!? Бестолочь, что встала, глазенками лупаешь? Поторапливайся, самовар ставь, ледащая! Не заставляй гостей ждать!

— Будет сделано, батюшка! — засуетилась девочка, то и дело, поглядывая на меня как на этакую диковинку.

— Ну все, коль к нам уж ведьма приехала, тут-то мы и заживем! Избавит нас от лиха, спасительница наша! — продолжал причитать мужчина, усаживая меня на лавку и подсовывая подушечку "чтоб помягче сиделось".

— Да что вы, будет вам, право! — я залилась густым румянцем, желая от стыда и чрезмерного внимания провалиться куда-нибудь под землю, в крайнем случае, подпол, — Я всего лишь недавно доучившаяся ученица сельской ведьмы, прошу не ожидайте от меня чуда!

— Ох, деточка, что ты такое говоришь! Чудо уже только то, что ты здесь появилась! Как же хорошо!

На столе стали вырастать чашки, блюда с пряниками и булками, салаты, соленья, какие-то закуски, добытые из погреба, все это довершил огроменный пирог с мясом и овощами.

— Ешьте-кушайте! — радостно объявил хозяин дома, и уставился на меня с таким видом, будто от моей оценки яств, представленных на столе, зависит спасение душ, как минимум всей его деревни.

— Спасибо, — крякнула я, ощущая, что язык просто не поворачивается сказать, что я не голодна.

Очень быстро мою тарелку сердобольный хозяин завалил всем, что только было на столе, старательно выбирая пирожок порумянее, помидорчик покраше и капусточку обязательно с клюквой. Я тихонечко поскуливала, понимая, что мое воспитание просто не позволит мне встать из-за стола не доев, и, что еще хуже, после оказанного мне приема — покинуть деревню, не завершив здесь дела.

— Ох, госпожа ведьма! — хлопнул себя по лбу хозяин дома, — Запамятовал совсем! Вы уж простите меня сердечно! Ни сам не назвался, ни вашего имени не узнал! Матвий, — он быстро подскочил со своего места, для того чтобы поклониться.

— Лисана, — представилась я, — очень приятно познакомиться!

Из-за дальнего угла стола послышалось приглушенное покашливание.

— А это дочь моя, Марья. Да вы если что ее Манькой кличьте, как все. И не бойтесь, если надобно, гоняйте эту ленивицу, пусть вам во всем помогает. Поняла, Манька, слышала, что отец говорит!?

— Поняла батюшка, — закивала девочка.

— Ну а вы, госпожа Лисана, коль не сочтете это за грубость, позвольте предложить вам у нас остановиться. Дом большой, комнату мы вам отдельную выделим. Уж что вам никто не помешает, это я вам обещать могу. И зверушку вашу не обидим, накормим, — кивнул он в сторону кумаря, с хрустом уплетавшего курицу, выделенную ему.

— С удовольствием воспользуюсь вашим предложением, — кивнула я, — Если позволите, хотелось бы с вами обсудить вашу проблему.

— Нут, ну что вы! Так ведь не делается! — тут же возмутился Митрий, — Вы сперва поешьте, отдохните, в баньке попарьтесь, Манька растопит, а там уже и вечер. А утро, как известно, вечера мудренее, вот тогда-то мы с вами все обсудим, и я вам всячески посодействую.

— Да я думала сразу за дело взяться...

— Нет, нет, нет. Вы с дороги усталая, какое дело дня не потерпит? Да и я, уж простите, госпожа ведьма, занят сегодня, на серебряный прииск наведаться надобно, вы меня дома чудом застали, — закончил он, явно намереваясь настоять на своем.

— Ну, коль так дела обстоят... — протянула я, слегка разморенная едой и приятным травяным чаем, — Так и быть, отложим до завтра.

— Вот и хорошо.

Просидев еще с полчаса за столом, староста и Вольчик засобирались на прииск, и стоило им уйти, любопытная Марья подсела поближе ко мне, исподтишка пытаясь меня разглядеть.

— А вы точно ведьма? — наконец спросила девушка.

— Точно, — усмехнулась я, — А что, не похожа?

— Не то чтобы не похожа, — пожала она плечами, — просто вы первая такая молодая у нас.

— А сколько у вас еще до меня ведьм тут побывало? — хмыкнула я.

Девочка лишь неопределенно качнула головой, отпивая еще глоток травяного чая.

— Хотите я вам баньку растоплю?

— Да мне бы и лохань с водой подошла, — пожала я плечами, будучи не большой любительницей париться.

— Вы уж простите, госпожа ведьма, лохани у нас нет, так-то все или на реке купаются или с ведра после бани обливаются.

— Ну, коль так дело обстоит, пусть будет баня, — пожала я плечами.

Девочка вскочила, собираясь было кинуться на двор.

— Да постой, куда ты несешься, сядь, допей. Заодно мне расскажешь, много у вас девиц в деревне?

— Так-то не особо.

— Сколько примерно.

— Вы простите, госпожа Ведьма, я счету больше десяти не обучена.

— Ты так-то меня Лисаной зови, а то, что счету не обучена, это не страшно.

— А сколько девиц у вас пропало?

— Ну так-то в том месяце три, да две на позапрошлом, да в начале весны одна, да еще две, а потом четыре к ряду, а зимой...

Я вскинула брови, так выходит, нечисть здесь поболе полугода орудует. Вот так дела!

— И как, не страшно тебе?

— Не особо, — снова двинула девочка плечами, — Мать мою, вот, тоже забрала, а коли так, может если и меня возьмет, то хоть с ней повидаюсь.

Я изогнула брови, слегка удивленная такой уверенностью в существовании потустороннего мира. Впрочем, чему я удивляюсь, для сельской глубинки такая безоговорочная вера в Единого вполне себе не новость.

— Ну, так я того, пойду, баньку протоплю, — кивнула моя собеседница, скоренько прибрала со стола и вышла на двор.

Я тяжело вздохнула — вот что значит переесть! Да еще толи от еды, толи от чая разморило меня так, что и двигаться не охота. Я осмотрелась, передвинула подушки, и разлеглась на лавке, прикрыв глаза. Пара минуток, сон только перебью, и пойду осмотрюсь! За одно, может с соседями поболтать удастся...

Мою легкую дремоту нарушил едва различимый шорох и шепотки, раздававшиеся где-то совсем рядом.

— Ш-ш-ш, Святанка, ты ее разбудишь, — раздался приглушенный голос Маньки.

— Да какое там, мертвецким сном спит! — выдала вторая девчонка.

— Куда уж, так-мо давно спит. Проснется вот-вот.

— Мелкая она какая-то, — вступила третья, — Не похожа на ведьму.

— А ты Марыся ведьм что, по толщине определяешь? — рассердилась Манька.

— Прошлая-то как-то, посолидней была, а эта — кожа да кости, — поддакнула вторая.

— Дуры, вы, девки, нам же с нее не суп варить! А для дела и такая сгодится.

Тут уж мое профессиональное достоинство было окончательно ущемлено. И я, раскрыв глаза, сияющие праведным гневом, уставилась на толпу девиц, которых оказалось далеко не три, как я успела сосчитать по голосам.

На несколько секунд повисла тишина. Девчонки замерли в трех шагах от меня, широко распахнув глаза, и почти не дыша.

— Ну что девочки, показать вам ведьму? — осведомилась я, нарочно сменяя свой привычный человеческий облик на ведьмовскую сущность.

— М-м-м-а-ама-а-а-а! — завопила самая впечатлительная из девиц, и кинулась на двор, чуть было не прищемив косу дверью. Вслед за ней, повинуясь стадному инстинкту, завопили и ринулись к выходу все остальные девицы. Только Манька осталась стоять на своем месте, опустив голову.

— Ну, и что это было? — сурово произнесла я, усаживаясь на лавке.

— Простите Госпожа ведьма! Я, только сказала, что у нас в доме ведьма остановилась, а они как заладили "покажи да покажи...".

— Ну с этим-то понятно. Ты мне лучше объясни толком, почему вместо того, чтобы меня разбудить, ты по селу побежала обо мне трезвонить?

— Так я того, подумала, притомились вы, вот и будить не стала.

— Подумала, говоришь? А о том, что у меня дел невпроворот ты не подумала? Тебе что отец наказал?

— За вами присматривать.

Я изумленно изогнула брови, эта мелочь — за мной присматривать?

— В смысле прислуживать, — быстро исправилась она.

— Ну, так чего распоряжений моих не выполняешь?

— Простите, госпожа ведьма, больше не повторится, обещаю!

— Ну смотри мне, — грозно свела я брови к переносице, поднялась с лавки и подошла к окну.

Да... неслабо я так вздремнула! На небе уж и звезды показались. Вот ведь дела! А ведь думала — на минуточку прилегла и все.

— Я сейчас чаю заварю да ужин состряпаю! — заметалась девица по горнице, — А вы пока в баньку сходите, протоплена она, только вас и дожидается.

Недовольно цокнув языком, банькой я все же решила не пренебрегать. Все равно, эти полчаса загубленного моей ленью дню, погоды уже не сделают. Так что можно и попариться. Тем более после вчерашней дороги отмыться мне так толком и не довелось.

Ночь на улице стояла ясная и тихая. Наскоро вымывшись, я замотала голову полотенцем и вышла на свежий воздух, глубоко вдыхая легкий, пропитанный ароматом ели, воздух.

Завтра с утра надобно к делу приступить, нечего больше бестолку рассиживать. Для начала, обойду деревню кругом, с местными поговорю, кто что видел, кто что знает выясню, за одно посмотрю по следам нечисти, авось что да сыщется. Больг тварь хитрая. Да и до полнолуния почти две недели, так что соваться в деревню он пока не станет. Главное его за это время отыскать успеть.

Надышавшись, и наразмышлявшись, я повернула обратно к дому, мельком зацепив взглядом яркие желтые глаза, полыхнувшие огнем из-за дровника. Понадобилось всего мгновение, чтобы развернуться, и увидеть серую тень, шустро скакнувшую через забор. А что нужно делать, когда от тебя убегают? Правильно — догонять! Вот и я, не особо раздумывая, кинулась вслед за беглецом.

Нечисть — а в том, что это была нечисть я ни на секунду не сомневалась, удирала от меня браво и скоро. Петляя меж домами как заяц, разве что размеров она была совсем не заячьих. В чем была хитрость я поняла лишь оказавшись на опушке леса, за пределами деревни, и сигнальных фонарей, выставленных по ее периметру. Тут-то мелкая погань окончательно скрылась в лесу, а меня охватило та самое до ужаса неприятное, до дрожи пугающее чувство близости какой-то сильной и чрезвычайно опасной нечисти. Я попятилась назад, напряженно вглядываясь в лесную чащу. Стоило мне отступить на десяток шагов, как среди деревьев появились те самые желтые глаза. Я замерла. Моя ведьминская сущность, сообщала, что опасность исходит не от их обладателя, но спокойнее от этого не становилось. Я сделала еще шаг назад, и рядом с парой желтых глаз появилась еще одна. А затем еще и еще... так что в считанные секунды весь лес горел яркими желтыми огоньками-глазами. Тут-то мне стало на самом деле страшно. Чем бы ни была эта нечисть, ее слишком много для одной ведьмы! К тому же, все мое существо прямо таки дрожит от чувства присутствия чего-то пугающе мощного. Нет... Ничего хорошего это не предвещает. Самое время мне делать ноги, и как можно быстрее!

Я развернулась, и со всех ног побежала к деревне. Сердце бухало где-то в ушах, когда я влетела за черту, обережных заклятий, ограждавших деревню от темной чащи и выдохнула спокойно. Здесь душащее меня чувство ужаса спало на нет. Почувствовав себя защищенной, я обернулась к лесу, наблюдая, как из него выходят безликие тени, ростом с семилетнего ребенка, с яркими желтыми глазищами, светящимися в темноте. В этой картине больше всего меня пугал факт, того что я не представляю, что это может быть. Ни на один из известных мне видов нечисти или нежити это не походило вовсе.

Я оперлась спиной на ближайший забор, тяжело выдыхая и не сводя глаз со странных существ. Те еще немного постояли на опушке леса, глядя на меня, а потом в один миг растворились в лесу. Еще немного подождав, я отстранилась от забора, и побрела в обратном направлении, смутно представляя с какой стороны я пришла. Правда, долго блуждать в одиночестве мне не пришлось, уже за следующим поворотом я натолкнулась на местную жительницу, набиравшую воду из колодца. Девица примерно моих лет, с роскошной косой песочного цвета, тут же вскинулась, отставила ведро, и приветливо помахала мне рукой.

— Вечер добрый, — поздоровалась я, — Не подскажете, как к дому старосты дойти.

— Отчего же не подскажу? Подскажу и провожу! — весело отозвалась девица, сверкнув серыми глазами с золотыми вкраплениями, — Вы, стало быть, та самая ведьма?

— Стало быть, так, — кивнула я.

— Как славно! — просияла девушка, — Я всегда именно так ведьму себе и представляла.

— Спасибо, — улыбнулась я. Может и лесть, а приятно.

— Что же это вы средь ночи да одна по деревне без провожатого ходите? Совсем староста наш позабыл, как гостей привечать? — с напускной строгостью осведомилась девушка.

— Ну что вы, привечает так, что грех жаловаться. Это я, дуреха, померещилось мне по ночи невесть что — кошку за нечисть приняла, погналась и заблудилась, — сбрехала я первое, что в голову взбрело. Посвящать местных впечатлительных девиц в подробности моей ночной лесной прогулки совсем не хотелось.

— Кошка, значит, — кинула на меня неопределенный взгляд собеседница, — бывает. Вы если что, меня зовите, я и покажу все, и расскажу. А за пределы деревни сами не ходите, леса у нас темные, нечисть разная водится, да и заблудиться немудрено, так что без провожатого — никак. Дом мой у колодца прямо, заходите в любое время. А если не найдете, у любого в деревне Драгию спросите — ко мне отведут.

— Спасибо, — улыбнулась я, стоя уже у ворот дома старосты.

— Вас-то как звать-величать?

— Лисана, — кивнула я.

— Ну что ж, Лисана. Вот и познакомились. Деревня у нас маленькая, свидимся скоро, — девица кивнула, сверкнула белозубой улыбкой, и повернула обратно, у поворота дороги остановившись и помахав мне на прощанье рукой.

"Премилая девица, не чета местным, и лицом и манерами вышла, вопрос только в кого?" — подумала я, провожая ее взглядом, перемахнула через забор и поспешила к дому.

Мое отсутствие, к сожалению незамеченным не осталось. Староста встретил меня на пороге, чрезвычайно встревоженный.

— Слава тебе Господи! — всплеснул он руками, — Я уж собирался идти вас искать, Госпожа ведьма. Манька, дуреха, куда только твои глаза смотрели!?

— Не ругайте ее, тут уж я сама виновата. Померещилось мне невесть что среди ночи, погналась, а потом дорогу отыскать не могла, да добрые люди помогли.

— Ну и славно. Кто помог-то?

— Девица светловолосая, Драгия зовут. Премилая девушка, я вам скажу.

— Драгия, говоришь... — протянул староста, слегка замявшись, — Ну это даже и хорошо, что она тебе повстречалась. И впрямь, хорошая девица, прости, Господи!

Дальше вечер прошел в спокойной и мирной обстановке. Староста охотно рассуждал об урожае капусты и делах на серебряном руднике, в чем ему помогал невесть откуда подоспевший сосед. На мои расспросы о нечисти он не отвечал, как я ни старалась, аргументируя совсем уж дремучим суеверием, о том, что нечисть, услышав ночью упоминание о себе, якобы на зов идет. Так что, уже через час окончательно устав слушать деревенские байки невесть о чем, и почувствовав, что меня вновь тянет в сон, я удалилась в отведенную мне комнату, где без зазрения совести проспала до рассвета.

Не то чтобы я раньше была большим любителем ранних подъемов, но окончательно отвыкнув от них за время своего пребывания в поместье отца, я совсем не была в восторге, когда ранним утром меня разбудила возня в изголовье кровати. Кумарь, встретил меня радостным оскалом, и поспешил порадовать здоровенной крысой, размером с мою голову.

Летела и материлась я с кровати так, что перебудила весь дом, и тут уж призрачные шансы отвертеться от завтрака, и на голодный желудок быстренько пробежаться по деревне да глянуть что да как, пока местные только просыпаются, растаяли как туман на рассвете.

Успокоившись, и все еще поругивая кумаря, я вышвырнула крысу в окно, расчесала спутавшиеся в гнездо волосы и вышла в общую комнату, встретившись лицом к лицу с непомерно радостным хозяином дома.

— С добрым утром, Госпожа ведьма! А мы вас ждем! — радостно махнул он в сторону стола, заставленного едой.

Я тяжело вздохнула. С этим делом нужно разбираться как можно быстрее, а то к концу срока меня отсюда колобком выкатывать будут. И это еще при условии, что я вообще в дверь пролезу.

— Вы, госпожа ведьма, кушайте, не торопитесь, сейчас чаю с пирогом попьем, да я вас по деревне проведу, покажу, что у нас где.

— Мне бы с местными пообщаться. Со свидетелями происшествий, коль такие имеются, да родственниками жертв.

— Боюсь, свидетелей нет никаких. Девиц наших по ночам утаскивает. Как из дому выманивает, как забирает — никто ни слухом, ни духом. Так-то мы и караулы выставляли, и лес всем селом прочесывали, и девиц в подвалах запирали, да только бестолку все. Уж не знаю я как, да только не дается нам эта нечисть окаянная, прости Господи. Тащит наших девок, и тащит. И управы на нее нет!

— А следы какие-нибудь, находили?

— Следы? — призадумался мужчина, — Так-то, если поразмыслить, может то и следы были... Вот только от кого, мы уж не знаем. А вам я покажу. Сами скажете, то или нет.

— Ладно, с этим ясно. А что с родственниками?

— Тут, Госпожа ведьма, все проще. Едва ли не в каждый двор зайдите, всюду будут те, у кого девица в семье пропала. Деревня у нас маленькая, кто кому не брат, тот кум или сват. Да и что ходить далеко! Хоть меня возьмите. Жинка у меня пропала. Среди перших была.

— И давно пропала? — осведомилась я, тайком скидывая пирожки со своей тарелки кумарю под стол.

— Так-то, два года недавно было.

Я быстро сделала глоток чая, стараясь не измениться в лице. Два года!? Да, это определенно что-то новенькое.

— И за это время ни один маг не нашелся, что смог бы вам помочь?

— Ну как сказать... — староста замялся. Откашлялся, отводя глаза. А за тем скоро выпалил, — Вы уж простите, госпожа ведьма, только есть еще одно обстоятельство... кхем... деликатного свойства. О котором, простите меня, Бога ради, мы сознательно умолчали.

Кинув на меня взгляд, староста, снова нервно откашлялся. Но говорить не продолжил.

— Так что же за обстоятельство? — подтолкнула я, будучи неприятно насторожена его словами. Все эти нарастающие как снежный ком загадки, вокруг этой деревеньки мне с каждым разом нравились все меньше.

— У нас того... этого... аномалия, так сказать, — пробормотал он.

— В смысле!? — чуть с большим нажимом в голосе, чем хотелось, произнесла.

— У нас того... — он снова замялся, не зная, на какой точке стены остановить взгляд.

— Ну?

— Магия, ну этого...

— Магия что? — уже не на шутку напряглась я, подавшись вперед всем телом.

— Пропадает! — выпалил староста и уставился на свои сомкнутые в замок руки.

— В смысле пропадает!? — взвыла я, подскакивая с лавки.

К такому повороту, жизнь меня явно не готовила. Пребывая в состоянии близком к истерике, я наскоро сплела первое попавшееся заклинание, которое благополучно не сработало. Вообще! Ни звука, ни пшика, ни даже искорки!!! Я попыталась еще, и еще раз, с разными заклятиями, и окончательно убедившись в правдивости слов старосты, с тихим воем опустилась обратно на лавку.

— Вы издеваетесь!?

— Ну что вы, Госпожа ведьма, право слово! — замотал мужчина головой.

— Ну, тогда скажите мне на милость, на кой хрен вам ведьма без магии сдалась!?

— Ну так она же на время пропадает. А потом снова появляется.

— Это как? — изумилась я. О местах, в которых по тем или иным причинам не действует магия, я слыхала, но чтобы она время от времени пропадала...

— Да вот так! То есть она, то хоп, — и не стало. И не знает никто, когда пропадет, а когда появится снова.

— Чертовщина какая-то.

— Так и есть, чертовщина! — согласно закивал староста.

— И надолго это?

— Тут не угадаешь, Госпожа ведьма, может на час, может на день, а бывает, и по неделе ее нет.

— Неделя!? — завыла я, снова подскакивая с лавки.

Мои панические метания по комнате прервало деликатное покашливание Матвия.

— Вы не убивайтесь так, Госпожа ведьма...

— Тьфу ты! Да какая я теперь ведьма!? Прок с меня какой!? Вы чем ерундой заниматься, ведьм да магов приглашать в деревню, где магия не работает, лучше бы на заставу имперскую обратились, глядишь, толк бы хоть какой был.

— Обращались мы, Госпожа ведьма. Только не хотят они в нашу глушь ехать, не до нас им.

— Ну, так я сделаю так, чтобы до вас дело стало! Благо, связи позволяют. Давайте коня мне, и мужика одно в провожатые, я им быстро шороху наведу!

— Так нет у нас коней, госпожа ведьма...

— Как это нет!? — замерла я, уставившись на него.

— Кони так-то только у Вольчика есть, а он еще вчера по вечеру уехал. Теперь не вернется с две недели.

— Ну а что есть?

— Ничего, госпожа ведьма. Свиньи, овцы да козы — вот и весь наш скот.

— Хорошо... — протянула я, не отступая от своего, — Пусть так. Пешком схожу.

— Ну что вы, госпожа ведьма, — всплеснул руками Матвий, — от нас до заставы пешком дней десять пути выйдет! Через лес. А кругом нечисти тьма! Не отпущу я вас. Вот приедет Вольчик, вы вместе с ним тогда по пути до Триречья на заставу и заедете, коль сами сделать ничего не сможете.

— И далеко эта ваша аномалия распространяется? — осведомилась я, прикидывая варианты.

— Пару дней пути пешим ходом так-то, может чуть больше.

Я тихонечко зашипела. Эти селяне меня своими выкрутасами в гроб загонят. Аномалия у них! А раньше сказать — не судьба! Етишкину шишку! И что делать прикажете?

— Не серчайте на нас, Госпожа ведьма. Вы уж поймите, мы не со зла. Извела нас эта нечисть, прости Господи. Сил нет. А магия, она ж не навсегда пропадает, может, и вы что сделать сможете.

— Смогу, — хмыкнула я мрачно, — Собирайтесь, будем в деревне обход делать. Может, хоть сведения какие-никакие собрать смогу. А если сильно повезет, то и вид вашей нечисти определю. Всяко, на заставе пригодится.

— Вот и ладненько, Госпожа ведьма! Вот и хорошо! — засуетился староста, вставая из-за стола, — Пойдемте скорее, я вам тут все-все покажу! У нас деревенька небольшая, но складненькая. Все домики на совесть отстроенные, все с палисадником да огородом. А какой у нас замечательный храм! Правда, на ремонте... но как отремонтируем...

Глава 7

Отчаянные времена требуют отчаянных ведьм.

Небольшая деревенька, в самой гуще леса, как ни странно, и в самом деле представляла собой крайне симпатичное и ухоженное поселение. Деревянные домики, невысокие заборчики, окна со ставнями, украшенными обережным орнаментом. И местные жители, — все обладатели тех самых, характерных, как выяснилось, для здешних мест, серых глаз, — приветливые селяне, сердечно встречавшие меня в каждом дворе.

Староста что-то воодушевленно вещал о том, как они решили всем селом выложить центральную улицу брусчаткой, и что для этого им пришлось везти эту самую брусчатку (аж) из самых Седых Гор. А я осматривалась, стараясь уловить, что же именно вызывает во мне это стойкое ощущение настороженности. Вроде, и глазами вижу, что все в порядке: ни тебе упырника на обочинах — верного признака присутствия нечисти, ни каких-то странных теней (не считая вчерашнего). Тишь да благодать. Но как-то не спокойно на душе.

— Госпожа ведьма? — окликнул меня староста.

Я и сама слегка удивилась, когда обнаружила что погруженная в собственные ощущения, остановилась у ворот какого-то дома и, видимо, уже какое-то время на них неотрывно смотрю.

— Зайдем? — спросила я, и не дожидаясь ответа дернула створку ворот на себя.

— Вы госпожа ведьма, прямо как чуете! — восторженно пробормотал староста, нагоняя меня, уже на пороге дома, — Нет здесь хозяев. Жинка одна жила, да нечисть забрала, прямо тут на дворе и забрала! Прости Господи!

— А с виду так и не скажешь. Дом-то ухоженный, — удивилась я, оглядываясь по сторонам. Ни рассохшейся древесины, ни краски облупившейся, сарай стоит как надо, огород прополот — чудеса!

— Так соседи и присматривают. Чего добру пропадать? Вот будет у нас свадебка, надо будет молодятам где-то жить — мы их в этот дом и поселим.

Я хмыкнула. Ну а что, разумно. Но все же осмотру отсутствие хозяев не мешает.

— Ну, тогда если я загляну внутрь, никто против и не будет?

— Заглядывайте, госпожа ведьма, чего уж там, я снаружи постою, снаружи-то оно ничего, а внутри пылищи в два пальца! Ступлю за порог, такая чихотка начнется!

Я понимающе кивнула и, толкнув незапертую дверь, ступила за порог. Зрение не успело моментально приспособиться к сумраку сеней, так что я, как не редко бывало в доме Марьяны, влетела лицом в иссушенный веник пахучих трав, который с удовольствием осыпался мне на голову, вызывая приступ неконтролируемого чихания.

— Тьфу-ты! Дрянь! — отчихивалась я, яростно растирая нос рукавом рубахи. Знакомый сбор засел пряным ароматом в ноздрях, кроме прочего вызывая во мне еще и приступ панической совестливости. Марьяну-то я так и не предупредила куда отправляюсь. Ох, и достанется мне от нее тумаков по возвращении, и поделом!

Пристально осмотрев косяк второй двери, во избежание дальнейших веничных эксцессов, я обнаружила на нем неразборчивые рунические символы, но в подробности вдаваться не стала, приняв их за обережные. Следующую дверь я дернула на себя уже осторожно, осмотрелась по сторонам, глянула наверх и уверенно вошла в комнату.

Помещение было маленькое и совершенно пустое: из мебели и вовсе ничегошеньки и не осталось. Местные, видать, что было годное, себе забрали. Пыль лежит знатная, хоть снежки лепи! Под ней — какие-то круги да рисунки на полу виднеются. Но пока не приберешься, ничего не разобрать.

"Может махнуть разок другой веником для проформы?" — Я глянула по сторонам — "Неужто и метлу вынесли? Вот ведь народ! Ну и ладно, к лешему этих мастеров обережного искусства! Не судьба, значит".

Медленно обошла я комнату, даже не особо стараясь, обнаружив еще с десяток оберегов, растыканных, где только можно — один даже был помещен прямо над сводом печи.

"Будто бы нечисть в дом через трубу полезет!? Да такое только в сказках и бывает! Тоже мне ведьма..."

Пошарила по комнате еще немного, позаглядывала в пустые крынки, да под местами разломанные половицы, и не найдя больше ровным счетом ничего кроме пары пустых мисок, запрятанных в дальний угол печи, решила, что в целом, свою совесть я уважила. Кровавых потеков на стенах не видать. Когтей вроде на подоконниках не отпечаталось. Ставни наружные никто огроменными зубищами не грыз (внутренних тут и вовсе нет), а значит и в плане определения нечисти, местечко это совсем бесполезно.

Удовлетворившись сим, я развернулась на пятках, и пошла на выход, от каждого шага разгоняя по полу клубки пушистой пыли. Бессовестно хотелось чихать, из-за чего шла я быстро, и вот, в самом центре комнаты, носок моего сапога, налетел на что-то твердое. Если бы не приобретенная за годы прыганья по лесам и болотам в поисках трав, сноровка, я бы наверняка выкатилась кубарем из хаты. Тут же, я лишь упала на четвереньки, хорошенько ушибив одно колено. Больно, синяк будет, но не смертельно.

— Етишкин кот! — с чувством высказалась я, поднявшись на ноги и отряхнувшись, — Ну кто так строит!

Мое удачное падение прочертило вполне видимую полосу на деревянном полу, открывая часть узора, выцарапанного на нем, и что самое главное, кольцо от дверки, ведущей в подпол, расположенной в центре этого рисунка.

Слегка разозленная, я выскочила на двор, где меня у ворот караулил староста.

— Что-то случилось, Госпожа ведьма, — обеспокоенно прокряхтел он, обнаружив мой встрепанный и взбудораженный вид.

Я лишь отмахнулась, обшаривая взглядом двор в поисках подходящего куста. Обнаружив искомую жертву моего безобразия, у полного дровника, я в три прыжка настигла несчастного и, наломав веток под изумленные причитания старосты, поспешила обратно в дом.

— Но зачем вам ветки, Госпожа ведьма!? — жалобно пискнул староста, кидаясь за мной ко входу в дом.

— Мести, — бросила я через плечо, — А то ваши односельчане вместе со всей утварью и метлу вынести умудрились!

— Ох беда... беда... — протянул он, но я уже не слушала, хлопнула дверью, и принялась яростно подметать пол, вздымая в воздух клубы пыли, очищая рисунок, тщательно выцарапанный на полу.

Когда дело было кончено, и пыль как-то стерта, мне открылась прекрасно выполненная по всем магическим канонам защитная пентаграмма, окружавшая лючок в полу. Сомнений не было, защита стояла от нечисти, при том такого уровня, что всякую мелкую шушеру навроде моего ручного кумаря, она должна была бы испепелить на подлете.

"Ну что ж, интересный способ хранить засолку! Это чтобы квашенную капусточку не уперли? Правильно, а то местные те еще черти, даже метлы из дому прут..." — с усмешкой подумала я, — "А если серьезно, ума не приложу, зачем такую охранку ставить на подвал. Разве что хранятся там вовсе и не соленья?"

Я подергала кованное кольцо, не добившись от дверцы и слабого шевеления. Заперто на совесть. А ключ где? Я глянула по сторонам. А ключа-то и нет. Чую, загадочка этого подвальчика мне теперь по ночам сниться будет. В кошмарах. А как иначе? Страх ведь как интересно, что же там!?"

Еще раз обошла комнату, осматривая все места, в которых я бы могла сама спрятать ключик, но ничего не найдя, решила оставить это дело до лучших времен. Времени и так было потрачено изрядно, а мою идею вскрыть ломом и топором запертый погреб в заброшенном доме, староста врядли оценит. И правильно сделает, потому что нечисти в нем нет, это уж точно!

Я вышла на двор, усердно отряхивая себя на крыльце от пыли.

— Что, ведьма жила? — кинула я старосте, подпиравшему забор в компании откуда-то взявшихся двух широкоплечих молодцев.

— Так точно, Госпожа ведьма. А вы что, неужто нашли что-то? — засуетился он.

— Да куда там! — фыркнула я, — Пыль да грязь одни. Вы, коль молодятам этот дом отдать хотите, внутри прибрали бы, что ли.

— Сделаем, Госпожа ведьма.

— А эти молодцы чего пришли?

— Так я позвал, вам, Госпожа ведьма, подсобить, коли что, — пояснил староста.

— А, ну раз подсобить, держите! — сунула я в руки одному из них свой импровизированный веник, — А мы обход продолжим.

— Как скажете, госпожа ведьма, — закивал Матвий, махнул парням чтобы расходились, и вновь завел свой рассказ об устройстве их деревушки.

— Я вот чего не пойму, — прервала я его на полуслове, — Вы мне объясните, чем народ в этой глуши живет?

— Так то известно, госпожа ведьма! Серебреный рудник у нас.

— Серебро? Здесь!? — изумилась я.

— Так и есть, Госпожа ведьма. Серебро. Высочайшего качества, скажу я вам.

— Чудеса! — цокнула я языком.

— Это еще не чудеса, вот был у нас случай...

Я тяжело вздохнула, выслушивая очередную местную байку про то, как какого-то купца нечистая сила, полуголой девицей прикинувшаяся, в лес заманила, а вышел он оттуда только через два года, весь волосатый, словно медведь, по человечески говорить совсем разучившийся, только выл да рычал. И тогда, местный кузнец Варег, возьми, да научи этого толи медведя, толи человека, меха раздувать. Работал он на кузнеца пять лет, и вот пришло время, выплавили они для местного храма колокол. Колокол тот поставили на самую высокую его звонницу, и как зазвонил он, медведь тут же человеком оборотился. И зажил после в селе, названным братом кузнецу став.

— Вот такой у нас чудотворный колокол в деревне есть, — подытожил староста.

Я покивала, решив подыграть этой распространенной байке. Ведь будь это правдой, по такому чудотворному колоколу было бы в каждой деревне, в которой есть храм с какой-никакой звонницей. За вычетом оставшихся, в которых обязательно лежат мощи какого-нибудь святого, который всенепременно решил почить именно в этой-самой убогой деревушке.

— А вот и наш храм! — радостно сообщил староста, указывая на небольшое здание, обнесенное лесами, в стороне от которого ютилась звонница, видать с тем самым колоколом, увенчанная остроконечным шпилем-крышей, — Только он на ремонте. Звонницу-то мы уже отремонтировали, глядите, красота какая! А вот с храмом все как-то медленно идет. Сейчас и вовсе, работы стоят, камень облицовочный что-то совсем в пути затерялся, а без него и делать нечего.

Я скользнула не особо заинтересованным взглядом по храму, из уважения задержав на нем взгляд. Ничего особенного в нем не было, ни стрельчатых арок, ни изысканного облегченного за счет "крыльев" фасада. Обычное здание, с покатой крышей. Разве что в отличие от большинства домов — каменное.

— Ну, да не будем здесь задерживаться, все одно подле храма та нечисть, прости Господи, не орудует. Пойдемте, я вам лучше покажу двор, где последний случай произошел.

До того самого двора мы добрались в считанные минуты. Староста неожиданно для меня решил не тратить слов понапрасну, так что больше жизнеописания селян из каждого дома мне представлено не было. Зато, он вполне вдумчиво смог рассказать при каких обстоятельствах возникли те самые следы, которые мне предстояло осмотреть:

"Дело вроде как было зимой, в полнолуние, как и положено. Женщина, жившая в доме вышла во двор, набрать дров, а затем, вся древня услышала душераздирающий вой, заглушивший собой женский крик ужаса. Когда муж, вооружившись топором, выскочил во двор, от нее уж не осталось и костей. Только кровавые пятна на снегу да брызги на дровнике. Муж несчастной выскочил за ворота, и там увидал нечто темно-серое, в полтора человеческих роста, все покрытое шерстью, с когтями и клыками как у медведя, мордой узкой и вытянутой, как у крысы, и желтыми горящими ненавистью глазами."

— Так что, же получается, женщину прямо на месте то существо разорвало? — переспросила я, недоверчиво поглядывая на старосту.

Тот кивнул, совершенно не колеблясь. Я хмыкнула. Что же это получается? Чудище, что он мне описывает, конечно, страшное, что кровь в жилах стынет, вот только ни на одну нечисть не похоже совсем. Ни внешностью, ни повадками. Допустим, селянин так толком ничего и не разглядел, — серую тень увидел, а все остальное бурная фантазия с перепугу дорисовала. Но вот поведение, привычки, повадки... их не переделать.

— И что, ничего от женщины той не осталось? Одежда там... обувь... — староста качнул головой, — Может половина торса? — с надеждой спросила я, но снова получила отрицательный кивок, — Голова? Или хоть кости какие? — староста глянул на меня мрачно.

— Ничегошеньки не осталось, Госпожа ведьма. Пустой гроб хоронить пришлось.

Я задумчиво накрутила косу на палец. Эта деревня все больше меня радует! Ведь насколько мне не изменят память, ни одна из высшей нечисти за пару минут свою жертву с сапогами не слопает. А то, что мы имеем дело с высшей нечистью — это точно. Иначе бы селяне, да с таким количеством оберегов, извели бы ее давным-давно, без магов, ведьм, и всей нашей братии в целом.

На месте свои жертвы жрут только нечисть низшего порядка: болотные ковтуны, живоглоты, лешаёвники, свыпи... в общем, тупая мерзость, ум у которой короче чем иголка на елке, а желудок как бездонная бочка. Премерзкие создания, даже среди нечисти почетом и уважением не пользующиеся. Да только, эти ребята из своих мест обитания не высовываются. В голодные времена впадают в спячку, так что по деревням редко когда лазят. Так, сидят себе, маскируются, кто подо что горазд: лешаёвники — под мох в лесной чащобе, свыпи — под куст с ягодками, живоглоты — крыничку с водой изображают мастерски. Нет... не их здесь работа, быть того не может, это уж точно. А из нечисти высокого порядка, чтобы вот так, в мгновенье ока взял, да съел кого-то... не припомню я такого. Нечисть поумнее, она таким, как правило, не балует. Тут, если уж есть вкус до человечинки, предпочитает действовать она хитро да скрытно, а у кого мозгов не так много, чтобы коварством к себе заманить, то хотя бы жертву к себе в логово тащит, а там уж и кормится. Плюс... есть еще один аргумент — пасти у них не такие большие, чтобы разом человека проглотить, и костей не оставить.

В глубоких размышлениях, мы подошли к искомому дому, и староста, не крикнув хозяев, открыл передо мной калитку.

— Проходите, Госпожа ведьма, да налево сразу, вот, дровник видите? А там, на заборе рядом, борозды глубокие — то от когтей осталось евойных.

Я быстро осмотрела забор, погладила шершавую доску с белеющими следами царапин и покачала головой. А следы-то от когтей — в точности свыпь! Во дела!

— Ну что ж, все что нужно мне, я увидела, — с умным видом я обернулась к старосте, — Теперь бы с мужем нашей жертвы побеседовать.

— Так нет его, Госпожа ведьма.

— Когда вернется?

— Не вернется. Умер он, через три месяца после жены своей. Мерзопакасть эта, прости Господи, и на него напала. Кости по всей деревне собирали, а голову... ох, госпожа Ведьма, страх-то какой... в колодце нашли.

— В колодце??? — вскрикнула я, — Да вы, право, шутите! Хотите сказать, нечисть ваша, не только женщин тащит?

— Да нет, госпожа ведьма, она у нас не привередливая особо. Что видит, то и тащит. Девок, просто, особенно жалко, да и полюбляет она их больше.

— А раньше вы чего молчали?!

— Так вы и не спрашивали.

— Как не спрашивала!?

— Ну, про девок спрашивали, а про мужиков нет. Вот я и не говорил.

— Издеваетесь? — прошипела я, разъяренно.

— Никак нет, госпожа ведьма.

— Ну, тогда выкладывайте все как есть. Сколько мужиков?

— Шесть. Девок-то поболе будет намного.

— И сколько?

— Так и не скажешь сразу...

Я тяжело вздохнула. "Ну что за люди? Сами позвали, сами помочь попросили, а все темнят да недоговаривают. А главное версия с больгом отпадает — эти, что попало не тянут, а даже если это не одна нечисть творит — соседей не терпят. Прощай, Ведьмин камень, и мое имя начертанное в истории золотыми буквами... Эх... а ведь все начиналось не так уж и плохо. Какому коту под хвост мою судьбинушку потом потянуло?"

— Еще что показать мне найдется? — тяжело вздохнула я, прервав поток мрачных мыслей.

— Так-то есть еще пара мест... — задумчиво протянул староста.

— Ну, так чего стоим? Показывайте!

Оставшийся осмотр затянулся дотемна, и принес больше вопросов, чем ответов. Судя по описаниям происшествий, предоставленных мне старостой, нечисть любила экспериментировать, или же была далеко не одна. На последнее указывали и остальные следы, которые мне удалось осмотреть.

Окончательно распрощавшись со стройной теорией о больге. Я в мрачных раздумьях вернулась в дом и, прихватив с собой пару пирожков на ужин, заперлась в комнате.

Картина выходила далеко не утешительная, а уж что с ней делать я не представляла и подавно. По всем признакам выходило, что в деревне орудует с десяток разномастной нечисти, которую толком никто не видел, и уж тем более не отлавливал. И все бы ничего, если бы деревня не была окружена сигнальными фонарями, а внутри просто таки усеяна оберегами всевозможных мастей. Что значит, остаться незамеченной она не могла.

И уж тут меня ждали выводы совершенно иного, еще более мрачного порядка. Без сомнения, вся эта история дурно пахла, и пахла она вовсе не хитрой нечистью, а ушлым человечишкой, что, пожалуй, хуже всего. После долгих раздумий о том, что мне удалось узнать и повидать, ничего не оставалось, как признать факт существования некого "доброжелателя", помогавшего ей хозяйничать в деревне, конечно, не без определенного умысла.

Именно этого подлеца, мне предстояло изловить в первую очередь. Ведь вреда от него, очевидно, было куда больше, чем от нечисти, которую он позвал.

Впрочем, с поимкой неизвестного вредителя могли возникнуть определенный трудности, ведь я понятия не имею, как следует это делать. И если уж предположить, что ведьма из меня еще мало-мальски сносная, то сыщик выходит просто отвратный. Начать хотя бы с того, что я без малого десять лет водила дружбу с навкой, которая в конечном итоге чуть меня не утопила.

При полном отсутствии какого-либо понимания что следует делать, и уж тем более хоть какого-то плана, лишь только для того, чтобы не сидеть сложа руки, я решила собрать разом всех селян, да позадавать им вопросы. Авось, и удастся мне разглядеть, кто нервничает, или взгляд отводит, недоговаривает чего... чем, право, черт не шутит.

На том и порешила. Матвия о мероприятии намечающемся предупредила, сказала селян всех завтра сюда позвать, мол, побеседовать хочу, расспросить поподробнее о том, о сем, точное число жертв установить, поспрошать, не видал ли кто чего странного. А о догадках своих — молчок, мало ли что. На всякий случай, с домовым еще переговорить решила — они народ не общительный, но и другую нечисть сильно не любят. На ночь у хозяев чашку молока выпросила, в него пирожок покрошила, в уголок поставила да домового позвала. Просидела в полутьме еще с час, не дождалась, да так и заснула. На завтра порешив, с лешим местным, если таковой имеется, попытаться переговорить. Только сделать это так, чтобы никто из села о моих делах с мелкой нечистью не прознал.

Кто бы знал, как же я ненавижу утро! Странный, раздражающий звук, доносившийся откуда-то из-за головы, заставил меня проснуться, но не открыть глаза. Покидать теплую кровать и бежать по ведьмовским делам почему-то сегодня особенно не хотелось. На несколько секунд я даже поддалась малодушному желанию не открывать глаза, а просто перевернуться на другой бок и... я мрачно вздохнула, услышав, как едва затихший звук повторился вновь, прямо у меня над ухом, и оказался ничем иным, как смачным чавканьем, изредка перемежавшимся утробным урчанием.

От такой неординарной побудки глаза открылись сами собой. Правда, помогло это не сильно. Темнота стоит кромешная, хоть глаз выколи, а чавкающее нечто не унимается, да еще за волосы дергает, зараза, больно! Тут уж я долго раздумывать не стала, одним резким движением руку себе за голову закинула, наглеца за шкуру поймала да об пол швырнула. Гляжу — в едва пробивающемся свете луны смутно видится мой кумарь. И нечисти этой от такого обращения — ни холодно, ни жарко. Сидит себе, глазенками своими мелкими на меня вылупился, пасть в оскале растянул, лапочки маленькие поджал умильно и ждет чего-то. Скрипнула я зубами раздражено, села на кровати ноги свесила, и вкрадчиво ему шепчу:

— Что ж ты мелкий поганец себе думаешь? Коль я тебя при первой встрече по ветру не развеяла, теперь и бояться меня не стоит?

Тут кумарь будто смекнув, что дело неладно, заурчал по-кошачьи, на руки запрыгнул, ластиться стал, будто прощения выпрашивая. Ну а я-то что? С детства кошек обожаю. Так что приемчик, считай, ниже пояса. И пары минут не продержалась, кумаря поймала, загладила, затискала, едва смогла из рук выпустить.

— Ну что, негодник, вчера весь день шатался где-то, а как есть захотелось, сразу прискакал? Хитрец... — усмехнулась я, почесывая довольного кумаря за ушком. — А что на голове ты у меня сотворил? — Я провела рукой по волосам, обнаружив один, тщательно зализанный наподобие огромного гнезда, колтун. — Смотри, еще раз ночью разбудишь, так легко не отделаешься! Ну, чего смотришь? Идем, так и быть, покормлю. Но только сегодня!

Услыхав заветные слова, кумарь будто по команде соскочил на пол, и громко цокая по полу когтями понесся в обеденную. Вслед за ним в обеденную вышла и я, едва разбирая куда иду. Благо, добыть еды оказывается дело проще некуда. Прямо на столе отыскалась и крынка с молоком и с десяток пирожков на тарелке, прикрытой полотенцем. Пару я сразу кумарю кинула, а третий сунула себе в рот, откусив одним махом с половину... и тут же выплюнула все обратно, быстро вытирая рот рукавом. Пирожки, еще несколько часов назад бывшие вполне съедобными, оказались испорчены полностью и безвозвратно, откровенно разя тухлым мясом. Не раздумывая долго, стремясь как можно быстрее избавиться от отвратительного вкуса тухлятины, забившего, казалось, и рот и нос, я сделала пару глотков из кувшина с молоком, пока до меня не дошло что и оно ни чуть не лучше. Жуткая горечь, аромат разложения, да в придачу неуместная мыслишка о том, что я только что проглотила, тут же заставили, выронить кувшин из рук, и выскочить на улицу, дабы в срочном порядке опустошить желудок. Вслед за мной на улицу выскочил и кумарь, издавая странные кхекающие звуки — видать, даже нечисти такое угощение пришлось не по нраву.

Через полчаса, я вернулась в дом, немного удивленная мертвому сну хозяев. Выбегая на улицу, я наделала шуму не меньше, чем если бы в дом влез, по крайней мере, медведь! А хозяева, как спали — так и спят себе дальше. Приноровившись к темноте, я довольно легко пролавировала промеж разбросанных черепков, подняла ненароком перевернутую лавку, выплеснула молоко в окно, а пирожки, подальше от греха скинула к помоям. Глянула по сторонам и, не выдержав приступа любопытства, приоткрыла дверь в хозяйскую комнату, которая оказалась пуста!

От такой находки, сердце пропустило удар, а я, не раздумывая ни секунды, распахнула дверь настежь, чтобы убедиться в реальности увиденного. Так и есть! Две кровати аккуратно застелены, будто в них и не ложились вовсе, да окно открыто настежь.

Я замерла, медленно выдыхая, в попытке привести мысли в порядок. От чего-то уведенное заставило кровь в жилах похолодеть, а сердце пропустить пару ударов. Что теперь делать? У меня прямо из-под носа утащили пару человек, а я не то чтобы не почуяла, даже шороха не услышала!

Я кинулась к открытому окну: ни следов, ни отметин на раме, будто окно открыли изнутри. Я буквально перевалилась за подоконник, пытаясь разглядеть следы под окном. На мокрой от утренней росы траве, тоже следов нечисти не обнаружилось, зато виднелись две пары отпечатков от сапог. Я представила себе вурдалака, засевшего под окном в красных сапожках, и громко фыркнув, тряхнула головой — нет, определенно это был не он, да и вряд ли кто-то из нечистых. Впрочем, без нечисти здесь не обошлось — поняла я, заметив сверкнувшие между частоколом забора желтые глаза.

Времени раздумывать не было. Как есть, в ночной рубахе и с зализанным колтуном на голове, я выскочила через окно, в три прыжка пересекла двор, перемахнула через забор и бросилась вслед за тенью, прытко заскользившей по улочкам.

В холодном свете почти полной луны, дома с чернеющими проемами окон выглядели как-то особенно зловеще. Что уж говорить о неясной тени, в десятке шагов от меня, едва сохранявшей в быстром движении хоть какие-то очертания тела.

Десяток минут петляния промеж дворами в отчаянной попытке нагнать ловко ускользающую нечисть — и вот, за очередным поворотом я едва на всем ходу не налетела на быстро растворяющуюся в холодном утреннем воздухе сущность. От леденящего соприкосновения с невесомой материей, руки закололо иголками, а легкие наполнились морозным воздухом. Я невольно ойкнула, отпрянула назад, в то время как нечисть, зловеще сверкнув глазами окончательно растаяла, оставив меня бесполезно хватать ртом воздух. Такого поведения предвидеть я уж никак не могла. Беспомощно осмотревшись по сторонам, я уже была готова лезть в кусты в поисках неведомо куда растворившегося негодяя, когда мое внимание привлек неяркий свет в окне дома напротив.

Убедившись, что нечисть, заманившая меня сюда исчезла окончательно и бесповоротно, а вокруг не нарисовался с десяток вурдалаков, желающих подзакусить глупой ведьмой, я подкралась к деревянному забору, и поднявшись на цыпочки глянула через забор. С такого расстояния видно было ровным счетом ничего. Однако, горящая в такой час лучина, а так же странное поведение нечисти не могли не настораживать.

Еще несколько минут помявшись под забором, в раздумьях, я плюнула на все доводы рассудка, предлагавшие повременить с этой затеей хотя бы до утра, и перемахнула через забор.

Как можно тише, стараясь не разгибаться, перебралась под окно и замерла, прислушиваясь. Неразборчивые звуки разговора, доносившегося из комнаты, поначалу с успехом заглушала кровь, стучащая у меня в висках не хуже барабана. Только спустя несколько минут усиленных дыхательных упражнений и уговоров самой-себя успокоиться, я, наконец, разобрала обрывки произносимых фраз.

— ...становится опасным. Нужно кончать с ней, и как можно быстрее, — произнес мужской голос.

— Согласен, — выдал другой.

— Поддерживаю! Я за! — раздался хор мужских голосов, от чего меня слегка передернуло.

— Есть проблема, — мои глаза невольно расширились, распознав в говорившем старосту Митрия, — Эту дрянь ничего из наших средств не берет! Сильна зараза! Так что действовать надобно будет по-старинке.

— Ну, так чего мы ждем? Сейчас ее врасплох самое время застать.

— Глупцы! — свистящий женский голос, будто разрезал воздух, заставив меня вздрогнуть, — Даже не вздумайте все испортить! До полнолуния меньше двух дней. Ведьма даже если о чем-то и догадается — уйти все равно не сможет. Вы же знаете условия договора.

— Дак мы того... этого... — заблеял Митрий, — Убивать-то ее и не думали, так связать по рукам и ногам да в подвал сунуть.

— И как же вы это сделать собрались, остолопы? Два дня до полнолуния! Или позабыли, что прикасаться к ней в это время нельзя? Кровь попортите, думаете, Она вас так просто простит? Совсем отупели!

Я вжалась в стену что было сил, и затаила дыхание. То, что речь шла именно обо мне, сомнений быть не могло. И, похоже, меня собираются принести кому-то в жертву!?

— Вот как мы сделаем, — продолжила женщина, — Утром ты, Митрий, скажешь, что никого собрать толком не смог, большинство мужиков на руднике ночевали, мол, там обвал был, и пообещаешь собрать всех завтра. А потом, крутись что уж, а из дому ее никуда не пускай. День у себя придержи, да постарайся сделать так, чтобы не догадалась она ни о чем. А уж что с ней завтра делать — моя забота. Уяснил? ... Ну, что встали!? Расходимся, да тихо!

Я резко втянула в легкие воздух — время уносить ноги!

Комната в миг наполнился топотом и шорохом разом зашевелившихся заговорщиков, а я рванула к забору, четко слыша, как за спиной протяжно скрипнула дверь. Дыхание перехватило от приступа почти животного ужаса. Я привычно схватилась за забор и перепрыгнула через него, в спешке позабыв подхватить полы длинной ночной рубахи, за что и поплатилась довольно болезненным, а главное громким падением.

Я вскочила на ноги, позабыв о боли в разбитых руках и ушибленном бедре. "Это плохо! Очень плохо! Может, не услышали?"

— Что там? — рявкнул все тот же женский голос со свистящими нотками.

"Услышали..." — поняла я, и тихонечко двигаясь понад забором.

— Да кто ж его знает, — протянул один из мужиков, на последнем слове уходя в зевок.

— Так пойдите и проверьте, идиоты! Живо!

Услыхав эту отрывистую команду, я, наплевав на все предосторожности, рванула прямиком по улице, в первом приглянувшемся направлении.

— Там кто-то есть! — заорал мужик, выскочив из калитки, в тот самый момент, когда я почти успела завернуть за поворот.

— За ним!

Я побежала по улочкам, петляя как заяц, сама едва разбирая дорогу. Затылком чую, что погоня если и отстает, то лишь на один короткий поворот. Звук шагов, кажется, с каждым мгновением становится все громче. Кровь уже не стучит в висках, она бьет набатом. Из груди вырывается сорванное хриплое дыхание. В голове маячит единственная мысль: "Быстрее! Еще быстрее". А ноги... Ноги уже гудят от бега в совершенно неудобных хлюпающих лаптях, и, кажется, вот-вот пошлют меня с этой ночной пробежкой ко всем чертям.

Как именно я заприметила тот самый, смутно знакомый, низенький заборчик, и каким чудом умудрилась на всем ходу перемахнуть через него, я вряд ли поняла сама. Скорее всего, это было ведьмовское чутье, которое толкнуло меня действовать дальше. Не останавливаясь ни на секунду, я бросилась к дому, рванула на себя ручку двери, ловко увернулась от веника, висящего над дверью, и проскочила в пустую пыльную комнатку с пентаграммой.

Фуф... Выдыхаем. Дрожащие, толи от быстрого бега, толи от страха, ноги совсем не держат, и я сажусь на пол, пытаясь перевести дыхание. Найдут ли они меня здесь? И что сделают, если найдут? Лучше не узнавать...

— Куда он делся?

— Наверно в ведьмин дом. Больше здесь деваться некуда! — донеслось с улицы.

— Надобно проверить.

— Вот сам и проверяй! Опять, небось, домовые нам голову морочат.

— А если это ведьма? Что тогда?

— Я вам скажу что тогда! — неожиданно раздался голос Матвия звенящий от напряжения, — Быстро прекратили пререкаться, оба пойдете и проверите.

— Но...

— Никаких "но"! Пентаграмму да защитные знаки не трогайте и ничего хуже чесотки с вами не приключится. Чего встали, вперед!

Я быстро обвела взглядом совершенно пустую комнату. "Ну, ведьмовское чутье, ну спасибо! Вот завело! Тут и спрятаться некуда! В подпол не залезть, заперт он на совесть, чердака нет... Все, Лисана, допрыгалась, пора признавать ошибки, и огребать последствия. Если только..." Я глянула на единственное, что не смогли вынести из дома — добротную печь. Интересно, а в нее я смогу поместиться? Я подскочила на ноги — раздумывать некогда, надо пытаться. Как можно тише открыла железную створку, и нырнула внутрь. Узко. Грязищи и сажи столько, что дышать нечем. Согнуло меня в такую баранку, что как вылезать — ума не приложу. Но вроде поместилась. Спасибо неизвестным строителям за такую здоровенную печь!

Стоило мне тихонечко притворить за собой металлическую затворку, дверь в дом со скрипом отворилась и в комнату, судя по звукам, вошли двое.

— Ну и куда она здесь могла деться? — хмыкает один.

— Раствориться разве, — вторит ему другой.

— Стой! Пентаграмма!

— Ах ты ж черт! Жжет! С-с-с-с... — злой рык раздался совсем рядом от печи, а смачный пинок явно пришелся в угол моего убежища, так что я невольно вздрогнула всем телом.

— Под ноги смотри. Тут этих оберегов порастыкано столько, что мы с тобой до следующего полнолуния чесаться будем.

— И то верно. Идем отсюда, тут-то и спрятаться ей негде, разве что в печь...

Я задержала дыхание. "Только не это, пожалуйста! Он же просто пошутил, да?"

— Скажешь тоже, в печь! — хохотнул второй, — Мы же ведьму ищем, а не мясной пирог.

— Я бы не отказался от пирога...

— Ну, так идем отсюда, все равно никого нет. А пирог дома есть...

Дверь за мужиками, пришедшими по мою душу, с громким хлопком закрылась, и их голоса раздались уже тише со двора.

— Все чисто, Митрий.

— Опять эти гады мелкие шалят? — цедит сквозь зубы староста.

— Они самые. Чтоб этих домовых по ветру развеяло! Который раз мы за ними по ночи бегаем до этого дома?

— Третий?

— Пятый, не меньше.

"Слава всем богам!" — искренне, но очень тихо шепчу я, когда их голоса совсем затихают вдалеке. Кое-как, кряхтя и ругаясь выбираюсь наружу. Среди сажи, вывалившейся на пол вслед за мной, с тихим шорохом падает что-то еще, аккуратно завернутое в бумагу и перемотанное бечевкой. Странный конверт, без разбору тут же оказывается у меня в кармане. Сейчас есть дела и поважнее, чем разбираться, что же там такое выпало — мне бы сперва до дома старосты вперед хозяев добежать!

Кустами и дворами, узкими переулочками и глухими подворотнями, я дорысила до заднего двора дома старосты ровно в тот момент, когда они с дочерью появились у калитки. Наспех теранув испачканное сажей лицо обратной стороной подола, я с проворством присущим лишь людям, перепуганным до полусмерти, влезла в открытое окно хозяйской спальни, и легким ветерком пронеслась в свою комнату, где юркнула под одеяло и накрылась им с головой. И сделала это отнюдь не зря. Спустя всего несколько минут, дверь в мою комнату едва слышно приоткрылась, и внутрь заглянул один из хозяев, чуть постоял в проходе и снова притворил за собой дверь, убедившись, что я сплю.

Лежать на кровати и ничего не делать было почти невыносимо. Все мое естество трусило от желания сорваться с места и заняться хоть чем-то. Благо, небольшая, но крайне расчетливая часть меня, не питала на этот счет особых заблуждений: действовать в такой ситуации без продуманного плана было бы не просто неразумно, а смертельно опасно. Наконец, в общих чертах сообразив, что следует делать, я встала, стянула с себя почти черную от сажи ночную рубаху, подхватила хлопнувшийся на пол сверточек, быстро развернула, не обнаружив внутри ровным счетом ничего. Старая, пожелтевшая от времени бумага оказалась вовсе не оберткой для чего-то ценного, а аккуратно свернутыми в несколько раз листами. Три из них представляли собой страницы из какой-то книги, а один, плотно исписанный мелким почерком, — какую-то записку с прилагавшимся на обратной стороне чертежом. В полумраке едва розовеющего рассвета разобрать что-то еще было практически невозможно. Отложив хрупкие от времени листы в сторону, я вытащила из комода небольшое полотенце, и, смочив его в тазе с водой для умывания, принялась стирать с себя следы ночной вылазки. На приведение себя в порядок ушло куда больше времени, чем я предполагала. Глянув в неровное отражение в небольшом хорошо наполированном серебряном зеркале, я убедилась что не пропустила нигде следы от сажи, кое-как отряхнула волосы, переоделась, и отправив грязную рубаху вместе с полотенцем далеко под кровать, остановилась.

В доме стояла гробовая тишина. В окнах уже во всю золотился рассвет, пробиваясь сквозь открытые занавески ласковыми лучами. Кумарь, все это время с удовольствием валявшийся на моей подушке, тихонечко подкрался к аккуратно разложенным на кровати листам и прикусил краешек одного зубами, не забыв при этом с интересом коситься на меня.

— Даже не вздумай! — прошипела я, скоро сгребла листы и переместилась к окну, где освещение, наконец, позволяло разглядеть мою находку.

Быстро проглядев содержание первых трех я, позабыв как дышать, быстро вернулась на первый лист и вчиталась уже внимательнее, обстоятельно разбирая написанное на староарейском. То, что представилось мне найти было ничем иным, как очень старым, если не сказать древним, справочником по нечисти, написанным еще вручную. Первая страница была наполовину заполнена описанием какого-то мракобеса, сосущего по ночам кровь из юных дев, и странным ритуалом его убийства при помощи осиновых колов, отрубания головы, а потом закапывания трупа с воткнутыми в сердце и глотку металлическими колышками. Вторая часть венчалась заглавием, написанным вычурными вензельными завитками, таившими в себе слово "Слебожа". Для уверенности я перечитала слово еще раз и, убедившись, что это именно оно, и ни о чем подобном я в жизни не слышала, я скользнула взглядом ниже:

"Слебожа" — сообщалось уже не такими заковыристыми символами, — "Она же Слепая Мать, она же Черноша, она же Ведьмоловка, — нечисть высшего разряда. Встречается крайне редко. Предпочтительного места обитания не имеет. В случае обнаружения срочно сообщить Хозяйке Шабаша." Я ненадолго оторвалась, оценивая историческую ценность артефакта. Хозяек Шабаша не было ровно столько лет, сколько прошло с момента битвы при Башне Советов. А это не мало, не много — почти три сотни. Именно с тех пор ведьмовство стало находиться на грани законности, а все высшие ведьмовские органы были упразднены. Значит, листочки, попавшие мне в руки и того старше! Вот так находка!

"Особо опасна. Не вступать в контакт. Не задерживаться в месте обитания. Так же рекомендуется не употреблять в месте обнаружения пиши и воды." — мои брови невольно поползли вверх. Рекомендации, казалось написанные сдержанным тоном, на ведьмовском языке буквально кричали "Беги! Просто беги!!". Что ж, дельный совет, ничего не скажешь, читаем дальше.

"Слебожа — нечисть контрактного типа, кормится за счет подношений контрактанта. Взамен предоставляет желаемое благо, что характерно для данного класса. Особенностью является избираемый контрактант, которым выступает село или город. В качестве подношений предпочитает ведьм, людей обладающих магическими способностями, иногда так же употребляет в пищу магов.

Особенности проявления присутствия: быстро портящаяся еда; отсутствие крупного скота; наличие в селении неуместного блага (как то: рудника, золотого прииска, колодца в пустынных засушливых районах); при длительном нахождении дети, рождающиеся в селении, получают характерный серый, близкий к белому цвет глаз. В связи с высоким интеллектом — часто прибегает к магическим уловкам, возможно наличие заговоров на отвод глаз, ослабление ведьмовской силы, сборов отбивающих чутье. Сопутствует присутствие мелкой нечисти в различном количестве."

Я резко оторвалась от страниц, с трудом выдыхая. Все как по писанному. И от этого ничуть не легче становится, а совсем даже наоборот, до костей пробирает. Я быстро перебрала в голове все признаки и невольно охнула — все, даже белесые глаза у селян от мала до велика! Все совпадает!

Быстро просмотрев остаток страниц, в надежде найти описание хоть какого-то способа борьбы, я нашла лишь краткое описание приблизительной возможной внешности, с пометкой "может не соответствовать действительности" и еще с десяток рекомендаций сводившихся в целом к одному "Беги ведьма! Беги!" Особенно сильно меня порадовало подробное описание вкусовых предпочтений данной нечисти, которые сводились к свеженькой ведьме да посильнее и тому, как именно селяне, как правило, этих ведьм заманивают и ловят. Века идут, а технология не меняется — поняла я. Разве что по плану они должны были меня усыпить, и подержать в состоянии "спящей красавицы" до обеда этой самой Слебожи. Ну, что сказать, хоть здесь мне повезло. Значит, шансы выжить еще есть.

Последний из сложенных листов к этой книге не относился, и скорее был похож на скоро написанную личную пометку. Чертеж с обратной стороны представлял собой условный круг, обозначенный точками, поверх которых значились символы и крест в середине.

На обратной стороне размашистой скорописью были написаны сведения о некой крепости, казалось к делу не имеющие на первый взгляд никакого отношения.

Обычная Первоверская крепость, построенная как раз во времена возникновения Лихоземья для защиты от нечисти. Тогда почти в каждую из них в само основание был уложен обережный камень — сильный источник магии, при должном обращении превосходно защищавший от всякой нечисти. Нынче таких крепостей уж и не осталось. Какие сами разрушились под гнетом веков, какие поглотил лес, о каких просо позабыли за ненадобностью.

Чуть ниже основного текста, другой рукой было кратко приписано: "Перестроено в храм".

Я быстро перевернула лист. Внизу схемы значилась еще одна небрежная пометка "источник энергии для круга Ан-Эрххе".

Я закусила губу. "Круг... Круг... Боги и демоны! Да я ума не приложу! Этих кругов наверно поболе сотни в ведьмовской практике будет, всех ведь и не упомнишь! А тут название даже смутно знакомым не кажется. Чертовщина!"

Я поднесла листок поближе к лицу пытаясь понять, что мне напоминают эти знаки, и едва успела спрятать свою драгоценную добычу за спину, когда в комнату, едва постучав, влетела Манька.

— Утро доброе, госпожа ведьма!

Я попыталась приветливо улыбнуться, с трудом управляя закаменевшим от напряжения лицом.

— Доброе, — выдавила я, надеясь, что голос меня не подведет.

— Хорошо спалось, госпожа ведьма?

— Вполне. Разве что мелкая нечисть ночью расшалилась, вы уж простите нас за крынку разбитую да пирожки испорченные, я по темноте прибралась как могла, но все же...

— Ой, да что вы, госпожа ведьма! Не страшно совсем! — заверила меня девчушка, — Они все одно как остынут, невкусные совсем становятся. Я уже и новых напекла, пойдемте завтракать?

— Сейчас приду, только косу заплету, — кивнула я, и стоило девушке прикрыть за собой дверь, в судорожной спешке запихнула драгоценные листочки в сапог. Потом быстро заплела тугую косу, прихватила плащ, и смирившись с тем, что остальные пожитки придется оставить, вышла в обеденную.

— Ну что, народ собрали, Митрий? Дело-то ждать не будет! — преувеличенно бодро начала я, усаживаясь на лавку. Вести себя "как обычно" неожиданно оказалось сложнейшей в мире задачей. К счастью, мои оппоненты испытывали те же проблемы.

— Вы простите, госпожа ведьма, — затянул свое Митрий, — Да только вчера по вечеру у нас на руднике обвал стался, все мужики там так и заночевали. А сегодня и часть жинок туда отправились, еды, воды им поднести.

— Ну, так чего тянуть, коли так, можем и там встретиться! — заявила я, радуясь шансу выбраться из деревни под вполне благовидным предлогом.

Митрий ощутимо напрягся.

— Вы простите, госпожа ведьма, только сегодня уж совсем никак. Завал только разбирать начали, вы там помочь ничем не сможете, только рабочих отвлечете. Вот к вечеру закончат, воротятся, я их завтра поутру и соберу.

— Ну, коль дело такое, то ладно, — неохотно сдалась я, внимательно следя за реакцией старосты, который тут же выдохнул, — Я тогда по лесу пойду, пройдусь, посмотрю, нет ли где поблизости логова силы нечистой.

— По лесу? — чрезмерно обеспокоенно переспросил староста.

— Именно, — кивнула я.

— Но там же нечисть!

— Ну, я же ведьма, — пожала я плечами.

Староста медленно стал покрываться багровыми пятнами.

— Вы уж простите, госпожа ведьма, только одну я вас в лес отпустить не могу.

Я пожала плечами, — От помощи не откажусь.

— Вот и славно. Тогда после обеда я людей подыщу, чтобы вас сопроводить могли.

— Раньше никак? — осведомилась я, понимая, как староста пытается потянуть время.

— Боюсь, что нет.

— Досадно... Ну тогда я до того времени пойду по деревне пройдусь. Есть у меня пара мыслей... — протянула я, в то время как староста, отчаянно петлявший, окончательно побагровел.

— Не волнуйтесь, папенька! — вдруг вступила Манька, — Коли так, я с госпожой ведьмой всюду похожу. Покажу, что попросит. А по обедне мы домой воротимся.

— Не гоже двум девицам по деревне где нечисть, прости Господи, лютует, одним шастать.

— Ну так ты, папенька, дай нам Греса да Слава в супровод. У них плечищи ого-го какие, с кем угодно справятся!

Я глянула на девушку, стараясь не выдавать своего беспокойства. Последняя фраза из ее уст прозвучала как-то зловеще.

— Так-то да, спокойней мне тогда будет, — покивал староста, — Что вы скажете, госпожа ведьма.

— Если вам спокойней от того, пускай, — вскинула я плечами, будто бы безразлично, в тайне надеясь усыпить этой показной податливостью их бдительность, а потом при первом же случае дать деру.

К счастью, на том Митрий успокоился, наскоро доел свой завтрак и побежал искать обещанных парней нам в сопровождение.

Возвратился он быстро, в компании двух молодцев такого роста, что плечами, они едва ли не подпирали потолок. Я смерила их слегка изумленным взглядом, и натолкнувшись на холодные искры в светло-серых, далеко не дружелюбных глаз, нервно сглотнула.

— Утро доброе, богатыри! — уж больно весело поздоровалась я, — Хорошо, что вы мне в супровод достались, с такими молодцами, и нечисть не страшна.

— Утро доброе, госпожа ведьма, — чуть кивнул один, в голосе которого я не без дрожи узнала одного из ночных преследователей, — Это вы, верно говорите, с нами никакая нечисть не страшна! Прости, Господи.

— Вот и славно. Коль все в сборе, выдвигаться будем, — скомандовала я, подскакивая на ноги. Манька быстро кивнула, намотала на голову платок, и вперед меня кинулась к двери.

На улице мой конвой выстроился в живописную процессию, на которую с удовольствием глазело все село без исключения. Девица пристроилась по левую руку от меня, что-то беспрестанно дребезжа то об их деревне, то о жутком лесе вокруг. Молодцы шли позади, нагоняя толпы мурашек на мою спину пронизывающими взглядами. А я в это время усиленно скрипела мозгами, пытаясь сообразить, как же мне лучше дать деру. Думать и одновременно разыгрывать сосредоточенные поиски неизвестно чего по деревне оказалось заданием крайне сложным. Первой идеей, конечно, было испортить жертвоприношение, пообнимавшись всласть с каким-нибудь из селян. Правда, эту идею я быстро откинула, смекнув, что только моя полезность как прокорма для их любимой нечисти еще хоть как-то гарантирует мою сохранность.

Нарезая круги по произвольно выбранным улочкам, я, то замирала, сосредоточенно разглядывая ничем не примечательные заборы, то целеустремленно ускоряла шаг, будто заприметив что-то интересное. Впрочем, все эти уловки ни разу не помогли мне выйти за пределы деревни и на минуту. Хотя даже от такой прогулки был толк. Для начала, я, наконец, разобралась почему сигнальные фонари не реагирует на нечисть. Решение оказалось даже проще, чем я могла себе представить, для него не понадобилось ни сложных формул для изменения магической сути фонаря, ни даже самого фонаря. Только стекляшка и краска соответствующего цвета, которой обычный фонарь был покрашен изнутри. Просто, быстро, и главное совсем не затратно. Следующим неприятным открытием сегодняшнего дня стало определение природы всевозможных оберегов, которыми была просто усеяна деревня. При ближайшем рассмотрении большинство из них оказались обманками, кроме веников из травы, которых оказались в просто невероятное количество растыканы по всем углам. Именно они-то и были настоящим источником зла, напрочь отбивавшим ведьмовское чутье. Кстати сказать, небольшие пучки этой же дряни, перевязанные ниткой или растолченные и помещенные в маленькие мешочки оказались у каждого местного жителя если не на шее, то наверняка в кармане.

Когда дело приблизилось к полудню, а мы наверное в восьмой раз оказались у того же самого колодца, я тяжело вздохнув, уселась на его бортик и устало потерла лицо руками.

— Как дела ваши, госпожа ведьма? — раздался уже знакомый по сегодняшней ночи женский голос, откуда-то у меня из-за спины.

— Не жалуюсь, — как можно спокойнее пожала плечами я, оборачиваясь на голос. Передо мной стояла уже знакомая мне Драгия, разве что переодетая в темно-синие одежды, хорошо подчеркнувшие почти белый цвет ее глаз.

— Что-то вы сегодня совсем ног не жалеете! Не устали еще? Не проголодались?

— Дело к полнолунию движется, времени нет, сложа руки сидеть.

— Так может, я вам подсобить смогу? — Драгия улыбнулась будто бы дружелюбно, и ловко зачерпнув из колодца воды, протянула мне полную чарку. Я без колебаний приняла ее в руки, чуть покрутила, раздумывая пить или нет, и было приняла решение пить, как взгляд мой заприметил на дне сосуда отражение существа, от жуткого вида которого кровь вмиг заледенела в жилах. В обрамлении ярких солнечных лучей, на дне сосуда отражалась и не девица вовсе, а нечто, с лицом иссушенным как у мертвеца, ртом разинутым, полным игольчатыми зубами да глазницами пустыми, в глубине которых тлели белые огни. Существо, заприметив мое замешательство, опустило взгляд своих мерзких зенок в чашу, и злобно ощерилось, столкнувшись со мной глазами.

— Батюшки... Ну и харя! — пробормотала я. Глянула на живую, и вроде симпатичную оболочку нечисти, разве что недовольно поджавшую губки, и с чувством залепила ей деревянной чаркой в лоб.

Следующим маневром я заехала каблуком по колену одному из парней, второго огрела по уху полупустым ведром, и ловко увернувшись от цепких ручонок того, что только выглядело как премиленькая девушка, перемахнула на другую сторону колодца и бросилась наутек.

— Взять ее! — Верещала мне вслед эта дрянь, срываясь на вой — Живее!

Я лишь прибавила ходу. Универсальный совет не оглядываться когда бежишь от нечисти, здесь работал как нельзя лучше по двум причинам: бежать, когда смотришь прямо на дорогу — куда удобнее; а еще, это дает тебе хоть какую-то надежду на спасение, во всяком случае, до тех пор, пока ты не знаешь наверняка, сколько нечисти за тобой гонится. Что до тех сплетен, про нечисть, которая якобы одним взглядом зачаровать может — так это, скажу я вам, сказочки для глупых людишек. Им же кроме как при помощи суеверий вековую мудрость, полученную по средствам не одной свернутой на бегу шеи, в голову никак не вбить!

Удовольствие бежать по маршруту, который я сама выбираю, длилось не долго. Стоило мне попытаться завернуть поближе к лесу, из домов на улицу стали вываливать люди, вооруженные кто чем. Прямо как в старые добрые времена в Ледневке! Только мои селяне не поклонялись нечисти высокого порядка, да и в жертву меня приносить не собирались. Так, шумели только. Сжечь хотели... соскучилась я по ним...

От шальных ностальгических мыслей меня отвлекла толпа селян, вывалившая мне на встречу с откуда-то взявшимися факелами, вилами, кирками и мотыгами. Курс пришлось в срочном порядке сменять, уходя огородами от новой толпы, присоединившейся к преследованию меня, всей такой интересной.

Все же, бегун из меня еще худший, чем ведьма — поняла я, уже через десяток минут таких скачек дыша как загнанная лошадь. Селяне, на которых я изредка кидала взгляд, наоборот держались молодцом, будто готовились, гады, к такому забегу! Нет, чтобы хоть один подотстал! Бегут себе ровненько, как будто каждый день с вилами наперевес круги по деревне наматывают! А с примыкающих улочек все новые подваливают. И не свернуть никуда толком. Пару раз через заборы попрыгала — думала, хоть так оторвусь. Куда там! С и трех дворов не пробежала, и вот — опять они! Как будто круг заколдованный! А эти упыри в человеческом обличье — тоже не будь дураком, по какой-то схеме действуют, меня все дальше вглубь деревни загоняют, поняли видать, что я задумала. Вот уже смотрю, улочки все шире становятся, а из-за домов церковь в лесах да башенка-колокольня виднеются.

Плохи мои дела, почти в самый центр деревни загнали меня. И деться вроде некуда. Разве что... Я резко повернула направо, едва не столкнувшись с группой местных жителей, пошедших мне наперерез. Добровольно выбежать на открытую площадь, где меня запросто возьмут в кольцо, было чем-то сродни самоубийству. Которое я совершать совершенно не собиралась. Я собиралась держать осаду... в ремонтируемом храме. Выбраться по лесам на крышу, и засесть там, колотя палкой всякого желающего меня оттуда стащить. Еще можно черепицу отрывать и им на головы кидать. В общем, есть еще варианты! Нужно лишь ускориться.

Выскочив на открытую площадь, я рванула что было сил к строительным лесам, возведенным вокруг церкви. В спину мне раздались злые, изредка матерные крики толпы, которая, судя по звукам, была куда больше, чем я себе представляла. Страх оказаться у них в руках, так удачно меня подстегнул, что первый пролет лесов я преодолела едва ли не в прыжке. Со вторым пришлось чуть повозиться, подтягиваясь как колбаса на веревочке, но в целом, я справилась, и даже пнула негодяя, пытавшегося поймать меня за ногу. Судя по болезненным завываниям — куда-то в район его наглой рожи. Окрыленная этой маленькой победой, оставшиеся четыре уровня я пролетела не сбавляя темп, и лишь оказавшись на самой крыше, на секунду выдохнула.

Расслабляться еще было очень и очень рано. Но, задуманное было исполнено. И это уже немного радовало. Вырвав из конструкции первый, не мой взгляд, плохо закрепленный брусок, я перехватила его как оглоблю, и вернулась к краю, чтобы взглянуть на селян. Те, плотной толпой окружили мою импровизированную "крепость", но взбираться вверх не спешили. Переговаривались, шумели, но к лесам вплотную не лезли, скорее даже наоборот, создали вокруг них пару метров пустого пространства. И с чего бы вдруг? Я посмотрелась к толпе повнимательнее и изумленно прицокнула языком. Те люди, что делали хотя бы с полшага к храму, выходя за очерченный толпой периметр, начинали едва заметно дымиться. Что-то жгло их кожу и одежу, словно невидимая, растворенная в воздухе кислота. Впрочем, что бы это ни было, на меня оно ровно никакого эффекта не производило, что не могло не радовать.

Еще через несколько минут толпа расступилась, пропуская к церкви белокурую девицу, которой притворялась нечисть.

— Что делать будем? — пробасил Митрий, высунувшись из толпы.

Драгия бросила на него испепеляющий взгляд, и процедила сквозь зубы, — С ней должно быть кончено до прибытия Великой Матери. Тащите луки и стрелы, или что у вас там есть.

— Т-т-так, н-н-нет нич-ч-ч-его, — едва владея голосом, проблеял кто-то из толпы.

— Как нет? — рявкнула девица, оборачиваясь к говорившему.

— Уж сорок лет тетивы никто не натягивал! Стрелы поржавели да луки погнили, Младшая из Матерей.

— А может, подожжем ее да дело с концом? — выступил с деловым предложением староста.

— Совсем ума лишился!? — прорычала Драгия, сверкая белесыми глазами, — Ее сожжем да весь храм вместе с ней, так ты предлагаешь? Идиот! Пусть сидит там. Все одно через пару дней сама от голода или жажды подохнет. А если спуститься решит — тут-то мы ее готовенькую и оприходуем. Выставьте караул да расходитесь. Мне еще Матери сообщить надобно, как вы маху в этот раз дали. Ну а ты, ведьма, — она подняла не меня взгляд, и злобно усмехнулась, — Не думай, что уйти живой сумеешь. Никто еще не сумел.

— Да подавись! — от души пожелала я, — Посильнее тебя нечисть видали.

— Неужто? — прошипела девица, на змеиный манер, — А мне птички напели, что давеча тебя чуть навка не утопила. Что на это скажешь?

— Ну, не утопила же, — пожала я плечами.

— Скоро ты об этом пожалеешь, — многообещающе улыбнулась она, и резко развернувшись, направилась прочь.

— Еще просмотрим, — хмыкнула я ей в спину и, проводив девицу взглядом, разлеглась на теплой черепичной крыше. Вот теперь можно и передохнуть. Уж больно после всей этой беготни спать охота!

Глава 8

Рыцари случаются...

Солнце, завершив очередной круг, нырнуло за верхушки деревьев, и я, лениво потянувшись, решила перебираться на ночь в храм. За два дня почти беспрерывного лежания на солнышке, мой и без того не блеклый загар приобрел ровный бронзовый оттенок, а волосы выгорели до золотисто-пшеничного. Увидь меня сейчас кто из благородных родственников, наверняка бы и не поздоровался.

Я накрутила на палец светлый локон из нечесаной копны волос и тяжело вздохнула. "Княжна? Как же! В таком виде я и за дочь третьесортного дворянина не сойду. Вот бы сейчас женишку моему показаться, авось бы повезло мне, да он помолвку расторг... Хотя это конечно вряд ли".

Рука, на которой красовался замысловатый символ, полученный мной в Любостав, нещадно ныла уже третий день. Поначалу я не обратила на это внимания — времени попросту не было обращать! Но теперь-то уже наверняка поняла, что всю кость от самого плеча выкручивает и тянет вовсе не от ушиба. Все же, эти старинные обряды — та еще головная боль. И главное, сколько лет прошло, уж половина народу и о богах тех слыхом не слыхивало — ан-нет, работает все так же!

Караульные, приставленные ко мне, пришли в оживление — вот-вот должна была подойти их смена. Хотя был и другой повод, с самого утра вся деревня на ушах стояла в ожидании той самой главной нечисти, которую они страстно именовали Великая Мать. В глаза ее я конечно еще не видела, по сему, картины себе рисовала самые разные. От обычного человеческого облика, которым был наделен ее младший выкормыш — Драгия, до вариантов вполне фееричных с восемью разными головами, шестью лапами, рогами под три метра и, возможно, даже крыльями. Я в очередной раз воскресила в воображении самую бурную свою фантазию о самом жутком из возможных монстров и громко фыркнула. Ну, это конечно вряд ли...

С крыши мне открывался прекрасный обзор до самой опушки леса, так что неясную тень, скользящую по лесу я заметила сразу. Слишком большая для одного человека, она очень скоро вынырнула из леса и оказалась той самой телегой, на которой меня привезли в эту Слебожеву яму. Похоже, у них тут общий слет объявлен. Вот Вольчик — упырь, с женой подтянулись. Значит, скоро и Слебожа собственной персоной явится.

Но вместо ожидаемой главной нечисти на площади перед церковью появилась Драгия, разряженная как на свадьбу. Одарила меня насмешливым взглядом и обратилась к охранявшим меня мужикам, с сияющей улыбкой:

— Ступайте-ка вы по домам, братцы. Великая Мать неровен час появится, а вы еще ни себя до ладу не привели, ни дома. Собирайтесь, одевайтесь, да у моего дома собирайтесь, семьи свои приводите. В месяце этом не выполнили вы ее условий, да милостива Она, вольна миловать, коль нужным посчитает.

— А как же караул? — неуверенно переспросил один, — Кто за ведьмой присмотрит?

— Великая Мать и присмотрит. Нет для нее ничего тайного в этой деревне. Да и не уйти ей далеко в ночь Отплатную.

Покивали мужики, пожитки свои — картишки да лукошки с провиантом пособирали, да скоренько с площади удалились.

— Ну, а тебе ведьма, как там сидится? — обратилась ко мне девица, не скрывая насмешки.

— Не дурственно, — пожала я плечами.

— Не голодно? Пить не охота?

— Да как-то нет... — усмехнулась я в ответ, — Я тут так устроилась удачно, что думаю, до зимы еще погостить останусь.

Самодовольная ухмылочка чуть сползла с лица нечисти. Перспектива такого длительного соседства ее явно не радовала.

— Еще посмотрим, — процедила она сквозь зубы.

Я помахала ей ручкой, и с большим удовольствием, носком сапога отправила в полет кости от недоеденной перепелки, валявшиеся под ногами.

— Мерзкая мелкая недонечисть! — зарычала девица, стряхивая косточки, удачно приземлившиеся ей на макушку — Переловлю каждую и развею по ветру, так что и следов не останется.

— Нос не дорос, первородную нечисть развеивать! — хохотнула я.

— Уж что-нибудь придумаем. Коль не я, то Великая Мать.

— Ну так пусть твоя мать придет, и меня с этой крыши для начала снимет, — окончательно обнаглела я.

— Зря смеешься ведьма. Аль не говорили тебе — беду накличешь.

— Я девица рисковая, посмотреть не прочь, что еще похуже быть может.

— Посмотришь... — пообещала Драгия, — Ну да некогда мне с тобой тут языком чесать. Приятно оставаться, ведьма.

— Премного благодарна, — отвесила я шутливый поклон в спину уже удаляющейся нечисти, проводила ее взглядом и осмотрелась.

Караул снят. На улицах никого — весь народ собрался своего псевдо-бога встречать. Заманчиво, спасу нет! Только чудится мне, этого-то они и ждут. Стоит мне спуститься да на полшага от церкви отойти, тут-то меня готовенькую и примут. Но, Боги, как же все-таки заманчиво!

Посмотрела я на народ, толпящийся в ожидании, по сторонам глазом кинула, да решила на ночь в церковь перемещаться. Ночи нынче, конечно, и красивые, и лунные, только от леса таким холодом могильным тянет, что до костей пробирает. Да еще оно как-то спокойнее в церкви будет. Кумарь тоже нагулялся, устроился на шпиле звонницы — мой добытчик. Сколько здесь сижу, этот хитрец из лесу всякую снедь тащит, видать домовые для него ее отлавливают, готовят, а он уже мне ее несет. Так что устроилась я в самом деле не плохо, с голоду не помру.

Стала я вниз по лесам спускаться, только на перекладинах зависла, в руку так болью отдало, что чуть вниз не сорвалась. Шиплю, ругаюсь, на одной руке повисла. Подождала, пока отпустит и быстренько наверх вернулась. Уж было-было, а чтоб так прихватило — не было. И главное не успокаивается никак, уж и слезы на глаза навернулись. Уселась я на подогретую черепицу, руку растираю. Кумарь что-то у себя на насесте забеспокоился, повыше взобрался, глазищи огромные сделал, и куда-то в сторону леса уставился. Я тоже туда глянула — вроде ничего. Сельские в другой стороне вообще собираются, на том краю — только лес да пара пустых домов. Только кумарь все не унимается, скачет, крыльями машет, пищит что-то. А там вроде ничего и нет. Или есть все же? Гляжу — от леса тень отделилась, вроде на человека похожа. Замерла на мгновенье, осмотрелась, и вперед двинулась уверенно. Сморю я на нее, понять не могу, толи нечисть это, толи путник обычный: с такого расстояния и не поймешь вовсе. Кумарь, только ее завидев, с насеста своего соскочил, и навстречу полетел, вполне уверенно работая крошечными крыльями.

Может все же нечисть прибыла? Глянула я в сторону деревенских — и те оживились что-то, на несколько групп разделились да в сторону пришельца двинулись. Толи встречать торжественно, толи что похуже...

Вот фигура все ближе к площади подходит, теперь-то и разобрать можно, что мужчина это, высокий, в плечах широкий, шагом уверенным пыльную дорогу мерит. Идет себе, по сторонам смотрит изредка, а как кумаря моего заметил, еще и ускорился. Тут уж и я напряглась. Толи с глазами моими что-то не то, толи фигура больно знакомая нарисовалась — женишка моего.

Под ложечкой противненько засосало. Мракобесие какое-то! С чего это ему тут ни с того, ни с сего появляться? Меня он отследить никак не мог, это уж точно, сам сюда по делам наведаться — наврядли. Что тогда? Нечисти новоприбывшей проделки? Играет она со мной, выманить пытается? Ну, тогда выбор более чем странный. Проигрышный вариант, я бы даже сказала. Все одно мне женишок мой не особо нравится, ради его спасения я теперь и пальцем не пошевелю, не то что с этой верхотуры слезать. И что же остается? Леший знает. Да только на раздумья времени не осталось. Пока я визитера рассматривала, селяне совсем близко к нему подобрались. Вот уж несколько наперерез к нему кинулись.

Я негромко ругнулась, когда мой суженый чуть было не получил по голове обухом топора, сделал пасс рукой, в попытке сотворить какое-то заклинание, и эта задержка чуть не стоила ему жизни. Заклятье, конечно, не сработало, зато вилы в него были брошены крайне метко. Как там говорится? "Не бойся ножа, а бойся вилки?" — и то верно. Тут вот тоже четыре дырки намечалось, да еще какие!

Благо, женишок мой не растерялся, меч вытащил и давай им махать. Уж на что я в этом не разбираюсь, а выглядит красиво, я даже невольно дыхание задержала. Крестьяне такого отпора не ожидав, вмиг десятка своих лишились, да отступили. Силы не равны, конечно, только никому без головы остаться не хочется совсем. Да и не нужно это. Вон на горизонте Драгия нарисовалась в паре с чем-то. Я как присмотрелась, так волосы на затылке дыбом встали. Плывет с ней рядом нечто, и не живое и не мертвое, легкой дымкой белой над землей развевается. Видом своим, вроде, на женщину в одеяниях белых похоже, только без лица она вовсе. Нет носа у нее, зияют глазницы черные огнями в глубине горящими, вместо рта дырища огромная с кучей зубов игольчатых, и будто слышу я какой шорох потусторонний поступь ее издает. Тут меня будто до костей пробрало. Подскочила я к самому краю крыши, и что было мочи как крикну: — "Беги!". Вздрогнул мой жених, по сторонам осмотрелся. А это чудище все ближе, уже на соседнюю улицу ступило.

— Беги!!! Кому говорят! — ору я, а сама на крыше аж подпрыгиваю.

Тут, благо, до него дотекло, что делать надо. По голосу он моему сориентировался, и рубанув с плеча селянина, ему дорогу заступившего, бросился бегом на площадь. Все село — за ним. Я же на леса вскочила, до нижнего уровня сама не помню, как спустилась, и уж как он на площадь выскочил, руку протянула да чуть забраться на леса ему помогла. Едва успели мы до крыши добраться, селяне сплошным потоком к лесам кинулись. Шипят, от магии камня защитного как вампиры на солнце шкварятся, а прут, как умалишенные. Леса развалили, что кому на головы попадало, кого пришибло — только до нас добраться никак. А уж как жар совсем нестерпимый стал, так, что на коже начали волдыри как от ожогов надуваться — отступили. Стоим мы с Гориславом, на одержимых море беснующееся смотрим — выдыхаем. Я молчу, теперь уж ясно стало — никакое это не видение, не нечисти игра хитро-мудрая — женишок мой из плоти и крови собственной персоной заявился. И влетит мне сейчас... ой, чую, влетит! Вот он дыхание только переведет, и получу я свою заслуженную трепку, да такую, что, возможно, лучше бы его там нечисть сожрала.

Глянула я на него, на брови, сурово на переносице сведенные, на глаза, толи от гнева, толи еще от чего, потемневшие, и от греха подальше в сторонку отступила. Авось пронесет?

Да куда уж там. Засек он мной маневр, обернулся. Тут-то я и поняла. Что время копать! Могилу себе копать, не иначе! Ох, точно, лучше бы его нечисть сожрала! Мамочки... страшно что-то как-то стало...

На мгновение, но стало. А потом проснулась ведьмовская сущность, которая вообще мало кого боится. А уж мрачными, пусть и многообещающими взглядами — ее и вовсе не пронять. Хотя маг и не особо торопился. Сосредоточенным, взглядом он обвел деревню, расстелившуюся ровным полотном до самой опушки леса, и уставился куда-то в непроглядную чащу, о чем-то размышляя. Я тоже глянула на лес, подрагивающий темными кронами в такт легким порывам ветра. Лучи заката бликами плясали на их верхушках, где-то высвечивая макушки до серебра, где-то подкрашивая их алым, но самые причудливые эффекты создавали тени. Стоило начать всматриваться в чащу, как начинало казаться, будто видишь, как шевелятся в глубине темные фигуры, и от этого холодеет где-то глубоко в груди.

Внизу все так же толпилось людское море. Селяне, все как один покинувшие свои дома, собрались на площади, наблюдая за нашей парочкой, не сводя глаз. Старшая нечисть, появилась на окраине площади, перебросилась со своим дитятком парой отрывистых шипящих фраз, и заполучив в свое расположение с десяток плечистых молодцев, удалилась.

— Магия не действует, — не спросил, скорее, просто произнес вслух Горислав, после нескольких минут молчания. Я, оторвавшись от холодящего дух вида, на всякий случай кивнула.

Мужчина снова замолчал. На этот раз на самом деле надолго.

— Ну что, есть идеи как выбраться? — наконец не выдержала я, обнаружив что за это время успело окончательно стемнеть, а я все так же заворожено наблюдаю за чернеющим лесом, в котором теперь то и дело мерцают разноцветные огоньки, лишь изредка поглядывая на так и не разошедшуюся толпу.

— А у тебя?

— У меня был план пересидеть здесь до зимы, а там уж как пойдет.

— Хороший план, ничего не скажешь... — хмыкнул он.

— Какой есть, — пожала я плечами, — А что же ты, имперский маг? Где твои люди? Они бы нам сейчас очень пригодились.

— Как-то не подумал, что за сбежавшей невестой нужно с боевой тройкой и в полной боеготовности отправляться.

— Непредусмотрительно, однако, — хохотнула я, — Что делать будем?

— Для начала, расскажешь мне, как тебя сюда занесло. И все что знаешь об этой деревеньке тоже, расскажешь.

Я тяжело вздохнула, предвкушая ну очень длинный разговор.

— Может, хотя бы внутрь переместимся?

Конечно, в церкви удобства были так себе. Заброшенная на долгие годы, внутри она выглядела крайне печально, с пределом, отделанным рассохшимся от старости деревянным обрамлением, мрачными ликами в запыленных рамах, и разбросанной на полу разнообразной утварью. В центре зала одиноко зиял алтарь, на котором я обустроила подобие постели, свернув под голову старое разлезшееся полотно, раньше его покрывавшее. Горислав помог мне спуститься по полуразрушенным лесам и через верхнее окно-бойницу забраться внутрь. Обычно я пробиралась через парадную дверь, но после сегодняшнего, оказаться в зоне досягаемости одурманенных нечистью селян, совсем не хотелось, так что я послушно спрыгнула вниз, позволив поймать себя на руки. На месте я тут же взобралась на алтарь, позволив магу осмотреться. Вскоре, он, отряхнув от пыли ступени, ведущие к приделу, тоже сел и кивнул мне с усталым видом: "Рассказывай".

Как я предполагала, разговор затянулся до того, что сумерки и вовсе превратились в непроглядную ночь, так что под конец я уже не видела собеседника. Горислав не перебивал, не давал оценок, и вообще, казалось, слушал весь мой рассказ очень отстраненно. Наконец, я добралась до того, каким именно образом я узнала что за нечисть здесь промышляет, и сунув руку под импровизированную подушку, извлекла оттуда аккуратно свернутые листы. Чтобы разглядеть содержимое пришлось найти в церковных запасниках свечи, благо Горислав умел разжигать огонь обычным человеческим способом.

Приняв у меня из рук листы, он погрузился в их изучение, по несколько раз перечитывая содержимое. Я продолжала рассказывать, как именно попала на крышу, тыча пальцем в последний лист со странной схемой.

— Это я потом уже сообразила, что вот эта крепость, это и есть наш храм, только перестроенный. Отсюда и планировка странная и эти окна... Так что камень защитный где-то здесь должен быть. Собственно благодаря ему нас еще не съели с потрохами.

— Ты знаешь староарейский? — впервые за весь разговор прервал меня маг.

— Конечно. И не только его! — не удержалась я от хвастовства.

— Я никогда не слышал о такой нечисти, хотя, теперь, кажется, понимаю, куда в таком количестве из здешних мест пропадали имперские маги.

— И что, ваших это не насторожило?

Имперский маг мрачно повел плечами: — Места здесь неспокойные, нечисти много. Маги как пропадали, так и пропадают. А отчетов об этой деревне не поступало. Так что особых подозрений и не возникло.

— Молодцы, однако! Вы ко всем своим людям так безразлично относитесь, или только к тем несчастным, которым не повезло сюда на задание попасть?

— Это их работа, — отрезал мужчина, одарив меня тяжелым взглядом, — И они знают, на что идут.

Я хмыкнула. Удобная позиция. Вполне в стиле имперских властей.

Мы снова замолчали, я просто поругивая в уме бессердечных имперских, Горислав, по видимости, изучая листы.

— Круг Ан-Эрххе? Таких размеров? Это невозможно.

Я подобралась поближе и глянула мужчине через плечо. Сейчас он сосредоточенно разглядывал тот самый последний лист с непонятной для меня схемой.

— Понятия не имею что это такое.

— О... — маг довольно усмехнулся, — Это не удивительно. Круг Ан-Эрххе — наша разработка. Он редко бывает больше метра в поперечнике, и используется для хранения опасных нестабильных артефактов. К тому же он очень сложен в исполнении. Даже у нас в хранилищах таких кругов от силы десяток наберется.

— И что же в нем такого сложного? — хмыкнула я, пытаясь разглядеть хоть какие-то изощрения в простейшей на вид схеме.

— Структура очень проста. Круг и лучевая запитка, от каждой внешней точки к центру и обратно, — пояснил он, указывая на небольшие точки на схеме и соединявшие их с центром тонкие линии, — Все дело в материалах. В центре должен быть мощный источник энергии, мы, как правило, используем те же артефакты, а вот по контуру следует разместить одинаковые кристаллы. И чем более высокого класса минерал, тем устойчивее будет контур. Так что если взять к примеру кварц — толку будет очень мало. Мы, как правило, используем сапфиры или рубины. А для стабильного круга таких размеров, как указано здесь, эти камни должны быть, по меньшей мере, с конскую голову. Как ты понимаешь, это практически невозможно.

Я пожала плечами: — В финансах эти ребята не особо ограничены. У них собственный серебряный рудник.

— Даже если существует хоть один камень такого размета, я сильно сомневаюсь, что их наберется двенадцать.

— И все же, теоретически это возможно. И этот ваш круг работает именно так — блокирует магию в очерченном периметре.

— Именно так.

Я тяжело вздохнула. Лучше бы чертовы маги и не придумывали этот круг вовсе. Не знаю, сколько от него пользы, но головной боли — просто немерено.

— И что ты предлагаешь?

— Пока ничего... — задумчиво произнес мужчина, — Ложись-ка ты спать, а завтра с утра посмотрим. Может, что умное в голову придет.

Я согласно кивнула. Голова и в самом деле варить отказывалась, час от часу заглушая остатки мыслей смачными зевками. Так что, долго уговаривать меня не пришлось. Я быстро устроилась на твердом камне, накрылась с головой плащом и почти сразу же отключилась. Горислав по моему совету выбрал себе место на высокой скамье, скрытой за пределом, где по полу сквозняком тянуло меньше всего. Немного повозился, что я отмечала лишь краем сознания, и водимо тоже заснул.

До утра мне проспать не довелось. Уж не знаю, в котором часу, разбудил меня Горислав, но сделал он это совсем не деликатно. Резким движением сорвав с меня плащ, которым я укрывалась, мужчина встряхнул меня за плечи, заставив распахнуть глаза и очумело уставиться в кромешную тьму.

— Какого... — мой гневный вскрик был прерван рукой, моментально закрывшей мне рот.

— Ш-ш-ш-ш! На улице что-то происходит.

Я прислушалась, теперь отчетливо слыша странные звуки, доносившиеся с площади. Что они задумали?

Я кивнула, и быстро вскочила на ноги.

— Пойдем, глянем?

Маг кивнул. Помог мне взобраться на окно, подсадив на плечи, сам же, продемонстрировав чудеса физической подготовки, взбежал по стене на пару метров, и ухватившись за подоконник, подтянулся сам. Я хмыкнула, всем своим видом демонстрируя, что совершенно не впечатлена.

На крышу мы выбрались очень тихо, преодолев леса, и ни на секунду не поднимаясь в полный рост, устроились лежа у самого края. В таком положении, увидеть что происходит под самым храмом не получалось, но вот общее оживление, царившее в толпе было видно прекрасно.

— Что они делают, как думаешь?

— Не представляю, — прошептал маг, наблюдая ровно ту же картину что и я.

Народ собравшийся на площади что-то мастерил. Я долго разглядывала странную конструкцию, гадая о ее предназначении. Вроде, и не помост, и не таран... На костер не похоже и подавно.

Горислав глянул куда-то вдаль, и зло зашипев, стал отползать.

— Что там? — забеспокоилась я, пытаясь разглядеть то же, что увидел маг.

— Котел.

— Котел? — я присмотрелась, обнаружив, что местные и впрямь катят по мостовой огромный чан, — Кашу будут раздавать, что ли, по поводу пришествия ихнейской "матери"?

— Скорее нас живьем жарить.

— О чем это ты? — теперь уже забеспокоилась и я.

— Да о том, — мужчина замер, и ткнул пальцем куда-то в непонятную конструкцию, у которой расположился воз с мелким щебнем, — Это фрис. Мерзкое изобретение одного алхимика. Так называемый холодный огонь. Его разогреют в этом чане, а после забросают в окна церкви. Вот и катапульту ради такого дела смастерили.

— Деревянную? — хмыкнула я с сомнением.

— В том то и вся прелесть, он сжигает только лишь живую плоть. Когда-то его применили при осаде Эрша, в столетней войне.

Я тут же сникла. История про мертвый город Эрш, мне была известна прекрасно, и в отличие от Дэйвергарда, легендой она не являлась.

— Он же под запретом! Где они набрали его целый воз?

— Пожалуй, это сейчас должно быть последним поводом для наших волнений.

— Что делать-то? — вздохнула я, медленно отползая к противоположной стороне крыши.

— Для начала, ты можешь помолчать, и не мешать мне думать, — грубо оборвал мои стенания Горислав.

— Да пожалуйста! — я поджала губы и замолчала. Если он думает, что его общество доставляет мне удовольствие, то сильно ошибается. Я болтаю за неимением лучшего способа отвлечься, вот и все.

Возвратившись в церковь, мы разбрелись в разные стороны. Я устроилась на облюбованный алтарь, Горислав принялся нарезать круги по комнате, изредка поглядывая в бумаги, которые я отдала еще накануне.

Так минуло еще около часа. Бездействие изводило не хуже осознания того, что нас вот-вот сожгут заживо. А идей все не было. Я сама не заметила, как стала пристально следить за тем, как имперский маг мерно чеканя шаг, мерит каменный пол. В его жестах не было нервозности. Он словно смог выбросить из головы все то, что сейчас выкручивало мои нервы наизнанку. Наконец, он замер на месте, и обернулся ко мне так резко, что я неудачно подскочив, чуть было не полетела кубарем с алтаря.

— Что ты придумал? — не удержалась-таки я.

— Если мы не ошибаемся, и центральный камень на самом деле находится где-то здесь, мы сможем разорвать круг, сдвинув его с места, остается только понять, где он.

— И где по-твоему стали бы размещать обережный камень?

— Если считать, что наш храм, это перестроенная крепость, то в центре.

— Во дворе что ли? — я припомнила чертеж, на котором явно было видно, что наш храм являлся лишь небольшой частью перестроенной шестиугольной крепости.

— Вполне возможно. Чтобы радиус действия всю крепость равномерно охватывал.

— Тогда он где-то снаружи, и нам до него не добраться, — печально констатировала я, — Но, если верить чертежам, центр круга все же приходится на наш храм?

— Возможно...

Я осмотрелась по сторонам. Если бы дело касалось меня, куда бы я разместила такую сильную вещицу, как обережный камень? Может быть, замуровала прямо в пол? Или в стену? Как вообще выглядят обережные камни, и каких они размеров?

Я призадумалась, пытаясь выудить из памяти все доступные мне мало-мальски полезные знания. А может, дело вовсе не в том, где он находился тогда, при строительстве крепости, а в том, куда могли разметить его после, для храмовых нужд?

Идея, посетившая меня, показалась мне просто великолепной. Ну конечно же! От былой крепости не осталось и следа. Храм — значительно перестроен. Его могли перенести и разместить...

— Он в алтаре! — вскрикнула я, но под тяжелым взглядом Горислава, чуть стушевалась, — Точнее, он может быть в алтаре.

— С чего ты взяла?

— Храмовники любят делать их полыми, и прятать туда всякое... — пояснила я, — На виду — самое незаметное место.

Горислав хмыкнул, но смеяться не стал. Подошел к алтарю и, вручив мне мои же вещи, стал осматривать его и ощупывать, пытаясь найти место стыка.

— И правда, полый, — наконец задумчиво произнес он, нащупав неразличимый для глаза переход от крышки к основанию. Толкнул, сперва слегка, потом удобно расположив ладони на углах, и упершись ногами в пол — со всей силы. Крышка не двинулась и на миллиметр.

— Поддеть бы чем-то, — протянул мужчина, осматриваясь по сторонам.

— А меч тебе на что? — осведомилась я, выразительно поглядывая на клинок, украшенный рубиновым навершием, покоящийся в украшенных сложным орнаментом, ножнах.

— Мой меч, не для этого предназначен, — чуть раздраженно бросил маг, — Это тебе не ножик столовый, чтобы им в чем ни попадя ковырять, а сложный артефакт. Семейная ценность.

— Прекрасно, — пожала я плечами, — Пойду маслом обмажусь, для равномерной прожарки, раз твоим "артефактом" ковырять камень нельзя, а больше ковырять его нам попросту нечем!

Горислав бросил на меня тяжелый взгляд, видимо, выражая им свое негодование, но решение все же сменил. Вытащил меч, что-то едва различимо над ним пошептал, и вместо того, чтобы просунуть его в щель, и приподнять камень как рычагом, рубанул с плеча. Темная и плотная порода крышки алтаря, разломилась пополам, являя зияющий чернотой разлом. Мы нависли над ним, пытаясь заглянуть внутрь, хотя увидеть что-либо через образовавшуюся щель было невозможно.

— Отойди, — скомандовал Горисалв. Схватился за одну из частей разломившейся крышки, и с трудом столкнул ее на пол.

Внутри, алтарь в самом деле оказался полым. Под крышкой нашелся небольшой мешочек с мелкими рубинами — видимо казна храма, книжица в дорогом переплете, в которой я тут же признала писание, пара золотых чаш... и больше ничего.

Я расстроено отодвинулась. Зря только меч затупили. Ничего и близко похожего на обережный камень, в алтаре не оказалось. Горислав напротив, так просто сдаваться не собирался. Пока я обдумывала перспективу в скорости быть сожженной, он влез в получившийся каменный короб, и принялся выкидывать из него все, что в нем обреталось. Мимо меня только и успевали проноситься золоченые плошки, мелкие камешки, высыпавшиеся, по видимому, из трухлявого мешочка, какие-то страницы — книжка таки порвалась.

— Я его нашел! — наконец громогласно объявил Горислав, разгибаясь в полный рост.

Я подскочила к алтарю и вновь заглянула на его дно. Там было совершенно пусто. Не осталось ничего, только толстый слой вызывающей свербеж в носу, пыли.

— И где же? — озадачилась я, пристально рассматривая носки сапог моего пока еще жениха.

— А ты присмотрись, — и он провел мысом сапога по одной из плиток каменной кладки. Она и впрямь отличалась от остальных чуть более светлым цветом. Для того чтобы понять, на что указывает маг, мне пришлось чуть ли носом не уткнуться в ту самую плиточку. По ней, словно маленькие блестящие змейки, скользили мелкие искорки живительной силы. В остальном же это был самый обычный камень, ровно обтесанный по краям, плотно подогнанный к остальным и щедро залитый скрепляющим раствором.

— Ну, и как нам его достать? — я не удержалась, и таки перевесившись через бортик, ковырнула пыльный каменный пол, ногтем. Гладкие стыки плитки не позволяли и надеяться на то, что камень сдастся легко.

— Попробуем вынуть его, — пожал плечами Горислав, взял меч, с явным сожалением чуть поджал нижнюю губу, и принялся аккуратно выковыривать раствор вокруг нашего камешка.

— Пойду, гляну, как у нечисти дела обстоят, — кинула я. Стоять рядом, и ничего не предпринимать, оказалось для меня просто невыносимым. Все казалось, что я бы сделала то же самое, только быстрее и ловчее. И только здравый смысл удерживал меня от желания отобрать у мага меч, и приняться за дело самой.

Наверху, открывшийся мне вид, оптимизма ничуть не внушил. Скорее даже наоборот. За то время, что мы провели в раздумьях, а затем в поисках камня, селяне успели разжечь костер, и начать разогревать в чане фрис, который из щебенки уже успел превратиться в вязковатую, словно смола, субстанцию.

Словно увидев меня, Драгия, заправлявшая процессом, вскинула голову вверх, и гаденько усмехнулась, обнажая белоснежные зубы в зверином оскале.

— Они разогрели его до состояния смолы, — отчиталась я, мигом слетев вниз.

Горислав прервал свое занятие и поднял на меня мрачный взгляд: — Быстрые, демоны! Скоро начнут запускать.

— И что делать?

Мужчина взвесил меч в руке, глянул себе под ноги, и в сомнении закусил губу: — Не знаю, получится ли?

— Получится что? — забеспокоилась я, подходя ближе.

— Разрубить его, — мужчина помолчал, — Если смогу, круг прервется, но вместе с ним и защита от нечисти спадет.

— Значит, колдовать придется очень быстро. Других вариантов все равно нет.

— Я не смогу нас переместить без предварительной подготовки, — покачал он головой.

— Я заготовлю круг, — кивнула я.

— Ты? — он выразительно фыркнул, чуть изогнув бровь.

— Да, я! Я вообще-то без году окончившая обучение ведьма, если хочешь знать.

— Ведьма значит? Окончившая обучение? Ну-ну...

Я сложила руки на груди, всем своим видом демонстрируя пренебрежение к его недоверию моим способностям.

— Что ж, готовь свой круг, "ведьма", но если мы выберемся... не надейся, что сможешь приколдовывать у меня за спиной в столице.

"Это мы еще посмотрим. Где и как я буду приколдовывать. А то, что я буду — и вовсе не обсуждается!" — подумала я, но Гориславу от меня достался лишь шутливый реверанс.

Круг я расчертила довольно быстро. Благо, имперский маг оказался куда предусмотрительнее одной недоученной ведьмы, и в его кармане нашлась железная коробочка, с мелками нескольких цветов и маленькими круглыми свечами. Незаменимый набор для проведения ритуалов в полевых условиях, который я пообещала себе всенепременно приобрести в первой же подходящей лавке.

Стоило мне дорисовать последний знак, и приняться проверять правильность нанесенных формул, как за стеной раздался жуткий грохот, от которого я поневоле присела и накрыла голову руками.

— Что это? — пробормотала я, осматриваясь по сторонам. Вроде вокруг ничего не полыхало, хотя, то, как именно работает холодный огонь, я представляла с большим трудом.

— В окно не попали, — пояснил Горислав.

Я мельком глянула на формулу и кивнула: — У меня все готово.

— Ну, смотри, "ведьма", — хмыкнул он, прицелился, и с замахом из-за спины, рубанул по камню.

Вместо гулкого звона стали ударившей о камень, раздался приглушенный хлопок, за которым последовала чудовищная волна развеявшейся магии, от которой нас разметало в стороны, а стены чуть встряхнуло. Кое-где с потолочных балок посыпалась труха. Я с трудом поднялась на ноги, и щелкнула пальцами, вызвав сноп мелких зеленых искр — простой трюк, позволивший без труда проверить, могу ли я вновь колдовать. На другой стороне комнаты, так же с тяжелым стоном попытался встать мой женишок. Ему досталось сильнее, так что на ногах он держался с очевидным усилием.

Собирать брошенные вещи времени не было, благо, брать было почти нечего. Я только подхватила меч мага, который неведомым образом оказался у моих ног, и бросилась к кругу, который уже загорелся тусклым белым светом, подпитываемый моей силой. Горислава пришлось практически тащить на себе. Не зря Марьяна учила меня никогда не пытаться уничтожить артефакт физическим воздействием. Последствия могут быть самые непредсказуемые, и небольшая силовая волна, пожалуй, не худшее из них.

— Эй, ты живой? — Я едва стояла на ногах, под тяжестью чужого тела. Активировать в таком состоянии круг оказалось непростой задачкой. Да и селяне активизировались, запустив еще одну порцию холодного огня из катапульты.

— Да, в порядке, — с трудом выдал мужчина, попытавшись отстраниться, и удержаться на ногах самостоятельно. От этого маневра его повело в сторону, и мы едва не повалились на пол.

— Не дергайся, — зашипела я, едва устояв. Для того чтобы произнести заклинание мне нужна была минута сосредоточения, но и ее получить не удавалось. С улицы стал доноситься характерный рокот, подстегнувший мое сердце в бешеный галоп, и заставивший все мысли улетучиться.

— Ты колдовать будешь? — шепотом напомнил мне Горислав.

— Ага, — едва выдавила я, судорожно пытаясь вспомнить заклинание.

Удар чего-то тяжелого в запертые, на нашу удачу, двери храма, очень живо напомнил, что собравшиеся за стеной жаждут далеко не дружеской беседы. Впрочем, именно он привел меня в чувства. Нужные слова нашлись сами собой, пасы вспомнились, и я в быстром темпе произнесла короткую формулу, влив в круг такую порцию силы, что должно было хватить для перемещения и на край света.

Белая волна полыхнула вокруг, размывая очертания серых стен. Я невольно охнула, когда в последний момент, мне на плечо опустилась еще одна тяжесть, едва не свалившая меня с ног.

В точке назначения я таки упала, под весом двух, немаленьких тел. Благо, выход оказался где-то в лесу, и подо мной оказалась мягкая хвойная подстилка, уткнуться в которую лицом оказалось даже приятно.

— Ну все, негодяй, слезай с меня, приехали! — пробурчала я. Горислав с трудом убрал руку и откатился в сторону, выдыхая. — Кумарь, тебе говорю, — прошипела я, мысленно похихикивая. Мелкий бес, охваченный эйфорией от встречи, скакал по моей спине, радостно повизгивая.

Пушистый негодник, моей просьбе не внял, по сему, был отловлен и яростно затискан, пока сам не стал вырываться из рук. Получив свободу, кумарь, небольно прикусил меня за палец, и ловко вспорхнул на ветку, оттуда пристально следя, чтобы я не смылась еще куда-нибудь без него. И как только почуял, что магия спала? И успел же! Я усмехнулась. Пусть и мелкая нечисть, да какая-то больно умная. Надо будет об этом на досуге книжку начать писать.

Вставать с теплой, прогретой солнцем еловой подстилки не хотелось. Скорее даже наоборот, коварная мысль накрыться чем-нибудь теплым и поспать часок-другой, казалась весьма заманчивой. Только вот окружающий мир на это имел совсем иной взгляд. Рядом раздался громкий хруст ломающихся кустов, а за ним донесся такой душераздирающий нечеловеческий вой, что я невольно подскочила на ноги, и даже заготовила боевое заклятие. Напротив меня, по пояс в колючих ежевичных кустах, стоял Батюшка.

— Снова ты! — в глазах священника, суеверный ужас так причудливо смешался с отвращением и благоговением одновременно, что на его лице отразилась воистину непередаваемая гримаса.

— Батюшки-святы! Какое совпадение! Вас-то я и ищу! — не преминула пошутить я, но, кажется, перестаралась. Несчастный отшатнулся от меня, как от чумной, не удержал равновесие, запутавшись в колючей поросли, и завалился в ежевичник, жалобно взвыв. Наскоро затушив заготовленный пульсар, я бросилась спасать бедолагу.

Вытащить колобка-священника из ежевичника, удалось далеко не с первого раза. Исцарапанный, будто после покушения стаи бешеных кошек, с ободранной рясой, и раскрасневшимся лицом, Сварог тяжело пыхтя, зыркал на меня недобрым взглядом, раздувая щеки, явно подготавливая злую отповедь.

— Ты, бесовское отродье! — начал он, нечаянно сорвавшись на фальцет, нижняя губа его затряслась, а палец, увенчанный увесистым перстнем, обличающее ткнулся мне в грудь, — Ты...

Батюшку, я сейчас была готова расцеловать в обе небритые щеки, оттого улыбалась, наверняка, как умалишенная. Как же я по этому скучала! И сама не представляю с чего бы вдруг, но расчувствовалась безмерно. Только вот пламенную речь, обращенную в мой адрес, прервало чье-то неделикатное покашливание. Горислав сидел на траве, уложив на согнутые колени свой меч. Поза получилась почти непринужденная, так сразу и не скажешь, что несколько минут назад мне приходилось тащить его на себе.

— М-м-милорд? — едва смог выговорить Батюшка, поспешно отвесив земной поклон. Его борода смешно коснулась пола, мигом подцепив целый ворох иголок.

— Вы проявляете черты недостойные священнослужителя, сударь, — строго качнул головой маг, — Оскорбление, нанесенное моей невесте, приравнивается к оскорблению нанесенному мне.

На батюшку ту же стало жалко смотреть, несчастный видимо сбледнул и мигом растерял весь свой пыл, а вместе с ним развеялась и вся моя веселость. На Горислава я бросила откровенно недовольный взгляд. Всего несколько минут прошло, а он уже успел влезть, напрочь лишив меня такой мелкой радости как небольшая дружеская перепалка.

Староста зачастил извинениями, которые Горислав выслушивал с мерзкой самодовольной миной.

— Достаточно, — наконец махнул он рукой, — А теперь ступайте. Да забудьте, что вы нас здесь видели.

Священник энергично закивал, и спешно подобрав полы изодранной рясы, смешно подкидывая колени, заскакал по ежевичнику прочь.

— Где мы? — Горислав обвел взглядом ничем не примечательный клочок леса, на который мне удосужилось направить наш переход.

— Где-то рядом должна быть Ледневка, — пояснила я, как можно более холодно — Первое, что в голову пришло.

— Не поместье твоего отца? — едва заметно удивился он.

— Отнюдь. Воспитывалась-то я здесь.

Мы помолчали. Горислав видимо что-то обдумывал. Я просто немного злилась. Наконец маг, собравшись с силами, поднялся на ноги, и тяжело оперся на меч, с явным усилием удерживаясь на ногах.

— Я пока что не могу перенести нас в столицу.

— Это и не нужно. Я туда не собираюсь, — качнула я головой, — Здесь наши дороги разойдутся. Отправляйтесь к себе в столицу, герцог, и оставьте эту затею с женитьбой.

— С превеликим удовольствием бы оставил, да только не могу, — горько усмехнулся маг, — Ты, как ведьма, должна понимать силу первозданной магии. Она не подчиняется ни формулам, ни обрядам, только силам, таким же древним, как этот мир. Эти силы не дадут нам теперь расстаться никогда.

— Что за предрассудки, — фыркнула я, — Нет таких чар, которые нельзя разрушить.

— Поверь моему опыту, они есть. Да ты и сама ощутили их силу. Ведь не станешь же ты отрицать, что этот знак на руке, не причинял тебе неудобств?

Я скривила губы. Признавать и без того очевидное, не хотелось.

— С помощью него я отыскал тебя. Он же может причинить тебе такую боль, что ты пожелаешь оказаться со мной рядом в ту же секунду, лишь бы ее унять.

Я выразительно фыркнула, сложив руки на груди.

— Не глупит, Алисьен, ты ведь все понимаешь. Я, конечно, могу употребить силу и влияние. Но мне этого не хотелось бы. Прояви благоразумие. Отправляйся в столицу вместе со мной, готовься к свадьбе, замужество — не смертный приговор.

Я поджала нижнюю губу, и лишь сильнее сомкнула кольцо сложенных на груди рук. Не то чтобы доводы приведенные магом показались мне весомыми, но и отбрасывать их как сущую чепуху было нельзя. Да и нашел же он меня как-то в той богом забытой деревеньке. Значит, хоть часть из того что он говорит, правдива. Что до всего остального...

— Леший с тобой! — зло процедила я, — В столицу так в столицу. Только круг подготовлю. Привязку к месту сделать сможешь?

Горислав не скрывая удовольствия от принятого мной решения, кивнул. И я принялась поспешно готовиться ко второму переходу, стараясь не обращать внимания на хитрую полуулыбку на лице мага, и сильно не тосковать по упущенной возможности повидаться с Марьяной.

Глава 9

Беда — моя подруга.

Круг был расчерчен в рекордные сроки, так что я сама подивилась своей сноровке. Конечно, моя чудесная сговорчивость имела причины. Нет, мне вовсе не хотелось ни в столицу, ни замуж. И уж более того мне не хотелось лицезреть каждый день самодовольную рожу моего женишка. Мной двигали мотивы куда более прагматичные. Первая эйфория от побега, и удачного перехода в родные места прошла, и ведьмовская сущность в спешном порядке напомнила мне о допущенных просчетах. Первым, из которых, конечно, был перенос имперского мага в те края, где я недавно имела неосторожность применить запрещенную магию. Вторая была не так очевидна, но наверняка не менее губительна для меня — Марьяна. Как бы я не тешила себя надеждами на то, что наставница будет счастлива меня видеть, на деле, я выхвачу неслабую взбучку, сперва за мое неожиданное исчезновение, а затем конечно за появление в Ледневке, под ручку с имперским. В общем, как ни крути, сматываться нужно как можно скорее, ведь Марьяна наверняка уже засекла след произнесенного мной заклинания и выдвинулась на поиски, а объясняться с ней в таких случаях, куда безопаснее на расстоянии.

Круг вновь засветился знакомым белым свечением, и я, кивнув Гориславу, чтобы тот, как и обещал, сделал привязку к месту, влила в него силу, на этот раз хорошенько отмерив необходимое количество. Пара мгновений, понадобилось на переход, и вот, вся наша компания в полном составе, включая кумаря, который перед самым перемещением спланировал мне на плечо, очутилась в небольшом, пышно украшенном зале.

Я с интересом осмотрелась. То, что мы перенеслись в поместье Горислава, не поддавалось никакому сомнению. Изящное, и в тоже время, подчеркнуто богатое убранство зала, привлекало внимание. Хозяин всей этой красоты, отошел к стене, и позволил себе устало опереться спиной о малахитовую панель.

Наедине мы не пробыли и пары минут. Я едва успела окинуть беглым взглядом комнату, и поймать за крыло кумаря, который навострил коготки на изящную хрустальную люстру в мой рост, как в зал влетела обеспокоенная прислуга.

— Милорд! — хором воскликнули служанки и бросились к нам. Вслед за ними в комнату, чуть прихрамывая вошел пожилой мужчина, и сдержанно отвесил поклон в сторону хозяина.

— Вы не ранены? — Первой к нам подоспела миловидная девица, чуть старше двадцати лет на вид, и суетливо попыталась помочь Гориславу расстегнуть дорожную куртку.

— Оставь меня! — досадливо отмахнулся от девицы мой жених, — Отправляйся наверх и приготовь гостевую комнату. Кира, прикажи подать обед и приготовить ванну. Мне в моих покоях, а для моей невесты, в гостевой спальне. И распорядись, чтобы к ней приставили Арину. Та не должна оставлять ее ни на минуту.

Девушки быстро раскланялись, и кинулись прочь.

— Вам придется погостить у меня некоторое время, пока ваш отец не пришлет прислугу в ваш столичный дом, и вы не сможете в него переселиться. Но не беспокойтесь, вашей чести здесь ничего не угрожает.

Я невольно усмехнулась. Почему-то подобные мысли и не пытались посетить мою голову. Я была так уверена в безразличии моего будущего мужа к моим девичьим прелестям, что и на секунду не могла предположить подобную возможность. Его заверения лишь слегка меня повеселили.

— Вы очень любезны, — церемониально поклонилась я, — Но я бы предпочла переселиться в столичный дом моей семьи прямо сейчас. Прошу, отошлите сообщение моему отцу, думаю, он сможет отыскать нужных слуг еще до вечера. Что касается остальных приличий, я с большим удовольствием возьму у вас пару служанок в сопровождение, до тех пор, пока не прибудут мои.

Мы обменялись с Гориславом выразительными взглядами. Все сказанное мной ни в коем случае не противоречило установленным правилам приличия, и было облачено в столь учтивую форму, что повода для отказа быть не могло. Я едва удержалась от самодовольной улыбки. Откажи он мне сейчас, и любопытные слуги, замершие в дверях, через минуту понесут свежие слухи по поместью, а к вечеру, распространят их за его пределы.

— Я все же хотел бы попросить вас остаться гостьей в моем доме, — Горислав, вынужденный принять установленные мной правила игры, обратился к уговорам.

— Не могу злоупотреблять вашим гостеприимством, и пренебрегать собственной моралью. Вы же не будете настаивать на том, против чего восстает все мое существо?

— Я не имею права, — покачал он головой.

Победную улыбку пришлось сдерживать теперь уже ощутимым усилием воли.

— Надеюсь, вы не откажетесь хотя бы отобедать со мной. После, я сразу же прикажу подать экипаж, и, конечно же, дам вам слуг в сопровождение.

— С большим удовольствием, — я сделала малый реверанс, дернула юбку, и только сейчас осознала, как странно смотрится все это со стороны. Испачканные в дорожной пыли, взлохмаченные, мы скорее создавали впечатление двух бродяг, измученных дорогой, чем титулованных особ. И если уж Горислав мог явиться в свой дом в таком виде по долгу службы, то мой внешний вид оставлял лишь множество вопросов, не добавлял определенности и кумарь, так и сидевший на плече.

— Я попрошу служанок подобрать вам что-нибудь из одежды.

Я быстро кивнула. Все что угодно, даже одежда пресловутой прислуги, будет лучше моего изрядно поистрепавшегося тряпья.

— Мика, позаботься о моей гостье! — распорядился Горислав, — Аран, тебя я попрошу позаботиться об экипаже и за одно, передать Йену, я прибыл и жду его в своих покоях.

Стоило хозяину дома умолкнуть, как прислуга, бросилась выполнять его указания, с необычайным рвением.

Подле меня, в несколько секунд очутилась хорошенькая русоволосая девушка, бегло раскланялась, представилась, и попросив следовать за ней, бодро зашагала на выход из зала.

Гостевая комната, представляла собой спальню в нейтральных голубых тонах, с небольшим будуаром и еще одной комнаткой, совмещавшей в себе гостиную и кабинет. Довольно просторные покои, как для гостя, обставленные не без изящества и вкуса. Мне не довелось рассматривать их слишком долго, прежде чем служанка, выделенная мне, пригласила меня в будуар. Там я впервые за долгое время смогла вдоволь наплескаться, вымыть косу, кажется, пропитавшуюся пылью и потом, оттереть тело от грязи, и наконец осознать, что деревня, со всеми ее мерзкими жителями, нечистью и отсутствием магии — позади.

К моменту, когда я распаренная и довольная жизнью вылезла из ванны, Мика уже успела подготовить для меня пару нарядов. Вполне приличные женские платья ничего общего не имели с одеждой прислуги, а оттого заставляли меня задуматься, зачем моему будущему супругу и вовсе понадобилось их хранить. Но делать было нечего, задавать глупые вопросы не хотелось, и я, выбрав то, что посчитала самым приличным, оделась, и позволила прислуге, проводить себя в обеденный зал.

Горислав уже ожидал меня там, впрочем, не садясь за стол до моего появления.

— Я вижу, платье моей сестры пришлось вам в пору, — улыбнулся он, одними уголками губ.

— Передайте ей мою глубочайшую благодарность, и надежду на скорое знакомство, — я заняла предложенное мне место, старательно подбирая слова, чтобы продолжать светскую беседу.

— Я с большим удовольствием представил бы вам Элену уже сегодня, но боюсь, смогу сделать это не скоро. Она обучается в закрытом пансионе, и не покинет его до окончания срока.

— Что ж, мне видимо придется набраться терпения. Я слышала, в этих закрытых пансионах довольно суровые нравы?

— В некоторых вопросах, суровость не может повредить. А там, где дело касается воспитания благородных девиц, я считаю, она и вовсе не может быть лишней, ведь ее недостаток, приводит к последствиям куда худшим, чем ее избыток.

Я спокойно отпила из бокала с вином, сделав вид, что не заметила его очевидного намека на недостатки моего собственного воспитания. Не стоит строить оскорбленную мину, когда покупая на рынке мула, приводишь домой не породистого жеребца — так любила поговаривать Марьяна. Эту пословицу следовало хорошенько усвоить и моему жениху.

— Думаю, не все девицы, воспитанные в этих учреждениях согласятся с вами.

— Думаю, вы правы, но сами не знаете почему. Девицы, получившие воспитание в таком пансионе, не осмелились бы даже вступить в дискуссию по этому вопросу.

— Что же по-вашему, положено обсуждать хорошо воспитанным девицам?

— Музыку, рукоделие, искусство и книги. Живопись и стихи. Театры...

Я усмехнулась, сделала еще один глоток, и привстав со своего места, потянулась к Гориславу, чтобы громким шепотом сообщить ему: "Готовьтесь, вы будете очень горько разочарованы...", и вновь усесться на свое место, как ни в чем не бывало работая столовыми приборами.

В зале повисла нехорошая тишина, которую ощутили даже лакеи, вмиг вытянувшиеся по струнке.

— Это не относится к вам, моя дорогая.

— Вы о моем "хорошем воспитании"? — я невинно изогнула брови.

— Нет, о темах, которые дозволено вам затрагивать. Со мной вы можете обсуждать все, что вам угодно.

— Я запомню это, мой дорогой, — в тон магу ответила я, с легкой полуулыбкой, и уже тише, предназначая свой шепот только герцогу, добавила, — Если, конечно, ваше слово стоит того, чтобы его запоминать...

Дальнейший ход нашей беседы старательно обтекал все скользкие темы и свелся к моим комплиментам повару, убранству зала, а позже и пространным благодарностям, за оказанное мне внимание и гостеприимство.

Экипаж был подан, все что полагалось, сказано, и я, распрощавшись с хозяином дома, который вполне однозначно заявил о своем намерении посетить меня в ближайшее время, и наведываться так часто, как только ему позволит служебный долг, отбыла на встречу с домом, который мой отец считал не больше чем сносным, а мне сулил стать пристанищем на ближайшие месяцы.

Столичный дом семьи графа Совольского, показался бы более чем терпимым большей части придворных, и пределом мечтаний — остальной части простых смертных. Расположенный в самом сердце города, фасадом к центральному городскому парку, он представлял собой образец зодческой традиции нашей славной Империи. Я мельком взглянула на стрельчатые окна, лестницу белого мрамора, ведущую ко входу, алую гранитную крошку, которой был посыпан двор и дорожки ведущие в сад, и перевела взгляд на людей, стройным рядом выстроившихся на входе. После недолгих размышлений я признала в них слуг, постоянно ухаживающую за поместьем. Домоправитель, почтенный мужчина с сединой в волосах, поспешил к карете, чтобы подать мне руку.

— Княжна! Ваше прибытие сегодня — приятная неожиданность!

В приятности этой "неожиданности" я сильно сомневалась, и хотя домоправитель вел себя самым любезным образом, затравленный вид прислуги не укрылся от моих глаз.

— Добро пожаловать в Беренхаль, леди Алисьен. Надеюсь, ваше пребывание в столице будет приятным, а мы постараемся сделать его еще и комфортным.

Я пробормотала какие-то смазанные слова, подтверждающие то, что наши надежды совпадают, и познакомившись с прислугой, имена которой не запомнила, быстро представила выделенных мне служанок.

— Герцог Сэн Роу, весьма любезен, — почтительно заметил домоправитель, представившийся Свегором, — Желаете осмотреть дом?

Я кивнула. Осмотреться и впрямь стоило, хотя бы ради того, чтобы не заблудиться ночью, когда мне придет в голову незаметно выскользнуть на улицу.

— Миледи! — мне пришлось обернуться, ведь оклик прислуги наверняка был обращен ко мне, — Что прикажете делать с вашим... — слуга замешкался, не зная как назвать кумаря, заботливо усаженного в золоченую клетку с пышным убранством из цветочных завитков на решетке.

— Отнесите в мою комнату, это дорогой моему сердцу подарок моего будущего супруга! — махнула я рукой, и не став уточнять, что подарком является клетка, а не ее содержимое, в прекрасном расположении духа, проследовала за домоправителем.

— В доме двенадцать спален, не считая спальни князя. Вы можете выбрать любую, но я бы посоветовал вам ту, окна которой выходят на западную сторону, из нее открывается наилучший вид на парк.

— Весьма благодарна, — кивнула я, — Но прежде, мне хотелось бы ее осмотреть.

Мое желание было тут же удовлетворено. Предложенная мне спальня располагалась на втором этаже и выходила окнами на ту часть парка, где располагался каскад фонтанов. Вид и вправду был прекрасен, убранство комнаты безупречно, но самое главное, с этой стороны здания не было хозяйственных построек, а расстояние до кованой ограды поместья не составляло и двух десятков аршин.

— Прекрасная комната! Вид и в самом деле бесподобен! — удовлетворенно воскликнула я, отмечая помимо прочего еще и безмерно симпатичную дверку в заборе, очевидно предназначавшуюся прислуге и избавлявшая меня от необходимости перепрыгивать через забор.

— Тогда, возможно, вы желаете продолжить осмотр?

Конечно же, я желала, и поэтому провела еще два часа прохаживаясь по дому, в компании домоправителя, с большим удовольствием посвящавшего меня в детали постройки, стоимости интерьеров, и перечня высокородных гостей, имевших удовольствие обедать "в вот этой гостиной" и играть в карты "за именно этим" столом. После, меня, со всеми возможными почестями, сопроводили в мои покои, и осведомившись, в котором часу моя светлость желала бы отужинать, оставили в желанном одиночестве. Если, конечно одиночеством можно назвать пребывание в компании двух бдеющих надо мной служанок. Девушки, выделенные Гориславом, смотрели на меня с равной долей ужаса и благоговения, следя за каждым движением моих глаз, в попытке предугадать мои желания.

— Я хочу побыть одна, — довольно громко объявила я.

Девушки почтительно склонились, отошли в другой конец комнаты, и послушно отвернулись к стене. Я пронаблюдала за этим их маневром не скрывая удивления, и осознав что дальний угол — и есть конечная точка их маршрута, тяжело вздохнула.

— Одна, значит, совершенно одна. Можете заняться своими делами, отдохнуть, или прогуляться, все что угодно. Ступайте.

Я отвернулась, и отошла к окну, ожидая, когда дверь за служанками закроется, но простояв несколько минут, бессмысленно разглядывая открывающийся вид, так и не дождалась.

— Ну, и? — обернувшись, я обнаружила всю ту же картину: скромно стоящих в углу комнаты девиц, с готовностью имитирующих мебель.

— Герцог Сэн Роу, миледи, велел не оставлять вас ни на минуту.

— Герцога Сэн Роу здесь нет. По его приказу, вы поступили в мое распоряжение, а я желаю остаться одна. Что еще вам не ясно? — я сложила руки на груди, приняв угрожающую позу.

— Но миледи... — попыталась возразить одна и, встретившись с моим отрепетированным за время, проведенное дома, надменным взглядом, умолкла.

Наконец, смирившись с тем, что моему приказу им все же придется последовать, девушки, склонившись в глубоком реверансе, пообещали быть за дверью, если только мне что-то понадобится, и удалились.

Теперь я смогла вздохнуть спокойно, распустить шнуровку удушающего корсета, сбросить тяжелое верхнее платье и, наконец, осмотреться в поисках всего одного предмета. Пустую клетку я заметила сразу же, как только вошла. Мелкий бес, существо свободолюбивое, по сему, я ни на секунду не сомневалась в том, что он разломает клетку при первой же возможности. К моему удивлению, он проявил хитрость и сноровку, попросту открыв щеколду. Сейчас же, мелкий бес раскачивался под потолком, завладев хрустальной люстрой. На хитрой черной отражался немыслимый восторг, от перебирания блестящих кристалликов, и ниток перламутровых бус.

— Кумарь, спускайся! Живо!

Демоненок, что-то уркнул, расправил крылья, заставив люстру издать мелодичный звон, но вниз не спустился.

— Кумарь... — повторила я, добавив угрозы в голос.

На этот раз, моя ручная нечисть поняла, что шутки кончились, но вместо того, чтобы выполнить команду, глянула по сторонам, хитро округлив глазенки, что-то нявкнула, и рванула в окно. Я успела поймать только воздух, когда черный меховой комок, шустро работая крылышками, выпорхнул из комнаты, и в считанные секунды, скрылся в парке. Зло скрипнув зубами, я с досадой помянула всю известную мне нечисть недобрым словом, и попрощавшись с мыслью об отдыхе, принялась приводить свой наряд в порядок. Кумаря следовало найти и отловить как можно быстрее. Ущерб, который может нанести один мелкий бес столице, может и не велик, в сравнении с угрозой, которая грозит самому бесу, если он не будет найдет в кратчайшие сроки.

Наскоро одевшись, я выглянула за дверь, и сообщив что намереваюсь лечь спать, а по сему, прошу меня не беспокоить до завтра, хлопнула дверью, надеясь, что мое желание лечь спать в столь ранний час, спишут на причуды ленивой манерной знати.

Минимальная безопасность предприятия была обеспечена, что я, на всякий случай, закрепила вполне убедительным фантомом спящей девушки, смутно напоминавшей меня. Выбраться из окна тоже особых проблем не составило: заклятие краткого перемещения, пусть и энергоемкое, но зато мгновенное, было выучено мной еще очень давно, хотя и использовалось крайне редко. Улучив минуту, когда в примеченной части парка не окажется ни одной живой души, я переместилась, материализовавшись у самого пруда, и глянув по сторонам, решительно зашагала прочь.

Парк, в самом деле, оказался отличным местом для прогулок: узкие уединенные дорожки, вьющиеся между аккуратных клумб, лавочки, в окружении пышной зелени, деревья, пышными кронами, создающие ажурную тень. Мимо прогуливались благородные девицы, одетые по столичной моде, в пышные платья украшенные перьями по лифу, наряды мужчин, сопровождавших их, так же не отличались скромностью. Прекрасный образчик столичной жизни знати: праздной и не обремененной большими заботами. Я влилась в это движение вполне сносно, не привлекая к себе особого внимания.

За полчаса мне не удалось осмотреть и малую часть парка, который оказался, на самом деле просто огромен. К тому же, кружа по извилистым дорожкам без продуманного маршрута, я довольно быстро потерялась в ориентирах, больше не представляя, откуда я пришла, и куда иду. Этот факт не поверг меня в отчаяние, но и особого удовольствия не доставил тоже. Из размышлений о том, куда могла деться соя своенравная ручная нечисть, меня вывел душераздирающий женский крик.

"Кумарь!" — поняла я, и, ориентируясь на звук, кинулась по прямой, сквозь кусты.

Несколько сот метров я вполне успешно бежала по траве, перескакивая через невысокие изгороди самшита, прежде чем выскочила на довольно широкую дорожку, и двинулась против бегущего мне на встречу потока. На бегу, я едва успела удивиться, сколько шума успел наделать один единственный маленький бес в столичном парке. К сожалению то, что мой кумарь вряд ли смог бы обернуть в бегство такое количество людей, до меня дошло только тогда, когда я, прорвавшись сквозь толпу, выскочила на площадь в центре парка, украшенную изящным фонтаном с танцующими нимфами.

Нет, определенно это был не кумарь. Даже близко не мой маленький пушистый и зубастый комок шерсти. Существо, рыскавшее вокруг, представляло собой нечисть, куда более высокого порядка. Крупное, размерами больше тягловой лошади, с серо-черной, лоснящейся шкурой, безобразно-приплюснутой клыкастой харей, огромными завитыми рогами, рядом шипов вдоль позвоночника, и кожистыми, как у летучей мыши крыльями, которыми оно беспорядочно хлопало, помогая себе в каждом прыжке. Создание металось у фонтана, играючи разделывая трех смельчаков, которые попытались укротить нечисть, холодной сталью. Бой явно шел не на равных. Попытка мужчин хоть что-то противопоставить демону, оказалась заведомо самоубийственной и была направлена лишь на то, чтобы выиграть время для остальных.

Я встала как вкопанная, хотя сейчас, мне бы полагалось развернуться и дать деру, как сделали это все остальные здравомыслящие люди. Ужасающая картина настоящего демона, не мелкого беса, не полуразумной нечисти, а настоящего порождения тьмы, призванного только сеять разрушения и уничтожать все живое, заворожила меня. Я не могла пошевелить ни единой мышцей, наблюдая, как к фонтану отлетает один из защитников, и замирает там, в какой-то неправильной, изломанной позе.

— Беги! — донесся до меня крик, мужчины, отчаянно уворачивавшегося от ударов когтистых лап, перемежавшихся хлесткими выпадами шипастого хвоста.

Я моргнула, выходя из прострации, ровно в тот самый миг, когда демон, на секунду отвлекся от своих жертв, и заинтересованно обратил пылающие алым зенки, в мою сторону. От кромешной тьмы и ненависти в этих крохотных алых точках, меня пробрал холод. Существо ощерилось, хлестнуло хвостом наотмашь, будто отмахиваясь от мужчин, и устремилось ко мне.

Я едва успела запрыгнуть в кусты, и пробившись сквозь плотные заросли, выскочить на другой стороне. Демона это сбило с толку лишь на долю секунды, и уже в следующее мгновение, он перемахнул через живую изгородь вслед за мной, наступая, скалясь и делая ложные выпады.

Мои мысли, как напуганные светом тараканы, заметались в голове, обгоняя друг друга. Что я могу противопоставить демону? Настоящему демону, которых обычно имперские маги, едва укладывают полной боевой тройкой, после немалых разрушений и истребления половины населения деревушки, в которой он имел несчастье появиться? Пару заклятий в морду? Они его лишь разозлят сильнее. В беге, как оказалось, я тоже не сильна. Мечом владею и того хуже, да и нет у меня его. Что делать!?

Демон сделал еще один выпад, на этот раз не ложный, и я едва успела увернуться от клыкастой пасти, щелкнувшей в локте от моего лица.

Демонологию, как одну из основополагающих наук, я, конечно, изучала. Каждая ведьма, прошедшая обучение, обязана уметь распознать демона, определить его класс, степень опасности, и в случае, если способностей ее не хватает для самостоятельного устранения — обратиться в Ковен магов, или к другим ведьмам, если таковые имеются поблизости. Правда с одной оговоркой: способы уничтожения нечисти, выше третьего класса ведьмами не только не изучаются, но даже и не упоминаются. Здесь дело заходит в запретную магию, а по сему, дабы избежать вопиющего и опасного для всего ведьмовского сообщества Империи, нарушения законов, ведьм обязывают лишь распознать и сообщить. О нечисти, класс, которой я навскидку определила как пятый, бежать сообщать, сейчас, было однозначно поздно. Оставалось только изворачиваться, и надеяться как-то выжить. Чем я и занялась, бегая вокруг фонтана кругами, прыгая, уворачиваясь, приседая, и вообще проявляя чудеся физической подготовки. Мужчины, до этого отвлекавшие демона на себя, к их чести, не бросили меня, но и отвлечь существо, от чего-то задавшееся целью извести в первую очередь именно меня, надолго не могли.

Очередной удар когтистой лапы пришелся так удачно, что чудом не попал мне по ногам, распоров все три юбки одним махом. Двигаться от такого неожиданно улучшения стало свободнее. Я щелкнула пальцами, запустив твари в морду небольшим пульсаром, что заставило ее отпрянуть, и мигом перескочила через бортик фонтана, увеличивая расстояние между нами, на добрых пять метров.

Мокрая ткань облепила ноги. Я сделала несколько шагов к центру фонтана, в то время как один из мужчин, попытался рубануть хвост отвлекшейся твари, а второй — подрезать ей крылья. Демон извернулся со скоростью, недоступной человеческому глазу, и отбросив нападавших, снова ринулся ко мне.

"Магия! Он чует во мне магию!" — неожиданно поняла я. Некоторые демоны высокого класса и в самом деле были наделены способностью определять мага, и некоторым подобием разума, подсказывавшего им, что первым делом они должны уничтожить именно его. Как раз это было одной из причин, почему охотились на них исключительно боевыми тройками. Так, им куда сложнее было сосредоточиться на одной жертве. Как сделал сейчас мой экземпляр.

Я выставила перед собой ряд замораживающих заклятий, которые не причинили толстой шкуре демона существенного вреда, едва опалив ее холодом. Сделала еще несколько шагов назад, готовясь выскочить из фонтана, и кинуться прочь, чтобы дать себе еще несколько минут, когда наступила на что-то, чего не должно было быть на идеально-ровном дне фонтана. Нога подвернулась, и я, не успев ни за что ухватиться, ухнула в воду с головой.

Зря я полезла в фонтан. Воспоминания о моей последней битве с нечистью в воде, еще были слишком свежи, чтобы так вопиюще пренебречь полученным опытом. И все же, я имела эту глупость. Я вынырнула, потеряв так необходимые мне, драгоценные секунды, и через мгновение вновь была вынуждена броситься в воду, уходя от очередного удара. В мокрой потяжелевшей одежде это оказалось куда сложнее. Чтобы вновь подняться на ноги понадобилось вдвое больше сил. Я ухватилась за бортик фонтана, и тяжело перекинув тело, через него, упала коленями на брусчатку. Ноги не держали, и уже не из-за усталости, а из-за того, что два последних удара, как оказалось, не прошли для меня даром — по ногам струилась кровь, а левое бедро до самого колена, невыносимо саднило. Я сделала попытку встать, не смогла, и только откатилась в сторону, уходя от очередного удара. Приготовившись, к тому, что уже следующий выпад твари может стать для меня последним, я едва успела выставить руку с наспех сотворенным щитом перед собой, когда на площадку с фонтаном, выскочило трое мужчин.

Впервые за всю свою жизнь я по-настоящему была счастлива видеть имперских. Их камзолы, характерного темно-синего цвета расшитые по рукавам золотом рун, прекрасно узнавались даже издалека. Появление новых действующих лиц на площадке, заставило демона растеряться. Он тряхнул башкой, оглянулся, скакнул в сторону магов, обернулся ко мне, и получил удар мощной силовой волной от четвертого, подоспевшего с другой стороны. От неожиданности я даже вздрогнула. Немаленькая туша твари, пронеслась в нескольких метрах от меня, и, приложившись о мраморный бортик фонтана, безвозвратно уничтожила одну из изящных каменных нимф. Прежде, чем демон поднялся на лапы вновь, в него уже летело еще одно мощное заклинание, на этот раз растрощившее и чашу фонтана тоже. Вода хлестнула наружу одним сплошным потоком, превращая площадку в подобие мелкого озерца. Демон взревел, подхватился на лапы и расправив крылья, попытался взмыть вверх, на этот раз, получив очередное заклятие прямо в клыкастую морду.

Я изумленно глянула на имперских: "Что они делают? Грубой силой его можно разве что разозлить еще сильнее, но не убить, уж я-то знаю!".

Мужчины, кажется, решили продолжать в том же духе, изливая на демона непрерывный поток заклятий. Особого ущерба это ему не наносило. Демон недовольно ревел, мотал башкой, отряхиваясь от боевых заклятий как от назойливых мух, и беспорядочно хлестал шипастым хвостом, разбрызгивая воду и разбивая в крошку каменную брусчатку, но в остальном, был вполне жив, и даже не измотан.

"Сколько они так продержатся!?" — я напряженно следила за имперскими, которые колдовали без остановки вот уже несколько минут. При всех амулетах и вероятно, годах тренировки, магический резерв у каждого мага ограничен: кого-то хватает на десяток плохеньких заклятий, другой без перерыва может колдовать пару минут, но в таком темпе, ни один не смог бы продержаться долго!

Я присмотрелась к колдующим: они следовали четко определенному порядку, не давая твари промежутка между заклинаниями, но и не накладывая их друг на друга. Удивительная слаженность! Кроме, кажется одного, который выбивался из этой картины. Я глянула на руки мага, стоявшего слева в тройке. Он колдовал, это было видно по шевелению губ и плавным пасам, но с кончиков его пальцев еще не сорвалось ни одно заклинание.

"Он начитывает!" — поняла я, и в этот самый момент, мои подозрения подтвердились. Полностью сотканное кружево огненного заклинания сорвалось с пальцев мага, и с гудением пролетев с десяток метров, впилось в плоть демона. Я затаила дыхание, ожидая чего угодно: взрыва, яркой вспышки, столба огня до небес. Но за ним не последовало ровным счетом ничего. Демон лишь недовольно фыркнул, выдохнул клуб дыма, и бросился на замерших в одночасье магов. Я невольно закрыла руками глаза. "Это конец!". В своем воображении уже раздавался хруст костей и полные боли крики. Когда в жизни, пугающие догадки не спешили подтверждаться.

Глаза, таки, пришлось открыть. Маги, как и были, живые и невредимые стояли на том же самом месте, наблюдая за демоном, с которым явно творилось что-то неладное. Вместо запланированного броска, он топтался на полпути к тройке магов, крутился на одном месте, яростно хлестал себя хвостом по бокам, и издавал невнятные кашляющие звуки, пока в оранжевой вспышке, подобной той, которую дают дотлевающие угли, не осыпался пеплом, на моих глазах.

Я невольно моргнула, пытаясь понять, не привиделось ли мне все это. Кучка пепла, быстро размываемая водой в обычную грязь, высилась посреди площадки, напоминая мне о том, что все это только что случилось взаправду.

Я глянула на свою юбку, порозовевшую от крови, и поспешно откинув в сторону разодранную ткань, осмотрела ногу. Бедро и в самом деле оказалось исполосовано когтями, но рана была не глубокой. Хуже было другое — черные разводы, которые подступали к ее краям, словно живые змеи — неприятное напоминание, доставшееся мне от существа, которое я имела неосторожность считать своей подругой. За время моих скитаний, следы от яда, ослабели, а глаза почти вернулись в норму, так что я благополучно позабыла об этой досадной мелочи, которая дала о себе знать так не вовремя. С этим следовало делать что-то, и как можно быстрее. Кое-как оторвав кусок ткани от и без того истерзанной юбки, я перетянула ею рану, казалось, даже немного переусердствовав, одернула подол и вскочила на ноги ровно в тот момент, когда маги обратили на меня свое внимание.

— Как вы? У вас кровь?

— Всего лишь царапина! — поспешно ответила я, на учтивое обращение одного из имперских.

— Вам нужна помощь?

"Лучшей помощь от вас, было бы сделать вид, будто меня здесь нет" — подумала я, но вслух лишь поблагодарила за беспокойство, и попыталась ретироваться, сохраняя при этом гордый вид.

— Посмотри на дне фонтана, там кажется что-то есть! — крикнул один из имперских, и я замерла, в нескольких шагах от зеленой изгороди, готовой отгородить меня от них.

Любопытство пересилило все доводы рассудка неприлично быстро. Так быстро, что я не успела опомниться, как уже стояла у фонтана и с интересом наблюдала за тем, как имперские методично обшаривают его дно, и, наконец, извлекают на свет небольшую плоскую шкатулку, размером с книгу.

Я подалась вперед, напряженно всматриваясь в предмет: темное, почти черное дерево, серебряная ковка и мощный замок. Крышку украшает вырезанная в дереве звериная морда, распахнувшая пасть в бешеном оскале, а вокруг руны нанесенные неизвестным мне светящимся веществом. И ежу понятно — непростая шкатулочка!

Зачарованная созерцанием необычного предмета, я едва успела среагировать, когда державший ее имперский, вскрыв замок, резко откинул крышку. Мое тело опередило все мои мысли, которые наверняка убедили бы меня не вмешиваться. Одним быстрым рывком, я выхватила шкатулку из рук мужчины, и захлопнула ее с такой силой, что внутри что-то жалобно звякнуло.

Четверо мужчин устремили на меня свои взгляды, ожидая пояснений, которые я дать просто не могла. Я скрипнула зубами, коря себя за глупость и горячность. Ну что мне стоило, уйти и дать им самим разбираться? И как теперь объяснить, что я, возможно, знаю назначение этого предмета, и то, что таится у него внутри?

Я жалобно глянула по сторонам, в поисках путей к отступлению, но, ни бежать, ни объясняться мне не пришлось. В этот самый миг, на площадке, все еще по щиколотку залитой водой, материализовались еще трое имперских, в одном из которых я не без замирания сердца узнала своего будущего мужа. Он заметил меня сразу, замер на мгновенье, сурово свел брови к переносице, но быстро справившись с собой, направился к нам.

— Филипп, доставь девушку и шкатулку ко мне в кабинет, — тут же распорядился он, обратившись к одному из сопровождавших его магов, — А вы, — он перевел мрачный взгляд на имперских, замерших возле меня, — сейчас попытаетесь все это объяснить.

Молодой маг кинулся исполнять приказ Горислава с таким рвением, что я и пискнуть не успела, как была схвачена за предплечье, плотно прижата к грудной клетке мага, и в следующее мгновение, уже провалилась в активированный амулетом пролом портала.

"С чего бы вдруг имперскому иметь амулет, привязанный к дому Горислава?" — подумала я, но не успела толком осознать мысль, как она была развеяна окружающей реальностью. Светловолосый парнишка, названный Филиппом, перенес меня не в дом Горислава, как я предполагала по началу, а в Твердыню. В полном замешательстве, я осмотрелась по сторонам, развеивая остатки сомнений. Круглый зал, в центр которого мы переместились, был так называемым "сердцем", если я, конечно, не ошибаюсь в истории магических искусств, и природе символов размещенных на полу. Вокруг него, вверх на семь этажей поднимались галереи с кабинетами и лабораториями Ковена, а вокруг сновали имперские. Вся моя ведьмовская сущность буквально взвыла об опасности.

"Попала, так попала!" — буквально верещала она, заставляя кровь шуметь в висках. Наверно, так сильно я не была напугана даже недавно состоявшимся близким знакомством с демоном. "Чем я только думала?! Это же Твердыня! Осиное гнездо для имперских! Меня же сожгут!" — молчаливо истерила я, пока светловолосый маг, быстрым размашистым шагом вел меня по лестнице на третий этаж, а затем по галерее до того самого злополучного кабинета.

Дверь, в рабочую обитель Первого советника Короля ничем не отличалась от ряда других, соседствующих с ней, но стоило ей открыться, как я, с не полагающимся для моего положения воодушевлением, ворвалась внутрь. Какая бы судьба не ждала меня в дальнейшем, сейчас единственной моей заботой было скрыться от нескольких сотен имперских, находившихся в Твердыне, и уединенный кабинет герцога сэн Роу, как ни странно, подходил для этого идеально.

— Ожидайте здесь, герцог сэн Роу разберется, что с вами делать, — Филипп вырвал шкатулку из моих рук, и с грохотом опустил ее на стол, — Советую вам, не прикасаться здесь ни к чему, и не злить его, когда он станет вас расспрашивать. Ваша судьба в его руках, и если он сочтет нужным, он может приговорить вас к совсем не милосердной смерти.

— Вы пытаетесь меня запугать? — усмехнулась я, с вызовом глянув на светловолосого мага.

— Скорее, даю дружеский совет.

— Что ж, в таком случае получите ответный от меня. Не всегда, очевидный вывод является верным, а дружеский совет, может обернуться и против человека, его давшего, если будет дан не тому. Вы окажете мне услугу, если найдете для меня платье, до появления герцога.

— Услугу? Вам? — парень окинул меня насмешливым взглядом и покачал головой, — С вас будет того, что я, пренебрег своим положением, и с вами заговорил.

— Как знаете, — пожала я плечами.

Помощник Горислава, покрутился в кабинете еще несколько минут, непрерывно бросая на меня косые взгляды, и, наконец, связав мне руки за спиной магической петлей, вышел.

Я тяжело вздохнула. Денек выдался даже слишком насыщенный. Мокрая юбка, с которой на пол успела натечь целая лужа, неприятно липла к ногам, одернуть ее не представилось никакой возможности, так что мне оставалось лишь недовольно кривить губы и довольствоваться малым. Прогулявшись по кабинету и вновь убедившись в безупречности вкуса моего женишка, я уселась на кожаный диванчик, и прикрыла глаза, ожидая, когда же герцог соизволит появиться и "разобраться" со мной.

К моему удивлению, ожидание не было долгим. Не прошло и четверти часа, как дверь в кабинет распахнулась, заставив меня встрепенуться. На пороге стоял не Горислав, а незнакомый мне мужчина средних лет. Еще один имперский, по всей видимости. Рядом с ним, неуверенно переминаясь с ноги на ногу, стоял все тот же Филипп. Я подавила зевок и с интересом воззрилась на вошедших. Что бы это могло значить?

Мужчины тоже объясняться не спешили. Старший внимательно изучал меня взглядом, в то время как я отвечала ему тем же. Русые волосы едва тронула седина, серые глаза смотрели сурово, а правильные черты немолодого лица делали его даже красивым, но все таким же незнакомым. Я даже не могла предположить кто он, а форма имперского мага, без известных мне знаков отличий, делала его нераспознаваемым.

— Леди Алисьен, княжна Совольская, если не ошибаюсь, — наконец произнес он, отвесив мне подобающий поклон, — Примите мои извинения.

Я, удивленная его внезапной осведомленностью о моей личности, только и смогла, что кивнуть в ответ.

— Филипп, какой приказ тебе отдал герцог сэн Роу?

— Доставить девушку в его кабинет, — побледнев произнес парень, до которого, по всей видимости, начало доходить какую оплошность он совершил.

— Значит, все остальное — твое самоуправство?

Несчастный маг побледнел так, чтобы я забеспокоилась, не упадет ли он в обморок, бессвязно пробормотал нечто нечленораздельное, и воззрился на меня глазами побитой собаки.

— Освободи ее немедленно, — приказал мужчина, сверкнув молниями в глазах.

Парень сделал пас, дрожащими руками заставив свое заклятие раствориться. Я блаженно вздохнула, не упуская возможности поскорее растереть затекшие запястья.

— О твоем проступке мы поговорим позже.

— Не стоит его винить. По всей видимости, мой неподходящий внешний вид ввел его в заблуждение относительно моего происхождения, — вступилась я за несчастного, поднимаясь на ноги, — Легко ошибиться в незнакомом человеке. Вот, к примеру, вы знаете мое имя, чего я, к сожалению, не могу сказать о вашем.

— Вы, само милосердие, княжна, — с улыбкой кивнул он мне, — Впрочем, меньшего я и не ожидал, от избранницы герцога. Мы и вправду незнакомы, но я наслышан о вас. Мое имя Владимир Черногоров.

Я моргнула, пытаясь не измениться в лице. "Наслышан обо мне? Муж Марьяны, сам Смотритель Твердыни? Да чтоб мне провалиться!"

— Я польщена, — наконец смогла произнести я, даже не забыв сделать реверанс. Такое приветствие было принято с ободрительной улыбкой и отвечено соответствующе.

— Ступай, Филипп, теперь твое дело — как можно скорее позаботиться о платье, княжны Совольской. И учти, тебе лучше успеть до возвращения лорда Роу.

Молодой маг поспешно откланялся, трижды поблагодарил меня за снисходительность, и не поворачиваясь спиной ни на секунду, выскочил за дверь.

— Хотите чаю? — как-то совсем по-простому улыбнулся Смотритель Твердыни, и щелчком пальцев вызвал посреди письменного стола дымящийся самовар.

— Не откажусь, — пожала я плечами.

Следующим пасом, он высушил мое мерзко липнущее к телу платье, и отодвинув передо мной одно из кресел, уселся на соседнее. К моему удивлению, разговор не зашел ни о чем конкретном. Смотритель Твердыни, с мастерством, достойным светского человека, развлекал меня ни к чему не обязывающей беседой, все наше скромное чаепитие.

— Мне очень приятно ваше общество, Владимир, но все же, вы пришли не за тем, чтобы обсуждать со мной погоду? — наконец решилась я, оставив пустую чашку в сторону.

— Определенно, — кивнул он, — Я пришел посмотреть вот на эту вещицу.

Маг взял в руки шкатулку, и принялся крутить ее в руках, с каждой секундой мрачнея все больше.

— Вы, вероятно, знаете, что это такое? — наконец произнес он, на секунду подняв на меня взгляд.

— Не имею представления, — соврала я, с самым честным видом, на который только была способна.

— Правда? Неужели Марьяна так плохо обучила вас? — пробормотал он.

-Откуда вы...

— Знаю? Конечно же от вашей наставницы. Сразу после вашего обручения с герцогом сэн Роу, она связалась со мной. Если опустить множественные угрозы расправой, в целом, она сообщила, что вы ее ученица, и чрезвычайно способная девица. Так что же, вы знаете что это? Или мне все же стоит прочитать вам лекцию на эту тему?

— Предполагаю, — неохотно пробурчала я.

— Внутри зеркало?

— Скорее всего, — кивнула я.

— Вы ведь знаете, что это магия ведьм?

Признавать причастность нашей братии к случившемуся, совсем не хотелось, но помешкав недолго, я все же была вынуждена кивком обозначить согласие с этим утверждением.

— Что ж, в таком случае, поставлю вас в известность, что всего сегодня в столице сработало девять таких же шкатулок. Количество жертв измеряется десятками, в некоторых кварталах существенные разрушения, одну из них пришлось ликвидировать на территории королевской резиденции. Пройдет всего немного времени, прежде чем Ковен решит устроить травлю всех ведьм поголовно, не разбираясь в их причастности к данному инциденту. Я не сторонник жестоких расправ, но не могу не признать, Ковен так и не научился отслеживать этот вид вашей магии, и другого выхода ему просто не остается. В ваших интересах найти ту, что устроила все это. Для этого, вам, очевидно, понадобится эта вещица.

Маг пододвинул ко мне шкатулку и выжидающе воззрился на меня.

— Вы предлагаете мне ее украсть? — наконец прошептала я, едва овладев голосом.

— Именно. Я позабочусь о подмене и со своей стороны, постараюсь отсрочить грядущие события как можно сильнее.

— Но почему?

— Скажем так, мне весьма претит мысль о том, что между магами и ведьмами может разразиться вторая война, больше похожая на истребление.

— И для этого вы выбрали меня? — изумилась я, наконец, взглянув на собеседника.

— Я вас не выбирал, просто вы первая ведьма, которая встретилась мне за сегодня, и которая, как я имею неосторожность предположить, достойна доверия. Я не прошу вас действовать в одиночку. Обратитесь к наставнице, ко всем ведьмам, которых знаете, но вы должны найти виновницу и доказательства ее причастности, иначе...

Маг умолк, в тот самый момент, когда в дверь раздался деликатный стук, и с нашего разрешения в нее проскользнул Филипп, таща в руках несколько объемных коробок.

— Ваша одежда, княжна, — отчитался она, склонившись в поклоне.

— Пожалуй, мы вас оставим, — кивнул Черногоров, — Подумайте о том, что я вам сказал, — и, сделав на прощанье, пас рукой, после которого на столе Горислава материализовалась такая же шкатулка, как так, что стояла передо мной, закрыл за собой дверь.

Глава 10

Бестиария

Шкатулка бестиарии чернеющим остовом маячила на столе Горислава, не позволяя оторвать от нее взгляд даже во время переодевания. Пышный, и явно дорогой наряд, принесенный Филиппом, полагалось одевать с помощью служанок, так что я изрядно намучалась. Только через полчаса, кое-как справившись с несговорчивым платьем, я, наконец, смогла вернуться за стол, к так беспокоящему мой разум, предмету.

Должна ли я сделать так, как сказал Смотритель Твердыни?

Я глянула на крышку, с высеченной на ней страшной мордой, так похожей на ту тварь, что едва не убила меня у фонтана, и тяжело склонилась над столом.

Владимир Черногоров... муж Марьяны, личность столь сомнительно достойная моего доверия, что я даже не решаюсь предположить, сколько правды было в его словах. Но, что значительно важнее, правда ли все может принять столь серьезный оборот?

Мрачная шкатулка притягивала мой взгляд с устрашающей силой, будто уговаривая заглянуть в ее нутро. Во избежание соблазнов, я даже прикрыла ее шалью, лишь бы не видеть это манящее своим уродством, порождение темного искусства. И сделала это ровно в то мгновение, когда дверь в кабинет отворилась, и в нее, размашистым шагом ворвался Горислав собственной персоной. Вслед за ним, было, сунулся еще один маг, но эта попытка на корню была пресечена моим женихом.

— Ты свободен, Слав, жду отчета от тебя завтра утром.

Маг бросил на меня какой-то неопределенно-заинтересованный взгляд, мазнул им по шкатулке, и послушно откланявшись, вышел за дверь.

— Лисана...

Я тяжело вздохнула, полностью готовая к суровой отповеди, но ее не последовало. Горислав прошел по кабинету, и став за спинкой стула, на котором я сидела, чуть сжал мои плечи.

— Я рад, что ты не пострадала.

Я замерла, не зная, что сказать. Уж чего-чего, но такого я не ожидала аж никак, и тем более не знала, как реагировать. Наконец он отпустил меня, обошел стол, и заняв свое рабочее кресло, обратился к подмене, которую оставил Черногоров взамен бестиарии, накрытой моей шалью.

— Это очень плохо, — наконец, после долгого молчания произнес он, вновь подняв на меня глаза, — И опасно, для тебя. Лисана, я обращаюсь к твоему благоразумию. Я сделаю все, чтобы известие о том, что ты ведьма, не вышло дальше моего, и твоего дома, но прошу, сейчас не то время, чтобы ты могла заявлять об этом открыто. Прояви осторожность! Я боюсь, вскоре все ведьмы окажутся в плачевном положении.

— Все настолько серьезно? — встрепенулась я.

— Один из демонов напал на наследника престола. Я, к счастью в тот момент был при дворе, и жертв удалось избежать. Но королеве претит все ведьмовское, а это — хороший повод вновь поднять вопрос. Посмотри на меня! — я сама не заметила, как опустила глаза вниз, на шаль покрывающую настоящий бестиарию, — Я прошу тебя, пообещай что будешь предельно осторожна.

Я глянула на герцога, и кивнула, со всей доступной мне готовностью следовать его совету.

— Я не хотела вмешиваться! — сама не знаю зачем, решила объясниться я, — Кумарь сбежал, я просто хотела найти его побыстрее, пока он не натворил бед.

— У тебя ужасная способность притягивать неприятности! — покачал головой Горислав, — Идем, ты наверняка устала. Мой экипаж доставит тебя в поместье. И не волнуйся о своем мелком бесе, его найдут, а я распоряжусь обеспечить ему клетку побольше.

Он поднялся, и подал мне руку, которую я с готовностью приняла, в последнее мгновение схватив со стола завернутую в шаль бестиарию. Шкатулка оказалась в несколько раз легче, чем я ожидала, хотя и повисла на моей совести тяжелым грузом. Я так и не разобралась в себе, чтобы понять, правильно ли я поступаю, но удержаться от соблазна попросту не смогла. Под руку с герцогом, мы покинули кабинет, прошли по коридорам Твердыни, сопровождаемые заинтересованными взглядами имперских, и спустились во внутренний двор, где нас ожидал экипаж, запряженный четверкой вороных коней. Не успела я толком рассмотреть герб на нем, как Горислав помог мне усесться внутрь и сел напротив сам.

Вечерняя столица оказалась удивительно суматошной. Не смотря на то, что небо уже успело окраситься фиолетовым цветом, а на горизонте догорал закат, по улицам все так же сновали разодетые купцы и горожане, бегали посыльные в ливреях, доставляя письма своих господ, и ездили кареты знати. Присмотревшись повнимательнее, к людям вокруг, я наконец осознала, что же настораживает меня: на улице не было ни одного бедняка.

— Что за странность, — сама себе проговорила я, но Горислав, обратив внимание на мое замешательство, тоже взглянул вокруг.

— В центральные районы города можно попасть только по специальному пропуску, для получения которого необходимо уплатив дань в казну. Несколько лет назад, королева распорядилась таким образом, объяснив это тем, что не может переносить бедность и нищету.

Я недовольно хмыкнула. Пожалуй, это самый лучший способ борьбы с бедностью, просто убрать ее с глаз долой, за одно пополнив казну.

Мой скепсис не скрылся от глаз Горислава, он наклонился ко мне ближе, и доверительным тоном произнес:

— Я дам вам совет, моя дорогая: при мне, как я уже говорил, вы можете высказывать любые мнения, но никогда в обществе не обсуждайте, не критикуйте, а лучше и вовсе не упоминайте решения королевы. Эта женщина столь же обидчива, сколь опасна.

Я глянула в глаза герцога, и убедившись в абсолютной серьезности того, что он произнес, послушно кивнула, проглотив все язвительные замечания.

До столичного дома графа Совольского мы добрались не больше чем за полчаса, особо не беседуя больше. Горислав, стоило мне замолчать, глубоко погрузился в свои мысли, а я сочла благом погрузиться в свои. Поразмыслить, и правда было над чем. Что я собиралась делать, прихватив с собой вещественное доказательство с места преступления, на расследование которого, в ближайшее время, наверняка будут брошены все силы имперских? Не совершила ли я ошибку, поверив Черногорову? Я едва заметно стиснула зубы, понимая, что все его благие намерения могли быть обычной, но поданной мне в красивой обертке, подставой. Глянув к себе на колени, где покоилась завернутая в шаль шкатулка, я содрогнулась от осознания этой мысли, пообещав если не уничтожить, то спрятать вещицу сразу же по прибытии.

Экипаж остановился у кованных ворот, и Горислав, ловко выскочив на гравиевую дорожку, помог выбраться мне. Обеспокоенные слуги уже встречали меня у дверей особняка. Герцог заполучив мою руку, чуть сильнее сжал кисть, заставив посмотреть на него.

— Лисана, я должен просить тебя еще об одном. Обещай мне, что не вмешаешься в это дело. Я весьма разобрался в твоей авантюрной натуре, но прошу, оставь это имперским. Если ты впутаешься в эту историю, и что-то пойдет не так, ни твой титул, ни твой отец, ни даже я, уже не смогут тебе помочь.

Я попыталась изобразить полную готовность. Я даже была готова пообещать ему это совершенно честно. Но бестиария уже оттягивала руку и тяжелым бременем висела на моей совести. Впрочем, мои энергичные кивки, и очень серьезный вид, если и не убедили его полностью, то, во всяком случае, заставили отступить.

— Спокойной ночи, душа моя, я навещу вас завтра, как только смогу, — Горислав коснулся губами моей руки, и проводив меня взглядом до дверей поместья, сам вернулся в экипаж.

Слуги встречали меня вежливым замешательством. Ни один не посмел узнать, каким образом я смогла просочиться незамеченной из запертой комнаты, а потом, волшебным образом спустя несколько часов вновь появиться в сопровождении герцога, уже в другом платье. Их молчаливость избавила меня от многих неудобств. Я приказала подать ужин мне в комнату, и теперь уже с куда большим удовольствием закрыла за собой дверь уверенная: вот теперь-то я ни шагу не ступлю за порог до утра.

В комнате, оказалось темно, прислуга, по какой-то причине не удосужилась зажечь свечи, так что мне пришлось исправлять эту оплошность самой. Одним взмахом руки заставив каждую полыхать ровным огнем, я с удивлением обнаружила, маленькие блестящие глазки, ровно на уровне моего лица. Кумарь пушистым шаром повис прямо передо мной, мелко работая крылышками.

— Паршивец! — вскрикнула я, поймав негодяя одной рукой. Особого сопротивления он мне не оказывал, наоборот, воспринял это как ласку, и стал жаться и издавать смешные звуки, пока не устроился по привычке у меня на плече, — Сбежишь еще раз, и я подпалю тебе хвост, — пообещала я. Кумарь поспешно поджал пушистую метелку под себя, очень выразительно округлив при этом глаза.

Я фыркнула, повеселившись таким забавным поведением моей карманной нечисти, и заперев на всякий случай окна на щеколду, прошлась по комнате. Шкатулка была тут же извлечена и после недолгих раздумий спрятана в камин. В летние месяцы он не использовался и почти не убирался, во всяком случае, зольник, вычищенный после последнего использования до блеска, вряд ли заинтересовал бы кого-то из прислуги в ближайшее время. Впрочем, решив, что лучше перебдеть, чем недобдеть, уже лежа в кровати, я все же запланировала на завтра придумать для нее место получше.

* * *

Впервые за долгие дни, я наконец-то выспалась. Ложась в кровать с мыслью о том, что ночью ко мне с обыском вполне может заявиться отряд имперских, я едва смогла уснуть, так что, проснувшись едва ли не около полудня, пребывала в невероятно хорошем настроении. Худшие мои предположения, а вместе с ними скорая расправа не состоялась, а значит, у меня было время все хорошенечко обдумать, и может быть, даже предпринять что-то для сохранения собственной буйной головушки.

Но для начала, полагалось встать. Мягкие перины манили вернуться обратно, и поваляться еще хотя бы пару минуток, грозящих перерасти в еще несколько часов бесцельного лежания, которые я никак не могла себе позволить. Решительно разорвав объятья с кроватью, я подошла к окну, отдернула шторы и недовольно вздохнула: от недавней чудесной погоды не осталось и следа, за окном, сплошной стеной лил дождь. Ни о какой прогулке за пределы дома не могло быть и речи. С другой стороны, дождь — прекрасное явление природы, в магическом плане — единственный естественный полог, под которым можно творить практически любое колдовство, и остаться незамеченным. Он размывает все следы так, что точку колдовства невозможно установить точнее, чем в радиусе двух километров. Живя в маленькой деревеньке почти посреди леса, смысла в таком пологе не много, все и так знают, где живет ведьма, но в крупном городе, это сотни домов и десятки кварталов. В нынешней ситуации, сложно и придумать лучшего стечения обстоятельств. А не воспользоваться им было бы величайшей глупостью.

Я прошлась кругом комнаты, расставляя полог тишины, магический засов на дверь, и на всякий случай поглотитель остаточных следов. Ничего серьезного я не затевала, обычный сеанс связи с наставницей, но здраво рассудив, что быть живым параноиком куда приятнее, чем беззаботным трупом, все же перестраховалась. На этот раз, тень я вызывала с ощутимой дрожью в коленях, предвкушая ярость и негодование Марьяны.

— Покажи Марьяну, — приказала я, стоило черной безликой фигуре появиться у меня перед глазами.

Тень меланхолично махнула рукой и истаяла, явив моему взгляду нашу с Марьяной избу. Наставница возилась за плитой, но варила, судя по ярко-сиреневым облачкам, клоками висевшими под потолком, далеко не суп. Сосредоточенная ведьма, мурлыкала себе под нос незамысловатый мотивчик, не обращая на меня никакого внимания. Прежде, чем я решила, окликнуть ее, или дождаться, когда та закончит с зельем, наставница сама обернулась ко мне, и громко взвизгнув, упустила деревянную мешалку в котелок. Зелье, жадно проглотило лишний ингредиент, и смачно булькнув, выпустило клуб малинового тумана.

— Лисана! — Марьяна бросилась к зеркалу с таким рвением, что зацепившись боком за стол, чуть было не перекинула несчастный предмет мебели. Стоявшие на нем колбы и склянки издали характерный жалобный звон, но к моему счастью, устояли.

— Привет, — пробормотала я виновато, заранее потупившись в пол.

— Слава всем Богам! Ты жива!

— Жива, — кивнула я.

— Ты в порядке, девочка? Скажи мне, где находишься, я сейчас же тебя заберу!

— Все в порядке, я в столице, в доме отца,— помотала я головой.

— Как так? — Марьяна замерла, гладя на меня с неверием.

— Долгая история, — тяжело вздохнула я, прекрасно понимая, от объяснений мне не уйти.

— Так рассказывай! Время у меня есть, — наставница щелчком пальцев потушила огонь под испорченным зельем, и усевшись на лавку перед зеркалом нетерпеливо дернула головой: — Ну?

Делать нечего, пришлось рассказывать, все и в мельчайших подробностях ровно с того самого момента, как мне в голову пришла гениальная мысль воспользоваться нашим батюшкой не по назначению — то бишь обратить его конем говорящим, и до дня сегодняшнего.

Марьяна слушала внимательно. И чем ближе мой рассказ подходил к столице, тем мрачнее она становилась. Наконец, я выложила все, как могла дословно восстановив наш с Черногоровым разговор, и показала наставнице припрятанную шкатулку. Бестиария заставила ее хорошенько призадуматься. Наконец, наставница встала и, не сказав ничего, отправилась рыться по шкафам, забитым книгами. Из глубин книжных полок был извлечен запыленный мануал, и после недолгого листания, предъявлен мне.

— Этот демон? — деловито осведомилась Марьяна, вместо того, чтобы устроить мне заслуженную трепку.

Я глянула на пожелтевшие листы, где не слишком мастерски, но вполне похоже был изображен набросок той твари, что оставила на моей ноге след от своих когтей и уверенно кивнула.

— Очень плохо, — констатировала Марьяна, хлопнула книгой и принялась быстро бегать по дому, сбрасывая вещи на стол. Я наблюдала за этим действом с приоткрытым ртом, не в силах спросить, что же она затеяла.

— Остальное обсудим лично, я выезжаю в столицу! — наконец бросила она, на секунду оторвавшись от поспешных сборов, и взмахнув рукой, сама прервала связь.

Не такого я ожидала результата. Чтобы понять, рада ли я приезду Марьяны, или же нет, мне понадобилось добрых полчаса, за которые я успела, не без помощи слуг, привести себя в порядок, и спуститься к завтраку, к концу которого мне, наконец, показалось, что я вполне определилась, и даже жду ее приезда.

"Очевидно, ради пустякового дела Марьяна, ни за что не бросила бы так горячо любимые ею топи Ледневки" — Эта мыслишка не давала мне покоя, все то время, что я обдумывала свои дальнейшие действия. Наконец, прокрутив в голове с добрый десяток различных вариантов, я остановилась, на, казалось бы, самом безобидном — не предпринимать ничего. Бестиарию нужно было спрятать самым надежным из доступных мне способов, а в остальном, постараться не привлекать к себе лишнего внимания, хотя бы до появления Марьяны. Взвесив свои силы, и уверившись, что пожить в столице пару дней, без приключений, я уж как-то да сумею, я попросила слуг заложить мне экипаж, а сама поднялась наверх.

Мысль, посетившая меня, была довольно проста — припрятать вещицу на кладбище. Там, ни одни маг не решится воспользоваться магией — все прекрасно знают, что может сотворить остаточная магия, стоит ей попасть на мертвеца, а значит, поиски будут проводить вручную. Среди множества могил, отыскать маленькую шкатулочку — гиблое дело, а дождь, прекрасно размоет мои следы сразу после ухода. Убедив себя в гениальности этой затеи, я собралась очень быстро, нацепила непримечательный серый плащ, позаимствованный у прислуги, и почти бегом спустилась вниз.

К моему ужасу внизу меня поджидал мой драгоценный жених в компании (о ужас) того самого несносного модельера, что наняла Амарелия тогда, для создания моего бального кошмара — платья. За его спиной наблюдалось еще трое помощников, с ворохом каких-то коробок и книг, на которые я посмотрела заведомо предвкушая нечто нехорошее.

— Миледи, — Горислав отвесил предельно вежливый поклон, на который я ответила подобающим реверансом.

Рудольф, так же почтительно склонился, мотнув напудренным париком. Я только и смогла, что тяжело вздохнуть, подавиться крахмалом, что тучкой вылетел из его неимоверно сложной прически, и поспешно спрятать завернутую в ткань бестиарию за спину.

— Не самая лучшая погода для прогулки, — заметил Горислав, выразительно глянув на мой плащ.

— Но как раз подходящая для того, чтобы наведаться к портному, — улыбнулась я, как можно беззаботнее.

Горислав окинул меня задумчивым взглядом, будто пытаясь разгадать, а не вру ли я часом, и убедившись в наивысшей невинности моих намерений, бросил слуге промокший плащ.

Значит — задержится. Я нервно закусила губу. Весь мой ум занимала лишь одна мысль: как мне незаметно избавиться от шкатулки?

Тем временем мой жених представил мне Рудольфа, и сообщил "прекрасную новость", лучший модельер столицы займется не только моим гардеробом, но и свадебным нарядом. Наверняка, моя мина в этот момент была настолько кислой, что смогла уязвить даже этого самоуверенного подлеца. Я повеселилась его недовольной физиономии, также стянула плащ, и, едва сдерживая дрожь в руках, обернула его вокруг шкатулки несколько раз.

— Отнеси в мою комнату, не разворачивая, — шепнула я мальчишке-слуге, который торопливо кивнув, унесся вверх по лестнице.

Хотя бы ненадолго избавившись от компрометировавшей меня ноши, я вздохнула чуть свободней.

— И когда же свадьба? — не скрывая яда в голосе, поинтересовалась я.

— Осенью. Королем, нам был выдан особый ордер на венчание в храме святого Игумена на следующий день после праздника Урожая.

— Какая честь, быть удостоенным такого внимания, — пропел портных дел мастер, от чего меня вполне ощутимо передернуло. Ну как же, "честь"! О ней-то я совершенно позабыла! Мне, видимо, должно восторгаться и благоговеть. Но, — какая досада — кажется, у меня есть дела и поважнее.

Впрочем, гостям до моих планов дела не было. Горислав, без всякого стеснения прошел в малую гостиную, предложив мне сделать заказ прямо сейчас, а себе распорядился подать чай. Мне оставалось лишь метать молнии из глаз да скрипеть зубами.

Когда за окном стало вечереть, а стопки выкладываемых передо мной образчиков ткани, эскизов платьев и отделки превратились в огромную гору, закрывшую собой стол, я не выдержала. Подскочив с места словно ужаленная, я хлопнула открытым альбомом с такой силой, что помощники Рудольфа невольно вздрогнули.

— Ну, хватит!

Горислав оторвался от чтения каких-то бумаг, изучением которых занимался с самого своего прихода, и будто бы удивленно глянул на меня, ожидая продолжения.

— От этого пёстрого разнообразия у меня болит голова. Кажется, на сегодня достаточно платьев.

— Но мы еще не даже не определились с платьями для приемов. Что уж говорить о том, что до вашего свадебного наряда...

— Можете пошить мне на свадьбу ночнушку, — зло бросила я, — Под двенадцатью пологами все равно никто не разберет, что на мне надето! — стрельнув в Горислава особенно злым взглядом, я собралась было покинуть комнату.

— Очевидно, моя невеста устала. Отложим обсуждение оставшегося на следующий раз, — поднялся из своего кресла Горислав.

Проводив их на выход, я с мрачной решимостью распрощалась с моим дражайшим будущим супругом, поднялась к себе. Шутка про двенадцать пологов так понравилась мне, что я, в самом деле, задумалась о ее воплощении. Конечно, это неудобно, да и светские свадьбы давно отказались от этого старообрядного пережитка... но, демоны бездны, какая будет потеха: первый советник короля женится на неведомой зверушке в простынях! Такого столица не видывала с полвека, не меньше!

Я едва уняла самодовольный оскал, сохранила эту мысль для дальнейших раздумий, пообещав вернуться к ней позже, выждала с пять минут, и подхватив шкатулку вместе с плащом, спешно спустилась вниз. В коридоре было тихо и пусто. Стараясь не беспокоить прислугу, я прокралась к выходу, намереваясь взять коня на конюшне, и по возможности незаметно покончить с тем, что начала.

Створка двери отворилась без скрипа, но это меня ничуть не спасло. На мою беду, взвизгнули вовсе не дверные петли, а я сама, обнаружив на пороге три закутанные в одинаковые плащи, фигуры.

Не успела я их толком рассмотреть, как уже хлопнула дверью, и в припрыжку понеслась по лестнице наверх. Мыслей о том, кто бы это мог быть, кроме тройки имперских у меня не было совершенно. Я едва успела преодолеть пролет, как дверь распахнулась вновь уже без моего участия.

— Лисана! — женский голос, раздавшийся у меня за спиной, заставил меня замереть как вкопанную.

Медленно повернув голову, я глянула на незваных гостий с нарастающим изумлением. В мой дом, не ожидая приглашения, очевидно, вломились далеко не имперские. Те вообще не держат в своих рядах женщин, даже в секретарях. Откинув капюшоны, моему взгляду предстали три миловидные дамы средних лет. Та, что была посередине, ловким пасом руки затворила за собой дверь, заставив меня обеспокоиться еще больше, и двинулась мне на встречу. Две ее спутницы последовали этому же примеру.

Прекрасно! За мной пришли, но это не имперские!

Я сжала шкатулку в своих руках, осознавая, как же опростоволосилась. Если по ней можно отследить создавшую ее ведьму, то и ведьма свое творение отыщет без труда — об это-то я раньше не подумала, хотя стоило! И что я тогда смогу противопоставить той, что сумела поймать такого злобного демона? Свою недальновидную персону?

Степенные дамы, очевидно, думали так же. В их движениях не было ни спешки, ни настороженности. Что может сделать не окончившая обучение ведьма против той, что развлекается черными зеркалами, аки стеклышками? Тем более, если пришла она по мою душу не одна, а с подружками.

— Лисана Вольная? — спокойно уточнила светловолосая дама, выступавшая впереди этой троицы.

Я кивнула, затравленно озираясь по сторонам. Нужно что-то делать! Нужно срочно что-то делать!

Женщина сунула руку в широкий рукав плаща, и прежде чем она успела достать из него нечто смертоносное, я вскинула руки, и сотворив простенькое заклятье заморозки, выпустила его в противниц. На какой-то позитивный эффект я и не надеялась. Это заклинание — детская забава. Один только плюс, запас энергии почти не расходует, да позволяет наличие щитов проверить.

Тонкая струйка искристой снежной пыли, натолкнулась на сферу щита и разметалась по комнате целым облаком волшебного мороза. Я напряженно моргнула. Что ж, щиты есть, проверено. Ждем ответного удара...

Но его не последовало. Мои незваные гостьи замерли, неподвижными статуями, ровно так, как и стояли.

— Неужто сработало? — не веря самой себе, прошептала я, спустилась вниз, к неподвижными визитерам, и осторожно потыкала одну из них пальцем.

Чудеса... Я в полном неверии потрясла беловолосую женщину за плечо, и окончательно убедившись в нелепой но от того не менее воодушевляющей победе, мысленно похвалила саму себя. О подобном эффекте я как-то слыхала от Марьяны. Недоплетенное заклинание низкого уровня — а я, видимо, со своим где-то порядком напортачила, — может, столкнувшись со щитом, впитать в себя его силу, завершиться и разрастись до его мощи. Редкое, но крайне подлое явление. По всей видимости, именно оно-то меня и спасло!

Оставалось только решить, что с ними делать. Сколько продлится эффект от такого заклятия я не представляла, отсюда возникал резонный вопрос, как быть!? Я прикинула свой арсенал заклятий. Несколько из них, пожалуй, вполне могли бы умертвить троих замороженных ведьм. Плохо только одно — убить своих оппоненток не в пылу схватки, а вот так, подленько, пока они стоят неподвижными статуями, я, кажется, не могу. Взвесив свои ощущения, и окончательно убедившись в несостоятельности себя, как холоднокровного убийцы, я сильно призадумалась.

Если убить не могу, то ждать, пока они "оттают", почти равно самоубийству. А значит, тоже вариант так себе. Позвать Горислава, пусть он разбирается? Я хмыкнула. Кажется, я обещала хорошо себя вести и не лезть в неприятности. Интересно, если неприятности пришли сами, на своих двоих, это меня хоть как-то оправдывает?

От раздавшегося где-то наверху шороха, я подскочила на добрых полметра. Кумарь, тихо фыркнув, свалился мне на плечо, и тут же принялся тереться о щеку мордой.

— Спасибо что напомнил... — пробормотала я, и спешно создав сферу левитации, поволокла своих обидчиц разбираться к себе в комнату.

Как я только умудрилась до этого не призвать всю прислугу в доме в качестве зрителей весьма веселого обозрения "ведьмы против ведьмы", ума не приложу. Но это пока-что опустим. Донести три человеческих тела вверх по ступеням, а затем в самый дальний конец коридора, оказалось занятием не столь простым, как казалось на первый взгляд. На последних шагах, я порядком выдохлась, и только закрыв за собою дверь, почувствовала себя чуточку спокойнее.

Кажется, по пути наверх в моей голове возник вполне четкий, и более-менее продуманных план. Он состоял всего из трех простейших шагов: 1) связать попавшихся мне в руки ведьм зачарованными веревками, так чтобы те не могли ни двигаться, ни колдовать; 2) спрятать, таки, бестиарию так, как я собиралась еще в начале этого сумасшедшего, и весьма неудачного дня; 3) отправить за Гориславом, чтобы со всем остальным разбирался уже он сам — жених он мне, или не жених, в самом деле!

С первым пунктом я провозилась порядочно долго. В комнате своей веревок в достаточном количестве я не держала, а прокрасться за ними в подсобное помещение оказалось той еще задачкой. В конечном итоге, все было сделано: нити зачарованы, ведьмы связаны, а кумарь, раздувшись до размера внушительного шара, с важным видом стал следить за плененными мной особами.

В этот раз, выходить через дверь я не решилась. Натолкнуться на кого-то в самых дверях, было бы уже совсем не смешно, потому, заперев замок на двери, и для пущей верности заколдовав весь проем, я вышла в окно, благо, силенок на простенькую левитацию хватило.

Прогулка по ночному городу, могла бы показаться вполне неплохим завершением дня, если бы не вела на кладбище. Выкрашенная черной краской ограда, по периметру которой текло легкое, доступное лишь взгляду ведьмы, зеленоватое свечение, не дала ни на секунду обмануться — я была почти не месте. За час, что я провела, шагая по пустым улицам под мелким дождиком, дешевый плащ умудрился промокнуть насквозь, а обувь уже загадочно хлюпала. Ворота искать я не стала, перемахнула через ограду, и пошла по дорожке, петляющей между неровных рядов. Городское кладбище, закрытое для бедняков, представляло собой воплощение разнообразного похоронного искусства. Здесь, аляповатые памятники украшенные золотом чередовались с изящными скульптурами плакальщиц из белого мрамора, и бессовестно дорогими фамильными склепами. Среди всего этого разнообразия, я даже растерялась, несколько минут бредя без особой цели. Промозглый ветер вернул меня к цели моего визита как раз вовремя. Я удалилась от ограды настолько, что в темноте едва ли могла разглядеть ее очертания. Теперь, оставалось выбрать приметную могилу, которую я обязательно смогу отыскать в случае, если решу вернуться за бестиарией, припрятать вещичку, да убраться восвояси. Мой выбор, после недолгих раздумий остановился на весьма примечательном склепе, вход в который охраняли два крылатых мужика с копьями — порождение фантазии некого художника новатора. Подивившись странному сочетанию голых торсов, пластинчатых юбок, и огромных распахнутых крыльев, я пофыркала, и скользнула внутрь. В склепе было темно, хоть глаз выколи. Впервые за долгие годы, я совсем по-человечески подожгла припасенную свечу, и аккуратно по стеночке спустилась вниз. В этот раз, чутье меня не обмануло, склеп отделанный красным мрамором, оказался просто идеальным схроном. Два саркофага по центру и множество ниш в стенах, закрытых изящными резными дверцами, за которыми скрывались урны с прахом, и пока-еще пустые проемы. Выбрав нишу с внушительным квадратным коробом, в котором, судя по надписи, содержались мощи некого уважаемого лорда, жившего три столетия тому назад, я затолкнула бестиарию за нее, и убедившись что та не видна ни под каким углом, довольная собой, поспешила покинуть семейный склеп Норнбергов.

За пару ступеней до выхода, я затушила свечу, и выскочила на воздух.

— Кошелек или жизнь!?

Как я визжала, пожалуй, не смогла бы повторить и болотная свыпь в марте. Ночью, посреди кладбища, вывалившиеся из-за статуй четверо мужиков, с неуместным предложением, ввергли меня в состояние неконтролируемой паники. А когда ведьма в панике, она способна только на одно. И я, конечно, колдонула.

Волна непонятного заклинания, природу которого я и сама с трудом взялась бы определить, мигом лишила незадачливых грабителей волос на теле. Пахнуло паленым, и предо мной предстали безбородые и безбровые, с дымящимися штанами, мужики. Хор басистых голосов взвыл хотя и не мелодично, но вполне единодушно. Скача и матерясь, эти несчастные, кое-как справились с пожаром в штанах, и уставились на меня.

— Ты что это, ведьма? — крайне дальновидно заметил один, стыдливо оттягивая ткань от поврежденного места.

— Ведьма, — зло цокнула языком, сама настороженно прислушиваясь. Авось пронесет, и никого остаточным следом не заденет?

Мужики переглянулись, и смешно расставляя ноги, попытались сбежать, так быстро, как только им позволяло их незавидное положение.

— Куда? — рыкнула я, — А как же кошелек и жизнь, которую вы мне тут сулили?

— Помилуйте, госпожа ведьма! — быстро сориентировался тот, что, видимо, был среди них заводилой, и сноровисто упал коленями в грязь. Остальные, последовали примеру главаря, с тихим поскуливанием пав ниц.

— Ага, прям пришла сюда да думаю, чем бы мне посреди ночи заняться? Не начать ли всех направо-налево миловать? А в лобик вас, горемычных не поцеловать?

Мужики, что-то невнятно засопели. Я тем временем пыталась изыскать наказание, достойное этих тупоголовых.

— Г-г-госпожа ведьма? — жалобно проблеял самый худой из собравшихся.

— Чего? — недовольно буркнула я, готовясь выслушать порцию отчаянных стенаний об их несчастной судьбе.

— А что это у вас там за спиной шевелится?

Я обернулась в прыжке и тут же отскочила к грабителям, едва не запнувшись об одного из них. В темное склепа и в самом деле что-то шевелилось, и особых иллюзий по поводу того, что бы это могло быть, я не питала.

— А ты сам-то как думаешь, умник?

Остальные мужики, как по команде подняли головы, глянули туда, куда с таким интересом вглядывалась я, и с невиданной сноровкой повскакивали на ноги, готовые в следующую секунду сорваться с места.

— Не так быстро! Ну-ка, подсобите! — скомандовала я, и быстро хлопнула стальной калиткой. Та, к моей удаче, хотя и не использовалась, не заржавела, и даже просев на левый бок, закрылась вполне сносно.

Мужики, слаженной толпой навалились на прутья, в то время, как их предводитель, имевший, по всей видимости, зачатки разума, просунул в петли свой поржавевший со всех сторон клинок, настолько ужасного качества, что больше походил на стальной брус.

— Прекрасно! — я довольно отступила, осматривая загородку. Из склепа, выразительно гремя костьми, неспешно поднялась парочка весьма симпатичных беленьких скелетов, обряженных в еще не изгнившие наряды из алого бархата. — Так, вот что мы с вами сделаем, — обратилась я к горе-грабителям, — вы сейчас остаетесь здесь, и следите, чтобы эта сладкая парочка никуда не делась. А я, быстренько за парой осиновых колов сбегаю, и обратно.

Мужики, уставились на меня глазами невинных девиц, отданных на поругание некроманту, но перечить не стали.

— Я быстро, — ободряюще заверила я их, — Но если сбежите, найду...

Недосказанная угроза, временами лучше вполне очевидного обещанного наказания. Сделав страшное лицо, я заглянула в глаза каждому, и уверившись в том, что все нарисовали себе достаточно мучительную кончину, быстро направилась прочь.

Где раздобыть посреди ночи два осиновых колышка, я представляла с трудом. Вампиры, в том виде, что последнее время стали описывать в модных романах, мало имели общего с тем, чем являлись на самом деле. Вовсе не вечно молодые и далеко не прекрасные, разбуженные магией мертвецы, без контроля некроманта, в несколько дней превращаются в жаждущих крови и плоти созданий. Сразу по пробуждении, они почти безобидны, главное — не дать улизнуть. Впрочем, если поднять таким образом кого-то молодого и весьма симпатичного, возможно, вампир и получится...

Такими мыслями я развлекала себя, пока рысью бежала домой. Осиновых кольев, я, конечно, не держала, но любезная прислуга имела неосторожность как-то сообщить, что резной столик в прихожей сделан именно из этого, далеко не благородного дерева. И теперь, именно его я и намеревалась пустить в расход.

Только перемахнув через забор поместья я чуть сбавила темп, с осторожностью пробираясь к окну своей спальни. Движение у центрального входа привлекло мое внимание, а недолгое разглядывание ночных визитеров, заставило изменить планы. Я скользнула по дорожке влево, и по аллее вышла к всаднику, обивавшему порог.

— Вечер добрый! — окрикнула я гостя, безошибочно узнав родную фигуру.

Человек в плаще вздрогнул, от неожиданности, в то время как конь, громко, и весьма грязно выругался, ловко развернувшись ко мне модой.

— Вечно твоя ученица меня до икоты доводит! — посетовал серый в яблоках конь.

— И я тебя рада видеть, Сварог, чудесно выглядишь в этой шкуре, — посмеялась я.

Староста покосился на меня черным глазом, но смолчал, вполне по-лошадиному фыркнув.

— Лисана! — вскрикнула спешившаяся Марьяна, и в то же мгновение сжала меня в крепких объятиях.

Наобнимавшись до боли в ребрах, мы отступили на шаг друг от друга, выразительно сербая носами и одинаковым движением потирая переносицу. Глянули друг на друга, и громко засмеялись.

— Девочка моя! — наставница, обхватила меня за плечи, — Я уж было начала за тебя беспокоится. Твоя прислуга, или весьма ленива, или крайне нерасторопна. Мне так и не открыли дверь, хотя я здесь уже не меньше четверти часа.

— Весьма странно, — согласилась я. Дверь все же была открыта мной, не дожидаясь прислуги. В холле царила темнота. Свечи никто заменить не удосужился, так же как задернуть шторы или расставить ночники. Удивительная безалаберность вышколенной прислуги заставила насторожиться и меня тоже.

— Темно как у демонов в закромах! — доверительно сообщил батюшка, проникший в дом вслед за нами.

— Святой отец! — протянула я в притворном возмущении, сама похихикивая в уме, над его бурной фантазией на всяческие ругательства. В любом другом случае я, конечно, не оказалась бы так добра, и обязательно напомнить ему, о том, что место скотины в хлеву, но почему-то сейчас, испытывала странное чувство спокойствия от присутствия еще одной живой души рядом.

Марьяна зажгла огромного светляка, подсвечивая нам путь. В комнатах прислуги мне побывать еще не довелось, но я хотя бы имела смутное представление о том, где они расположены. Неприметная дверь, сразу за лестницей, вела в крыло, выделенное для хозяйственных нужд. Здесь тоже царили темнота и тишина. Поочередно заглядывая в каждую закрытую дверь, мы продвигались все дальше, под аккомпанемент нервно постукивающего зубами коня. Наконец, за шестой, или седьмой дверью, прислуга таки была обнаружена. Не успели мы с Марьяной толком разобраться в увиденном, как за нашими спинами, очень жалобно взвизгнул конь, и с характерным звуком хлопнулся на пол.

— Это еще что? — возмутилась Марьяна, ровно ни какого внимания не обратив на потерявшего сознание батюшку.

Я и сама, если честно, недоумевала. Прислуга, в странных позах, словно восковые куклы, замерла за накрытым к чаю столом. Одна из девиц, с чайником наперевес склонилась над шашкой, другая, рыженькая и слегка полноватая, в чепце кухарки, замерла в паре шагов от стола, с подносом полным пирожных. Я прицокнула языком от удивления: вот дела!

— Лисана?

Я хотела было пожать плечами, но тут, осознание нахлынуло на меня сплошным потоком. Похоже, я знаю что это, и сделала это именно я! Но как!? Отвечать на этот вопрос, мне, видимо, предстояло позже. Сейчас, куда более насущной проблемой было вернуть этих несчастных к жизни.

— Лисана? — голос наставницы прозвучал уже более требовательно.

Я тяжело вздохнула, виновато глянула на наставницу, и попыталась как-то сбивчиво, в нескольких фразах объяснить, как именно, по моему мнению, все это могло произойти. Пары фраз оказалось решительно мало, и на объяснения ушло несколько мучительных минут стыда. Марьяна выслушала меня молча, но по ее изменившемуся лицу, я и так поняла, что где-то натворила дел.

— Три ведьмы говоришь?

Я послушно кивнула.

— И главная — блондинка?

Новый кивок в подтверждение уже сказанного мной, заставил мою наставницу нервно рассмеяться.

— Ты, Лисана, просто кладезь неприятностей! Я не устаю поражаться твоим способностям, и не только магическим. Да, определенно в тебе есть талант, и об этом мне известно достаточно давно. Но как же ты умудряешься так невовремя его применить? Зачаровать трех Верховных ведьм сразу! Боги-боги...

Наверно я побледнела лицом настолько, что Марьяна забеспокоилась, не упаду ли я в обморок, и крепко ухватила меня под локоть.

— Ну уж нет, голубушка, полежать позже успеешь. А сейчас тебе предстоит всех их расколдовать.

— Но как? — взвыла я, в полном ужасе.

— Так же, как ты их заколдовала.

Легко сказать... Стоит ли упоминать о том, что как именно я их заколдовала, я не имела никакого представления? Потому, на распутывание нитей получившегося заклятия, у меня ушло не меньше получаса. Наконец, после долгой, и весьма кропотливой работы, заклятие разлеглось перед моим внутренним взором ровным покрывалом, позволяя таки разглядеть структуру. В то, что на создание чего-то столь сложного способна я, верилось с большим трудом, но все произведенные мной до этого манипуляции, не позволяли усомниться. Оставалось лишь нежно потянуть, и разорвать плотную вязь.

Я распахнула глаза, чтобы посмотреть на дело рук своих. Прислуга, в самом деле, стала приходить в себя. Я глянула на Марьяну, явно довольную моей работой, и мигом опомнившись, бросилась прочь из комнаты прислуги и вверх по лестнице. Замораживающее заклятие я, конечно, сняла, но кто станет снимать веревки... с Верховных ведьм!

Так быстро я последний раз бегала лишь от одержимых Слебожей селян. Почти не касаясь ступеней, я взлетела вверх, и ворвалась в комнату. Ведьмы встретили меня весьма многообещающими мрачными взглядами. Вслед за мной, пусть и не так расторопно поднялась и Марьяна.

— Верховная ведьма Северных Пустошей, Верховная ведьма Восточной Гряды, верховная ведьма Срединных Земель, — отвесила она три поклона, и я торопливо последовала ее примеру.

— Марьяна, — ничуть не изменив манер, даже в таком незавидном положении, кивнула светловолосая, — Твоя ученица, как мы убедились, в самом деле весьма одарена. Не будет ли она столь любезна, теперь, освободить нас?

Упрашивать меня не пришлось, я, в считанные секунды отыскав нож для бумаги, разрезала веревки, и отскочила в сторону, тут же виновато уставившись в пол. Щеки мои, а возможно и все лицо до самых кончиков ушей, заливал стыдливый румянец. Заколдовать трех Верховных... о да, я определенно могла поздравить себя с огромным успехом, и величайшим провалом в жизни.

— Весьма похвальное искусство, — с усмешкой, сквозившей в голосе, произнесла ведьма Срединных Земель, приблизившись ко мне на расстояние вытянутой руки, — Милая леди, ваше имя, как я понимаю Лисана?

Я только и смогла что кивнуть.

— Что ж, меня вы можете звать Кайрой, а двух моих сестер, Вириной и Даленой. Большое удовольствие познакомиться со толь одаренной особой.

Я подняла глаза, пытаясь разглядеть насколько искренна она сейчас со мной, и если на лицах двух других, отражалось мало восторга от нашего знакомства, Верховная ведьма Срединных Земель, в самом деле, кажется, была весьма заинтересована.

— Думаю, для вас цель нашего визита не будет загадкой? Бестиария. Я желала бы на нее взглянуть.

— Ой... — я глянула на ведьму, затем вспомнила об оставленной на кладбище шайке неудачливых грабителей и парочке оживших мертвецов, и ойкнула повторно, хотя, если честно, хотелось ругаться и бранить себя на все лады...

— Лисана, где бестиария? — наставница мимикой и жестами посылала мне сигналы ответить что-нибудь разумное, но солгать я просто не смогла.

— Я спрятала ее.

— И где же? — с мягкой улыбкой уточнила Верховная.

— На кладбище... — как-то неуверенно произнесла я.

— Весьма прозорливо! — хохотнула она, — Вы выбрали удачное место, пусть и не в самое подходящее время.

— Если подождете, я сейчас же ее принесу.

— Мы подождем, — благосклонно сообщила она, и с полным достоинства видом, заняла небольшое кресло, приставленное к чайному столику.

Спустя всего несколько минут я неслась по мокрой брусчатке, даже не пытаясь огибать лужи. Первый день моей тихой жизни удался на славу, и принёс, кажется проблем даже больше, чем было до него! А ведь я почти обещала быть хорошей!

Откровенно мерзкая погода лишила меня необходимости объясняться с уличными патрулями и сторониться случайных прохожих, так что мой весьма скандальный, как для княжны, внешний вид, не стал достоянием общественности. Без приключений добравшись до той самой, примечательной, черной оградки, я уже не так бодро как в первый раз, перевалилась на ту сторону, покряхтела, отрывая зацепившуюся за металлический зубец, юбку, и осмотрелась. К этому часу, городское освещение, состоявшее, по большей части, из газовых фонарей, уже потушили, а ночь так и не расщедрилась ни на луну, ни на звезды. Благо, ведьмовское зрение превосходило человеческое, от того, свернуть шею, запнувшись о какую-нибудь надгробную плиту, мне почти не грозило. Впрочем, в поисках того места, где я оставила шайку неудачливых грабителей сторожить пару взбодренных моей магией мертвецов, пришлось порядком поплутать.

Наконец, искомые фигуры мужиков в юбках с крыльями, попались мне на глаза. Подойдя чуть ближе я обнаружила, что неудачливая компашка, честно стоит на посту у входа в склеп. Мое приближение они встретили в полной боевой готовности.

— Стой, кто идет! — громогласно крикнул их командир, и все грабители, как по команде, ощетинились металлическими дрынами, которые имели глупость считать мечами.

— Да не ори ты так, покойников разбудишь! — недовольно зашипела я, оглядываясь по сторонам. Конечно, ни криками, ни даже колокольным боем, мертвецов из могил поднять нельзя, но вот привлечь внимание кого-нибудь проходящего мимо — запросто. А оно нам не надо, это уж точно.

Мужики, подслеповато щурясь, будто это могло помочь им разглядеть меня в кромешной темноте, опустили оружие.

— Хорошо себя вели?

— Конечно, госпожа ведьма, ровно как вы велели, мертвецов сторожили, вас дожидались!

— Да не вы! — фыркнула я, — Покойнички! Не выли? Не буйствовали?

— Никак нет, госпожа ведьма.

— Это хорошо... — протянула я, задумчиво крутя в руках две изящные резные ножки того самого несчастного столика, что подвернулся мне под руку. Времени на то, чтобы выстрогать хоть сколько-нибудь приличные колышки у меня не было, поэтому, с горем пополам расправившись с предметом мебели, я решила, что истлевшую плоть вполне смогу пронзить и этим. Теперь, ощупывая гладкие изгибы и цветочный орнамент, я все больше сомневалась, что это было хорошей идеей. Но делать было нечего. Подойдя к оградке, за которой шатались два вполне смирных мертвеца, я потянула импровизированный запор из петель.

— Не пуха ни пера! — услужливо пожелал мне в спину заводила разбойничков.

Я в ответ только хмыкнула, и отворив калитку, скользнула внутрь. Все мои опасения оказались совершенно напрасными. Под бархатными одеждами, которые, оказалось, можно было вспороть и пальцем, не осталось ни клочка упругой плоти. Первого ожившего скелета мой "колышек", прошил насквозь, да так, что кисть руки пришлось вытаскивать из развороченной грудины. Брезгливо морщась, я подхватила лишенные магической подпитки кости, благо, те не стали рассыпаться по полу, как я опасалась поначалу, и, кряхтя как отряд гномьих наемников, отволокла вниз, где, ориентируясь наощупь, не особо аккуратно скинула в приоткрытый саркофаг. Вернув крышечку на место, я в три прыжка очутилась наверху, где происходило занимательное действо. Второй скелет, почуяв свободу, просочился в приоткрытую дверку и теперь повергал в трепет четырех здоровых мужиков. Те, стоит отдать им должное, не растерялись, и успели проткнуть его всем доступным им оружием. Это немного замедлило мертвеца — тяжелый металл тянул к земле не обремененные плотью кости. Я подоспела ровно в тот момент, когда один из наемников вырвал из грудины скелета свой затупленный клинок, и попытался снести ему голову.

— Не порть! — крикнула я довольно громко, и ловким движением вогнала второй колышек скелету под лопатку. К сожалению, моя команда прошла мимо ушей разбойника. Череп, с глухим стуком сорвался в полет, который бесславно кончился на ветке кряжистого дуба, растущего неподалёку. Остальные косточки, лишенные магии и головы, осыпались к моим ногам с глухим стуком, — Ну что за де-е-ень! — провыла я как-то слишком отчаянно.

Разбойники, почуяв неладное, попятились, выпучив глаза в мою сторону.

— Стоять! А собирать это кто будет!? — прорычала я, — Дуболомы! Подбирайте его быстро и вниз тащите! И чтоб ни единой косточки не потеряли! А ты, — мой перст ткнулся в грудь самого прыткого разбойника, снесшего мертвецу голову, — принесешь мне его голову.

— Кого? — тупо хлопнул глазами мужик.

— Сам-то как думаешь? Мертвеца, конечно! Ну, живо, за работу, — я хлопнула в ладоши ровно так, как имела привычку делать Амарелия, поторапливая прислугу, — Ну?

Как ни странно, это сработало. Уже очень скоро, покойничек в полном сборе был спущен вниз и заперт в гробу, как того требовала моя совесть. Увлеченные этим нехитрым занятием, мужики не обратили внимания, как вместе с ними спустилась в склеп и вернулась уже со шкатулкой.

— Что прикажете, госпожа ведьма? — осведомился начальник этих неудачников.

— По домам, шагом марш, и чтобы с завтрашнего дня, начали промышлять чем-то поприличнее, чем грабеж горожан на кладбищах.

— Как прикажете, госпожа ведьма, — с готовностью закивал мужик, — Вот только не могли бы вы... — он замелся, неуверенно указав на свою голую, как коленка, голову.

— Увы, ничем не могу помочь. Могу только пообещать, что отрастет естественным путем.

Мужик удрученно кивнул, и махнул своим.

Хромающая на обе ноги четверка медленно скрылась среди памятников, а я, осмотревшись по сторонам, у убедившись что все следы заметены, потрусила обратно, к непростому продолжению своего и так нелегкого дня.

В поместье царило подозрительное оживление, испуганные слуги, носились с поражающей воображение скоростью, накрывая стол к весьма позднему ужину. Марьяна о чем-то негромко толковала с Верховной ведьмой Срединных Земель, две другие Верховные расположившись в удобных креслах, как ни в чем не бывало, играли в нарды. Сварог, так и не расколдованный, отмахивался хвостом от приставучего кумаря, при этом умудряясь всем своим видом показать насколько он оскорблен таким положением вещей.

— А вот и Лисана! — Марьяна обернулась ко мне, жестом повелевая подойти.

Верховная ведьма смерила меня задумчивым взглядом льдисто-серебренных глаз, и протянула руку, так, что я сама не понимая как, без указаний и просьб, сунула в нее шкатулку.

Верховная повертела вещицу в руках, сперва вполне безразлично, но с каждым мгновением хмурясь все больше и больше. На красивом, хотя и не юном лице появились складки глубоких, незаметных до этого морщин, она мрачно свела брови, огладила пальцами устрашающую морду демона, вырезанного на крышке, пробежалась взглядом по вязи рисунка, встряхнула шкатулку, и сжав губы в плотную линию, осторожно приоткрыла крышку. Я замерла, в ужасе ожидая что же произойдет дальше. К счастью, пол под нами не разверзся, открывая прямой ход в бездну. Внутри шкатулки, как и ожидалось, чернело не отражающее ничего зеркало.

— Весьма, весьма любопытно! — протянула она, так, словно это должно было что-то значить, глянула на Марьяну, затем на меня, и хлопнув крышкой так, что я невольно вздрогнула, протянула шкатулку обратно мне в руки.

— Вы не заберете ее? — изумилась я.

— Нет, конечно. Ты ведьма, и ты взялась за это дело, тебе с ним и разбираться, — спокойно сообщила она, — Восьмая статья Кодекса ведьм.

— Я? — мой голос прозвучал как-то подозрительно глухо.

— Но мы, конечно, окажем тебе всяческую помощь и поддержку, — "успокоила" она меня, — Присядем, — манера, с которой Верховная распоряжалась в моем доме, повергала меня в странное оцепенение.

Я последовала за ее жестом, послушно заняв ближайшее место, на что удостоилась негромкого смешка, "хозяйка дома должна сидеть во главе стола, глупая ведьмочка". Я послушно пересела, все еще пребывая в шоке от того, что Верховные ведьмы, как оказалось, и не собираются заняться этим делом.

Несколько минут непринужденной беседы за ужином с сильнейшими ведьмами Империи прошли мимо моих ушей, пока мой разум, с невиданным напряжением пытался справиться с пережитым потрясением и понять, как же нам действовать дальше. Наконец, в голове у меня что-то щелкнуло, и накатила волна холодного безразличия. Ну да, я снова вляпалась, по самое не балуй. Ну и что? Я же бедовая, а может, просто дуракам везет. Как ни взгляни, все равно выходит так, что кроме меня ни один нормальный человек с этим делом лучше не справится, ведь любой нормальный, с моими-то приключениями, ужа давно без головы остался. А я что? Я живехонька...

— Лисана! — поток моих повышающих боевой дух мыслей прервала Марьяна, — Расскажи-ка нам, милая, все, да по порядку.

Я тяжело вздохнула, кивнула, и в который раз начала рассказ с самого-самого начал...

Троица верховных покидала поместье уже засветло. Я, едва держась на ногах, старалась сохранять видимость любезности, хотя, на самом деле, мне было совершенно безразлично, если эти три дамы, сочтут меня не гостеприимной хозяйкой. Все, о чем я могла мечтать в это мгновение, сводилось к одному весьма простому предмету — кровати. Хотя, иногда, моргая слишком медленно, мне казалось что любая горизонтальная поверхность, включая пол, вполне сгодится.

Мы распрощались с гостьями на пороге, женщины повторили свои прощальные напутствия, высказанные еще в зале, и две Верховные, в считанные мгновения истаяли как предрассветный туман, в то время как, третья, вскинулась:

— Чуть не забыла! — она сунула руку в складку весьма дорогого на вид платья, и извлекла из потайного кармана горсть пыльцы, которую поднесла к лицу, и с силой сдула с ладони.

Мелкая сиреневатое марево взметнулась вверх густым облаком, и охватило собой все левое крыло поместья.

— Теперь, с прислугой проблем быть не должно, — подмигнула она мне, — И вот еще что, постарайтесь меня не разочаровать. В этом деле, я имела неосторожность сделать ставку на ваш успех.

Я моргнула, не понимая, о какой ставке может идти речь, и пропустила момент, когда Верховная ведьма Срединных Земель испарилась так же, как ее подруги.

— Идем спать!? — мой голос прозвучал с подозрительным отчаянием.

Марьяна лишь кивнула, и едва волоча ноги, пошла в дом. Под газами наставницы залегли темные круги. Эта бессонная ночка, очевидно, не прошла даром и для нее.