Ведьма в законе

— Так я же говорю, улетела.

Подняв брови еще выше, всем своим видом показывая изумление и недовольство, он повернулся к моему отцу, но тот оставил мою выходку без внимания.

— Алисьен, это Архиепископ Митрий, столь любезно согласившийся обвенчать вас с герцогом сэн Роу.

— Посмертно? — мрачно осведомилась я.

Лица священника и отца одинаково вытянулись, в молчаливом ужасе. Нет, ну а кто его за язык тянул!? Настроение и без того прескверное. Может этот герцог до послезавтра не доживет, с кем тогда он меня венчать будет.

— Предсвадебное волнение, — прокряхтел князь и, одарив меня убийственным взглядом, поспешил отвлечь внимание священника, разговором о щедрых пожертвованиях и помощи в строительстве нового храма.

Больше мне и не надо было. Поймав в кустах благополучно забытого там кумаря, я направилась к своему любимому озерцу. По дороге размышляя, как же я все-таки терпеть не могу всех этих священнослужителей, и как же хорош был наш деревенский батюшка. Его-то, без урона для репутации и политических интересов, так просто можно было превратить то ли в лягушку, то ли в козла, то ли в еще бог весть что...

"Превратить..." — от посетившей меня мысли я, видать, так сжала несчастного кумаря, что тот издал странный кряхтящий звук и стал бешено вырываться. Хватку пришлось ослабить, а вот мысль никуда не ушла. Идея была столь же проста, сколь гениальна: кто как не ведьма может превратить обычного коня в коня огнедышащего, говорящего... и дальше по списку. И как я только не додумалась до этого раньше?! Дуреха!

Настрадавшийся кумарь был выброшен в кусты, что было воспринято им с огромным энтузиазмом. Я же рванула в сторону отцовских конюшен.

— Коня мне, живо! — рявкнула я первому повстречавшемуся мне на конюшне парнишке, — Чего уставился, шевелись!

Бедняга, до этого вычищавший стойло, так ускорился, что неловко зацепившись за ведро с помоями, упал на пол, опрокинув его содержимое, снова подскочил на ноги и бормоча неразборчивые извинения, кинулся по конюшне к дальнему стойлу, где стоял мой любимец — Хаэль — гордость отцовской конюшни, верросский скакун.

— Да не седлай, так веди!— крикнула я, услышав звон упряжи.

Донельзя растерянный паренек, не смея мне противоречить, подвел коня и остановился, ожидая дальнейших указаний.

— Ну все, молодец, иди, давай, — отмахнулась я, — И сегодня никому ни слова, о том что коня взяла я, понял?

Отчаянное потрясание головой было принято мной за положительный ответ.

Хаэль недовольно переминался с ноги на ногу. Вороной красавец с единственным белым пятном на лбу в виде ромба, видимо, ожидал, что мы с ним пойдем прогуляться, и теперь недоумевал, почему же он все еще стоит без упряжи и ждет. Будто в подтверждение моей догадки конь слегка ткнулся мне мордой в плечо.

— Прости, Хаэль, сегодня ты мне поможешь не так, как обычно. Ну-ка, пошли со мной, будем спасать буйную головушку одного невесть что возомнившего о себе му...жика.

Для проведения своего эксперимента я выбрала местечко в небольшом отдалении от поместья, куда обычно не заглядывали его жильцы без особой надобности, а именно — кладбище. Нет, на само кладбище я, конечно, не полезла, а только расположилась рядом с фамильным склепом, резонно посчитав, что тут уж вряд ли меня отец с архиепископом застанут. Разве что моему благородному родителю придет в голову представить столь влиятельной особе моего прадеда, уже почти сто лет мирно почивающего под сводом этой симпатичной усыпальницы.

Устроившись в тени раскинувшегося прямо у часовни граба, я глянула на скакуна благородных кровей, который как ни в чем не бывало, мирно ощипывал травку у себя под ногами. Чуть покрутилась, прикидывая не пробужу ли я своей остаточной магией, сама того не желая какого-нибудь из своих благородных предков, и приступила к той части, в которой мне полагалось колдовать. Так как конечный результат был далек от жабы, козла или еще какой привычной деревенскому жителю зверушки, зачаровывать коня я решила последовательно, слой за слоем накладывая изменения.

Первым было зачаровано мое любимое белое пятнышко на лбу. Конь даже ухом не повел, преспокойно восприняв это вмешательство. Затем грива и хвост стали золотыми и ярко заблестели на солнце. Это Хаэль тоже воспринял совсем равнодушно. На повестке дня оставалось самое сложное, для психики коня в первую очередь: волчьи зубы, огненное дыхание и человеческий голос.

Как и ожидалось, изменения зубов повергло Хаэля в легкий шок. Конь отвлекся от мирного щипания травы, несколько раз изумленно клацнул волчьей пастью, глянул на меня вопросительно и тоненько испуганно заржал.

— Тише, тише Хаэль! Без паники. Это ненадолго, — пробормотала я, добавляя к своим словам еще и ментальный посыл.

Аккуратно погладив коня по золотой гриве, я решила дать ему небольшую передышку, чтобы тот мог привыкнуть к произошедшему. Но куда там! Какое-то время животное беспокойно трясло головой, клацая зубами, никак не желая успокаиваться. Все мои попытки отвлечь его от переживаний свежей травой, или сахарком, сунутым под нос, провалились. Так что, в конце концов, немного оправившись и, видимо, найдя для себя решение проблемы, конь стал грызть дерево, пытаясь сточить излишне острые зубы о твердую кору. Отчаявшись дождаться его успокоения и понимая, что дальше стресс будет только больше, я добавила еще один слой, после которого должен был появиться огонь из пасти. Каково же было мое изумление, когда вместо этого, все мои предыдущие старания рассыпались в прах, вернув коню его изначалный облик. Правда, было в этом и нечто хорошее: в отличие от меня, Хаэль был скорее обрадован, чем разочарован. Оставив в покое дерево, он громко фыркнул, глянул на меня укоризненно и потрусил в сторону от кладбища, завидев симпатичный еще нетронутый кустик.

Я несколько минут постояла, недоумевая, что же могло пойти не так, но, не придумав ничего похожего на правду, догнала коня, и повторила всю процедуру заново. В этот раз Хаэль уже не был так изумлен, а лишь целенаправленно направился точить зубы о дерево, правда, стоило мне попытаться нанести следующий "слой" как все снова развалилось.

Следующая моя попытка была столь же неудачной. После чего я решила идти другим путем, и наносить все три изменения в один заход, а потом добавить огонь и человеческий голос. Но и этот план провалился ровно так же, как и предыдущий. Нарисовав в воображении то, каким должен быть окончательный результат, я предприняла еще несколько отчаянных попыток заколдовать коня одним махом, и совсем выдохшись, отступила.

Все ясно, с конем у меня не получилось. Но это еще не повод отчаиваться, мы пойдем другим путем...

За следующие несколько часов, и вплоть до заката, я перепробовала все, что только попадалось мне на глаза и шевелилось. Конями становились белки, мыши, ослик и даже конюх на несколько минут испытал на себе удовольствие быть златогривым чудом-юдом. И ни один (кроме белки) не пробыл в нужном образе больше получаса.

Раздосадованная полным фиаско этой затеи, я вернулась в поместье, возвратив все это время сопровождавшего меня Хаэля в конюшню.

Немного покрутившись, не в состоянии уснуть перед завтрашним днем, я перекусила тем, что принесла мне Яра и, недоумевая, почему же я смогла превратить батюшку в лягушку на несколько дней, а коня не могу заколдовать и на несколько часов, улеглась спать.

Сон отчаянно не шел, рисуя мне самые печальные картины ожидавшего меня завтра, терзая мой ум предположениями почему же не сработал мой, казалось бы, идеальный план и подкидывая мне уж совсем непрошенные мысли о том, что сэн Роу, был, пожалуй, не самым худшим из возможных вариантов.

Окончательно выведенная из себя, я подскочила на ноги и кинулась к зеркалу.

— Марьяну, живо! — уже привычно рявкнула я, сорвав алую ткань, закрывавшую вид. Связь с тенью я так и не прервала с момента бала, но скорее из-за лени, чем по каким-то другим существенным причинам.

— Лисана? — изумленная Марьяна тут же возникла передо мной в одной ночной сорочке с расческой в руке и какой-то желто-зеленой маской на лице, но стоило ей немного прийти в себя, как настроение наставницы тут же переменилось — Ты совсем сдурела? Опять обряд с тенью!? Ты смерти своей хочешь?

— Да не проводила я обряд! — махнула я рукой, — Я просто связь не разрывала и все.

— День? — изумилась Марьяна.

— Как же, — хмыкнула я, — с бала еще!

Несколько секунд наставница просто молча таращилась на меня, от изумления приоткрыв рот. Затем едва слышно что-то пробормотала, кивнула сама себе, и уже почти спокойно обратилась ко мне:

— Что у тебя случилось?

— Да вот, пыталась создать то, что загадала, женишку этому, чтоб его кикиморы век жрали... при помощи обращения. Перепробовала кучу всего! А результат — никакой!

— Мне жаль, — вздохнула Мартяна.

— Да не в этом дело! — отмахнулась я, — Не пойму, почему не сработало! Батюшку-то нашего я с получиха превращала, еще когда мелкая была! Вот, к примеру, помнишь, какой из него ослик хороший пару лет назад вышел: аж неделю на нем овощи на ярмарку возили. А тут, один черт, колдовство больше получасу не держится. А если и держится, то только часть, полностью совсем не выходит обратить.

— Ох... Лисана, Батюшка-то наш, это дело особое, он и не у такой одаренной ведьмы как ты, во что хочешь обернется.

— Это как? — изумилась я.

— А вот так, давно еще я это заметила. Предрасположенность в нем есть к оборотной магии. Он для этого заклятья — идеальный материал. От того, особо не стараясь его так надолго превратить можно. А ты, видимо, мало того что пыталась не самые подходящие объекты обратить, так еще и конечный результат сложный очень выбрала. Такая магия и на хорошем объекте дольше пары дней не продержится без стараний и постоянной подпитки, а уж просто так, странно, что вообще хоть ненадолго сработало.

— Так вот в чем дело! — вскрикнула я, подскакивая с кровати.

Быстро попрощавшись с Марьяной, я снова призвала тень, на этот раз уже ради другого задания.

— Переместишь меня, — приказала я, стоило ей появиться.

Тихо шипя, серая фигура проползла по рамке зеркала, пытаясь привлечь мое внимание, но я лишь фыркнула, прерывая ее жалкие потуги.

— Живее давай.

Злобно шикнув, сущность метнулась вглубь густой черноты, открывая для меня проход. Долго не раздумывая, я прыгнула в воронку и спустя всего несколько секунд кромешной темноты — очутилась на дворе довольно большого сельского дома.

— Держи проход и жди меня, — бросила я через плечо.

На самом-то деле, ведьме, для того чтобы самой переместиться в места не столь отдаленные (в приделах королевства, к примеру) использовать тень вовсе не обязательно. Но тут дело другое: мне предстоит переместить кое-кого не очень согласного с перемещением, и, что немаловажно, очень крупногабаритного. Тут уж, тень — пожалуй, чуть ли не лучший, и уж точно самый быстрый вариант.

На улице стоял прекрасный летний вечер. Где-то в отдалении слышался шум шуршащего кронами леса. Полумесяц, довольно хорошо освещал ухоженный садик и добротно сколоченное крыльцо дома. Из-за угла дома лился теплый желтый свет, говоривший о том, что хозяин этим вечером никуда не ушел. К его несчастью...

Прытко взбежав на крыльцо, я легким пасом руки откинула щеколду и вошла внутрь, не особо таясь. Скрежет замков и скрип половиц привлек внимание еще не уснувшего хозяина дома. Батюшка появился из-за поворота коридора, держа в одной руке блинчик, а в другой сжимая символ единого, болтающийся на длинной цепи достающей до пупа.

— Ты... ведьма!? Что забыла нечистая в моем доме?

— Некогда объяснять, ты мне поможешь. Побудешь пару дней конем! — быстро объявила я, с порога колдонув для пущего эффекту.

Что тут говорить, конь из Батюшки вышел загляденье: блестящая черная шерсть, золотая грива в пол, пасть точно волчья, легкие облачка дыма, вырывающиеся из ноздрей, но как же он сквернословил...

Дав ему несколько минут на то чтобы выпустить пар, я ухватилась за золотую гриву и потянула коня на выход.

— Ты куда меня тянешь, девка!? А ну расколдовывай! Расколдовывай живо!

— Ты что-то больно раскудахтался, Сварог, так допрыгаешься, и вовсе не расколдую никогда.

Конь резко заткнулся, чего от него и требовалось.

— А теперь слушай и запоминай. Поможешь мне, походишь так пару дней, конем поприкидываешься. Потом я тебя расколдую и, если уж что, так и быть — за мной должок. Понял?

Конь-Батюшка кивнул.

— Молчать не обязательно, но если будешь материться, или, не дай божи, ляпнешь что ты человек обращенный, обещаю, на живодерню отдам, как самую обычную скотину. Уяснил?

— Да, — едва дрогнувшим голосом произнес конь.

— Вот и молодец.

Неохотно волочась за мной, батюшка, в обличье коня, неловко протиснулся в дверь, бочком спустился по ступенькам с крыльца, и встал как вкопанный, огромными глазами уставившись на мою тень, приветливо распахнувшую свои объятья, стоя в портале.

— Исчезни, — отмахнулась я от безликого существа.

Тень громко взвыла, явно мне назло напугав батюшку до поросячьего визга, и растворилась в глубине портала.

— Идем, — кивнула я.

Сварог быстро замотал башкой, увенчанной золотой гривой, любовно прижимаясь к стене дома.

— Да не трясись ты так! Вроде божий человек, тронуть не должна, коль греха за душой не умеешь, — заверила я его. Но, заметив, как умудрился побледнеть абсолютно черный конь, поняла, что аргумент я привела неудачный, — Та-а-а-ак, спокойно! Только без паники! Обещаю, тебя она не тронет.

— Я туда не полезу, — слегка дрожащим голосом сообщил он.

— Не полезешь, значит? — переспросила я, стараясь прозвучать как можно более угрожающе.

— Даже и не пытайся. Эту дрянь я боюсь больше, чем тебя.

— Ну, раз так... — я усмехнулась, размышляя о пришедшей мне в голову идее, — стой здесь, я пойду седло поищу.

— Зачем седло?

— Как зачем? Кто из нас тут конь? Вот и поскачем. Или ты думал, мы к завтрашнему утру пешком дойти успеем? Только верхом и только во всю прыть! Так что жди, а я мигом.

— Эй! Эй ведьма! Стой! Мы так не договаривались!

Я лишь быстро направилась к забору, перемахнула через него и поспешила вдоль по улице. Где взять старое седло я знала так же хорошо, как и все остальные жители Ледневки. Отставной военный, Макар, хранил его в своем сарае еще с тех незапамятных времен, когда его конь был жив, и даже чем-то напоминал боевого. Сейчас же, единственное седло на всю деревню было достоянием общественности. Всякий желающий, положив медную монету взамен, мог взять его из незапертого сарая в пользование на день-другой. Самое интересное, что за все минувшие годы, не было еще ни одного человека, что осмелился бы нарушить это негласное правило.

Очень быстро раздобыв искомый предмет, не забыв оставить монетку, я вернулась к дому Сварога. Недоверчиво косясь на меня, Батюшка стал боком, по-над стеночкой отступать.

— Иди сюда, седлать буду, — громко объявила я, быстро подбираясь к его боку.