— Ах, из книги! Позволь меня спросить, из какой книги? В тех книгах, что тебе Лука оставил, ничего не сказано о травах, которые нужно ночью собирать, — ядовито заметила она.

— Из той, что мне господин Лутий подарил, — машинально дала ответ, но затем спохватилась. — Подожди. Мама, откуда ты знаешь, что написано в книгах дяди Луки?

— Неужели ты думаешь, что я не слежу за жизнью своей дочери? — надменно произнесла она.

Она что, меня контролирует?! Моему возмущению не было предела.

Однако поскандалить нам не удалось из-за вмешательства Вульфа:

— С вашего разрешения, я пойду.

— Постойте, молодой человек. Разве вы не хотите мне представиться и объяснить, что делает моя дочь в вашем обществе? — она окинула его презрительным взглядом.

— Это друг Верены. Очень приличный юноша, — встряла бабушка, затем обратилась к оборотню. — Вульф, мальчик мой, пошли к нам, я тебя чайком напою.

Она взяла его под руку и хотела увести, но мужчина ее остановил:

— Верена не может идти, она ноги в кровь стерла, — с этими словами он подхватил меня на руки и понес мимо изумленной матери, следуя за семенящей впереди бабушкой.

— Спасибо, что ты с Вереной на болото ходил. Мне спокойней знать, что она там не одна была, — поблагодарила его бабушка.

— Я ее встретил, когда она домой возвращалась, — заметил он. Хорошо, что не сказал, при каких обстоятельствах я на него наткнулась, в прямом смысле этого слова.

— Как это, когда возвращалась? Верена, ты с ума сошла, одной в болото идти!— в ужасе всплеснула она руками.

— Ну, ничего же не случилось! — отмахнулась я.

— Да? А почему ты такая грязная?

Я открыла рот, чтобы ответить, и снова его закрыла. Нет, правду ни в коем случае говорить нельзя. Иначе моя свобода, и так относительная, кончится.

— Когда возвращалась к тропинке, нечаянно споткнулась и упала в грязь, — как можно спокойнее ответила я.

Бабушка скептически посмотрела на меня:

— Странно, почему грязь только до груди доходит, а выше грязи почти нет. Ты ничего не скрываешь от меня?

— Нет. Я же не буду тебя обманывать, — я посмотрела на нее абсолютно честным взглядом.

За разговором мы незаметно подошли к дому. Я попросила оборотня поставить меня на ноги, уверив его, что дальше справлюсь сама. С трудом поднявшись в свою комнату, я подошла к столику, на котором стояли большой таз для умывания и пара кувшинов с водой, заранее приготовленных перед походом. Неожиданно мне показалось, что занавеска, закрывающая нишу с одеждой, которая заменяла мне шкаф, подозрительно шевельнулась. Я тихонько подкралась и резко отдернула ее. За занавеской прятался папа.

— Папа, ты что здесь делаешь? — изумилась я.

— А-а, это ты, дочка. А я тут... э-э... — растерялся он. — Твоя бабушка такой шум подняла, что я решил лишний раз не мозолить людям глаза.

— От мамы прячешься, — вынесла я вердикт.

— В общем, ты права, — смущенно пробормотал он.

— Иди вниз, мамы там нет, я пока приведу себя в порядок и переоденусь. Там Вульф пришел, познакомитесь, — попросила я. Заметив его изумленный взгляд, пояснила. — Помнишь, бабушка тебе рассказывала про оборотня, которого пару месяцев назад лечила?

— Ты уверена, что твоей матери нет? — неуверенно переспросил он, переминаясь с ноги на ногу у порога.

— Уверена. Иди же, дай мне время привести себя в порядок.

Когда я спустилась, они втроем обсуждали мои ночные приключения. Я боялась, что они будут меня ругать, но, к моему удивлению, серьезно никто за ночной переполох не сердился, только отец заметил:

— В следующий раз, когда надумаешь куда-либо идти, напиши нам записку, где будешь и когда придешь, чтобы мы не волновались.

Я покраснела, поняв, что они действительно сильно за меня перепугались. Я клятвенно пообещала, что больше не поступлю так необдуманно, уйдя никого не предупредив.

После устроенного мною переполоха отец решил уехать. Этому способствовало также и то, что матушка все-таки узнала о его местонахождении. Не прошло и пары часов после моего возвращения из леса, как она ворвалась в дом с криком:

— Где этот паразит? Верена, признавайся, он ведь у тебя прячется?

— Кто? — я притворилась, что даже не догадываюсь, о чем она говорит. Не хотелось выдавать папу матери, особенно если она так разгневана.

— Твой отец. Если он появился в селе, значит, прячется у тебя. Больше ему некуда податься.

— Мама, успокойся. Никто у меня не прячется, — заверила я.

Проигнорировав мои слова, она вихрем промчалась по дому, заглядывая во все мало-мальски пригодные для укрытия места. Я затаила дыхание, неужели она найдет папу? Ой, что будет!

Убедившись, что никого постороннего в доме нет, она разочарованно вздохнула и с урозой в голосе добавила:

— Ну, ничего, он мне еще попадется.

Когда она вышла из дома, я облегченно вздохнула. Проследив в окно за удаляющейся по дороге фигурой матери, я убедилась, что она не собирается сразу возвращаться. Как только она скрылась за поворотом, я тихо позвала:

— Папа! Папа, она ушла, можешь выходить.

— Ты уверена? — раздался его голос откуда-то сверху.

Я подняла голову. Папа лежал на шкафчике со стеклянными дверцами, где я держала пузырьки с лекарствами.

— Папа, что ты там делаешь? — удивилась я.

— Не видишь что ли, от твоей матери прячусь. Слава Единому, она не догадалась наверх посмотреть, — он попытался слезть.

— Осторожно, не разбей стекло! — испугалась я.

С кряхтением, лежа на животе, он пытался сползти на пол, но ничего не получалось.

— Помоги слезть, — наконец попросил он.

Я принесла стул и подставила к шкафу с расчетом, что при спуске отец непременно встанет на него.

— Слезай, я тебя поддержу, — обхватив его за талию, сказала я. — И как же ты умудрился туда так быстро залезть?

— Сам не знаю.

Через полчаса совместных мучений отцу удалось оказаться на полу без травм и увечий. Уже сидя на кухне и попивая чай из смородинного листа с мятой, он обратился ко мне:

— Знаешь, дочка, наверное, мне будет лучше уехать. Рано или поздно твоя мать меня найдет. По моим расчетам, Алесс уже уладил все разногласия с тем типом, и мне можно смело возвращаться.

— Может, все-таки поживешь с нами еще немного? — умоляюще глядя, попросила я.

— Нет, пора и честь знать, — вздохнул он.

Вечером того же дня отец уехал. Я была очень расстроена, тяжело расставаться с близким человеком. Чтобы отвлечься от печальных мыслей, я, как всегда, отправилась в аптеку и взяла книгу. Это занятие неизменно являлось для меня наилучшим лекарством на все случаи жизни. Вскоре я увлеклась и перестала замечать происходящее вокруг.

"Эльфы всегда почитали белую лилию символом чистоты, нежности и невинности. Многие уверены, что своей красотой и нежностью кожи эльфийки обязаны именно лосьону из белой лилии".

Я скептически хмыкнула, прочитав эту фразу, но не стала заострять на ней внимания и продолжила чтение.

"Данный лосьон избавляет кожу от угревой сыпи и гнойников".

Неожиданно в аптеку кто-то вошел. Я подняла глаза, на секунду оторвавшись от книги. Это был Вульф с каким-то веником в руках. Что это было, я не разглядела из-за слепившего в глаза солнца.

— Привет, Верена.

— Угу, — пробурчала я, снова погрузившись в чтение.

— Это тебе, — он положил на прилавок передо мной шикарный букет белых лилий.

"В бутылку из темного стекла положить одну треть измельченных листьев и цветков белых лилий, собранных в конце цветения, когда они напитаны соком (лучше, если они собраны в начале осени)..."

Тут мой взгляд упал на подаренный букет. Какая удача!

Я проскочила мимо опешившего оборотня и через минуту с триумфальным криком вернулась с темной бутылочкой, разделочной доской и серебряным ножом, которым предпочитала пользоваться во время приготовления лекарств. Быстро распотрошив подарок, я молниеносно нарезала листья и запихала в бутыль. Оставалось еще полбукета. Пробежав ниже по тексту глазами, я увидела еще один рецепт из лилий.

"Крем из листьев и лепестков лилий позволит вашей коже оставаться белой и сохранит молодость надолго, а также избавит от уже имеющихся морщин".

Отлично, остатков цветов как раз хватит на второй рецепт!

Пока я спешно нарезала цветы, дверь аптеки опять открылась, и в аптеку вошла Иллина:

— Верена, мне нужна твоя помощь.

— Иллина, давай позже. Я сейчас занята, — я пробежала мимо нее, едва не столкнувшись.

— А это тот молодой человек, который тебя на руках принес? — заинтересовалась она моим посетителем.

— Ага. Принесла же его нелегкая!

Она с удивлением смотрела на застывшего с непередаваемым выражением лица мужчину и мою мечущуюся по залу в поисках компонентов фигуру.

"Залить содержимое водкой и плотно закрыть, оставить в прохладном темном месте на месяц. Если лосьон получится слишком крепким, то его нужно разбавить холодной кипяченой водой".

Какая я умница, что запаслась самогоном у дяди Луки! Он как раз пригодится.

Я открыла шкафчик, достала одну из бутылочек с надписью "Осторожно, яд", вытащила пробку и понюхала содержимое. Я не ошиблась, это было то, что нужно. Теперь следовало залить самогоном нарезанные растения. Через минуту я укупорила будущий лосьон и отнесла его в заднюю комнату, надеясь позже попросить у дяди Луки разрешения воспользоваться погребом в таверне для хранения лосьона.

— Верена, отвлекись ненадолго. Может, познакомишь нас, чаем напоишь?

— Иллина, оставь меня в покое.

Нимало не смутившись, она обратила свое внимание на странное состояние оборотня. Замерев на одном месте, он неотрывно смотрел на растерзанные цветы, не произнося ни слова и не замечая сестрицы, машущей перед его глазами рукой. Проследив его взгляд, она правильно оценила ситуацию:

— Ты что, пустила на свои притирки такой шикарный букет? С ума сошла! Человек за тобой ухаживает, цветы дарит, а ты...

— Он?! Ухаживает?! Не смеши меня. Я его только второй раз в жизни вижу, — отмахнулась я.

— Четвертый, — пробормотал оборотень.

— Что? — не поняла я.

— Четвертый раз.

— Четвертый, так четвертый, — я пожала плечами. Затем обратилась к Иллине. — Ты прочти вот это.

Иллина посмотрела на рецепт, в который я ткнула пальцем, затем на соседний. Ее глаза загорелись азартом.

— Верена, что ты стоишь? Давай начинай готовить, а я тебе помогу!

Теперь мы уже вдвоем терзали многострадальный букет.

"Взять равные части лепестков белых лилий, меда, сока чеснока и растопленного воска..."

— Где у тебя мед? — спросила Иллина, роясь в шкафчике.

— Там где-то, — не глядя на сестрицу, ответила я.

Пока она искала мед, я нарезала остатки цветов, почистила чеснок и размолола его в кашицу.

— Ты уверена, что крем не будет вонять чесноком? — озабоченно поинтересовалась Иллина.

— Угу. Разожги огонь, пожалуйста, и поставь большой котел с водой, — попросила я.

В надежде первой испытать чудодейственный крем, сестрица просто излучала трудовой энтузиазм. Без возражений выполняла мои требования и проявляла редкие для нее ловкость и сообразительность. За все время работы она ничего не разбила и не перепутала, что являлось, безусловно, большим достижением.

Когда вода в котле закипела, я взяла средней величины глиняную миску, в которую положила все компоненты, и, помешивая, немного уварила. Процедив сквозь корпию получившуюся массу, удалила осадок. Теперь следовало остудить средство.

За все время приготовления крема мы с Иллиной не обращали внимание на то, что происходит в аптеке. Когда же я вспомнила об оборотне, того уже не было в помещении. Пожав плечами, я продолжила свои занятия.

"...тщательно взбить массу, затем разложить в баночки. Хранить в темном месте".

Через несколько часов крем из лепестков белой лилии был готов. Сестрица сразу же забрала пару баночек в качестве оплаты труда. О том, для чего она приходила ко мне, сестра даже не вспомнила, а я не стала расспрашивать, полагая, что свои проблемы она может решить и сама.

После уборки в аптеке я почувствовала голод и только тут заметила, что уже довольно поздно. Странно, но бабушка обычно следит за тем, чтобы я не забывала о регулярном приеме пищи.

Может, она не захотела с Иллиной общаться? Нет, они в неплохих отношениях, и я не слышала, чтобы происходили ссоры.

Обойдя весь дом, я констатировала, что бабушки вообще в нем нет. Я уже собиралась пойти поискать ее, как входная дверь хлопнула и, напевая что-то веселое, вошла бабушка. На ней было шелковое платье, давно уже не новое, но в отличном состоянии. Несмотря на то, что подобные фасоны вышли из моды около пятидесяти лет назад, оно ей очень шло. На голове красовалась небольшая изысканная шляпка. Я потрясенно смотрела на бабушку. Казалось, она вернулась в пору своей молодости. Только откровенный завистник мог сказать, что это старушка, давно разменявшая девятый десяток лет.

— О, Верена, я смотрю, ты чай пьешь? Налей-ка и мне чашечку, — улыбаясь, попросила она.

Я подозрительно посмотрела на нее. С чего это она так нарядилась?

— Бабуля, а где ты была? — вкрадчиво спросила я.

— Ты не поверишь! Я была на свидании, — продолжая мурлыкать под нос нежную мелодию, заявила она.

Зря я в этот момент ела булочку! Поперхнувшись, я раскашлялась.

— Прости, я не поняла, где ты была?

— Что тут непонятного. Я была на свидании, — она, как девчонка, закружилась по комнате. — Чувствую себя, как будто мне восемнадцать лет. Я была так молода, — мечтательно вздохнула бабушка.

Наконец, немного успокоившись, она села за стол и с удовольствием стала пить чай с булочками.

— Верена, я видела, как в аптеку заходил Вульф. С букетом. Ты мне ничего рассказать не хочешь? — она хитро прищурилась.

— А что я должна рассказать? — недоуменно спросила я. — Как пришел, так и ушел. А букет мне очень пригодился, мы с Иллиной сегодня просто замечательный рецепт испробовали.

Надо было видеть, как у бабушки вытянулось лицо! А в чем дело, разве я что-то не так сделала?

— Ну, знаешь!.. — возмущенно воскликнула она, со стуком ставя чашку с недопитым чаем, и хлопнув дверью, ушла в свою комнату.

В полном недоумении от ее поведения я допила в одиночестве чай, убрала за собой и пошла спать.

Ночь казалась долгой. После странного разговора с бабушкой я никак не могла заснуть. Полагаю, что бабушкины нотации на тему, что нехорошо так поступать с подарками, были просто отложены на время. Хотя ее реакция на мой рассказ показывала, что бабушка как-то замешана в этой ситуации. И все-таки, странное поведение Вульфа никак не укладывалось в моей голове. Поверить в то, что он в меня внезапно и наповал влюбился, я не могла ну никак. До такой степени наивной я не была и в романтические чувства не верила.