Перенос

Я со стоном натягиваю себе на голову одеяло. Вадим говорит:

— Ты ругалась. Такие слова говорила...

— Лиза всё это слышала?

— Я не мог укладывать тебя и одновременно зажимать ей уши. Я отправил её в комнату, но ты кричала всё это очень громко. Кажется, она узнала много новых слов.

— Чёрт...

— Ты такое орала, что "чёрт" по сравнению с этим — комплимент.

— Вадик, прости.

— А ещё ты кое-что сказала... Я не совсем понял. Ты сказала: "Она любила Алису".

Ты как призрак. Ты — не она, и это самое страшное.

— О ком ты говорила? Кто любил Алису?

Я не знаю, куда деваться от строгого, вопросительного взгляда Вадима. Если Алиса не хотела, чтобы он знал об этом, то имею ли я право ему рассказывать?

— Вадик, извини... Я несла всякую чушь. Я была не в себе, пьяная. Забудь.

Он настойчиво заглядывает мне в глаза.

— Нет. Если это касается Алисы, то я должен знать. Это не чушь, я чувствую.

— Вадик, не надо. Помни её такой, какой ты её помнишь, большего тебе знать не нужно.

— Нет уж. Сказала "а", говори и "б". Ты обмолвилась, и я теперь от тебя не отстану, пока ты не скажешь правду. Или ты хочешь, чтобы я сам всё разузнал? Я уже догадываюсь, где надо искать.

Я сажусь в постели.

— Нет, Вадик, не надо искать. Я сама скажу. Но то, что ты услышишь, не обрадует тебя...

— Давай без предисловий, — перебивает он.

— Хорошо, как хочешь. Так вот... Вадик, прости, мне нелегко тебе говорить такое про твою покойную жену.

— Говори, что бы это ни было.

— Ладно... Алиса тебе изменяла. Не с мужчиной. У неё была женщина. Танцовщица из "Атлантиды".

Брови Вадима расправляются, он встаёт и с усмешкой отходит к окну. Любуясь чистым рассветным небом, он говорит:

— Так вот ты о чём... А я думал, это что-то серьёзное.

— Так ты... знал? — поражаюсь я.

Вадим поворачивается ко мне лицом. Он так спокоен, что я не верю своим глазам.

— В Алисе было столько любви, что она не знала, куда её девать. Она изливала её на нас потоками, но всё равно оставалось ещё очень много. Она восхищалась красотой в любых её проявлениях. Она любила красивые украшения, одежду, картины, бабочек, цветы. И красивых девушек. Быть постоянно в состоянии влюблённости было ей необходимо. Она не могла без этого жить. И с этим ничего нельзя было поделать. Оставалось только принимать её такой, какая она есть.

— Похоже, ты многое ей позволял, — усмехаюсь я. — Неужели ты ни капельки не ревновал к этим её увлечениям?

— Она всегда возвращалась к нам, — говорит Вадим. — Она говорила, что мы — её тихая гавань в бурном океане жизни.

— А ты не боялся, что у неё может случиться что-то серьёзное? Что она может влюбиться так, что больше не вернётся к вам?

Вадим задумчив. Он раздвигает занавески пошире и открывает окно. В комнату льётся свежая холодная струя воздуха, и я натягиваю на себя одеяло, а Вадим стоит перед окном и вдыхает полной грудью.

— Всё могло случиться, — говорит он после некоторого молчания. — Но не думаю, что она была способна предать Лизку. Для неё Лизка была маленькой богиней.

Я говорю:

— С этой девушкой Алиса встречалась полтора года. По срокам это не похоже на кратковременное увлечение.

Вадим слегка хмурится, закрывает одну створку окна.

— В самом деле, полтора года? Хотел бы я посмотреть на эту девушку. Что в ней такого, что Алиса потратила на неё столько времени?

— Ты уже не можешь на неё посмотреть, — говорю я. — Она погибла. Разбилась на машине в ночь с субботы на воскресенье.

— И поэтому ты напилась?

— Да. Это потрясло меня. В ту ночь я видела её. Видела, как она села за руль. Она много выпила. Я хотела её остановить, но она меня не послушала. Если бы я её остановила, она была бы сейчас жива. Вадик, если бы ты видел, как она на меня смотрела, ты бы понял, что я сейчас чувствую.

— Ты думаешь, что у них с Алисой было что-то серьёзное?

— А ты сам как думаешь? Полтора года — это многовато для небольшого увлечения.

Вадим улыбается и качает головой.

— Нет, я не верю в это. Если бы это было действительно так серьёзно, как ты думаешь, Алиса давно бы подняла этот вопрос. При всей своей скрытности она была на удивление честной с теми, кто был ей небезразличен. Нет, я не думаю, что у неё были по отношению к этой девушке какие-то серьёзные намерения. Я допускаю, что она ей нравилась. Даже очень нравилась. Но ничего серьёзного там быть не могло.

— Что ж, — усмехаюсь я. — Я всё тебе рассказала. Думай так, как тебе удобнее. Кстати... Сегодня мне на работу. Пока Феликс не найдёт этой девушке замену, мне придётся поработать сверх моего графика.

— Что ж, надо так надо, — пожимает плечами Вадим.

— Проблема в том, что моя машина осталась на стоянке.

— Ты хочешь, чтобы я отвёз тебя?

— Если тебе не трудно.

— Мне не трудно.

— Спасибо, Вадик.

Он приносит минералку и идёт готовить завтрак. Мне есть совсем не хочется — меня мутит, но Лизу нужно покормить перед школой. Она заглядывает ко мне в комнату — босая и в пижаме. Я протягиваю ей руку:

— Иди сюда.

Она подбегает и забирается на кровать. Прижимаясь ко мне своим маленьким тёплым тельцем, она настороженно всматривается мне в глаза.

— Всё уже нормально, малыш, — заверяю я её. — Я уже почти пришла в себя. Думаю, к твоему возвращению из школы я буду в порядке.

Она мнётся, смущённо отводит глаза и тихо спрашивает:

— Мама, а кто такой "мудак"?

Я хмурюсь.

— Откуда ты знаешь такое слово?

— Ты его сказала ночью. Ты говорила много всяких нехороших слов.

Теперь смущаюсь я. Нет, надо держать себя в руках: больше никаких пьяных возвращений.

— Это очень нехорошее слово, Лизанька. Никогда его не говори.

— А кого так называют?

— Ладно, скажу. Только обещай никогда это слово не говорить.

— Обещаю.

— Ну, в общем... Это значит — очень, очень плохой дяденька.

— Это тот, с которым ты приехала? Такой лысый, в очках?

— Неважно, моя красавица. Беги на кухню, там папа готовит что-то вкусное.

11

Органайзер мне больше не нужен: все дела, которые мне предстоят, я помню и так, как бы много их ни было. Сегодня особенный день — у Лизаньки день рождения. К её возвращению из школы нужно успеть украсить дом и двор, купить продукты и приготовить угощение. На день рождения Лизы приглашён весь её класс, и Вадим за неделю до этого события начал придумывать сценарий увеселительной программы. Он долго ломал голову, и только вчера подошёл ко мне.

— У меня что-то не получается. Не знал, что развлекать детей — такое трудное занятие. Алиса бы всё в два счёта придумала.

Я не показала виду, что замечание насчёт Алисы слегка укололо мне сердце. Я сказала:

— Что же ты раньше меня не спросил? Давай подумаем вместе.

За два часа программа была готова.

Я еду в город за продуктами для угощения. В основном оно будет состоять из разнообразных закусок, которые можно легко взять и быстро съесть. Будет и большой именинный торт: Вадим колдует над ним с раннего утра. Он не совсем уверен, что мы справимся со всем сами, но я заверяю его, что нам это вполне по плечу. За несколько часов подготовить праздник для двадцати детей — это испытание для наших организаторских способностей, но я уверена, что у нас всё получится.

Я еду с заранее составленным списком, в котором точно указано, что и сколько нужно купить.

— Ты точно сможешь купить и привезти всё это сама? — беспокоится Вадим.

— Смогу, вот увидишь, — смеюсь я.

Как всё-таки хорошо и удобно, что у нас есть большие торговые супер-центры, где можно купить всё сразу! Продуктов набирается восемь пакетов. Их отправляют в ячейку камеры хранения, а я ещё брожу по торговому центру в поисках чего-то особенного. Я брожу, пока не набредаю на отдел сценических и карнавальных костюмов. Снова щелчок в голове: вот оно.

Я примеряю роскошное белое платье до пола, отделанное золотой тесьмой и стразами, белокурый парик в крупный локон и сказочные, переливающиеся бриллиантовым блеском туфли. Это костюм принцессы. К нему прилагается небольшое украшение на голову в виде диадемы с зубцами. Почему принцесса? Сама не знаю. Может быть, сейчас этот образ будет уместен. Лизе должно понравиться.

— Я беру его, — говорю я продавцу.

Раз уж я принцесса, то надо соответственно нарядить и Вадима. Я показываю на чёрный, шитый блёстками бархатный костюм с белой кружевной рубашкой и со шпагой:

— А это что?

— Гамлет, принц Датский, — отвечает продавец.

Размер костюма как раз подходит Вадиму, и я покупаю и его. Гамлет так Гамлет. Главное — принц.

Один из восьми пакетов не влезает в багажник, и приходится поместить его на заднем сиденье, вместе с костюмами.

Сегодня вечером, отгуляв день рождения Лизы, я надену другой костюм — из чёрного латекса. Он обтянет моё тело блестящей плёнкой, на голове у меня будет чёрная фуражка, на ногах — высокие сапоги, на руках — тугие перчатки, на лице — как обычно, чёрная маска. Аксессуары — длинный чёрный кнут, ошейник с шипами и такой же пояс. Причёска под этот образ — максимально короткая стрижка, почти наголо — один-два миллиметра. Костюм готов, нужно только побриться. Я думаю: сделать это сейчас или после дня рождения? Можно и после, но нужно будет специально ехать в парикмахерскую. Лучше сейчас, раз уж я здесь. Всё равно во время праздника на мне будет парик принцессы.

Машинка снимает мои короткие крашеные волосы, они падают на накидку, но их не жаль. Круглая, изящная голова будто бархатная, мне даже нравятся ощущения. Когда я возвращаюсь, двор уже украшен конструкциями из разноцветных шариков, на игровой площадке установлен надувной батут, стоят пластиковые столики для угощения, а Вадим, стоя на стремянке, укрепляет на фасаде дома растяжку с надписью: "С днём рождения, Лиза!" Один конец растяжки уже укреплён, Вадим прилаживает второй. Он так занят, что просит, не глядя на меня:

— Посмотри издали: ровно висит?

Я отхожу и смотрю.

— Да вроде бы нормально.

— Это с позапрошлого дня рождения, — говорит Вадим. — Надеюсь, Лиза не будет к этому придираться. Это ещё Алиса делала. Так, надо ещё с обоих концов украсить шариками...

Он спускается со стремянки и только в этот момент видит меня. На пару секунд он замирает, уставившись на меня, а потом усмехается:

— А это ещё зачем?

— Так надо, — говорю я. — Для сегодняшнего выступления.

Вадим качает головой, проводит ладонью по моей щетине.

— Мне кажется, это уже перебор.

— Тебе не нравится? — смеюсь я.

— Да нет, тебе всё идёт, — улыбается он. — Вот только не знаю, будет ли Лиза того же мнения. Да и гости придут. Может, стоило подождать, пока день рождения кончится?

— Ничего, — говорю я. — Гости мою настоящую причёску не увидят, на мне будет парик. Смотри, что я купила! — Я достаю из машины костюмы. — Ты сегодня будешь Гамлетом, а я — вот.

Вадим усмехается:

— Офелией, что ли?

— Нет, просто принцессой. Думаю, эти костюмы неплохо впишутся в сценарий. Я уверена, что Лизе понравится.

— Ну, ты и выдумщица, — качает головой Вадим.

— Думаю, в этом я не уступаю Алисе, — бросаю я.

Это мой ответ на его бесконечные упоминания о ней. Нет, я не претендую на её место в его сердце, просто мне не по себе, когда меня постоянно сравнивают с ней. Да, у меня её внешность, но всё-таки я — не совсем она. Не дав Вадиму времени придумать ответ, я тут же спрашиваю, как ни в чём не бывало:

— Цветы привезли?

— Да, — отвечает он. — Я уже расставил их в доме.

Мы готовим угощение. Вадим то и дело косится на мою голову.

— Ну, что? — не выдерживаю я.

Он пожимает плечами.

— Никак не могу привыкнуть к твоей причёске. Что у тебя опять за образ?

Я не показываю ему весь костюм, надеваю только фуражку.

— Старое доброе садо-мазо. У меня ещё вот что есть. — Я достаю свёрнутый кнут.

— И что ты будешь им делать? — спрашивает Вадим.

— Много разных вещей. В том числе и хлестать желающих.

Вадим морщится.

— Убери... Спрячь, чтобы дети не увидели. Они же, наверно, будут бегать по всему дому.

Угощение готово, пора ехать в школу за Лизой. Вадим уезжает, а я облачаюсь в костюм принцессы. Смотрю на себя в зеркало, и сердце вдруг начинает ныть: Маша. Я тут устраиваю день рождения чужой девочки, а моя родная дочка брошена мной.

Нет, это она меня оттолкнула. А Эдик сказал: "Дай нам вздохнуть". Что ж, пусть дышат свободно. Но сердцу так больно, что я не могу сдержать слёз. Приехавшие домой Вадим и Лиза застают меня лежащей в костюме принцессы на кровати и плачущей в подушку. Лиза сразу бросается ко мне, обнимает:

— Мамочка, ты что? Не плачь, мама!

Я прижимаю её к себе, вытираю слёзы. Нет, она мне не чужая. Биологически она моя, она произошла из этого тела. Кроме биологической, нужна и духовная связь, но она у нас уже есть: я люблю Лизу не менее сильно, чем Машу.

— Ты почему плачешь, мама? — обеспокоенно спрашивает Лиза, заглядывая мне в глаза.

Что я могу ей ответить?!

— Пустяки, малыш. Всё, я уже не плачу. — Я взглядываю на себя в зеркало. — Вот только весь мой макияж, над которым я трудилась целых полчаса, полетел к чертям собачьим.

Вадим хмурится, а Лиза хихикает.

— Мама, ты сказала плохое слово...

Вадим говорит:

— Да, мама выругалась, и значит, она сегодня не получит сладкого. — Он смотрит на часы и спохватывается: — Так, скоро начнут прибывать гости, пора переодеваться!

Лиза облачается в нарядное бело-розовое платье, белые гольфы и белые лакированные туфельки с ремешками, я делаю ей два хвостика по бокам и прицепляю пышные белые банты с блёстками. Появляется Вадим в костюме Гамлета. Критически оглядев себя в зеркало, он говорит:

— Слушай, мне обязательно в этом быть? По-моему, я выгляжу глупо.

Лиза, увидев его, хлопает в ладоши.

— Нет, нет, папа, здорово!

— Ну, может, хотя бы вот это снять? — Вадим теребит пластмассовую шпагу на своём поясе. — Это уж совсем маразм!

— Не надо, оставь! — просит Лиза. — Мама, папа, встаньте рядом!

Мы с Вадимом становимся рядом, и Лиза смотрит на нас, улыбаясь до ушей.

— Вы как принц и принцесса, — говорит она. — Ни у кого нет таких мамы и папы! Мамочка, это ты придумала так нарядиться?

— Да, это её идея, — отвечает Вадим. — Она, конечно, выглядит потрясающе, а вот я...

— Папа, ты тоже потрясающе выглядишь, — заверяет Лиза.

Она берётся за наши руки, и мы идём встречать гостей.

Одноклассников Лизы привозят их родители. Все они справляются, во сколько следует заехать за их чадами. Всем я отвечаю, что праздник будет длиться часа три-четыре, но они вольны забрать детей, когда им удобно. С двумя ребятами приезжают бабушки и просят разрешения остаться, чтобы присмотреть за своими отпрысками, а заодно и за всеми остальными. Разумеется, я не могу им отказать, а помощь принимаю охотно: чем больше взрослых будет следить за порядком, тем лучше.

Собирать и организовывать ораву детишек в течение четырёх часов, так чтобы никто из них не скучал, никто ни с кем не подрался, и никто ниоткуда не упал — дело не из простых. Я — массовик-затейник, Вадим — страж порядка, а две бабули, обещавшие нам помощь, предпочитают отсиживаться в тени, пить чай да покрикивать на своих любимых внуков: