— До внимания наших общих друзей дошел тот факт, что вы, господин Акеми, слишком многое на себя берете. Ваши действия на протяжении трех последних лет говорят о том, что вы намереваетесь взять Сумимото под контроль. Конгломерат такого масштаба — лакомый кусок, не так ли? Попытка выдать дочь за наследника Мидзухо вывела нас из терпения.

Акеми подался вперед, и заколка его галстука блеснула под лампами, на мгновение ослепив камеру.

— Что ты сказал?!..

— Не валяйте дурака, — Ансари похлопал застывшего Ито по спине. — Думали, никто не узнает о переговорах? Идея объединиться с другой кэйрацу, чтобы стать королем Сумимото, не так уж плоха, отдам должное. Особенно сейчас, когда никто еще не подозревает, кому достанется контроль над Мидзухо. Но вы переоценили свою хитрость, господин Акеми. Династические браки — это же хрестоматийный инструмент интриги. Вам ли, принятому в благородное семейство, не знать?

Складка меж густых бровей Сацугая стала заметнее. Он молчал. Ансари, тем временем, облокотился о плечо дрожащего в ужасе Ито и продолжал:

— Став маленьким князьком, вы решили замахнуться на сёгунат, если проводить аналогии. Захотели стать главным, самым большим начальником. Но вам неоднократно было сказано: всему свое время. Однако нет, какое там терпение! Обратиться к врагам, к тем, кого мы так долго пытались взять под контроль или растоптать... думаете, Мидзухо оставило бы власть над кэйрацу в ваших руках? Вы, без роду и племени, мечущийся меж двумя величинами, остались бы в выигрыше? Ха! Мы практически оказали вам услугу, взяв под контроль вашу дочь.

Впервые непробиваемый корпоративный фасад, каменный лик большого начальника, дал трещину. Губы Сацугая дернулись, во взгляде появилась злость, к щекам прилила кровь.

— Так это были вы!.. — выдохнул он, и голос почти дрожал. — Я знал, что не случайность... слишком ко времени.

— Операция прикрытия — лучше не придумаешь, — Ансари улыбался, как улыбается абсолютно счастливый человек. — Исламское государство совершает очередной теракт. Не больше, не меньше. Ведь мало ли кто окажется среди пассажиров. Мало ли кого угонят в плен. Мало ли кто окажется в руках одного скромного советника бравых воинов джихада. Всего-то обычная японская девушка, чей отец был одним из архитекторов мирового беспорядка.

Сацугай не сказал ни слова. Только в динамиках компьютера что-то затрещало. Обзор камеры не позволял увидеть, как посыпались деревянные четки, разорванные в судорожном жесте. Только замершая за стеной Амико поняла, что означает громкий стук бусин о пол. Четки были подарком матери.

— А я, дурак, велел тебе ее искать... — сказал, наконец, Акеми. Голос его был пугающе спокоен. Ито невольно икнул. — Где моя дочь, афганский сношатель баранов?!

— Там, где надо, узкоглазый, — улыбка медленно таяла на лице Ансари. — И, к слову о сношениях, я вполне неплохо справился, когда переводил твою драгоценную наследницу из разряда девок в женщины.

Секундная пауза показалась Амико длинной, как вечность. Там, за стенкой, стоял не просто террорист. Там стояло чудовище, что изнасиловало ее той ночью. В одно мгновение стало ясно, откуда он взялся в лагере, где держали в плену их с Иваном: негодяй искал ее, наследницу семьи Акеми! Никаких совпадений. Страшные опасения оказались правдой, чистой правдой. Ее отец был связан с творившимся вокруг кошмаром. Ее отец был причиной ада, в котором оказалась сама Амико.

Она сжала кулаки, силясь не закричать. Сжала так сильно, что ногти впились в кожу до крови.

— Тебе это даром не пройдет, — Акеми-старший почти рычал, оставаясь при этом неподвижным. — Когда узнает ТАНТАЛ...

— ТАНТАЛ заинтересован в джихаде, — перебил Ансари. — Я дам ему этот джихад. Твоя работа окончена, Акеми. А чтобы ты не строил вредных иллюзий, мы преподали тебе этот урок. Не лезь, куда не просят. Сиди и работай. Усек?

— Я отрежу тебе башку.

— Ругайся, сколько хочешь. Я тебя прощаю, я человек благородный. Но помни главное: когда Вьетнам и Китай начнут уничтожать друг друга, именно я буду стоять за плечами правителей нового халифата.

— Ты сдохнешь, как собака.

— Не надо загадывать, — Ансари отстранился от напоминающего статую Ито и сделал шаг назад. — Ты ведь не знаешь, что будет. А ты, Ито?

— А... а-а?! — услышав свое имя, несчастный японский аналитик развернулся на стуле и робко посмотрел в глаза афганца.

— Ты знаешь, где будешь через пять минут?

Лицо Ито искривилось в гримасе ужаса, он вновь поднял руки, защищаясь, когда пятно лазерного прицела вспыхнуло на груди.

— Ма...

Выстрелы отшвырнули его к столу. Камера, передающая картинку из бункера, оказалась рядом, и на глазах у Акеми-старшего афганец вдруг сделался кроваво-красным. Капли крови стекали и по монитору, словно красные слезы на лице Сацугая.

— Не зарывайся, старик, — теперь из голоса Ансари исчезла всякая любезность и насмешливое легкомыслие. Он говорил хрипло, тяжело, как несколько ночей назад с Амико. — Иначе будет хуже.

Акеми-старший ничего не ответил. Пару секунд они смотрели друг друга, и не было в мире такой ненависти, которая сравнилась бы с той, что читалась между этими двумя людьми.

— ТАНТАЛ благодарит вас за все оказанные услуги, господин Акеми, — произнес, наконец, афганец. — Через двадцать часов нас ждет кульминация. Советую расслабиться и получать удовольствие.

В туннеле за стеной стояла мертвая тишина. Кейко боялась повернуть голову, чтобы посмотреть на подругу, Иван тоже несколько оторопел от подобного поворота событий. Тун Тин осторожно отодвинулся за спину 'Джона', колдовавшего над замеченной ранее дверью. Замок на ней был простой, и удачно вставленная отмычка чуть заметно щелкнула. А следом щелкнул передернутый затвор MPi-KMS. Вздрогнувшая Кейко увидела, как Амико встает за спиной шпиона. В красном свете, заполнившем туннель, она выглядела почти демонически — в изорванной монашеской робе, с оружием в руках и выражением, больше подходящим убийце-терминатору.

— Открывайте, — тихо сказала она.

— Девочка, ты лучше в сторонке... — начал, было, 'Джон'.

— Открывайте! — громче произнесла Амико.

— Черт... — ругнулся 'Джон' и с некоторой торопливостью рванул дверь на себя. — Огонь на подавление!

Она не планировала ничего. Абсолютно ничего. Просто в висках вдруг перестало стучать, стало холодно и спокойно. Руки сами собой взялись за оружие, правильно уперли приклад в плечо. Она шагнула в незнакомое помещение, держа глаза открытыми. Глаза застилало красным... или это просто освещение?

Три черные тени посреди зала. Она направила на них автомат и нажала на спусковой крючок. Приклад ударил в плечо, загрохотали выстрелы. Одна тень упала.

Вперед. Вперед. Вперед.

Конечно, Иван не оставил ее одну — за спиной прогремел его звучный голос:

— Осторожно, Амико, не лезь вперед!.. — дополненный длинной очередью, посшибавшей молитвенные барабанчики, стоявшие за пультами. Впрочем, афганцы уже успели нырнуть за столы и аппаратные стойки, и даже открыть ответный огонь.

Один из телохранителей Ансари оказался убит удивительно меткой очередью, выпущенной Амико на ходу. Второй же успел отреагировать и бросился в сторону, скрываясь за мебелью. Сразу же прозвучали ответные выстрелы, щеку Амико зацепил бетонный осколок — пуля угодила в стену совсем рядом. Она отпрыгнула и укрылась за каким-то высоким белым кубом. Холодильник. Иван выдвинулся вперед, оказавшись посреди крохотного пятачка импровизированной кухни, и опрокинул железный стол, спрятавшись за ним.

— А-а-а-а-а-а!!! — раздалось сзади, и в комнату ворвалась неистово вопящая Кейко. В ее руках плясал автомат. Длинная очередь заставила Ансари с охранником вжаться в пол. Однако юную японку тут же утихомирил 'Джон', хлопнув по плечу и быстро толкнув следом за Амико к холодильнику.

Засельцев пригнулся за столом, уже вытащив из кармана разгрузки гранату, но помедлил, бросив быстрый взгляд на 'Джона' — видимо, ему пришло в голову, что неплохо бы заполучить 'языка'; кроме того, действие гранаты в относительно небольшом помещении могло оказаться чрезмерным.

'Джон' замотал головой, подтверждая опасения Засельцева.

Ансари, нырнувший за компьютерные столы и вслепую расстрелявший остатки магазина, быстро оценил ситуацию. Нападавших было явно больше, им удалось сходу убить Расула. Но как эти шакалы, кем бы они ни были, ухитрились сюда добраться? Второй телохранитель прекратил огонь, и на несколько секунд воцарилась тишина.

— Эй! — крикнул Ансари, перезаряжая JaTiMatic. — Вы кто такие?!

— Твою же засранную мать!.. Тот самый ипаный муджахед!— наконец-то узнав противника, радостно-свирепо выругался Иван. — Вот так встреча! Если мне память не изменяет, мы с тобой в тот раз недоговорили! По вопросам этикета и отношения к девушкам, ага?!..

— О Аллах! — Ансари почему-то стало смешно. — Это ты, что ли?! Тот здоровенный буйвол-шурави?! Ты умнее, чем казался, раз дожил до этой встречи. А там что, твои маленькие шлюхи? Большое тебе спасибо, что вернул их как раз сейчас!

Ответом на слова афганца была новая очередь. Высунувшись из-за холодильника, Амико открыла огонь по укрытию Ансари. Пули разносили вдребезги хлипкие стулья, дырявили столы. Однако самого Ансари на прежнем месте уже не было. Финский пистолет-пулемет застрекотал из дальнего угла, куда он успел откатиться по пыльному бетонному полу.

Кейко, следуя примеру подруги, открыла огонь. Меткость ее оставляла желать лучшего, но высунувшийся было телохранитель снова спрятался, боясь контратаковать. Вспыхнули и тут же погасли разбитые мониторы. Легкий дымок от них поднялся вверх, к чудом уцелевшему главному экрану, по-прежнему занятому неподвижным лицом Акеми-старшего. Он не говорил ни слова, только мигал, когда начиналась стрельба. Как будто древнее божество наблюдало за битвой.

— Сейчас эти маленькие шлюхи тебе вставят большой пистон — за все хорошее!.. — угрожающе посулил Иван. — Ты же, паскуда, только над безоружными не ссышь издеваться, да еще толпой! А как припечет, так сразу тикать!..

Заметив, что подручный афганца возится, судя по всему, вынимая гранату — с его-то точки зрения никаких противопоказаний не имелось — матрос спецназначения применил старый, но эффективный прием. Выдернув из нагрудного кармана пустой автоматный рожок, он запустил его навесом за аппаратную стойку, где прятался противник. Раздалось сдавленное ругательство, и тот выскочил из-за укрытия, как ошпаренный — приняв брошенный предмет за гранату. Но убежать ему не удалось — длинная очередь скосила его по дороге. Двумя выстрелами в голову добив упавшего исламиста, Иван довольно усмехнулся.

— Ну, вот ты и в меньшинстве остался, урод! Непривычно, неприятно, сразу поджилки затряслись, ага?..

Ансари ничего не сказал. Вместо слов из темноты дальнего угла на простреливаемый пятачок прилетел... биотуалет. Дорогой пластиковый куб тут же оказался под перекрестным огнем. Иван, Амико и даже Кейко успели превратить ни в чем не повинное приспособление в груду плохо пахнущим мокрых обломков. И той пары секунд, что они потратили, хватило Ансари, двигавшемуся быстро, как молния. Швырнув туалет, он совершил достойный олимпийца рывок и оказался у главного входа. Дернув тяжелую дверь на себя, афганец буквально вывалился наружу, когда пули спохватившегося Ивана впились в металл.

— Стой, гад!.. — заорал Засельцев, кидаясь вдогонку. Но когда он выглянул за дверь, лишь быстрый топот из-за угла темного узкого коридора свидетельствовал о похвальной физической подготовке противника. — Тьфу! Вот увертливая же сволочь!.. Я за ним, а то ведь подмогу приведет!..

Впрочем, не менее шустрый 'Джон' успел поймать его за разгрузку:

— Нет смысла. Раз исламисты знают об этом убежище, задерживаться здесь все равно нельзя. Кроме того, он может устроить засаду. Лучше закроемся, пока не закончим свои дела.

Действительно, предложение выглядело разумным — массивная бронедверь явно была рассчитана на оборону: если бы несчастные японцы не открыли ее для визитера-убийцы, то спокойно смогли бы отсидеться за ней. Двухсантиметровую сталь взял бы разве что направленный взрыв.

'Джон' плотно закрыл дверь и повернул ручку, заставив стальные штыри замка щелкнуть, входя в пазы. Сейчас беглецы оказались надежно отгорожены от врагов. На какое-то время. Иван облегченно вздохнул, и тут за спиной раздалось:

— Амико.

Акеми-старший с чудом уцелевшего заляпанного кровью монитора смотрел на дочь, вставшую перед камерой. Девушка одной рукой держала автомат, другой вытирала со щеки кровь из глубокой царапины.

— Здравствуй, отец, — сказала она, наконец, посмотрев в объектив.

— Вот ты где... — медленно сказал Сацугай. — Выходит, этот подонок мне солгал. Ожидаемо.

— Он умолчал о моем побеге, отец.

Кейко благоразумно осталась на заднем плане, не подходя к подруге. Ледяной тон отца Амико всегда заставлял ее съеживаться, как от холода. С самого детства Маэми предпочитала держаться от родительского дома Акеми подальше.

В самом деле, приветствовали друг друга отец с дочерью совсем не так, как можно было представить.

— Ты жива. Это хорошо, — произнес Сацугай таким тоном, словно дочь задержалась после уроков, не предупредив.

— Я рада, что ты доволен, отец, — знакомое спокойствие вернулось в речь Амико. Иван заметил, как выпрямилась ее спина, как выровнялось дыхание. Словно кто-то щелкнул переключателем и вернул беглянке достоинство истинной японской девы.

— Случившееся весьма... неудачно, — все так же медленно проговорил Сацугай. — Прискорбно.

— Мне тоже жаль.

— У тебя, полагаю, есть вопросы.

— У тебя тоже, отец.

— Да. Для начала, что именно с тобой случилось?

— Нас с Маэми взяли в заложники вместе со всеми пассажирами рейса 1313. Но русские провели спасательную операцию, и нам удалось бежать. Один из русских бойцов вместе с нами отстал от остальных, и нам пришлось идти через джунгли. Мы случайно набрели на колонну беженцев и добрались до плотины. А потом...

— Вот что мне нравится в японцах, так это вежливость, — вдруг сердито пробормотал себе под нос Иван — впрочем, современный микрофон позволял без труда расслышать его даже в далекой Японии. — Если б я узнал, что мой папаша с рыльцем в таком вот пушку, не смог бы так изъясняться...

Его слова заставили Амико сбиться. Сацугай перевел взгляд на огромного славянина, стоявшего на заднем плане рядом с дочерью.

— Молчать! — рявкнул японец так, что динамики, казалось, затрещали от напряжения.

— Иван-сан, — молниеносно обернувшись, Амико посмотрела на него взглядом, в котором вечной мерзлоты было почти столько же, сколько в глазах ее отца. — Потрудитесь помолчать. Это личный разговор.

Игнорируя широко раскрытый от удивления рот Ивана, она вновь повернулась к родителю.

— Раз ты в бункере, значит, что-то случилось, — сказал он.