Забыть нельзя, вспомнить

Глава 1

Зал суда набился до отказа. Как будто здесь судят не обычного Пожирателя, а минимум Темного Лорда. Ещё и усадили на жесткое каменное кресло посредине зала, как на трон. Прямо король без королевства...

Пережатые цепями на запястьях руки болели, но приходилось терпеть молча. Нельзя показывать, что мне плохо. Я же аристократ. Мерлин бы подрал эту аристократию и меня вместе с ней! Когда мы скакали по всей Британии с Лордом, я считал себя чуть ли не богом, вершителем судеб. Как только Поттер убил Темного Лорда, до меня наконец-то дошло, в какой, с позволения сказать, заднице, мы все оказались.

И я оказался прав. В пылу мести пересажали в предвариловку Аврората всех: активных Пожирателей, окололордовских прихлебал и просто сочувствующих. Откупиться не удалось никому. Вернее, почти удалось... Министерство наобещало много и большинство тех, кому было что дать, клюнули. Опомнились после того, как отдав мэноры вместе с содержимым гринготских сейфов, оказались не только не на свободе, но и с приговорами... к Поцелую. Заочно.

Суд не очень церемонился. Народ поддерживает новую политику, так почему бы и нет? Надо же чем-то платить Победителям. И себе успеть набить карманы по-быстрому. Любая, даже самая правильная власть, всё равно будет воровать, если есть что...

В камеры изредка приносили газеты. Всё же это не Азкабан, очень строгого режима не было. Пока... С новостей я узнал что всех моих друзей уже казнили. Распихали по камерам-одиночкам, чтоб не могли между собой договориться, и убрали. Прилюдно, с помпой. Дементоры лопались от переедания. Ну да, эти белоручки до Авады не опустятся, Мордреда им в...

Я и предположить не мог, что же Визенгамон придумает для меня, отказавшегося отдать майорат за собственную жизнь. Но мне решили устроить показательное правосудие, ― собрали полный состав суда.

Мой "трон" ― самое выгодное с точки разглядывания место ― видно почти всех. И эти все показательно воротят от меня нос. Ну и ладно. Я старался не для себя, а для Драко. Нарси ему поможет. Надеюсь, что мальчик сможет стать Главой и продолжит род Малфоев. Если дадут, конечно...

Ради семьи придется сесть пожизненно. А именно таким и будет приговор, в этом сомневаться не приходилось. Если ещё Поцелуй не впаяют.

Пока я предавался размышлениям, вошел министр Бруствер. И начался цирк, в котором мне отвели главную роль.

Секретарь Перси Уизли, увидев босса и получив наконец отмашку, бодренько отчеканил:

― Слушается дело заключенного Люциуса Абраксаса Малфоя. Обвинение: финансирование организации, именуемой Пожиратели Смерти, также пособничество в незаконном захвате власти в магической Британии Тому Марволо Риддлу, более известному как Волдеморт. Судьи: министр магии Кингсли Бруствер, заместитель министра Амелия Боунс. Свидетели обвинения: Гарри Поттер, Гермиона Грейнджер, Рональд Уизли, Северус Снейп. Свидетели защиты: свидетелей нет. От услуг адвоката подсудимый отказался.

Северус... мандрагору ему в глотку! Вот этого я не ожидал. Даже не думал, что лучший друг на такое способен. Но его тоже можно понять, хоть и с натяжкой. Каждый сам за себя. А может ему тоже что-то посулили? Снейп, он такой ― всегда держит нос по ветру. Жаль только, что он так и будет общаться с Драко, крестный всё-таки. Хотя... надеюсь Нарси не позволит.

― Подсудимый, вам есть что сказать в своё оправдание? ― в шоке от предательства Северуса, я сначала не понял, что это ко мне. ― Подсудимый?

― Нет, ― а что я должен сказать? Оправдываться бессмысленно. Всё равно приговор уже подписан. Если бы меня оправдали, то Министерство разнесли бы на куски. В лучшем случае.

Дальнейший опрос свидетелей я благополучно прослушал. Рассматривал Нарси и сына. Скорее всего, я их больше не увижу. Хотя Поттер впечатлил ― говорил особенно проникновенно, но почему-то о спасении собственной жизни промолчал.

― Заключенный Люциус Абраксас Малфой приговаривается к десяти годам лишения свободы с заключением в волшебную тюрьму Азкабан. Приговор окончательный и обжалованию не подлежит, ― я в шоке ― всего десять лет. Что-то здесь не чисто... Видимо, в тюрьме меня постараются убить, но подделают всё под самоубийство.

Двое авроров вытащили меня из зала под громкие аплодисменты и плевки присутствующих обывателей. Никакого воспитания. Краем глаза я успел заметить недовольную рожу Поттера, но против правосудия даже он бессилен. Везде вспышки колдокамер, завтра первые полосы Пророка и других газет будут буквально залеплены моим лицом и кричащими заголовками.

Но всё это будет завтра, а пока мне оставалось только сидеть в камере и ждать: на рассвете меня и ещё нескольких узников переправят в Азкабан.

* * *

Наконец авроры ушли. Здесь их никто не сдерживал и новичков обильно попотчевали Круциатусом. Суки... даже Лорда переплюнули. Я наверно отключился, потому что очнулся, чувствуя щекой приятный холод каменного пола. Что это пол, я определил, с трудом разлепив веки. Мерлин... здесь мне Обезболивающие не принесут. Тут вам не Малфой-Мэнор.

Осмотрев свою камеру, я не сдержался от вздоха и крепкого ругательства. Привыкай Люциус! Эта конура ― твой дом на ближайшие десять лет: маленькое окошко под самым потолком дает хоть и слабое, но всё же освещение, напротив железная дверь с окошечком для еды, прямо передо мной ― кровать... если этот топчан с кулем тряпок и соломы можно так назвать. Теперь на этом ложе я буду спать. Если доползу...

* * *

Первые пять лет моей отсидки можно охарактеризовать четырьмя словами: спал, ел, ходил и думал. Ну, а если подробнее, то нормально спать получилось у меня только к концу первого года. Наклянчив у охранников побольше тряпья, я соорудил себе отличное гнездо или берлогу (кому как больше нравится), сделав тем самым пребывание в царстве Морфея более приятным.

С едой было проще. Моя пищеварительная система сначала отказывалась воспринимать местные шедевры кулинарии и я где-то с неделю маялся поносом, но потом привык и встречал незатейливую бурду даже с радостью. Впрочем, иногда на меня находило и я, давясь этим варевом, представлял, что кушаю, например, лобстеров в кляре или паштет из гусиной печени.

Единственной, по-настоящему серьезной проблемой, стало для меня отсутствие собеседников. Приходилось разговаривать с самим собой. Разыгрывать диалог, так сказать. Охрана поначалу подумала, что я свихнулся, но разобравшись что к чему, оставила меня в покое, предаваться размышлениям и обсуждениям.

Несколько раз являлся ко мне дух давно уже умершего папаши Абраксаса, которого я, благодаря за прекрасную судьбу, поминал всеми известными мне ругательствами по сто раз на дню. Отец буквально умолял меня оставить его в покое, потому как от моих проклёнов живется ему в Царстве Мертвых очень не сладко. Я, конечно, после такого обороты сбавил. И последних года два papa меня беспокоить перестал.

Ну а на шестом году случилась беда. Зима две тысячи четвертого года выдалась очень холодной. Морозы стояли такие, что многие узники, отбывавшие строк на самых верхних уровнях, замерзли насмерть в своих камерах. Тогда Министерство, боясь огласки, немного улучшило условия пребывания. Приехавшие из Америки маги наложили на Азкабан какие-то сверхмощные утепляющие заклинания, подкрепленные артефактами, и уехали. Но мне от этих нововведений уже было ни жарко ни холодно. Осложнения после перенесенного гриппа привели к потере голоса. А поскольку меня никто не лечил, то и эластичность голосовых связок, подорванных сильнейшим кашлем, восстановить так и не удалось.

Проведенная весной колдомедицинская проверка, подтвердила мои опасения... Я больше не мог разговаривать... Хотя, в моем нынешнем положении это было несущественной мелочью.

Как-то узнавший о моих неприятностях Поттер, написал мне письмо, в котором пожелал продления срока, а уж он якобы об этом позаботится. Каким образом мальчишка может это сделать, я узнал лишь в последний день своего заключения ― девятнадцатого августа две тысячи восьмого года. Несколько месяцев назад Гарри Поттер принял пост Главы британского Авротара.

* * *

Перемещаясь под конвоем в Министерство Магии и следуя на склад Департамента Магического Правопорядка, я чувствовал себя по меньшей мере музейным экспонатом. Так на меня не пялились даже на суде. Хоть спасибо, что не шарахались, всё же видок у меня был ещё тот: длинная грязная борода, такие же спутанные космы на голове. Спасибо, хоть мантию более-менее накинули. Прямо Мерлин после грязевых ванн.

По прибытии на место дамочка по имени Друэла Мюррей, новая начальница ДМП, зачитала длинный список Прав и Ограничений. Последних оказалось на два свитка больше. Мне оставалось только кивать. Видимо, весть о моей немоте уже облетела всё, что только могла и никто лишних вопросов не задавал. Большинство волшебников, работающих в ДМП, имели если не хорошее, то вполне приемлемое воспитание. Ну кроме авроров... Те, насколько меня не подводит память, воспитания не имели вообще.

Взяв в руки ящик с вещами, изъятыми десять лет назад, я не спеша направился к выходу. Наконец-то свободный человек, хоть и без палочки, имею право на неограниченные перемещения по Англии (так было написано в правах). А там дойти до камина и переместится в Малфой-Мэнор с помощью какого-нибудь клерка. Насколько я смог выведать (с горем пополам) у своих сопровождающих, Драко и Нарцисса до сих пор жили в поместье.

Но, не успев даже открыть дверь и кивнуть на прощание конвойным, я оказался буквально сбит с ног двумя крепкими бугаями в аврорских мантиях. Шествующий позади них черноволосый мужчина показался мне смутно знакомым. Поттер, мантикору ему в задницу!

― Здравствуйте, здравствуйте... Лорд Малфой, ― слово "лорд" Главный Аврор выплюнул как ругательство. ― Вынужден вас огорчить, но Визенгамон пересмотрел ваше дело и вынес новый приговор.

Знаками я постарался спросить, в чем меня снова обвинили.

― Согласно приговору номер 10/234 от восемнадцатого августа две тысячи восьмого года заключенный Люциус Абраксас Малфой лишается права пребывания в магической и магловской Великобритании сроком на пять лет.

Невозможно... Я лихорадочно искал выход. Нужно связаться с женой! В отчаянии показал рукой на глаза Поттера и на свои. Он должен хоть немного знать легилименцию, иначе я не смогу задать интересующие меня вопросы. Но Поттер как будто не увидел и раскрыл ещё один свиток.

― Ваша жена в одностороннем порядке оформила развод. Также титул лорда принадлежит теперь Драко. Он тоже обращался в суд.

Цисси меня бросила. Три слова, бьющихся в моем мозгу, не давали нормально дышать. Цисси... нет! Я попытался встать, краем глаза замечая, как Поттер вытаскивает что-то из кармана мантии. Амулет Вейна... откуда?

Последнее, что мне удалось запомнить перед тем, как я потерял сознание ― это сильное жжение в районе груди, смех Поттера и рывок портключа в неизвестном направлении.

Глава 2

Машина стремительно неслась по загородному шоссе. Утомленная сложными переговорами мадам Фрай спала и водитель немного сбавил скорость ― пусть хозяйка отдохнет подольше. Ведь, когда они наконец приедут домой, Лилиан ждет ещё много работы.

Франсуа прекрасно видел, что на дороге никого не было, поэтому звук удара от падающего на авто предмета поверг его в шок. Мужчина резко нажал на тормоз, отчего мадам Фрай ударилась о переднее сидение.

― Вы в порядке? ― водитель очень волновался, ведь на его плечах лежала ответственность за это происшествие.

― Что случилось? ― Франсуа восхищенно посмотрел на хозяйку: в любой, даже самой сложной ситуации, женщина владела собой практически безукоризненно.

― Кажется, я кого-то сбил, но не уверен. Это может быть и какой-то дикий зверь.

Лилиан молча вышла из машины. Плечо болело ― приложилась она неслабо. Но это не самое страшное. Если её водитель сбил именно человека, то проблем не оберешься. И, как на зло, именно сейчас. Когда ей почти разрешили взять землю под строительство нового завода. Нельзя чтоб это просочилось в прессу, её же порвут на клочья. И муж... Женщина скривилась, вспомнив вечно недовольное лицо Томаса.

Обойдя авто, она остановилась. Слов, чтобы говорить, просто не было. Перед машиной, освещаемый светом фар, лежал мужчина. Что это существо именно мужского пола, Лилиан определила по наличию длинной, грязной бороды. Мужчина был настолько грязным, что подойти ближе мадам Фрай просто не решалась. Возможно, это бомж, тогда можно дать ему несколько евро и спихнуть в ночлежку.

А если он мертв? Лилиан похолодела. Тогда ей конец. Финал, так сказать.

― Франсуа, проверь пульс, ― она старалась держаться, но голос всё же дрогнул.

Мужчина кивнул. Подойдя к телу, он нащупал пульс. Сердце билось, причем нормально. Насколько он мог судить, никакого сбоя не было.

― Он жив, сердце бьется вполне нормально, ― Лилиан вздохнула. ― Что будем делать, мадам?

― Забираем его с собой. Грузи его на заднее сидение, а я позвоню доктору Лэрье, ― у женщины уже наметился кое-какой план, и если всё удастся, то об этом маленьком приключении никто не узнает.

Франсуа легко исполнил просьбу, сделав мысленную зарубку позже обязательно заехать в химчистку. Уж больно неопрятный мужчина попался.

Тем временем хозяйка договорилась с семейным доктором и они наконец поехали домой. Водитель не волновался, врач был надежным. Он лечил ещё его прежнего хозяина, отца мадам Фрай. Воистину, этому человеку сильно повезло, что угодил именно под машину мадам. Теперь его будут опекать, как короля.

* * *

― У него очень странная рана на груди. Как будто каленое железо приложили. Ожог свежий. И ещё одна похожая рана на левом предплечье. Очень старая. Возможно, детская, ― доктор не был уверен, стоит ли говорить об этом, но мало ли что.

― Ясно. Как общее состояние? ― Фрай хотела узнать как можно больше подробностей.

― Удовлетворительно. Небольшое сотрясение мозга и перелом руки, ― месье Лэрье ободряюще улыбнулся. ― Всё будет хорошо. Всё необходимое я уже сделал. Хорошо, что вы позволили привезти оборудование. Отпала надобность тащить его в больницу и делать рентген. И ещё... Видимо, это все же бездомный, поскольку в наличии сильное, но не смертельное, истощение. Ну и общий вид ― ваша прислуга еле его отмыла.

Лилиан кивнула. Ей придется оставить его здесь. А когда очухается, расспросить и уже потом определяться, что предпринимать дальше. Если удастся договориться, она отделается малой кровью. Хотя... что нужно человеку его уровня для счастья?

А что нужно ей? Женщина уже и сама не знала. Правду говорят ― наличие больших денег не делает человека счастливым. Даже такое, поначалу желанное, замужество, не принесло Лилиан ожидаемого облегчения.

После смерти отца в ней поселилась невидимая горечь потери. Его уход взвалил на её хрупкие плечи непосильную для молодой женщины ношу. Пришлось становиться у руля огромного фармацевтического гиганта. Громадные деньги в обороте, тысячи людей на заводах ― огромная ответственность. И её новоиспеченный муж не спешил помочь. Мажорная жизнь богатого мужчины полностью пленила его.