Забыть нельзя, вспомнить

Ну да сейчас не об этом. Отпустив задремавшего было доктора, женщина вошла в комнату, которую выделили безымянной жертве её водителя. Мужчина выглядел... уже не как человек без определенного места жительства. Его отмыли, наложили повязки, даже бороду сбрили. Всё-таки прислуга очень расторопна. Когда он очнется, можно будет поговорить, а пока... ей, пожалуй, тоже нужно отдохнуть. Завтра будет новый день.

* * *

Лилиан проснулась поздно. Если восемь часов утра можно считать таким временем. Обычно её рабочий день начинался в шесть. Видимо, вчерашняя суматоха и удар сказался на ней больше, чем женщина могла ожидать.

Нужно было узнать, как там гость. Приняв душ, мадам Фрай спустилась на первый этаж. Предаваться унынию сейчас не время. Нужно работать. Именно в работе она всегда находила своеобразную отдушину от горечи и несправедливости внешнего мира.

Кроме того, судя по тишине прошедшей ночи, её муженек домой так и не появился. Увидев начальника охраны, она решила расставить все точки над "и".

― Доброе утро, месье Грей. Вы в курсе где Томас?

― Этой ночью он ночевал на Площади Вогезов, ― мужчине стало жаль хозяйку, но обманывать её он не мог. Муж мадам, несмотря на весь его внешний лоск, вызывал у него отвращение, смешанное с презрением.

― Вот что делается с людьми, которые попадают из грязи в князи. Всё же даром мой отец настолько ему доверял, ― Лилиан поморщилась. ― Поезжайте в город и привезите этого идиота сюда. Если кто-нибудь увидит его у Коко, позора не оберешься.

В принципе, её муж мог сидеть у всяких шлюх хоть целую вечность, но женщина сама хотела поговорить со своим гостем и привлекать большое количество людей ни к чему. Поэтому она и отослала Грея куда подальше.

Доктор уже находился в комнате. Из его лица можно было писать картину. Наверняка случилось что-то из ряда вон выходящее.

― Что? ― обведя быстрым взглядом помещение, Лилиан натолкнулась на изучающий взгляд серых глаз. Значит, бездомный пришел в себя.

― Мадам, не знаю даже как вам сказать... Наш гость...

― Не томите, Лэрье! ― что же такого произошло, что семейный врач в ступоре.

― Этот мужчина немой.

― Всего-то? ― женщина выдохнула. За несколько секунд ожидания она уже успела изрядно перенервничать. ― Это следствие удара?

― Нет. Это следствие болезни. Я затрудняюсь сказать, что именно это была за болезнь, но судя по всему, эластичность связки потеряли давно и восстановить их не представляется возможным.

― Ясно, ― мадам Фрай перевела взгляд на лежащего в кровати седовласого мужчину. ― Но речь вы понимаете, я надеюсь?

Гость прикрыл глаза в знак согласия. Хоть не глухой, и то хорошо. Общаться можно с помощью бумаги, при условии, что незнакомец умеет писать.

― Вы умеете писать? ― после положительного моргания женщина продолжила: ― Меня зовут Лилиан Фрай. Вы находитесь в моем доме в предместье Парижа. Вчера вечером мой водитель сбил вас по дороге домой. Я очень сожалею, что так произошло, поэтому приложу все усилия, чтоб вы поправились. После мы обсудим компенсацию.

Жестами мужчина потребовал ручку и бумагу. Его правая рука не пострадала, поэтому он мог сносно общаться с доктором и хозяйкой дома.

Кое-как нацарапав несколько строк на листе, он протянул его Лилиан.

"Меня зовут Люциус Малфой. Я англичанин. Я не помню, как очутился во Франции, здесь у меня никого нет и я очень благодарен вам за заботу".

― Вот оно что... Что ж, месье Малфой, поправляйтесь, я зайду к вам после обеда, ― с этими словами мадам ушла, а молчащий до этого времени доктор, взялся за дальнейшую диагностику своего подопечного.

Идя по коридору к себе в кабинет, Лилиан думала, что же делать с незваным гостем. Раз у него нет родственников и знакомых во Франции, и, что самое главное, он не помнит, как сюда попал, то договорится с ним будет гораздо проще. И никто не будет его искать. Теория о бомже частично подтверждается. Но всё же нужно будет отдать приказ начальнику охраны пробить этого типа по фамилии, возможно где-то что-то и всплывет. Англия не так уж и далеко от Франции, как кажется на первый взгляд.

А за Лэрье и прислугу можно не волноваться. Эти люди полностью преданны её семье. Так что рот будут держать на замке. Недаром она платит им такие деньги.

Глава 3

Очнулся я от мерзкого запаха нашатырного спирта, который кто-то совал мне под нос с огромной настойчивостью. Мерлин, сколько можно издеваться? И так всё тело как будто нашпиговано гвоздями.

― Откройте глаза, вы меня слышите? Мне нужно проверить зрение, ― раздался над ухом деловитый мужской голос на французском.

Французский говор? Проверить зрение? Это ещё что такое? Глаза открыть мне всё же пришлось, но то, что я увидел, повергло меня в шок. Оказывается, я лежал на кровати в комнате, чем-то напоминающей палату в Святого Мунго, но определенно это не то. От моей груди, кстати, оголенной, тянулись длинные белые нити (или что-то похожее) к небольшой темно-синей штуковине, которая стояла сбоку. Эта самая штуковина постоянно пищала и рябила странными кривыми линиями, к тому же она показывала еще кучу цифр.

Мою левую руку заковали во что-то очень тяжелое и сверху забинтовали сложной перевязью, а к большому пальцу правой было присоединено что-то, очень напоминающее магловскую прищепку. От этой прищепки тоже отходила белая нить.

Пощупав лицо и заглянув под одеяло, при этом нагло игнорируя присутствие пожилого мужчины в белом халате, я убедился, что меня не только побрили, но и отмыли полностью от всей азкабанской грязи, накопившейся за десять лет отсидки. Надеюсь, этих людей не вырвало при виде моих закопченных прелестей.

Из всего увиденного я, с трудом ворочая заторможенным от потрясений мозгом, сделал неутешительный вывод ― определенно это маглы. И угораздило же меня так вляпаться? Попасть именно к тем, кого я и за людей-то не считаю? Хорош Поттер, тварь безмозглая! Настроил портключ невесть куда специально, чтобы добить старину Люци. И чуть было не добился своего... но мы, Малфои, народ живучий. Недаром уже столько веков нас все, кому не лень пытаются убить, обворовать, подчинить, да ни хрена у них не получается ― кишка тонка, суки.

Как рассказал не в меру болтливый врач, я попал в аварию с его хозяйкой. Ну просто феноменально повезло ― попал под магловскую повозку, и не под простую, а под богатую! Уж не знаю, что там говорили и думали обо мне эти э-э-э... люди, но отнеслись поистине с королевской добротой.

Слава Мерлину, что я хорошо знаю французский, иначе бы даже не понял, что именно от меня хочет магловский доктор. А он хотел много: начал выспрашивать откуда ожог, болел ли я какими-то труднопроизносимыми простецкими болячками, кто я такой и тому подобное. Я в ответ только ресницами хлопал, ведь ничего сказать всё равно не мог. Немота моя никуда не делась.

Магл даже немного рассердился, но потом догадался спросить, могу ли я разговаривать. А когда узнал, что нет, только покачал головой и начал лезть мне в рот какой-то длинной холодной палкой и подсвечивать еще одной непонятной штуковиной, которую он нахлобучил себе на голову. Я сначала отворачивался, но после сдался ― со сломанной рукой не очень-то и подергаешься. Что касается руки ― дядька объяснил, что это гипс и так придется проходить два месяца. Я только вздохнул ― это же маглы, полный примитивизм в медицине.

Но более всего поразила меня вошедшая чуть позже молодая женщина: мадам Фрай, чопорная темноволосая француженка с усталыми глазами. Она не стала заламывать руки, извиняться, а когда узнала о моей немоте, приняла это как должное, сориентировалась и подала кусочек странного вида бумаги и что-то отдаленно напоминающее перо. "Ручка", ― надо запомнить новое название. Кстати, писать этой самой ручкой оказалось очень приятно и легко, благо сломана у меня была левая рука, а не правая.

Также магла сказала о компенсации, значит, деньгами меня обеспечат. Да только толку с них, если в простецком мире я ничего не умею и вряд ли уже научусь. Поттер просчитал возможные варианты и постарался не оставить мне даже маленькой лазейки. Пять лет магической изоляции для попавшего в магловский мир взрослого мага без возможности колдовать означали верную смерть. Если только этот колдун не найдет кого-то из магического мира, что при соблюдении Статута Секретности сводилось практически к нулю.

Я написал для мадам свое настоящее имя и что я из Англии. Все же врать ей не было никакого смысла ― волшебников она не знала и фамилию мою нигде слышать не могла. Даже если и были у нашей французской ветви сквибы, живущие в магловском мире, то именовались они Малфуа, а не Малфой.

Ну и пришлось сказать, что я не помню, как очутился во Франции. Не рассказывать же ей, в самом деле, о Поттере и его фанатичном рвении меня укокошить. Не знаю, насколько мадам мне поверила, но сказать ничего не сказала, пожелала скорейшего выздоровления и ушла. Странная магла, ей-Мерлин!

После женщины убрался и доктор, сказав, что опасности для жизни нет и он зайдет ближе к вечеру. Через час пришла служанка, молча подала завтрак, подождала, пока я поем и так же молча ушла. Было неловко принимать пищу в её присутствии, так как в Азкабане я привык к уединенным трапезам и теперь девушка в роли невольного наблюдателя меня немного напрягала. Но, дареному коню в зубы не смотрят. Ещё неизвестно, что со мной было бы, если бы не эта магловская повозка.

Оставшись в одиночестве, я позволил себе немного расслабиться, дав волю эмоциям. Ну и что, что я мужчина, аристократ и ещё хрен знает кто? Меня предали все, кого я любил и кому доверял. Разве это не причина для расстройства? Как можно быть спокойным, если знаешь, что твоя жена и сын фактически отказались от тебя? Ладно бы мне дали пожизненный строк, тогда их можно понять, но я сидел всего десять лет. Это не так уж и много для магического сообщества, чтобы исключать меня из своей жизни. Иные жены своих мужей ждали и дольше.

Также мне непонятны действия Поттера. Зачем он так настойчиво пытается отравить мою жизнь? Неужели помощь Нарциссы не окупила нашу вину перед ним и его подельниками? Или он думал, что вот так просто можно было встать и сказать Темному Лорду в глаза всё, что ты о нем думаешь, при этом не словив Аваду промеж глаз? Ну-ну... Те, кто имели наглость вытворить такое, давно уже сгнили где-нибудь в магловских лесах или вовсе стали кормом для Нагини.

А Драко... Уж не думал, что сын будет отстаивать право на титул в Визенгамоне. Зачем ему это? Он и так, как наследник Рода, при отсутствии или временной недееспособности Главы, располагал всеми правами и обязанностями. К чему было лишать меня титула практически перед окончанием срока заключения? Или такой политический ход давал фору Поттеру, который без зазрения совести протолкнул в суде новый приговор по делу уже простого смертного, а не лорда? Мордред ногу сломит во всех этих хитросплетениях...

Единственный человек, мотивы которого мне хоть немного ясны ― Нарси. Не нужно иметь семи пядей во лбу, чтобы понять, что моя жена требовала развода не просто так, а с целью снова выйти замуж. Хотя, может это и неправда и её насильно заставил оформить развод всё тот же Поттер, чтобы мне некуда было идти. Но! Если, согласно новому приговору, я не имею права появляться в магическом и магловском британском обществе пять лет, то смысл всё это затевать практически нулевой, разве что пресечь попытки семьи помочь мне деньгами и продуктами. Как бы там ни было, я очень надеюсь, что больше никто из моей бывшей семьи и Аврората меня беспокоить не будет ― предатели мне не нужны.

А ближе к обеду я утвердился в намерении просить мадам Фрай о помощи. Если она укажет мне на дверь, допустим, завтра, то даже с деньгами придется очень туго. В магическом Париже я ориентировался очень хорошо, а вот в простецком не ориентировался вообще. К тому же нужно где-то жить, что-то есть и как-то за собой убираться. Домовые эльфы, даже если я как-то исхитрюсь вызвать любого из них, на меня даже не чихнут. Они не будут подчиняться сквибу, каковым я теперь фактически являюсь.

Деньги же, сколько бы много их не было, имеют свойство заканчиваться, и нужно будет обязательно найти работу, чтобы попросту не умереть с голоду. Это вам не Азкабан с бесплатной баландой и тряпками. А как я найду работу, если ничего не смыслю в простецком мирке и его технологиях? Ведь, видит Мерлин, они не настолько тупы, каковыми их считают колдуны. Не пользуются Костеростом ― придумали гипс; не имеют возможности провести диагностику заклинаниями ― разработали кучу приборов, которые измеряют пульс, и ещё множество различных показателей, коими сыпал врач, но я ничего из них не запомнил. Поэтому, нужно сдаться на милость победителя, в данном случае француженки. Она, как женщина, возможно и пожалеет несчастного бездомного англичанина.

Раньше, думая в подобном ключе, я показался бы себе жалким кретином, достойным только Авады в лоб. Но только не сейчас. В данных обстоятельствах после многолетней изоляции я, как человек, оказавшийся на обочине жизни, смею надеяться только на жалкие крохи сострадания со стороны абсолютно незнакомых мне маглов.

За всеми этими неутешительными мыслями я задремал и проснулся уже от тихого покашливания сидевшей на краешке кровати хозяйки дома. Женщина имела слегка потрепанный вид и, проследив мой вопросительный взгляд, хрипловато пояснила:

― Тяжелый день, месье Малфой. А ещё только половина прошла... ― но спохватившись, перешла на более деловой тон: ― Изначально я собиралась обсудить с вами денежную компенсацию, однако немного подумав, изменила свои планы. Поскольку вы написали, что не помните, как оказались во Франции, и не имеете здесь родственников или знакомых, ― на этих словах я кивнул, ― то я взяла на себя смелость предложить вам временную работу, конечно, только когда вы поправитесь.

Слушая неторопливую речь француженки, я усилием воли заставлял себя не улыбаться. Но сдерживаться получалось не очень. Мадам Фрай эти потуги заметила.

― Я понимаю вашу радость, можете расслабиться. Честно говоря, в вашем случае найти хоть какой-то заработок очень тяжело. И ещё, ― женщина помедлила, ― ваш почерк... Такой же был у моего отца. Наверное, я не ошибусь, если скажу, что вы довольно-таки образованный человек, хоть и немного старого образца. Сейчас уже никто не пишет такой прописью, всё больше печатными буквами.

Печатными? Маглы не переставали меня удивлять. Это ж надо так облениться, хотя... Ещё во время моей учебы в Хогвартсе практически все полукровки, выходцы из простецкого мира, писали так, что разобрать их закорючки не представлялось возможным. Конечно, это досадное недоразумение на Слизерине выводилось достаточно быстро и к выпускному все маги писали нормальным почерком.