Забыть нельзя, вспомнить

― Насколько всё плохо? ― подключенная капельница дала возможность более четко формулировать слова.

― Мадам, ваше нынешнее состояние ― результат паники, а не симптоматика болезни. Я ввел вам успокоительное, поэтому ближайшие часов пять вы будете спать. За это время ваш организм немного успокоится, и мы сможем сосредоточиться на основных симптомах, ― пояснил врач, всматриваясь в бледное, но уже расслабленное лицо пациентки. ― Такого приступа, как предыдущий уже не будет. "Я надеюсь...", ― добавил он про себя.

* * *

Когда уже выйдет Лэрье? У меня руки до сих пор трясутся. Неужели Лилиан болеет ещё и мигренью? И это кроме хронического гастрита, не позволяющего ей нормально питаться.

Рядом со мной прогнулся диван. Клод. Старик ободряюще улыбнулся, но в его глазах я уловил тревогу. Нащупав свой блокнот в кармане комбинезона, я, наконец, задал интересующий меня вопрос.

"Почему все так взволнованы? Насколько я знаю, мигрень — далеко не повод для паники".

Пробежавшись глазами по строкам, Клод придвинулся ближе и зашептал:

― У нас не очень принято распространяться насчет состояния здоровья мадам. Но раз ты застал её, то, думаю, во избежание различных непоняток, я смогу объяснить.

Странно, почему Сорель так опечален? Неужели Фрай скрывает что-то такое, чего не знают не только обыватели, а и ближайшее окружение?

― Лилиан ― поздний ребенок. Её мать долго не могла забеременеть, но когда это случилось, ей было уже тридцать девять. Не знаю, сыграл ли возраст решающую роль, но у мадам ещё с детства были постоянные проблемы со здоровьем. Но это мелочи по сравнению с мигренью. В прошлый раз мадам пролежала в постели две недели. Если бы это была обычная мигрень, то никто бы так не волновался, но мадам не повезло ― у неё мигрень с аурой.

Мерлин и Моргана! Насколько же всё плохо! Если бы я мог, то сварил бы для Фрай несколько лечебных зелий, но я, увы, лишен магии.

"Что значит ― мигрень с аурой?"

― Сложная форма. Галлюцинации, почти невыносимая боль, рвота. Месяцев семь назад она выглядела как привидение во время всего этого.

Надеюсь, что таблетки и капельницы помогут ей, но это долго и болезненно. Зелья могли бы помочь за несколько минут, но они недоступны.

Скрипнула дверь. Нахмуренный доктор приложил палец к губам, призывая собравшийся персонал к тишине. Но все хотели знать, как там Лилиан, поэтому Лэрье взмахом руки позвал нас в смежную гостиную.

― Ну что, доктор? ― не выдержал наш повар.

Лэрье присел на свободный стул. Я заметил, что мужчина напряжен, но его слова звучали спокойно:

― Пока всё в порядке. Мадам Фрай спит. Я думаю, что приступ будет минимальным, ― доктор перевел взгляд на меня. ― Спасибо за помощь, Люциус. Всё же вы помогли уже тем, что подняли Лилиан с холодного пола.

Я кивнул. Если бы мне не понадобились объяснения по некоторых пунктах решения комиссии, я бы не пошел к Фрай. И кто знает, возможно, до приезда врача она так бы и лежала под столом, неспособная позвать на помощь.

* * *

― Спасибо, ― слабый, как у котенка, голос неприятно резанул уютную тишину комнаты и я вздрогнул.

Ведь она спала? Или просто лежала без движения всё это время, пока я, стараясь не шуметь, расставлял на подоконнике фиалки.

Почитав немного о мигрени, я понял, что её способно вызвать практически что угодно, будь то резкий звук или даже запах. Теперь ясно, почему в оранжерее были только растения с минимальным запахом или такие, цветов от которых можно ожидать раз на пару десятков лет.

― Я помню, что это именно вы помогли мне, ― пояснила она свою благодарность. Мне стало неловко.

Я уже как-то привык, что Фрай всегда в движении, более-менее бодрая, со здоровым цветом лица, а тут... Её слабость пугала и отталкивала, и мне стало стыдно... Разве ты, Люциус, не был в таком же положении несколько месяцев назад? И разве ощущал, что Лилиан неприятно или она брезгует? Нет, она переживала, выкраивала из своего расписания крохи, чтобы уделить тебе внимание... Так почему же ты, со своим уже никому не нужным аристократическим воспитанием, не можешь принять чужую слабость? Да потому, что слишком долго я ровнял всех под одну гребенку, повторяя как мантру наставления отца, о том, что Малфои не плачут, не показывают свои слабости и презирают чужие...

Да к Годриковой бабушке эти нравоучения, если они, в конечном итоге, привели меня в Азкабан! Ведь если бы я вовремя научился смотреть дальше своего носа, беспристрастно анализировать факты, то пошел бы к Дамблдору за помощью. Но нет же ― Малфои гордые...

Повинуясь внутреннему порыву, я опустился на край кровати, сжав в ободряющем жесте руку Лилиан. В её карих глазах всё так же светилась благодарность.

― Готовьтесь поступать в университет, а за меня не беспокойтесь. Уже через несколько дней я буду на ногах.

Я прикрыл глаза в знак согласия. Как на зло рядом не было блокнота, чтобы написать ответ, но всё было понятно и так. И рука Лилиан оказалась такой приятной на ощупь, что почему-то совсем не хотелось её отпускать.

Примечания:

* во французских школах двадцатибальная система оценивания знаний. 12,5 — оценка "хорошо".

Глава 7

"Ученье свет, в его лучах уж не один студент зачах". Воистину, светоч мудрости, придумавший эту фразу. Ибо с тех пор, как я начал активно готовиться к поступлению в вуз, студенческий фольклор прочно вошел в мою жизнь вместе с различными тематическими сайтами.

Старина Клод заставил меня приобрести ноутбук и все свои вечера на протяжении двух недель потратил на то, чтобы обучить меня пользоваться этим чудом технического прогресса.

Во многом также помогла разобраться занятная книжица "Windows для чайников". Как я понял, "чайниками" называли людей, не имеющих ни малейшего понятия о цифровых технологиях. Поэтому, благодаря Мерлина вместе с авторами пособия, я довольно быстро освоил Word, PowerPoint и частично Excel. Интернет мы с Клодом оставили на закуску, хоть именно он оказался самым простым и понятным.

А с всемирной паутиной учеба пошла гораздо быстрее. Отпала нужда бегать к Сорелю по каждому непонятному вопросу, достаточно было просто воспользоваться поисковиком.

Подготовка к поступлению отняла у меня всё свободное время вплоть до конца мая, но сильной усталости я не ощущал. Скорее наоборот ― приятную тяжесть новых знаний. Основная программа была успешно усвоена, и я иногда даже ехидно вспоминал однокурсницу Драко ― Гермиону Грейнджер, которая, при всей своей всезнайности, уж точно не могла похвастаться подобными достижениями.

Биология, французский, химия ― три предмета, которые чуть не довели меня до нервного тика, но вместе с тем раскрыли глаза на, казалось бы, очевидные вещи. И я начал воспринимать окружающий мир совершенно по-другому.

Смотря на листики молодого фикуса, я представлял, как в малюсеньких хлорофиллах проходит процесс фотосинтеза, как под влиянием солнечных лучей углекислый газ превращается в кислород, которым мы дышим. Подобные вещи стали настоящим откровением для моего средневекового мозга, ещё больше деградировавшего за десять лет Азкабана.

И мне не стыдно было сидеть на сайтах для школьников, ибо я в свои пятьдесят с хвостом знал намного меньше, чем среднестатистический выпускник любой из французских школ. Слава Мерлину, что Фрай договорилась и меня снабдили документом о среднем образовании, которое я, если верить аттестату, получил где-то в английской глубинке. Сдавать экзамены в вечерней школе было бы для меня сродни смертной казни.

В конце мая Клод провел мини-тесты по всем предметам и решил, что мои академические достижения вполне годятся для покорения сельскохозяйственного института. Вскоре он проинформировал об этом Лилиан, от которой зависел наш отпуск на время вступительной кампании.

За всю зиму и весну я видел мадам Фрай всего два раза, и в каждый из них она была ужасно недовольна, кричала на кого-то по телефону и злилась на Франсуа за не вовремя подготовленную машину. Я не мог понять, почему она вдруг стала такой нервной, но непроизвольно подслушав разговор двух горничных, наконец-таки узнал причину. Оказалось, что Коко, одна из самых известных парижских куртизанок снимала свои постельные игрища с Томасом Фраем на камеру, и это хоум-видео каким-то образом стало достоянием общественности.

Лилиан осаждали журналисты, в погоне за очередной жареной сенсацией для желтой прессы, но Фрай не сдавалась. Она утроила охрану и стала ездить в черном бронированном фургоне всё той же марки "Мерседес". Ну и выгнала мужа, в один прекрасный весенний день просто выставив все его вещи на тротуар возле ворот в поместье.

* * *

Проходя регистрацию в Орли* и мысленно кляня самолеты и иже с ними, я услышал, как за моей спиной смутно знакомым голосом кто-то здоровается с Клодом.

― Я не могла пропустить такое событие. Отличный повод... ― Лилиан, а это была именно она, не договорила, но мы отлично поняли, что постоянные скандалы с прессой и мужем вынудили женщину искать общение вне дома.

― Мадам, мы очень рады, что вы составите нам компанию, ― полупоклон Сореля и его отеческое пожатие её руки, вызвали во мне зависть. Не знаю почему, но я не смог бы позволить себе с Фрай подобную фамильярность.

Я впервые летел в самолете, поэтому даже не обратил внимания, что и мадам Фрай взяла билет не "бизнес", а лишь первого класса. И даже успела поменяться с кем-то, усевшись возле меня. Слушая указания стюардессы и одновременно лихорадочно застегивая ремень безопасности, я молился Мерлину и Моргане, чтобы через час сойти живым и невредимым с этой воздушной машины. Тогда как Лилиан, привычная к чуть ли не еженедельным перелетам, преспокойно листала какой-то фармацевтический журнал.

Когда чувство, что тебя вжимает в кресло постепенно прошло, а самолет набрал высоту, я с удивлением обнаружил, что сжимаю руку своей соседки. И не просто сжимаю, а вцепился в неё, как в спасательный круг.

― Я так и думала, что вам будет некомфортно, ― сказала она, аккуратно, но тщетно пытаясь высвободиться из моего захвата. И, к моему огромному удивлению, Фрай бросила это бесполезное занятие, углубившись в чтение.

Некоторое время я разглядывал летящие вровень с самолетом облака, а потом осторожно повернулся в сторону хозяйки. Глаза её были закрыты и, судя по ровному дыханию, она спала. Я хотел последовать её примеру, но горячая ладошка Лилиан мешала сосредоточиться. Она была такой мягкой, нежной и будила во мне давно забытое ощущение желания телесной близости с женщиной.

Я отшатнулся. Только не Фрай! Но в то же время некстати разыгравшаяся фантазия подсовывала мне картинки одну другой неприличнее. Кося глазами на спящую женщину, я разочаровано вздохнул: у Лилиан были гораздо менее аппетитные формы, нежели у Нарциссы. Мерлин, чем я только занимаюсь? Сравниваю бывшую жену и нынешнего работодателя. Нужно срочно найти себе девушку, иначе будет плохо. Уж не думал я, что мое тело полностью оправится после тюрьмы, чтобы снова чувствовать возбуждение. От греха подальше, я всё же высвободил руку и принялся с удвоенным жаром изучать облака.

* * *

Когда мы, наконец, приехали в университет, на дворе лил дождь. Раскаты грома перемежались проблесками молний и мне показалось, что само небо против того, чтобы я смог получить образование. Однако фонтанирующая энергией Лилиан уже тянула меня к входу в административный корпус, сзади семенил Сорель и пути для побега были отрезаны со всех сторон.

Захотелось провалиться сквозь землю при виде молодой, но очень обаятельной девушки-секретаря комиссии. Но я сдержался. И обнаружил, что эта самая девушка мне подмигивает, даже несмотря на немоту. Это стало для меня своеобразным открытием ― значит, ещё рано списывать себя со счетов.

― Люциус! Вернитесь на землю, у нас много дел сегодня, ― ничего не подозревающая Фрай совала мне анкету, которую требовалось заполнить.

― Дистанционное обучение по специальной программе для инвалидов, -―подсказала секретарша, видя, что я никак не могу заполнить соответствующий пункт.

Инвалид... Почему-то раньше я о себе аж в таком контексте не думал. Может от того, что времени не было. А вот сегодня прямо носом ткнули, и не раз. В аэропорту тоже ведь Клод за меня объяснялся и даже листочек какой-то показал. Ах, да! Ведь месье Лэрье выписал соответствующую справку, вот только она все время почему-то была у Сореля, а не у законного владельца.

― Осталась только подпись, ― я поставил росчерк, и девушка выдала расписание экзаменов и пропуск. ― Будем рады видеть вас, месье Малфой. До свидания!

― Малфой?! Люциус Малфой?! ― на деревянных ногах я обернулся. И застыл. Увиденное не могло быть реальностью. Или у меня на почве волнения начались галлюцинации.

Стоящий в дверном проеме мужчина был практически точной моей копией, не считая более темного оттенка кожи и не седых ещё волос. И этот незнакомец меня знал.

― Вы знаете Люциуса? ― мадам Фрай практически бегом приблизилась к французу.

― Конечно. Мы же родственники, ― как ни в чем не бывало ответил он. ― Кстати, Люциус, что это ты стоишь как истукан, поздоровался бы для начала.

― Видите ли... месье Малфой не может разговаривать. Он немой, ― неловко пояснила моему не в меру нахальному родственничку Лилиан.

Тот несколько секунд помолчал, видимо, оценивая ситуацию и, смотря прямо на меня, протянул:

― А не продолжить ли нам знакомство в более непринужденном месте? В моём кабинете, например?

Не дожидаясь согласия, мужчина повел нас на третий этаж в свои апартаменты. Как я успел прочитать на табличке, звали его Арно Малфуа, а занимал мой троюродный брат пост заведующего лабораторией почвы и исследований окружающей среды. И был он отнюдь не сквибом, так как на семейном гобелене в мэноре его рамочка не окаймлена желтым. Так какого хрена он делает в простецком мире?

― Присаживайтесь, ― пока я ломал голову над странностями Арно, он успел поближе познакомиться с Клодом и Лилиан. ― Итак, мне прискорбно видеть тебя таким, дорогой брат. Наша семья уж было подумала, что ты умер, но Драко на все наши вопросы отвечал, что ты находишься на отдыхе.

Драко... придумал же такое. Значит, меня искали. Я жестом попросил подать мне письменные принадлежности.

"Лилиан магла и не знает, что я волшебник. Ты не мог бы сильно шокировать её и рассказать обо мне помягче..."

― Помягче? Ты сошел с ума в своем Азкабане, не иначе! Мы искали тебя почти год, с ног сбились. Думаешь, мы поверили твоему сыну? Над ним стоит Поттер, Драко слова без него сказать не может.

― А теперь объясните мне всё по порядку! Я ведь имею право знать! ― не любившая быть не в курсе событий, мадам Фрай гневно переводила взгляд с Арно на меня. Что ж, придется ему рассказать правду.