Бумажные доспехи (в работе, не окончено)

"А, — подумала Морген. — Так вот в чем дело".

Это было понятно, и она больше не колеблясь, приняла решение. Тем более, что машина мага оказалась совершенно роскошной на ее пристрастный вкус: темно-зеленый, угловатый и мощный внедорожник "этланн". Такие уже не выпускали лет семь. Пока "этланн" грелся, Морген не удержалась и стала расспрашивать о том, каков он на ходу, много ли ест бензина. Собственная машина была для нее недостижимой мечтой. Не с ее доходами.

От печки тепло поднималось вверх, и Морген, привычно регулируя потоки вокруг тела, быстро согрелась. Когда Донно тронул с места, разговор стих, и Морген незаметно для себя уснула, откинувшись на спинку.

Сон, приправленный шуткой

Быть может, Донно и не обратил бы внимания на слова Морген, но как-то уж все один к одному сходилось: и ее замечание, и дурное настроение Роберта, и тот сон.

Донно не запоминал сны. Падал на кровать, закрывал глаза — и открывал под надрывное пищание будильника. Изредка, когда от усталости он отрубался на дежурствах, то какая-то муть снилась... А тут связное — да еще и так в память врезалось.

Словно он шагнул внутрь какой-то комнаты, сразу позабыв, зачем шел. От дыма першило в горле, и Донно закашлялся.

Как в детстве, когда заходил в кабинет отца, затопленный дымом.

Проснуться, проснуться. Отца нельзя пускать даже в сны.

— Ты сдал, медведь, — лениво сказал знакомый голос. — Смотри-ка, шарахаешься от теней. Энца расстроится.

Это был не кабинет — веранда. Пыльная мебель, туманный кисель за высокими окнами, рассохшийся пол. Донно шагнул вперед.

Развалившись на кресле-качалке, закинув длинные ноги на кривоногий стол, спиной к нему сидел светловолосый мужчина.

— Джек, — тихо сказал Донно. — Вы вернулись?

Изогнувшись, тот посмотрел на него удивленно.

— А ты ждешь? Знаешь ведь, что нам дороги обратно нет.

— Мы ждем, — сказал Донно.

— Ну и зря. Лучше бы о себе подумали. Роберт уходит за край и бродит в тумане.

— Ты о чем? — похолодев, спросил Донно.

Джек отвернулся.

— Подумай сам, ты же умный, — равнодушно сказал он.

Донно замялся. Что, если это такой сон-видение? Тут нужно задавать правильные вопросы. Но ничего на ум не шло, и все, что Донно смог выдавить из себя, было глупое:

— Почему ты пришел?

— Мы теперь навеки связаны, — сказал Джек. — Когда вы с Робертом помогали перейти нам из междумирья...

Он с удовольствием поглядел на изменившееся лицо Донно и с гадкой усмешкой добавил:

— Я пошутил. На самом деле тебе снится сон.

Сволочь Джек, хотел сказать Донно — и проснулся.

Долго смотрел в потолок. Губы невольно кривились в ухмылке.

Пока он не вспомнил о том, что Джек говорил о Роберте.

Туман

Как известно, в здоровом теле — здоровый дух. И еще наоборот, чем сильнее маг, тем крепче здоровье. Слабых магия ела изнутри.

Роберт был исключением из правил: один из сильнейших магов Чайного домика, мастер сложных чар и плетений, пасовал перед физическими нагрузками, выматываясь быстрее, чем стажеры. Когда Донно не видел, Роберт глотал стимуляторы или заливался кофе, иначе и до конца дня было не дотянуть.

Последнее время еще и болело в груди. Стоило только чуть поднапрячься, от боли перехватывало дыхание, приходилось останавливаться и ждать, пока пройдет. Роберт был не дурак, и к врачу все же пошел, но тот ничего не обнаружил. Внимательно выслушал, хмыкнул, что для стенокардии рановато, но обследование ничего не дало. "Обратись в госпиталь при Северной заставе, — сказал врач. — Нужно анализы сдать, вот я тебе написал, какие. И не затягивай".

Роберт, посчитав, что если маг ничего не нашел, то и анализы не покажут, сунул листок куда-то в стол и успокоился.

Спрятанные

Касьян проснулся от режущей боли в животе. Пустой желудок сводило, как будто он там внутри скручивался по спирали. Мальчик перекатился на бок, потом сел, наощупь опираясь о стену.

— А эта... придет сегодня? — помолчав, спросил он.

— Которая? — спросил кто-то в углу.

— Придурковатая.

— Щас, погоди, — и в углу зашуршали.

У них там сохранился кусок деревянной обшивки на стене, и один из ребят сумел выковырять из нее гвоздь. Продольными царапинами на доске они отмечали дни — и еще отдельно — время, когда приходили эти.

— Нет, — с сожалением просипел Жук. — Сегодня или никого, или бабка.

Лека, самый мелкий, заныл в углу, подвывая от страха. Касьян промолчал, вжимаясь спиной в теплую склизкую кирпичную кладку.

Хоть и безобидная, бабка пугала их больше всех остальных. В прошлый раз она видела Касьяна, и мальчик прокусил щеку до крови, пытаясь делать вид, что все хорошо.

Когда бабке показалось, что один из них как-то "загрустил", пришла белая и увела его насовсем.

Некроманты и рыцари

Донно досадовал на себя — ведь специально догнал магичку, чтобы подвезти и поговорить, а потом пожалел и не стал будить. Подумаешь, выспалась бы позже, но нет, бес его возьми, решил не трогать.

На следующий день Сова с Робертом в очередной раз ездили на место происшествия, набережную у Речной заставы, смотрели, какие следы можно подхватить. Обернулись довольно быстро. Сова, хлопнув входной дверью, влетел в кабинет и выпалил:

— Этот твой напарничек!.. шлепнулся, как девица, в обморок!

— Стукач, — огрызнулся Роберт, входя следом.

Устало опустился за стол и отбарабанил на клавиатуре пароль входа в систему. Не поднимая головы, сказал нависшему над ним Донно:

— Давление скакнуло, я с утра кофе не выпил, проспал.

— Ну гони, гони, — неодобрительно отозвался от своего стола Сова. — Сначала он в норме был, потом как начали распутывать следы в огороженном месте, так позеленел. Минут через пять отошел к ограде у набережной — я думал, покурить, — и там прилег. Я ему говорю: давай в медблок завезу, он отказался.

— Не нашли мы ничего, — сказал Роберт. — Показалось, что нужное мелькнуло, но слишком слабо, я потянул — и перестарался... и еще давление. Хватит на меня зыркать, лучше бы за кофе сходил. Мужики, как думаете, разрешат нам того пацана в помощь взять? Ну, хоть как свидетеля еще раз обработать?

Донно развернулся и отправился к кофе-автомату в холле. По дороге он перебирал в уме знакомых, которые могли бы помочь — и снова подосадовал, что не поговорил с Морген.

Роберту было уже тридцать восемь — и Донно не трогало, что напарник, когда в шутку, а когда и со злостью, называл его "мамочкой", — слишком пренебрежительно относился к своему здоровью.

Так ничего и не придумав, он вернулся и поставил по пластиковому стаканчику перед Совой и Робертом.

— Да, тот пацан, Донно, слышь, — сказал Сова. — Прошел регистрацию. Выдали ему направление к нам, но оно необязательное. Думаю, может, съездить, потолковать. Ну, под крылышко взять, воспитание будущих кадров, все дела...

— Как его теперь зовут? — спросил Донно.

Роберт хмыкнул:

— Ожидаемо. Лейтэ.

— Это откуда? — спросил Донно.

— Сейчас не вспомню точно, у какого-то героя из гэлльских легенд был такой меч. В общем, как всегда, у них...

Роберт умолк, вздохнув. Сова побарабанил пальцами по стаканчику: все они вспомнили Паладина. Погибший в прошлом году коллега, закадычный приятель Совы, тоже был из "слышащих правду".

Очень редкая и ценная способность. Мало кому из ее обладателей она приносила счастье, но такие уж они были люди, особенные. Только по выбираемым именам можно было судить о том, что они из себя представляли: Паладин, Ивейн, Бедуир и тому подобное.

И так случалось, что выбранные при регистрации в Институте парасвязей имена как нельзя лучше подходили магам. Чаще, конечно, происходили казусы, и некоторые бедолаги, до конца жизни ходили с выспренными или откровенно смешными, детскими прозвищами, которые изменить было никак нельзя. Все эти Рованиэли, Граушдортсаги, Пегасусы... Да и взять того же оперативника Сову — уж на лупоглазую птицу маг был похож меньше всего, крупный светловолосый здоровяк с лисьими глазами.

Несмотря на то, что все больше появлялось противников закона, по которому маги, проходящие регистрацию в Институте, отказывались от старых имен и выбирали новое, в ближайшем будущем отменять его никто не собирался.

— Позвоню Сагану, — вдруг сказал Донно, следуя своему ходу мыслей. — Возьму телефон Каролуса, и сдам тебя.

— Старому некроманту на опыты? — возмутился напарник. — Но тогда уговор: если тот ничего не найдет, ты мне целую неделю будешь кофе покупать, и отстанешь со своими докторишками.

С первой половиной задуманного вышло не так гладко: Донно позвонил, когда Саган был на дежурстве.

Их старый знакомый, мастер боя и маг-огневик, работал в службе городского патруля, с напарницей выезжали по вызовам. Несмотря на то, что Гражин считался безопасной зоной и приливов — крупных прорывов пространства — в нем не происходило, но сквозь точечные прорехи тем не менее на улицы проскальзывали опасные существа.

Это если не считать всякой местной нечисти — впрочем, в городах она редко появлялись, экологическая обстановка все ухудшалась, и большинство полумифологических существ уже попали в список Национального фонда охраны парабиологических сущностей.

— Алло, привет! Давно не звонил! — заорал в трубку Саган и выругался в сторону.

Шорох и скрежет.

— Анна спрашивала о вас, — пропыхтел мастер боя и снова выругался.

— Ты что, на дежурстве? — спросил Донно.

— Да, тут тварь такая попалась, устойчивая к магии, вывернулась из ловушки... а, б-бес тебя возьми!

— Ты совсем, что ли, сдурел, на дежурстве трубку брать? — разозлился вдруг Донно. — Перезвони потом! Давай осторожнее!

С досадой щелкнул кнопкой отбоя и пробормотал: "Вот балбес".

Вторая часть и вовсе обломалась. Саган отзвонился после дежурства, продиктовал ему номер Каролуса, но старый некромант отказался осматриваться Роберта.

— Проклятье? — спросил он.

— Нет, не проклятье, — ответил Донно. — Он терял сознание, еще у него...

— Мне это неинтересно, — отрезал Каролус. — К тому же вы недавно подгадили мне, одного из самых приличных диагностов госпиталя задержали у себя, сорвали план работы отделения.

Каролус ворчливо принялся перечислять проблемы отделения — по большей части они на самом деле проистекали из-за эксцентричности заведующего, — но Донно отвлекся, сопоставляя факты. Он не заглядывал в документы Морген, знал только, что та врач. Вот и совпадение, бес возьми.

Если Каролус говорит "один из самых приличных диагностов", то в переводе на общечеловеческий это близко к гениальности. Надо же, а по виду не скажешь: вполне себе обычная сорокалетняя дамочка, хоть и хорошо сохранившаяся.

Дурацкая идея внезапно мелькнула в голове, и Донно даже хмыкнул.

Хотя — почему бы и нет?

Донно вскочил и походил по комнате туда-сюда, размышляя. Несколько раз споткнулся о картонную коробку из-под пива и машинально стал собирать в нее мусор: бутылки, надорванные упаковки от готовой еды.

Вечером позвонил Анне: бывшая любовница Роберта была предсказательницей и хорошо разбиралась во всякой бесовщине вроде снов и видений.

Старая веранда

В этот раз Джек сидел на широком подоконнике, подтянув под себя колено. Не курил, но подле него топорщилась окурками маленькая круглая пепельница.

Донно осторожно шагнул на веранду, и дощатый пол заскрипел под ногами.

— Садись, раз приперся, — не поворачиваясь, сказал Джек.

Положив подбородок на колено, он смотрел в окно. Сквозь молочный туман проступали смутные темные стволы деревьев.

Донно неловко присел на рассохшееся деревянное кресло-качалку и едва не опрокинулся. Машинально вцепился в подлокотники, удерживая равновесие. Рассохшееся дерево кололо пальцы заусенцами, и на коже остались чешуйки рыжей краски.

— Какое все... настоящее, — удивился он. — Я так и думал, не простой это сон.

Джек только хмыкнул.

— Я имею в виду, это не просто так... а из-за того заклятья, которое мы запустили.

Острые серые глаза уперлись в него, и Джек скривился:

— Балуетесь с архивом? Запрещенная магия?

— Не совсем, — Донно покачал головой и задумался.

После разговора с Анной о снах и пророчествах, он для себя определился: это вовсе никакое не провидение, а способ поговорить с подсознанием. Жаль, что в такой извращенной форме, но что поделать.

Чтобы "подсознание" ответило, надо задавать вопросы. Анна сказала, что порой достаточно бывает проговорить вслух то, что уже знаешь, чтобы уловить нить или нужное зерно смысла в уже известном.

— Слушай, я тебе сейчас расскажу об этом, — медленно произнес Донно. — А ты мне ответишь, что ты думаешь.

— Не уверен, что горю желанием, — с сомнением пробормотал Джек. — Ну, только если там будут какие-нибудь интересные дамочки. И, чур, не про несчастное детство!

— Джек, помолчи и слушай! — рявкнул Донно.

Слишком натуралистично притворяется это его подсознание. Старое и почти позабытое чувство раздражения заставило скрипнуть зубами. Джек никогда ему не нравился, но, видимо, этот образ для чего-то служит? Разобраться бы...

Кажется, это было на вторую неделю после начала пропажи детей... или на третью? Впрочем, точная дата не важна, главное то, что уже было понятно: поиски ничего не дают. Дело передали в Чайный домик, и следователи уже ломали голову над тем, сколько преступников участвует в этом.

Среди них практически точно есть маг. Никакие артефакты не дали бы настолько полного сокрытия следов. Начальник поисковой группы, опытнейший маг, разводил руками и скрипуче сетовал на старость. Манерничал. Даже дураку было понятно: если Яков со своей бригадой ничего не нашел, никто не сможет.

В то утро грохнуло в Птичьем павильоне, потом кто-то запустил охранную систему, и вокруг здания образовался защитный контур. В подвалах Птичьего павильона помимо лабораторий находились блоки с монстр-объектами, и потому охранная система была весьма серьезной, чтобы в случае чего чудовища не разбежались.

Оперативники ходили позубоскалить над тем, как служба безопасности Института распутывает и снимает защитные плетения с серой бетонной коробки Птичьего павильона. На крыльце толпились сотрудники и студенты, но сойти не могли. Изнутри валил дым и доносилась ругань магов, пытающихся справиться с огнем.

Славно позабавились, как посчитал Роберт, возвращаясь вместе со всеми в Чайный домик. Донно не разделял своеобразного чувства юмора напарника.

В кабинете их ждал начальник отдела архивных исследований.

В проклятом флигеле архива соглашались работать немногие. Бледного невысокого юношу часто принимали за стажера, и многие до конца не верили, что он руководит одним из самых одиозных отделов Института. В прошлом году по количеству событий архив переплюнул даже Птичий павильон, печально известный по всему городу как пристанище безумных ученых-магов, которые все время что-то взрывают.

В негласном рейтинге бедовых голов Института сотрудники архива последнее время занимали первые места.