Бумажные доспехи (в работе, не окончено)

Копия заключения экспертной группы о невозможности снять эффект "сокрытого места" с пустыря ввиду того, что это природная геомагнитная аномалия.

В голове Донно зазвучал голос Джека, передразнивающий призрака. Донно снова перечитал список обнаруженных существ. Судя по всему, в яму спецы не лазили, никаких призраков в списке не было.

Донно хорошо помнил те дни. Энца подробно не рассказывала, они о другом тогда разговаривали. Хорошо, Джек-во-сне — это его подсознание. К чему была эта деталь про призрак? Пустой вымысел, игра слов?

Намек, что надо поехать и проверить?

Донно записал в блокнот: "Призрак в яме", а потом, взглянув на часы, рванул домой. Рабочий день давно закончился, а вечером... вечером у них было представление. В главной роли он и Морген.

Хорошо, что Морген собиралась сама доехать — забрать ее он уже не успевал.

Роберт позвонил, сказал, что задержится — и хорошо. Будет время немного поговорить с Морген, чтобы не проколоться на первых же минутах. Донно спешно покидал мусор с пола в пакет, собрал тряпки и утрамбовал их в стиральную машину. Как раз думал над тем, не пропылесосить ли, как в дверь позвонили.

Короткий оборванный звонок, потом длинный. Роберт обычно изображает несколько первых аккордов из песенки про веселого осла, так что это пришла Морген.

Скорей бы со всем этим закончить.

На Морген под распахнутым светлым плащом было короткое черное платье. Волосы, собранные в небрежный пучок растрепались — словно она всю дорогу бежала. Донно ожидал чего-то более... консервативного.

— Эт-то что? — ошарашенно спросил он.

— "Это", вообще-то, я, — ответила Морген. — Кто так здоровается? Ну?

— Да здоровались уже, — хмурясь, сказал Донно.

— Я вино привезла, и немного всяких нарезок, — сообщила она, протискиваясь мимо.

— Зачем? — удивился Донно, отбирая увесистый пакет. — Я специально тебе писал, чтобы узнать, что нужно.

— Да ты все равно не то взял. Я сухое люблю. А ты наверняка полусладкое купил.

— Надо было уточнять.

— Это ты должен был уточнить. А я подумала, что мне самой надо купить, раз так вопрос поставлен... О боги! Ты вообще тут убираешься?

— Я убрался сегодня. Послушай, ты не могла бы просто присесть тут, а я... Морген...

Женщина отмахнулась.

— Морген!

Не слушая, она прошла на кухню, сердито комментируя и грязную посуду, и желтую липкую пленку, покрывавшую стены и кухонную мебель.

Донно уже давно было наплевать на чистоту и прочее — но сейчас ее слова задевали за живое. Сытое недовольство, пренебрежение слышалось ему: у нее-то все хорошо и правильно. Работает пять дней, два отдыхает. В выходной — генеральная уборка. Ведь так полагается нормальным людям?

Вот жалость-то, что он к ним не относится.

— Ну извините, ваше императорское величество! — процедил Донно. — По-твоему, у меня до хрена времени? Мне некогда убираться, а на домохозяйку денег, извините, нет. В твоем благополучном мирке такое бывает?

Морген резко развернулась, побледнев.

— В моем благополучном мирке, — прошипела она, — все было прекрасно, пока ты не приперся и не забрал моего сына!

— Надо было смотреть за ним, чтобы он дурью не маялся! Все эти балованые мамины сыночки и лезут куда не надо, мать их в бесово королевство!

— Да что ты знаешь? — заорала Морген, и ярость лопнула, словно воздушный шарик, наполняя вены до краев. — Что ты знаешь? Ты даже нормально разговаривать не можешь, то молчишь, то огрызаешься! Неудивительно, что ты один: ни детей, ни бабы, откуда тебе знать, как это сложно — одной воспитывать ребенка! Да я делала, что могла, я рвалась от работы домой, чтобы и есть было на что, и уроки с ним сделать, и... и вообще!

— Да конечно, откуда мне знать? — в ответ рявкнул он, судорожно сжимая кулаки, но Морген не испугалась, только выпятила подбородок. — М-мать-героиня!..

Труба батареи завибрировала от яростного стука снизу.

— Пошла к бесам! — гаркнул Донно, и в ответ раздался еще более сильный удар.

От железного лязга заложило уши и задрожали стекла в окне.

— Чем она там бьет? — вдруг совершенно остыв, удивился Донно. — Совсем сдурела.

— Соседка? — тихо спросила Морген.

— Ну да. Тут слышимость охрененная. Сейчас парень, который надо мной живет, уехал, тихо стало, а эту внизу бесит даже, как я хожу. Детям спать не даю, плачут от страха.

Морген фыркнула, потом скрестила руки на груди и отвернулась.

В тишине было слышно, как внизу визгливо бранится женщина.

Донно протиснулся мимо Морген к окну, сел на широкий подоконник, заваленный записями, квитанциями за свет и обрывками упаковки. Глядя в окно, за которым уныло покачивались под ветром голые деревья во дворе, спросил:

— Что у тебя случилось? Ты сразу сердитая пришла. Или не сердитая?

Сплетенные ленты чужих имен

Она уже успела немного успокоиться — пока ехала, пересаживалась с автобуса на автобус, потом искала по распечатанной на работе карте дом Донно.

Эта дрянь, что пыталась заглянуть Морген в глаза... ну зачем? Зачем? Почему именно сейчас, когда и так все, что она вокруг себя выстроила, начинало рушиться?

Ее дом был тихим и безопасным местом. Скучным — но так и должно быть, разве нет? Пусть скучно, зато спокойно. Самое плохое, что там могло случиться — это засор в сифоне под раковиной.

Но не призраки, нет.

Донно внимательно выслушал, откупорил бутылку с вином и налил ей выпить.

— Ты уверена, что привидение? — с сомнением спросил он. — Если сканировала, то должна была почуять смертный след.

— Нет, не почувствовала... но я и привидений раньше никаких не видела.

— Хочешь, я заеду, посмотрю? Хотя... с меня толк небольшой.

Морген покачала головой: она уже решила просто купить защитный амулет.

— Как хочешь, — пожал плечами Донно.

Они перешли в комнату. Недавний спор неловкой тишиной повис между ними.

Оглядевшись, Морген на этот раз проглотила все свои замечания по поводу комнаты. Да и те, предыдущие, скорее от нервов были, не от настоящего возмущения.

Эта комната была еще хуже, чем кухня. Нежилое помещение, серо-коричневое, пыльное. Мусора вроде бы нет, но вещи валяются как ни попадя.

— Расскажи что-нибудь о себе, — попросила Морген. — И меня можешь спрашивать.

Садиться рядом с Донно не стала, медленно ходила по комнате, разглядывая картины на стенах, закрепленную за рукоять широкую... глефу? Нет, кажется, фалькату — ох, вот это была мука, на истории названия всех этих железяк учить наизусть. Названия костей и то как-то легче в голове укладывались, честно.

— Не трогай, — тут же сказал Донно. — Очень острое лезвие.

"И пыльное", — подумала Морген.

— Я здесь родился, в Гражине, — начал Донно. — Про родителей не буду, и тему не надо поднимать.

— А что с ними? — рассеянно спросила Морген, изучая корешки книг в шкафу.

— Тему не поднимать, — с нажимом повторил Донно.

Морген пожала плечами — вот еще тайны.

— Я тоже родилась тут, родители сейчас живут в пригороде, в частном доме. Бабушка заболела, и мама за ней смотрит. В общем, ничего особенного... Скажи, а у тебя не было проблем с работой? Ну, после прошлогоднего?

Донно некоторое время смотрел на нее, видимо, удивляясь переходу.

— Были, — неохотно сказал он. — Но меня не выгнали. Роберт отказался разрывать партнерский контракт, начальство и не настаивало.

— А, — с любопытством спросила Морген, — так вы участвуете в партнерской программе?

— Да. Я всегда был нестабилен, уровень скакал, как у подростка. Роберт компенсировал разницу. Сейчас почти нечего компенсировать, но...

Донно вздохнул и не стал договаривать. Морген подумала, что тот вообще не большой любитель разговоров. Двинулась от шкафа дальше, к окну.

— О, ты участвовал в Алом турнире? — спросила Морген, заметив две приметные карточки на лентах, висевшие на гвозде в простенке.

Подошла ближе, перевернула.

Среди вензелей и голографических отметок на одной было написано Jack, на другой — Enza. Морген некоторое время недоуменно их изучала, потом вспомнила. Неужели тот самый Джек? Она его даже видела, мельком, в госпитале. Сильнейший стихийный маг современности, ходячий уникум, которому запрещено было пользоваться своими силами. А Энза... Наверно, Энца. Его напарница, нулевой маг, вместе с ним попавшая в пространственную прореху во время беспорядков Дня мертвых.

— Так ты их знал? — спросила она. — Я как-то не подумала, извини.

Повернувшись, она посмотрела на Донно. Тот не выглядел опечаленным, скорее сосредоточенным. Будто прислушивался к себе.

Больно ли ему? Наверняка, если их карточки висят тут, они были близкие друзья.

— Извини, — повторила Морген.

Что еще сказать, она не знала.

— Да, — наконец ответил Донно. — Я участвовал в турнире. Мы прошли по S-маршруту Железного леса.

Морген неловко кивнула — спортом она не увлекалась, знала только, что это маршрут повышенной сложности. Эвано бы разъяснил — надо будет расспросить, может, он о чем-то знает.

— Я признался ей тогда... сейчас даже вспомнить смешно — как студент-юнец, ни к месту, впопыхах.

Морген взглянула на все еще зажатые в руках карточки и выпустила их. Они слетели вниз и повисли, качаясь на переплетенных лентах. Морген начала было их распутывать, но Донно остановил ее, подойдя ближе.

— Тут уже ничего не сделаешь, — непонятно сказал он. — С ней мы встречались пару месяцев, пока... пока с ним не случилась история. Думаю, она не простила мне и Роберту нашего участия. Она была сложным человеком, и много что держала в себе, мы так с ней и не успели нормально поговорить.

Морген нахмурилась, покосившись на Донно. Тот стоял совсем рядом, опираясь рукой на стену рядом с висевшими карточками. Так близко, что женщина кожей чувствовала его тепло.

— Почему "была"? — вдруг спросила Морген. — Ведь... я слышала, что они не погибли.

— Оговорился, — коротко сказал Донно и отошел.

Роберт пришел, когда Морген и Донно перебирали общих знакомых в учебных корпусах. Выходило, что Донно поступил на высшее как раз в год выпуска Морген, и даже среди преподавателей нашлось слишком мало пересечений.

Роберт послушал их немного и посоветовал прекратить — лучше выпить за знакомство и "все такое".

Примерно через полчаса Морген поняла, что все впустую.

Роберт был сильнее, чем она, и мгновенно реагировал на любую попытку мысленно коснуться его ауры. Общее состояние, которое она чувствовала и на расстоянии, почти интуитивно, оставалось прежним — вроде бы все в норме, но в центре чувствуется некая гниль. Словно червивое яблоко.

Напарник Донно казался ей червивым яблоком. Круглым, с желтовато-розовым боком спелым яблоком, внутри которого извивался белесый червяк болезни.

Ей удалось только в самом начале встречи пустить тонкую иглу щупа, которая кольнула Роберта. Не успела ничего узнать — а тот уже сердито и зло посмотрел на нее.

Нужен более длительный контакт... и чтобы он отвлекся, и крепко отвлекся...

— Ничего не полу... — начала было она говорить Донно, склонившись к его уху.

Тот не ожидал, вздрогнул. Повернулся к ней, и Морген увидела его совсем близко: они сидели рядом на диване, изображая, что как-то друг другу интересны. Роберт отвлекся на телефон, читал сообщение.

Даже в смутном свете Морген увидела, что глаза у Донно зеленоватые, а не карие, как ей показалось сначала. Он смотрел в упор, спокойно и твердо — наверняка эта его привычка раздражала многих, подумала Морген. Она и сама не раз получала отповедь за это, когда собеседникам казалось, что она слишком назойлива.

"Интересно, какого цвета глаза у Роберта?" — вдруг подумала она. И усмехнулась: а что, раз уж она согласилась на эту авантюру, отчего же не играть в полную силу?

— Сможешь за чем-нибудь его послать на кухню? — спросила она. — Чтобы он что-нибудь там делал.

И прикусила Донно за ухо: заметила, что Роберт обратил на них внимание.

Когда-то в молодости за хулиганские выходки ее вносили в серые списки студентов. Шальная девчонка, которая на спор могла закинуть в окно профессора артефакт-вонючку и на спор же признаться в этом. Морген думала, эта девчонка давным-давно ушла, оставшись где-то за бортом взрослой жизни.

Донно снова не ожидал — и едва удержался, чтобы не рефлекторно не отбросить ее в сторону. Мастер боя все-таки, реакция отличная. Только сжал до боли ее плечо, как бы предупреждая, чтобы шуток таких больше не было.

Да и не надо, подумала Морген.

Спустя четверть часа, кивнув Донно, она встала и пошла на кухню за Робертом, которого попросили заварить чаю.

Она вошла почти бесшумно, быстро скользнула к нему — чтобы не успел дернуться — и обняла со спины.

— Что? — оторопело спросил Роберт и замер с заварником в руке.

Закипая, шумел электрический чайник.

— Что вы делаете? — повторил он и попытался отойти.

Морген только обхватила его крепче и уткнувшись лицом между лопаток. Сквозь тонкую ткань серой рубашки чувствовался лихорадочный сухой жар кожи.

От рубашки Роберта пахло чистотой — стиральным порошком — и резким древесным одеколоном. Немного еще табаком — а вот Донно пах пылью, усталостью и осенним дымом.

— Простите, — быстро сказала Морген, — простите меня! Я весь вечер держалась, но не могу, не могу! Донно такой хороший, но как только я вас увидела, даже дышать спокойно не в состоянии!

Морген, не останавливаясь, несла этот бред, пока Роберт замерев, слушал. Чувственности в голос не пришлось добавлять — он и так дрожал от нервов и сдерживаемого азарта. Морген развернула сканирующую сеть — совсем как недавно, шаром, и эта ловушка окружила их, в любой момент готовая схлопнуться.

Морген не чувствовала никаких угрызений совести — потом, может быть, она подумает, что такими вещами играться не пристало, но сейчас ее вел азарт охотника. Лань была куда крупнее и опаснее, но тем интереснее. Едва только в ауре Роберта полыхнуло что-то отличное от изумление, ужаса и вины, Морген, не прерываясь, схлопнула сеть, и тело Роберта — теперь уже практически неразличимо для него, пронизали щупы.

Морген замолчала, полностью сосредоточившись на ощущениях и анализе, и тут в комнате чем-то скрипнул Донно.

— Прости, — выдохнул Роберт, снимая с себя ее руки и отодвигаясь. — Давай... давай сделаем вид, что я не слышал этого, хорошо?

Морген не ответила.

Глядела исподлобья и думала: будь он слабым магом, эту болезнь давно бы обнаружили. Магия поддерживала тело и сильно фонила, сбивая с толку и не давая поверхностному осмотру проникнуть в суть. Пока тело не ослабело так, что магия начала его пожирать изнутри.

Она вышла из кухни первая — и на ее лице мешались усталость и печаль. Она показала большой палец, давая понять, что все получилось, но улыбка вышла кривой.

Морген пошла в ванную, а в дверях кухни возник мрачный и взъерошенный Роберт. Цепко окинул взглядом комнату, посмотрел в пол.

Почесал в затылке.

— Бес его возьми, — сердито сказал он. — Ну, блин, Донно...