В субботу утром Тео проснулся в не самом хорошем расположении духа: времени остается все меньше, деваться некуда. Тот детектив, увы, прав: есть вещи, которые должны быть сделаны, и если желающие сделать их в очередь не строятся — значит, придется ему.

Он встал, оделся и пошел на кухню. Мамы дома не оказалось, но на плите в сковороде источает аромат яичница с томатами.

Под шумок на кухню попытался проскользнуть усатый негодяй, но был пойман и выдворен прочь.

— Шиш, — напутствовал Тео кота, — с маслицем, жирный такой, прям как ты.

Пушок принялся мяукать за дверью.

— Перебьешься 'вискасом', злыдня, и не ной: я пленных не беру, понял? За Мусаси будешь расплачиваться долго и страшно.

Позавтракав, он с неохотой взялся за телефон и набрал Такехису.

— Моси-моси?

— Юдзи, утречка. Как вчера все прошло?

На том конце провода раздалось сопение.

— Очень плохо все прошло, аники, а вы как думали?! Я привел домой одноклассницу, споил ее... Догадываетесь, что мне мама сказала?

— Ну-у... Хорошо хотя бы, что вернулась мама, а не отец.

— Пф-ф-ф... Уж лучше бы наоборот. Отчим мне бы ничего не сказал, потому что я его раньше послал бы, он где сядет, там и слезет. А вот мама... Неровен час, мне теперь еще и придется на Цубоми жениться...

— Мне показалось, вы друг другу нравитесь, в чем проблема? — Тео с незначительным успехом попытался перевести разговор в шутку.

— Но не в шестнадцать же лет жениться?!!

— Ну что поделать. Зато ты поедешь в Диснейленд. Если подсуетиться, можно и Цубоми с собой взять... В свадебное путешествие.

Такехиса чем-то основательно поперхнулся при этих словах.

— Да ладно, Юдзи, я же шучу.

— Ни хрена себе шуточки...

— Эх-х... Ну ты же понимаешь, быть воином — значит уметь принимать решения и воплощать их в жизнь без колебаний. Другой вопрос, что даже самое блестящее сражение обычно не выиграть без потерь. Все имеет свою цену. И да, чтобы поймать маньяка и спать спокойно — тоже надо заплатить свою цену. Собственно, я как раз поэтому и звоню.

— О, мы пойдем брать под контроль шайку Кавадзо? — оживился Такехиса.

— Угу.

— Наконец-то! Аники, встречаемся как обычно, на углу Фурутака? Через сколько?

— Через двадцать минут.

— Замечательно.

Тео налил себе чаю и выпил. Ну, как говорится, двум смертям не бывать, одной не миновать. Тем более что Мияги и Накаяма сейчас сидят за решеткой, и вообще происшествие с ними должно обеспечить ему психологическое преимущество.

Он вышел из кухни и притворил дверь, не пропустив туда Пушка: на войне как на войне.

Такехиса ждал в условленном месте — и, как оказалось, не один, а вместе с давешним знакомым — Хидэо Итосу.

Все вежливо поздоровались, затем Тео спросил:

— Сэмпай, а вы тут случайно проходили мимо или как?

Итосу улыбнулся:

— Или как. Я давно диву даюсь, как ты управился с Накаямой и Мияги, а потом и с Сагарой, так что возможность посмотреть, как вы вдвоем будете разбираться со сбродом Кавадзо пропустить не мог. Я уже не могу принимать участие в разборках старшеклассников, но побуду зрителем и заодно немного помаячу в роли психологической поддержки.

Тео взглянул на 'младшего брата' с нескрываемым неудовольствием.

— Юдзи, вообще-то, это должен был быть секрет...

— А я тут ни при чем. Это не я рассказал сэмпаю про идею взять под контроль банду Кавадзо, это он мне предложил подкинуть вам такую идею.

Итосу подтвердил кивком:

— Так и есть. На самом деле, ничего удивительного, мысль о том, что школа без наблюдения — лазейка для маньяка, довольно очевидна, раз пришла в голову разным людям независимо друг от друга. Я прикинул, что у меня нет на примете никого, кто мог бы возглавить шайку без вожака, кроме тебя, рассказал свой план Юдзи, поскольку он твой ближайший соратник... и оказалось, что вы уже сами такое запланировали.

Тео подозрительно нахмурился:

— А про маньяка откуда знаете? Это должен был быть секрет, известный только...

— ...Мастеру Хираяме и паре десятков его учеников, ага. На минуточку, я родился и вырос в этом городе. В Сакурами всего несколько тысяч жителей, и я знаю подавляющее большинство их в лицо либо по имени либо как минимум заочно. Большинство тех, кого не знаю — пожилые люди, а своих ровесников, плюс-минус пара лет, я знаю почти всех. Я знаю всех, кто учился в Хоннодзи, когда там учился я, и всех мало-мальски стоящих чего-то в двух других школах. И примерно для половины посвященных в тайну учеников Хираямы я — уважаемый сэмпай. Серьезно, Теода-сан, тебя удивляет, что я знаю, хотя бы в общих чертах, все, что творится в моем городе? Ну и само собой, что это событие я не мог пропустить. Тут явно намечается окончательное утверждение доминирования моей родной школы над давним соперником, потому что школа Бенибэ давно под Кавадзо, кто контролирует сброд Кавадзо — контролирует и Бенибэ. Последняя глава в истории, начатой десятки лет и много поколений учащихся назад, может быть закончена уже сегодня — это, скажу я вам, событие, сравнимое с последней битвой столетней войны. Только в масштабах Сакурами, ясное дело.

— Резонно, — вздохнул Тео, — что ж, веди, Юдзи, показывай, где они собираются.

— Неподалеку от школы Бенибэ есть завод недостроенный — обычно они там зависают.

— Ну что ж. Удача улыбается смелым, как говорится.

* * *

Трекслер и Вукович собрали внеочередное совещание.

— Значит, дело такое, — сообщил он Джеку и Мэдисон. — Несколько часов назад Теодора Диренни попытались взорвать.

— Кто?! — выпучил глаза Джек.

— Если б мы знали...

— Диренни не пострадал? — спросила 'Медочек'.

— Нет, в больнице один из работников отеля. Диренни дал ему ключи, чтобы он пригнал машину — вот он и подорвался. Бедняга выжил чудом.

Джек нахмурился:

— Хм... Вы хотите сказать, что на Диренни уже охотится его собственный учитель?

Трекслер пожал плечами:

— А откуда учитель знает, что Диренни сотрудничает с нами?

— Резонно... В общем, Роберт, мне тут в голову пришла такая мысль... Давнее пришла, я ее обдумывал... Что, если Диренни лжет о психологическом фундаменте трюка? Или просто ошибается? Что, если характер невидимости его учителя имеет физическое обоснование?

— А попроще?

— Иными словами, что, если невидимость — настоящая? Если учитель действительно становится невидимкой, то есть абсолютно прозрачным? Ну или находит способ заставлять лучи света огибать себя? Ну, например, как оптический камуфляж 'хищника', только еще совершеннее?

— Вот! — воскликнул Вукович. — Бобби, я тебе то же самое говорил! Не мне одному пришла в голову эта мысль — значит, это реальная гипотеза, а не из пальца высосанная!

Трекслер скрестил руки на груди:

— Допустим. Джек, и как это, по-твоему, возможно?

Джек развел руками:

— Если б я это знал — уже запатентовал бы. Но версия с психологической невидимостью кажется мне бредом, потому что как быть с камерами? Что, если учитель Диренни знает способ достичь оптической невидимости? Я больше скажу... Мне кажется, что Диренни лжет нам. Помните его трюк в Вегасе? 'Развоплощенный' человек пропал даже с камер. Диренни сказал, что подкупил службу безопасности, которая подменила запись... Но задумайтесь: для чего фокуснику подкупать охрану? Он же показывает фокусы для зрителей. Зрители увидели, как человек исчез — и готово. Для чего фокуснику еще и с видеозаписями мухлевать, если охрана бы все равно никому это не показала?!!

— Бобби, — снова заговорил Вукович. — Вспомни слова Морено. Про то, как Эль Диабло якобы пришел к нему в тюрьму. Давай предположим, что колумбиец сказал правду?

Трекслер задумался.

— Тогда получается, что Диренни и сам владеет секретом полной истинной невидимости? Зачем ему нам помогать в таком случае? Раньше я полагал, что ему тоже нужны какие-то секреты учителя, но...

Вукович пожал плечами.

— Куча вариантов. Например — расквитаться с учителем за что-то. Слушай, Бобби, а давай попросим того типа из АНБ, Винтера, помочь нам? Пусть пошлет людей в то казино и возьмет в оборот службу безопасности. Если они признаются в подмене записей — значит, Диренни говорил правду. А если нет... Тогда получится, что фокусник — либо хакер, взломавший систему видеонаблюдения, либо...

— Кстати, — вмешался Джек. — Я тут подумал, что систему видеонаблюдения казино невозможно взломать. У нее нет выхода в интернет, ей это не нужно. Идея обратиться к АНБ мне кажется дельной.

— Кстати, а где он сам? — спросила Мэдисон. — Диренни, в смысле.

— Понятия не имею. Его и копы ищут — у них вопросы к нему в связи с взрывом... Мне кажется, есть только одна категория людей, которая могла бы хотеть взорвать Диренни. Если 'учитель' пока не знает о нем — он отпадает. Сильвервуд — не террорист, он бы в полицию обратился, если что. Отпадает.

— Картель?

— Вряд ли, если наркобарон предпочел отдать Эль Диабло на растерзание своего человека и филиал, лишь бы не иметь с ним проблем...

— Какой еще наркобарон? — удивилась Мэдисон.

— Долгая история...

— Остаются только наши 'друзья' из Северной Кореи. Думаю, они вполне могли бы хотеть отомстить, — сказал Вукович.

— А северокорейцы к Диренни какое отношение имеют? — снова удивилась 'Медочек'.

— Это не только долгая история, но и секретная... В общем, позвоню-ка я Винтеру. Отойду на пару минут.

Трекслер порылся в истории звонков и отыскал номер, с которого ему звонил Винтер. Пошли гудки, а затем в трубке послышался знакомый голос с хрипотцой.

— Агент Трекслер?

— Он самый.

— Это хорошо, что вы позвонили, — сказал агент АНБ, — я как раз хотел сам вас набрать. Вы по поводу взрыва?

— Не совсем.

— Ну а я — как раз по этой причине. Роберт, у вас есть информация о врагах нашего общего друга, которые могли бы подложить ему бомбу?

Трекслер хмыкнул.

— Мы пришли к мысли, что это аукнулась былая услуга нашей стране. Больше вроде бы как некому пытаться его взорвать.

— Вот и мы так сразу подумали. Полагаю, корейцы попытаются еще раз, и нам срочно нужно найти нашего общего друга. Пока что он исчез, и мы его найти не можем.

— И мы не можем, — согласился Трекслер. — Собственно, коллега, я вот по какому поводу. Мы хотим, чтобы вы надавили на охрану одного казино, где наш друг выступал как-то.

— Зачем?

— Проверить, а не лжет ли нам наш общий друг. Если вы возьмете в оборот службу безопасности этого казино и заставите их признаться, что они за деньги оказали нашему другу одну услугу — значит, наш друг сказал нам правду.

— О какой услуге речь? — уточнил Винтер.

— А этого я не скажу. Если вы будете знать об услуге — будете знать, что выбивать. Суть в том, что если охрана не оказывала эту 'услугу' — она не сможет угадать, даже если они решат признаться, оговорив себя, проступок-то мелкий.

— И что тогда?

— И тогда мы узнаем, что наш друг нам лгал и вообще он охренительно многое от нас скрывает. Давайте так. Если вы получите от охраны верное признание — я скажу вам, что оно верное, и мы будем знать, что наш друг — не враг государства.

— А если не сознается?

— Если же охрана нипочем не сознается, как бы вы на них не давили, или сознается не в том... Тогда я буду знать, что наш друг владеет такой технологией, по сравнению с которой то, что там пытался украсть тот шпион — игрушка.

— Вы не знаете, что он пытался украсть.

— Неважно, что именно. У нас появилась безумная теория, что наш друг владеет технологией, которую можно увидеть только в фантастических фильмах. И эта технология, если она существует, кровь из носу у нас должны быть. Более того — еще больший вопрос в том, откуда наш друг эту технологию получил. Если ею владеет некое государство или организация — под угрозой абсолютно все. Наши ядерные ракеты, наш президент, наши секретные объекты — ничто не в безопасности.

В голосе Винтера послышался неподдельный интерес:

— А конкретнее?

— Хе-хе... Только под расписку о неразглашении, агент Винтер. В общем, если вы нам поможете — это, в случае успеха, будет отражено в моем рапорте. Либо я попрошу помочь другую контору, и тогда упоминать в рапорте буду уже их. И не забудьте, что для ловли корейских террористов вам нужен наш друг, а он если и выйдет на связь — то с нами. Так что, агент Винтер? Мы коллеги по вопросам безопасности страны или противники в межведомственной подковерной конкуренции?

Пять минут спустя Трекслер вернулся к Вуковичу и сел за стол.

— Согласился, — ухмыльнулся он.

И в этот момент Джек сказал:

— Смотрите, Диренни появился в сети.

— Вот так удача... Я его приглашаю — о том, что мы тут обсуждали о нем, ни звука. Вести беседу буду я.

Диренни почти сразу принял вызов, но прислал только аудиопоток, без изображения камеры.

— Мистер Диренни? Мы рады вас слышать в добром здравии. Что, черт возьми, произошло?

— Вы о взрыве машины? — беззаботно отозвался фокусник.

— А о чем же еще?!!

— А, ну произошел, собственно, взрыв. Мою машину взорвали. Все довольно очевидно, не так ли?

— И вы не знаете, кто бы это мог быть?

— Да кто угодно. Например, Сильвервуд. Или дружки того парня, который с косыми глазами, но не японец. Ну, который в самолете мою шутку пытался шутить...

— Нет-нет. Сильвервуд — не террорист. Он законопослушный гражданин. А вот про корейцев мы в первую очереди подумали... Мистер Диренни, где вы находитесь?

— Ага, так я взял и сказал, — фыркнул фокусник. — Откуда мне знать, что вы не сотрудничаете с теми, кто меня убить пытается? В общем, я немножко побуду в ипостаси призрака, пока полиция расследует взрыв. А насчет музейного вора — продолжаем, как и раньше. Вы продумали, где организуете ловушку?

— В общих чертах.

— Отлично. Теперь ваша задача — раструбить об этом так, чтобы узнал весь мир. Индикатором буду я. Если я узнаю откуда-то о вашей выставке — значит, вы хорошо поработали, и мой учитель тем более это знает. О, кстати, мне пора. Рад был с вами пообщаться.

И он отключился.

Трекслер забарабанил пальцами по столу.

— Странный он человек. Совершенно безбашенный. На него охотятся могущественные враги, а по его голосу и не скажешь, что его это беспокоит... Джек, у меня к тебе вопрос технического характера. Если мы принимаем твою теорию о том, что невидимость — реальная технология, а не психологический трюк — как нам обнаружить идеально прозрачного человека?!

* * *

Тирр всегда недолюбливал самолеты: ненадежные штуки. Что ни день, то где-то какой-то падает, иногда и несколько штук в один день — но людишки все равно продолжают пользоваться ими.

Как-то Тирр случайно узнал, что самолет при всем при том — относительно более безопасный транспорт, чем тот же автобус. Подумать только, автобусы опасней самолетов — и люди ими тоже пользуются!

Насчет самолетов Тирр кое-какие меры всегда принимал: на авиалинии 'Лас-Вегас — Токио' его хорошо знают, как пассажира, который путешествует с парашютом и кислородной маской, порой жестоко подшучивает над пассажирами при помощи зажигалки, похожей на гранату и способен разобраться с угонщиком. Но теперь, увы приходится лететь без парашюта: он на весь мир практически один такой, вычислят на раз, хоть полиция, хоть враги.