Это уже ставило сложную проблему перед Трекслером. Он всегда считал, что преступник должен сидеть в тюрьме, на всякое преступление должно найтись наказание, а для соблюдения справедливости существуют смягчающие обстоятельства, которых у Эль Диабло полно.

С другой стороны, с Джимми Вуковичем он работал в паре уже третий год и считал, что ему очень повезло с напарником, даже несмотря на то, что некоторые принципы Вуковича порой вступали в противоречие с буквой закона, создавая лишние трудности.

Стоит ли срок для Эль Диабло, над которым еще попотеть придется, конфликта с напарником? Трекслер рассудил, что не стоит.

— Ну, тогда у нас будет рычаг воздействия, если он откажется помогать в поимке музейного призрака, — сказал он вслух. — К тому же, мне хочется как минимум разобраться в том, как фокусник, черт подери, сумел запугать наркобарона, потому что рассказ Морено тянет только на горячечный бред. А вытаскивать на свет божий новое дело, без которого нам и так забот хватает... Проблема исчерпана, Джимми?

— Вполне.

— Тогда я озадачу наших спецов, пусть пробьют по своим базам этого Теодора Диренни.

Полчаса спустя, когда они уже подъезжали к аэропорту, у Трекслера зазвонил телефон.

— Алло?

— Агент Трекслер? — раздался в трубке голос с хрипотцой.

— Он самый.

— Меня зовут Винтер, я из АНБ. Вы интересовались нашим досье на Теодора Диренни, фокусника из Лас-Вегаса?

— Да, именно так.

— По какому делу вы его разыскиваете? В чем он подозревается?

— Возможно, это музейный вор международного масштаба.

— И это все? — спросил Винтер.

— А мало? — удивился Трекслер.

— С моей точки зрения — детский лепет. В общем, агент Трекслер, дело обстоит таким образом. Полгода назад Диренни оказал нашей стране большую услугу, обезвредив северокорейского шпиона, который кое-что ценное свистнул и пытался угнать самолет, угрожая бомбой. Это дело замяли, потому что резонанс мог бы ударить по престижу Соединенных Штатов, а сам Диренни оказался неболтливым.

— Даже так?

— Да, агент Трекслер, так. Подробности я вам не скажу, разве что под подписку о неразглашении. Но суть такая: если этот Диренни не совершил ничего тяжкого, если он не убийца, сепаратист, террорист или наркоторговец, вам лучше его не трогать. Просто потеряете время, потому что мы его прикроем и дело даже не дойдет до суда.

— Почему?

— Потому что на суде он может попросить снисхождения за прошлые заслуги, а мы категорически против того, чтобы эти заслуги всплыли. Точнее, не сами заслуги, а обстоятельства этих заслуг. Поймите меня правильно: мы тут в АНБ занимаемся первостепенными вопросами национальной безопасности, а люди, ворующие старье из музеев, угрозы для страны не представляют. Я знаю, куда бы вы с радостью вставили мне ту палку, которую я вставляю в колеса вам, но увы. Если Диренни и правда тот вор — считайте, что ему выдана индульгенция. Ну а если будете копать и выясните что-то еще, потяжелее воровства — тогда разговор другой. Но помните: это решительный человек, способный в одиночку и без оружия обезвредить профессионального шпиона с бомбой.

Трекслер поблагодарил Винтера и пересказал напарнику содержание беседы.

— Вот оно как, — задумчиво сказал Вукович.

— Но мы все равно сможем его посадить, — сказал Трекслер, — ведь он не знает, что АНБ прикроет его. Если соберем на него доказательную базу — заставим признать вину хотя бы частично. Пусть сядет на пару лет, хоть какое-то наказание.

Вукович свернул на стоянку аэропорта и заметил:

— Если он и правда 'музейный призрак' — не будет ни за что отвечать вообще. АНБ и ЦРУ станут друг другу волосы рвать, чтобы забрать его к себе из-за его талантов. Максимум срок условно и работа на правительство.

Трекслер пожал плечами:

— Тогда хотя бы стране польза. Как сказал один наш не самый лучший президент, 'он сукин сын — но это наш сукин сын'.

— Это точно. Осталось пробить, где он сейчас.

— Думаю, скоро узнаем.

* * *

Тирр как раз проснулся после праведных трудов и теперь с наслаждением вспоминал круглые глаза Сильвервуда и то, как грохнулась в обморок его жена. А всего-то и делов, что прогуляться ночью по его дому, полистать альбом с фотографиями. Фотографии были не подписанные, но Тирру не составило труда определить его родителей и сестру. Отец на одной из фотографий с крестом на животе, значит — жрец христианского бога. А значит, сам Сильвервуд в какой-то степени суеверен.

Дальше все прошло как по маслу. Полумрак хорошо скрывал все дефекты кое-как слепленных иллюзий, а поскольку призраки — прозрачны, то маг даже не напрягался над реалистичностью, и все равно эффект был что надо. А заранее заколдованный телефон замечательно завершил начатое: о, эти круглые глаза недруга вполне стоили бешеных затрат энергии.

Тирр вздохнул: он бы с радостью пошел мучить Сильвервуда и на следующий день, но невидимость и круг тишины для прогулки по дому, затем иллюзии — все это слегка превысило суточный лимит, который Тирр мог позволить себе потратить, не опасаясь остаться в критический момент выжатым досуха. Можно было бы просто угробить врага, наложив всего одну руну на его автомобиль, но Тирр не собирался лишать себя развлечения. Сильвервуд ему маленько навредил и поэтому должен страдать.

Тирр позвонил на кухню и потребовал себе завтрак в номер. Правда, он живет в этом отеле вторые сутки лишь, потому его привычек тут еще не знают.

Администратор резонно заметил, что уже вечер скоро, но маг был полон решимости получить завтрак.

— У вас на кухне несчастные случаи бывали?

— Э-э... Простите?

— Ну там взрывы газа, случайное членовредительство работников и тому подобные беды?

— Нет, сэр, а почему вы спрашиваете?

— Если я не получу свой завтрак через пятнадцать минут — будут.

Администратор, скорее всего, не воспринял слова Тирра всерьез на сто процентов, но, видимо, опасался ненужного скандала, потому что завтрак маг получил, и довольно оперативно.

Но стоило ему приняться за омлет с беконом и отбивную, как зазвонил телефон.

— Алло?

— П-простите, сэр, — услыхал в трубке Тирр, — т-только что в вестибюль зашли два агента ФБР, спросили ваш адрес и теперь поднимаются к вам в номер...

Тирр вспомнил этот неуверенный голос: гостиничный носильщик, который вчера нес его чемоданы и получил за это щедрые чаевые в пятьдесят баксов. Не то, чтобы Тирр считал такой кусок заслуженным, просто купюр мельче в кармане не оказалось.

А носильщик оказался не чужд благодарности, либо, что вероятнее, рассчитывал получить еще за свою предупредительность... Хм...

— Только двое? — спокойно спросил Тирр. — Штурмового отряда не видно снаружи?

— Н-нет, сэр, больше никого не видать.

— Тогда через пятнадцать минут принесите, пожалуйста, в мой номер мешки для мусора. Понимаете? Крепкие и непрозрачные, хорошо?

— Д-д-да, с-сэр, — в голосе носильщика отчетливо прозвучал испуг.

Тирр ухмыльнулся: отличная шутка. Бедняга сейчас точно в штаны наложит.

Однако же, вот-вот постучатся агенты... Зачем? Хороший вопрос. Но точно не с арестом, иначе не пришли бы вдвоем. Если Тирр где-то прокололся, если на его след как-то вышли, если как-то кто-то его вычислил — за столь опасным типом, как маг, приперлись бы целой толпой. Значит... Хм... Не в том ли дело, что кто-то из отправленных гнить в тюрьме недругов сумел убедить их в том, что был подставлен неким темным эльфом?

Повинуясь интуиции, Тирр провел рукой по лбу, развеивая эффект руны, затем проверил, в порядке ли на полу перед дверью рунная ловушка с триггерным глифом 'враг' и продолжил трапезу. Если агенты получили информацию о темном эльфе — Тирр рискнет и сделает неожиданный маневр. Ну а в худшем случае ему скоро принесут мешки для мусора.

Минуты через две в дверь постучали.

— Кто там?

— Добрый вечер. Мы из ФБР, и нам нужна ваша срочная помощь.

Голос подозрительно вежливый... Обманный маневр? Или действительно пришли просить о помощи? Только зачем и о какой? И главное, как они узнали, что Тирр в Филадельфии, а не в Вегасе? Впрочем, чего гадать, руна перед дверью расставит все по местам. Точнее, разложит трупы по полу, если вошедшие имеют откровенно враждебные намерения.

— А посреди ночи заявиться не догадались? — съязвил Тирр.

— Просим прощения, мы только-только из аэропорта. По всей стране мотаемся, как угорелые...

— Ну входите, угорелые...

Они вошли — оба в пиджаках, при галстуках, в туфлях, все однотонное, неброское. Вошли и сразу остолбенели слегка, увидев Тирра в его естественном виде.

— Первый раз видите темного эльфа? — полюбопытствовал Тирр, наколов на вилку кусок бекона.

— Нет, — сказал тот, что повыше, — но просто немного удивило, что вы и в отеле в гриме...

— А теперь угадайте, почему, у вас там в ФБР вроде дураков быть не должно.

— Может быть, храните свое лицо в секрете, как музыканты группы 'Лорди'? — предположил тот, что пониже.

— Так и есть... У мага-эльфа не должно быть человеческого лица, иначе кто мне поверит, что я эльф?

— А есть такие, что верят всерьез?

— Представьте себе. Так зачем пожаловали в такую рань?

Снова заговорил высокий.

— Еще раз извините за беспокойство, нам срочно понадобилась консультация профессионального иллюзиониста, мы озадачили здешний отдел, а они нашли в пределах досягаемости только вас. Видите ли, мы разыскиваем международного преступника...

— Да вы садитесь, — пригласил Тирр, — небось, устали. И начинайте излагать свое дело.

— Спасибо. Меня зовут Роберт Трекслер, это мой напарник Джим Вукович... Понимаете, мистер Диренни, мы ищем музейного вора. Человек, который входит куда хочет, берет что хочет и уходит беспрепятственно, часто под носом у охраны. Как призрак. И у нас родилось предположение, что речь об использовании каких-то очень хитрых психологических трюков с манипуляциями сознанием, внимательностью и так далее. А это как раз то, что профессионально изучают иллюзионисты. Вы на своих выступлениях демонстрируете порой парадоксальные трюки, выходящие за рамки понимания обычного человека, и мы подумали, что вам, возможно, удастся разгадать, как пресловутый вор водит всех за нос.

Тирр в задумчивости дожевывал бекон. Занятная картина получается. А господа агенты уже попались на лжи.

— Так вы определитесь, вы ко мне пришли потому, что меня нашел ваш отдел, или потому, что видели мои фокусы? — спросил он как бы невзначай и принялся намазывать плавленый сырок на тост.

— А вы не промах, — слегка скуксился Трекслер, — в общем, буду прямолинеен. Вам что-нибудь говорит имя Фрэнк Лейбер?

— Нет.

— Это наш бывший коллега, очень талантливый и опытный. Но пару месяцев назад он попал в тюрьму... Мы обратились к нему за помощью в поимке 'призрака', но он сказал, что помогать нам не будет, хотя знает, кто это, и что именно он подставил Лейбера. Затем мы обратились к сидящему там же наркодельцу, которого осудили вместе с Лейбером, и тот сказал, что подставил их некто Эль Диабло, скрывающийся под именем Теодора Диренни.

Не зря Тирра мучило нехорошее предчувствие. Надо было прикончить обоих ублюдков, колумбийцу горло перерезать в его же номере, а сыщику в машине начертать зажигательную руну... А теперь поздно, придется выкручиваться. Впрочем, есть и один плюс: жизнь, такая скучная среди людей, снова становится интересной. Теперь Тирр Волан, глава Дома Диренни, должен использовать не простые решения, основанные на магии, а сложные, хитрые и многоходовые комбинации. Аналитические способности людей-сыщиков против хитрости, коварства и находчивости уроженца Мензоберранзана — кто кого?

Но на лице Тирра не лрогнул ни один мускул.

— Вы продолжайте, я слежу за ходом вашей мысли, — сказал он и откусил кусок тоста с сыром.

— А вы не хотите прокомментировать услышанное?

— Я не собираюсь комментировать заявления уголовников, по крайней мере до тех пор, пока у вас не появится ордер. К слову, сотрудникам ФБР разрешается проникать в чужое жилище обманом?

— Вообще-то, обмана нет, — извиняющимся тоном заговорил Вукович. — Мы действительно ищем музейного вора и намеревались заручиться помощью иллюзиониста, который помог бы нам понять, как преступник делает то, что делает. А затем внезапно появилась информация о том, что 'музейный призрак' — это вы. Конечно, ни наш бывший коллега, ни наркоделец никак не доказали свою правоту. Но какая, в таком случае, у них причина называть ваше имя, если вы не знакомы?

Отрицание — такой же верный путь к плохому исходу, как бегство от пещерного четырехрога. Только навстречу, вперед и в сторону, если не хочется закончить жизнь под тяжелыми копытами. У людей такой маневр называется лобовой атакой.

— А какое отношение имеет мое с ними знакомство с 'музейным призраком'? Вы уж определитесь, вы музейного вора ищете или пытаетесь оправдать своего непутевого коллегу. А то входите якобы за помощью, а затем сразу пытаетесь в чем-то обвинить. Если считаете, что музейный вор — я... Ну, тогда непонятно, для чего вы приперлись, не имея ордера.

— На самом деле, мы сомневаемся, что это вы, потому что узнали даты ваших прошлых представлений в Вегасе. У вас алиби минимум на одно вопиюще дерзкое ограбление, приписываемое 'призраку'. Понимаете, мистер Диренни, с одной стороны, нам нужна помощь кого-то очень компетентного в деле психологических трюков и фокусов, но тут внезапно ситуация сильно усложнилась тем, что рассказали нам Лейбер и наркоделец. То есть, хотелось бы прояснить обстоятельства вашего с ними знакомства, скажем так. Не для протокола, разумеется.

— Тогда вынимайте и выключайте мобильники, диктофоны и прочие приборы.

Агенты переглянулись и полезли в карманы. На столе оказались два смартфона и диктофон.

— А второй диктофон?

— У меня его нет, — сказал Вукович.

Тирр взглянул на него в свой заколдованный кварц, который всегда носил на цепочке, но никакой электроники не обнаружил.

— А что это у вас за кристалл такой?

— Он показывает мне, лжете вы или нет.

— Серьезно?

— Конечно, — кивнул Тирр с подчеркнутой серьезностью. — У всех темных эльфов такой есть. Мы храним в них свои души и магические силы.

Затем он мысленно продекламировал заклинание круга тишины на случай, если за стеной сидит прослушка, глотнул чая из кружки и откинулся на спинку кресла.

— Итак, что вас интересует?

— Ну, для начала, почему Лейбер и Морено говорят, что это вы их подставили?

Тирр хмыкнул.

— Выражение 'подставил' подразумевает, что в тюрьму садится невиновный. Я помог вам упечь за решетку двух преступников, одного из которых вы и сами безуспешно пытались посадить, а заодно и кучу его подчиненных.

— То есть, вы признаетесь, что подбросили им кокаин?

Тирр очень ждал этого вопроса.

— Если бы я подбросил им кокаин — думаете, признался бы в этом? Господа, ну вы хоть мозги включайте, что ли...