Разумеется, без парашюта — это неудобство, не более того. На самом деле, маг вполне способен покинуть самолет на большой высоте и спуститься без помощи технических средств, но Тирр такое однажды проделал, выпрыгнув из самолета на высоте нескольких километров и приземлившись благодаря левитации, и теперь знает: это удовольствие так себе. Впрочем, на всякий случай в кармане лежат гоночные очки, а место он занял, как всегда, возле двери. Чуть что — на то, чтобы выбраться из падающего самолета, у него уйдет несколько секунд.

План Тирра прост: он не будет нигде пользоваться документами и карточкой. Точнее, будет, но не своими, а где воспользуется — там не задержится. Он полетел в Майами, перекантовался в аэропорту несколько часов с украденным паспортом, а теперь летит обратно в Филадельфию. Сильвервуд не избежит своей кары, а после того, как Тирр с ним закончит — можно будет разбираться с другими проблемами. А пока он все время в пути — его не найти и не настигнуть.

Из недостатков — надо подолгу болтаться в небе. Скукота. А если еще и в соседнем кресле попадется какая-то старая мымра, сующая свой нос не в свои дела, или тому подобное вредное существо — к концу таких полетов величайшему магу двух миров приходится прилагать некоторые усилия, чтобы не устроить в самолете кровавую баню. Увы, людишкам не дано понять, насколько мерзкими и невыносимыми они порой бывают.

Впрочем, в этот раз дело с соседом обстоит куда лучше: в соседнем кресле сидит совершенно спокойный и несуетливый пассажир. Рост — метра два, внешность классического мордоворота-вышибалы, массивный лысый череп. И при всем при этом он читает книжку: не самое обычное занятие для вышибалы. Читающий вышибала — сродни выжившему динозавру: вроде бы теоретически возможно, но никто не видел.

Ну а с другой стороны — ему, Тирру, какое дело? Читает — и ладно, лишь бы дремать не мешал.

Где-то половину полета маг продремал, проснувшись только когда разносили напитки и сэндвичи, однако во второй половине полета он проснулся. Спать уже не хочется, делать нечего... Воистину, худший попутчик — скука: ее нельзя уработать никак, ни огненным шаром, ни психокинетическим ударом.

Скосив глаза, Тирр заметил, что книга написана на русском, и как раз в этот момент амбал перевернул последнюю страницу, дочитал, со вздохом закрыл и спрятал в сумку, а затем печально уставился в иллюминатор на однообразные белые облака.

— Все хорошее когда-нибудь заканчивается, верно? — сказал Тирр по-русски.

— Так и есть, — согласился амбал, — и книги — не исключение. Я, как обычно, за суетой житейской не успел запастись новой книгой, пришлось снова 'Меч без имени' перечитывать. Ну хотя бы повезло соотечественника встретить... или вроде того.

— Строго говоря, я из Тибета, — ответил маг, — и сам не русский.

— Хм... А говорите очень чисто, без акцента, — заметил попутчик.

— Да я легко учу языки. Пришлось по свету помотаться — из Тибета в Россию, из России в Японию, живу там, работаю тут... Как тут без языков обойдешься?

Амбал согласно кивнул:

— Как я вас понимаю... Сам родился в Таллине, потом перебрался в Швецию, теперь вот в США живу. Как итог — говорю на четырех языках, благо, два из них родные: я наполовину русский, наполовину эстонец. На них редко поговорить удается, к сожалению.

Тирр вздохнул: людей трудно понять. Какая разница, какой язык? Родной, не родной — что с того? Приезжаешь в другое место, где говорят на другом языке — учишь его. Ну или переносишь в свою голову знания кого-то из местных, если владеешь магией. Это нормально, как же иначе? А родной язык... Тирр вот свой родной начал забывать понемногу: за шестнадцать лет в мире людей он не сказал на нем ни слова. Безусловно, язык дроу — самый лучший, функциональный, удобный и благозвучный, неуклюжие людские наречия и рядом не стояли — но что толку? Ведь не с кем говорить: других носителей языка дроу на Земле нет. Точнее, Тирр так думал вначале: потом у него появилась гипотеза, что его якобы погибший учитель на самом деле тоже удрал на Землю. И вот теперь гипотеза эта хоть и не доказана, но уже обрела некоторую практическую реальность.

— Увы, это обычное дело для тех, кто покинул родные края, — сказал он вслух.

— Вы совершенно правы, — согласился амбал и протянул руку: — Михаил. Михаил Готовцев.

— Теодор Дрейзе, — назвался вымышленным именем Тирр и обменялся рукопожатием с новым знакомым.

— Очень приятно. Теодор, а вы кем работаете? По торговой части?

— С чего такая мысль? — удивился маг.

— Живете в Японии, работаете в США. Стало быть, часто мотаетесь туда-сюда. Вот и приходят в голову мысли о ком-то вроде экспедитора...

— Да нет, я иллюзионист. Прилетаю, даю серию представлений — и домой.

— Ха! Интересная у вас профессия, Теодор. А какие фокусы вы показываете?

Тирр вынул из кармана первую попавшуюся монетку и продемонстрировал ее на ладони:

— Вот обычный четвертак. Сжимаю кулак, разжимаю — ой, он исчез! Сжимаю, разжимаю — о, вот же он! Сжимаю-разжимаю — он снова исчез. Есть монетка — нет монетки. Есть монетка — нет монетки.

— Круто! — одобрил Михаил. — Только я понять не могу, как монетка могла исчезать, если вы не делали никаких хитрых движений рукой, чтобы спрятать ее в рукав...

Тирр хмыкнул:

— Если бы мои фокусы можно было так легко понять — кто бы ходил на них смотреть?

— Логично. Можно взглянуть?

— Конечно, — сказал Тирр и протянул попутчику четвертак.

Тот повертел его в руках, поскреб ногтем и с легким разочарованием пробормотал:

— Так он действительно обычный...

— Ну а как же иначе? Я могу что угодно заставить исчезнуть... Однажды на представлении даже одного скептика 'исчезнул' в параллельное измерение и довел его жену и сына до слез.

— Жестоко...

— Я не люблю скептиков. Если у зрителя на лице нет благоговения и восторга — это моя первоочередная жертва... Я имел в виду — доброволец. А кто сам выходит на сцену с желанием испортить мне шоу... Тот и вовсе пощады пусть не ждет.

— Эх-х, — вздохнул Михаил. — Я вообще люблю свою работу и хорошо ее делаю, но порой, встречая кого-то с необычной профессией, думаю, что мне тоже стоило бы выбрать что-то экзотическое...

— А кем вы работаете? — полюбопытствовал Тирр.

— Инженер-электронщик я.

— Вы делаете все эти хитроумные штуки, которые много сами чего умеют? Двери перед людьми открывают, свет в холодильнике включают?

— Ну, можно и так сказать.

Тирр нахмурился:

— Давненько я хотел кого-то из вашей братии повстречать и кое-что сказать... Вынужден выразить вам, электронщикам, мое бесконечное неудовольствие. Вы много всего наизобретали такого, что само что-нибудь делает, но никто из вас не додумался изобрести самокопающую лопату.

Михаил начал ухмыляться:

— Самокопающую лопату? Вам только ее для полного счастья не хватает?

Тирр взглянул на собеседника без тени усмешки:

— Да, именно так. Единственная самоработающая вещь, которой мне в жизни однажды очень сильно недоставало — самокопающая лопата. Хоронил я как-то одного человека, который мне в лицо пистолетом тыкал — так кровавые волдыри натер обычной лопатой... Первый и единственный раз в жизни.

— Простите, не понял... — не врубился с ходу Михаил. — Как вы его хоронили, если он вам пистолетом...

— Он вначале тыкал. А потом уже я его хоронил... Второе — следствие первого, понимаете?

Михаил засмеялся, но как-то нервно.

— Да насчет инструмента — это не мой профиль. Я больше по части мобильной связи специализируюсь. Управляющие модули для вышек разрабатываю.

Тирр навострил уши:

— Для каких вышек?

— Сотовой связи. Вышка — это то, что служит связующим звеном между центром связи и вашим мобильником.

— Хм... А я и не знал, что там вышки еще есть... Век живи — век учись...

И тут Тирру в голову пришла новая мысль. А что, если агенты ФБР для поимки музейного вора в состоянии невидимости придумают некую штуку, которая сможет усложнить жизнь Тирру? Если Тирр хочет добраться до Харримандира раньше, чем его схватит ФБР — ему придется действовать прямо там, на месте, потому что даже схваченный, учитель наверняка недолго будет в их руках, а потом — снова поминай, как звали. Больше Тирр его не найдет.

— Слушайте, Михаил, насчет экзотической работы... Давайте сыграем в игру.

— В какую? — оживился попутчик.

— Предположим, к вам придут агенты ФБР и попросят придумать способ обнаружить невидимку. Вы бы за это взялись?

— Невидимку?

— Именно. Невидимого человека в шапке-невидимке. Как бы вы его обнаруживали в большом помещении? Или вообще на открытом пространстве?

Михаил взялся рукой за подбородок.

— Какова природа этой невидимости?

Вопрос внезапно поставил Тирра в тупик. Действительно, а какова природа его невидимости? Он никогда не задумывался об этом: просто использовал заклинание да и все. Более того, в родном Подземье он бы не мог задаться таким вопросом вообще: магия есть магия, какая еще природа может быть у невидимости?! Однако на Земле ему пришлось вникать в некоторые тонкости, чтобы модифицировать свои заклинания под новый мир, полный странных немагических вещей вроде камер и телефонов. И потому принципы света, зрения и оптики он кое-как понимает.

— Ну, давайте предположим, что речь об оптической невидимости. Лучи света проходят сквозь невидимку, не задерживаясь.

— Честно говоря, не представляю себе, как это возможно. Вот если мы предположим, что свет огибает препятствие...

— Ну хорошо, пусть огибает.

— Он невидим только в видимом спектре?

— В инфракрасном тоже. Невидимку нельзя обнаружить никаким оптическим способом. Какие другие способы вы могли бы предложить?

Михаил задумался.

— Простейший способ — что-то вроде радара, но если гипотетический невидимка пропускает через себя излучение видимого спектра — нет оснований полагать, что излучение с большей или меньшей длиной волны будет от него отражаться. Так что ультрафиолет, радиоизлучение и все остальное излучение отпадает. Зато можно сделать ультразвуковой сонар, аналогичный тому, который у летучих мышей.

— И как он будет работать?

— Покажет расстояние до ближайшего твердого предмета в том направлении, куда смотрит. То есть, если прибор направлен на стену, до которой четыре метра, но показывает расстояние в два метра — значит, наш невидимка стоит в двух метрах от нас.

Тирр кивнул:

— Да, это сработает. Но неудобно.

— Если иметь целую систему таких сонаров, передающих показатели на компьютер — компьютер сможет нарисовать звуковую карту помещения или пространства в реальном времени и покажет в том числе и невидимый объект. Если компьютер будет обрабатывать еще и видеосигналы с камер — сможет не просто показать всех людей поблизости, но и выделить цветом невидимку.

— Хм... Это уже более чем действенный метод, — одобрил Тирр. — А все это сложно изготовить?

Михаил почесал затылок.

— Вопрос скорее в стоимости оборудования. Я не уверен, выпускаются ли где-то в мире необходимые приборы — но технически тут нет ничего невозможного. Ну и программу для компьютера написать, которая все это будет обрабатывать... Хотя есть и другой способ, попроще. Правда, он только в помещении сработает. Закачать в комнату химический маркер, который светится в ультрафиолете. И получится, что окружающий воздух наполнен светящимся составом, а объем, занимаемый прозрачным телом — нет.

— Это ничего не даст, — возразил Тирр. — Ведь невидимка полностью прозрачен, а значит, этот самый маркер будет просвечивать сквозь него.

Михаил чуть подумал, затем ответил:

— Верно. Но если комната не очень большая, положим, метров десять, то для камеры, стоящей у стены, невидимка будет выглядеть как силуэт, примерно на четыре-пять процентов менее яркий. Потому что светиться будет не десятиметровый слой воздуха, а десять метров минус толщина тела... Знаете, есть еще более простой способ. Порошковый огнетушитель. Или просто врубить противопожарную систему: вода будет стекать по невидимому телу и обрисует его.

И тут Тирр ужаснулся. Долгое время он считал заклинание невидимости ответом на множество проблем и опасностей, а оказывается, что это не такое уж и ультимативное средство. Невидимка всемогущ и неуязвим — но только пока противник не знает о самой возможности невидимости. А парни из ФБР уже знают, и потому им не нужны никакие хитроумные средства: достаточно просто пустить воду с потолка. Вода — природный нейтрализатор магии, и хотя некоторое время струйки воды, касаясь невидимки, сами будут становиться невидимыми — долго Тирр не сможет оставаться невидимым под оросителями, а его учитель и подавно: знает он, конечно, очень много, но по силе Харримандир Тирру не ровня вообще ни в какой мере. Вода 'смоет' с него заклинание невидимости в считанные секунды.

— Поразительная простота, — сказал Тирр вслух, — и как это я раньше сам не додумался?

Он поболтал с новым знакомым на разные ничего не значащие темы — просто чтоб развлечься. Время кое-как скоротал, а под конец еще и узнал про морскую выставку, полную в том числе и пиратских экспонатов, которая откроется через несколько дней в одном из выставочных центров Филадельфии.

— Все сплошь антиквариат — всему по триста-четыреста лет, — поведал Михаил. — Есть пара подлинных вещей, принадлежавших некоторым более-менее известным пиратам. Но знаете, какой там есть любопытный артефакт? Бутыль рома, поднятая с затонувшего британского корабля. По удивительному стечению обстоятельств, бутылка хранилась в хорошо просмоленном ящике, да еще и была закупорена воском, а не пробкой, поэтому никак не пострадала от нахождения на дне морском. Датируется серединой восемнадцатого века — это практически возраст старейшего в мире вина, пригодного к употреблению. Старейший в мире ром раньше был тысяча восемьсот тридцатого года, но теперь нашлась еще более старая бутылка.

— Хм... Надо будет сходить, — сказал Тирр.

— Угу. Я тоже пойду. Все-таки есть что-то манящее в старых вещах...

Маг согласно закивал, а про себя подумал, что теперь знает, где парни из ФБР собрались ловить Харримандира.

А теперь, дорогие читатели, я расскажу вам притчу.

Однажды в одну французскую винодельческую деревушку должен был приехать епископ. Вот священник накануне собрал свою паству и говорит им, мол, так и так, приезжает великий человек, праведник, это для нас большая честь и все такое. Мы должны уважить епископа. Для этого ночью, когда епископ будет отдыхать с дороги, каждый из вас должен прийти тихо к моему дому и вылить в кадку для умывания кувшин вина. Вас много, а что такое кувшин вина, если у каждого в подвале вина бочка, и не одна? А епископ наутро будет умываться чистейшим вином.

Ладно, все всё поняли и разошлись. Приехал епископ вечером, остановился в доме священника. Ну и ночью, значит, один крестьянин взял кувшин вина, собрался идти к священнику, но затем стало ему жалко этого кувшина. И правда, зачем вино тратить? Людей много, один кувшин воды в кадке вина будет незаметен. И он пошел к дому священника с кувшином воды.