— Кажется, так оно и есть... Если, конечно, у кого-то не дрогнет рука восседать на стуле, которому триста пятьдесят лет, за столом, которому столько же, и кушать яичницу с беконом из тарелки, возраст которой тоже на века идет... То да. Практически всему украденному — утвари, мебели, гобеленам, картинам — можно найти применение по их прямому назначению... Мистер Лейбер, вы полагаете, что вор... ворует для себя, полностью игнорируя все, что не нужно в повседневной жизни?

Заключенный пожал плечами:

— Почему нет? Допустим, еще можно придумать объяснение, что вор не знал о сабле, привезенной из музея другой страны. Но все остальные случаи, когда он игнорировал более ценные вещи... По всему выходит, что он действительно ворует для себя, или для человека, который платит безумные деньги за обладание вещами, чья рыночно-аукционная стоимость ниже стоимости похищения. Так что насчет видео, о котором вы говорили?

Трекслер взял с пола дипломат и вынул из него ноутбук.

— Любуйтесь. Вор вывел из строя все камеры наблюдения еще до проникновения внутрь, но там дополнительно установили еще четыре инфракрасные камеры с автономным питанием, о которых вор не знал поначалу... На две из них он попал, при этом заметил только одну. Вот, смотрите.

Лейбер увидел, как посреди зала внезапно появился идущий человек в черном плаще и шляпе, с сумкой через плечо. Он буквально шагнул из воздуха.

— А это не может быть сбоем камеры? Тут ничего не вырезано?

— Нет, обратите внимание на тайминг. Это была непрерывная съемка в течение всего времени.

Похититель подошел к стеклянному контейнеру, при этом закрыв его собой, и, стоя спиной к видеокамере, начал совершать движения, очень похожие на те, которые совершает человек, достающий из микроволновки разогретые пирожки. Открывает дверцу, начинает перекладывать экспонаты в свою сумку, закрывает дверцу, поворачивается и идет в то же место, откуда материализовался. За его спиной — целый и неповрежденный куб, уже пустой. По пути вор внезапно остановился, его лицо, скрытое за темными очками, повернуто к камере. Секунду спустя изображение пропало. Затем на видео появилась картинка с другой камеры, на которой было хорошо видно, как вор спокойно пошел дальше и внезапно просто исчез. Еще через пять секунд в поле зрения камеры показались вбегающие охранники.

— В общем, вы сами все видели, мистер Лейбер. Он появился из воздуха, открыл закрытый контейнер, забрал, что хотел, и ушел. Камера, которая сняла первую часть, попросту сгорела... Разумеется, охрана не видела никого постороннего. Они обнаружили, что с камер наблюдения пропали картинки, между выходом камер из строя до появления охраны прошло четыре минуты и семнадцать секунд. 'Призраку' этого хватило. Нетривиальная задача. В общем, мистер Лейбер. Бюро готово забрать вас из тюряги, и если вы поможете его найти — сильно сократите себе срок отсидки...

— Нет, — медленно произнес заключенный, — я не буду помогать вам его искать.

Трекслер не поверил своим ушам.

— Почему?!

— Потому что один раз я его уже нашел. Не уверен на сто процентов, но почти уверен, что знаю, кто это.

— Кто?!!

— Тот, кто упек меня за решетку.

Трекслер быстро переглянулся с напарником: разговор принял очень неожиданный поворот.

— Простите, мистер Лейбер... Я читал ваше дело, но не понимаю, о ком вы?

Заключенный горько усмехнулся:

— Агент Трекслер, вы правда думаете, что я, собаку съевший в том числе и на расследованиях, связанных с наркотиками, стал бы везти пять кило кокаина в запаске своей машины?! Я хорошо зарабатывал и с наркотиками не связался бы нипочем.

— Погодите, но вы же признали в суде свою вину и дали показания против...

— Хосе Морено — такая же жертва подставы, как и я. Да, он-то человек картеля, но неужто вы думаете, что фигура такого размаха будет хранить кокаин в гостиничном номере и адреса своих 'предприятий' — в записной книжке? Кокаин подбросили нам обоим, я признал вину и оклеветал его лишь для того, чтобы получить двенадцать лет, а не сороковник, как он. О кокаине я узнал лишь тогда, когда его вытащили из моего багажника...

Трекслеру понадобилось добрых тридцать секунд, чтобы осмыслить услышанное, однако Джимми Вукович соображал немного быстрее.

— Мистер Лейбер, я ничего не путаю? Вы невиновны, кокаин подброшен вам, предположительно, этим же самым 'музейным призраком', и вы знаете, кто это, но предпочли признать вину?!

— Именно.

— Почему?!!

— Потому что если бы я сказал, кто подбросил мне кокаин, смеялись бы все и долго, а если б я продолжал настаивать — оказался бы в психушке. И если скажу сейчас вам — вы повертите пальцем у виска и уйдете. Так что я вам не скажу, и вы уйдете, но хотя бы не будете считать меня психом.

Тут Трекслер, наконец, попытался взять ситуацию в свои руки:

— Мистер Лейбер, я вам торжественно клянусь, что не буду вертеть пальцем у виска. Я уже готов поверить хоть в сатану, потому что происходящее все равно не укладывается в голову, и...

— Есть вторая причина, агент Трекслер. За первое нахождение я получил двенадцать лет, хотя мог бы и жизни лишиться. Он не убил меня только потому, что знал: мне никто не поверит, а раз так, то можно просто отправить меня гнить в тюрьме, это веселее, чем убить, и оригинальнее... А он большой оригинал. И если внезапно окажется, что мне кто-то верит... Не думаю, что он оставит меня в живых во второй раз. И вас тоже не оставит, между прочим.

— То есть, вы так сильно боитесь его, что предпочитаете гнить в тюрьме, будучи невиновным, вместо того, чтобы разоблачить его и очистить свое имя?! Вам сидеть еще почти двенадцать лет!

Лейбер остался спокойным.

— Восемь, агент, восемь, я выйду за хорошее поведение. Видите ли, на самом деле я кое в чем виновен. Я помогал Хосе Морено найти 'призрака', зная, что тот собирается его убить. Так что я получил по заслугам, в какой-то мере. А колумбиец хорошо заплатил мне за работу, и эти деньги я успел перепрятать на анонимный счет в офшоре. Потому я тихо и спокойно отсижу свои восемь лет, выйду досрочно и уеду куда-то в солнечные края, где меня все-таки ждет мой райский уголок. А вам, господа, дам совет. Саботируйте расследование. Имитируйте бурную деятельность, но не более. Не ищите 'призрака', потому что от встречи с ним вас ждет только беда. Когда я сам приступал к поискам, меня предупредили, что я охочусь на самое опасное существо на Земле. Я не поверил — и вот я получил двенадцать, а Хосе Морено, который рискнул и пошел на поиски того, кого его босс называл 'Эль Диабло', отхватил сорок лет и живым на волю если и выйдет — то восьмидесятилетним стариком. Но вы меня, конечно же, не послушаете, а когда поймете, что стоило бы — будет уже поздно.

* * *

Дороге в аэропорт Трекслер преимущественно молчал. Он был зол и раздосадован: сутки времени впустую. Бывший коллега внезапно предпочел сидеть в тюрьме, но не связываться с неуловимым музейным вором. То ли тут дело не совсем чисто, то ли Лейбер оказался трусом, однако интуиция совершенно правильно подсказала Трекслеру, что попытки перетянуть его на свою сторону обречены на неудачу, равно как и попытка заставить его выдать имя 'призрака'.

— Слушай, Бобби... — внезапно сказал Вукович.

— Что?

— У меня есть предположение, как этот гребаный 'музейный призрак' умудряется исчезать под носом у охраны.

— И как же? — оживился Трекслер.

— Ты знаешь, что такое ложная слепота?

— Нет.

— Объективная видимость изображения при отсутствии субъективного восприятия этого изображения. Такое бывает у некоторых больных с определенными повреждениями мозга. Такой больной на вопрос, видит ли он, скажет, что не видит. Но если поставить перед ним яблоко и спросить какого оно цвета — он даст правильный ответ. Парадоксальную ситуацию, при котором якобы слепой знает цвет яблока, сам больной объясняет чем-то вроде 'я догадался'. Вот я и думаю, а не мог ли 'призрак' освоить некий похожий механизм работы человеческого мозга?

— Бобби, ты упускаешь одну деталь. У видеокамер мозгов нету. Как он ее заставляет не видеть себя?

— Как вариант — камера его видит. Но на записи он не виден нам.

— Не бред ли?

— На фоне того факта, что 'призрак' сжигает камеры взглядом — не бред. И заканчивай играть на его стороне.

— В смысле — на его стороне?

— Мы ловим преступника, который, возможно, использует какое-то научное открытие, известное только ему. А всей остальной науке оно пока неизвестно и даже кажется невозможным. И в этой ситуации любой, кто критикует гипотезы в духе 'да ну, это бред, это невозможно' — по сути, играет на стороне преступника. И насчет самой ложной слепоты... Есть еще такая штука, как слепота невнимания. Это психологическая неспособность обращать внимание на какой-либо объект, причем человек ничем не болен и не страдает проблемами со зрением или головой. Чисто на уровне психологии. Можно описать явление как неспособность индивида увидеть неожиданно возникший в поле зрения раздражитель. Вот смотри, охрана забегает через единственный вход и никого не видит. Хотя выйти вор не мог, ибо выход — именно что только мимо охраны. Значит, он был там, внутри. И у нас два варианта: либо хитрый психологический трюк, либо шапка-невидимка.

— Ну почему же, — с наигранной серьезностью ответил напарнику Трекслер, — в шапку-невидимку поверить и то легче. Ну, то есть, в оптический камуфляж, делающий носителя прозрачным, вроде как у пришельца в фильме 'Хищник'.

— Ну вот, ты снова шутишь. А теперь на одну минуту представь, что вор — действительно инопланетянин с таким камуфляжем. Отвергая эту гипотезу на начальном этапе, мы лишаем себя шанса его поймать.

-... А принимая — обрекаем себя же на бессмысленный труд, если нет никакого пришельца. И мой вариант вероятнее твоего.

Вукович вздохнул.

— Шапка шапкой, но речь-то шла о психологическом феномене. О реально существующем феномене. Вот как думаешь, может ли на футбольном матче появиться невидимая горилла? Вроде бы бред, но такое однажды было сделано.

— Что ты имеешь в виду?

— Эксперимент такой провели. Две команды, одетые в белые и черные рубашки, играли, пасуя друг другу баскетбольный мяч. Подопытным было предложено считать количество передач у обеих команд. И в какой-то момент на поле появился человек в костюме гориллы.

— И?

— Половина зрителей его не заметила. Просто потому, что была очень сконцентрирована на подсчете пасов. Этот эксперимент так и называется — 'невидимая горилла'. Так вот, что, если наш вор нашел способ не позволять себя видеть в ста процентах случаев? Нашел некий механизм в человеческом мозгу, при котором эффект ложной слепоты срабатывает безотказно?

Трекслер вздохнул. Напарник — человек умный, но не совсем практичный, в то время как федеральное бюро расследований работает на результат.

— Окей, Джим. А теперь представь себе, каким лакомым куском было бы это умение для ЦРУ, Моссада, ГРУ и прочим, прочим, прочим?

— Еще бы!

— Ну вот. Если бы его можно было открыть — а господь свидетель, научные исследования были всякие на эти темы, вплоть до телепатии — уже бы открыли. А если не открыли до сих пор — и мы с тобой не откроем. И потому, если наш фигурант такое умеет — знание этого факта нас никак к нему не приближает. Он знает, как это делается, а мы — нет.

— Но я знаю, кто знает.

Трекслер отдал Джиму одно очко: бросать эффектные реплики он умеет.

— И кто же это?

— Тот, кто, может быть, не так сильно продвинулся в этом направлении — но все же продвинулся и использует слепоту невнимания в профессиональной деятельности. Иллюзионисты — вот кто. В частности, есть эксперимент с фокусом 'исчезающий объект в руках фокусника'. Данный трюк был показан зрителям несколько раз, пока они не начали замечать объект, который выпадает из руки фокусника. Большинство замечает объект со второго раза. С первого — единицы. Что, если существует усовершенствованный трюк, работающий на предметы размером с человека? Если мы хотя бы поймем, как примерно он может работать...

— Ну, отчего ж не попытаться... У тебя есть знакомые фокусники, которые согласятся раскрыть свои тайны?

— Нет, но познакомиться не проблема. Я на днях видел передачу, где как раз один фокусник преспокойно рассказывал, как он делает свои фокусы. Вроде бы Ладлоу, то ли Томас, то ли Терренс...

— Ладно, сейчас озадачу спецов из управления, — согласился Трекслер и достал телефон.

Двадцать минут спустя спецы отзвонились, и стало ясно, что придется поискать другого фокусника себе в помощь.

— В аварию попал? — спросил Вукович, когда Трекслер поблагодарил за информацию и отключился.

— Вроде того, да не совсем... Вчера он разогнался по городу до двухсот пятидесяти, пролетел десяток кварталов, чудом никого не сбив, и выпрыгнул из машины, когда перекресток перекрыл панелевоз. Куча ссадин и ушибов, несколько переломов. Ну и ободрался об асфальт слегка... теперь в больнице, и лежать там ему месяца два минимум. Это еще повезло: он чудом не угодил под колеса полицейской машины, водитель успел отвернуть в последний момент.

— Тут верней было бы задаться вопросом, сколько ему после этого сидеть... Месяцев на шесть потянет, а может и на год... Смотря чем он так упоролся.

— Ничем. У него в крови алкоголя нашли настолько мало, что это не тянет даже на рюмку коньяка за обедом. Может, конфета с ликером... Наркотиков нет. Только тут деталь интересная. Во время своего стритрейсинга с полицейским кортежем Ладлоу позвонил в службу спасения и сообщил, что в его машине отказали все органы управления, кроме руля, и скорость она набирает сама. Автомобиль, ясное дело, разбит в хлам, но пока что эксперты не нашли никакого вмешательства. Никаких неисправностей или других причин, по которых все-все-все, включая ручник, коробку и тормоза, внезапно заклинило.

Вукович плавно свернул с автобана на обочину, припарковавшись почти под самой вывеской закусочной.

— Проголодался я. До рейса еще час?

— Полтора. У меня тоже живот начинает бурчать...

Они зашли внутрь, купили по паре маленьких пицц с соком и сели за ближайший столик.

— Бобби, а какая машина была у Ладлоу? Не из новейших ли? Не могли ее хакнуть?

— Ты видел хоть одну машину, где педаль тормоза связана с компьютером? Гидравлику хакать пока не научились, слава богу, причин якобы заклинивания тормоза эксперты пока не нашли... Ты намекаешь, что Ладлоу могли отомстить за выдачу фокусов другие иллюзионисты?

— Почему нет? Гидравлику не хакнешь, но мы с тобой сейчас пытаемся поймать типа, который, видимо, преспокойно взламывает человеческое сознание.

Трекслер прожевал кусок и заметил:

— Во-первых, происшествие с Ладлоу — не наше дело. Во-вторых, тебя послушать — так мозгоправы уже на каждом шагу... Возможно ли вообще заставить человека разбиться на машине? Гипноз, знаешь ли, работает только на добровольцев, которые хотят быть загипнотизированными...