— Не обязательно гипноз. Есть такая штука, как феномен 'гигантской руки'. Это иллюзия, которая возникает примерно у каждого седьмого летчика хоть раз в жизни. Не вдаваясь в подробности, это такая ситуация, когда летчику кажется, что его самолет ведет себя не так, как должен, не слушается управления. Хотя на самом деле самолет полностью послушен штурвалу. Вот только летчик в процессе борьбы с якобы неправильным поведением машины не замечает, что заставляет самолет вести себя 'странно' он сам.

— Хм... И что в таком случае делать?

— Прекратить привычное управление. Держать штурвал коленями или двумя пальцами, а не кистью. Если с Ладлоу случилось то же самое — его тормоз на самом деле не клинил. Клинило его подсознание, не позволяя нажать на педаль... Я тебе проще объясню. Допустим, дадут тебе лук, который ты натягиваешь полностью с большим трудом. Так вот, стоя на одной ноге ты его не натянешь. Подсознание не позволит твоему телу работать на пределе, имея ненадежную опору, даже несмотря на то, что в процессе натягивания лука ноги участия не принимают. Просто подсознание не видит разницы между поднятием полуцентнера и натяжением лука с аналогичным усилием.

— Хм... Джимми, в любом случае, даже если какой-то фокусник наказал предателя — это не наше дело, а местных копов. Нам надо думать, где взять нового фокусника, который согласится помочь...

— Как вариант, в Вегасе. Там самый высокий процент фокусников на душу населения, как мне кажется.

И тут Трекслер замер, словно громом пораженный, с поднесенным ко рту куском пиццы.

— Бобби?..

— Вегас, мать его в бога душу, Вегас! Джимми, как же мы раньше не сообразили! Ведь Лейбер нам все же подсказку дал!

Вукович приподнял бровь:

— Ты имеешь в виду... Черт. И правда, это же очевидно. Лейбер находит 'призрака', призрак подбрасывает наркотики ему в машину и его клиенту в номер. А дело-то было в Вегасе...

— Именно, Джимми! Лейбер был нанят, чтобы найти кого-то, кого колумбиец называл 'Эль Диабло', и нашел его в Лас-Вегасе! Но тут важно не только 'где', но и 'как'! Ведь 'Эль Диабло' проник в номер отеля с большим пакетом кокаина незамеченным. Зашел, положил, ушел! Это, черт возьми, ничего тебе не напоминает?!

— Уточню. Зашел, положил, вписал в записную книжку колумбийца адреса точки приема 'снежка' и точек сбыта...

Трекслер кивнул:

— Вот именно. И если Лейбер не солгал — адреса должны быть записаны другим почерком! Ведь это же очевидно! Ладно, Лейбер запуган, но колумбиец же не трус, он сам пошел искать этого таинственного типа... Почему Хосе Морено на суде не заикнулся об этом?

— А толку заикаться, если его опознали как своего босса два десятка наркоторговцев, схваченных по этим адресам? Господин судья, я требую закрыть дело, потому что адреса точек, торговлю кокаином в которых я курирую, вписал в мою записную книжку не я!

— Да, но тут вопрос. Откуда вписавший знал адреса?! Значит, у него у самого рыльце в пушку. Он как-то был связан с картелем. И Хосе Морено, получив сорок лет, уже ничего не терял, если б сдал своего врага. Напротив, он добился бы смягчения приговора за содействие... Бред...

Джимми Вукович пожал плечами.

— А ты вспомни слова Лейбера. 'Если я вам скажу, вы повертите пальцем у виска и уйдете. Потому я не скажу, и вы просто уйдете, но хотя бы не будете считать меня психом'. Видимо, колумбиец тоже так подумал. Отвертеться не выйдет, так зачем еще людей смешить?

Трекслер решительно отправил в рот остатки своей пиццы и допил сок.

— Вот что, Джим. Мы уже здесь, а Морено содержится в этой же тюрьме. Лейбер отказался сотрудничать, и я его понимаю. Ему не резон рисковать, потому что остаток жизни где-то в тропических краях он себе обеспечил на должном уровне. А колумбийцу терять нечего, и люди в Южной Америке горячие, мстительные.

Они вышли из забегаловки, сели в машину и поехали обратно, в тюрьму строгого режима для самых опасных преступников.

* * *

Поначалу все было хорошо, но события имеют склонность развиваться в худшую сторону. Казалось бы, ничто не предвещало проблем — и на тебе. Получи и распишись.

А началось все совсем невинно. На последней перемене прибежала Киоко с хитрым таким выражением лица, словно Бонни, задумавшая ограбление банка.

— Слушай, Тео, ты никогда не думал о том, чтобы сниматься в кино?

— В фильмах ужасов без грима? Ты же прекрасно знаешь, что к чему и почему...

Вопрос действительно был странный: Киоко знает не только истинное лицо Тео, но и причины зловещей ауры. Какое там кино, тут бы руну научиться накладывать так, чтобы она работала без побочных эффектов...

— Да ладно тебе. Ну с кино, конечно, все сложно, но можно же начать с чего попроще... с театра, например.

— А ты не можешь прямо сказать, куда клонишь? — заподозрил неладное Тео.

— Так я же и говорю! Хочешь сыграть в театральной постановке нашего кружка?

— Какого кружка?

— Так театрального же!

— Так ты еще и театром увлекаешься? Я и не знал... А на фига я там сдался?

Киоко вздохнула:

— У нас сегодня один актер заболел. Мы так готовились, будет куча народу — ученики с родителями...

— И кого мне играть?

— Злого Властелина!

— Черт, я так и знал... То-то же гляжу, что ты вся такая подозрительная...

— Но роль-то как раз для тебя! Из тебя выйдет шикарный Злой Владыка.

Тео мрачно хмыкнул:

— Я в гробу такие театры видал. На случай, если ты сегодня заболела потерей памяти — я уже несколько месяцев 'злой владыка' этой школы.

— Слушай, ну выручи, а? Ролей много, заменить некем!

— Возьми Такехису, — предложил Тео.

— Юдзи не сыграет нормально эту роль! И со своим торчащим ежом обесцвеченных волос... Ну не идут белые волосы Владыке Тьмы! Эсэсовца-арийца он бы еще сыграл, а вот Владыку вряд ли...

— У меня тоже белые волосы.

— Ты такой феноменальный исполнитель этой роли, что тебе любой цвет сойдет! — Тут она наклонилась к уху Тео и сказала: — В кои-то веки тебе выпала возможность извлечь хоть какое-то добро из своего худа. И вообще, там роль на пять минут! Трудно тебе, что ли?!

И вот Тео сидит на в кресле, изображающем трон, и мрачно так смотрит на зал, полный зрителей. Ну как мрачно — нормально смотрит, а аура беды и рока делает свое дело. Тут и вправду можно в фильмах ужасов злодеем сниматься.

Ну да это ерунда, еще четыре минуты — и все закончится. Упадет занавес, затем он схватит свой стул-трон, два стражника и капитан унесут доску-подставку — и вуаля, сцена снова готова к выходу главных героев. Ну и роль простая — взять у гонца письмо, прочесть его вслух — в нем записана почти вся роль — а затем швырнуть письмо на землю и приказать выпустить из подвалов самых злобных тварей. Все просто.

И вот вбегает гонец, падает на колени перед троном.

— Владыка, вам письмо!

Тео лениво протянул руку, взял свиток и развернул... А свиток-то пуст! Кажется, кто-то над ним подшутил... Но делать нечего, надо выкручиваться.

Решение пришло моментально.

Он лениво зевнул и протянул свиток гонцу:

— Читай вслух, гонец...

Тот принял свиток, заглянул в него, долю секунды смотрел на 'пергамент' круглыми глазами, а затем нашел выход.

— Так это, ваше темнейшество, неграмотный я! — сказал гонец, возвращая письмо.

— Бесполезный человечишка! — буркнул Тео.

Так, роли нету. Он ее не то что не учил — в глаза не видел, даже примерно не знает, что там надо было говорить... Но явно письмо по истории неприятное, ибо после него команда спустить зверей...

Тео сделал вид, что читает письмо, хмурясь все сильнее, затем скомкал его и продекламировал:

— За эту дерзость головы кому-то не сносить! Спустить с цепи всех самых злых чудовищ! — На слове 'не сносить' сбоку за кулисами послышался звук падения, но Тео голову не повернул.

Капитан отдал честь:

— Сейчас же и незамедлительно! Мерзавцев, что прогневать вас посмели, я страшной карой накажу!

И тут упал спасительный занавес.

Они вчетвером — 'владыка', стражники и капитан — схватили стул и возвышение и быстро поволокли за кулисы. И здесь Тео увидел нескольких ребят, хлопотавших над неподвижно лежащей ученицей, то ли из второго класса, то ли из выпускного третьего.

— Что случилось? — спросил он у Киоко, которая с растерянным видом держала в руках бутылку с водой, и стоящей рядом Уруми.

— Икуно просто в обморок хлопнулась! Кстати, там не было слов про голову и этой сценки с гонцом! Ты что, все забыл?

Тео вздохнул:

— Там вообще ничего не было. Гонец мне дал пустой свиток...

— Вот же... глупая коза!

— Дура, — печально подтвердила Уруми.

Но ситуация была напряженной, потому что актриса в обмороке, а зал ждет, потому Тео не стал ничего спрашивать. Потом спросит.

В общем, актеры, игравшие добрых героев, ломанулись на сцену, как только пострадавшая начала подавать признаки жизни, и вытащили действие экспромтом, обыграв отсутствие жрицы как отправку ее в храм к оракулу.

Тео этого, впрочем, не увидел, так как решил не нагнетать обстановку своим присутствием и вышел на школьный двор, чтобы подождать девочек на свежем воздухе. Почти сразу следом появился Такехиса.

— Аники, вы были просто великолепны в этой роли, — сказал он. — Жаль, что она такая короткая оказалась.

— Угу, спасибо на добром слове. Представление уже закончилось?

— Нет, еще идет.

— Ты не стал досматривать?

— Не-а. Я зашел только на вашу игру глянуть, из любопытства. Мне театр не сказать чтоб особо интересен. А что там за шум был за кулисами?

— Да одна ученица в обморок упала.

Минут через десять из школы начали выходить ученики и родители, вскоре и Киоко с Уруми появились.

— Уф-ф... Отыграли, и вроде бы даже неплохо. Тео-кун, спасибо, что спас нашу пьесу.

— Не за что. Так что за фигня там произошла? Кто именно глупая коза?

— Ох-х... Понимаешь, пустой пергамент — это была шутка над тем, кого ты заменял. Он встречается с Икуно, Икуно над ним иногда подшучивает. А сегодня он заболел, и Икуно в хлопотах и суете забыла, что письмо без текста. Ну а когда ты загнул про голову — она приняла эту фразу на свой счет...

— Ха-ха-ха-ха! Аники, вы истинный Темный Лорд! — сказал Такехиса.

— Черт... — сказал Тео.

* * *

Проблемы на этом, впрочем, не закончились.

Дома Тео ждал крайне неприятный сюрприз в виде растерзанной в клочья тетрадки.

— Пушок!!! — в гневе и отчаянии завопил мальчик. — Я сочинение про Мусаси два часа писал! На японском, черт возьми, языке, иероглифами!!!

Пушок, разлегшись на верхушке шкафа в гостиной, высокомерно взирал на Тео, как на низшее существо. Хреново быть младшим в семье, особенно если старший — наглый вредный кот.

— Ничего, ты еще придешь просить вкусняшек... На меня больше не рассчитывай, что мама тебе даст, то и будешь жрать! Мало того, что я вечно виноват в том, что ты пузо по полу волочишь, так еще вместо благодарности от тебя пакости одни!

Пушок и виду не подал, что угроза его обеспокоила, весь его облик словно говорил: 'да куда ты нахрен денешься, мелкий...'

Тео тяжело вздохнул и пошел на кухню. Предстоит снова упражняться в каллиграфии, а еще новую тетрадку завести... Но вначале надо чего-то перекусить, чтобы жизнь не казалась такой паскудной. И главное, если бы его успехи в школе курировал отец — не было бы проблемы.

'Сынок, а почему по литературе оценка низкая?'

'Да просто не было времени сочинение писать, вот средний балл и просел'.

'И чем же ты так был занят?'

'Стрелял. Потом надо было еще мишень утилизировать и гильзы из подвала убрать... Кстати, пап, раздобудь еще несколько сотен 'сорок пятых', я почти весь твой запас выстрелял...'

'Правильно сделал. Тренировка на первом месте, а стишки — бредовая выдумка глупых людишек'.

И все, проблема была бы решена ценой маленькой лжи и утопленных в парковом пруду патронов. Но увы, с мамой такой номер не пройдет, и потому не сданное сочинение чревато в не очень отдаленной перспективе урезанием карманных денег.

Тео сварил себе вонтонов и съел их за закрытой дверью: приперся бы Пушок — мог бы и победить, а 'младший' твердо решил не сдаваться. На войне как на войне, не он ее начал.

Убрав пакет в холодильник, Тео доел печенье и подумал, что стоило бы купить еще. Гребаная прокрастинация, черт бы ее побрал, на что только он не пойдет, чтобы еще немного оттянуть необходимость писать про Мусаси повторно.

Тео сходил в ближайший магазин за провиантом, затарился и пошел домой, однако на следующем перекрестке, засмотревшись по сторонам, едва не столкнулся лбом с каким-то подростком.

— О, еще раз здрасте, аники, — сказал подросток замогильным голосом.

Мальчик с удивлением взглянул на него — и внезапно узнал Такехису.

— Юдзи?!!

— Ага, — хмуро отозвался Такехиса.

— Охренеть... что это с тобой?!!

Его действительно стало не узнать, хотя изменение в нем произошло всего одно: вызывающе торчащая прическа 'крашеный взбесившийся дикобраз' исчезла. Теперь Юдзи был как все, очень коротко стриженый и не крашеный перекисью водорода. Обычный такой себе японский школьник.

— В общем, такая вот штука, аники, — вздохнул Такехиса. — Несколько дней назад мать вышла, наконец-таки и на мое горе, замуж за своего ухажера... А он, яйцеголовый задохлик в очках, решил, цитирую, сделать из меня приличного человека... Доктора наук, чтоб ему...

— Признаться, я был уверен, что тебя вряд ли кто сможет заставить сменить прическу, раз даже учителя не смогли...

— А он смог, психолог хренов... Чего нельзя добиться силой, как выяснил я на своем опыте, можно добиться другими путями... Прическа — первый шаг всего лишь... Второй — отсутствие замечаний по поведению до самых каникул...

Тео поскреб затылок.

— Знаешь, мне уже страшно подумать, какой там третий...

— Девяносто баллов по математике, — голосом идущего на казнь сообщил Юдзи.

— Хренасе... И как это он тебя заставил?

— Если все три шага будут выполнены, на каникулах мы поедем в Америку, в Диснейленд... Нет, ну аники, вы представляете, каков урод, а? Вот нахрена мне его сраная математика?!! Ладно бы еще историю, но математика... Да мне максимум арифметика нужна, деньги там считать и так далее... Все, что преподают на математике, мне еще со средней школы было лишним в жизни, да никогда не стану я никаким яйцеголовым занудой! Даже если б мог — не стал бы!! Кретин очкастый!

— Ну-у-у, — протянул Тео, — мне так кажется, он просто хочет тебе добра, чтобы ты не пошел по стопам отца и не повторил его судьбу...

Такехиса презрительно фыркнул.

— Мой отец может и умер молодым, но зато он хотя бы был уважаемым человеком. Его боялись и уважали и свои, и враги... Нет, с некоторых пор я уже не уверен так твердо, что стану якудза, но... яйцеголовым занюханным очкариком? Да ни за что!

Тео развел руками:

— Ну, тогда тебе стоит проявить твердость и послать его с его Диснейлендом, если твой жизненный путь тебе дороже поездки в Диснейленд...