Не желая сделать ничего, что могло бы опечалить или даже разозлить нашего читателя, мы от впечатляющего зрелища новой, только что открывшейся любви, перенесем наше внимание к холодной ненависти, давно родившейся и тщательно вскормленной. Итак, мы перенесемся с востока на запад, в место, находящееся недалеко от портового города Хартр, и посмотрим на трех женщин, объединенных жаждой власти и мести, чья встреча, безусловно, будет более интересна для читателя, чем продолжение сцены, свидетелем которой он только что был.
Они встретились в маленькой почтовой станции меньше чем в полу лиге на восток от Хартра. Это был приятный дом, часто наполнявшийся музыкой, и, несмотря на вывеску, на которой была изображена коричневая кружка, был известен в округе как Пеффа, по причинам, про которые, как мы должны сознаться, ничего не знаем. В нескольких шагах от Пеффы находился маленький дом, где можно было снять комнаты на неделю или на год, и, так как Иллиста остановилась именно там, она часто приходила в Пеффу, чтобы провести там день, немного поесть, скромно выпить, укрепиться в своей ненависти и продолжать ждать слова от Каны.
В этот день она жестом дала понять хозяйке, жизнерадостной Креоте с ямочками на подбородке и густыми бровями, что хочет поговорить с ней. Заметив, что гостья хочет привлечь ее внимание, хозяйка подошла к столу Иллисты и поинтересовалась, как она может услужить своей гостье.
— Моя дорогая женщина, — сказала та. — Я бы хотела на несколько дней снять комнату в вашем прекрасном заведении.
— Да, миледи, и разрешите мне сказать, что мы будем просто счастливы от такой гостьи.
Иллиста наклонила голову и сказала, — В первый день я буду обедать хорошим гусем, приготовленным с изюмом и апельсинами, которого я нашла совершенно подходящим для себя. На следующий день я хочу тушеную говядину, которую вы готовите на огне и которая даже лучше гуся. На третий день пускай будет молочный поросенок, поджаренный на вертеле—
— О, да, с с жиром, падающим на тушащуюся говядину. Из-за этого сегодня говядина даже лучше, чем всегда.
— Несомненно. Я хочу сказать, моя дорогая хозяйка, что совершенно удовлетворена тем, как вы обслуживаете меня, и тем не менее—
— Да, миледи? Тем не менее?
— Я не могу не спросить, нет ли чего-нибудь такого, что бы вы особенно порекомендовали?
— О, Ваше Лордство хочет знать, нет ли у нас чего-нибудь особого, чего нет нигде?
— Да, точно.
— Ну, миледи, есть, но это самая обыкновенная вещь. Это наша рыба.
— Ваша рыба?
— Да. В конце концов, миледи, мы живем на берегу, и нам приносят рыбу буквально через несколько минут после того, как ее поймали.
— Но какой сорт рыбы?
— О, как Ваше Лордство может спрашивать? Здесь единственное место на побережье, где можно найти настоящую плачущую рыбу, которая, как миледи безусловно знает, знаменита по всей округе.
— Но что это за рыба? Так как, клянусь честью, я не думаю, что слышала о ней раньше.
— Ну, миледи, это говорит нам только о том, насколько плох этот мир без Империи, так как в старые дни — но сейчас не время и не место сожалеть об этом. Плачущая рыба похожа на глубоководную розовую рыбу, но привкус у нее не такой резкий, и, если ее приготовить с несколькими листьями базилика и небольшим количеством черной смородины, имеет довольно пряный вкус, поэтому ее так и назвали. На самом деле нет другой такой рыбы, которая—
— Очень хорошо, принесите ее сейчас вместе с любым вином, которое вы порекомендуете.
— Замечательно, миледи. Я немедленно займусь ею.
— Ах, мгновение.
— Да?
— Приготовьте две. Если я не ошибаюсь, леди, которая только что вошла, присоединится ко мне, и, если она голодна, вряд ли ей будет приятно смотреть, как я ем, что, я уверена, было бы неприятно мне самой, если бы я была на ее месте.
— Тогда эта леди ваша подруга?
— Нет, я никогда не имела чести видеть ее раньше.
— Но тогда откуда вы знаете, что она присоединится к вам?
— О, это очень просто, моя добрая женщина. Мне сказали, что, раньше или позже, леди из Дома Дракона найдет меня здесь. И, как вы видите, эта леди из Дома Дракона. Часто ли вы видели Драконов здесь?
— Никогда, миледи.
— Вот, значит это она и есть.
И действительно, не успела Иллиста закончить фразу, как Хабил, узнав ее по описанию, подошла и попросила разрешения присоединиться к ней.
— Конечно, — сказала Феникс. — Я ждала вас. Настолько, что, на самом деле, даже заказала для вас рыбу, на случай, если вы голодны.
— Это хорошая рыба?
— Так мне сказали.
— Тогда, если два хорошо, то три еще лучше, так как мы ожидаем еще одну.
— Еще одну?
— Да, и хотя я никогда не встречалась с ней, мне дали ее описание, которое, если оно точно, замечательно подходит к леди, которая только что вошла в этот очаровательный дом.
— Тогда три, — хладнокровно сказала Иллиста.
И, пока хозяйка бегом помчалась на кухню, чтобы приготовить рыбу, третий член этой компании, Грита, подошла к столу и сказала, — Вы Хабил? Тогда я благодарю вас за вашу почту, которую вы и ваш кузен так умело воссоздали, потому что, если вы мне поверите, еще три дня назад я была графстве Саутмур. И хотя я не слишком много спала, будьте уверены, я совершила это путешествие не без приятности.
— Тогда вы, должно быть, Грита.
— Да.
— Тогда я рада вас приветствовать, — сказала Иллиста. — Я очень много слышала о вас.
— И, надеюсь, ничего хорошего.
— Я слышала, что вы очень целеустремленны и решительны.
— Вы чересчур вежливо выражаетесь о моих качествах.
— А вы возражаете против этого?
— Ни в малейшей степени; наоборот, давайте будет вежливы, изо всех сил.
— Тогда, моя дорогая Маркиза, если мы решили быть вежливыми—
— О, конечно, давайте будет вежливыми.
— тогда представьте меня вашей подруге.
— А, прошу прощения. Но я решила, что вы знаете ее.
— И почему я должна знать ее?
— Потому что, моя дорогая Грита, если я могу называть вас так—
— Конечно можете. Интимность — это даже лучше, чем вежливость.
— Тогда, дорогая Грита, я предполагала, что вы знаете ее, потому что именно вы направили ее к нам, а нас к ней.
— А, тогда вы должны быть Иллистой, и я должна была догадаться об этом хотя бы по покрою и цвету вашего платья.
Иллиста, которая хладнокровно слушала этот разговор, кивнула и сказала, — Вы произнесли мое имя.
— А наша прелестная Маркиза произнесла мое, — подхватила Грита, — так что остается только назвать ее имя, и это имя, которое мы обе знаем, не правда ли? Кузина Императора — если он действительно Император. Я не знаю последних новостей. Удалось ли вашему кузену приобрести Орб?
— Нет, — сказала Хабил. — Попытка действовать силой, увы, провалилась.
— Насколько я знаю, вы говорили, что такая возможность есть, — заметила Иллиста.
— Да, и эта возможность превратилась в реальность. К счастью, благодаря вам обоим, леди, у нас есть и другие возможности. А должна сказать, моя добрая Грита, что вы оказались более, чем полезны.
— Я рада слышать, что чем-то помогла — тем более, что это приближает меня к моей собственной цели.
— Хорошо, — сказала Иллиста, — но что у вас за цель?
Грита улыбнулась, и если бы гадюка была бы способна улыбаться, то на ее губах появилась бы точно такая же улыбка, которая искривила губы Гриты, и сказала, — Моя цель совпадает с вашей, миледи.
— А! Так вы говорите о мести?
— О, да, месть. Более того, месть по отношению к четырем особым личностям.
— Четырем?
— Да, это их число.
— Как странно получается, моя добрая Грита. Ведь четыре — это и мое число.
— Я знаю, — сказала Грита, улыбаюсь своей особой неприятной улыбкой.
— Вы говорите мне-?
— Да, именно о них.
— Кто вы?
— Я дочь одного из ваших старых знакомых, Лорда Гарланда.
— Не может быть!
— Я настаиваю на этом.
— Кто такой Лорд Гарланд? — спросила, нахмурившись, Хабил.
— Он не представляет никакого интереса для вас, — холодно сказала Грита. — Он мертв.
Хабил нахмурилась еще больше, и, казалось, хотела что-то еще спросить, но, подумав лучше, только констатировала факт, сказав, — Похоже, что вы обе имеете общих врагов.
— Точно, — сказала Грита.
— И они являются и вашими врагами, тоже, — добавила Иллиста. — Просто замечательно, как хорошо все сложилось.
— Вы понимаете, — сказала Грита, — что лично я заинтересована в вашей Империи вовсе не ради нее самой. Я помогаю вам только потому, что, если вы победите, моя месть станет намного легче.
— Я поняла, — сказала Хабил. — Хотя ваша месть меня совершенно не интересует, но, так как вы помогли нам, а мы заключила с вами сделку, я сдержу свое слово и буду помогать вам всем, чем только могу.
— А я, — сказала Иллиста, — откровенно скажу вам, что была бы счастлива опять получить место при дворе, поэтому я с большой радостью помогаю вам, но жажда мести привлекает меня еще больше.
— То есть мы поняли друг друга? — сказала Хабил.
— Абсолютно, — хором сказали другие.
— Ну, — сказала Грита, — тогда вот имена: Кааврен, Айрич, Пэл и Тазендра.
— Пэл, — сказала Иллиста, — это Герцог Гальстэн — герцог без герцогства. Я помню его с суда. Ох, как бы я хотела схватить его лицо и выкручивать до тех пор, пока он больше не смог бы улыбаться своей презрительной улыбкой.
— О, да, — сказала Хабил. — Как раз в этом случае я рада помочь вам всем, чем могу. Он был нашим доверенным лицом и предал нас. За это он должен быть наказан.
— Это будет не так трудно, — заметила Грита.
— Как не трудно? — удивилась Иллиста. — Я прошу обратить внимание на то, что он Йенди.
— Да, и что из того?
— Вряд ли возможно восторжествовать над Йенди: их тайны непроницаемы, а их планы слишком глубоки.
— Я согласна с Иллистой, — сказала Хабил. — Даже если вы попытаетесь противостоять плану Йенди, вы, скорее всего, сделаете именно то, что он от вас хотел.
— Да, верно, — сказала Грита, — действительно очень трудно узнать его тайны.
— И тогда?
— И я не собираюсь это делать. Зато у меня есть кое-что получше.
— И что это такое? — спросила Хабил.
— Я узнала тайну Зарики.
— Да, — сказала Хабил. — Я не сомневаюсь, что это может оказаться полезным.
— В особенности еще и потому, — добавила Грита, — что сама Зарика думает, что эта тайна известна только ей самой — и нашему Йенди.
— Вы так думаете? — сказала Иллиста.
— Кажется, что в вашем голосе прозвучало сомнение, моя дорогая.
— Да, признаюсь, может быть. Я спрашиваю себя, почему вы совершенно уверены в том, что Йенди знает ее?
— О, самый простым способом: Он стал Доверительностью Зарики.
— Да, это кое-что, будьте уверены.
— И что может быть более естественным, чем рассказать своей Доверительности о—
— Да?
— о любовнике.
— А! — хором сказали остальные.
— Более того, — сказала Грита со своей злой улыбкой, — этот любовник — Восточник.
— Что вы такое говорите? — воскликнула Хабил.
— Все так, как я имела честь сказать вам.
— И откуда вы сами знаете это все?
— Вы должны понимать, что я строила планы своей мести много лет.
— О, это я понимаю, — согласилась Хабил.
— И, подготавливая свое мщение, я пристально наблюдала за своими врагами.
— Это совершенно естественно.
— Одним из этих врагов является Кааврен.
— Да, я в этом уверена.
— Поскольку я ненавижу его больше всех остальных, я, как вы понимаете, наблюдала за ним больше, чем за кем-нибудь другим.
— Да, правда.
— У него есть сын.
— И это мы знаем.
— У этого сына есть друзья.
— В этом никто не сомневается.
— Одним из его друзей была не кто иная, как Зарика, которая жила тогда под вымышленным именем.
— Черепки и Осколки!
— И мне повезло, наблюдая за сыном Кааврена, наткнуться на любовника Зарики. Он человек с Востока, клянусь вам. Она часто бывала в Южной Адриланке, где живут Восточники, приходила к нему в гости и проводила с ним часы, совершенно одна.
— Но где сейчас этот Восточник?
— С нашими врагами. Это именно он так сильно мешал нам у Горы Дзур, призывая этих ужасных животных.
— Он?
— Точно.
Вы понимаете, — сказала Иллиста, — что я не до конца уверена в вашем рассказе, но, тем не менее, признаюсь, что вы меня убедили.
— А это самое главное, — сказала Грита.
— Да, но теперь мы должны обсудить, как использовать эту информацию, — сказала Хабил.
— О, что до этого, — сказала Иллиста, — я знаю кое-что от путях Двора.
— Да? — спросили остальные.
— Вы должны оставить это мне.
— Согласна, — сказала Грита.
— И я тоже, — сказала Хабил. — Итак, мы собираемся напасть на Йенди. Откровенно признаюсь, меня это радует; как я уже сказала, я ненавижу его намного больше, чем остальных.
— Что касается меня, — сказала Грита, — то я бы хотела получить на свое попечение Тиасу, хотя бы на несколько часов, а лучше дней. Сейчас его зовут Граф Уайткрест.
— Граф? — удивилась Иллиста. — Не может быть!
— Он женился и получил этот титул.
— А. Ну в это я могу поверить. Он совсем не урод. Но дурак. Граф Уайткрест, скажите на милость! Ну, моя дорогая Хабил, это объясняет некоторые замечания, сделанные вами не так давно, что не будет никаких проблем, когда мы захотим сделать Адриланку столицей.
— Точно, — сказала Хабил. — Он и его семья, они будут... удалены. Как вы сказали, он дурак.
— Они все дураки, — сказала Грита.
— Но не Темма, — заметила Иллиста.
— Да. Герцог Ариллы. Вы правы, он далеко не дурак. Мы должны избавиться от него быстро и эффективно, — согласилась Грита.
— Согласна. А Дзур?
— Дзур это Дзур, — сказала Грита, пожимая плечами. — Не давайте ей возможность вытащить свой меч-переросток, и она не будет проблемой. Или, скорее, возможность использовать заклинание. С появлением Орба она стала кем-то вроде волшебника. Но остается полной дурой. Нечего волноваться о ней.
— Да, кто еще?
— Все.
— Только давайте попытаемся не ссориться с Сетрой Лавоуд.
— А есть какая-нибудь причина для этого? — спросила Хабил.
— Не о которой я знаю.
— Тогда хорошо.
— И я напоминаю вам обеим, — сказала Хабил, — что Империя — то есть войска, которыми командует мой кузен — остаются в вашем распоряжении до тех пор, пока вы действуете в наших интересах.
— О, да, — сказала Хабил.— Мы вполне понимаем это. И обратное тоже правда, как говорят арифметики.
— Естественно.
— В таком случае, — сказала Иллиста, — давайте разработаем планы.
— Но как мы может строить планы, — сказала Грита, — не зная результатов сражений, происходящих сейчас на востоке, не говоря уже о других вещах — кстати, моя добрая Хабил, вы нашли, как использовать тот посох?
— О, конечно. И хорошо использовать, я надеюсь.
— Великолепно. Но, пока мы не узнаем, что случилось—
— План для всех случаев, — сказала Иллиста.
— Случаев? — удивились другие.
