— Одиннадцать с половиной миль, — сказала Орлаан.
— Ба! — сказал Вадр. — Как—
Тут он остановился, прервал себя на полуслове и продолжил заниматься своими делами.
Мы не собираемся вдаваться в детали большие, чем эти, из-за, признаемся честно, опасности скатиться в описание бесконечной последовательности скучных эпизодов их путешествия. Если иногда мы и рисуем эти эпизоды, то делаем это с сожалением, и только потому, что история, которую мы взялись изложить, безусловно требует их; таким образом, когда мы в состоянии пройти мимо их, как сейчас, мы с удовольствием это делаем.
Читатель, однако, может быть уверен, что в течении нескольких недель и даже месяцев они шли по следу Пиро и его друзей, и что, по истечении этого срока, Орлаан молча задавала себе тот же самый вопрос, и, как и раньше, не могла найти на него ответ.
В течении этого времени — то есть в течении этих недель и месяцев — Гору Дзур посетил гость, и такой гость, которого наш читатель хорошо знает, так как это был не кто иной, как наш старый друг Пэл, которому, как читатель может вспомнить, сам Кана поручил попытаться договориться с Чародейкой.
Вход, который нашел Пэл, был одной из менее известных, но типичных дверей в странную крепость Сетры Лавоуд — в частности, ему пришлось забраться на самую верхушку горы, проскользнуть между двумя огромными камнями, между которыми, на первый взгляд, вообще не было пустого пространства, войти в дверь, которая казалась колючим кустом, и долго спускаться вниз по лестнице, пока он не оказался в чем-то вроде приемной, отделанной коричневым камнем.
Очутившись там он стал ждать, разумно предполагая, что его появление не останется незамеченным. И действительно, ему не пришлось разочароваться в этом: Волшебница в Зеленом, вот кто появился там с мечом в руке. Пэл не стал вынимать свое оружие, но вместо этого поклонился и сказал, — Я Герцог Гальстэн. Имею ли я честь обращаться к Сетре Младшей, о которой я так много слышал?
— Нет, — сказала Волшебница, — вы не имеете. Но скажите, вы всегда входите в дом и не объявляете о своем приходе?
— Ни в малейшей степени, — сказал Пэл. — Напротив, я всегда звоню в колокольчик, если, конечно, вижу его. Более того, я обычно вхожу в парадную дверь, если я знаю, где она. Я посланник его Импрераторского Величества Каны, из Дома Дракона, и я прошу аудиенции у Сетры Лавоуд.
Волшебница какое-то время изучала его, потом внезапно убрала меч в ножны и некоторым странным образом сложила пальцы левой руки. Увидев это, Пэл, чьи глаза слегка расширились, сделал похожий, но немного отличающийся жест пальцами своей левой руки, после чего Волшебница сказала, — Следуйте за мной, лорд Гальстэн.
Пэл поклонился и последовал за ней.
Очень скоро Пэл оказался в той самой комнате, в которой наши друзья сидели несколько недель назад. Вошла Чародейка и сказала, — Ого, ведь это Пэл, на правда ли?
— Как, — сказала Волшебница. — Вы знаете его?
— О, конечно, — сказала Чародейка. — Он Герцог Гальстэн, из Дома Йенди, хотя он сам предпочитает называть себя Пэлом, по имени маленькой реки на северо-западе.
— Но вы уверены, что он Йенди? — спросила Волшебница.
— О, абсолютно.
— Хорошо.
— Прошло много времени, — сказал Пэл.
— Действительно. И до меня долетело слово, что вы сейчас на службе у Скинтера?
Пэл поклонился.
Чародейка какое-то время внимательно глядела на него, и наконец сказала, — Вы заметили, что я не предлагаю вам сесть?
— Этот факт не ускользнул от моего внимания.
— Тогда, я полагаю, наши переговоры завершены?
— К моему сожалению, мадам, должен признаться, что так оно и есть.
— Хорошо. Волшебница покажет вам ту же дорогу, по которой вы вошли.
Пэл опять поклонился, и, сопровождемый Волшебницой в Зеленом, вышел из Горы Дзур, после чего отправился к ближайшему почтовому дому, который находился примерно в двадцати или тридцати милях, и там составил свое сообщение, которое приказал отослать на Гору Кана.
Ваше Величество, я имею честь сообщить вам, что встретился с Чародейкой Горы Дзур. Мы обсудили все те вопросы, ради которых я приехал, и я должен с сожалением доложить, что мне было сказано, в выражаниях не оставляющих место сомнениям, что Чародейка собирается противостоять нам всеми силами, которые есть в ее распоряжении, и даже теми, которых в ее распоряжении пока нет, но она может раздобыть их; и что она сделает все, чтобы не дать нам осуществить наши намерения. Другими словами, она непримиримый враг. Она пошла так далеко, что стала настаивать, опять используя выражения, в смысле которых невозможно ошибиться, что она сомневается даже в праве Вашего Величества на герцогство Кана. Кроме этого мне мало что удалось узнать, за исключением того, что как раз сейчас она занята каким-то проектом, который прямо противостоит нашим целям; но она была слишком осторожна и умна, чтобы дать мне возможность узнать хоть что-нибудь об этом.
Ваше Величество, я чувствую жизненную необходимость узнать, что это за проект, и как можно быстрее, так что я собираюсь немедленно заняться этой задачей. Ваше Величество может быть уверено, что я свяжусь с ним как можно быстрее, а до этого остаюсь преданным слугой Вашего Величества. Гальстэн.
Область, в которой располагался почтовый дом, часть графства Саутмур, выделялась, главным образом, своей близостью к дому Сетры Лавоуд; то есть любой аспект жизни крестьян определялся горой и Чародейкой. В добавок к некоторым сортам сорго, область производила сахарный тростник, земляные орехи, кукурузу, а также бесконечное количество легенд, мифов, слухов и откровенной лжи. Читатель вряд ли удивится узнав, что жизнь области проходила в тени — как прямо так и косвенно — вездесущего пика. Как сказал один известный историк (насколько я смог установить, под "известным историком" Паарфи имел в виду себя. Стивен Браст), что всякое суеверие, обнаруженное в любой части мира, заканчивается к югу от Ариллы, где все неистово верят в них всех, противоречат ли одни другим или нет.
Путник немедленно замечает, что на него смотрят в высшей степени подозрительно; но если путником является умный Йенди, вроде Пэла, он обнаружит, что мало кто из местных искушен в сложных махинациях, в которых он сам особенно искустен. Поэтому мы находим его в том же самом доме спустя неделю или, что то же самое, шесть дней, и нас не удивляет, что за это время он узнал, кому задавать вопросы и где поставить наблюдателей, и, используя все эти сведения, сам наблюдал за Горой Дзур.
Таким образом он узнал обо всех заслуживающих внимания входящих на Гору и уходящих с нее, а это, в свою очередь, привело его к необходимости провести другие расследования, для которых, как оказалось, необходимо ждать.
И вот его ожидание однажды закончилось, как мы уже говорили, примерно через неделю после его визита к Чародейке. В этот день в дверь его комнаты послучали. По его команде занавес был убран, и к нему вошел Текла, примерно пятисот или пятисот пятидесяти лет, который поклонился ему как человеку очень высокого ранга, приветствие, на которое Пэл ответил так, как они должен делать это.
— Что случилось, Тэм? — спросил он.
— Милорд, от моего кузена пришло слово.
— Ага! — сказал Пэл. — Однако, пришлось как следует подождать.
— Милорд, я приношу свои величайшие извинения за это.
— Ну, это все неважно, если информация надежная.
— О, что до этого—
— Ну?
— Я уверяю Ваше Лордство, что могу поставить за нее свою жизнь.
— Ты не только можешь, мой дорогой Тэм, но ты уже делаешь это. Имей это в виду, и давай послушаем что узнал твой кузен.
— Милорд, большое племя Восточников пересекло горы.
— Ну, и что с того? Их и так было много.
— Да, милорд. Но это больше чем большинство. По меньшей мере несколько сотен.
— Ну и что, это, как ты понимаешь, все еще не интересует меня. Что в этом племени такого замечательного?
— Они пришли, милорд, из ущелья Горы Бли'аард.
— Неужели? Хорошо, но множество людей с Востока проходит через это ущелье.
— И Восточники говорили с группой людей, когда они шли по ущелью.
— Людей?
— В точности. Они оказались способны описать их, и очень хорошо.
— Тогда давай послушаем это знаменитое описание.
— Две женщины и четверо мужчин, все верхом, и вьючная лошадь. Одна из жещин везет огромный меч, подвешенный на ее спине, а один из мужчин одет в синее и белое, в то время как те двое, которые всегда едут сзади, одеты в желтое и коричневое.
— Очень хорошо, вот теперь, я согласен, это наша жертва.
— Это и мнение моего кузена, милорд.
— Когда они их видели?
— Три дня назад, если позволит Ваше Лордство.
— Как, три дня назад?
— Да, милорд.
— Невозможно
— Милорд?
— Подумай сам. Гора Бли'аард находится в пяти сотнях лиг отсюда, самое меньшее. Как смогло слово достичь нас так быстро?
— О, что до этого—
— Ну?
— Я не могу ответить, милорд.
— Как, ты не можешь ответить?
— Прошу прощения, милорд.
— Прошаю!
— То есть милорд, я сожалею—
— То есть ты знаешь, но не хочешь сказать мне?
— Я сожалею, но должен сообщить Вашему Лордству—
— Это просто невыносимо.
Мы должны сказать, что Тэм задрожал всем телом, и так сильно, что Пэл скорее удивился, чем разозлился; ему стало интересно, кто или что произвело такое впечатление на Теклу, что он отказался отвечать на вопрос Йенди. С необычной для него прямотой Пэл спросил, — Но почему ты не можешь ответить?
— Милорд, я дал клятву.
— Как, клятву?
— Да, Ваше Лордство, я поклялся своей жизнью.
— Но кому ты дал эту клятву?
— Ваше Лордство должно понимать, что если я отвечу на его вопрос, то нарушу клятву ничуть не меньше, чем если я отвечу на вопрос, который Ваше Лордство уже имело честь спросить меня.
Пэл нахмурился, и тут ему в голову пришла мысль. — Скажи мне, мой дорогой Тэм, — сказал он, — не слышал ли ты об одной вещи, которую называют "телеграф", и которая состоит из большого числа членов твоего Дома, причем у каждого из них есть глаза и уши, и которым платят хорошие деньги за то, чтобы они, используя эти глаза и уши, передавали сообщения как можно быстрее.
Рот Тэма открылся сам собой и он сказал, — Ваше Лордство знает о телеграфе?
В ответ Пэл улыбнулся, и, поискав под плащом, вынул оттуда некую печатку, которую и показал пораженному Текле, который немедленно упал на колени и сказал, — Я должен был знать, милорд.
— Совсем нет. Ты все сделал хорошо и сказал не больше, чем должен был.
Тэм низко поклонился. Пэл, который теперь понял, что информация пришла через ту самую сеть, которую он выстроил сам, вернулся к рассмотрению самой информации.
— Итак, — стал рассуждать он вслух, — они пошли на перевалы Горы Бли'аард. Быть может к Редфейсу или —
— Нет, милорд.
— Как, они направились не к Редфейсу?
— Они не перевали через Гору Бли'аард.
— И тем не менее, разве их не видели там?
— Из видели там, но они не пошли к горе, милорд.
— Но тогда, куда же они отправились?
— На север, милорд.
— На север? На север от Горы Бли'аард?
Тэм утвердительно поклонился.
Пэл нахмурился. — Но на север от Горы Бли'аард нет ничего, кроме... — Пока он говорил, его голос постепенно затихал, а тут совсем оборвался. Через мгновение он сказал, — Быть может у них с собой был труп?
— Как, труп?
— Да, труп. Мертвое тело.
— Я убежден, что нет, Ваше Лордство.
— Вот это действительно очень интересно, Тэм.
Текла поклонился.
Долгое время Пэл молчал, обдумывая все, что он знал, все, что подозревал и многое из того, что он мог угадать, и наконец сказал, — Скажи хозяину, пусть приготовит мой счет, потом возвращайся и помоги мне собрать вещи. Да, и скажи, чтобы приготовили мою лошадь. Этим вечером я уезжаю.
— Да, милорд. А могу ли я надеяться, что однажды Ваше Лордство вернется?
— Да, — сказал Пэл. — Ты можешь надеяться.
Что до того, что именно Пэл собирался делать, это, на какое-то время, останется неизвестным, так как мы должны, с сожалением, отложить обнародование этого до более подходящего момента. А сейчас мы вернемся во времени в ту точку, когда Орлаан спрашивала себя, что собираются сделать Пиро и его друзья; однако мы посмотрим не на Орлаан и даже не на нашего друга Виконта, но вместо этого перенесем взгляд на много миль на юг и на запад, где, сидя на земле в одном из очередных походных лагерей Ибронка спросила Рёаану, — Мне кажется, что пахнет океан-морем, не правда ли?
— О, что до этого, — ответила Рёаана, — то я думаю, что это очень вероятно. Или, по меньшей мере, даже если это не так, я ощущаю тоже самое.
— Но тогда, если мы обе думаем, что пахнет морем, это означает, что мы недалеко от побережья.
— Я тоже так думаю.
— И, более того—
— Как, есть еще что-то?
— Конечно. Более того, когда мы достигнем побережья—
— Да?
— Мы скажем прощай каравану симпатичных Драконлордов.
— Ага!
— Ты сказала "Ага"?
— Да, моя дорогая Ибронка.
— Но что ты имела в виду?
— Я имела в виду, моя любовь, что, сказав прощай каравану, тебе придется также сказать прощай и этому симпатичному капралу, который оказывал тебе такое внимание последнюю сотню лиг.
— Но Рёаана, клянусь честью, я не представляю, о чем ты говоришь.
— Как, ты не знаешь, почему он двадцать или тридцать раз в день возвращался назад, якобы для того, чтобы проверить тыловые эшелоны.
— Моя любовь, ты сказала "тыловые эшелоны" с особым ударением, это меня слегка расстраивает.
— А, поэтому ты так покраснела?
— Ба, я тоже могу заставить тебя покраснеть, если захочу.
— Да ну? Я так не думаю.
— Ну, моя дорогая Рёаана, я могу упомянуть некоего младшего офицера с исключительно длинными развевающимися волосами, который так хорошо починил подпругу твоего седла. Или, возможно, он починил ее не слишком хорошо, так как иначе он не стал бы проверять свою работу по меньшей мере каждый час.
— О, это не имеет никакого значения.
— Прошу прощения, но это должно иметь каке-то значение, иначе—
— Да, что иначе?
— Иначе бы ты не покраснела.
— Ну, ты считаешь, что мы стоим друг друг.
— Да, и это правда, в любом случае.
— И, что касается этого младшего офицера, я хочу тебе кое-что сказать.
— Ну, я слушаю.
— Он хорошо целуется.
— Как, ты разрешила ему поцеловать тебя?
— И если я это сделала?
— Ну и ну, и как тебе это?
— Уверяю тебя, моя дорогая Ибронка, это очень помогает наслаждаться путешествием.
— Да, но когда ты нашла время для этого?
— А ты помнишь момент, когда, две ночи назад, среди лошадей началась паника, так что половина каравана вскочила на ноги.
— Ну конечно, моя дорогая, я отлично помню это.
— Так получилось, что, после того как все кончилось, я стояла около лошадей, и Сайнак как раз—
— Этот самый младший офицер?
