Книга привидений

Он старался выглядеть живым; он шутил, но лицо его было мрачно, а взгляд печален; постепенно вся его напускная веселость сошла на нет.

— Ты, кажется, сегодня не в настроении? — спросил друг.

— Мне очень жаль, но сегодня я плохой хозяин, — ответил мистер Вулфилд. — К сожалению, иногда случается так, что третий лишний.

— Но ведь нас всего двое?

— Здесь незримо для тебя присутствует моя жена.

— Какая именно: та, которая умерла, или будущая?

Мистер Вулфилд робко взглянул на призрак жены. Та, в священном ужасе, всплеснула руками, лицо ее потемнело и нахмурилось.

Его друг откланялся и удалился.

— Ох уж эти влюбленные! — бормотал он себе под нос. — Никогда не знаешь, какого рецидива ожидать от этой болезни.

Мистер Вулфилд рано отправился спать. Предложение, сделанное даме, отнимает у мужчины столько же сил, сколько самая тяжелая работа. Так было и с Бенджамином; ему очень хотелось спать. Он развел огонь в камине, разделся и скользнул под одеяло.

И совсем уже было собрался потушить свет, когда увидел миссис Вулфилд, стоящую возле его кровати с ночным колпаком на голове.

— Мне холодно, — пожаловалась она, — очень холодно.

— Мне чрезвычайно жаль, моя дорогая, — откликнулся Бенджамин.

— Могила холодна, как лед, — сказала она. — И я собираюсь лечь в постель.

— Нет, никогда! — воскликнул вдовец и сел. — Этого не будет. Ни за что на свете. Ты будешь высасывать из меня жизненное тепло, и я, чего доброго, заболею ревматизмом. Такое соседство в десять раз хуже, чем влажные простыни.

— Я ложусь в постель, — повторила умершая дама непреклонным тоном.

После чего поступила в соответствии со сказанным, а мистер Вулфилд, выскочив из-под одеяла, пристроился в кресле у камина.

Просидев так значительное время и почувствовав холод, он сходил за халатом и закутался в него.

Взглянул на кровать. Там лежала умершая дама; ее длинные сомкнутые губы напоминали крысоловку, а жесткий взгляд был устремлен прямо на него.

— Тебе следует отказаться от всякой мысли о женитьбе, Бенджамин, — сказала она. — Я буду преследовать тебя до тех пор, пока ты так не сделаешь.

Мистер Вулфилд просидел перед камином всю ночь, и задремал только под утро.

Днем он отправился к мисс Уэстон и был принят в гостиной. Но там, позади ее кресла, стояла его умершая жена, положив руки на спинку и исподлобья взирая на него.

Не было никакой возможности для влюбленных обмениваться нежными словами в присутствии подобного свидетеля, всем своим видом выражающим неодобрение и поставившим себе целью не допустить их союза.

Покойная жена не преследовала мистера Вулфилда непрерывно в течение дня. Она появлялась время от времени, но он никогда не мог сказать, когда оно наступит, это время ее появления.

Вечером он попросил горничную.

— Джемайма, — сказал он, — положите, пожалуйста, две грелки мне в постель сегодня вечером. Что-то холодновато.

— Да, сэр.

— И пусть вода будет как можно более горячей.

— Да, сэр.

Когда несколько успокоенный мистер Вулфилд удалился в свою комнату, он обнаружил там то, чего и боялся увидеть. Покойная жена уже была там. Она лежала в постели, плотно сжав губы, и смотрела на него в упор.

— Дорогая, — сказал Бенджамин. — Надеюсь, сегодня ты чувствуешь себя более комфортно?

— Я ощущаю холод, смертельный холод.

— Но мне казалось, что грелки с горячей водой...

— Мне не хватает живого тепла, — отвечала миссис Вулфилд.

Бенджамин выбежал из комнаты, отправился к себе в кабинет, достал из шкафа бутылку и набил трубку. Огонь почти погас, он подбросил дров. Он собирался просидеть здесь всю ночь. Однако, не прошло и часа, как дверь приотворилась, и показалась голова покойной миссис Вулфилд в ночном колпаке.

— Не надейся, Бенджамин, что твоя помолвка окончится чем-нибудь серьезным, — сказала она, — потому что это не так. Я сделаю все, чтобы она была расторгнута.

Шло время. Мистер Вулфилд никак не мог избежать этого преследования. Он начал падать духом и слабеть телом.

Наконец, после печальных раздумий, он решил, что существует единственный способ облегчить свое существование. Но прежде, нежели разорвать помолвку, необходимо было объясниться с Филиппой. Он купил два билета в театр, и один послал Филиппе, умоляя ее вечером обязательно быть на спектакле. Ему нужно сказать ей нечто очень важное.

Он знал, что в театре они будут в безопасности; принципы Кесии не позволят ей туда войти.

В надлежащее время мистер Вулфилд заехал за мисс Уэстон, они вместе прибыли в театр и проследовали в ложу. Их места, как нетрудно догадаться, были рядом.

— Я так рад, что вы смогли прийти, — сказал Бенджамин. — У меня для вас есть известие, которое, должно быть, шокирует вас. Боюсь, что — даже не знаю, как и сказать, — что — мне придется разорвать.

— Разорвать что?

— Нашу помолвку.

— Чепуха. Я уже приобрела trousseau.

— Простите, что?

— Свадебное платье.

— О, извините. Я не сразу понял, что вы сказали по-французски. Я думал... впрочем, не имеет никакого значения, что я думал.

— Вы не хотите объясниться?

— Филиппа, моя любовь к вам ничуть не ослабела. Я люблю вас по-прежнему, может быть, даже еще сильнее. Но меня угнетает ужасный кошмар, кошмар наяву. Я испуган.

— Испуганы, вот как?

— Да; это моя бывшая жена. Она не дает мне покоя, она преследует меня. Она считает, что я не должен жениться на вас.

— О! И это все? Меня тоже преследуют.

— Это правда?

— Конечно.

— Тише! Тише! — зашикали на них со всех сторон. Ни Бенджамин, ни Филиппа не заметили, что занавес поднялся и представление началось.

— Мы мешаем, — прошептал мистер Вулфилд. — Идемте в коридор; там мы сможем говорить вполне свободно.

Они поднялись со своих мест и вышли в коридор.

— Послушайте, Филиппа, — сказал он, протягивая девушке руку; та взяла его под локоть. — Дело серьезное. Она оказывает воздействие на мой разум, на мое тело, я имею в виду — покойная миссис Вулфилд. У нее всегда была железная воля, и она прямо сказала мне, что заставит меня разорвать нашу с вами помолвку.

— Плюньте на нее.

— Не могу.

— Фи! Эти призраки ужасно требовательны. Протяните им палец, и они отхватят руку. Они похожи на старых слуг, если вы им потакаете, они садятся вам на шею.

— Но откуда вам это известно, Филиппа, дорогая?

— Я же вам уже сказала, меня тоже преследуют.

— Это делает ситуацию еще более безнадежной.

— Наоборот, это только свидетельствует, что мы с вами подходим друг другу как нельзя лучше.

— Филиппа, это ужасно. Когда жена умирала, она сказала мне, что переходит в лучший мир, и что мы никогда не встретимся с ней снова. И вот я вижу, что она не сдержала своего слова.

Девушка рассмеялась.

— Прогоните ее.

— Но как?

— Очень просто. Спросите ее, почему она чувствует себя одиноко. Поделитесь своим мнением на этот счет. Это будет ей неприятно. Именно так я поступаю с Ииуем.

— Кто такой этот Ииуй?

— Ииуй Пост — это тот самый призрак, который меня преследует. Живой, он влюбился в меня без памяти и пытался ухаживать за мной самым неуклюжим образом; но я не любила его и не давала ему никаких надежд. Я оскорбляла его немилосердно, но он был из тех самых самодовольных, самоуверенных существ, которые не способны этого понять. Он принадлежал к плимутским братьям.

— Моя жена принадлежала к плимутским сестрам.

— Я это знала и всегда жалела вас. Это было так печально. Однако, продолжу свою историю. Однажды, будучи в прекрасном настроении, Ииуй поехал кататься на велосипеде, свалился и так повредил себе спину, что через неделю скончался. Перед смертью он умолял меня прийти к нему; я не могла отказать в просьбе и пришла. Он тогда сказал мне, что его ожидает триумф. Я спросила его, почему он так в этом уверен. "Это неизбежно", был его ответ; и эти слова были последними. Он не сдержал своего слова.

— И теперь он вас преследует?

— Ну да. Он слоняется вокруг меня, и смотрит своими огромными бычьими глазами. Что же касается его триумфа, я постоянно спрашиваю его об этом.

— Это правда, Филиппа?

— Да. Он заламывает руки и тяжко вздыхает. И, могу пообещать вам, ничего иного от меня он не услышит.

— Как все это странно.

— Всего лишь доказательство того, насколько хорошо мы с вами подходим друг другу. Не думаю, что вы сможете сыскать во всей Англии еще двух людей, с которыми происходит то же, что и с нами, а потому мы с вами подходим друг другу просто идеально.

— В том, что вы говорите, есть зерна истины. Но как нам избавиться от этих видений, которые нас преследуют и создают неудобства? Не можем же мы проводить все время в театре.

— Бросим им вызов. Поженимся, не смотря ни на что.

— Я никогда не бросал вызов своей жене, пока она была жива. И не знаю, как набраться смелости сделать это после ее смерти. Вы чувствуете, Филиппа, как дрожит моя рука? Она надломила мою психику. Когда я был молод, то мог бы играть в спилликин (игра, типа бирюлек — СТ) — настолько тверда была моя рука. Теперь я совершенно не в состоянии справиться с палочками.

— В таком случае, вот что я предлагаю, — сказала мисс Уэстон. — Я навещу эту старую кошку...

— Тише, не надо так говорить, она все-таки была моей женой.

— Хорошо, — пусть будет призрачную старушку, — в ее логове. Как вы думаете, она явится, если я нанесу вам визит?

— Непременно. Она ужасно ревнива. Она не обладала никакими достоинствами, в то время как у вас их тысячи. Не знаю, любила ли она меня, но, по крайней мере, страшно ревновала.

— Очень хорошо, просто прекрасно. Вы часто говорили мне о перепланировке вашего домика. Предположим, я приду к вам завтра во второй половине дня, и вы все мне покажете и расскажете на месте.

— А ваш призрак, он явится вместе с вами?

— Весьма вероятно. Он ревнив, насколько может быть ревнив призрак.

— Пусть будет по-вашему. Буду ожидать вашего визита с нетерпением. А сейчас мы можем покинуть театр и вернуться домой.

Был вызван автомобиль; мистер Вулфилд усадил Филиппу на заднее сиденье, после чего сел на другое сиденье.

— Почему вы не садитесь рядом со мной? — спросила девушка.

— Не могу, — вздохнул Бенджамин. — Вы, наверное, не видите, но дело в том, что моя покойная жена расположилась рядом с вами, слева от вас.

— Почему бы, в таком случае, вам не сесть прямо на нее? — улыбнулась Филиппа.

— У меня не хватит наглости поступить подобным образом, — вздохнул Бенджамин.

— Верите ли, — прошептала юная леди, наклонившись к мистеру Вулфилду, — я заметила Ииуя, стоявшего возле дверей театра; он смотрел в небо и заламывал руки. Мне кажется, как только автомобиль тронется с места, он побежит за нами.

Мистер Вулфилд отвез невесту к ее дому, после чего назвал водителю свой адрес. Он остался в машине наедине с призраком. Каждый раз, когда они проезжали мимо зажженного газового фонаря, огненные искры вспыхивали в суровых глазах его умершей жены, сидевшей напротив него.

— Бенджамин! — повторяла она. — Бенджамин, о, Бенджамин! Не думай, что я позволю тебе жениться. Ты можешь ловчить, извиваться, строить планы, хитрить, но я буду находиться между вами, подобно стене изо льда.

На следующий день, после полудня, Филиппа Уэстон прибыла к мистеру Бенджамину. Миссис Вулфилд, получившая, по всей видимости, известия о готовящемся визите, была уже там; она сидела в гостиной, в кресле, время от времени поднимая руки и бросая вокруг суровые взгляды. У покойной было темное лицо, настолько, не было видно губ, ее черные волосы собраны в пучок. На ней не было видно ни единого украшения.

Вошла мисс Уэстон, красивая, одетая в разноцветное платье, с сияющими глазами и с улыбкой на лице. Как она и предполагала, ее сопровождал призрак — высокий, тощий молодой человек в черном сюртуке, с грустным лицом и большими бычьими глазами. Он плелся за ней, явно стесняясь, стараясь глядеть в сторону. У него были белые руки и длинные худые пальцы. Он постоянно убирал руки за спину, прятал под фрак и поглаживал место, которое ушиб при падении с велосипеда, ставшем для него роковым. Войдя и заметив призрак миссис Вулфилд, он неуклюже поклонился. Она вскинула брови, слабо улыбнулась, а цвет ее щек слегка изменился — она его узнала.

— Кажется, я имею честь приветствовать сестру Кесию, — сказал призрак Ииуя Поста и принял подобострастную позу.

— Это так, брат Ииуй.

— И как вы себя чувствуете, сестра, — я имею в виду, без плоти?

Покойная миссис Вулфилд выглядела смущенной, помедлила, словно затрудняясь с ответом, потом ответила:

— Полагаю, что так же, как и вы, брат.

— К сожалению, печальная обязанность удерживает меня на земле, — сказал призрак Ииуя Поста.

— То же самое можно сказать и обо мне, — ответил дух покойной миссис Вулфилд. — Присаживайтесь.

— Чрезвычайно вам благодарен, сестра. Моя спина...

Филиппа подтолкнула Бенджамина, и они, не замеченные призраками, проскользнули в соседнюю комнату через проход, занавешенный бархатными шторами.

В этой комнате, на столе, мистер Бенджамин разложил образцы ситца и бумажных обоев.

Здесь влюбленные занялись обсуждением, какие шторы лучше всего подойдут к ситцевой обивке дивана и кресел, и какого цвета обои будут гармонировать с ними.

— Я вижу, — сказала Филиппа, — у вас на стенах висят тарелочки. Мне это не нравится: это уже вышло из моды. Если они вам дороги, переместите их в шкаф со стеклянными дверцами, где у вас стоит прочий фарфор. Как насчет ковров?

— Один есть в гостиной, — ответил мистер Бенджамин.

— Нет, мы туда не пойдем, чтобы не тревожить призраков, — сказала Филиппа. — Оставим гостиную на потом.

— Хорошо, тогда давайте пройдем в столовую. В нее ведет другая дверь.

В комнате, куда они вошли, имелся ковер, в довольно хорошем состоянии, за исключением верха и низа, где он выглядел потертым. Особенно это касалось низа, в том месте, где обычно сидел мистер Вулфилд. Когда жена начинала читать ему лекцию, увещевая и взывая к его совести, он, как правило, начинал сучить ногами, в результате чего ворс на брюссельском ковре оказался сильно стертым.

— Мне кажется, если его переместить, спрятав потертую часть под шкаф, то сможем сэкономить на покупке нового ковра. Но гравюры Ландсира... Что вы о них думаете, дорогой?

И она указала на репродукции "Оленя зимой" и "Достоинства и бесстыдства".

— Не кажется ли вам, что они только портят стену?

— Моя покойная жена не возражала против них, поскольку они совершенно безвредны.

— Но ведь ваша будущая жена — я. Кстати, давайте посмотрим на ее комнату. Интересно, что призраки будто бы позабыли о нашем присутствии и до сих пор нас не побеспокоили. Я пойду, послушаю, о чем они там разговаривают.

Девушка поспешила из столовой, а ее будущий муж принялся рассматривать репродукции, не понимая, чем именно они вызвали неодобрение Филиппы. Скоро девушка вернулась.

— О, Бенджамин! Как интересно! — воскликнула она и рассмеялась. — Мой призрак придвинул стул поближе к покойной миссис Вулфилд и держит ее за руку. Но мне кажется, что они беседуют о чем-то сентиментально благочестивом.