Переходим на участок, противоположный главным нашим силам, вождь наконец-то решил двинуться вперёд, посылая сообщения оставшимся отрядам на общую атаку, кроме нашего, слишком далеко мы для этого были. Противник, оставив только семь пехотинцев с одним шаманом, ринулись вперёд с отчаянием обречённых. Командую атаку, выходим на протоптанную широкую тропинку, но не снимаем лыж, даже среди шатров много целинных сугробов, и часть наших сможет атаковать врага, имея преимущество в росте. Не став скрывать своего присутствия, посылаю огненного духа наподобие фаербола вверх, расчерчивая небо миникометой, возвещая о своём приходе, впрочем, оставшаяся шаманка и до этого уже была в курсе, мой жест — это знак остальным оркам. А вот и семёрка защитников, прикрывающая полукольцом шаманку, чьи седые косы развевал ветер, весело перестукивая костяными украшениями на концах. В дальнем конце сгрудившиеся орчанки с детьми с тревогой смотрят на вторженцев. Вперёд защитники не спешат, тянут время до подхода остальных, Оркрива также не атакует духами, экономя силы.
Подняв руку, останавливаю свой отряд, и выхожу вперёд. Усиливаю голос стихией воздуха:
— Приказываю вам сдаться, лучше рабский ошейник и возможность вступить в наш клан, чем смерть. Взяв вас лично в плен, гарантирую, что через год станете свободными, если докажете мне свою верность. Недовольный ропот был мне ответом:
— Нас больше, чем вас, и с нами духи, что перебьют тебя и твоих воинов — говорит самый старший из них.
Подняв предплечье на уровень подбородка, провожу когтём по костяным фигуркам шаманов.
— Я уже убил шестерых говорящих с духами, двух из них — недавно, не смотря на то, что запрета на магию для них не было. Сам же я при этом почти не потратился.
В доказательство своих слов вспучиваю участок земли между нами, закручиваю снег вокруг себя и подвешиваю по огню над каждой рукой, размером с голову, демонстрируя свою силу и количество одновременно взаимодействующих духов. Гашу огни, отпускаю ветер, гул земли стихает. Аргументы приведены, но всегда есть те, кто не сдаётся, потому продолжаю:
— Кто предпочитает смерть, может бросить мне вызов, мы и так можем победить, но я ценю жизни своих подчинённых.
Матёрый охотник выходит вперёд, поигрывая топором, и произносит:
— Честная схватка, или духи отвернутся от тебя, шаман.
— На тебя хватит и простого оружия.
Приближаемся друг к другу, крутанув "восьмёрку" бежит ко мне, в последний момент перед сшибкой задираю левую лыжу, уперев задний конец, целюсь кончиком в промежность, нанося наискось удар топором. Отбивая в сторону моё оружие, не успевает остановиться и налетает пахом на лыжу, укреплённая телекинезом не сломалась, добиваю ударом в затылок согнувшегося противника. Вражеская шаманка не заметила нарушений правил поединка, скидываю в сторону обмякшее тело и стряхиваю с лезвия кровь. Быстрая победа не остудила горячие головы, и следующий уже на подходе. Распускаю телекинезом крепления на лыжах, на последних шагах враг метнулся вперёд, прыжком приземлившись на кончики лыж и ударяя топором параллельно земле, отпрянув назад уворачиваюсь, и тут же контратакую. Не встретив сопротивления, топор противника закрутил его вслед за собой, подставив открывшийся бок под удар, придержав телекинезом ногу, не даю ему уйти в перекат, со стороны было похоже, что он оступился, прорубаю противнику бок и сношу голову.
— Если вы решили меня таким образом измотать, то быстрее кончитесь, чем я устану. Кто следующий?
Как ни странно, желающие ещё нашлись, вперёд вышел копейщик, и я закрепив топор за спиной также беру копьё. Применяя недавно выученные уроки, всё время отступаю, ведя противника по кругу, несколько раз остриё вражеского копья чиркало по роговым пластинам, но опасного в этом ничего не было. Разгадав следующую связку, подправляю остриё телекинезом себе подмышку и хватаю за древко, поворачиваюсь всем телом и вырываю его из рук противника, продолжая круговое движение, метаю его плашмя во врага и наношу удар своим, пробивая грудину. До мастерства Гарурага ему далеко, впрочем, как и мне.
— Тебе не может всё время везти — рычит самый молодой из них.
— Иди сюда, молодой волчёнок, если не терпится умереть.
Бежит вперёд, да когда уже идиоты кончатся? Понимаю, боялись напасть вместе, чтобы не защищался духами, но ведь трое подряд, не занявших меня надолго, разве этого мало? Не став биться топором против топора взял копьё, продемонстрировав преимущество длинного древка, пробив ему горло.
— Достаточно — хлестнул властный голос. Я сдаюсь, шаман.
Оставшаяся троица скинула в снег топоры и дротики с ножами, отойдя в сторону, старая шаманка тоже отбросила копьё, протягивая мне свою книгу и ожерелья. Идём вперёд принимать капитуляцию, когда до неё оставалась пара метров, из книги вырвался целый шквал молний, перенаправленный защищавшими меня духами в троицу оставшихся врагов. Взмахнув ожерельями, метает в меня огонь, который отражаю обратно, защита её не выдержала, и она рухнула на снег. Наблюдавшие издали орчанки стали расходиться по шатрам, дожидаясь своей участи. Впрочем, опасаться им нечего, ослабленный войной клан включит их в свои ряды, как это обычно и делается. Проверив, как идут дела у оставшихся сил, понимаю, что наши побеждают, что было не удивительно, с врагами почти покончено, и даже если пойдём туда прямо сейчас успеем только к разделке трофеев, на которые у нас нет права, а потому займёмся стойбищем.
* * *
Начали с приглянувшихся шатров, я направился к шатру вождя, обводя свою собственность хозяйским взглядом, вхожу внутрь. Богатая обстановка, множество шкур и коробов, а также орчанка, смело глядящая на вторженца. Интересно где малышня и жёны вождя? Наверное, попрятались по другим шатрам, да и огр с ними, то сейчас забота вождя.
— Имя.
— Натирук, дочь Дрофриста — с вызовом смотрит мне в глаза.
Боится, хоть и скрывает это, все же дочь поверженного вождя. Будь сыном — быстро бы кончилась, но и сейчас непонятен её статус. Обычно достаётся победившему вождю, но я взял стойбище раньше, так почему ещё раз не щёлкнуть его по носу?
— Раздевайся — ожгла меня взглядом, но ослушаться не посмела. Вполне в моём вкусе, потому пришла пора закрепить за ней статус наложницы, до прихода остальных ещё много времени. Снимаю доспех, избавляюсь от прочей одежды и прижимаю к себе добычу, обнимая до хруста. Укладываю её на шкуры, отвернулась, прикусив губу. Магия жизни заблокировала боль, что бывает в первый раз, после продолжил накачку, воздействуя на её состояние, перебарывая неприязнь. Доведя до оргазма, снимаю усталость и вновь усиливаю накачку, недели без секса не остались без последствий. Перевернув на живот, продолжаю стерпливать и слюбливать. После повторного оргазма начала отвечать на поцелуи, опыта у неё ещё нет, зато сама обнимать начала. Когда утолив свою страсть, лежим на шкурах, прижалась к боку, положив голову на плечо. Собираюсь, дел ещё много, пора экспроприировать собственность шаманов и кузнеца.
Одеваюсь, Натирук тоже облачается, даю ей распоряжение:
— Убери знаки Кровавых Кулаков, и располагайся, остаёшься здесь.
— Не оставляй меня вождю, возьми в свой шатёр! — просительно заглядывает в глаза.
— Это и есть теперь мой шатёр.
Надев доспех, поправляю наруч, увидев покрывающие его трофеи, орчанка спрашивает:
— Так это был ты в прошлый раз?
Смотрю на неё, не понимая, о чём та говорит.
— Какой прошлый раз?
— Около месяца назад по путевым землям шёл небольшой отряд, убив охотника почти на пороге шатра, и перебив погоню из шамана и трёх волчьих всадников.
Кивнув, выхожу, обойдя все шатры шаманов, гружу на волокушу сборы трав, зелья и свитки с рецептами, оставляя шкуры и посуду на месте, вот и шатёр кузнеца. Здесь прибрал всё поосновательней, инструменты, заготовки и готовые наконечники и топоры, образцы руды. Надеюсь найти, где Кровавые Кулаки добывали адамантит, в шатре кузнеца никого не оказалось, скорее всего пал, защищая племя, но место добычи руды должны знать остальные. Команда моя тоже зря время не теряла, выбрав себе шатры побогаче, подрядили орчанок сдирать клановые знаки, каждый набрал себе по паре наложниц, а кто и по три, когда родят — повысят статус до жён.
Усиливаю голос и велю всем в поселении собраться у шатра вождя. Подтянулись орчанки с детьми и мои бойцы, отпускаю по шатрам беременных и с маленькими детьми, оставшимся велю принести тела павших воинов и волков и набрать побольше топлива для погребального костра. Когда один клан поглощает другой, враги и свои павшие воины сжигаются на общем костре, чтобы для него хватило места, велел перенести четыре шатра подальше в стороны, расчищая центр селения. Раздуваю снег в сторону, и сажусь в центр, напитав маной землю, сдвигаю пласт с дёрном в сторону, освобождая место для кострища.
Гора топлива постепенно росла, тела тоже были доставлены. Разведчик доложил, что скоро прибудут и остальные, посчитав, увидел, что осталось только двадцать один охотник, не считая нашего отряда, если учесть что количество женщин и детей у нас сейчас удвоится, на каждого мужчину будет приходиться в среднем четыре женщины. Из претендентов в вожди уцелел лишь один, но в последней атаке он потерял почти всю фракцию. Конечно, много подростков, что скоро станут охотниками, но пока клану лучше не впутываться ни в какие авантюры. Собравшись со своим отрядом вместе, встречаем приходящий клан.
* * *
Заметив наши приготовления, Гултадор степенно кивнул, спрыгнув с волка и приблизившись к шатру вождя, решил зайти, но увидел, что знаков Кровавых Кулаков на нём уже нет, а значит он уже чужая добыча. Сразу вычислив, кто посмел такое сделать, устремил взгляд на меня. Не дожидаясь пока начнет, выдвигаю требование:
— Пришло время посчитать, кто возьмёт себе твою дочь.
— И ты считаешь себя самым достойным?
— Если кто-то считает не так, пусть скажет это лично мне — показываю количество орочьих клыков и шаманских фигурок — мы перебили половину всех вражеских сил, треть волков, захватили стойбище, и я лично убил на войне пять шаманов, если есть тот, кто сделал больше — пусть вынесет на суд орков свои подвиги.
— Ты не помог нам в последней битве, придя в беззащитное селение, отдыхал с орчанками, когда наши охотники проливали кровь — такое преуменьшение и я не враз выдумаю, но со стороны может показаться и так.
— И где же были твои гонцы или духи, что позвали бы меня вам на помощь? Девять волчьих всадников, два из которых шаманы, не сдерживаемые запретами, что мы перебили, не ударили с остальными по вам. Семь пеших воинов и опытная шаманка — это беззащитное селение? Пока вы разбили ослабленного нами врага и собирали трофеи, мы взяли своё.
— Вы не дождались остальных, чтобы разделить всё по справедливости — продолжает гнуть свою линию вождь, выставляя ситуацию, в которой каждый поступил бы так же, как будто я обворовал соплеменников.
— О справедливости заговорил вождь, что не предупредил охотников Разящих Топоров о нападении, дожидаясь, пока враг с ними расправится. Принёс ли ты клыки убитых тобой орков и прочие трофеи, чтобы поделить со всеми по справедливости?
— Твоя дерзость переходит все границы, шаман!
— Именно так должен ты поступить, если твои слова что-то значат!
Теперь нас рассудит только оружие, зато вождь не сможет натравить на меня своих прихвостней. Это понимал он, это понимали и другие, вдумавшись в слова Гултадора. Быстро расчистив участок для предстоящей схватки, орки окружили её со всех сторон, среди них были и орчанки Кровавых Кулаков, пришедшие на объединяющий праздник. Топор против топора, роговые доспехи и несопоставимый боевой опыт, прибавить к этому невозможность использования духов, и мои шансы на победу кажутся хуже, чем у моего противника. Но сегодня я уже провёл несколько поединков, и шаманка не заметила моего воздействия телекинезом на своих воинов, значит, и наши не заметят.
Медленно сходимся, любая ошибка может стать последней, поймав лезвием блик солнца, направляю ему в глаза и делаю выпад, промахнувшись тут же отшатываюсь, уходя от удара. Отступаю ещё дальше, мелькнувший топор едва не чиркнул по лицу, ускоряю его топор телекинезом и кидаюсь вперёд, крутнувшись, метаю топор ему в лицо, и кидаюсь следом. Отбив летящий в глаза предмет, проворонил мою атаку, с костяным стуком тараню его в грудину, подныриваю между рук и бью выхваченным кинжалом под челюсть, прерывая жизнь.
48
Волк Гултадора огласил стойбище тоскливым воем и бросился на меня, призвав духа, угощаю его молнией, как раньше на меня не напал — загадка, но сейчас я в своём праве. Подняв свой топор и оружие вождя, оглядываю всех присутствующих, останавливаясь на Дубеуте. Чаще всего сын наследовал власть от отца, но в таких случаях у него всего два выхода — или бросить мне вызов, или смириться с моей властью. Это не помешает ему потом плести интриги, но многих за собой увлечь не сможет — кто же пойдёт за тем, кто сам отказался от власти?
— Ты готов заботиться о близких, или мне взять их на свое попечение?
Молчит, посверкав глазами склонил голову, в ближайшее время он мне не конкурент.
— Кто ещё считает, что ему по силам заботиться о клане?
Прошедшая война проредила ряды оппозиции прежнего вождя, и мне никто не рискнул бросить вызов.
— Завершим костёр, пусть с ним сгорит вся вражда, бывшая между нашими кланами.
В кострище добавили ещё дров, уложив всех павших воинов и волков, добавили туда символы Кровавых Кулаков, от себя добавил туда десяток огненных тотемов, равномерно распределив их среди дров. С прочими шаманами окружаем гигантский костёр и активируем тотемы, пламя охватывает приготовленную ему пищу, будто облитую бензином, добавляем туда ветер, мчащийся к костру со всех сторон и закручивающий пламя в огненный смерч. Дав задание стихиям поддерживать пламя, присоединяемся к всеобщему празднику, отныне клан Кровавых Кулаков исчез, слившись с Разящими Топорами. Танцы и песни, хвалебные речи и небольшие потасовки, орчанки, льнущие к нашим охотникам — в общем, праздник удался.
Сейчас у меня три шатра, но один ещё не разложен, второй я сам оставил семье вождя, сняв с него знак власти и забрав приглянувшиеся вещи с записями. Спрядённый моими жёнами знак теперь мой по праву. В голове появилась мысль, какими же причудливыми путями исполняются чужие желания — Гултадор хотел, чтобы все новинки первыми осваивала семья вождя, так теперь и получилось. Вкратце пересказываю жёнам свои схватки, и веду их с невестой в шатёр. Хотя, уже не невесту, а полноценную жену — пора первой охоты у неё в самом разгаре, скорей всего сегодня будет новое зачатие.
Мой новый шатёр, экспроприированный у вождя Кровавых Кулаков, был в два раза больше, что было кстати, в свете увеличившейся семьи, сложили вещи в угол, чтобы разобрать с утра. Натирук ещё сторонится мою сплочённую троицу, оглядывающую обстановку, но, не обращая внимания на её отчуждённость, вывожу поближе к очагу:
— Знакомьтесь, это Натирук, дочь Дрорфриста, моя наложница. Это мои жёны — Кайнати, Дувейли и Бьюкигра.
