Мой ангел, мой демон. Пробуждение.

Он мог вести за собой легионы... А предпочёл тишину и уроки каллиграфии.

Мог занять Престол, но вместо этого лечил людей. Тех самых, которых не понимал всем сердцем, всей душой. Но так хотел постичь. Он мог властвовать над целым миром, но смиренно поливал в саду цветы и выдёргивал на грядках сорняки.

Из жизни в жизнь этот человек оставался для демона загадкой. Едва ли не большей, чем сам Отец. Из смерти в смерть демон являлся к человеку, в тот самый миг, когда память возвращалась, погружая в беспросветные муки, являя перед угасающим разумом всё, что человеку когда-либо доводилось пережить. Являлся, чтоб задать один вопрос. И всякий раз получал один и тот же ответ: Нет.

Юноша поднялся с колен, прогнулся, сощурился, глядя на солнце, и улыбнулся. Светло и искренне. Отряхнул налипшие травинки и песчинки с ладоней и одежды, наново собрал длинной деревянной шпилькой чуть вьющиеся тёмные волосы.

Демон с трудом сдержался, чтоб не стукнуть кулаком по стене дома. Мальчишка бы этого не понял совершенно точно. Трещины, ни с того ни с сего испещрившие гранит, никому бы не понравились.

Мальчишка доживал свои дни, отмерянные Отцом для этой жизни. Мальчишка не знал о той участи, что уготована ему. Но на сей раз, ждать Азраил не намеревался. И без того много времени потеряно...

Он явился в мутном мареве сна, когда отчаяние почти полностью поглотило бесплотную душу, а сонмы чудовищ, роившихся вокруг, готовы были разорвать, беззащитную, на части. Так страшно жить, когда у души нет Хранителя... А у Рафаэля Хранителя не было ни в одном из его воплощений. Таково было условие Отца.

Юноша сжался в углу, меж обшарпанных стен, кутаясь в бесформенный унылого вида плащ.

— Кто здесь?.. — тихий голос прорезал тишину, и неожиданно громкое эхо птицей забилось в переходах лабиринта. Раф вздрогнул, ещё глубже зарываясь в складки плаща. За соседней стеной что-то утробно взвыло.

Будто бы из ниоткуда материализовалась фигура в длинном темной плаще. Настолько бесшумно, что появление не встревожило бы даже самых пугливых птиц, найдись они в этом кошмаре.

Щелкнула зажигалка, но в холостую, огня не последовало. Сигарета оставалась не зажженной. Светлые короткие волосы спадали длинной челкой на лицо. Незнакомец выпрямился, взглянув на парня, прислонился плечом к стене, за углом которой как раз и сидел Раф, и как ни в чем не бывало полюбопытствовал:

— Закурить не найдется?

Чуть подрагивающие от нервного напряжения пальцы нашарили в кармане джинсов старенькую "Зиппо".

Стараясь не выказывать ни страха, ни изумления, парень поднёс огонёк. Сподобившись зажечь его только раза с пятого.

— А у вас... сигареты лишней нет?

Мужчина прикурил и с вожделением затянулся, выдыхая сизую струйку дыма.

— Увы, только эта, — он затянулся еще раз и передал сигарету встреченному этой ночью незнакомцу.

— Спасибо... — нервно затянулся, глубоко, до головокружения, щедро плеснувшего, и разлившегося по телу мимолётной дрожью.

Обыденный, привычный жест, настолько диссонирующий с дикой обстановкой и странностью происшедшего с ним, что хотелось умилительно прослезиться. Нет, не хотелось... Хотелось назад, домой, в привычную теплоту и уют комнаты.

— Как вы здесь... Как ты здесь оказался? — говорить ВЫ человеку, который только что с тобой последней сигаретой поделился, не понять где и не понять когда... казалось по меньшей мере глупостью.

Мягкая улыбка. Шёл, увидел, решил, что помощь нужна, и красноречиво разведенные в стороны руки, дескать, оружия нет, благостен и миролюбив.

Рука в перчатке тонкой кожи, так красиво облегающей кисть и длинные пальцы, протянулась к Рафаэлю, для пожатия.

— Азраил, — белозубая улыбка. — Я с радостью тебе помогу здесь освоиться, — говорил он уже по дороге. — Нет ничего удивительного, что ты попал сюда. Так бывает. Кстати, где это "здесь" — так просто не объяснить словами. Но я тебя уверяю, что ты все поймешь и узнаешь. Немного позже.

Раф пожал протянутую руку и замер, продолжая её сжимать. Не ослышался? нет?

— Освоиться? — лицо вытянулось. На сей раз совладать с эмоциями не получилось, и изумление плеснуло наружу нервным смешком. — То есть, ты хочешь сказать... что отсюда не возвращаются? Я что, умер?

— О, нет, что ты... — он потянул Рафа за собою. Что ж, раз тот не хочет разжимать рук, тем лучше. — Ты вполне еще даже жив. И это твой сон. Вот только... — он остановился, глянув скользящим взглядом краем глаза на собеседника, — отсюда ты не уйдешь, пока тебе этого не позволят.

И снова мрачный голос стал жизнерадостным.

— Тебе понравится!

Парень послушно топал за Азраилом, лихорадочно соображая, что же тот имел в виду. Жив... радует, безмерно радует, потому что он много чего не успел сделать в жизни. Например, даже такое важное действо, как секс с женщиной, и то обошло его стороной. Не то чтоб он не нравился никому, напротив. Просто, слишком уж сдержанным и правильным был он по жизни. И совершенно чужд авантюрам, хоть глубоко в душе мечтал об опасностях и приключениях, как минимум уровня бессмертного Бонда.

— Кто это, интересно, не позволит мне уйти из моего же сна???

Когда дошли до старого, заброшенного дома, так не встретив и ни души по дороге, Азраил поднялся на крыльцо и позвонил в колокольчик над дверью. Та послушно распахнулась, не заставляя себя ждать.

— Проходи. И все обсудим, — снятый плащ не долетел до пола, а взлетел на вешалку.

Чертовщина продолжалась. Теперь новый знакомый уже не казался спасителем, а здоровски настораживал. Раф прошёл внутрь, ёжась всякий раз, когда происходила новая непонятка: загорались свечи, самозакрывались двери...

Ущипнул себя за руку. Не помогло. Зажмурился, приказывая себе проснуться. Не вышло. Взглядом нашарил на стене зеркало, подошёл, разглядывая себя. Говорят, тоже должно помочь. Но в зеркале по-прежнему отражался высокий худощавый парень, приятной внешности, с совершенно диким взглядом.

Сзади подошел Азраил, отражаясь так же, как и Раф в зеркале, и все так же улыбался. Только теперь улыбка больше не казалась доброй, а выглядела...настораживающей она выглядела, и совершенно нечеловеческой.

— А еще говорят, что зло исчезнет, если ему показать его же самого, то есть отразить в зеркальной поверхности, — он подмигнул своему отражению и убрал прядь волос назад. Отражение же подмигнуло, но волосы не поправило, только кончиком носа повело вдоль волос Рафа, словно принюхиваясь, а склонив голову ниже, почти задевая носом плечо, подняло взгляд исподлобья... В серебристых глазах полыхнуло пламя.

Раф резко обернулся, почти наткнувшись на хозяина. Отражение же, чуть жеманно откинуло волосы назад и замерло, накручивая на палец прядь у виска.

— Чай готов, нас ждут.

Азраил глянул в зеркало за спиной Рафаэля. Было видно, как его облик бесстыдно пристает к облику Рафа. А тот, впрочем, не особо сопротивляется.

Раф проскользнул мимо слишком уж благостно настроенного Азраила. Зеркало его пугало. Но этот человек пугал куда как больше. И ещё ему чертовски не нравились его интонации.

— Надеюсь это будет именно чай. — только и выдавил он, пытаясь определить где же их ждали. Да и кто ждал? тот ещё вопрос. — Веди. Ты же здесь хозяин.

Внутренне Раф уже готов был задать стрекача. Вот только... ответы на вопросы получить всяко надо. Иначе путь домой ему был заказан.

Великодушный приглашающий жест. Опасная демоническая улыбка. И Азраил двинулся первым, ведя гостя за собой в сторону того, что было названо столовой. Огромный зал, выдержанный в венецианском стиле. Тяжелые хрустальные люстры. Длинный стол, заставленный блюдами. Роскошь. Изыск. Снаружи нельзя было сказать, что в доме найдется хоть одна комната таких размеров.

Мужчина подошел к креслу на одном конце стола и отодвинул его, приглашая Рафа занять место.

Странные коленца иногда выкидывает подсознание. Раф мечтал о настоящем замке, о роскоши, о балах, но никогда не мог представить себе, что однажды окажется в таком месте. И вот сейчас, он вдруг подумал, насколько нелепо выглядит в джинсах, рубашке и кроссовках...

Мысль только-только оформиться успела, как по телу прошёл лёгкий холодок. Вместо кроссовок — замшевые высокие сапоги, джинсы сменились бриджами кофейного цвета, рубашка превратилась в тонкую атласную сорочку с широченными рукавами, собранными на запястьях широкими манжетами с жемчужными пуговками.

Раф только мысленно перекрестился и присел на предложенное место.

Азраил задвинул за ним кресло и дошел до своего места, присаживаясь. Небрежным жестом поднял с угла стола салфетку и заправил за горловину, дабы не перепачкать появившееся жабо. Он улыбался, глядя на стушевавшегося Рафаэля.

— Надеюсь, тебе понравится, — он оперся на подлокотник, прикасаясь пальцами к губам, в то время, как чай сам собою образовывался в фарфоровой чашке гостя.

В животе громко заурчало, и Раф, сдерживая поползновения собственного аппетита, придвинул тарелочку, и принялся поглощать неимоверно вкусный торт. Всё-таки сказывались несколько часов скитаний.

Манеры, однако, его таки не оставили, и даже процесс уплетания, не смотрелся чем-то... совсем уж кошмарным. Торт исчез в мгновение, и парень с удовольствием откинулся на спинку кресла, согревая ладони о чашечку.

— Благодарю. И всё же... ты не ответил на вопрос.

На тарелке появился еще кусочек торта. Азраил некоторое время помолчал и выпрямился в кресле, убирая руку от лица.

— Что это значит — ты уже знаешь. Всего лишь сон. Твое тело сейчас там... — неопределенно махнул рукой, — и ему ничего не угрожает. А вот зачем ты тут... Этого я не могу тебе сказать. Только знай, что такова твоя участь, — он поднялся и преодолел долгий путь до кресла Рафаэля, сдернув с себя салфетку, присев на край стола, когда тарелки отъехали сами, чтоб ненароком не задеть господина и повелителя, перекинул салфетку через палец, протянув руку вперед, вытирая уголок рта Рафа.

— Участь-участь... Я не верю ни в судьбу, ни в предназначение. — юноша отшатнулся, стараясь избежать касаний. Отчего-то это казалось неправильным, чуждым, противоестественным, как и всё происходящее. Но когда краешек салфетки всё же коснулся его губ попросил. — Перестань.

— Ты испачкался, — Азраил слез со стола, оставив салфетку на нем, обошел кресло, ведя ладонью по ажурной позолоченной спинке, остановился, опираясь о нее. — Но тебе придется поверить, ты здесь еще долго пробудешь. И чем все закончится... выяснится много позже.

— Закончится что? — Раф подался чуть вперёд и полуобернулся, внимательно наблюдая за собеседником. Поворачиваться спиной не хотелось совершенно. — Складывается впечатление, будто все эти... чудовища намеренно гнали меня сюда.

Улыбка на лице возникла неожиданно и резко, будто сменился кадр, будто бы вырезали моменты, когда мышцы растекались, складывая тонкую ироничную гримасу. Нет — и вот уже есть.

— А ты сообразителен, — Азраил присел на подлокотник, помахивая рукой, лежащей на спинке, словно бы управляя невидимым оркестром. — Они все подчиняются мне. Они — элементы сна, что создаю я. Я — не сон. Вот почему, ты не можешь управлять мною, даже находясь якобы в своем собственном сне.

Рафа замутило. Час от часу не легче. И вот осталось выяснить только одно.

— Демон значит. — он слышал о подобных существах от друзей, буквально помешанных на мистике и прочих безумных штучках. Но, почему-то всегда считал это развлечением для дураков. — Хочу тебя опечалить, дать я тебе не могу ничего. И душу продавать не буду.

Азраил рассмеялся. Громко, неприятно.

— И снова угадал, — он потер переносицу элегантным, аристократичным движением и снова посмотрел на Рафа. — Я знаю. Ты думаешь, что я выбираю просто так, абы кого? Ты меня недооцениваешь, — коснулся подбородка кончиками пальцев, склоняясь к Рафаэлю. — К слову, если захочу, то твое тело перестанет существовать в том мире. И ты обратно уже никогда не вернешься. А все, что мне нужно. Уже у тебя есть.

Азраил полыхнул глазами. Но огонь не был огнем гнева.

— Твой чай остывает, — отстранился, поднимаясь с подлокотника, свет слегка пригас, свечи теперь, скорее, мерцали. — Ты слишком спешишь найти ответы. Почувствуй себя гостем, — развел руки в стороны. — Этот мир может стать для тебя... или против тебя, в зависимости от того, как ты к нему отнесешься.

Раф автоматически отпил из чашечки. Зелёный чай с привкусом и ароматом вишни. Божественно. Во всяком случае, этот мир досконально знал его вкусы.

Плохо было только то, что он дико устал. И... насколько это было странным, хотеть спать во сне. Но Раф таки этого хотел.

— Гости приходят по своей воли, или если их звали... — подавил зевок, всё так же стараясь держаться прямо и уверенно. — Я же, скорее, пленником себя начинаю чувствовать.

Азраил остановился в центре комнаты, склонил голову к плечу, рассматривая юношу, и вдруг, шагнул к нему, предлагая руку.

— Пойдем, я кое-что хочу тебе показать. То зеркало... помнишь? Это не просто зеркало. Оно показывает наш внутренний мир. От него не скрыться, не спрятаться, не утаиться, не обмануть. Но увлекаться им не стоит. Оно наркотик, — заглянул в глаза. — И ты вовсе не пленник. Когда ты расслабишься, это ощущение пройдет. Здесь ничто не желает тебе зла, пока ты сам не возжелаешь его для кого-то. И смирись. Тебе отсюда не уйти.

— Я не девчонка, чтоб со мной под ручку ходить. — Раф самостоятельно встал, отставляя чашку, и проследовал в уже знакомую комнату, с которой начинался этот самый бедлам. Правда, выглядел он теперь несколько иначе, и понятия не имел чего ему ожидать дальше.

Демон удивительно грациозным жестом откинул тонкую прядь волос с глаз.

— Ты был сюда приглашен. Магия призыва сделала свое дело. А ты принял его. Иначе бы не попал сюда. Вот только отказываться — возможности уже нет.

Азраил нервировал его, своими повадками, своей улыбкой, в режиме — включить-выключить, голосом, от которого мурашки по телу, недоговорками. Но он же безжалостно пробудил любопытство. Что же такого было в нём, что привело сюда?

Перед зеркалом замер, не в силах поверить собственным глазам. Сон мгновенно будто ледяной водой смыло, а по щекам разлился лихорадочный румянец...

— Расскажи мне, что ты видишь... — гипнотизирующий голос, любопытный взгляд. Мягкий, почти что дружеский, если можно верить в дружбу с демонами, коварная улыбка, блуждает по лицу.

Раф с ужасом ощутил как по телу разошёлся жар. Как что-то долго-тяжко тянет внизу живота, как подрагивают предательски колени. Он видел себя, видел, как он сам мучительно извивается в руках... демона. И видел собственный взгляд, горящий безумием... Тому Рафаэлю было хорошо, так хорошо, что он с радостью отдавался, всем телом льнул, отвечал на поцелуи.

Демон из зеркала послал ему воздушный поцелуй.

Раф отпрянул, тяжело дыша, прислонился к стене и покачал головой.

— Нет... это не правда! Этого не может быть!!!

Азраил заглянул в раму зеркала, пытаясь уловить оттенки того, что видел Раф. Но, разумеется, ничего уже не увидел. Зато мог понять примерное направление по виду Рафаэля.