Мы все знаем ответ на эти вопросы. Мы можем быть уверены — чья бы рука не нажала вчера на спуск, оружие в эту руку вложили в Лэнгли. Возможно, они надеялись, что с моей смертью погибнет и Тауантинсуйу — ведь им кажется, что все проблемы решатся, если убить главного злодея. Возможно, нас хотели припугнуть и заставить следовать чужим интересам... Но всё это не имеет значения — какова бы ни была цель безумных "ястребов", они её не достигли! Я не отступлюсь, как не отступится Сапа Инка, и я верю, что не отступитесь и вы!
Журналисты аплодировали — как ни странно, совершенно искренне. Вопросы тоже отстаивали, и это было ещё более странно... До тех пор, пока не явилась в офис и не взялась за газеты.
Как оказалось, общественное мнение (вероятно, подстёгнутое Вальдесом) уже пришло к тем же выводам и сходу обвинило Штаты в покушении. Вашингтону припомнили всё, начиная с войны с Испанией и оккупации Веракруса и заканчивая Тайваньским кризисом, ознаменовавшим столетие Карибского и ни в чём ему не уступавшего.
Последнее было для США особенно болезненно...
В Белом Доме предпочитали не вспоминать о том, как амбициозная идиотка, каким-то образом оказавшаяся в президентском кресле, едва не развязала ядерную войну. И, разумеется, не сделали никаких выводов... И именно поэтому Госдепартамент выступление Клэр проигнорировал.
Разумеется, не смогла промолчать Лига — но, как обычно, не смогла сказать ничего внятного. Клиффорд, которому до отставки осталось всего месяц, ничего серьёзного делать не желал, его преемник — не мог, а Президиум даже не предложил резолюцию. На фоне гильзы от американского двадцатимиллиметрового винтовочного патрона это смотрелось бы не слишком убедительно...
Отложив газету, Клэр усмехнулась — всё шло по плану. Стрелявший в неё мерзавец, сам того не желая, отдал инициативу Клэр — и она ей незамедлительно воспользовалась...
Какие бы планы ни вынашивали в Вашингтоне, сейчас их придётся как минимум пересматривать, а то и полностью отменять...
Ещё не победа — по крайней мере, в войне — но одно сражение уже выиграно. Одно из множества...
XXXV
Обычно присутствие Хакима на официальных мероприятиях не требовалось... Но далеко не каждый день халиф вступает в Мекку. Разумеется, халифу подобает при этом советующая свита — и Хаким ибн Ахмад Уаси в этой свите занимал далеко не последнее место.
Автомобиль халифа шёл вторым в колонне, сразу за головным бронетранспортёром, и Хаким находился в этой машине — халиф желал обсудить по дороге дела...
— Итак, мой халиф, нам это удалось, — Хаким выглянул в окно, за которым мелькали пригороды. — Мы взяли священный город без боя.
— Да, вы были правы, — задумчиво отозвался Али. — Есть новости?
— Алжирская армия без боя заняла Феццан и встретила некоторое сопротивление в Триполитании. Египет пока не предпринял никаких действий. В Западной Сахаре повстанцы взяли Эль-Аюн, после чего объявили о желании присоединиться к Халифату. Должен признать, что для нашей агентуры это оказалось неожиданностью... и отнюдь не из-за недостатка усердия. — В этом Хаким был уверен. Управление "Африка" наконец-то перестало валять дурака, но свои планы лидеры повстанцев скрывали слишком тщательно, и подобраться к ним агентура так и не смогла.
— Хуситы? — халиф зачеркал пальцем по экрану планшета.
— Думаю, в течение года мы их убедим, — Хаким вывел на экран следующую часть доклада. — А вот в Америке не всё так однозначно...
— Что там? Вы удивитесь, но всё, что известно мне, я знаю из новостей.
Хаким, разумеется, не поверил — о событиях в мире халиф знал едва ли не больше его самого — но доложил:
— Президент вышел из комы, но очевидно, что он подаст в отставку, как только сможет? хотя бы говорить?. Следующие полтора года мы будем иметь дело с Мэдисоном... А он на редкость безынициативен и будет тупо следовать по накатанной колее, так что не изменится ничего. Зато новый президент... Пока что можно точно сказать только одно: Мэдисон им не станет. Демократам сейчас нужен кто-то более яркий. Сейчас явного фаворита у них нет, но я лично поставил бы либо на Эштона Роджерса, либо на Энн Райс...
— Кажется, была такая писательница?..
— Была, но вряд ли она её потомок. Впрочем, всё ещё может радикально измениться... У республиканцев? основных кандидатов трое — Джозеф Буш, Лаура Крейг и Мигель Нуньес. И все пятеро, что уже традиционно, настоящий цирк уродов...
— Не скажу, что меня это удивляет, — поморщился халиф. — И чего же нам стоит ожидать?
— Проблем. Начну с Буша — интеллектом? он не уступает своему легендарному двоюродному деду, и политические взгляды у них примерно одинаковы...
— Значит, бездарная экспансия...
— Да, скорее всего. Следующий — Нуньес, сын эмигрантов из Мексики. Причина их эмиграции не ясна, поскольку они отнюдь не бедняки, но полагаю, как-то связана с бизнесом — легальным или теневым. Его внимание в первую очередь направлено на Латинскую Америку, но вообще-то он не устаёт напоминать, что США — нация иммигрантов, так что стоит ожидать давления на специалистов... А то и вовсе откровенного создания всяких террористов. Крейг... Очень много демагогии, ловко подвешенный? язык, чёрная кожа и слухи о нетрадиционной ориентации. Едва ли не идеальный кандидат... Вот только непонятно, кто за ней стоит. Если Буша поддерживают финансовые элиты Новой Англии, а Нуньеса — латиноамериканская диаспора и латиноамериканский бизнес, то Крейг... Тёмная лошадка, о том, что будет, если к власти придёт она, я даже гадать не берусь. Могу только сказать, что нам от этого вряд ли станет лучше... С демократами сложнее — как я уже говорил, явного фаворита у них нет. Райс — скорее компромиссная фигура, за Роджерсом стоят военные, но после истории с минами их позиции заметно ослабли. Таким образом, пока что мы ничего сказать можем.
— Посему поступим, как подобает мудрым мужам и промолчим, — отозвался халиф. — Выразим соболезнования, пожелаем скорейшего выздоровления — и довольно. Сейчас нас гораздо больше волновать арабский мир...
— Когда вы обратитесь к народу со ступеней Запретной Мечети, большая его часть будет в наших руках, -заметил Хаким. — Не удивляйтесь, если кто-нибудь припомнит Пророка — мир ему — и его приход в Мекку. Конечно, это будет кощунство, но это почти неизбежно.
— Возможно, это даже будет нам на руку, — отозвался халиф. — Впрочем, увидим. Пока что нам следует завершить дела здесь...
— Свидетельствую, что нет бога, кроме Аллаха, и Мухаммед — раб и пророк его, и Али — друг его! Свидетельствую также, что Иса ибн Мариам есть раб и пророк Аллаха, живым взятый на небо! Свидетельствую также, что Муса есть раб и пророк Аллаха, кому Аллах первому открыл Закон! — провозгласил халиф Идрис Али ибн Гаданфар Абу Видад аль Хомс Гияс-ад-дин Махди, выйдя из Запретной Мечети. — Мир вам, жители Благородной Мекки! Вняв воле Аллаха, вы приняли власть Халифата и ныне, говорю вам, свободны от мятежей и войны, от разбоя и вражьего замысла! Помните вы, что давал я слово вернуть силу и славу арабов — и сделал это, хоть и многое предстоит ещё сделать. Но нам ли бояться труда? Не назвал разве Пророк подвигом всякое благое дело, не ставил ли джихад имуществом и трудом своим превыше прочих, уступив лишь джихаду души?! Итак, восславим Аллаха, что уберёг святой город от кровопролития и разрушения, и вернёмся к трудам нашим, чтобы возрастала и преумножалась слава народа! Я же вновь говорю тем, кто противостоит нам: кто отречется от заблуждений и сложит оружие — мир ему! Но кто продолжит войну, кто будет губить невинных — горе тому, ибо смерть ждёт его и ад, ибо хуже неверного убийца невинных! Кто же решит остаться в стороне из осторожности, тот да будет осмеян, если не примет сторону, но если войдёт в ряды наши — мир ему! Мир вам, арабы!
Толпа взорвалась воплями — и восторженными, и возмущёнными. Кое-где вспыхивали перепалки, но полиция быстро разгоняла спорщиков, не давая перейти к рукоприкладству... Каждый раз повторялось почти одно и то же, но каждый раз возмущённых голосов становилось всё меньше. Арабский мир постепенно привыкал к новой реальности, в которой не было замкнутого круга нищеты, хаоса и террора. Для миллионов людей халиф Али действительно стал Махди — спасителем, его называли муджаддидом... Впрочем, последнее было вполне каноничным. Халиф Али действительно был обновителем ислама, и те, кому это не нравилось, могли рассчитывать только на неприятности...
Машина снова мчалась по улицам Мекки. Халиф молчал, глядя в окно и думая о чем-то своём. Молчал и Хаким — но священный город его занимал мало. За окном автомобиля он видел не город — а стремительные волны изменений, цунами расходящиеся по всему миру. Кто-то до сих пор этого не понимал — но тем хуже для них. Им не остановить обновление мира, а если они попытаются это сделать... Что ж, под новым Пуатье не будет Карла Мартела. Да и потом, разве Европе не хватает своих проблем? Арабы Франции вняли призыву халифа и начали уезжать в Халифат — и сразу же на севере зашевелились бретонцы, а на юге — гасконцы. Британия и Шотландия вот уже тридцать лет делят североморский шельф — делят шумно, с судами, взаимными обвинениями и даже перестрелками рыбаков. Германия... Германия может доставить неприятностей, но сейчас у Берлина очередной приступ антироссийской истерии, так что в ближайшие год-полтора ничего серьезного можно не опасаться... Но к тому времени в Америке будет новый президент, и как это скажется на Европе, пока что можно только случайно угадать. А это — совсем не то, что требуется разведке. Вздохнув, Хаким снова включил планшет и принялся читать поступившие доклады.
Доклады впечатляли... Короткая речь халифа потрясла весь мир — впрочем, как и всегда. Ни сторонники, ни противники халифа были попросту не в состоянии осознать случившееся, не то что отреагировать. Реакция будет позже, и Лига опять начнёт разглагольствовать о "попрании демократических ценностей", а бесноватые проповедники — о "предательстве ислама". И те, и другие неприятны, но большой угрозы не представляют — молчаливые куда опаснее... Впрочем, он, Хаким ибн Ахмад Уаси, для того и служит халифу, чтобы останавливать врага прежде, чем тот нанесёт удар.
— Вы не забыли, что вам ещё предстоит читать лекцию в разведшколе? — неожиданно спросил халиф.
— Она готова.
— Тогда, может быть, прочитаете её мне?
— А почему бы и нет?
Хаким открыл документ и начал читать:
— Сунь Цзы — мир ему — сказал: самая лучшая война — разбить замыслы противника; на следующем месте — разбить его союзы; на следующем месте — разбить его войска. Самое худшее — осаждать крепости. Чтобы разбить замыслы, должно узнать их; чтобы разбить союзы, должно знать желания союзников. Всё это — дело разведки...
XXXVI
Тянущийся вперёд шлейф плазмы едва заметно светился, далеко в стороне ещё мерцали искорки сброшенных баков, корабельная трансляция — виной чему определённо был папаша — механическим голосом твердила: "Все эти миры ваши, кроме Европы", но всё это Хатимаки не волновало. Всё это было мелочью по сравнению с величественно приближающимся пёстрым шаром Ио. Пусть для невооружённого глаза спутник ещё оставался зеленовато-жёлтым кружком, но главный телескоп позволял рассмотреть беснующуюся луну... "Фон Браун" вошёл в систему Юпитера.
Вот она, его мечта... Только что с того, если рядом нет Ай? Если её голос достигнет его только через несколько часов? Несколько часов... А кажется, что восемь лет!
— Эй, твой черёд высказываться! — блондика Салли влетела в отсек, потрясая видеокамерой. — Давай, Хатимаки! Мы же в системе Юпитера, это же исторический момент!
— Салли, отстань!
— Приказ капитана, — гаденько ухмыльнулась Салли. — Так что...
— Ладно... — Хатимаки развернулся к блондинке. — Записывай. Мы находимся в системе Юпитера — впервые в истории — но я могу думать только об одном: я идиот. Ты слышишь, Ай — я идиот. У меня было достаточно времени, чтобы понять — ни черта мне не надо без тебя. Ни корабля, ни этого полёта... Люди! Я хочу сказать вам: не прозевайте своё счастье. Наша планета слишком мала, чтобы с ним разминуться иначе как по собственной глупости. Поэтому — просто не делайте глупостей и знайте: всегда есть кто-то, кто вас ждёт...
— Хатимаки... — протянула Салли, выключив запись. — Вот до слёз, честно. Самое трогательное послание, и мне кажется — самое лучшее. Спасибо!
— Не за что, — Хатимаки вернулся к телескопу. Пёстрый ад Ио приближался, и на память пришли строки: "Ты помнишь "Властелин колец"? Да, Ио — это Мордор. Загляни в третью часть романа. Там описаны "реки расплавленного камня, которые извиваются... а потом застывают и лежат, будто окаменевшие драконы, извергнутые измученной землей". Это точное описание: Толкиен сделал его за четверть века до того, как глаза человеческие увидели поверхность Ио. Так что же все-таки первично — Искусство или Природа?.." Да, век назад Кларк нашёл едва ли не идеальное сравнение, а ведь всё, что у него было — размытые снимки "Вояджера"... И разум. Блистательный разум, для которого не стали преградой пространство и время...
— Эй, Хошино, тебе письмо! — окликнул его заглянувший связист. — От жены, и опять огромное!
— Спасибо! — Хатимаки оторвался от телескопа. — Скажи всем, чтобы меня до вахты не трогали!
XXXVII
На рождественские каникулы Фи Кармайкл вытащила всю команду к себе домой, полностью проигнорировав любые возражения. Возмущалась в основном Эдель, но и она признала, что Рождество во Флориде — во всяком случае, не худшее, что случалось с командой. Тем более, что праздновали Кармайклы с размахом...
— Итак, — начала Фи, раскуривая сигару, — пора обсудить планы на следующий год... Бэтмен, а ты иди отсюда!
Возлежавший на столе здоровенный чёрный кот презрительно дёрнул ушами, величественно проигнорировав Фи.
— Да ладно, он тут никому не мешает, — Ай почесала кота за ухом. — Так что ты предлагаешь?
— Для начала — вплотную заняться орбитами захоронения. Это миллиарды, ребята.
— Есть только одна проблема, — сообщила Эдель. — Чхве.
— Как раз это — не проблема, — отмахнулся веером Урахара. — Он явится к нам в офис лично — свои собственные правила он соблюдает... И тут-то Валмет и её ребята его схватят или убьют. Лучше, конечно, схватить — безопасники за него обещали двести тысяч долларов.
— Как-то дёшево, — покачала головой Фи. — Это же всё-таки Чхве Гу Сон.
— Ну, корейцы предлагают двести тысяч евро за живого или мёртвого, — пожал плечами Урахара. — А без него эта шайка моментально развалится — он там один с мозгами...
— Мне одной всё это напоминает бандитские разборки? — флегматично осведомилась Ай, продолжая чесать кота за ухом.
— Тебя это беспокоит?
— Ты знаешь, не особенно, — по-прежнему флегматично ответила Ай. — Похоже, я уже привыкла... Только во мне дырок не наделайте.
— Постараемся, — серьезно кивнула Валмет. — А пока давайте праздновать...
— Слушай, у тебя всегда так весело?.. — зевнула Ай, столкнувшись с Фи в дверях ванной.
