— В другой раз? Хм, вы меня просто заинтриговали, молодой человек, — мне погрозили изящным пальцем, — Что ж, я не против встретиться с вами еще раз... Звучит несколько двусмысленно, но я надеюсь, мы друг друга поняли?

— Несомненно. Как только буду готов.

— Ну, а я пока отправлю ваши документы по инстанциям... Мне ведь не придется ДОЛГО ждать?

— День, максимум — два...

— Тогда, с нетерпением ожидаю нашей новой встречи, Кирил.

Живым и почти не вспотевшим вырвавшись из этого логово тролля, я выбрался на крыльцо. Широкие ступени сбегали к мощеной набережной то ли большого пруда, то ли маленького озера. В полукилометре виднелся обильно заросший флорой остров — кажется, какой-то дикий парк или заказник. Наверное, с воды главный корпус филиала смотрится роскошно. Здания в стиле сталинского ампира (или ампира во время чумы) вообще довольно симпатичны на вид. Тут тебе и колонны, и стрельчатые окна, и непременный барельеф на фронтоне с демонстрирующими пустые страницы гипсовыми книжками и обязательными снопами зерновых. Хотя, как по мне, уместнее были бы мешки с картошкой... Кстати!

— Чего так долго? — спросил дожидающийся меня Стас и то ли обвинил, то ли похвалил, — Нашей Сирене любого студента минуты на три хватает, а ты пятнадцать продержался.

— И еще пойду, — гордо ответил я.

— Все нормально? — обеспокоился Стас.

— Более чем. Будем совместно грызть гранит... Кстати, тут есть где перекусить? М-м, желательно чего-нибудь специфически аутентичного... О, где тут готовят вкусные картофельные драники?

— Здесь? — переспросил Стас.

— Угу.

— В Минске?

— Ну.

— В столице Великого Княжества Литовского?

Я начал раздражаться, а Стас аккуратно приставил костыли к колонне, утвердился на здоровой ноге.

— Вкусные картофельные драники тут... — Стас пафосно раскинул руки, — ВЕЗДЕ!!!

Из кафе, отяжелевшие и подобревшие, мы двинули к бывшему сослуживцу отца Стаса. В позапрошлом году Стас снимал у него флигель. И, заодно, работал в его охранном агентстве "Утренняя Звезда". Названном не в честь планеты Венеры, в свою очередь, названной в честь богини любви. Корни там исключительно немецкие, только нация музыкантов и философов могла окрестить шипастый железный шар на цепи "моргенштерном" или "утренней звездой".

— Я с ним созванивался — флигель мой. В нем три комнаты, так что не стеснишь, — ловко прыгая на костылях, говорил Стас.

— Уф! Давай помедленнее! — не выдержал я через пару минут, — Вредно такие нагрузки после еды.

Стас в удивлении остановился:

— Ты же мастер внутреннего круга, как минимум. Такой удар и я бы не выдал — какие "нагрузки"?

— Э-э, это долгая история...

— ...

— А ты расскажешь, что у тебя с ногами? Не только со сломанной, но и с другой?

Стас отвел взгляд. Постояли, чувствуя, как медленно растворяется в молчании случайно возникшее доверие...

— Меня недавно проапгрейдили. До пояса...

— Атрофия энергоканалов. До пояса...

Хором произнесли мы, причем "до пояса" — в унисон. Очумело уставились друг на друга, а потом заржали.

— ...Мама себя винит, отец — себя. И оба жалеют меня так, словно...

— Слу-шай, — перебил я, — А как эта твоя атрофия на младшем брате сказалась?

— Каком брате? Я единстве... а-а, этом брате? А как она должна сказаться? Там костей нет — только пещеристое тело.

— И что?

— Ты ТММ прогуливал, что ли? Энергоканалы к скелету привязаны.

— Причем здесь "Тут Моя Могила" и энергоканалы? — я не сумел представить связь "Теории Машин и Механизмов" и...

— А что, по-твоему, изучают на "Теории Магии и Медитации"? Ты на лекциях, хоть, бывал?

— Ну, я как-то учебой не особо... — принялся юлить я.

— Как же ты практику проходить будешь? Она как раз на втором... О, я знаю, на какую кафедру тебе надо лаборантом устроиться!

— Нет! Ни за что! Я лучше...

— Лучше дослушай, и я уверен — согласишься.

— С чего вдруг?

— С того, что завкафедрой ТММ и ПММ у нас Бойко Стражич...

— И что?

— Ты не знаешь пана Стражича?

— Не имел чести.

— И его фотографий не видел?

— Даже если и видел, как бы я понял?.. А зачем мне их надо было видеть?

Стал предвкушающе улыбнулся.

— Ну, учитывая твою маленькую фобию...

— Какую фобию? Что ты тянешь?!

— Лет десять назад пан Стражич пострадал в ходе эксперимента...

— Сочувствую. И...

— И с тех пор, — подхватил Стас, — он абсолютно лысый. У него даже бровей нет!

— Ап! — щелкнул я зубами. — Это запрещенный прием!

— Так пойдешь лаборантом к Стражичу?

— А куда я денусь?

Хозяин охранного агентства и флигелевладелец, пан Войцех Стянов, встретил нас на пороге с огромной сумкой в руке. Крепкий, но слегка обрюзгший мужчина лет пятидесяти, одетый в стиле милитари, радостно обнял Станислава:

— Удачно, удачно ты прибыл. Еще бы пять минут...

Отпустив широко улыбающегося Стаса, пан Войцех вопросительно посмотрел на меня.

— Клах. Кирил Клах.

— Учиться вместе будем, — поспешил пояснить Стас и хихикнул, потому что я никак не мог отвести взгляд от густых, сросшихся над переносицей...

— Учиться — это хорошо, учиться — это здорово. А ты чего хихикаешь? Потолстел дядька? Так работа у меня сидячая. Вот, решил в командировку со своими ребятами скатать...

— Да я сейчас тоже, — Стас развел костылями в стороны, — сидячий.

— Ничего, координатором побудешь. Ты же ко мне работать пойдешь, да?

— Конечно, дядя Войцех. Куда ж еще?

— Вот и славно. И приятеля подтягивай. Что скажешь, Кирил? С такой боевой фамилией у нас тебе самое место. Клах! — с удовольствием произнес пан Войцех, — Прямо как затвор предергиваешь! Тихонько так. Хорошая фамилия, хорошая... О, а это за мной!

У ворот затормозил военного вида грузовик типа шишиги с пятнистым тентом над кузовом.

— Ну, давайте довидзенькать!

Пан Войцех пожал мне руку, облапил Стаса и, легко подхватив баул, зашагал к грузовику.

— Дядя Войцех, Кирил пока со мной поживет?

— Флигель твой, я тебе сто раз говорил, Стас. Живите, — кивнул пан Войцех и, обернувшись к машине, неожиданно взревел, — Вас где носит, пся крев! Вы когда должны были прибыть?!

Симпатичный одноэтажный флигель стоял за домом в изрядно запущенном яблоневом саду. Я как-то заметил, что ухоженные и окончательно одичавшие сады пахнут слабо. Словно им плевать на производимое впечатление. Зато вот в таких, слегка заброшенных, просто голова кругом от одуряющих ароматов. Жаль, яблоки еще кислые. Впрочем, мне это не помешало стрескать парочку и еще несколько закинуть в карман сумки.

В комнатах флигеля был полный порядок, чувствовалась приходящая женская рука. Но вот жилого духа явная нехватка. Ничего, через пару дней... Как говорится, носки — это не только одежда, но и способ придать помещению обжитой вид.

Приняв душ и застелив кровати чуть затхлым, но чистым бельем, улеглись спать...

Стоп! Какой "спать"? Времени чуть за полдень! Я посмотрел на окно — черное. Ночь там. Откуда ночь? Что происходит? Придавив запаниковавшее сознание, попытался вспомнить, что я сейчас сделал такого необычного? Почему рассеялся явно наведенный морок? Итак, пошагово: пришел из душа; достал постельное белье из шкафа и застелил кровать; сел на матрас — покачаться и проверить упругость пружин; наклонился... вот оно!

"Вы мои хорошие!" — я схватил с тумбочки сорванные днем в саду зеленые и кислючие яблоки, поднес к лицу. О-о! Какой запах! Как синапсы прочищает! Упс! Не "сорванные днем", а "сорванные ВЧЕРАШНИМ днем"! Так, надо Стаса из транса выводить.

Прихватив с собой нашатырные фруктики, прошел в соседнюю комнату. Бледный, измученный и какой-то потерянный Станислав сидел на кровати и двумя руками пытался закинуть на матрас ногу. Здоровую, не загипсованную ногу.

— Тебе чего? — неприязненно спросил он.

— Перед сном обязательно надо скушать яблоко или выпить стакан кефира. Мне мама говорила. Кефира немае, лови тыблоко.

(Между прочим, творчески переосмыслив родительский наказ, я редко ложился спать без изрядного кусика шарлотки и поллитровой кружечки кефира с сахаром. Нямка!)

— Во-первых, можно скушать, а не нуж... — сварливо начал поправлять Стас, но поймал около лица запущенный моей твердой рукой плод и автоматически вдохнул аромат.

— Классно пахнет? — поинтересовался я, с удовольствием наблюдая округляющиеся глаза приятеля, — Нюхни еще.

Стас послушался и ошарашено уставился на меня.

— Вот и я о том же, — подтвердил я.

Стас помолчал, а потом протер яблоко о предплечье и откусил чуть не половину.

— Кис... — попытался предупредить я и обреченно закончил, — ...лые.

— Уф! — передернулся Стас и мужественно откусил еще, — Зато теперь я знаю самую страшную фразу в твоем исполнении.

— Упс? — предположил я.

— Нет. "Чем займемся?"

Глава 5 и 1/2

POV Хроники потерянного времени

(за сутки с небольшим до и далее по циферблату)

— Чем займемся? — спросил я, когда мы поделили комнаты и слегка раскидали вещи. Подрезанные в саду яблочки я выложил горкой на прикроватную тумбочку, чтобы спалось приятнее. Очень похожие на антоновку, они радостно сияли гладкими зелеными боками и пахли, как из пулемета. Между прочим, в большой комнате неплохо бы смотрелся антикварный стол из пещеры с нетомографом. Жаль, что стул только один остался. Да, мне понравился флигель, я был бы совсем не прочь тут "навеки поселиться". И пока, к счастью, шансы на это неплохие. О цене договоримся.

— Ста-ас, — окликнул я, медитирующего у шкафа приятеля, — Что ты там нашел?

— Да вот, думаю, кровать сейчас заправлять или...

— Или, конечно. Такие погоды на дворе! Пошли, сходим куда-нибудь.

— Ты первый раз в Минске?

— Угу.

— Ну, могу тебя в краеведческий музей сводить...

— Мое "чем займемся" не переводится, как "своди меня в музей".

— А как? — отвлекся Стас от шкафа.

— Мое "чем займемся" предполагает злачные места и места проведения массовых зрелищных мероприятий. Кафе, рестораны, бары, рынки и базары, кинотеатры и...

— Оперу с консерваторией? — подсказал Стас.

— Нет, вот это — определенно нет. О! Пляжи предполагает. Городские и дикие, нудистские и...

— И те, что в Антарктиде?

— Не, я серьезно. Давай, на пляж сгоняем. Ты свой гипс погреешь, я позагораю, а то бледный, как...

Стас с интересом уставился на меня, ожидая продолжения, но я не стал погружаться в пучины мрачныя самокритики и плавно закруглил:

— Как не знаю кто! О! — меня опять осенило. Да что ж такое? Последнее время креатив из меня так и прет. Надо срочно расслабиться, а то мир не выдержит водопада моих идей. — Помнишь остров напротив универа?

— Это полуостров.

— Не важно. Там есть пляж? — и пояснил, — Пляж с видом на универ — это идеально! Вроде отдыхаешь и, в то же время, не забываешь об учебе!

— Там, вообще-то, заказник и просто так в него не попасть...

— И что? Кого это остановит?

— ...Но, там есть опытовая станция нашего универа, поэтому, по студенческому можно. И пляж рядом, кстати, неплохой.

— Ха! Я знал!

— Проблема в том, как туда добраться.

— Тачку возьмем.

— Тачку не пропустят. Только машины студентов и не больше двух.

— Нам, если ты не сообразил, одной достаточно.

— У тебя пока студенческого нет.

— Пф! Скажешь, что везешь меня на опыты — делов-то!

— М-м, у меня машины нет.

— Стас, я не пойму, что ты мнешься?.. Знаешь, у кого есть колеса, но не хочешь связываться, так?

— У... У Мрузецкой.

— И? — не понял я, — Позвони, спроси. Откажет, так откажет. Пойдем в твой краеведческий.

С перекошенной предчувствием страданий физиономией Стас потянулся к смартфону. Я деликатно вышел. Даже дверь прикрыл.

— Ну, что? Даст машинку?

— Она нас отвезет. Ей какую-то посылку надо шведкам передать, — Стаса слегка потряхивало, наверное, Лана успела ему наговорить очередных гадостей. Стоп! Кому передать посылку?

— Каким шведкам?

— По обмену летом на опытовой станции работают. Студентки. Из Стокгольмского универа.

— М-много? — дрогнувшим голосом спросил я.

— Чего много?

— Студенток из Стокгольма?

— Трое, кажется. Да, Мрузецкая говорила — трое.

— Три шведки в Минске! — я закатил глаза, — И пляж... Так не бывает!

— Э-э, Кирил, что с тобой?

— А, нет, ничего, — я вдруг засуетился. Надо-ж собираться! И, может быть, побриться? Еще раз.

(POV Лана Мрузецкая

Он пригласил меня на пляж.... Где?! Где?!! Где купальники?!!!

END POV)

В полной готовности к сбыче мечт я вот уже полчаса подпрыгивал у ворот усадьбы пана Войцеха, рядом, изображая лорда Байрона и тяжело опираясь на костыли, мрачно сопел Стас. Мрузецкая опаздывала.

— Что у нее за машина? С педальным приводом? — не выдержал я.

— Не знаю. У тети берет. Разные.

— У тети? Это которая глава рода Зимовских?

— Угу.

— А разве они не поругамшись?

— Ругалась мать Ланы. Мрузецкая даже живет в родовом особняке. Только когда мать приезжала, перебралась временно к подруге.

— Откуда такие подробности личной жизни? — подколол я.

Стас смутился.

— Ну, мы ведь учились вместе...

Две с половиной блондинки, одетые в короткие шортики и завязанные узлами на животиках гавайки, встречали нас на крылечке щитового домика. Еще несколько таких же сэндвич-строений виднелось поодаль. Домики были поставлены как попало: никто не озабочивался вырубкой деревьев, поэтому, куда получилось приткнуть — там и собрали.

Подъезжали мы по берегу, и я успел оценить и песок, и прозрачную воду. И даже представить, как песчинки и прозрачные капельки воды будут смотреться на коже. И на загорелой коже, и на жемчужно-белой, и...

— Почему у нее половина волос в черный окрашена? — я незаметно показал Стасу на симпатичную миниатюрную полублондинистую шведку, пока она с подружками наседала на Мрузецкую.

— Думаю, это не краска, — ответил Стас, — Скорее всего, она адепт пути Хель. У них после посвящения волосы такими сами становятся.

— Хель? Это, кажется, Богиня Мира Мертвых? — припомнил я.

— Хранительница. Богов нет, — Стас удивленно посмотрел на меня и продолжил, — Хель Старшая и в долг свой приняла служить Хранительницей Мира Мертвых и Домашнего Очага

* * *

, поэтому у нее волосы двух цветов. Ты что, не только ТММ прогуливал?

— Как выяснилось, — признал я, но расспросы об отсутствии богов оставил на потом. Да, может быть, и шиза инфу подкинет: закаченная нетомографом база знаний по миру доступна только по ассоциативным ссылкам, напрямую я к ней обратиться не могу — это я уже понял.

(

* * *

— реальная история. И у нас Хель, Персефона, Морана и др. не только богини мира мертвых, но и богини-хранительницы домашнего очага. Так в примитивных верованиях первобытных культов нашел свое отражение Великий Женский Дуалистический Парадокс, позже сформулированный безвестным философом мужского пола: "Женщины! И с ними жизни нет, и без них жизни нет!" прим. автора.. А что? Мы тоже можем примечания. Как поется в песне: "Старики, мы еще повоюем!" Порвем грелки на флаги и алга!)