Божественная любовь

Богиня Любви взяла пораженную сестренку под руку и перенеслась домой, в коридоры Лоулендского замка, к дверям в покои кузины.

— Эли, зачем ты статую так поменяла, рядом с собой меня сделала? Это шутка? — озадаченно спросила Бэль.

— Шутка? Нет, разумеется, — принахмурив брови, с притворной суровостью констатировала Элия, а потом тепло улыбнулась, положила руки на плечи сестренки и серьезно сказала: — Милая, твое вмешательство, слова и пролившаяся с ними сила Милосердия, изменили ситуацию. Цепочка вероятных событий стала другой.

— Но я всего лишь... — начала возражать эльфийка. Старшая же сестра накрыла пальчиком ее губы и закончила:

— Не спорь с Богиней Логики, твоя сила повлияла на мое решение и на настроение этих четверых, давая им возможность быстрее примириться друг с другом в сердцах своих. Быть может, именно для того, чтобы так случилось, я почувствовала зов людей и желание взять тебя с собой. Да, ты действуешь инстинктивно, не отдавая отчета в направлении, концентрации и интенсивности силы, не задумываясь о самом факте ее применения. Поэтому и не смогла проследить причинно-следственной связи. Однако, связь эта слишком явна, чтобы я пренебрегла знаком божественного вмешательства. Отныне, тот храм, где мы были, не Храм Любви, а Храм Любви и Милосердия. Ясно? — пальчик-замок соскользнул с ротика Бэль, давая ей возможность ответить.

— Я поняла, о чем ты говорила, Эли. Ты меня никогда не обманывала, значит все так и есть. Знаешь, мне стыдно, что я не смогла ничего почувствовать, — вздохнула юная Богиня Исцеления и Милосердия с искренним стыдом и досадой. Глаза смотрели на золотистый мрамор пола с прихотливыми прожилками, а видели не привычную красоту камня, а аллегорию запутанных путей обретения могущества истинной сути.

— Ты только овладеваешь своей силой. Тут стыдиться нечего. Я смогла в полной мере использовать свою лишь спустя годы после ее проявления, а контролировать и того позже, — мягко заметила Богиня Любви. — Божественные силы в нашей семье весьма нетипичны и действовать по чьим-то лекалам, осваивая тонкости управления ими, невозможно. Что, я полагаю, и к лучшему. Следуя непроторенными путями, больше шансов найти ту единственную, собственную дорогу.

— А если я ошибусь? — почти испугалась Мирабэль, не столько и не только возможности такового исхода, сколько того, что из-за ее ошибки кому-то может быть плохо.

— Значит, это будет только твоя и ничья больше ошибка, которую ты исправишь и извлечешь урок. Нельзя научиться, не пробуя и не ошибаясь, нет во Вселенной того, кто все и всегда делает верно. А существуй все-таки подобный уникум на самом деле, то, наверное, ему было бы демонски скучно жить, ибо все стало бы до тошноты предсказуемо, — рассудила Богиня Логики. — А пока тебе достаточно лишь научиться чувствовать свою новую силу, как часть себя самой и узнать о ней все, что сможешь узнать.

— Да... я попробую, — задумчиво согласилась Бэль и хотела еще что-то сказать, но осеклась на полуслове, глаза ее изумленно расширились. Не будь в принцессе эльфийской крови, любой сказал бы — вылупилась. В исполнении же ее юного высочества Мирабэль действо вполне трактовалось, как устремила удивленный взор.

Впрочем, семантика не важна, принципиален был сам объект внимания Бэль. Из дверей давно уже пустующих апартаментов выходил высокий черноволосый мужчина зрелого возраста в неприметном темном плаще.

— Прекрасный день, дядюшка, — присела в вежливом коротком реверансе Элия.

— А, девочки мои, прекрасный день, — рассеянно улыбнулся принц Моувэлль. — Как вы?

— Все прекрасно, дядюшка, у Бэль сегодня проявилась суть Богини Милосердия, — похвасталась самой актуальной новостью дня Элия.

— Чудесно, совсем выросла, малышка, — одарив новой рассеянной улыбкой двух принцесс, дядюшка аккуратно прикрыл дверь, сделал пару шагов по коридору, собираясь то ли пообщаться с дочерью и племянницей, то ли сбежать от них. Но тут же резко остановился, положив руку на рукоять возникшего на поясе громадного меча, поморщился, как от надвигающейся мигрени, и исчез. Вдали затихли извиняющиеся слова:

— Простите, девочки, срочные дела.

— Эли, — едва слышно позвала Бэль, по-детски дернув сестру за рукав. — Это был мой папа?

— Да, дорогая, — согласилась принцесса.

О том, что ее отец жив, но в силу опасной профессии жнеца не рискует тесно общаться с семьей и детьми, хоть и интересуется их делами, Бэль рассказали не так уж давно. Не то чтобы юная принцесса не поверила родичам, скорее, восприняла весть как легенду — это где-то и когда-то было, но точно не здесь, сейчас и лично с ней. К отсутствию родителя в своей жизни Мирабэль уже успела привыкнуть, она и не помнила его совершенно. Интересно конечно слушать о том, что принц Моувэлль, считавшийся мертвым жив живехонек, и является воплощением одной из самых ужасных тайн Мироздания — Жнецом! Но отец-жнец, где-то там далеко, и папа, на которого в любой момент можно наткнуться в коридоре самого обычного королевского замка, — это очень разные вещи.

— Он такой печальный, — вздохнула Бэль и тихим шепотом поделилась с сестрой первым эмпатическим впечатлением: — Он очень хотел подойти ко мне, нежности лучики были, только опасался, а потом вдруг как-то резко сильно испугался не за себя, за меня, и ушел.

— Моувэлль опасался инстинкта жнеца на нити привязанностей, — пояснила Элия, — я говорила тебе об этом. Если узы, связывающие жнеца с живыми созданиями или даже мирами, проявляются слишком сильно, то у жнеца может возникнуть настоятельная потребность уничтожить помеху долгу.

— Это неправильно! — сурово нахмурилась юная принцесса, только что ногой не притопнула. — Почему жнец должен уходить из семьи? Я бы иначе сделала. Пусть в другом месте работает, подальше от мира и семьи, чтоб привязанности никак не влияли. Или вообще этот закон дурацкий отменила. Пусть сила беспристрастности жнеца только на работу действует, а не калечит душу, ампутируя чувства!

— Так и скажешь Творцу, когда в следующий раз попадешь к нему на личную аудиенцию, — грустно пошутила старшая принцесса, приобнимая Мирабэль.

— Я сейчас глупости говорила? — поразившись собственной горячности, робко уточнила Бэль, искательно заглядывая сестре в глаза. Куда только подевалась эльфийка-воительница, секунду назад готовая взять за шкирку и хорошенько встряхнуть самого Творца, напридумавшего нелепых правил.

— Нет, родная, я разделяю твою точку зрения, но, к сожалению, ничего поделать не могу, — покачала головой Элия, добавив про себя всего одно важное слово 'пока'. — А потому давай вернемся к своим настоящим делам и обязанностям.

— Спасибо, сестра, я, пожалуй, пойду, разыщу Элтона и спрошу его совета по литературе о дарованиях. Клайда сейчас нет в Лоуленде, — попрощалась юная принцесса, не замечая того, как приподнялась в легком изумлении бровь кузины, оценивающей талант младшей. Бэль, не используя заклятий поиска и даже не сосредотачиваясь на ощущениях силы, одним своим даром эмпатии смогла мгновенно определить, кто из нужных братьев находится дома.

Теперь смешливости или желания проказничать никто не нашел бы в ее облике, только серьезную, ответственную сосредоточенность на цели. Если Бэль считала необходимым научиться чему-то, то могла свернуть горы. Учителям юной принцессы оставалось только жалеть о том, что таковые стремления не часто посещали их подопечную. Но, возможно, тут стоило бы винить самих преподавателей, а не ученицу? Вот, к примеру, лорд Эдмон или воитель Итварт всегда знали, чем и как замотивировать непоседу Мирабэль, побуждая ее рвение не только к проказам.

Расставшись с сестрой, Бэль зашла в свои комнаты, чтобы взять тетрадь и несколько разноцветных ручек. Все это подарил ей Рик, неизменно наперегонки с Леймом снабжающий сестренку разного рода экзотическими и удобными канцтоварами. Принцесса объявила горничным, что отправляется к Элтону и сосредоточилась для телепортации.

Возможно, Элия, ну а уж горничные точно, не были бы столь спокойны, если бы поняли, что искать Бога Летописцев Мирабэль собирается не в королевском замке, а в городском университете. Именно там, как подсказывало эмпатке обострившееся чутье, находился брат. Но 'совершенно случайно' путешественница такого уточнения не сделала.

Глава 8. Тонкости применения сил

Университет к концу лета еще не был набит до отказа студентами и преподавателями из множества миров. Там обретались лишь кое-какие педагоги, мало-помалу приводящие дела в порядок к новому учебному году, и немногочисленные студенты старших курсов, озабоченные дипломными работами, практиками или какими-то иными, не менее важными вещами, неведомыми непосвященным в великую тайну студенческого братства.

Мирабэль когда-то мечтала стать студенткой медицинского факультета, но категоричное 'НЕТ!' вредного Нрэна положило конец всем этим грезам. Даже Элия не поддержала любимую кузину, а все потому, что понимала, насколько тяжелее будет родственникам обеспечить безопасность юной принцессы вне стен замка. Да и лучшего образования, чем то, какое ей могли дать лорд Эдмон и приглашаемые на ряд занятий маги-целители, специализирующиеся в неких весьма специфических областях, представить было сложно. Практику давал замковый лазарет. Что же касается необходимой литературы, то королевская библиотека значительно превосходила университетские фонды, мало того, часть редких фолиантов — трудов целителей, там, в университете, была лишь списками с оригиналов, хранящихся во владениях королевского библиотекаря — Оскара Хоу. Все эти доводы с убийственной логичностью были приведены Бэль, готовой расплакаться от несправедливости мира, и девчушке пришлось смириться. Сражаться с такими 'нет' она еще не научилась, но всерьез рассчитывала освоить эту великую науку в будущем.

Однако в университете Бэль все-таки бывать доводилось, когда кто-то из родственников читал там лекции или посещал оные, поэтому принцесса немного ориентировалась в гигантском конгломерате зданий, пусть и не так безупречно, как в королевском лоулендском замке, где знала почти каждый закоулок.

Кафедра истории, деканом которой был Элтон, располагалась на третьем этаже главного корпуса. Именно там, в холле второго этажа и появилась Бэль. Несколько минуток она просто стояла, наслаждаясь ощущением собственной взрослости. В первый раз Мирабэль появилась тут одна, без опеки (конвоя) родичей, поэтому почти гордилась своей отвагой и при этом немножко, только самую капельку, робела. Все-таки университет находился довольно далеко от замка.

Эльфийка запрокинула голову, любуясь куполообразным потолком, где треугольники огромных окон перемежались с лепниной растительных мотивов, замкнутой в такие же геометрические формы, как и стекла. Белые мраморные лестницы с широкими перилами вели вниз и в стороны, горели магические шары-трилистники, не перебивая дневной свет, а дополняя его. Галерея наверху опоясывала холл. Там, в коридорах, виднелись двери в лекционные залы и кабинеты. Под ногами лежала простая черно-белая плитка, по которой с начала семестра будут топать многие тысячи ног.

Бэль пару мгновений позволила себе помечтать, каково было бы стать студенткой медицинского факультета, ходить как все на лекции, гулять с друзьями, дискутировать на семинарах, делать лабораторные, практические работы, потом девушка вспомнила о необходимых занятиях в морге и работе с зомби. Грезить резко расхотелось. Вовремя!

— Прекрасный вечер. Юная леди кого-то ищет? — вежливо кашлянули за спиной.

Мирабэль развернулась. Молодой, румяный, правда, уже начинающий лысеть мужчина (его темные, чуть вьющиеся волосы успели сбежать, оставляя высокие залысины) участливо взирал на девушку. Руки его одновременно пытались удержать кучу скатанных в рулоны пособий. Синяя, местами запыленная, местами запачканная мелом, мантия выдавала принадлежность к факультету истории.

— Да, прекрасный вечер, — Бэль присела в малом реверансе. — принца Элтона.

Историк попытался поклониться в ответ, неожиданно сморщил нос и звучно расчихался на весь холл. Кажется, пыль осталась не только на мантии мужчины, но и в рулонах его ноши. Пытаясь удержать их в руках, мужчина едва не разронял все окончательно. Нос даже покраснел от стараний. Бэль поспешно кинулась на помощь. Половина рулонов перекочевала на руки принцессы, и ее собеседник, наконец, смог освободить одну руку и вытереть нос тем, что походило на грязную тряпку, но, вероятно, исполняло роль носового платка.

Благодарно кивнув, мужчина сказал:

— Когда я уходил за этим, — кивок и пол-оборота головы очертили распределенную ношу, — декан был на кафедре. Вы, наверное, новенькая из переведенных, выбираете тему диплома?

— Нет, я за консультацией, — улыбнулась принцесса нелепому и забавному мужчине. Он искренне хотел помочь и это расположение к ней, незнакомой девушке, согрело сердце богини. — Давайте, я помогу донести, а потом поищу декана.

— Пойдемте, нам все равно в одну сторону, — обрадовался добровольной помощнице историк и начал карабкаться по лестнице. Один раз он чуть не наступил на подол мантии и не загремел со ступенек, увлекая за собой Бэль, но успел-таки схватиться свободной рукой за перила и посетовал: — Я такой неуклюжий, жуть, а чего только не делал, даже фехтовать пытался учиться, гимнастикой занимался, без толку. Творцом не дано! Меня ведь вообще чуть не убили, растяпу, когда в университет поступать приехал, а с подачей документов в тот день опоздал и отправился по городу бродить. Хорошо, мир не без благородных лордов, для которых крик о помощи незнакомца не пустой звук! Он-то, мой спаситель даже не представился тогда, да и я свое имя ему назвать не успел, исчез герой. Полвека без малого прошло, а я все помню, как он улыбается и со своим зверьком, пантерой прямо в воздухе в той подворотне растворяется. Настоящее приключение, да! На следующее утро я документы в университет подавать пришел и больше не боялся ни комиссии приемной, ни экзаменов, счастливым знаком свое спасение посчитал.

Так, болтая без умолку, ибо чувствовал неизъяснимое доверие и симпатию к добровольной помощнице, растяпа, некогда спасенный по прихоти богини Элии, поднялся по лестнице и побрел по коридору в сторону двустворчатой темной двери с простой табличкой: 'Кафедра истории. Деканат.'

Видеть цель четко у кавалера не получалось, но дорога была настолько привычна, что находилась буквально на ощупь. Вот только такой метод прохождения подразумевал отсутствие каких бы то ни было препятствий в виде предметов и живых тел. Три девушки, выпорхнувшие из аудитории рядом, едва не стали причиной катастрофы. Бэль едва успела ухватить разогнавшегося спутника за пояс и притормозить.

Небрежные реверансы молоденьких дамочек явственно показывали, что кавалера с пособиями они знают, но авторитетом тот особым не пользуется. А вот Бэль удостоилась пристальных, придирчивых взглядов разновидности рентген.

— Прекрасный день, Райло, кто это с тобой? — поздоровалась за всех самая яркая из девиц — пепельная блондинка с голубыми глазами, которым тщетно старались придать серебристый блеск, благодаря теням на веках, украшениям и оттенку ткани платья. Высокомерно вздернутый носик с изящно вырезанными ноздрями, кажется, задрался еще больше. Ее товарки — рыженькая кудряшка и черноокая брюнетка скопировали мимику подружки как кривые зеркальца.