Божественная любовь

Ледяной лорд дернул шнур звонка, вызывая слуг. Шелковый канатик порвался, как гнилой. Слуга распростерся у ног властелина с такой скоростью, будто не зашел, а телепортировался прямо в комнату в этой самой униженной из поз. Глаз на господина он без разрешения поднять также не смел.

— Все цветы с газона выполоть и сжечь, — процедил Энтиор и вернулся в бальную залу.

Мелиор встретил его довольной улыбкой и легким кивком, подтверждающим безупречность внешности брата.

— Вы теперь вызовете оскорбителей на поединок? — полюбопытствовал Дельен, готовый предложить услуги секунданта.

— Нет, — коротко усмехнулся Энтиор. — У нас принято давать сдачу той же монетой, принц. Поединки неплохи, когда нужно разогнать кровь в венах, но не так интересны.

Пока бог ликвидировал последствия братской шутки, ему в голову пришла замечательная идея мести. Что же касается Бэль, то свое намерение свести ее с мэсслендцем принц счел тем самым деянием, которое компенсирует все его страдания от выходок негодной полукровки. Дрянной эльфийке не место в королевском замке Лоуленда, в его родном доме и в самой его семье! Теперь Энтиор абсолютно уверился в этом тезисе и собрался приложить все силы для его скорейшего воплощения в жизнь, даже если остальные братья будут против. Даже если против будет ненаглядная стради. Она все равно похмурится и простит! Она так похожа на него самого, поэтому хорошенько подумает и обязательно поймет правоту любимого строди. (Напоминаю, 'строди' — брат крови, тогда как 'стради' — сестра крови).

Закончив составление ближайших планов, Энтиор лучезарно улыбнулся и промолвил:

— Вы желали официально представиться ее высочеству, принц Дельен? Мне кажется, сейчас самое подходящее время. Не пройти ли нам к принцессе Мирабэль?

— Буду весьма признателен, принц, — согласился посол, внутренне собираясь.

Между тем, Элия и Элегор, после завершения танца, прихватив по пути Лейма, отбивающегося от вдовствующей герцогини с большим бюстом (почему-то на зеленоглазого Бога Романтики оказывались падки самые крупноформатные женщины) тоже направились к Бэль и Клайду. Они оказались быстрее. Не случалось такого, чтобы стремительный Лиенский да умудрился опоздать!

Перестав беспокоиться за исцеленного официанта, юная принцесса тихо хихикала в ладошку, вспоминая шутку Клайда, превратившую противного Энтиора в клумбу. Настроение было преотличным! А рыжий еще добавлял масла в огонь, отпуская по этому поводу шуточки, смысл которых был понятен только брату и сестре. На балу действительно оказалось жутко весело! Пусть интерес к ней большинства дворян, скорее всего, был вызван лишь тем, что она, Бэль, являлась принцессой Лоуленда, и будь она самой обычной богиней, вряд ли эти мужчины и женщины захотели уделить ей даже каплю внимания, не важно. Девушка убедилась, что и на балу она не будет чувствовать себя чужой.

— Дорогая, позволь представить тебе герцога Элегора Лиенского! — прожурчала Элия.

— Гор — мой лучший друг, Бэль! — подхватил Лейм.

Смех Мирабэль оборвался, и она замерла на месте изящной статуэткой.

— Счастлив видеть вас, принцесса. Оказывается, озорные сливовые эльфы по вечерам оборачиваются волшебными феями! — хрипловатым от волнения голосом промолвил герцог. Он поклонился девушке, в нахалку поймал ее руку и запечатлел на кончиках пальчиков поцелуй. — Озарит ли дивная леди мою жизнь, приняв приглашение на следующий танец?

— Кузина, вы уже знакомы с его высочеством Дельеном, но теперь позволь мне представить его официально, — вмешался в разговор Энтиор по праву принца, представляющего принца Мэссленда, лорда более знатного, нежели герцог Лоуленда. Какой именно бред касательно фей и эльфов нес безумный Лиенский, вампир даже не собирался разбирать.

— Бесконечно рад видеть вас, прекраснейшая из принцесс. Ваше высочество, могу я надеяться на танец? — Дельен коротко кивнул юной богине, оркестр начинал мелодию-приглашение.

Еще секунду назад она колебалась, принимать ли приглашение герцога. (Очень хотелось, но было так страшно). Однако теперь, когда объявился Дельен, Лиенский показался Бэль единственным спасением.

Танцевать с жестоким и навязчивым мэсслендцем претило непередаваемо! Да, наверное, сделав выбор, она нарушит какие-то правила этикета. Наверное. (Бесконечные своды этикета были Бэль столь же скучны, как геральдика, и столь же скверно откладывались в памяти).

Только сейчас юной богине было совершенно наплевать на этикет! Ее что-то словно толкнуло вперед! Может, тот самый, красующийся на голове девушки волшебный венец сальтил, о магических свойствах которого старшая сестра не поведала ни словечка? Только таинственно улыбнулась!

— Извините, принц, я обещала танец его светлости, а боги блюдут данное слово, — с холодным гордым достоинством, откуда только его взялось столько у маленькой эльфийки, промолвила Бэль, подавая руку Элегору.

'Ну и пусть, против правил!' — окончательно решила Бэль. Все равно Лейм с Элией улыбаются ей покровительственно, и сияют глаза герцога. Серые, но с золотыми искрами в глубине. Энтиор же пусть бесится, он все равно никогда не бывает доволен, что бы ни сделала кузина. А ладони у Элегора были такими горячими, они так ласково держали ее ладонь, приобнимали за талию.

Танец закружил и понес юную принцессу на дивных волнах музыки, где осталось лишь ощущение свободного парения, и руки герцога, кружащегося вместе с ней, как единственный якорь реальности. Восхитительной, блаженной реальности, такой похожей на сон. Они не говорили слов, но движение в танце для обоих значило гораздо больше пустой болтовни. Танцоры словно стали единым целым. Настолько гармоничным, что, казалось, нет и не было больше ничего во Вселенной, кроме этого движения и звучащей мелодии вальса Кэлера, которая и есть загадочная песнь творения, а они те самые боги, чей танец рождает миры. И, кто знает, возможно, так оно и было?..

Темнота и тишина! Как крышка ловушки для любопытного лиссира, расставленной искусным охотником, они опустились внезапно, отрезая двоих от пестрого бала, кружения, света хрустальных люстр и чужих глаз. Всего того, что почти не ощущалось, но неизменно находилось где-то там, на периферии сознания. Только эмпатический дар подсказывал Бэль, что она по-прежнему находится в зале.

Испуганной птахой, угодившей в силок, затрепетала девушка, не понимая происходящего. Она всегда боялась темноты. Паника не накатила, захлестывая с головой, только потому, что рядом находился ОН. Дыхание, шорох одежды, запах ветра, грозы и почему-то костра действовали не то чтобы успокаивающе, но не пугали, а волновали совсем по-другому. Как именно, Бэль еще не успела разобраться.

Тут герцог Элегор склонился и шепнул на ухо:

— Не пугайтесь, фея, вот и настали пятнадцать минут тайны!

— Что? — растерянно, но с начинающим пробуждаться любопытством, переспросила девушка. Она предположила, что это какая-то забавная взрослая игра, из тех, которыми развлекались родственники на балу, которые обсуждали, смеясь, и замолкали, стоило ей оказаться поблизости.

— О, я сейчас все объясню, — шепот мужчины стал совсем тих, а дыхание почти обожгло кожу.

А потом горячие губы коснулись губ, и земля уплыла из-под ног.

'Я сейчас умру или потеряю сознание!' — решила Мирабэль.

Спустя миг она вообще перестала думать, растворяясь в страстном поцелуе так, как минуту назад в танце. Кожу и не только губы в том месте, где их коснулся герцог, словно кололо тысячью маленьких иголочек, жар растекался под кожей, плавя кости, в ушах шумело. Она бы непременно упала, если бы сильные руки Элегора не держали ее так крепко, властно, нежно.

Герцог опомнился лишь тогда, когда предупредительный звон, возвещающий заигравшихся дворян об окончании пятнадцатиминутки, достиг громкости колокола.

Он едва успел отпрянуть на допустимое этикетом расстояние от Мирабэль и приказать Звездному Набору привести в порядок одежду обоих. Если бы не магия, принц Нрэн точно угостил бы будущего жениха крепкой затрещиной, чтоб не смущал покой юных дев до такой компрометирующей степени. И без того румянец во всю щеку и широко распахнутые глаза юной принцессы многое могли сказать внимательному наблюдателю. В карих эльфийских очах удивление мешалось с радостью, стыдливым смущением, недоверием и чем-то, что Элегор очень хотел надеяться, является первым ростком чувства, способного сравняться с его любовью.

Себя он обманывать перестал еще со времени откровенного разговора с леди Ведьмой. Признал открыто, что влюбился в Мирабэль, и теперь был готов на все, чтобы завоевать сердце будущей жены. Элия говорила, что они подходят друг другу, и больше всего на свете Богу Авантюристов хотелось верить Богине Любви. Потому что, если она окажется неправа, Элегор просто не знал, как жить дальше и стоит ли жить вообще. Вот сейчас он в полной мере начал понимать безумие Лейма и даже чуть-чуть устыдился своих грубых выходок. Каких только дурацких дел он не натворил, пытаясь заставить друга оставить увлечение кузиной, казавшееся самому герцогу романтическим бредом!

Танец закончился и Элегор отвел Бэль к старшей кузине. Ножки девушки чуть подкашивались, а щеки заливала очередная порция румянца каждый раз, когда она вспоминала о происходившем в темноте.

Пока длился лучший в жизни сестренки танец, Элия вальсировала с Энтиором и между делом не преминула спросить:

— Ты еще не просветил нашего мэсслендского гостя касательно Бэль?

— Не успел, стради, но непременно, при первом же удобном случае, как ты и просила, — выкрутился вампир, взмахнув длинными ресницами.

— Поторопись, милый, не люблю, когда мешают моим планам, — строго приказала богиня.

— Слушаю и повинуюсь, стради, — бархатно шепнул бог и склонился к губам принцессы, едва погас свет.

Разногласия разногласиями, но возможности получить удовольствие от игры никто не отменял. О да, сегодня Элия действительно немного сердилась, и ее поцелуй был почти укусом, жестким, яростным. Пальцы захватили пышные волосы вампира у корней и оттянули назад, даря ощущение властной жестокой руки, то самое чувство, какое обожал Энтиор, о каком грезил частенько. Именно прекрасный лик Богини Любви представлял Бог Боли в своих фантазиях.

Какой потрясающей госпожой могла бы стать для него стради, если бы только захотела, если бы ему не пришлось довольствоваться жалкими крохами с пиршественного стола. И почему все эта роскошь досталась тупому солдафону, ничего не понимающему в тонкостях изысканной игры, и слащавому мальчишке? Но когда-нибудь, в это бог верил более, чем в явление мифических Джокеров, Элия поймет: только он — тот, кто по-настоящему нужен ей. Она обещала, что однажды придет к нему госпожой. Обещала тогда, когда он, одурманенный ее зовом и дивной кровью, униженно молил о ласках.

Поцелуй-укус богиня прервала резко, оттолкнула принца до того, как зазвенел сигнал. Энтиор вздохнул, слизывая собственную кровь, сочащуюся из прокушенной губы, и мечтательно улыбнулся. Великолепно, пусть и мало, но его время еще настанет!

— Элия я больше не могу оставаться на балу, — сообщила Бэль сестре, едва герцог оставил их тет-а-тет, насколько таковое возможно средь шумного бала. Но даже тогда девушка не решилась говорить вслух.

— Почему, родная? — озаботилась Богиня Любви, присаживаясь на диванчик и усаживая сестренку рядышком.

— Я заболела, только пока не знаю чем. А вдруг это заразно? — честно призналась юная принцесса и скрупулезно перечислила все симптомы от жара и сердцебиения до ломоты в теле и прочих верных примет загадочного недуга.

— О да, ты совершенно точно заболела, родная, — согласилась Элия, вот только мысль ее искрилась не беспокойством за сестру, а лукавой лаской. — А чем, я знаю точно.

— Чем? Это очень страшно? — заволновалась о приглашенных на бал, а особенно об одном, том самом, с кем танцевала последним, Бэль.

— Страшно? Когда как. Но очень заразно, — честно ответила старшая принцесса и прежде, чем упорхнуть на танец с Рэтом, ошарашила кузину откровением. — Ты влюбилась, радость моя. Поздравляю! А теперь беги, развлекайся, кажется, Кэлер хочет пригласить тебя на танец, поспеши согласиться, пока снова не начал приставать Дельен!

'Я влюбилась?' — чуть замедленно подавая руку брату и улыбаясь ему искренней, пусть и немного перекошенной улыбкой, продолжала думать девушка.

И эта мысль с настойчивостью дятла, атаковавшего трухлявую древесину, билась в голове, пока Бэль танцевала с родственниками, пила сок, слушала веселую болтовню Рика или Джея и изысканные комплименты Мелиора. Мысль билась, никак не желая покидать мозг, и это наполняло все существо юной богини сладкой жутью. Так вот оно как бывает! Вот что значит влюбиться!

Лимбер кружил в танце дочь. Более великолепной пары на балу было не сыскать. Бог Плодородия неудержимо притягивал взгляды женщин, заставляя томно трепетать в предчувствии ласк тела, Богиня Любви смущала душевный покой мужчин. Элия улыбалась, любуясь отцом и гордясь им. Роскошная грива темных волос, сине-зеленые яркие глаза, мужественный профиль — монарх Лоуленда был поистине великолепен!

— Девочка моя, твой приятель герцог окончательно рехнулся или решил помереть как можно быстрее? — поинтересовался король, едва начался танец.

— Ммм, папа, он безумный самоубийца в такой же степени, как и всегда, прогресса не наблюдаю, — ответила принцесса почти серьезно, если бы не намек на смешинки в серых глазах. — А чем вызван твой вопрос?

— У меня галлюцинации или он только что волочился за Бэль, — объяснил Лимбер, не то чтобы по-настоящему беспокоясь за сына, скорее любопытствуя.

— Волочился — не совсем подходящее слово, па. Замени на ухаживал. Я полагаю, из них получится чудесная пара, — внесла коррективы в выводы отца богиня.

— Хм, это настолько серьезно? Значит, герцог пришелся по нраву малютке Бэль и это взаимно? — выгнул бровь король. Пусть он потратил свои 'минуты тайны' с еще большим толком, чем племянница, но никакие дамские прелести ума и божественного чутья Лимбера не лишили.

— Ты прав, — подтвердила с довольной улыбкой богиня.

— Не то, чтобы я был против, если у него это действительно по-настоящему. Вина Лиена лучшие, да и малышка из семьи далеко не уйдет. Но что скажет Нрэн? Он парня и на дух не переносит. А если пронюхает о том, чем они в темноте занимались, шею свернуть может, блюдя целомудрие сестры, несмотря на всю серьезность намерений кавалера. Их в доказательства не запишешь.

— До этого не дойдет. Герцог уже официально просил у опекуна руки Бэль, — объяснила расстановку фигур Элия.

— Просил руки и не только жив, а и плясать может? Рисковый парень, — восхитился своим непризнанным сыном король.

— Нрэн согласился, при условии согласия самой малышки, — дала короткую справку дочь.

— Не без твоей помощи? — проницательно предположил мужчина.

Зная суровый нрав упрямца племянника, он был готов спорить, что тот постарается выбрать для Бэль жениха из круга своих дружков-дуболомов. Состоятельного, тошнотворно-правильного и непробиваемо-бездушного, не обращая внимания на то, что как раз от таких типов Бэль и тошнит чуть ли не сильнее, чем от откровенных садистов типа Энтиора. Чтобы воитель добровольно согласился на кандидатуру безумного Лиенского — воплощенное противоречие всем идеалам — в такое Лимбер поверить не мог.