Божественная любовь

— Прекрасный день, дамы-аспирантки, — ответил простодушный мужчина и охотно поделился информацией: — Эта прелестная леди ищет декана.

— И зачем же тебе принц Элтон? — подозрительно, прищурив глазки, осведомилась красотка.

— Мне посоветовали кое-что у него спросить, — ответила Бэль максимально вежливо, но не вдаваясь в подробности потому, что ей не понравилось покалывающее излучение эмоций девушек.

— Хм, а надеть что-то другое вместо платья, фасон которого вышел из моды еще в прошлом осеннем сезоне тебе не посоветовали? — надменно фыркнула гордячка, поведя плечиками, чем наглядно демонстрировала, чье именно платье стоит принять за образец.

— Сестра сказала, что этот туалет самый подходящий для дневного променада, — спокойно, вдруг эта девушка просто не знает о последних веяниях, постаралась объяснить принцесса.

— Ха-ха, по-видимому, твоя сестра законодательница мод всего Лоуленда? — съязвила блондинка, еще сильнее задрав носик. Согласно подхихикнули ее товарки.

— В яблочко, — гордо подтвердила юная богиня и двинулась в сторону кафедры, считая дальнейший разговор с девушками неприятным.

— Эй, а ну стой, я тебе разрешала идти? — возмутилась нахалка, схватила Бэль за левую руку и дернула.

Тело среагировало рефлекторно, так, как учил на занятиях Итварт. Юная принцесса молниеносно нанесла удар правым кулаком в левый бок противницы, перехватила и крепко прижала к себе левую кисть так, что рука драчуньи стала прямой, сделала шаг вперед и надавила на локоть противницы. Надменная засранка повалилась на пол подвывая от боли в едва не сломанной конечности, две ее подружки испуганно завизжали в унисон. Хлопнула дверь деканата. Это выскочил с кафедры Элтон. Градом посыпались на пол рулоны пособий из рук растерявшегося Райло.

— Извини, я не люблю, когда хватают, — чуть-чуть, лишь самую малость, виновато вздохнула Бэль. Она стыдилась не того, что обидела неприятную девушку, а шума, устроенного в стенах замечательного университета.

— Так! Что у нас тут творится? — громыхнул принц, перемещаясь к эпицентру скандала.

— Ваше высочество, лорд декан, она ударила Делайсу! — слаженным хором затараторила парочка наперсниц. Кудряшки одной подрагивали от возмущения вместе с голосом, черные глазищи другой округлились от демонстративного ужаса.

— Бэль, сестренка, она тебя обидела? — озаботился в первую очередь самочувствием любимой малышки старший брат. Задиристый нрав аспирантки, явившейся для разбора темы, он знал превосходно и ни на секунду не поверил в то, что та стала невинной жертвой.

Мигом уяснив откуда дует ветер, грозящий обернуться форменным ураганом, перестали подвизгивать подружки, кудряшки замерли, глазки испуганно прижмурились. Прекратила подвывать и сама Делайса. Прежде покрасневшая блондинка стала не бледной, а просто белой от страха: это ж угораздило нанести оскорбление словами и действием принцессе, кузине декана, и мимоходом оскорбить саму богиню Элию, пройдясь насчет ее вкусов в одежде. Но кто же мог подумать, что младшая принцесса, которую почти никто и никогда не видел, именно сегодня явится к брату?

— Нет, — отказалась от претензий Бэль, чувствуя, насколько перетрусила обидчица.

Но что-то внутри кололось, разворачиваясь и поднимаясь, оно не давало отвернуться и уйти. Юная богиня прикусила губку, пристально посмотрела на съежившуюся жалким комочком на полу самоуверенную красавицу и почувствовала: того урока, который гордячка получила сегодня не достаточно. Пусть не сегодня и не завтра, но спустя луну она точно так же обидит кого-то другого, не готового дать отпор. Подойдя почти вплотную к Делайсе, принцесса выпалила:

— Я желаю, чтобы ты, оскорбив или обидев кого-то незаслуженно, сторицей получала его боль!

В коридоре в такт словам Богини Милосердия ярко полыхнуло густо-фиолетовое зарево, проклятие опустилось на плечи самоуверенной гордячки, пригибая ее к земле. Прижмурился и охнул ослепленный Элтон, заслезились глаза у девушек. Собравший все скатки, Райло, глухой к ощущению божественной силы, наклонился к Делайсе и заботливо протянул ей руку:

— Вставайте-ка, леди-голубушка, негоже на полу-то валяться.

— Тебя не спросили, — огрызнулась грубиянка и тут же заскулила, почти распластанная возвратившимся грузом обиды.

— Жестко, но она на что-то подобное давно напрашивалась, так и учат дурочек, позволяющих своему дару сесть на шею, — мудро рассудил Элтон и велел: — Бэль, Райло, пошли в деканат. Пусть девушки тут сами разбираются.

Райло и его рулоны, доставленные в шесть рук, остались в одном из кабинетов деканата для сортировки, а принц провел сестренку в свой кабинет, соединенный с деканатом небольшим коридорчиком.

Кабинет брата, странным образом сочетавший строгость и уют, нравился Бэль. В мебели и отделке преобладали черно-синие тона. Ковер цвета полночной синевы с черным орнаментом устилал значительную часть пола, из прочного угольного дерева были массивный двухтумбовый стол со множеством ящичков, рабочее кресло декана, громадный шкаф в форме полукруга позади, пара кресел и диван для посетителей. Обивка насыщенной сини не давала устояться мрачному впечатлению, а окончательно развеивали его большое, во всю стену, окно слева от рабочего места декана да огромный в пол правой стены герб факультета и шпалеры с ним же. Герб представлял собой синий щит — стандартное поле для геральдических изысков, три серебряных ключа и произрастающую из них золотую розу. Ключи, как помнила объяснения брата Бэль, означали настоящее, прошлое и будущее — все те аспекты времени, которые изучает в своей работе каждый настоящий историк, а роза — то знание, что произрастало из кропотливого труда. Таковой подразумевал весьма плотный график работы. Элтон, кроме личных исследований, занимался преподавательской деятельностью в нескольких высших учебных заведениях миров, поэтому в лоулендском университете, как ближайшем к дому, частенько работал даже по ночам. Большая люстра, настольная лампа и еще пара бра в разных углах кабинета создавали с точки зрения бога оптимальное освещение. Сейчас, впрочем, достаточно было света из окна.

Пару лет назад Элтон как-то разрешил сестренке посидеть в своем рабочем кресле, правда, до столешницы принцесса тогда дотянулась с трудом. Все-таки разница в росте родственников составляла более тридцати сантиметров и за прошедшее время почти не сократилась. Высокой хрупкая эльфиечка так и не выросла, а уж на фоне братьев и вовсе смотрелась крошкой.

В кабинете принц усадил сестренку в кресло, налил сока из графинчика и присел рядом, не в рабочее кресло, а на диванчик, чтобы быть поближе.

Бэль расправила юбку, бросила на графинчик лукавый взгляд и неожиданно хихикнула.

— Что? — не понял причины веселья брат.

— У тебя тут все синее, белое и черное, а сок красный!

— Ну... — почесал в затылке озадаченный историк и попытался оправдаться: — Я люблю грановику, а синика для меня слишком сладкая.

— А ты заведи графин из синего стекла и наливай в него любую кислятину, — лукаво предложила Мирабэль, с удовольствием прихлебывая сок грановики. Ей вообще нравились любые ягодные и фруктовые напитки, тем более после ссоры с той девушкой почему-то пересохло в горле.

— Ха, дело! — одобрил принц, простер руку, в которую тут же скакнул карандаш из-за уха и сделал пометку в поспешно подлетевшем со стола ежедневнике.

— Элтон, а что ты имел в виду, когда сказал про дар Делайсы? — оставляя шутки, спросила принцесса и принахмурила в сосредоточении брови.

— Делайса-то? Она по крови на четверть богиня, намешано в сути всякого: эстетика, склонность к аналитике, да только гордыня и склочность давят, не дают другим талантам силу набрать, — скривился принц, едва отделавшийся в свое время от назойливых приглашений красотки к общению иному, нежели учитель и ученица. В большей степени, чем дрянной характер, бога остановила тогда мысль, что в постель пытаются затащить для самоутверждения не его великолепного, а просто типа в мантии декана. Будь такая на Райло, намерений красотки это бы не поколебало. Принц еще раз хмыкнул и закончил: — Так-то вот, малышка. Но тебя, как я сейчас видел, можно поздравить с обретением новой полной сути богини.

— Источник и Элия сказали, что теперь я Богиня Исцеления и Милосердия, — поделилась Мирабэль без ликования, скорее задумчиво и деловито. — Сестра посоветовала поговорить с тобой, почитать то, что ты мне найти сможешь по светлым божествам и их особенностям. Я не хочу, чтобы мой дар был пустышкой! Я поняла сегодня: он может защищать слабых даже от темных богов. Но как управлять силой сознательно, как чувствовать и вызывать к действию не инстинктивно, а осознанно? Я хочу это понять, Элтон. Ты поможешь?

— Милосердие классифицируется как редкий светлый дар, — оценил Бог Летописец, мысленно перебирая те книги, что могли пригодиться маленькой, оказавшейся так неожиданно гораздо взрослее, чем он считал, кузине. — И я нигде не встречал описаний того, что его можно по-настоящему противопоставить темному, даже нераскрытому таланту. Пусть не божественного уровня, но так, как ты сделала с Делайсой. Ты использовала дар Милосердия для проклятия с условиями. Это обычно характерно для серых даров, самых сильных во Вселенной, по причине меньших, чем светлые или темные сути, ограничений. Нет, сестренка, читать о светлых дарах и их природе тебе нельзя. Это только повредит, — решил принц. — Давай-ка я лучше подберу тебе несколько монографий по природе серых даров, у меня есть на примете серьезные исследования насчет сопоставления коэффициентов сил, условий и факторов. Кое-где достаточно мудрено, но вещь полезная, справишься?

— Спасибо, брат, я все это прочту. Там есть что-нибудь о контроле и сознательном проявлении дара?

— О контроле есть, а вот сознательное... — мужчина потер подбородок, — Бэль, эмпатия твоя сильная сторона, именно она диктует божественному дару необходимость и условия применения. Вот как сейчас, когда ты интуитивно наложила на гордячку Делайсу именно то проклятие, какое, на мой взгляд, ей нужнее всего в воспитательных целях.

— Ты хочешь сказать, если я чувствую, что у меня внутри этот цветок колется и лепестки расправляет, значит, должна действовать и это будет правильно, а вызывать его нарочно нельзя? — озадачилась девушка, накручивая прядку волос на палец по старинной детской привычке.

— Цветок? Интересная аллегория явления дара, — одобрил бог и пристукнул по подлокотнику дивана ладонью, подтверждая: — Да, думаю, да, Бэль. Ты можешь попробовать вызывать свою силу сознательно, представляя тот цветок, но, я бы на твоем месте сто раз подумал, если нет интуитивной тяги, надо ли это делать. Если только, и это очень важное исключение, речь не идет о самозащите. Тогда тебе воистину может пригодиться тренировка. Светлые боги, как правило, совершенно не способны применять божественный талант для личных целей, а ведь подчас необходимо именно такое.

Элтон заметил, как хмурится Бэль и продолжил, приведя подходящее сравнение: — Как целитель должен уметь лечить не только других, но и себя, так и тебе будет лучше, если сможешь использовать дар для личной защиты. Вот хотя бы то же проклятие милосердия.

— Понятно... — протянула эльфиечка, смешно сморщив носик, и серьезно поблагодарила: — Спасибо, Элтон, я буду благодарна за монографии, думаю, мне полезно будет почитать о серых дарах. Ты мне их принесешь, когда подберешь?

— Конечно, малышка, — улыбнулся принц, карие глаза весело сверкнули.

Глава 9. О том, для чего нужна библиотека

Элия, как мы уже не раз говорили, любила побродить по родному замку, прислушиваясь, наблюдая не только и не столько за его обитателями, сколько за самим строением. Замок был вечен, незыблем, величественен, и в то же время изменчив, как любой из тех, кто не только притворяется вечным, но всерьез намеревается остаться таковым. Что, как не изменчивость, способность оставаться самим собой, непрерывно меняясь, и есть признак бесконечности бытия? Одни слуги или рабы появлялись в стенах королевских владений, другие уходили на время или навсегда, менялись детали оформления комнат, зал, коридоров и лестниц.

Вот того гобелена вчера еще не было, нет, богиня качнула головой, он был, только висел не в этой нише на третьем этаже, а в маленькой комнате на седьмом. Интересно, его переместил кто-то из братьев или сам замок решил немного позабавиться?

Изредка, не в пример своему Мэсслендскому собрату, Лоулендская резиденция королевской семьи тоже откалывала такие штучки. Только проделывала их очень осторожно, так, чтобы никто не заподозрил строение в столь легкомысленной забаве. Скорей уж гадающий о перестановках мог бы поверить в собственное безумие, нежели в склонность замка к внесению изменений в интерьер. Хотя чаще всего виновниками перестановок были все-таки члены королевской семьи.

Эту вот коллекцию маленьких вазочек на столике у окна притащил недавно из какого-то путешествия Джей. А ту статую из стекла — обнаженного черного красавца с разноцветными волосами-змеями — откопал в чьей-то частной коллекции Мелиор и водрузил у вазона со свежими розами на площадке между пролетами левой боковой лестницы. Надо сказать, водрузил столь искусно, что поднимающийся или спускающийся по лестнице до самого последнего момента видел только вазон с цветами, а чернокожий статуй будто выпрыгивал из-за угла навстречу, когда до конца лестницы оставалась всего пара ступеней.

По-видимому, с этой очаровательной шуткой Бога Коллекционеров успели познакомиться еще не все обитатели замка. Вот как раз сейчас тройка стражников, совершающих традиционный обход, заканчивала путешествие с третьего на второй этаж. Один из них при виде черного мужика со змеями вместо волос передернулся всем телом и без промедления нанес удар алебардой в корпус. Зачарованное стекло выдержало удар, но статуя покачнулась и начала падать в сторону витражного окна. Лучи закатного солнца заиграли в цветных 'волосах' произведения искусства.

Элия приостановилась, с искренним любопытством созерцая жанровую сценку. Человек уже понял, что бил по статуе, понял, что удержать ее — громадину, размером в два своих роста — он не способен. Его товарищи осознавали это столь же явственно. Им оставалось только метнуться за угол, чтобы укрыться от разлетающихся стекол.

'Всесокрущающее ядро попадает в несокрушимый столб' — мелькнула у богини забавная мысль. Ей стало интересно: разобьется ли прикрытый защитным заклятьем витраж или печальная участь постигнет статую. Малый процент вероятности оставался на то, что выдержат оба предмета. Но за считанные доли секунды до мига столкновения на пролете возник Нрэн. Своим всесокрушающим любые вероятности явлением он снес к демонам все расчеты принцессы и не дал завершить проверку версий.

Скорость движений бога превосходила молнию. Он вовсе не казался пятном, размазанным в пространстве, скорее уж его перемещения походили на телепортацию без малейшего использования магии. Миг-вспышка — Нрэн на первой ступеньке лестницы. В тот же миг он уже внизу, и снова в единое длящееся мгновение его рука обхватывает змееносца и возвращает в исходное положение.