Серые будни богов: Книга 2

— И что теперь?

— Теперь он очень недоволен...

— Это я и без перевода понял, — Набычился Ленгмар.

Даже набрал воздуха, чтоб высказать эту мысль на таких-же повышенных тонах, как и Кумос, но Кадай пресёк дальнейшие расспросы:

— Т-ш-ш! — Маг поднял палец, призывая к тишине. Он поморщился, прислушиваясь к чему-то... — Вот, демоны!

И сорвался с места, направляясь в сторону спорщиков. А там Матушка Иха вдруг повисла на руках своих помощниц. Ленгмар видел, как она хватается за сердце, как она хлопает своим жабьим ртом и не может вздохнуть. Как на лице проступает смертельная бледность.

Время будто замедлилось. Женщины кинулись со всех сторон и столпились вокруг жрицы, Кадай рвался через толпу ни капельки не церемонясь.

— В сторону! — Кричал маг, работая локтями. — Ике! Очоро, ике!

Вождь Кумос, сбитый с мысли на полуслове, ещё какое-то время наблюдал за столпотворением с брезгливым выражением на лице. Затем сплюнул и, развернувшись, направился к выходу из посёлка. Остальные мужчины, постоянно оглядываясь на умирающую жрицу и зашедшихся в плаче женщин, потянулись за лидером следом.

— Ленгмар! — Окрик Кадая вывел юношу из ступора. — Найди Халама, пусть угомонит этих куриц.

Маг уже добрался к телу Матушки Ихи и, похоже, пытался её лечить, но женщины не давали ему сосредоточиться.

Где искать мужа жрицы, Ленгмар не имел ни малейшего понятия, но на его счастье рядом оказались два вчерашних старика, которые ошарашенно взирали на происходящую кутерьму.

— Помогите! — Обратился к ним Ленгмар. Он помнил, что они хоть и плохо, но говорят на валайском. — Он -лекарь. Он поможет. Женщины мешают.

Худо-бедно, но втроём они смогли справиться. В какой-то момент появился и Халам. Он ревел раненным зверем и рвался к жене с неистовством, которое и не снилось истерящим до того женщинам. Благо, что к этому моменту все кумушки были приведены в чувство и уже они объясняли безутешному Халаму, что мешать Кадаю нельзя.

Страсти улеглись только после полудня. Хоть Кадай и закончил врачевание довольно быстро, но Матушка Иха после пережитого была очень слаба. Вокруг неё носилась вся деревня, а Халам усердствовал больше всех. Мешал больше всех — тоже он.

— Ф-у-ух, — Маг устало привалился спиной к дереву и закрыл глаза. — Давненько я так не выматывался.

— Кадай, а что с ней случилось? — Поинтересовался Ленгмар. — Нет, я понял, что ты её лечил, но от чего?

— Сердце... Ты своим даром разве ничего не почувствовал?

— Нет.

— Возраст, лишний вес и знатная ссора. На её месте у кого угодно сердце бы сдало.

К их костру подсел Халам. Мужчина находился в подавленном состоянии. Он долго не мог начать разговор, разглядывая собственные ладони.

— Спасибо, — Наконец выдал он хриплым, сорванным криками, голосом. — Я очень люблю жена. Я без неё не жить.

— Пожалуйста, — Кадай окинул собеседника оценивающим взглядом. — Скажи, мужчины ещё вернуться в деревню?

Халам смешно покрутил головой, пытаясь разобрать слова на валайском.

— Кумос. Мужчины. Вернуться?

— А, да. Половина луна, — Дикарь ткнул пальцем в небо. — Кумос приходить, мужчины приходить.

— Значит они вернуться через пару седмиц. Если к тому моменту не будет воды... — Пробубнил себе под нос Кадай. — Халам. Если нет вода, Кумос приходить?

Муж жрицы резко погрустнел, хотя и без того сидел невесёлый.

— Нет, — Он покачал головой. — Нет вода — нет добыча. Женщины голодать. Женщины уходить новый дом.

— М-да уж, чего-то подобного я и боялся.

* * *

Солнце неумолимо торило свой путь по небосводу, вновь близился закат. Ленгмар уже понял, что и сегодня они не покинут селение гостеприимных сагаитов. Ещё одна ночевка у дикарей, счастье-то какое.

Кадай ушёл проведать жрицу, да так до темноты и не вернулся. Болтовня стариков оставалась совершенно непонятной тарабарщиной, и юноша забрался под плащ, притворившись спящим.

Мысли в голове слегка потоптались вокруг проблем детей Творца. Свернули в сторону привычного отношения к власти в его родном Уствинском княжестве. А затем, совершенно незаметно для Ленгмара, стали кружить вокруг одной и той же, давно привычной темы: его личных взаимоотношений с дядей. Но на этот раз не было слёз, не было ощущения безнадёжности. Теперь он легко мог представить, как именно поквитается за все накопившиеся обиды. Кадай его научит.

Мало-помалу, а костёр прогорел и от него остались лишь тлеющие головешки. Кадай так и не вернулся и Ленгмар забеспокоился. Он подбросил новых поленьев и отправился на поиски старшего товарища. Заглянув в хижину к Матушке Ихе, он наткнулся лишь на заспанного Халама.

— Где Кадай? — Вмиг пересохшим горлом поинтересовался он у дикаря. — Где маг?

— Э-э-э... Ушёл, — Халам пожал плечами, взглянул на звёздное небо за плечом Ленгмара и задумчиво почесал бороду. — Светло быть. Ушёл.

Демоны Бездны! Бросил! Ленгмар кинулся к оставленным на общей площади вещам. Его котомка была на месте, Кадая — тоже. Юноша слегка притормозил, но никак не мог понять, куда мог запропаститься маг.

А что, если?.. Ленгмар улыбнулся и полез в мешок за Крыльями ветров. Ну, конечно. Опять колдует! Эх, Кадай, Кадай. Зачем ты разводишь секреты на ровном месте?

Древняя реликвия пульсировала слабым, но явно различимым светом. Где именно магичит Кадай можно было бы понять, пройдясь по округе. Чем ближе к источнику, тем ярче свет — это Ленмар уже успел выяснить. Но, в отличие от той ночи, когда маг устроил обвал, кинжал светился едва-едва. То ли далеко, то ли манипуляции очень слабые. Юноша не рискнул бродить в темноте, но и оторвать взгляд от мистического свечения не мог.

— Ты чего не спишь?

Вопрос вывел Ленгмара из ступора. Он, похоже, так и заснул сидя, с зажатым в руке кинжалом. Небо уже посветлело, до утренней зари оставалось совсем немного.

— Тебя ждал, — Пробурчал Ленгмар и полез под плащ досыпать. — Где был-то?

— Воду искал, — Устало поведал маг, устраиваясь по соседству.

— И как? Нашёл?

— Почти, — Кадай заразительно зевнул. — Завтра расскажу. Или уже сегодня.

* * *

На этот раз утро в деревушку вошло тихо и незаметно. Покричали петухи, приветствуя новый день, и быстро успокоились. Местные жители гостям не докучали. Ленгмар проснулся от чувства голода и полез будить Кадая. Но маг не спал, хотя и продолжал валяться, пялясь в дырявую крышу навеса.

— Завтракать будем?

— Что? — Кадай будто вынырнул из омута собственных мыслей. — А, да.

После спасения хранительницы очага, местные кумушки испытывали к магу особую симпатию. Ленгмару даже казалось, что они перемигиваются и решают, кто затащит его в свою землянку. Без даров и подношений. От щедрот благодарных женщин им перепала головка козьего сыра, кривобокая крынка с молоком и лепёшки с зеленью.

— Так что ты говорил насчёт воды? — Напомнил о себе Ленгмар, уплетая завтрак за обе щёки.

— Сейчас поедим, найдём Халама и сходим тут в одно место неподалёку, — Загадочно улыбаясь сообщил Кадай. — Я вам кое-что покажу.

Халама? А его-то зачем брать с собой? Ленгмар даже жевать стал медленнее, пытаясь понять мотивы старшего товарища. Он-то надеялся, что маг созрел и готов раскрыть часть своих секретов.

Но они даже доесть не успели, как Халам нашёлся сам. Он пронёсся по деревне с дикими воплями восторга.

— Приехал! — Поделился он радостной вестью, пробегая мимо Кадая. — Приехал!!!

— Кто приехал?

Муж жрицы убежал, не удосужившись пояснить причину такой бурной радости. Но весьма скоро они и сами заметили, как по дороге в сторону деревни двигается колоритная парочка. Чуть впереди шёл мальчишка, явно местный. Длинный и худой. Может даже ровесник Ленгмара. По меркам сагаитов — ребёнок, но всего пара лет и он, пожалуй, станет посещать деревню с группой охотников. Второй — богато одетый зульгарец верхом на сером осле.

— О! А я и забыл, что мы ждём гостей с Пика Совершенства, — Кадай запихнул в рот последний кусок лепёшки и, отряхивая руки от крошек, направился навстречу коллеге-магу. — Интересно будет посмотреть на работу настоящего профессионала.

Глава 7

Хищный абрис корабля-преследователя с каждым мгновением вырисовывался всё яснее. У Крэйвена изначально не было сомнений, что настигает их именно 'Чёрный ворон', флагман княжеского флота Пируссы. Ошибки быть просто не могло: такой корабль бороздил море Героев в единственном экземпляре. Длинный, узкий. С куцым, почти бесполезным для такой махины парусом. Борта набраны из древесины с красноватым отливом, как будто впитавшие кровь сотен убитых. Обводы классической гардахарской боевой галеры. Скорее всего, именно чернокожие мастера его и делали под заказ. Вот только на носу, вместо привычного для таких посудин тарана, возвышался окованный металлическими полосами абордажный трап с тяжеленым клином на конце — клюв ворона.

— Ох ты ж, краба мне в штанину! — Выругался выскочивший на палубу и моментом протрезвевший Уксус. — И в самом деле Трёхбородый.

— Не по твою ли, случаем, душу?

— Да, типун тебе на язык! — Капитан сделал жест, отвращающий зло, и переключился на подчиненных. — Чего встали, олухи?! Сымай паруса. Давай, давай поживее.

Ветер был не настолько силён, чтобы спущенные паруса ощутимо сказались на скорости. 'Ворон' догнал бы их в любом случае. Два ряда вёсел вздымались ровно и мощно, с каждым гребком сокращая разрыв между кораблями. Но паруса должны быть спущены. Таков порядок, о чём известно всякому, кто хоть краем уха слыхал о нраве Трёхбородого. Спущенные паруса — это демонстрация благоразумия и законопослушности команды. Хотя, странно: здесь ещё не воды, подконтрольные Пируссе. Чего адмирал забыл так далеко от родных берегов?

Галера подошла уже достаточно близко, чтобы Крэйвен мог различить мерный рокот барабана, задающий ритм гребцам. Что-то в поведении преследователя иннолу не нравилось, вот только он никак не мог уловить, что именно. 'Чёрный ворон' вроде и тормозил, но...

— Идут на таран! Держитесь! — Крэйвен едва успел крикнуть, да и сам едва ухватился за ближайший канат, как клюв ворона качнулся в их сторону, а затем с диким скрежетом рухнул вниз. Тряхнуло так, что обмотанный вокруг запястья канат до крови разодрал кожу.

Металлический клин пробил палубу чуть не задев мачту, оборвав такелаж и раздробив доски настила. Хлипкий борт и вовсе размололо в труху. Под днищем заскрежетало, 'Близняшка' опасно накренилась, зачерпывая бортом воду.

— Вы что творите, демоны?! — Голосил Уксус, чудом ухватившись за ванты.

Сцепившиеся намертво корабли продолжали движение уже вместе, но более лёгкий когг никак не повлиял на скорость разогнавшейся галеры.

— Эй, на 'Близняшке', встречайте гостей! — Раздался насмешливый возглас из-за стены щитов, когда корабли остановились.

По абордажному трапу на борт хлынули воины в лёгких кожаных доспехах. Они сноровисто разбегались по палубе, пресекая любые намеки на сопротивление. У каждого на груди, там, где сердце, красовался личный герб адмирала — чёрный ворон, сжимающий в лапах золотую змею.

— Так, так, так... — На палубу вслед за подчинёнными вальяжно ступил и сам Трёхбородый. — И кто-же это попал в наши сети? Уксус, старый ты прощелыга. Опять контрабандой промышляешь?

— Да зарёкся же я! Небесной четой клянусь, зарёкся, — Старый пьяница чуть не плакал, пытаясь подобраться к пролому и руками удержать расходящиеся доски.

Адмирал с брезгливым выражением на лице наблюдал за потугами Уксуса и даже дал команду своим бойцам, чтоб не мешали.

До этой встречи Крэйвен видел адмирала, пожалуй, раз или два. Да и то издали. Был он низеньким и рыхлым, не чета собственным головорезам. Отвисающее брюшко маскировалось широким кожаным поясом, а пухлые щёки скрывала характерная бородка: одна полоса посередине и пышные бакенбарды, отчего создавалось ощущение, что борода не одна, а целых три.

— Это мы сейчас и проверим.

Адмирал жестом отдал команду и трое бойцов нырнули в трюм, ещё четверо остались на палубе, приглядывать за командой. Вернее, приглядывать за Тутой. Гигант в силу скудного ума порывался выбросить обидчиков за борт. И только увещевания Крыжика на пару с Глыбой удерживали ситуацию от начала полноценной резни. Уксус, не обращая ни на кого внимания, ползал вокруг пролома и причитал, что теперь его малышку ни за что не починить.

Адмирал расхаживал по палубе с видом хозяина положения. Крэйвен же старался сделаться незаметным, но понимал, что на борту 'Близняшки' не так много людей, чтобы затеряться в толпе.

Первый из посланной тройки вынырнул из люка и отрицательно покачал головой. Вслед за ним показались и двое его подельников.

— Ничего нет, господин.

— Что, прям совсем не к чему придраться? — Удивился Трёхбородый. — Ничего, хоть чуток похожего на контрабанду?

— Там вообще нет груза, — Матрос пожал плечами. — Только провизия и пожитки команды.

— Ай-ай-ай. Неудобно, как-то вышло. Что думаешь, Уксус? — Адмирал в задумчивости подёргал среднюю часть бороды. Судя по сальной улыбочке, новость его не сильно расстроила. — Или может ты внезапно разбогател, и можешь позволить себе кататься теперь просто так, в удовольствие?

Старому пьянице было не до разговоров, он по-прежнему ползал на коленях по палубе. Причитал, проклинал, жаловался на жизнь, грозился демонами и просил заступничества у богов. Видать у старика от случившегося, что называется брешь в голове образовалась и морская вода вместо мыслей. Одним словом — такой же дурачок, как и Тута.

Страдания Уксуса, отвлекли внимание Крэйвена и следующий вопрос застал его врасплох:

— Ну, а ты кто будешь, йоннол? — Трёхбородый смерил его оценивающим взглядом. — Новенький, что ли?

— Новенький, господин. Только, Небесная чета — это не ко мне, — С мрачной усмешкой ответил Крэйвен и, тронув виски, уточнил. — Это — просто злая шутка по пьяни. Иначе пошёл бы я матросом на это корыто?

— Отличная шутка по пьяни! — Хохотнул Трёхбородый. — Духи Глубин оценили?

Крэйвен заставил себя изобразить горький вздох и потупить глаза. Лишь бы не сорваться, лишь бы не спровоцировать. Хотя, мысль, что им удастся разойтись миром, пожалуй, была очень наивной.

— А я, знаешь, еще одну шутку слыхал. Как один умелец в Пируссе отправил к Аясару очень непростых людей, — С деланной ленцой поведал Трёхородый. — И вот какое совпадение: умелец тоже, говорят, йоннолом был.

Вот оно что! Вот почему адмирал так далеко заплыл от Пируссы. Крэйвен вскинулся и пересёкся с холодным, цепким взглядом. Взглядом врага.

— Взять его!

Дурная кровь ударила иннолу в голову. Он ощутил, что время замедлилось даже до того, как удалось прокрутить в голове возможную последовательность шагов и спустить магическую тетиву. Голоса стихли, головорезы Трёхбородого застыли в нелепых позах, а Крэйвен уже нёсся вперёд с единственной мыслью: ударить первым. Снести это рыхлое тело за борт и будь, что будет.

Он уже чувствовал, как пальцы сжимаются на горле соперника, но, не дававшая сбоев способность, вдруг вышла из-под контроля. Он словно наскочил на невидимую стену, буквально шага не хватило. От удара о неожиданное препятствие вышибло дух, он выпал из ускоренного восприятия времени и кубарем покатился по палубе.