Последний нейтронный излучатель, запакованный в пакет из-под кукурузных хлопьев, Гедимин вынул из бака робота-уборщика, застрявшего между научным центром и соседним ангаром. Механизм был слегка повреждён — неисправность устранялась за пять минут — но сармат не мог не отметить, что сломался он в нужное время и в нужном месте. Спрятав нейтронную пушку и включив отремонтированного робота, Гедимин задумчиво хмыкнул, оглянулся на пост "федералов" перед въездом на АЭС (они всё ещё стояли там, и с утра карманы ремонтника снова были вывернуты, а ненужные обломки, собранные им по всем знакомым сарматам, пересчитаны, проверены и сложены обратно в карман) и пошёл в "ангар".

— Кто тот "чистый", который с нами был? — спросил Гедимин, подойдя к Линкену. — Как его зовут, и где живёт?

Взрывник криво ухмыльнулся.

— Зачем тебе это, атомщик? Макаки ещё в городе, и сканер у них всегда наготове.

Гедимин досадливо сощурился.

— Я не собираюсь его выдавать. Кажется, он — толковый сармат. Спроси, хочет ли он работать с нами. Мне бы пригодился такой.

Линкен ухмыльнулся ещё шире, — всё его лицо перекосилось.

— Я уже спрашивал, атомщик. Он сказал, что он не псих. А если тебе нужна помощь — скажи мне. Я-то уже здесь.

"Знаю, что ты здесь," — Гедимин кивнул, отворачиваясь к верстаку и делая вид, что углубился в работу. "Но не хватало ещё, чтобы ты попробовал сделать бомбу из генераторного плутония..."

Сейчас плутоний был вне опасности — всё, что не пошло на опыты, лежало в новой лаборатории в свинцовом ящике, сделанном из остатков РИТЭГа, и Линкен был предупреждён, что на бомбу не хватит (Гедимин уже оставил попытки объяснить ему разницу между изотопами). Экспериментальные установки были собраны и работали уже несколько дней; Гедимин изготовил две — "слойку" из плутония и ирренция и стержень из равномерной смеси. Замеры с утра показали, что альфа-излучение растёт, и что образующийся гелий исправно оттекает из установок в специальные баллоны. Пока стержень не трескался, и каверны на нём не появлялись, — видимо, внутренние каналы были расположены достаточно часто, чтобы газ выходил по ним, не разрывая металл изнутри. Гедимин достраивал синтезирующую установку в новой лаборатории и думал о работе с нептунием. В чистом виде это вещество существовало недолго — уран превращался в него под потоком нейтронов, и тот же поток перерабатывал нептуний в плутоний, и перехватить процесс в середине и получить хоть какое-то количество нужного металла было — по самым смелым предположениям Гедимина — очень сложно и даже опасно.

— Есть что-то новое? — спросил, подойдя к верстаку, Хольгер. Гедимин уже подготовил последний нейтронный излучатель к присоединению к установке и на вопрос пожал плечами.

— Хочу проверить зелёную мишень в хранилище. Потом пойду в новую лабораторию. Давно не синтезировал плутоний...

— Да, я помню те твои опыты, — кивнул Хольгер. — И что у тебя было с руками...

— Всё давно зажило, — буркнул сармат. — Дай мне сигма-сканер.

— Я пойду с тобой, — сказал химик, протянув ему прибор. — Интересно посмотреть, что там вышло. Цепная реакция так и не началась?

— Её и не предполагалось, — недовольно сощурился на него Гедимин. — Там два грамма ирренция! Какие ещё цепные реакции?!

...В новой лаборатории был только Айрон — и тот, закончив осмотр оборудования, сидел в углу и играл на новом смарте во что-то пёстрое и пищащее. Увидев на пороге "старших" сарматов, он отключил звук и вопросительно посмотрел на Гедимина. "Сиди," — жестом ответил тот: помощь лаборанта ему сейчас была не нужна.

"Зелёная мишень" стояла в свободном углу, на максимальном расстоянии от тяжеловодного каскада и плутониевой установки. Ничего сложного в ней не было — обычный омикрон-излучатель, направленный на рилкаровый диск с заключёнными внутри двумя граммами окиси ирренция, сбоку — для подстраховки — генератор "Оджи" и дозиметрические датчики. Защитное поле позади облучаемой мишени горело зелёным огнём; красных бликов на нём не было, — ирренций не испускал ничего, кроме омикрон-излучения и очень слабой "альфы".

— Мощный фон, — вполголоса заметил Хольгер. Гедимин молча кивнул, прикрывая руки кожухом из защитного поля и осторожно просовывая чувствительные щупы сканера под купол. На экране появилось несколько строк.

— Один и девятьсот восемьдесят шесть, — вслух проговорил химик. — За считанные дни... Уже четырнадцать миллиграммов плутония. М-да, обратный процесс явно быстрее прямого. Надолго ты намерен оставить тут этот ирренций?

— Пока не останется половина, — ответил Гедимин, перечитывая показания сканера. Омикрон-излучение перерабатывало ирренций в генераторный плутоний; кроме этих двух металлов, в образце уже были обнаружены следы урана — продукта распада плутония — и ядра гелия, замурованные в рилкаровой оболочке и не нашедшие выхода.

— Интересно, — Хольгер задумчиво смотрел на мишень. — Если ты найдёшь способ использовать омикрон-излучение, можно будет построить реактор. И в нём ирренций будет выгорать до плутония — и, далее, до урана. Кстати... ты заметил, что это не тот уран?

Гедимин посмотрел на изотопный номер рядом с символом элемента, мигнул и перевёл изменившийся взгляд на Хольгера. "Вот почему такая слабая "альфа"," — он едва заметно усмехнулся. "Омикрон-излучение перехватывает частицы и соединяет их, утяжеляя ядра..."

— И можно будет запустить обратный цикл, — сказал Гедимин. — Снова перевести уран в ирренций. Интересная должна получиться конструкция...

Он выключил сканер и потянулся за ежедневником — возникшая у него идея пока не могла найти применения, но зафиксировать её следовало. Хольгер, увидев, что он занят записями, отошёл и остановился у тяжеловодного каскада.

— Айрон, — услышал Гедимин его голос, ненадолго оторвавшись от ежедневника. — Ты помнишь, что защитные поля надо заменять?

— Конечно, — ответил лаборант. — Мы это делаем еженедельно.

— Ставь более плотные экраны, — посоветовал Хольгер. — Эти не выглядят надёжными.

— Гедимин всегда делал их такими, — отозвался Айрон. — Там, внутри, не происходит ничего разрушительного.

— Как-то вольно вы обращаетесь с электролизными ваннами, — покачал головой Хольгер. — Ты знаешь свойства гремучей смеси?

— Тут есть вытяжки, — отмахнулся лаборант. — Если что и взорвётся, то снаружи.

"Надо работать," — напомнил себе Гедимин, закрывая ежедневник, и повернулся к сарматам.

— Хольгер, хватит. Иди к своему лаборанту. У тебя что, работы нет?

Он подошёл к плутониевой установке и дотронулся до переключателя. Над дверью вспыхнул красный светодиод, подсвечивающий знак радиационной опасности. Хольгер подтолкнул Айрона к выходу и сам пошёл за ним. На пороге он оглянулся.

— Осторожно с гремучей смесью! Сам знаешь, на что она способна...

Гедимин молча кивнул и смотрел на него, не мигая, пока химик не вышел, и дверь за ним не закрылась. Теперь можно было зафиксировать её в запертом положении и приступить к работе.

01 марта 44 года. Земля, Северный Атлантис, Ураниум-Сити

— Ты помнишь, что выгрузка на подходе? — спросил у Гедимина Константин, стоило тому появиться на пороге лаборатории. Сармат мигнул.

— До выгрузки ещё неделя, — сказал он, садясь к верстаку, сгребая на ладонь горку разнородных деталей и бессмысленно глядя на них. Это было совсем не то, чем сармату хотелось заниматься, но ничего нового сегодня не приходило ему в голову. Плутониевая пластина ещё не прошла испытания, для получения нептуния в чистом виде не хватало мощностей, — что ещё можно сделать с ирренцием, чтобы ускорить его синтез, Гедимин пока не знал.

Иджес долго присматривался к нему, обшаривая взглядом верстак, но, не обнаружив ничего опасного, решился подойти и тронуть сармата за плечо.

— Чего сидишь?

— Пытаюсь думать, — Гедимин досадливо поморщился и провёл пальцем по виску. — Я не изобретатель. А Хольгер — не атомщик. Наверное, не стоило влезать в это пари.

— Хм, — Иджес сел на корточки рядом с ним, задумчиво сощурился и посмотрел на потолок. — У тебя уже получается много ирренция. Его просто мало у нас. Когда будет тонна, работа пойдёт быстрее.

— Не пойдёт, если не поднять выработку, — буркнул Гедимин. — А что может её поднять? Всё, что имело смысл, уже опробовано.

— Пробуй всё подряд, — посоветовал Иджес, поднимаясь с пола. — Может, его надо жечь, морозить или взрывать? И вот эти... лучи, которые ничто не останавливает, — ты пробовал что-то делать с ними?

Гедимин удивлённо посмотрел на него — обычно Иджес не проявлял такого интереса к его работе — и пожал плечами.

— Сигма-излучение? Оно, похоже, никак не действует на материальный мир. До сих пор не замечено никакого влияния на что бы то ни было. Хотя... возможно, надо попробовать.

Он поднялся на ноги и огляделся в поисках лаборанта. Айрон куда-то вышел, пока сармат сидел в задумчивости, — и, как обычно в таких случаях, не сказал, куда.

— Не видел, куда пошёл Айрон? — спросил он у Иджеса. Механик пожал плечами.

— В твою комнату, наверное. За хранилище он уже отчитывался.

Константин отвернулся от телекомпа и внимательно посмотрел на Гедимина.

— Что ты собрался делать?

— Работать, — буркнул сармат, недовольно щурясь. Можно было бы поделиться планами и сомнениями — но по опыту прошлых месяцев Гедимин знал, что ничего хорошего из этого не выйдет.

— С ирренцием? — недобро сощурился командир. — Валите в свою лабораторию. Тебе что, отвели мало места?

Гедимин хотел ответить резко и уже открыл рот, когда почувствовал, как воздух на долю секунды стал упругим, а пол под ногами качнулся. Ударная волна прокатилась по стенам, отдаваясь в костях; сильный взрыв произошёл совсем рядом.

— Это ещё что?! — вскинулся Константин. Все сарматы уже были на ногах.

"Хранилище?!" — Гедимин, ещё не успев ни о чём подумать, уже стоял в дверях лаборатории и заворачивался в кокон защитного поля. Ворота хранилища были плотно закрыты, сигнальные светодиоды — погашены; красный огонь сверкал только над дверью новой лаборатории.

— Гремучая смесь, — прошелестел за его спиной Хольгер.

— Hasu... — обречённо выдохнул Гедимин, но этого уже никто не слышал — защитное поле окончательно сомкнулось и поглотило звуки.

У ворот лаборатории он оказался первым; их заблокировало изнутри, но Гедимина это задержало не более чем на секунду. Он шагнул внутрь и оказался по щиколотку в воде, защитное поле задрожало, — электролизный каскад был полностью разрушен, но часть электродов ещё осталась в жидкости, и к ним добавились оборванные кабели. С плутониевой установки сдуло часть защитных полей; нижний, страховочный, слой уцелел, нейтронные пушки не торчали наружу, но часть облучаемого материала обнажилась. Гедимин метнулся к щитку и надавил ладонью на аварийные переключатели; с опозданием, но они сработали, и поле перестало рябить. Сармат набросил на плутониевую установку защитный купол — стационарный генератор не должен был пострадать, но, видимо, выгорел блок управления, и экраны не формировались даже после сигнала с щитка.

В дверь кто-то бился; Гедимин оглянулся на неё, удивившись, что слышит стук, и обнаружил, что его собственный защитный кокон растворился. "Но что..." — он не успел додумать мысль, развернувшись к дальней стене раньше, чем смог подобрать слова. Взрыв разрушил не только экраны над плутониевой установкой, — "зелёная мишень" тоже открылась, и теперь излучатель вместе с ирренциевым диском лежали в воде и светились из-под неё холодным зеленоватым сиянием. Гедимин швырнул в них пузырь защитного поля. Свет стал ярче, — всё излучение, не находя выхода из шара, зажгло его изнутри зелёным огнём. Сармат набросил поверх него ещё один купол и поднёс к воде дозиметр. Фон быстро снижался, — видимо, жидкость и поверхности не успели стать радиоактивными.

— Айрон! — крикнул Гедимин, запоздало вспомнив о лаборанте. "Мог бы — давно бы ответил," — от этой мысли ему вдруг стало холодно. Он перевёл взгляд вбок от остатков "зелёной мишени" и увидел неподвижное тело в белом комбинезоне. Айрон сидел у стены, безвольно свесив в воду руки и откинув голову назад; он зацепился поясом за выступ над полом и только поэтому не сполз в лужу окончательно. Гедимин шагнул к нему, поднял на руки, поддерживая голову ладонью, — сармат не отреагировал никак. Его глаза оставались открытыми, зрачки странно расширились и так и не сузились, когда Гедимин повернул его к источнику света. "Без сознания. Надо звать медиков," — сармат, не оглядываясь, пошёл к двери. Снаружи уже не стучали, и блокировка не была снята; Гедимин снял её сам, мимоходом отметив, что уровень воды в комнате быстро спадает, — переключатели открыли аварийный слив.

Сарматы ждали его за дверью. Едва он вышел, Хольгер запечатал ворота защитным полем. Константин и Линкен стояли рядом и молча смотрели на сармата. Иджес и двое лаборантов замерли в дальнем конце коридора, за экраном защитного поля. Гедимин посмотрел на них и криво усмехнулся.

— Нужен медик, — сказал он, осторожно опуская неподвижного филка на пол. — Айрон ранен.

Он по-прежнему придерживал голову лаборанта ладонью; слегка повернув её, он заглянул филку в глаза. Тот так и смотрел в одну точку, и зрачки не сужались даже от ярких красных вспышек аварийного сигнала.

— Айрон, — окликнул его сармат; не увидев никакой реакции, он резко развернулся к "научникам". Они всё ещё стояли в коридоре, молча смотрели на него, и никто не прикоснулся к смарту.

— Что застряли?! — рявкнул Гедимин. — Здесь нужен медик!

— Уже не нужен, — ровным голосом ответил ему Константин. — Все назад!

Хольгер и Линкен попятились, выставляя перед собой защитные экраны. Гедимин изумлённо мигнул, высвободил руку и хотел подняться на ноги и выяснить, что командир имеет в виду, но посмотрел на ладонь — и остался на месте. Она была густо вымазана кровью, вязкие потёки свисали с пальцев, и по комбинезону протянулись тёмно-красные, почти чёрные полосы. Размытое, побледневшее кровавое пятно расползалось от головы Айрона, — кровь уже не вытекала, только подкрашивала натёкшую с волос и воротника воду. Гедимин повернул филка набок и глухо застонал — весь затылок лаборанта, от основания черепа и почти до макушки, превратился в чёрно-красное месиво с торчащими розоватыми осколками. Кость была раздроблена, не выдержали и шейные позвонки, — Айрон был мёртв с той секунды, когда взрыв отбросил его к стене.

Ремонтник упал на колени и почти уткнулся лицом в похолодевшую щёку Айрона, — его трясло, и ноги, и руки дрожали так, что не могли служить опорой. "Гремучая смесь," — мелькнуло в голове. "Грёбаная гремучая смесь! Ему нельзя было тут оставаться..." Он крепко зажмурился — глаза нестерпимо жгло, кровь оглушительно стучала в ушах, — казалось, от этого сотрясается всё тело.

— Медкоманду в научный центр! — как сквозь туман, донеслось до Гедимина из коридора. — Лучевые ожоги, подозрение на эа-мутацию! Код "FAUW"!

123 ... 313233

↓ Содержание ↓