После того, как благосклонность правителей по отношению к "строителям базы" была всемирно продемонстрирована, — народ к нам потянулся. Сначала с опаской, но неблагоприятные экономические условия в местных поселениях и нищенское существование, здесь же можно было неплохо заработать. К тому же главные игроки в регионе — Британская Ост-Индийская компания и голландцы, самоназначившиеся правителями будущей Индонезии, провели демаркационную линию вдоль пролива и договорились бороться с пиратством каждый на своей стороне линии. В общем, местным пиратам состоящих в основном из народности ланунов, коренным обитателям прибрежных деревень, плавать на "промысел" в одиночку стало туговато, потому они охотно пошли на службу к друзьям султана.
Голландцы. Вначале они то ли действительно ничего не знали, то ли делали вид, но строительству не мешали, а когда дело подходило к завершению — объявились на двух деревянных фрегатах. Вели себя исключительно нагло и задиристо. Потом на берег прибыл их представитель. Надутый щегол, с замашками и манерами секс меньшин, стал качать свои права, нагло утверждая, что согласно Лондонского договора 1824 года — это их территория и всё здесь уже имеющееся он реквизирует. В это время старшим на Суматровской стройке был Ави, у которого и без данного "клоунского представления" дел и забот было много, потому он вначале вежливо попросил "пришельца" уйти на... Хотя, по его виду было заметно, что он только оттуда... в общем, Ави вежливо предложил "щеглу" вернуться на своё деревянное корыто и не мешать работать. Голландец то ли был плохо воспитан, то ли тугодум с детства, но вежливый русский мат, с первого раза не понял и продолжал неистовствовать. Тогда несчастный и замученный столь долгим и бесцельным выслушиванием совершенно неприемлемых его слуху длинных тирад Ави, обратился к своим охранникам, к которым, к тому моменту присоединились и другие вооружённые люди:
— Объясни ему,— при этом указывая кивком головы кому именно,— что ругаться не по-русски признак дурного тона. Надоел уже.
Охранник был русским. Долго не думая, достал из кобуры автоматический пистолет Стечкина и от бедра стреляя незваному голландцу под ноги несколько раз, для большей доходчивости повторил слова Ави, ну так как он их понял. При каждом выстреле так и говорил:
— Пшо-ол на...! Пшо-ол на....
Вначале "прибывший щегол" был просто ошарашен, потом немного попрыгав, заскочил в "лодку" и быстро-быстро убыл восвояси. На деревянных фрегатах "пожелание Ави" и объяснение его охранника поняли неправильно и произвели "салют", несколько ядер уткнулись в пляж, подняв столб воды вперемешку с песком. Наши так же решили не оставаться в долгу и "пошутить" в ответ. Для этого, на двух надувных катерах, на максимальной скорости, ежеминутно маневрируя, приблизились к одному из фрегатов и пальнули из РПО "Шмель" термобарическим зарядом. Попали дважды. Потом аналогичным образом поступили и со вторым фрегатом. Как они душевно горели, просто заглядение какое то, глаз не оторвать. А потом ка-а-а-к рванули. Некоторые доски и прочий хлам, долетали до пляжа мешая любоваться редким, парным представлением.
На этом голландская эпопея не закончилась. Эти, голубоглазые со всех сторон мальчико-девочки начали интриговать, подло натравливая на нас местных, Суматровских, подконтрольных им, несознательных правителей-феодалов.
В один из воскресных, погожих, солнечных дней, когда порядочные, уставшие за неделю ратных трудов люди, попивая холодное пиво придавались отдыху на морском пляже, от Султана Палемабанга III прибыл срочный гонец который сообщил, что два князя, чьи владения граничат с "Пашиными" начали сбор войск, коих совместно должно набраться 20-22 тысячи пехоты при 8 пушках и до двух тысяч кавалерии. Так же к ним, на усиление, уже прибыл 3-х тысячный отряд голландцев при 11 пушках. Маллакских войск под общим руководством Палемабанга III, было 8 тысяч "регуляров" и до 10 тысяч вассалов. Кавалерии 200 плюс 300 "дворянских всадников" при 6 орудиях. Другими словами, если бы по одному, тогда "Паша" побеждает, но врагов трое. В общем, без помощи друга — никак. Двенадцать тачанкомобилей, шесть миномётных батарей и полк "Легионеров" вооружённых скорострельными, как для того времени, "мосинками", на каждое отделение, 10 человек — пулемёт. Поперво "Паша" скептически взирал на предоставленную "помощь друга", но после демонстрации возможностей сразу же потребовал нанести превентивный удар, пока враг не узнал и воевать не передумал — ели отговорили, аргументируя, что войск у них поболее и лучше "от обороны" с подготовленных позиций. К бою готовились основательно. С ближайших деревень прибыли крестьяне, которые быстро наплели высоких корзин и засыпали в них землю (габионы), так же выравнивали ухабы и рытвины в местах предполагаемой "работа" тачанкомобилей. На флангах и в местах вероятной атаки конницы в траве, совершенно издали незаметно, растянули колюче-проволочные заграждения, местность впереди — заминировали.
Утро красит красным цветом, в смысле солнышко встало, стало светло и тепло. Вражеская армия изготовилась к битве. Впереди артиллерия аборигенов и голландцев, за ними, изготовившись к атаке — пешие колонны княжеских воинов в основном с саблями и копьями, за ними голландцы с ружьями, на флангах кавалерия. Голландская пушка того периода была достаточно неплохой. Ядро летело до 3-х километров в сторону врага, но эффективный выстрел с 400-500 метров, каждые 10-12 минут — выстрел, после 2-3 бабах — орудие непременно следовало обливать водой, для чего бочка "охлаждающей жидкости" должна была быть недалеко... В противовес им, вражеских 19 стволов — 6 "Пашиных" орудий со схожими характеристиками и 24 штуки 82 мм миномёта. Дальность 3 км, скорострельность до 30 выстрелов в минуту каждый.
После того как вражеская армия стала в пределах уверенной досягаемости, выждав еще чуть-чуть была "накрыта миномётами". Стреляли, в основном по артиллерии и "второй волне", через голову "первой волны" атакующих. Эффект превзошёл все мыслимые ожидания. "Первые" яростно бежали в атаку, в то время как "задние" бежали с поля боя... "Первую волну" остановили пулемётным огнём, который дружными ружейными залпами поддерживали "Легионерские мосинки" и султанские "регуляры" из своих гладкостволов. Остальные, султанские участники битвы, от восхищения неистово прыгали, орали и очень грозно, необычайно воинственно размахивали флагами и прочим холодным оружием. "Первая волна" атакующих, так и не добежав до "рукопашного боя" повернула обратно, за ними тут же помчались "оруще-визжащая Пашина братия".
На флангах султанская кавалерия, обозначив своё присутствие, тут же отошла, через специально оставленные проходы за колюче-проволочные заграждения. Княжеские всадники, оценив малочисленность противостоящего им противника, неистово рванулась в бой. После того, как они проскочили невидимую черту, по ним открыли пулемётный огонь, но они всё же доскакали, до проволочного заграждения... Как только первые увязли в "колючке" — одновременно взорвали заложенные на поле заряды. После этого, через зигзагообразные проходы на поле выехали тачанкомобили, за которыми следовала султанская кавалерия и погнали уже даже не мыслящих о сопротивлении, княжеских всадников. Наступление Султанских войск продолжалось до полного взятия под контроль обеих княжеств, бывшими самыми большими из сопредельных "независимых" владений. Остальными "странами-государствами" вмиг было признана вассальная зависимость от Султана Палемабанга III с непременным вхождением в состав Малаккского Султаната, который по своей территории охватил весь остров Суматра. Пошли бы и дальше, но Суматро-Явовский пролив неусыпно стерегли суда голландцев и подконтрольных им князьков.
Валерий и все сторонники "Суматровского проекта" никому ничего прощать не собирались. Поскольку кораблей у нас в наличии ещё не было — ответили, как смогли.
На острове Ява, где находилась столица Голландской Ост-Индии — Батавия, (нынче Джакарта) в тот момент было вялотекущее восстание против колонизаторов. Причина медлительности была банальна — отсутствие оружия. Так вот 10 тысяч трофейных французских ружей из Крыма, а так же порох пули-ядра-гранаты и прочие армейские мелочи, а так же десяток полевых пушек, просто волшебным образом подняли патриотическо-освободительный дух порабощённого народа. И ещё, за всё это руководители национально-антиколониального движения рассчитывались продуктами местного сельского хозяйства — кофе, тростниковый сахар, пряности, рис, хлопок... Причина необычайно популярного мена была в том, что принимали все ими предложенное, по цене на четверть выше, нежели платили голландцы. Губернатор, Голландской Ост-Индии, воинские подразделения имел. Назывались колониальные войска "Королевской голландской ост-индийской армией" (голландская аббревиатура — KNIL). Состояли из голландцев-добровольцев, а так же наёмников бельгийцев, немцев, швейцарцев и прочих европейцев — "солдат удачи", общей численностью 12 тысяч и были разбросаны гарнизонами по всем островам. Так же как колониальные подразделения иных "демократических" стран, в состав вооружённых сил метрополии они не входили. Их основной задачей было завоевание суверенных государств на всех индонезийских островах, борьба с недовольными и повстанцами, карательные экспедиции и недопущение на занятую голландцами территорию конкурентов. В общем, воины они были хорошие против заведомо слабого и плохо вооруженного, в основном холодным оружием, противника. Когда же им стали давать достойный отпор, да еще и равным с ними оружием, да когда противника было раза в два с половиной больше, а узнав о воинских поражениях ненавистных колонистов и на других территориях вспыхнуло национально-освободительное движение...
Когда же на "Суматрскую учебную базу" прибыли корабли — дела голландских колонизаторов совсем стали плохи.
Короче говоря — Султан Палемабанга III стал не только полноправным правителем острова Суматра и всех близлежащих мелких островов, он даже имел несколько вассальных княжеств-султанатов на крупных островах, это не считая всевозможных союзников и сторонников. Голландцы же подверглись гонениям. Они еще контролировали некоторые территории, но количество их торговых кораблей, систематически подвергавшихся пиратским нападениям, стремительно уменьшалось. По этой же причине в Европе резко подскочили цены на "колониальные товары".
В это же время, товариществом "Братья Говоровы в Нижнем Новгороде" сначала непосредственно в Нижнем, а потом в Туле, "Северной Столице", Новгороде, Москве, Одессе открылись торгово-оптовые склады. Реализовывали — фасованные пряности, кофе, тростниковый сахара, хлопковое полотно и прочие заморские товары, которые пользовались невероятной популярностью не только среди российского купеческого люда, но и иностранцы, проведав о том, тут же выстроились в очередь.
* * *
90
"Малаккская Рыбалка"
Старшина 2-й ст. Николай Игнатович Кулочкин служил торпедистом на катере типа "Г-5", до момента пока возле него не взорвалась авиабомба. Все 6 человек экипажа, хоть и получили разной степени травмы, но остались живы, катеру повезло меньше. Не то, чтобы он был критически повреждён, просто в условиях войны, отремонтировать стало проблематично, и весь экипаж был определён в морскую пехоту. Получили винтовки — направились на фронт, до которого так и не добрались. На них вначале налетели "пикировщики", а потом выскочила танковая колонна. Боя как такового и не получилось, у них с собой даже гранат не было. Часть ребят разбежалась, а некоторым, в частности ему и мотористу, старшему краснофлотцу Субботину Васе не повезло. В лагере было плохо, начиная с того, что кормили баландой, спали на земле под открытым небом, а на улице начало ноября. Охрана была из румын, часть из которых были молдаване и могли говорить по-русски. В прочем в плену они, с Субботиным, пробыли недолго. Сам момент освобождения он прозевал. Была вторая половина дня, ближе к вечеру. Он сидел на земле, обхватив голову руками, когда:
— Коля, вставай,— услышал голос Васи Субботина,— за нами наши пришли.
Ну, пришли, так пришли. В том, что их скоро должны освободить он как то ни разу и не сомневался, обидно только было, что не сразу и он, почти 10 дней, пробыл в этом ужасном месте.
Построили в колонны — повели в ночь. Пришли к морю, там сразу накормили, потом устанавливали палатки и собирали полукруглые домики. Затем был отбор по военно-учетным специальностям. Отобрали человек 20-ть, мотористов, торпедистов, комендоров (специалист по обслуживанию артиллерийских установок на кораблях и в частях военно-морского флота). С каждым провели индивидуальную беседу, в которой предложили "заграничную секретную командировку". После того, как он подписал формуляр "о неразглашении", сообщили, что его направляют на "русскую военно-учебную базу эмигрантов-сторонников СССР". Особо предупредили, что "лишнего болтать — не желательно".
Прибыли на место. После ноябрьского Крыма — жара. Выдали белую, "тропическую" форму с короткими рукавами. Поселили в куполообразных домиках, такие он видел, такие они с Васей Субботиным, который так же оказался здесь, своими руками собирали. Условия — царские. Кормят до отвала, в домике по два человека.
Катер — 77-футовый американский "Еlсо" — отличная "посудина". В длину 24 метра, осадка — полтора, скорость 41 узел (75 км/час). Вооружение то что нужно. В блистерных куполах, по бортам, на вращающихся турелях, установлены спаренные крупнокалиберные пулемёты. Четыре торпедных, 533 аппарата. Хорошая мореходность — экипаж 14 человек из них 10-ть "крымчан" и четверо из "белых казаков" до этого успевших поплавать на "гражданских" судах.
— После Гражданской,— рассказывал ему свою судьбу боцман-казак, крепкий мужчина "чуть за сорок", Савелий Сизов,— те, кто был на Дальнем Востоке перешли в Китай и были как бы в роли беженцев,— грустно говорил он.— Селились в основном в Харбине, Шанхае, Тяньзине. Жизнь была на выживание. Остававшиеся вещи продали за бесценок.— При этом посмотрел куда-то вдаль, тяжко на сердце у станичника от воспоминаний.— Мысли, тогда у большинства сводились, чтобы не "заболеть от голода".— Грустно, почти обречённо хмыкнул.— Для добычи пропитания многие казаки были вынуждены служить наёмниками у тупанов (китайский губернатор провинции). Там мы участвовали в местных войнах и междоусобицах. Кто погиб, кто как я двинули дальше по белому свету. Одни в Австралию, другие в Британскую Империю, но большинство в Америку. Вот такая судьба — кручинушка.
— Савелий, а жена, дети?
— А никого у меня уже не осталось. Даже куда делись мне не ведомо.
Как бы там ни было, а общий язык нашли, в процессе "работы" "притёрлись" и экипаж был дружный.
Подняли по тревоге.
— Пираты пытаются напасть на город, мы должны его защитить,— такова была формулировка.
Морской переход и вот они уже входят, точнее, влетают на рейд. Два с половиной десятка, по большей части деревянных кораблей, три из которых большие. Начали производить маневрирование. И вдруг один из "больших" стал по ним стрелять. Владимирский, командир катера дал команду "Дым", "Атака". Сначала "пальнули" из "спарок", потом, под прикрытием дымзавесы, выпустил по "обидчику" торпеду. К врагу потянулся "хвост из пузырьков". Цель большая, расстояние как для атаки — небольшое, к ним враг кормой. В общем, он, Коля Кулочкин попал аккурат в середину. Водяной фонтан, как бы подкинул корабль ввысь, от чего тот, подлетев — переломился на две большие части. Сначала — ударная волна встряхнула катер, звук, от мощного взрыва, долетел чуть позже. Все, кто был "на верху" смотрели на произошедшее с восхищением за мощь и ужасом от произошедшего, когда огромный, кажущимся несокрушимым и непобедимым, корабль в миг превращается в ни что.
