Тату

— Этого в карцер! — заорал дежурный офицер, — и срочно врача сюда! — Серебрякова отвели в темное помещение, с маленьким окошком под потолком, через который еле пробивался свет, а над дверью горела тусклая дежурная лампа. Взгляд его тут же выхватил откидную кровать, состоящую из металлической рамы и настеленных на неё досок и небольшой откидной столик. Толчок был обычной дырой в полу, но грязная раковина тоже присутствовала. Затолкнув его внутрь, охранники заперли за ним дверь.

Время в полном одиночестве течет медленно. Но Димка был совершенно спокоен. Присев на нары, и прислонившись к холодной стенке, он продолжал анализировать результаты схватки.

Во-первых, женский голос. Он его уже слышал, когда купался в море. Тогда он произнес фразу: "Зарядка активирована". В тот момент он подумал, что ему просто послышалось. Но сегодня этот же самый голос произнес другую фразу: "Опасность жизни носителю, активирую защитные системы" и его тело стало смертельно опасным. А вот был ли голос тогда, во время драки? Димка не мог вспомнить, да и не обратил бы он внимания в той ситуации на этот тихий голосок.

Во-вторых, — время, оно замедлялось. Или точнее, это он становился быстрее. Его тело двигалось в другом ритме, его мозг работал как скоростной компьютер. Руки и ноги превращались в смертельное оружие благодаря скрытой мощи и скорости. В обычной жизни ему никогда бы не удалось перекинуть тяжелого мужика через себя. Да и штангу в сто килограмм он раньше как не пытался, не мог выжать стоя, да ещё на вытянутых руках. А тут как пушинку метнул крепкого человека.

В-третьих, как давно он такое может? И откуда эти способности у него вдруг прорезались. Получается, что он действительно нанес увечья тем подонкам, кинувшихся на него на пляже. Ведь в бою главное не физическая сила, а умение распорядиться этой силой. И он вдруг научился чувствовать момент необходимый для атаки, или это у него все на уровне инстинктов?

Вариантов было множество, но информации — кот наплакал. Самый главный вопрос, мучивший Серебрякова, можно было охарактеризовать так: — Если прежде он спрашивал себя, на что он был способен, то теперь его мучил вопрос — кому это все нужно? И главное — для чего? Жил себе раньше молодой человек, в меру умный, в меру раскрепощенный, физически не очень крепкий. А тут вдруг стал, чуть ли не суперменом, да еще разрисованным татушками. Стоп! А не связаны ли между собой эти два непонятных для меня события? — подумал он. — Я же не помню, когда стал физически сильным, так же как и не помню момента нанесения этих рисунков. В темноте Димка ощупал свои руки. — Хм... руки, как руки. Мышцы такие, какими он их помнил — не стальные и расслабленные. Ноги — тоже без особых изменений. А ведь, когда меня били автоматами, я не ощущал болевых синдромов, — всплыла запоздалая мысль. И тут же вспомнился звук падающего лезвия тогда, на камнях. Получается, что пацаны попали в меня, но лезвие не пробило кожу, а отскочив от тела — просто упало рядом. Значит, защита действовала и тогда? — Живот предательски заурчал, требуя пищи, но Димка не знал, будут ли его кормить и когда, поэтому прилег на нары и неожиданно крепко уснул.

Разбудил его звук открываемого окошка в двери и голос баландера (* заключенного, развозящего под присмотром работника ФСИНА еду) — "Завтрак!". Димка получил свою пайку: — суп-баланду, пересушенную кашу-сечку, кусок хлеба и стакан чая.

— Мда, — попробовав на вкус свою порцию, скривился Серебряков. — А здесь жрачка еще хуже, чем в камере. — Но делать нечего, пришлось всё умять. Посуду через некоторое время забрали, и он опять разлегся на нарах и впал в раздумья. Обед был ничем не лучше завтрака, а вот на ужин Димка неожиданно от баландера получил небольшой сверток.

— От братвы, — тихо успел шепнуть тот. Когда окошко раздачи закрылось, Дима развернул бумагу и увидел радующий глаз кусок соленого сала. Это было уже кое-что! В этот день Серебряков лег спать, впервые наевшись до отвала. Трое суток провел он в карцере, и каждый ужин получал неожиданный продовольственный паек. А утром четвертого дня его вернули в прежнюю, уже родную "хату".

Когда он вошел в старую камеру — его все встречали как героя. Мужики кинулись хлопать его по плечам, радостно подбадривать и тут же усадили за импровизированный стол, выложив на него домашние припасы.

— Ну что, Робин Гуд, — обратился к нему старшой Алексей Сергеевич, когда Серебряков утолил первый голод. — Привыкай к новому погонялу.

— В смысле? — удивился Серебряков.

— Так тебя прозвала уже вся братва. Мы наслышаны о твоих подвигах. Своим неожиданным поступком, а точнее разборкой в той камере — ты оказал братве неоценимую услугу. — Димка непонимающе смотрел на своих радушно улыбающихся сокамерников.

— Дело в том, — продолжал пояснять Алексей Сергеевич, — что в этой хате находился один "ссученный авторитет" со своими подельниками. И братва никак не могла его достать и сделать предъяву. Он ушел под "красную крышу" и стал оказывать различные услуги операм. Типа, как и тебя, хотели сломить. Но ты вдруг неожиданно для всех умудрился, двоим из них сломать ребра и отбить внутренности, третьему сломать челюсть так, что местный хирург не взялся даже за восстановление. Четвертому, которого ты бросил через себя — раздробило тазобедренный сустав. И он еще долго не сможет ходить. А вот авторитета и его ближайшего соратника — прибить ложками к столу! Это вообще что-то из ряда вон выходящего. Пацаны до сих пор не могут в это поверить, но факт остается фактом. Охрана сделала снимки, и показала братве. Причем, ментам пришлось даже разрезать ножовкой по металлу эти ложки, чтобы освободить пострадавших. А охрана слышала, что они тебя называли Робин Гудом — вот погоняло и прилипло.

— Так это от них мне в карцер "грев" приходил?

— От них, от кого же еще, — усмехнулся старшой. — Но дело не только в этом. — Пойдем-ка, присядем ко мне на койку — есть тема для разговора. Остальные мужики тут же сделали вид, что заняты чем-то своим, а Алексей Сергеевич и Дима уселись в уголочке.

— Братва благодарит тебя за оказанные услуги и готова помочь в твоем непростом деле, но для этого тебе нужно будет согласиться сделать чистосердечное признание...

— Да я..., — собирался рассердиться Дима, но старшой успокоил его.

— Ты погоди, не кипятись. Тут вот в чем фишка. Папик этого Миши Громова — не простой человек, и он так просто не успокоится. Это сейчас ты дал отпор, но сам понимаешь, тебя могут банально толпой задавить, или начнут через мать твою угрожать, и ты сломаешься. Поверь, это лишь вопрос времени.

— Так что мне делать? — Димка потерянно смотрел на взрослого мужика. Слова о родном человеке его напугали.

— Братва придумала хитрый ход. — Они знают характер этого карьериста следака Семёнова и хотят подставить мента, надеясь расквитаться за его проделки с их товарищами. Они давно на него зуб точат. Ты, якобы, соглашаешься на добровольное и чистосердечное признание, берешь всю вину на себя...

— И на оружие?

— И на него! — улыбнулся Алексей Сергеевич. — В этом и состоит хохма. Если бы ты просто написал, что так, мол, и так, я начал драку на камнях, потом она перешла уже на территорию пляжа — опера всё опишут и тебе дадут немалый срок. А вот с наличием оружия, — тебе придется объяснить, откуда оно у тебя и ты должен будешь сделать вот что...

Через день Серебрякова вызвали на встречу с капитаном Семёновым.

— Вижу, ты одумался, — весело скалился тот.

— Да, — спокойно кивнул головой Димка. — Я готов написать чистосердечное признание, что это именно я затеял драку.

— Отлично! — Следователь сиял как звезда на новогодней ёлке. — Вот ручка, бумага, — достал он из портфеля всё необходимое. — Пиши.

— Но... простите товарищ следователь, а что мне писать про пистолет?

— Как что? — удивился Семёнов. — Пиши, что привез его с собой.

— Самолетом? Да кто мне в этом поверит.

— Хм... действительно. Тогда напиши, что ты его купил уже здесь.

— Опять нестыковочка, — развел руками Дима. — Это легко можно проверить по времени. Дата и время прибытия самолета известны. Билет на автобус сохранился, — время регистрации в лагере зафиксировано. Я просто физически никуда не успел бы съездить, чтобы купить оружие.

— Мля...,— разозлился следователь. — Тогда пиши, что его нашел.

— Где?

— В горах.

— А как я опишу место, которого никогда не видел?

— Погоди, — задумался капитан. Через минуту его лицо вновь засияло как звезда. — А давай напишем так, что ты гулял по горам и случайно нашел тайник с оружием, завернутым в тряпки. Пистолет ты забрал, а тряпку бросил.

— А если кто решит проверить эту информацию? — Димка старался себя ничем не выдать.

— Да это проще простого! — радостно заявил следак. — Я возьму в вещдоках пистолет, заверну его в любую тряпку — на нем останутся следы смазки, потом отвезу эту тряпку в горах и брошу там.

— А я как узнаю, в каком это было месте?

— Ха! — осклабился капитан. — Да если ты напишешь, что нашел тайник с оружием, тебя повезут на следственный эксперимент, чтобы ты указал место. Мало ли что там еще может быть спрятано. Я тебя естественно буду сопровождать. И как бы ненароком буду указывать место, где я спрячу эту тряпку. А за этот тайник, глядишь, мне и премия перепадет, а там и очередное звание не за горами. Сразу два дела раскрою!

— Ну не знаю, — как бы задумался Серебряков. — Кто поверит, что там тайник спрятали отдыхающие туристы?

— Да за кого ты меня принимаешь? — обозлился капитан. — Я сделаю всё так, что комар носа не подточит. Уже приходилось не один раз выкручиваться. Выберу место, к которому и из вашего лагеря можно пройти, и с другой стороны любой прохожий может добраться. Там же дорога идет с транспортом. Так что, не боись! — он даже откинулся в предвкушении приятного события на спинку стула. — Гипс снимем без шума и пыли! — попытался спародировать он Папанова.

— Так что мне писать? — поинтересовался Дима. Я же еще не видел этого места.

— Ладно, погоди пока, — забрал листки и ручку следователь. — Я оформлю заявку на следственный эксперимент, как акт твоего согласия на "чистосердечное". Выедем на место, ты расскажешь, как происходила драка, всё запротоколируем, а потом поднимемся в горы и ты "покажешь", — многозначительно поиграл он бровями, — где нашел пистолет. И тогда уже всё подробно опишем.

— Хорошо, — пряча улыбку, покорно согласился Серебряков.

Вернувшись в камеру, он подробно рассказал результат беседы Алексею Сергеевичу.

— Отлично! — потирая руки, обрадовался тот. — Это именно то, что нам и нужно. В общем, Робин Гуд ты наш, главное не дрейфь и все будет пучком, а за капитаном этим есть, кому присмотреть.

Через два дня Серебрякова, заковав в наручники, в сопровождении следователя Семёнова одетого в гражданский костюм, одного охранника полицейского с автоматом и оператора с видеокамерой, водитель на милицейском уазике повез на место происшествия. Димка, пытаясь скрыть мандраж, с удовольствием вдыхал свежий морской воздух, наслаждаясь им, как изысканным лакомством.

Приехав в лагерь, водитель остался с машиной, а Серебрякова в сопровождении трех человек, повели на берег моря.

На пляже отдыхающие с ужасом глядели на человека в наручниках, который давал пояснения на камеру. А Димка не обращал на них никакого внимания. Он рассказывал, что когда к нему на камень забрались Громов с подругой, он, то есть Дмитрий Серебряков, стал приставать к девушке, а потом и оскорблять. Миша, якобы пытался защитить словами от оскорблений свою подругу, а Серебряков первым ударил того по ногам, свалив с камня на берег. И что когда Мишины друзья бросились к нему на выручку, он сначала бил их, а когда понял, что не одолеет — достал спрятанный под полотенцем пистолет и произвел несколько выстрелов в воздух в сторону моря. Поэтому найти пули и не представляется возможным. После чего спрыгнул с камня и вероломно напал на Громова, нанеся ему тяжелые увечья, пока не подоспела охрана лагеря. Семёнов, довольный, поддакивал на камеру и задавал "наводящие" вопросы, заранее согласованные с Димой. Группа стала подниматься в горы, а капитан заливался соловьем.

— Именно этой тропой вы поднимались на скалы?

— Да, — соглашался с ним Дима.

— Вы мне говорили, что потом повернули направо?

— Так и было, — не перечил Серебряков.

Следователь вывел всю группу на скальную площадку, заваленную различными валунами. Глазами, указав Диме на один из них, он поинтересовался:

— Ну и под которым камнем вы нашли тайник?

— Димка стал якобы вспоминать, медленно прохаживаясь по площадке,

— Вроде этот, или нет... этот, — останавливался он перед камнями. — А, вспомнил, вот под этим! — указал он скованными руками на "нужный" камень.

— Так,— стал по-хозяйски распоряжаться капитан. — Оператор возьми крупно этот валун. — Пока шла съемка, Димка огляделся вокруг. С вершины скалы виднелось море, можжевеловые заросли, и лежащая внизу трасса, на повороте которой стояли пять спортивных мотоциклов без номеров и людей.

— А вот и тряпка! — услышал он радостный голос следователя. — Снимаем крупным планом, вон там ниша в глубине под камнем. А тряпочку мы приобщим к уликам...

— А баксы наши где? — неожиданно раздался чей-то хриплый и слегка глуховатый мужской голос. Димка, хоть и ожидал нечто подобное, но и сам удивился, как тихо подошли незнакомцы. Из кустов, держа в руках оружие, выходили пятеро парней в спортивных мотоциклетных одеяниях и полностью закрытых щитками шлемах. Разноцветные вставки в кожаной одежде и выступающие щитки специальной защиты делали мотоциклистов, какими-то пестрыми и нескладными, но стволы они держали уверенно. Чувствовался немалый опыт. У четверых были пистолеты, а у пятого — помповое ружье, в высшей степени опасное на близкой дистанции. И как только полицейский с автоматом дернулся было за своё оружие, человек с ружьем мгновенно отреагировал.

— Но-но, — повел стволом он на охранника. — Медленно опустил автомат на землю, — приказал мотоциклист ему, — поднял руки и отошел в сторону. Это всех касается насчет рук.— Охраннику ничего другого не оставалось, как подчиниться. А капитан и оператор застыли истуканами с поднятыми вверх руками.

— Шило, проверь их на предмет оружия и сотовые собери, — приказал главарь с ружьем своему соседу. И пока тот обыскивал членов следственной группы, продолжил задавать вопросы:

— Вы кто такие и чего здесь делаете? — вновь переспросил он.

— Чисто, — доложил Шило,— а сотовые у меня...

— Мужики, — взвился Семёнов. — Вы понимаете, на кого наставили стволы? Я капитан полиции...

— Да хоть генерал, — заржали парни. — Документики предъявите? Но медленно и осторожно. — Семёнов с разгневанным видом достал удостоверение и протянул его главарю.

— Так, так... капитан Семёнов Андрей Павлович — следователь... ага. Понято. Ну, так скажи нам капитан, куда пропали наши баксы?

— Какие баксы? — изумился тот.

— А те самые, которые вместе с пистолетом были заныканы под этим камнем. Сто тонн бакинских.