Зверь лютый. Книга 24. Гоньба

Андрей знает людей. Повадки, способ мышления. И ещё кучу вещей, о которых у меня весьма смутное представление. Какие нынче на Руси дороги от Владимира до Киева? И от Киева — до другого Владимира? Как провести по ним армии...?

Честно — я бы такое дело не потянул. Тут надо знать конкретно, надо иметь вполне специфический и актуальный опыт. Ну, так я и не Боголюбский!

Я дал ему, по сути, только одно: дату смерти Ростика.

Но он не может открыто этим "сверх-знанием" воспользоваться. Потому что "Святая Русь" должна созреть. До истошного вопля: "Боголюбского — в Киев!". До явного понимания: "Лучше суд Бешеного Китая, чем нынешнее дерьмо психованное — на столе Киевском".

Речь не идёт о выборе между Суздальским и Волынским способом запашки или о подробностях систем налогообложения. Даже не о "корпус фратрум", который на Волыни так своеобразно сочетается с "майоратом", что приводит к разрастающейся раздробленности, а в Залесье давится Долгоруким и Боголюбским, называется "лествицей", является, по факту, "майратом" и появления уделов не допускает.

Ссылаются на "дедов обычай" в Полоцком княжестве. И там непрерывно растёт число уделов. Непрерывно воюющих между собой.

Точно также ссылаются на "лествицу" в Смоленском княжестве. И уделов нет.

Под одной этикеткой разные люди строят, исходя из конкретных ситуаций, собственных целей и возможностей — весьма разные системы.

"Если на клетке слона прочтёшь надпись: буйвол, — не верь глазам своим".

Русь будет выбирать между жестокостями государей. Между последовательной жестокостью Боголюбского и непоследовательной — Жиздора.

"Преимущество диктатуры перед демократией очевидно каждому — лучше иметь дело с одним жуликом, чем со многими".

Здесь — не жулики. Здесь — психи. Но лучше один предсказуемый псих, чем один псих непредсказуемый. В окружении множества жуликов.

Русь должна лечь Боголюбскому в руки. Сама, по своей воле. И Жиздор сделает всё, для этого необходимое. Сам, по своей воле. А до того ручки тянуть — нельзя. Иначе — Андрей преступник, узурпатор, тиран.

Экая мелочь — репутация, этические оценки... Но "здесь и сейчас" они обернутся тысячами бойцов. Которые станут на ту или иную сторону. Тысячами жизней. "Павших за правду". "За правду" — в их сиюминутном и сиюместном понимании.

Потяни время, дай противнику возможность явить свою глупость, и тысячи увидят, что их "правда" — неправда. Что она недостойна их смерти. Не потому, что даваемый ею "кусок хлеба" — тощ, а потому что — "лжа".

Сотни людей завязаны на князей личными клятвами. Служить господину — "святое дело". Это — их "правда". Но если сюзерен... "дуба дал"? В этическом смысле.

Феодальная клятва шире "договора найма". Она подразумевает, что обе стороны следуют общепринятому своду правил, традиций. Во всём, а не только в "должностных обязанностях". Сию-местной, сию-временной, сию-религиозной и сию-сословной "правде". А если нет? Была "правда" да вся вышла? Тогда — не измена, не клятвопреступление, не грех неотмолимый, но — освобождение. Для конкретного человека — личный выбор, для сотен и тысяч... бифуркация исторического процесса.

Именно так — освобождая вассалов от клятвы сюзерену, объявляя его (сюзерена) "неправдой" — действуют римские первосвященники против германских императоров.

* * *

Глава 521

— Быть тебе, брат мой Андрей, через два года в Киеве. Великим Князем. Было бы разумно, если бы ты продумал и дальнейшее. Как ты будешь Святую Русь устраивать. Не только походами да битвами, судами да казнями, но и законами.

— Что ты несёшь?! Какие суды-казни?! Я ещё не в Киеве, Ростик — живой, к сыну едет. Может, бог даст, и выздоровеет. Я за него молиться буду! Истово! Вот те крест! Свечку за здравие поставлю! А ты...! Шкуру неубитого медведя делить собрался?!

Принял. Мою инфу.

Хотя... по сути — ничего нового. Что Ростик смертен — так мы все такие, что шапка Мономаха может на его голову свалиться — тоже очевидно. Что будут... кое-какие возражения... а как же без этого? Новость — в сроке. И в том, что к очевидным судам-казням-грабежу предлагается изменение законодательства.

Что не ново: дедушка Мономах тоже с этого начинал. Он не въезжал в Киев, несмотря на все призывания, пока не собрал совет из бояр, доказавших уже разумность, не получил чёткие предложения по изменению "Русской Правды". Вот с этим — со "словом мудрым", а не только с "мечом острым" он пошёл принимать великое княжение.

— Я — не скорняк. Чтобы шкуры делить. А вот мысли по поводу обустройства Святой Руси у меня случались. Кое-какие и позаписывал. Коли любопытствуешь — могу прислать, с собой привезённое есть. Строго не суди — писал как в голову пришло. Глупости да всякой несуразицы — полным-полно. Заскучаешь — в печку кинешь. А нет охоты глядеть — забудем.

Внимательный, недоверчивый взгляд. Ванька-лысый так уверен в своём предсказании, что загодя планы составляет, писульки пишет?

Дёрнул ноздрями:

— Присылай. Завтра. А сам немедля — в эти... в Луки. Надобно знать — об чём Ростик с новгородцами сговариваться будет. Жду беды. Ропака ставили мы оба-два. Надобно, чтобы осталось как уговорено было. Иначе... придётся войско на Новгород поднимать.

Да, это, конечно, забота. От которой я могу чуток пользы получить. К примеру, прижать новгородцев на их "Восточном фронте" — в Двинской земле. Пока суздальцы с новгородцами будут тут, где-то между Великими Луками и Торжком полки гонять, я там на Северах...

Стоп. Чего-то такое Андрей сказал. Про меня. Чего-то такое странное...

— Ты что — предлагаешь мне прокатиться в Луки? С какого...? У меня и здесь дел — выше крыши. Вон, Лазарь жениться надумал, посажёным отцом меня просил...

— Я — не предлагаю. Я — велю.

Во как! Носопырочный демонстратор. Давно с обломинго не встречался?

— Да ну?

Мы снова буравили друг друга взглядами. Андрей — "государевым". Властным, угрожающим. А я, после мгновенного замешательства, начал улыбаться. Нагловатенько.

"А я, мальчишечка, без всякого надзорища, пошёл по улицам углы снимать...".

Тоже мне, повелитель выискался. Громовержец ревматический. Да таких как ты в школьном учебнике истории...!

Мда... Я нынче — не в учебнике, я — в его пытошном застенке.

И чего проще? — Соглашусь, выскочу и более — не ногой.

"Сюда я больше не ездец.

От меня вам всем... поклон".

И? Планы мои... городок Всеволжск... люди русские... "белоизбанутость всея Руси"...

— Ты. Сам. Назвал. Государем. Сам. По своей воле. Исполняй. Повеление моё.

Точно. Сам. Ошибочка вышла? Это я так сильно "прогнулся", что у него соображалово вышибло? Это я для него так важен? Или просто первый, кто угадал его тайные фантазии в части тотального доминирования? Не в сексуальном, конечно, а в державно-устроительном поле.

И чего теперь с таким "моим успехом" делать? Он же теперь на шею залезет и ножки свесит! Будет день-деньской погонять, понукать да покрикивать. А назад — обида смертная. При нынешних раскладах "смертная" — для меня. И дальше будет только хуже.

Ещё хуже?! — Тормозим сразу.

— Сам — назвал. Сам — и отозвал.

Что, съел? Тиран, самодур и зародыш махрового монархизьма с кровавым самодержавием!

"Тираны мира — трепещите!".

Да мы...! Полетарии усих краин! С примесью либерастов и дерьмократов...! Сща спою! Чего-нибудь подходящее... "Вы жертвою пали в борьбе роковой...".

Однако... Жалко будет... Как бы это...?

— Ты мне, Андрейша, больше, чем государь. Ты мне брат. И друг. Я надеюсь. Потому — поговорим по-дружески.

Адрей снова фыркнул, дёрнул ноздрями. Зло изрёк прописное:

— У государей друзей не бывает!

Никогда не спорю с прописными истинами. И вообще — люблю соглашаться с собеседником. С маленькими такими... дополненьецами.

— И не говори! Истинная правда! Но вот же дело какое — у тебя есть. То, чего не бывает. Так с меня вечно всякая небывальщина валится! Сам знаешь, эта — не первая. Лодочку-то мою косопарусную не забыл?

Андрей задумчиво потыкал посохом в пол, в стену. О чём-то напряжённо размышляя. Наконец решился. Заговорил спокойно, медленно, будто — сам с собой.

— Грядущее — темно. Судьбы человеческие — в руках божьих. Преставится ли Дятел? — Конечно. Все там будем. Как, когда... на то промысел господень. А вот что там, на встрече с боярами сказано будет... Мирить сына с новгородцами... Можно по-разному. К примеру, Суждалем, моей головой заплативши. Ропак — муж добрый. Но ежели его вскорости вышибут... Вороги его на меня пойдут. Кто? Нежата, бывший посадник? Там будут смоленские? Кто из них с теми ворогами в дружбе? Торопецкие? Будут ли там псковские? И как? Они всё себя "пригородом" называют или уже "младшим братом" величаются?

— И что? У тебя, поди соглядатаев полно. И с одной стороны, и с другой, и с третьей...

Андрей сначала вскинулся, что я ему перечу. После ухмыльнулся:

— То ты меня упрекал. Что я слов твоих не слышу. А то ты сам — моё мимо ушей пропускаешь. Повыбили моих доброхотов. Уж и не знаю — будет ли там кто, или вовсе... А ты парнишечка... ловкий. Во всяку дырку пролезешь. Сбегаешь-разнюхаешь.

Последняя фраза была произнесена хоть и негромко, но вполне неотвратимо.

Кто?! Я?! "Гудвин Великий и Ужасный"?! Воевода Всеволжский?! Светоч всего человечества и надежда мирового прогресса?! В шпиёны? Подсматривать-вынюхивать?! Да ты хоть понимаешь, хрен старый, раритетный персонаж из пыльного учебника, с кем разговариваешь?! Да я...!

Ваня. Сняли. Надуваться можно перед зеркалом. Лучше — в туалете. А то от напруги... чтобы бежать недалече.

Дело, конечно, выглядит глупым, опасным, несвоевременным... Но ссора с Андреем... — все эти слова. И ещё десяток синонимичных. В превосходной степени.

Э-эх... Был бы у меня Аким под рукой — туда бы загнал. Ростик и кое-кто в его окружении Акима лично знают. Отношения... разные. Но — на основе "боевого братства". Аким Янович там бы пролез, просто — по старой дружбе, куда мне... Но я отправил Акима на Северный Кавказ, Марьяшу сопровождать. Кого-то из молодых? Они ещё только-только... Безбородые, бесшапкнутые, неопытные... Только хуже будет.

Придётся самому, своей плешивой головушкой...

— Та-ак. Цена? Волга?

Торговаться?! С самим почти святым и вполне грозным Боголюбским?! — А шо вы хочите с под меня? Чтобы я сунул свою единственную, горячо любимую лысую головёнку в жернова микро-политики русских князей? Вот за так просто?! Даром?! Так оторвут же! Хоть оно и "микро...".

У меня комплект "домашних заготовок". Пока не решим... А я пока подумаю. Хотя бы — просто сживусь с мыслью о неизбежности... этой глупости.

— "До граней селений русских". Белозерье, Шексну не отдам. За Кострому и Галич — по три ста гривен. За три года вперёд. И по сто после вечно.

— Не-а. По два ста и один раз.

— М-м-м... По четыре. Единожды.

— Лады. А дальше там Заволочье, Двинская земля... Ежели я тамошних...

— Не моё. Там — новогородцы. Ежели ты их... В дебрях лесных всякие случаи бывают. Я — князь Суждальский, не Новагородский.

Англичане говорят "realm". Два смысла: "королевство" и "зона ответственности". Андрей объявляет, что Двинская земля — не его "realm". Не его "королевство". Это — правда. А вот второй смысл... Туфта. Интересы Ростовских, Белозёрских, Ярославских людей — в Двинской земле коренные. Князю придётся "нести ответственность".

Факеншит! Он предоставляет мне свободу действий. Фактически — стравливает меня с новгородцами. Позволяет выбить их из Двинской земли. Но ежели я буду успешен — сыграет "миротворца". Получив профиты с обеих сторон. А то, пока тамошние новгородские погосты пепелищами лежать будут, а я — раны зализывать, пошлёт туда своих с Белозерья.

Это всё — процессы. Требуют времени. А Всеволжск — "взлетает как ракета". Надобно своих сильнее пошевеливать да попинывать. Создавая на этом направлении уже иную, новую, не сегодняшнюю ситуацию. А там... поглядим.

Дальше мы в пять минут решили все мои вопросы. В стиле — "да"/"нет"/"надо подумать".

"Страховое общество"? — да, как с Живчиком. Деньги нынче же, за год вперёд. — Нет, через 12 месяцев. — М-м-м... Ладно.

Фактории? — Открывай. Дам посадникам команду — беречь. Под заклад их голов.

Земли под розыск и сбор минералов? — ищи, столби, бери. В разумных приделах.

Ямская гоньба? — С тройками? С переменой лошадей? Нет. А вот станы для гонцов — уже.

Тракты, переправы...? — Чистим, правим. Но... денег нет.

И вдруг, не в ответ на моё предложение, а от себя:

— Ставь вышки свои. От Боголюбова вверх по Клязьме до Москва-реки. И там... впоперёк. Коломна, Кучково, Волок Ламский, Шоша. И с отсюда: Суздаль, Ростов, Ярославль. И вверх. От Ярославля до...

— До Ржева?

— Х-ха. Ишь какой резвый. Моей земли край — Зубец.

— Э... Андрейша... Такое дело — враз не делается. И денег немалых стоит.

— А ты поворачивайся-поворачивайся! Надо — спешно. Денег — не дам. Смердов — сколь надобно. Возчиков, там, плотников-лесорубов. Серебра — не дам.

Андрей и вправду готовится к войне. Даже без моих россказней из "свитка кожаного".

"Для войны нужны три вещи: деньги, деньги и ещё раз деньги".

Похоже, он накапливает высоколиквидные ресурсы. Проще: гривны, чтобы войску платить. Поэтому довольно легко согласился с предложением отдать мне городки, со "страховым обществом" — я же плачу. Мои платежи быстрее, надёжнее и весомее налогов с городков.

Теперь требует спешного создания системы оповещения. В интересной географии — радиусы по Клязьме и Нерли-Которосли. И рокаду по западной границе, по Москва-реке и Шоше. Это обычные пути движения товаров. И — войск. Но вкладывается не деньгами, а людьми, подданными.

* * *

Мыто, подати, повинности.

Первое — даёт серебро. Второе — серебро и товары (хлеб, пушнину, соль, лён, железо...), которые довольно быстро можно превратить в серебро. Третье — овеществлённый принудительный труд. Возни много, а в серебро — тяжело. Или вообще — нужно не в деньгах. Кому ты продашь свеже-выкопанный противотанковый ров? Только противнику.

По требованиям к скорости построения телеграфа и выплатам можно прикинуть время планируемого начала боевых действий.

* * *

В это лето... он не готов. А позже? А чего тут гадать? Через три года кончится перемирие с эмиром. До тех пор надо разгромить врагов на других направлениях.

Не это ли одна из причин принятия им (в РИ) венца Великого Князя? Когда стало ясно, что Киев и Новгород при Жиздоре "за базар не отвечают".

А пока — продолжим.

"Сказочники"? — Твои? И чего сказывают? — М-м-м... Всё тебе хиханьки да хаханьки. Хренью мозги людям морочишь. Ладно. Попадутся — выпустят.

Попы? — Слать не могу. Посоветую. Некоторым.

Книги, утварь, облачения... — дам. Сколько чего? Погляжу. По возможности.

Нищих, сирот, вдов, шишей, татей, калек, убогих... — к тебе? — Вышлю.

Олово? — Купи на торгу.

Дерьма железного? — Не понаделали ещё.