Догнал, под борт подплыл, полежал на волнах... Красота. Только вскоре мне под жопу какая-то медуза подплыла — то ли давешняя, то ли подруга ее. Вот уж нахер, эти твари бывают весьма мерзкие, потом будешь ходить и чесаться. Да и накупался я. Выбрался поскорее, и устроился сохнуть и греться, на банке развалясь, мудями к солнцу. Да пивко потягивать. Кружка еще не согрелась, аж потная от конденсата... Ляпота! Позагорал минут десять, пивко потягивая, потом чую — чуханье какое-то. Глаз открыл — о, чешет, хорошо что мимо, пароходик. Небедный такой. А, про это я слышал — на пикничок на острова ездили, эксплататоры трудового народу. Видать, крюка в мою сторону дали — посмотреть, что за лодка. Тем более меня не видать — а так-то бесхозное всем же интересно. Ничо, проходят мимо, на борту вона видать, смотри-ка — барышни пасутся. И никак одна меня в биноклю разглядывает. Точно, и других зовет, чтоб они могли выразить, как им неинтересно всякие гадости разглядывать. А я что — я ничего. Надо будет тут организовать нудистский Клуб Четырех Коней, и продвигать культуру свободы тела. Для народа, а не для капиталистов в Красных Песках. Ишь, пялятся. Одна, молоденькая, даж ничего... О, капитан приперся. Точно, капитан. Дядя в возрасте, усатый, в форменном кителе и фураньке, с трубочкой. Глянул неодобрительно, я ему кружкой отсалютовал. Он лишь вздохнул, и видать, велел ворочать стороною — от меня пошла посудина. Какая жаль. Тока какой-то паренек в военно-морском мне с кормы кулачиной грозил. Борец за мораль и нравственность, наверное. Плывите уже, ихтиандры херовы... Тока что волной меня изрядно качнуло, хорошо к тому уж пива немного оставалось, а то б облился. Допил пиво, да и облачаться стал. Солнышко после купания уже не жарит, клонится к закату, хотя и тепло, почти жарко. Климат, ети его... Липкая южная жара наступает. По ночам только кирпичный дом и спасает, но и он постепенно прогревается. Скоро, поди, в погреб спать переберусь...

...Пока лодку швартовал, слышу — старый хрен Крауц с мужиками обсуждают модную новинку — "катушечный самоловитель". То бишь спиннинг варенговский. Обсуждают беспредметно, ибо "и отсюда видно,что за такие деньжищи — бесполезная забава для господ!"

— Дед с мотовилом в ранешнее время у Лимана вот таких вот ловил, и ничего! А сейчас что?

— Да, что?

— А ничего!

— Вот и то-то же!

— Напридумывают, лишь бы денег с людей содрать!

— Кум, нешто тебя кто неволит покупать?

— Да я его и даром не возьму! Это только богатеи все придумывают, лишь бы с нас больше драть на свои безделухи!

— Скажете тоже, любезный Питэ! Как будто в ранешнее время с нас меньше драли!

— В ранешнее время не то, что в нынешнее! В ранешнее время порядок был. Тогда такой херни не было.

— Точно! Дед мой, в ранешнее время, с мотовилом у Лимана — вот таких вот брал!..

— В ранешнее время и рыба была крупнее... Порядок потому что был!

— Сейчас такого нема...

— А я вам про что?!

Чето взыграло, достал с рундука спиннинг, собрал, да и, прямо с кормы, под аккомпанемент враз затихших рыбачков, жахнул блесну по-вдоль лодок. Под пристань рыбачки, тут же рыбу разделывая, чтоб лишнее не тащить, потроха спускают, даром что чайкам там жрать почти и невозможно. Ну, я в надежде на удачу и повел блесенку вдоль, стараясь в полводы от дна брать. Бо, мыслю, на дне там чего только нет, вплоть, может быть, до покойников разной степени свежести. Так трети не протянул, как клюнуло, хорошо так дернуло, я подсек да и потянул. Рыбеха сопротивлялась несильно, видать от офигения, и вскоре я оказался обладателем не шибко и крупного морского ерша — они тут, паскуды, здоровенные вырастают, поболее речных окуней даже. Этот на фунта полтора тянул. Сунул его в кружку из-под пива, чтоб проще держать, убрал орудие лова, да и выбрался на пристань. Подошел к охреневшим мужичкам, Крауцу кружку отдал, и, помахав всем лапкой, поплелся дальше, слушая как они там ловят азартно тут же выскочившего из кружки ерша. Ничо, жлобы казенные, вы мне еще план по валу на спиннингах дадите...

* * *

Мора аж извелась, на мою довольную морду глядя. Вот нервничает прямо. Это хорошо, это приятно. Я еще нарочно делаю вида, что не замечаю ничего, и тока лыблюсь мечтательно. Для настроения горняшкины сиськи вспоминая. Молоденькая ж совсем коза, сиськи-то едва отрастила, чуть побольше Милкиных... Да... У Моры-то сиськи все ж побольшей будут... Чего-то я как-то так задумался, засмотрелся я на ее сиськи, что, как она эдак еще покрутилась — и уволок ее в неурочное время в направлении койки. Ох уж тут она мне, с нервов-то, и устроила... Опыт, конечно, завсегда побивает молодость... Куда там горняшкам. Нет, конечно, разнообразие — весчь очень хорошая. Но, только при наличии постоянного ординара для сравнения и точки отсчета, да. Не нравится мне только, что этот эталон мне чегой-то больше всего прочего годится. Это плохо, старею видать — хорошенькие уже стало быть не дают. Но ничего, мы еще посмотрим... Валяюсь я себе, мысли думаю разные, по жопке ее поглаживая, а она как кошка под бок мне прижалась, и вдруг выдает на предмет того, что мол — третьего дня у Альки день рождения, и можно ли по этому поводу дома устроить праздничный ужин? Умеет же время выбрать. настроение у меня и без того было хорошее, а опосля и тем более. Это ведь я почему раньше такой злой был? — а потому что раньше у меня коитуса не было... Решил отшутиться:

— Не разрешаю, — говорю ей, — устраивать дома ужин. Запрещаю категорически!

— Как скажешь — выдает он привычно. Вот же зараза. Я и шутить не успел закончить, как настроение разом испортилось. Вот же блин. Наорать захотел, но выходит все ж сам виноват. Она рыпнулась типа по делам идти, но тут уж я ее обратно в койку, и давай всячески домогаться в меру оставшихся сил. Привел все обратно в состояние одышки и катарсису, насколько сил и умений хватило, и выдаю:

— Никаких ужинов. Я обещал — поедем на пикник — она аж вскинулась, не верит. Улыбаюсь, говорю — Ага, ага. Поедем. Иди малых-то обрадуй.

И через двадцать секунд эти нахалки ко мне с воплями радости и благодарности ворвались, давай аж опять целоваться лезть. Насилу ж успел простыней замахнуться. Пока оне по мне ползали, так опять у меня давление и нервы, тока их прогнал, опять эту змеюку, едва в комнату вошла, сграбастал, и понеслось. От жеж блин, нормально погулял, денек выдался что надо... Не сдохнуть бы от истощения моральных сил.

* * *

— Ху, дружище, — говорю я ему — Понимаешь, одной из моих... девчонок, младшей — в понеделок рождение справляем. Я, признаться. за всем этим и позабыл. Скажи мне, у тебя не будет лишней винтовочки, навроде той, из которой она стреляла на Охотничьем? Я бы без разговоров прикупил...

— Об что ты говоришь, Йо! — привычно замахал руками Хуго — Только вот беда — все три заказа, что есть, уже обещаны, а остальные я отложил, предупредив заказчиков — я думал, мало ли мы с армейскими винтовками затянем, вот, как раз сейчас хотел продолжить, раз время есть...

— Так может, я б выкупил одну из них, и помог бы тебе доделать? Тем более, я бы кое-что сделал там "под себя"...

— А давай! Все равно заготовок брат с завода прислал мне с избытком...

На том и порешили. До обеда вкалывали как передовики производства, доводя весь механизм до кондиции. А вот с ложем я планировал сам заняться потом. Но в обед к нам прикатил Серг, Витусов порученец, и попросил заехать в заводоуправление, средний Варенг желал нас лицезреть.

В управе оказался не только Витус, но и сам Доран пожаловал. Он нас встретил, и после весьма радушных приветствий сопроводил прямиком в контору. Оказалось — на заводе довели все до ума, и нам предлагалось лично осмотреть пилотный образец нового винтаря. Однако, посмотрим...

Окончательный вид у винтовки оказался совсем не столь убог, как у того кадавра, что мы с Хуго слепили поначалу. Технологи у Варенгов были что надо — потому и облегчить фанерную ложу сумели, и коробку магазина догадались штампануть из более тонкого металла с ребрами жесткости. Штык-иголку сделали не треугольным, а тавровым, точнее говоря Y-образным профилем, да еще и сходящимся на клин — почти как привычный мне мосинский, даром что тот Х-образный и длиннее. Вместо антабок обошлись сквозными прорезями в ложе, подогнав под штатный ремень — вот уж чего-чего, а за то, чтоб штатный ремень подходил, армия стоять будет насмерть!

— Грубая поделка вышла — говорит, морщась, Доран — Словно чужая какая, не от мира сего. Даром, что обычный карабин.

— Точно — поддерживает Витус — Такой себе жандарм или милиционер ни за что не купит, да и офицер иной предпочтет прежний карабин купить. А это полено — только солдату и дать.

— Но ведь он легкий! И не хуже! — взвивается Хуго тутож — И.. И дешевый!

— Это точно — отвечает Доран. — Сильно дешевый. тем и возьмем. И металла меньше идет, и работа дешевле... у нас если — дешевле. И с деревом все проще.

— Мы, правда, сделали образец и с обычным деревом, не клееным — добавляет Витус — Вот, чуть тяжелее вышел, но все одно хорош. И затвор тут самый обычный поставили.

— Ясно — киваю — На откуп арсенальским.

— Отож...

Посидели, попили чаю. Высказал им идею прежде чем конкурс будет — пригласить на предпросмотр Фалька. Пусть дяденька побалуется, может, подскажет чего — вдруг мы упустили какую мелочь? Предложение приняли. Потом долго обсуждали — примет ли армия все ж этот откидной штык, или за непривычностью откажет. Все же армейцы жуть как консервативны. Тут-то мне идея в голову пришла, нарисовал на салфетке быстренько, — Витус и Доран лишь переглянулись с сомнением, а Хуго в восторг пришел. Предложил я им старую фишку — в основание штыка, где он на оси крутится, приклепать две пластинки из каленой стали — так, чтоб сложенным штыком можно было проволоку перекусывать. Братьев, понятное дело, жадность стала одолевать — всеж не сильное, но обратно удорожание. А они уж размечтались. Посмотрев на их рожи недовольные, решил — пусть попробуют, а потом еще идею подкину, а то так сразу не переварят.

— Ладно — хлопнул по столу Доран — Попробуем! Коли ладно выйдет — вояки за такое и впрямь рады будут. Проволоки ныне на войну много уходит, улльские вон на этих подрядах озолотились... даром, что руки из жопы, и ничего кроме колючки не умеют толком... А раз проволоки много — ее и резать надо часто. Сгодится. Да, Вит — пошли, чтоб принесли показать Йохану нож, что мы заместо кинжала военным предложим...

...Да, все же не только у военных инерция мышления. Смотрю я на этот нож, что предлагают воякам, и не знаю, то ли плакать, то ли смеяться. Красивый, здоровенный боуи, в кожаных ножнах. Нет, ничего лишнего, украшений там каких или чего, и деревяшка рядовая... Но ить и клинок кован поди, и латунная гарда и навершие...

— Доран, — говорю я — Витус! — Ну послушайте, ну куда ж солдату такое! он же его про...любит. Или украдет. Да и на что ему такой здоровый? В окопах драться? Так коли до ножа доходит, стало быть, совсем плохо. Так кого зарезать — так и меньшего и попроще хватит. А главное-то, он ему нужен не для драки вовсе. Чтоб попроще, да подешевле...

— Я же говорил, что он будет недоволен — кивает Витусу Доран — Проспорил?

— Эх... — тот только рукой машет — Йохан, иди сам с мастерами поговори... А мы с Хуго пока о делах семейных побеседуем.

* * *

Мастеров было трое — двое молодых вовсе держались в стороне, их старший отодвинул, даже не представив, а сам обозвался Оржем. Косматый, не сказать старик, но выглядит немолодо, и взгляд сердитый. Долго мы с ним ругались, но это он больше из принципа. Идею мою понял, постепенно проникся, и стали мы с ним рисовать. Сначала вырисовали мы типичный окопный нож. Мастер повеселел — вышло сильно дешевле, прям как хозяева заказывали. Увидев, что я не претендую на его заслуги и место — стал посговорчивее. Обмолвился, что кует у них клинки машина, при том и вырубает их из полосы, так что надо только новый штамп сделать, и таких простых клинков они запросто наделают много. Упросил я его показать мне машину — точно, несколько здоровенных эксцентриковых прессов, рубают из полос разные детали. Тут-то меня и торкнуло очередной идеей.

Поначалу хотел я было нарубать из полосы совсем убогих ножей, по типу японских, только что вовсе прямых. Полоска железа, спереди под углом срезанная, да наточенная, и две фанерки по бокам приклепать. Но тут мастер взвился, увидев рисунок этой похабени. Уперся рогом, как слон перед взлетом. И мотивировал это тем, что гарду на военный нож решительно необходимо ставить. Однако, смотрю — смотрит с интересом, бороду чешет — идея рубать лезвия одно за другим почти без отходов, да накладные рукояти шлепать из фанерки — ему очень понравилась...

Тут-то я и вспомнил, в прошлой жизни попадались мне туристические ножи, которые именно так делали. Быстренько расчертил лист, объяснил идею — и мастер просто расцвел. Ухитрились мы вписать лезвие в двухдюймовую полосу, что неплохая такая пика получилась, и сразу с гардой. При этом и форма даже изящная малость — а штампу-то в общем все равно какой формы рубать. Выполз я довольный, даром, что уже и вечер считай, братья поразъехались, только Хуго скучал, меня ожидая. Однако — не зря, сдается мне, день прошел.

Вылезли на свежий воздух, стоим разминаемся, решаем, как проще добираться по домам, и тут я в сторону порта смотрю — и глазам не верю.

— Ху, — говорю — Дружище, это у меня с глазами что-то не то? Вон там, над Военпортом?

— А? Ух ты! Давненько не видали, с начала Войны, считай... Чего это они пожаловали? Не иначе, опять ловят кого.

— То есть это не не привиделось — сам себе говорю.

— Давай поедем на Набережную, посмотрим? А еще лучше к Барту, там и народу нет и видать не хуже. Едем?

— Едем — говорю — А по пути расскажи-ка поподробнее...

Однако, очень мне интересно стало. Я, конечно, подозревал, что не все так просто тут, и всяческие завихрения в техническом развитии имеются, но что вот настолько... Впервые я в этом мире лицезрел самый натуральный воздухоплавательный корабль. То есть, проще говоря, дирижабель. Как есть дирижабель, классический гондон, то ли полумягкий то ли вообще бескаркасный, отсюда не видать, да и вовсе толком не рассмотреть, но что дирижаблю я ни с чем не спутаю, это однозначно. От жеж, опять удивили меня аборигены. Как ни крути а не готов я оказался морально — у Круза-то ничего про дирижабли не было, ни словечка... Ладно, думаю — подъедем поближе, рассмотрим, да расскажет чего Хуго по пути, а там глядишь и еще чего интересное вылезет...

Глава девятая.

Обозревали мы дирижабель не очень долго. Да и чего смотреть — все об нем мне по дороге Хуго рассказал. Это, оказывается, Воздушный Патруль с Брегена пожаловал. Такое случается нечасто — или гнались за кем, или штормом принесло. Об дирижаблях с одной стороны вроде как все секретно, с другой все и так всё знают, бо на виду и много лет ничего не меняется. Я уж вспомнил, что и на войне говорили об применении аэростатов для корректировки, но все сходились на там, что забава дорогая и глупая. А дирижабли, как выяснилось, имелись в некоем количестве (сколько именно — военная тайна, но имелось мнение, что не один, и не больше полудюжины точно) у морячков на этом самом Брегене. И имеются с незапамятных времен, судя по всему — по старинным технологиям и чертежам и изготовленные. Ну а конструкция очевидна, вот — смотри, все на виду.