Софист, часть 3. Вершина

Заботливо проведя рукой по стану бандуры, ловкий парень, обученный феями обращению, настройке и починке, легко снял самодельную струну, которую Диикин как-то умудрился присобачить своими когтистыми кистями. Быстро сняв свою тетиву, он вручил её кобольду, заняв обе руки для возбуждения внутренней магии существа. Сам же доморощенный мастер ловко извлёк из кольца сонную стрелу энергетического истощения. Отщипнув часть с опереньем и наконечником, обернул древко вокруг резонаторного отверстия, внедрил в крепёж струн и гриф. При этом он шептал на друидике формулу заклинания сна, объединяя с лютней вложенные в стрелу слова силы — утомление и сон. Софист неожиданно для себя заключил, что из-за ауры спрятанного предмета магия даётся столь же легко, как дома в Вершке. Одно из трёх перьев он приделал к держателю струн, ещё два по бокам у основания грифа. Струна была "удачно" порвана в центре, Софист сноровисто заменил и сделал для неё новую колку.

Этап накладывания долговременности на магию лютни был самым ответственным в плане срыва заклятья очарования с кобольда. Но Диикин, увидев блестящий кусочек горного хрусталя, который, словно глиняный, за полуминуту был скатан в шарик, что-то понял и дал себя уколоть новой колкой из наконечника стрелы. Софист еле успел поймать и отпечатать кровью с высвобожденной из стрелы магией место крепления волшебной струны, сверху вставил и приплющил кристалл в полногтя мизинца, только частично внедрив в древесину — для надёжного закрепления. Далее юный артефактор для лучшей отзывчивости на желанное для музыканта звучание протянул поверх новой струны ещё и нить маны заклятья волшебной тетивы — длины хватило на все три струны.

Сыграв несколько аккордов, довольный работой Софист передал волшебный струнный инструмент Диикину для проб, а сам полез по кармашкам в поясе, доставая колдовской тигель для смешивания живицы, брусочка музыкальной древесины вейрвуда, щепки сумеречного дерева, покупной пыльцы фей, стручка сон-травы и кусочка янтаря, отполированного до блеска. Не сказать, чтоб крысохвостый бард извлекал тремя пальцами малиной звон, но звучание лютни его радовало всё больше и больше по мере того, как шло его приспосабливание к магии струны и её к нему — ещё и для этого нужна была капля крови самого барда.

Вскоре наступил самый ответственный момент, ради которого всё затевалось. Софисту требовалось не просто идентифицировать сломанную статуэтку башни, а выяснить про истинную цель, ради которой затевалось ограбление. Поэтому он не стал отбирать, решив оставить кобольда в качестве наживки: если он присвоит себе, то факт смены владельца тут же поведает любая ворожба. И вот, держа лютню на правой ладони и медленно выливая патоку из колдовского тигля, Софист пустил из серебряного кольца волосяной корешок, юрко внедрившийся в дерево прямиком к...

"Мифаллар!" — раздался в голове набат узнавания "камешка". Слава богу, Диикин отнёс сбившееся дыхание друида на то, как красиво изменялась древесина его лютни: обшарпанная, исцарапанная, тусклая становилась светло-медовой и блестяще полированной.

Со знаниями будущего Альтер-эго и узнаванием чар самокапсуляции мощнейшего источника магии не осталось никаких сомнений в истинной цели — мифаллар! Магическое сердце любого летающего города Империи Нетерил. И первого хаммера, в первый день следующего года под небеса Фаэруна вернётся Тултантар, летающий город Повелителя Тени. В связи с чем из-за нехватки деталей тех событий Альтер-эго впало в тяжкие раздумья — что же делать?!

Софист неторопливо занимался обновлением древесины лютни, попорченной влагой и холодом, и постепенно к нему приходило понимание, что судьба вновь испортила такой замечательный план по применению комплексных мер для усыпления белого дракона с целью забрать украденное и мирно свалить. Тимофаррар — дракон, властитель неба. Пусть он давно не покидал пещеру и стар, но летающие города людей — это вызов всем Крылатым! Судя по тому, что ни кобольды, ни гноллы не успокоились, значит, их главари не получили желаемого. Вряд ли дракону нужна маска бога воров, но какой-нибудь кобольд мог её напялить и так суметь свалить к Хозяину мимо псов. Хозяин кобольдов может знать, следовательно, и жаждать сокровища, поднятые со дна реки. Вероятно, гноллам достался драконий зуб. И пока они думают, что статуэтка башни может находиться у Тимофаррара, они будут оттягивать на него свои силы, следовательно, будет легче проникнуть в их стойбище. Если же сейчас обокрасть дракона, то весть об этом обязательно разнесётся, и собачий кукловод сразу поймёт, что статуэтка возвращена — обрушится на Хиллтоп.

Минуты шли за минутами, пока древесный раствор медленно растекался и впитывался, а думы думались. Нельзя сбрасывать со счетов других, чьи интересы тоже сошлись на заветной шкатулке старого авантюриста. Город шейдов ещё на Плане Теней, они пока только готовят своё возращение и действуют опосредованно, судя по тому, как втёмную был использован белый дракон. Естественно, что каждый в цепочке преследует свои интересы, вводя в заблуждение "союзника". Разумеется, Повелитель Теней и принцы Теламонт из королевской семьи города Тултантар — умны и опытны, их планы не линейны и не односложны — однозначно дублируются.

Как быть? Всего две стратегии — затягивать время или торопить его. Если торопить, то некоторые ниточки наверняка оборвутся, что-то или кто-то пропустятся мимо учёта. Если затягивать, то есть вероятность, что в случае, когда будет уверенность в победе, кое-кто, стоящий за гноллами, отправится убивать дракона. Устраивать геноцид кобольдам? Нет цели, оправдывающей такие зверства — никто в Хиллтопе не умер. И Софист уже устранил отряд гноллов — без дополнительных мер противодействия шаманы-некроманты уже этой ночью выяснят подробности произошедшего. С учётом прошлого нападения Хиллтопа на гноллов и тем вызывающе-провокационным пленением бламбуржцев с содержанием в тех же самых пещерах, что и прошлых рабов — школьников ждут. Это значит, затягивание времени вне ожиданий противника. Если противник насторожится или потеряет терпение, то может решиться пойти ва-банк и смертельно удивить. Однако следование сценарию подготовившегося противника означает преодоление его смертельных ловушек. Важно отметить, что Софист и Альтер-эго давно не засекали прямого подглядывания через провидческие пруды и им подобные инструменты, как было на Остара. Важно подождать реакции на передачу оркам руки лича и попытаться засечь, кто, откуда и кого попробует переправить через опущенный в воду обелиск нетерезов. В общем, как не раз уже было подмечено — горе от ума. Распутье...

Глава 4 — Шалаш.

— Всем здрасти! Не ждали? А мы припёрлися, — бодро приветствовал Софист, спокойно подкравшийся и театрально откинувший полы лист-плаща, чтобы похвастаться обновкой из дубовых лист-штанов и кленовой лист-рубахой, окрашенных в весёлую палитру оранжевых и жёлтых тонов соответственно.

— Та-да-ам! — Подпел выскочивший кобольд, около часа назад заразивший человека своим неописуемым восторгом по поводу волшебно отремонтированного музыкального инструмента, магически поименованного лютней грёз Диикина. Торжественный перебор аккордов не только обогатился великолепным звучанием мелодичной древесины, но и дополнился световыми переливами заколдованных струн с отстреливанием мелких искорок из перьев, сделавшихся радужными после усиления лютни волшебством найденного у шамана кольца цветных брызг. Инвертированная боевая магия сна и усталости прозвучала бодрящим мотивом, переполошившим послеобеденную одурь, охватившую понурых школьников.

— Гхы-гы-гы! Что за шуты гороховые? — Попытался отшутиться нервный Ксанос, ненавидящий быть застигнутым врасплох.

— Идиот! Дебил! Где ты шлялся, подонок?! — Вспылила Миша, рассердившись не на шутку. Ну, ещё бы она не была нервной — впереди её ждала встреча с драконом! Правда белым, но детской травме было плевать на цвет.

— При, Софист. А ты же ведь хотел убивать кобольдов толпами и каждого препарировать на кусочки? Даже меня нанял помогать тебе раскалывать их черепа! — Почти одновременно с паладином грозно заявила Дорна, поигрывая своей удивительной древней секирой, доставшейся в обмен на эльфийскую реликвию. Жрица Вергадайна сама была рада обжуливать, но это её и только её прерогатива!

— Твоя честный?! — Каркнул Диикин с перепугу и присел на задрожавших коленках. Он вообще был не рад затее лично провести друида к своему Хозяину, а тут ещё и кровожадная троица нарисовалась. Как ранее поведал словоохотливый бард, он лично видел, каким образом "доспех-человек" разрубила пополам одного из нападавших кобольдов, а "валун-баба" расплющила всмятку другана детства...

— Спокойно, Диикин, — человек твёрдо взялся за хилое плечо кобольда. — Если жрица бога торговли будет вестись на всякий бред, то она станет самой нищей и позорной, — прокомментировал Софист, переставший улыбаться и едва не сморозивший сентенцию про блеф. — Но запомни, драконий бард, женщинам всегда и всюду не зазорно петь дифирамбы. Напой что-нибудь... — подначил парень своего нового дружбана, понимающего раз в два слова. Ну, Диикин и сбряцал, по своему разумению и явно подражая ранее слышанному:

Отведу мою милашку

К зелёному дубу.

Пусть её е

* * *

медведь,

Я больше не буду.

Ксанос зашёлся кашлем, лицо Дорны покрылось красными пятнами, Миша подавилась заготовленной фразой, а Софист нервно хмыкнул:

— Правда, Диикин весёлый?

— Диикин хороший, честный! — Заискивающий кобольд, получив одобрение от "великий герой друид", попытался понравиться новой компании. — Сам Хозяин хвалить Диикин! — Гордо сообщил он, хотя по пути из Бламбурга сперва затруднился ответить, когда Тимофаррар открыто и прямо одобрял его.

— Довольно лишних слов, — волевым тоном произнёс Софист, хмуро глянув на каждого соученика и подняв правую ладонь, чтобы сжать кулак в приказе помолчать, тем самым захватывая право командовать. — Сейчас Диикин ещё раз расскажет свою историю, потом вы поделитесь добытыми сведениями, затем мы выспимся под птичьей охраной и на свежую голову пойдём поздним вечером говорить с Тимофарраром, — непререкаемо сказал парень. Однако, видимо, всё своё обаяние он растратил на кобольда, потому что:

— Ишь явился на готовое и сразу раскомандовался! — Сплюнул перебинтованный полуорк, кутающийся в спальник и синий плащ с оторочкой из заячьего меха.

— Это твои сокровища накликали дракона, злодей, сам и разбирайся с ним! — Набычилась Миша, внутри сгоравшая от страха перед возможной встречей с драконом.

— Зачем лишние слова, Софист? Убить и забрать сокровища — всех делов, — предложила Дорна, уже считающая себя непобедимой, ведь с одного удара шедевра клана Делзун даже гноллы отлетали от неё шерстяными мешками. Она одна не обижалась и не сердилась на Софиста, признавая право распоряжаться — за былые заслуги и в счёт будущих прибылей. Ловушечница, как говорится, мотала на ус науку.

— Диикин не хотеть этим говорить своя как твоя, — выдал кобольд.

— Ладно, Диикин, тогда пойдём прямо сейчас к дракону говорить о тебе, а они пусть сами к нему добираются, — произнёс Софист, не унывая. В одиночку или с таким вот мелким напарником ему было гораздо проще.

— Диикин думай, что великий герой очень умная и хитрая, — воспротивился кобольд под едкие смешки Ксаноса и Миши. Из-за слов Дорны заклятье очарования прекратило своё действие, обернув жертву против заклинателя. — Но сегодня больше Диикин не поддаваться! Диикин стоять крепко, да!

— Ты обещал показать мне короткий путь, — напомнил Софист.

— Старый Хозяин помнить обида очень долго, сто лет, может Диикин не будет так долго жить даже. Диикин очень счастливая ходить с герой, как твоя, если Диикин будет свободный, — тараторил пугливый кобольд. — Если Диикин идти, старый Хозяин точно съесть его! Диикин будет прямо тут прятаться и ждать твоя помощь за сломанная статуэтка башни, честный! Диикин писать баллада в твоя великий честь!

Ксанос откровенно заржал, втайне возжелав, чтобы в честь его подвигов был написан целый сонм героических баллад. Дорне было пофиг на мелюзгу, её взгляд был прикован к волшебной лютне с её стабильным и завораживающим магическим сиянием, тянущим тысяч на десять злотых. Миша одна обратила внимание на слова о статуэтке, сразу осудив на казнь кобольда-грабителя: и укравшего лютню, и спёршего кинжал с нефритом (с трупа вожака отряда гноллов), и стащившего эльфийский листок клевера на удачу (с него же), и уволокшего широченный пояс с медвежьей пряжкой во всё его впалое пузо (с давешнего шамана).

— Как хотите, — разочарованно произнёс Софист. — Тогда я отдохну и займусь пленным бламбуржцами, а дракон ваш, — отрезал он, с облегчением сбагрив кобольда, несущего мифаллар, соблазняющий заклинателя непомерным могуществом.

Не слушая реплик, друид вскинул руки — из вороха исчезающих листьев взлетела белая сова. С уханьем и клёкотом к её величавому полёту присоединилась сплюшка и орлан, спорхнувшие с деревьев неподалёку. Разведывавший местность Уллю ещё по пути нашёл дупла, подходящие для превращения во временную спальню друида. Там Софист планировал хорошенько выспаться, однако теперь...

Хотелось поглядеть, как там соученики, но те сами, и Диикин в придачу, оттолкнули его помощь. Пусть сами выкручиваются — это их бремя. А людей следует скорее выручать из плена, пока их не начали приносить в жертву или ещё как использовать, торопя помощь из Хиллтопа. Не только трое школьников полагали, что именно Софист, обладающий возможностью открывать порталы, займётся бламбуржцами, с большой вероятностью прихватив с собой стражу Хиллтопа. Однако парень к этому времени уже достаточно подрос, чтобы в одиночку справиться с этой миссией да с выгодой для себя. Так даже лучше, поскольку не надо трястись над безопасностью напарников.

Заклинатель использовал все свои способности, чтобы подготовить восемь заклинаний крова Леомунда и ещё шесть таких же, но на основе метамагии протяжённости. Чтобы восстановить дома в Бламбурге этого вполне хватало. Правда, заковырка заключалась в том, что требовалось именно отремонтировать, а не строить по шаблону. Перед плановым трёхчасовым сном Софист вместо длительной болтовни по пять минут готовил заклятья — индивидуально под каждый дом, спалённый и разграбленный гноллами. Заклинатель специально сосредотачивался на стенах и перекрытиях, вычёркивая из плетения создание новой мебели и включая все имевшиеся замки, петли, ручки, щеколды и крючки с прочей мелочью для окон и дверей. Никакого дополнительного волшебства он не встраивал на этом этапе, намереваясь сконцентрироваться на разработке заклятья с уровнем сложности пятого круга — для моментального возведения особняка. Поначалу минимум с подвалом, холлом, кухней и четырьмя спальнями, совокупная площадь которых равнялась бы двум кровам Леомунда из четвёртого арканного круга (ранее представленный Адаму Блейку чертёж типового дома, позже реализованный на пару с мастером Дроганом здесь же — в шахтёрском селении). Но в будущем уже без всякой метамагии площадь особняка должна впятеро превосходить кров Леомунда и быть в два этажа с мансардой.