Софист, часть 3. Вершина

Сумерки начали переходить в ночь, когда одинокая ястребиная сова вспорхнула над внешне опрятными домами безлюдного Бламбурга и устремилась на юг. Низкая облачность, местами осыпавшаяся снегом, обусловила низкий полёт на уровне верхушек деревьев. Но и эта свобода и ощущение бескрайности воздушной стихии на целый час сделали Софиста счастливым — вопреки усталости от такого скоростного и прямого преодоления порядка полусотни миль. Лыжники бы точно пару дней тащились!

Знакомая карстовая воронка не изменилась с прошлого посещения. Та же муть воды, те же гроты внутри — с поправкой на укреплённые завалы обрушенных сводов коридоров. Ночная птица беззвучно дождалась момента, чтобы впорхнуть и без всякой брезгливости клюнуть в гуано летучих мышей — аспект животного преобразил хищника в добычу. Пропищав чего-то неразборчивое и слепо проваландавшись несколько минут в пустой пещере, привыкая к облику, преображённый Софист полетел вглубь на разведку по единственному переходу, оставшемуся целым.

По мере облёта Софист заключил, что гноллы отлично подготовились к нападению: повсюду стояли гонги, в удобных гротах отирались большие отряды, у каждого хорошая экипировка, молодняк и самки отсутствовали. Сбылись худшие опасения по поводу Глендира: племянник Фионы развесил язык, за что и оказался в одиночной камере при целом взводе зубоскалящих на него гноллов. Остальных людей держали за рабов, пользуя их женщин вместо своих, а мужиков просто мучили и били в удовольствие, принуждая есть сырое мясо истерзанных соседей и отдавая молодым шаманам практиковаться в лечении и колдовстве. Софист не знал точного числа жителей Бламбурга, но не раз приводился порядок в сотню, а рабов было восемьдесят три — кого-то точно уже не было в живых.

Ещё крепящегося разведчика ввело в уныние такое нововведение, как железные двери, мешающие полному осмотру логова гноллов. Но какой бы он был маг без запасного варианта? Луж здесь хватало. Оставалось отыскать нишу у валуна, подгадать уход патрульных, перетечь в стихийную форму водного архона и применить когда-то отработанное с феями заклятье невидимости, как и ожидалось в теории, на практике здорово сочетавшееся с прозрачностью воды.

Софист просто не смог не помянуть добрым словом Шемуса, который придал бывшему водяному телу друида новые свойства. Во-первых, после отбирания обратно внутренний источник водяного архона расслоился на два, обретя равновесный ледяной аспект. Во-вторых, аморфность водяной головы Шемуса усилилась, отразившись многоликостью Софиста, в стихийной форме воды способного перетечь глазами с лица на пальцы правой ноги, просочившиеся под одной из железных дверей кольцевого коридора.

Осмотревшись, Софист в водной форме легко проник через мелкие зазоры. За дверью обнаружился зверинец с черными медведями, которых били и морили голодом, дрессируя из них яростных убийц. Здесь же в боковой комнате устроился гоблин-маг, зубривший заклятья на завтра. После кобольда-барда — Софист не удивился.

Юный заклинатель прислушался к тому, что бубнил зрелый волшебник. Сам он без серебристого кольца не понимал гоблинское наречие, зато это могло Альтер-эго. Софист терпеливо дожидался начала повторения формулы следующего заклинания, когда пришло узнавание — проклятье нависших клинков, школа Некромантии! Участь гоблина была предрешена.

Незримо просочившись в комнату, архон из невидимой лужи тихим невидимым ручейком перетёк за спину гоблина, и затем внезапно накрыл его водой, заключив в собственное тело, как в капкан. С непривычки Софисту было ужасно противно изображать трепетные объятья и целовать гоблина, но пока только так он мог использовать свою естественную способность создавать воду, которой стал накачивать захлёбывающегося врага, застигнутого врасплох и не имевшего волшебных побрякушек для подводного дыхания. Чуткий друид перестал душить, когда противник потерял сознание. Откачал воду, сохраняя жизнь, но не приводя в чувства. Естественно, обезоружил и связал собственной одеждой гоблина. Слегка зачарованные волшебные наручи всяко лучше простых будут, а у Диикина никаких нет. К укрепляющему жизненные силы кинжалу подойдёт волшебный ножик — тоже со слабейшим наговором, которого, впрочем, достаточно, чтобы водяной архон — порезался... Странное и донельзя неприятное ощущение!

Осмотрев алхимический стол и сунув палец в чайную ложечку с пробой зелья, Софист непривычными чувствами водяной формы кое-как сумел определить состав — классический рецепт зелья совиной мудрости. К числу трофеев для себя отправилась шестьдесят одна золотая монета с сотней с лишним серебряной и медной мелочи, горсточка мутных кварцевых кристаллов от размеров фаланги мизинца до большого пальца, а также палочка низшего призыва животных в качестве примера для создания аналогичных артефактов — арканному иерофанту сам бог велел зарабатывать на них. Аптечка и рюкзачок с расширением пространства вдвое и облегчением веса вчетверо — для такого же низкорослого кобольда. Смешной этот Диикин, и действительно доброго мировоззрения. Они оба не видели мир — и оба хотели на него посмотреть.

Однако главная добыча в пещерке гоблина — это древний том и рабочие записи мага. Толстые страницы книги давно пожелтели от времени и рассыпались, часть уже отсутствовала. Текст был записан шифром, но между строчек и на полях виднелись многочисленные переводы, в том числе на общем языке. Они гласили, что под какими-то пещерами, надо понимать, этими, находятся руины нетерезов. Переводчик удивлялся их удалённости от пустыни Анаврок, определяя назначение как полигон для тренировки магов. Судя по всему, эти записи делались недавно, поскольку переводчик прямо тут выплеснул своё негодование тому, что проклятая чародейка подло украла те хорошие артефакты, что удалось тут найти среди бесполезной рухляди. Упоминались ученики, которых некто отправлял на исследования. По всей видимости, писавший это теперь мёртв и заменён гоблином, который продолжил исследования, остановившись на каких-то водах мудрости и встречи с духами стихий. Софист выяснил ещё кое-что полезное — нового вожака гноллов звали Гишнак.

Ох, огромен был соблазн сунуться вниз и проявить себя в испытании стихий. Однако Софист намеревался испортить планы Дж-На, о которой упоминал Диикин, слышавший это имя от хозяина, очень злящегося на неё. Пока она действовала опосредованно. Но сегодня само провидение отправило Софиста сюда вместо дракона, чтобы подвигнуть организатора гноллов проявить себя, дабы предполагаемый вышестоящий манипулятор не привлёк Дж-На к разборкам с орками-шаманами за полученную ими днём руку лича Бельферона, жаждущего возрождения.

Последний штрих... И Софист, вновь превратившись в стихийца, собой смазал дверные петли, открыв пока ещё запертым мишкам доступ к бессознательной тушке одного из их мучителей, допрашивать которого не представлялось интересным или необходимым. Водному архону уже было не воспользоваться истраченной невидимостью, а расходовать силу кулона всего ради одного заклинания — глупо. Поэтому Софист очень постарался затечь по стене на потолок. Через четверть часа да под рёв бедных медведей ему удалось тонким слоем распластаться по потолку коридора. Жутко непривычно и скорость ползком крайне медленная, но что поделать, если поторопился и всю амуницию влил в форму?

Софисту захотелось побиться головой об стену, когда он сообразил, что рябь на столь огромной водной поверхности будет прекрасным зеркалом для факельного света?! Пришлось собираться в нормального человекоподобного архона и подглядывать из-за угла, дожидаясь удобного момента для атаки.

И вот, когда дрессировщик подошёл достаточно близко и занялся поеданием сердец вепрей на глазах голодных медведей, Софист стремительно скользнул на него, сразу же закрывая пасть руками. Вновь благодаря Шемуса, водный архон моментально сменил аспект на ледяной, чтобы воспользоваться природной способностью, аналогичной заклятью переохлаждение. Начавшееся изнутри обледенение в считанные секунды казнило захлёбывавшегося мучителя зверей.

Звери не нападали на друида, который рад был хотя бы подлечить каждого из них, воспользовавшись колдовским котелком мага, куда ранее добавил своё зелье лечения критических ран и развёл своей живой водой — сотворил кантрип лечения лёгких ран. Потрескавшийся из-за сильного гнолла Софист сам первым делом сделал несколько глотков, чтобы исцелиться — во всех смыслах. А потом вылил котелок в поилку чёрным медведям, оставив открытой решётку. Гноллам в главной пещере было не привыкать к доносившимся из зверинца воплям, рыкам, чавканью, глухим ударам или звонким ударам. Туда-то дальше и обратил своё внимание Софист.

Гишнак с громадной алебардой и в одних кожаных штанах с магией ускорения порыкивал на своих воинах, находясь на каменном возвышении вожака. Наконец один из дежурных расслышал трапезу в зверинце, что-то пошутил, а потом требовательно заколотил в дверь, крича, видимо, сохранить еду или немедля поделиться оной. Довольствовавшийся слухом Софист был на гране того, чтобы напасть в случае открытия железной створки, но — пронесло. Однако долго везение не продлится.

Не прошло и четверти минуты, как в железную дверь перестали колотить, когда Софист смекнул, каким может быть ответ дрессировщика, а он точно должен был раздаться. Друид выбрал одного из чёрных медведей, полил его зеленоватой водой лечения лёгких ран и натравил на дверь в главную залу. Скрежет когтей по металлу, рёв, удары массивного тела — хороший повод припугнуть своих. Архон впитал крови вепрей, которым медведи предпочли окоченелый труп дрессировщика, и изрыгнул воды, имитируя выплёскивание ведра на буяна. Потом сам стал лужей с узнаваемо пахнущей кровью, потёкшей из-под двери зверинца. Рисковая импровизация удалась на славу.

Вскоре вожаку Гишнаку принесли его ужин, с которым он отправился к себе в пещеру — вместе с принёсшей тушку человеческой женщиной для понятно каких утех. Одним словом — варварство! Софист еле сдержался, чтобы тут же не помчатся. Однако архон кое-что подправил — течение ручья, естественным образом бежавшего вглубь пещер, но теперь раздвоившегося, чтобы часть начала скапливаться и течь ближе к пещере Гишнака. Софист не упустил шанса шмыгнуть к вожаку за закрытую дверь.

Сундуки, ящики, оружейная стойка. Вторгшийся разведчик не мешкал: сходу собрался в бугристую фигуру водяного элемента; зажал правой рукой-струёй женский рот, а левой прижал бедняжку к себе; изо рта резко обернувшемуся гноллу водяной элемент изрыгнул толстый гейзер. До того с голодным удовольствием впившийся в вепря гнолл прыгнул, и тем совершил самую большую свою ошибку: колонна воды тараном врезалась в него и почти горизонтально пронесла несколько ярдов, с хрустом костей долбанув по неровностям пещерной стены и вышибив весь дух.

Затея удалась! Остались технические детали. Софист пожертвовал более не нужным заклинанием, призвав подобного себе водного элементала. Женщина была слишком напугана и таращилась на бессознательное тело Гишнака, кулём свалившегося на пол, чтобы увидеть и понять, как отлипший от неё водный элемент превратился в человека, одетого в листья, как по волшебству, сливавшиеся с серостью камней в тусклом освещении от светящейся грибницы и мха. Софист не стал надеяться на женскую понятливость. Он хорошо подготовился ко многим случаям, а потому в одном из поясных кармашков нашёлся мясистый липкий лист, которым он залепил рот женщины, уже готовый исторгнуть истошный крик.

— Тихо! — Повелительно шикнул Софист замычавшей рабыне, узнавшей голову ученика мастера Дрогана, прослезившейся и потянувшей руки к спасителю. — Элемент, собери всю воду, усади её на пол у стены и держи руки, мой и лечи промежность, — приказал он, а сам подошёл к вожаку.

Перевернув собаку заклеенной мордой в пол и заведя руки-лапы за спину, Софист из поясных кармашков достал комок вьюнков и проткнул его чёрной иглой шлемошипа, вываренной в лишающем сил яде гигантского скорпиона. Друид знал, в какую болевую точку вставить активатор шипованных пут, чтобы пленник не успел сбросить их. Скуление так и не перешло в рык.

— От твоих дёрганий шипы больнее впиваются, Гишнак. Расслабься. Моргни трижды, если понимаешь общий язык. Хорошо. У тебя есть шанс сохранить свою жизнь и жизни своих воинов, кроме съеденного медведями дрессировщика и гоблина им на закуску. Я сейчас отлеплю лист, и мы спокойно поговорим, вождь. Если согласен, то пять раз моргни.

— Ммгмм! — Возмутилась бывшая рабыня, желая жестоко убить насильника.

— А ты молчи в тряпочку, женщина! — Софист постарался быть грозным, хотя не смог скрыть жалости во взгляде на неё. — Одно дело личная месть, другое — судьба всего племени. Вас пощадили, забрав в рабство. Поэтому гноллы тоже заслуживают пощады. Так что сиди, женщина из Бламбурга, тебе позволено стать свидетелем договорённости.

— Что ты хочешь, пл... повелитель?.. — В последний момент исправился он, проглотив "плешивого" и подольстившись к сильному и милосердному.

— Первое. Я ищу артефакты, украденные из Хиллтопа.

— А-а, ты ищешь сильные вещи, которые украли маленькие твари, которых вы зовёте кобольдами? Хо... С-сука Дж-На тоже ищет их...

— Зачем она их ищет? — Прервал он поскуливающего вождя следующим вопросом.

— Я не знаю, — рыкнул он, но получилось болезненное тявканье. Его бесило унижение на глазах у самки, которую наверняка унижал на глазах у всех рабов. — И меня это не волнует! Я хочу только, чтобы Дж-На получила свои вещи и навсегда оставила гноллов в покое!

— Расскажи о ней всё.

— Дж-На обладает большой силой, великой магией. Она пришла в пещеры гноллов... три луны назад и выставила старого вождя, Нашекка. Он бежал, а с ним много других гноллов, и теперь пещерами правит Дж-На. Она не гнолл. Она всё время что-то копает в развалинах под нашими пещерами. Она убивает тех гноллов, кто отказывается подчиняться ей. Мы её ненавидим! Мы бы непременно попробовали убить её, но с-сука слишком крута, гр-р!.. Её магия слишком сильна... Нам, гноллам, нужна... помощь...

— Как она внешне выглядит?

— Похожа на эльфа, но пахнет демонами...

— Какой артефакт ей уже доставили?

— Гнилой драконий зуб...

— Вглубь ведут двери. Где твой ключ?

— В штанах. Левый карман, — добавил он после женского мыканья.

— Она там?

— Все ушли.

— Отлично! Значит, слушай, как мы поступим. Ты ведь помнишь мой прошлый визит?

— Все помнят...

— Я сейчас повторю обвал со входом в руины, но в больших масштабах. Потом ты и все твои гноллы разденетесь донага и быстро перенесёте в каверну с рабами все свои шмотки, ящики, подстилки — всё своё и пещерное имущество, включая снятые с петель железные двери. Я полагаю, ты знаешь, куда бежал старый вождь Нашекк. Бегите ему на поклон. Дальше вместе с ним отправляйтесь по стойбищам гноллов и объединяйтесь, чтобы больше никто из ваших не стал рабами Дж-На. Но взамен вы должны освободить из рабства и направить конкретно в Джалантар все светлые расы: людей, эльфов, дварфов, халфлингов, гномов и смесков всех перечисленных. Если в ночь на тридцатое уктара магия провидения покажет мне хоть одного не отпущенного, то на Мунфест будут поминать всех гноллов Верхней Руавинской Долины: друидическая магия сделает вас всех бешеными, сами друг дружку глотки перегрызёте. Я ясно выразился? Повтори, вождь, о чём мы договорились.