Ведьмина тайна

Гроздья созвездий. Но вместо пуговичных звезд — яркие солнца, как тщательно отполированные металлические бляхи или круглые зеркала, отражающие слепящий свет. Они то вспыхивали, то тускнели, то гасли — то озаряли бездну, то погружали в нее с головой.

Туман. Он стелился под моими ногами рваными перистыми облаками и... просто стелился. Никого не "показывал", никем не оборачивался и никак не пугал. Он просто был, невесомый и неприметный.

Указатели. Крупные, яркие стрелки возникали то слева, то справа, но чем дальше я шла и рисовала, тем больше понимала, что хожу по кругу. Меня водят, как лошадь по манежу за повод. И где он, выход?..

И только я о нем подумала, как впереди возникла яркая табличка, почему-то с надписью "Порошок, уходи". Никогда не понимала значения данной фразы, однако... Это мега-молл. Или иное общественное место. Но явно что-то большое — в мелких магазинах на "порошки" не обращаешь внимания, а в крупных я не раз видела такие таблички, например, по дороге в уборную. Мысль, да. Странное место для заначки — или находки, но кто их знает, этих сумасшедших ведьм...

Я шагнула вперед, прошла под табличкой и проснулась.

Тучи за ночь никуда не делись — они по-прежнему сумеречно затягивали небо, погрузив город в молчаливое оцепенение. Часы показывали девять утра — я опять проспала будильник. На телефоне — ни одного сообщения, то бишь я свободна. И на подушке лежал блокнот из сна с карандашными зарисовками. Как проклятая говорила: если пройдете по моим следам, моим путем, то однажды наткнетесь на то место, где я пропала? Хорошо бы...

Я позавтракала и собралась. Пока ела блины и пила кофе, изучила рисунки и поняла, где искать ведьмин след. Символы — первый плюс второй плюс "порошок" навели на мысль сразу, в городе крупных центров-то всего штук шесть. И один называется "Млечный путь".

А "солнца" — это ювелирные магазины, в "Пути" под нее отведен целый цокольный этаж. Когда я первый раз туда попала, то долго не могла уйти — как пещере из сказки про Али-Бабу оказалась. И в искусственном освещении сокровища сияют как миллионы солнц. Осталось найти там сакраментальную надпись... и что-нибудь еще. А мысль о том, что всё слишком просто, я отодвинула в сторону. Это лишь первая догадка — может, верная, а может, одна из.

А потом — отец Вальпургий. При мысли о "премиальном" интервью я приободрилась. Колдуна надо брать. Однозначно. Денег много не бывает. В общем, из дома я вышла, прихватив зонт и дождевик, в отличном расположении духа и окрыленная мечтами.

...и если бы я только знала, чем закончится этот проклятый мрачный день, если бы хоть предположить могла, с чем меня столкнет судьба...

Часть 2: Эффект "бабочки"

Глава 1

Люди не приспособлены жить так близко к волшебству —

наряду с лучшим оно обнажает в нас и худшее.

Саймон Грин "Город, где умирают тени"

В торговом центре "Млечный путь" было тихо и пусто. Зевающие продавцы, закрытые на перекуры отделы, негромкая музыка из кофеен. А посетителей — раз-два и обчелся. Я, моё отражение, снова моё отражение... Четверг, одиннадцать утра.

Сразу в "сокровищницу" я не пошла — духу не хватило. Как порядочная сорока, при виде сияющих металлов и камней я забывала обо всем на свете. А сейчас я не праздно шатающийся посетитель. Я на задании. И забывать о нем нельзя. Поэтому я бродила вдоль бутиков и изучала тряпки с обувкой, напоминая самой себе Семён Семёныча Горбункова, ищущего "такого же дракона, только без крыльев". Единственное, меня никто не пас. Продавщицы провожали меня невыразительными взглядами, охранники — скучающими. А я... собиралась.

Обойдя три этажа тряпок, я наконец решилась на "сокровищницу". И пусть я там никаких знаков не увижу... но хотя бы пойму, что нашла нужное место. Наверно. Тогда и "дракону" сообщу. Не хотелось видеть заклинателя без повода и ощущать себя под надзором, поэтому я опять молча от него сбежала. И, да, самое ему место в "сокровищнице". Повезло бы угадать...

Спустившись на эскалаторе на цокольный этаж, я на минуту ослепла — от блеска украшений рябило в глазах. И приснившиеся символы вставали перед внутренним взором четко и ясно. Витрины горизонтальные, витрины вертикальные, а в них — золото и серебро, драгоценные камни и кристаллы Сваровски, кольца и браслеты, подвески и...

Продавщицы, чинные и модные, терялись, растворялись в блеске бесконечных украшений. И, привычные к реакции посетителей, обычно они заговаривали раньше, чем потенциальный покупатель очухивался и начинал различать в общем блеске отдельные детали. Обычно, то есть в прежние мои посещения. Сейчас на одну негламурную (и неперспективную) девицу в моем лице никто не реагировал, поэтому, сойдя с эскалатора, я дольше прежнего привыкала к окружающему сиянию. И мантрой повторяла про себя: "Порошок, уходи... Порошок, уходи... Поро...".

— Туалет — налево и до конца, — не отрываясь от телефона и жуя жвачку, равнодушно сообщила ближайшая девица.

Черт...

— Спасибо, — смутилась я и поспешила в указанном направлении.

В комнату, обозначенную известной иконкой, я вошла, минуя коридорчик с подсобными помещениями и слепо щурясь. Эти заразы-предприниматели для пущего эффекта приглушали основной свет, подсвечивая витрины, и после их "сокровищницы" в других помещениях аж глазам больно. Зато обошлось без соблазнов, да.

Включив прохладную воду, я ополоснула лицо, промыла глаза и выпрямилась. И невольно присмотрелась к зеркальному отражению туалетной комнаты. Небольшая, отделанная светлым кафелем. За спиной — три двери в кабинки, по бокам — сушильные аппараты, впереди — собственно мое отражение и блестящие изгибы кранов. Я присмотрелась и насторожилась. Что-то не так. Чего-то не хватает.

Отвернувшись, я обежала взглядом туалетную комнату и снова всмотрелась в отражение. Внимательно изучила каждую деталь и с изумлением поняла: в отражении нет входной двери. Сушильный аппарат, висящий на стене рядом с дверью, есть, а самой двери нет. Хотя отражаться она должна. А еще...

Я снова всмотрелась в отражение и невольно отпрянула. Оно изменилось — я-отражение неуловимо изменилось. С лица сошли все краски и кожа казалась пепельно-серой, радужки глаз почернели, почти поглотив белок, бескровные губы растянулись в жутковатой усмешке. А еще отражение смотрело — на меня, в упор. Следило за мной взглядом. Неприятным. Безэмоциональным. Тупым, вспомнилось само по себе объяснение "нетопыря" про "мозгов нет, одни инстинкты". Мама...

Не отрывая взгляда от зеркала, я быстро попятилась к двери. Пусть в отражении ее нет, но я-то знаю, где она должна быть... Отражение следило за каждым моим движением и не шевелилось — ни двигалось, ни удалялось. Замерло, впившись в меня острым взглядом. И, едва я добралась до нужной стены и судорожно зашарила по ней в поисках дверной ручки, оно заговорило.

Сиплый и невнятный потусторонний шепот резанул по ушам. Еле слышный, шелестящий, он загулял в тишине туалетной комнаты тревожным эхом. И при первых же звуках бессвязного бормотания у меня окончательно сдали нервы. Я нащупала ручку, рванула ее, распахнув дверь, и вломилась... в туалетную кабинку. Больно стукнулась коленом об унитаз и замерла, но лишь на секунду. Шепот стал громче, и я в панике захлопнула дверь, запершись за защелку и зачем-то взобравшись с ногами на крышку унитаза. Сжалась в комок и выставила перед собой сумку, словно она чем-то могла помочь.

Шепот приблизился. Он бродил вдоль двери, терся об нее, вибрируя и тяжело, с присвистом дыша, тухлым сквозняком просачивался в кабинку и туманом стелился по полу. Я глянула на кафельный пол, затянутый пепельной дымкой. Туман, конечно... Мозги включились от напоминания, и страха... нет, меньше его не стало. Просто я начала соображать. Вероятно, это то самое, что нужно здесь найти... Нечисть в зеркале. И на нее же, то есть на зеркало, указывал и слабо сияющий "компас" на запястье. Не успел предупредить...

Дверь лязгнула о металлические косяки, словно снаружи кто-то резко дернул за ручку. Я выпрямилась и воинственно подняла сумку. Она только с виду просто сумка, а внутри — тонны блокнотов, ручек, техники и прочей косметики... Сиплый шепот заструился по полу, дымка сгустилась, и мне показалось, что голос... спрашивает. В интонациях бормотания явственно почудился вопрос, и я разобрала отдельные слова.

— Кто?.. — дверь снова дернулась и мелко, дробно застучала, задребезжала, забилась. — Ты?..

И шепоту... ответили. Мощный сердитый бас заполнил туалетную комнату, заглушил бормотание... и прилетел мне по голове. Одна невнятная фраза — и удар по маковке. Я пошатнулась и вцепилась, раскинув руки, в стенки кабинки и часто-часто задышала. На секунду всё поплыло перед глазами — очертания стен и двери, пола и потолка смазались... и вернулись. Цвета вернулись, поняла я, пришибленно оглядевшись. А ведь не заметила, что кабинка ярко-красная, а не...

— Рада, открывай! — в дверь снова стукнули. Или пнули злобно, судя по грохоту.

Я наклонилась и дрожащей рукой с третьего раза отперла щеколду.

Посреди женского туалета стоял Бахтияр, и под его тяжелым взглядом меня посетило желание... смыться. Как Гарри Поттер со товарищи "смывались" в унитаз-портал, то ли чтоб в министерство магии попасть, то ли... забыла. Но смыться очень хотелось. И место подходящее и в чем-то даже волшебное...

— Выходи! — резко велел заклинатель.

Дапрямщас...

У меня дрожали колени... и всё остальное. И вообще... Бегло оглядев туалетную комнату и с облегчением обнаружив в зеркале напротив опять себя, я молча захлопнула дверь кабинки и заперлась. Странный домик, но в отсутствие одеяла...

А брат Гульнары, явно не отличавшийся ни терпением, ни тактом, возмущался. Пошла без него, да как посмела, да такая-сякая, да жить надоело... И так далее, и тому подобное. Большую часть его гневного выговора я пропустила — заткнула уши. Крепко, изо всех сил, чтобы ни одно слово не достигло сознания и не отпечаталось в памяти.

В целом-то он прав... но я ненавижу эти подавляющие крики и взгляды — у меня отключается мозг, и я способна только тупо внимать. А ответить могу лишь через пару дней, когда обдумаю, пропущу через себя, переживу повторно и подберу много хороших, пафосных и умных слов. И каждому найду свое место так, чтобы речь прозвучала бронебойно. Да только смысла в ней уже не будет. И, дабы не тратить в дальнейшем время на подобные "переживания", я сочла за лучшее пропустить Бахтияровы вопли мимо ушей. А из кабинки вышла, когда он наконец заткнулся.

Благословенная тишина, привычная, ненавязчиво звенящая отголосками звуков... и шумом воды. Заклинатель, выговорившись, склонился над рукомойником и яростно умывался. Обернулся на скрипнувшую дверь, открыл рот, но продолжить ор не успел.

— Ни слова, — процедила я тихо, — не то...

Но угрожать ему было нечем, и я ограничилась гордым многоточием, надменным (надеюсь) взглядом и поковыляла к раковине. Включила ледяную воду и умылась. Искоса глянула на рассерженного "дракона", с опасением — на свое отражение, опять ставшее только моим, и с содроганием выдохнула:

— Что это... такое? Было?..

— Пообещаешь не лезть без меня в зачарованные Гуней локации — объясню, — вытирая лицо салфеткой, выдвинул ультиматум Бахтияр.

Я нехотя кивнула, поднесла руки к сушилке и внезапно поняла, что замерзла. По ладоням ударил горячий воздух, и они показались ледяными. А одежда — неприятно влажной. А еще захотелось чего-нибудь горячего. Или горячительного. И в народ.

Где мой мир, безупречный и правильный...

— Идем. Кофе выпьем. Кофейня на втором этаже, — проворчал заклинатель тоже нехотя и первым вышел из туалета.

Столкнулся на пороге с продавщицей, одарил ее нелюбезным взглядом и молча устремился прочь из "сокровищницы".

— Вы что, другого места не могли найти? — возмутилась, узрев меня, девица. — Сейчас охранников позову! Нечего здесь... уединяться! Придумали тоже!..

Истерично хмыкнув и неловко извинившись, я прошмыгнула мимо нее и почти бегом рванула по коридору. И впервые на своей памяти прошла по "сокровищнице" без соблазнов и длительных зависаний у прилавков. До украшений ли теперь, когда... Но прежде чем подняться в кафе, я сходила на улицу и окунулась в душное предгрозовое тепло. Господи, хорошо-то как... Наконец-то жара в тему, а не обузой...

Когда я, согревшись, поднялась на второй этаж, Бахтияр уже пил кофе и рассматривал что-то стеклянное — не то трубочку, не то узкий флакон. При моем появлении он шустро спрятал предмет своего интереса карман и сделал вид, что он, то бишь предмет, это я. Я, конечно, не поверила.

— Что это было? — повторила, сев напротив заклинателя.

— Дух нечисти, — равнодушно ответил он, помешивая кофе. — Привидение. Чей дух — не знаю, но кого-то мелкого, неопасного. Позже я его допрошу и узнаю, кто он, зачем, почему, как оказался... И сколько точно их находилось в локации.

— Я видела одного, — я вспомнила жуткое отражение и поёжилась. Снова стало зябко.

— Ну да, — Бахтияр глотнул кофе. — Стая нечисти одного человека не делит: кто первый заприметил — того и тело. Остальные могли просто не выйти на свет. Или разбежаться по всему центру, когда ты притянула к себе первую нечисть. Спасибо за работу, — добавил с сарказмом.

Я опустила глаза:

— Я же не знала...

— Вот поэтому я и должен быть рядом, — напомнил заклинатель вредно.

— Как я могла ее притянуть? — я решилась посмотреть на своего собеседника. — И почему я их вижу? Гульнара говорила, во мне нет дара, чтобы видеть знаки, нет силы. Но я почему-то вижу.

— Руку покажи, — он отодвинул чашку. — С символом.

— Добрый день. Что заказывать будете? — некстати подошла официантка.

— Американо, — попросила я и, дождавшись, когда девица отойдет, предъявила левое запястье. И опять своим глазам не поверила.

Вокруг "компаса" расплылись новые символы — или буквы, похожие на ожоги. Кожа вспухшая, покрасневшая, но не болезненная. Бахтияр посмотрел на потрясенную меня с толикой интереса.

— На одержимую ты не похожа... но что-то в тебе есть, на что реагирует нечисть... и что, наверно, и позволяет тебе притягивать ненужное и видеть неположенное, — он склонил голову набок: — И это что-то чужое. Не твое. Капля ведьминой силы... или крови. И она с тобой очень давно. Думаю, это амулет, замешенный на крови мага или ведьмы и твоей.

Дедушка, опять вспомнила я, он же... видит. И мысли, и... остальное. Взгляд — как рентген. Но что они с бабушкой со мной сделали?.. И — зачем?

— Скажи за эту штуку спасибо и попробуй понять, что она собой представляет, — посоветовал заклинатель, вставая. — Сам по себе амулет наверняка ничего не дает, кроме защиты, но с вмешательством Гуни на него наложилась магия сестры, и свойства изменились. Или просто усилились. Это может быть безвредно. А может быть опасно. Если человек не родился с даром — если в его крови нет ни капли силы от родни, — то и владеть ему ничем не положено. Понимаешь?