Глава одиннадцатая: пространство и пламя
— Значит, вы и есть Атика Сей-Тиор. Вы учили Гарри два с лишним месяца, — конечно, Минерва видела Атику, на "представлении Гарри Поттера магическому миру", но там они и не поговорили толком. Сейчас же, вне шума Хогвартса, она могла рассмотреть Атику по-настоящему и по-настоящему с ней познакомиться.
Впечатления? Скрытная, сухая и очень прямая. Нарочито сухая и нарочито прямая — насколько это игра, а насколько правда? Но это вторично, главное же — опасная. Атика просто излучала опасность, агрессию, стремление напасть и уничтожить противника здесь и сейчас, бегущего — нагнать, защищающегося — сокрушить. Встреться Минерва с Атикой на улице и попроси её кто оценить, что это за человек — сказала бы, что аврор, которого постоянно бросают в самую гущу сражений.
Но Атика Сей-Тиор не была аврором, и холодное, контролируемое до последнего грана мерцание её волшебства подтверждало — она из тех единиц, которых называют великими магами. А ещё Минерва ощутила отчётливое, но аккуратное, будто пробное давление на внешний ментальный щит. В глаза ей Атика не смотрела. Легилимент, и легилимент из тех, которых называют "интуитивными" — ощущение опасности только усилилось. Минерва осознала, что непроизвольно сжала волшебную палочку — и заставила руку разжаться.
— Это так, — несколько равнодушное пожатие плечами и взгляд в сторону — взгляд, точно выцеливающий врага! — А вы — Минерва Макгонагалл и учили Гарри один день, — неожиданно Макгонагалл поняла, кого так напоминала Атика повадками — конечно же, Аластора Грюма! Аластора не последних дней войны, но в самом начале — энергичного, ещё не параноидального, с целыми глазами и всего одним шрамом. А ведь Атика старше Альбуса... Что заставило волшебницу её силы, её лет стать такой?
Они стояли около площадки для перемещений невдалеке от дома. Лёгкий ветер трепал волосы — туго сплетённые седые Макгонагалл и свободно развевающиеся, цвета воронова крыла, спутавшиеся и не достающие до плеч — Атики. Ещё один диссонирующий момент — её волосы. Они совершенно не подходили образу, как будто причёска должна быть другой. Как будто она должна быть — а не как сейчас, небрежное приглаживание заклинанием. Макгонагалл отвела глаза от собеседницы. Такое пристальное разглядывание — это уже невежливо.
— Я бы не отказалась учить его и дальше, — улыбнулась она, вспоминая, как быстро учился Гарри, насколько внимательно её слушал. — Он талантлив.
— Это заметила и я, — скупой кивок. — Жаль, не успела передать больше боевых навыков. Иначе вы бы не попали в такую ситуацию.
— Жаль, не успела передать больше осторожности и здравого смысла, — не удержалась от колкости Минерва. Боевых навыков! Одиннадцатилетнему, ребёнку!
— Это приходит с возрастом, — ухмыльнулась Атика. — Ну, или не приходит, — улыбнулась Сей-Тиор чему-то своему.
— Ещё это приходит с воспитанием, — сухо добавила Макгонагалл. — Но мы немного отвлеклись. Я бы хотела узнать, в первую очередь, почему вы решили показать ребёнку тот обелиск?
— И вы о том же, — вздохнула Атика. — Альбус уже меня корил. Разумеется, он прав, я слишком понадеялась на свои защиты и сигналки и не до конца очистила здание от древней магии. Если интересуют оправдания, то лишь один из ста магов может так же скрытно, как Греф, взломать мои чары.
— Нет, меня интересуют не оправдания, — покачала головой Минерва, отметив самокритику. Вот только неправильную самокритику. Ощущение было, будто Атика... помешана на собственной силе? Это казалось настолько странным, что Макгонагалл не сразу продолжила, переваривая догадку. — Откуда вообще взялась идея показать Гарри это?
— Я хочу сделать из Гарри мага, — последовал серьёзный ответ. — Настоящего мага, подобного Альбусу или мне. Вы знаете, он обладает огромной силой, но даже если приложить к силе знания — маг не получится. Всего лишь опытный и могучий пользователь волшебства, но никак не волшебник, — а вот это было неожиданно. Минерва ждала, что Атика считает магию скорее оружием, которым следует владеть идеально — но первое, интуитивное впечатление оказалось обманчивым.
— И чем же, по вашему мнению, является настоящий волшебник? — было действительно интересно — неожиданно Минерва осознала, что её догадки — только догадки, а сильный менталист может пользоваться образом, скрывая себя-настоящего.
— Когда-то, — Атика смотрела куда-то в пространство, и Минерва была почти уверена, что это уже точно не маска и не образ, — мой дед говорил, что волшебник — это совершенное оружие, лучший клинок.
— Но вы с ним не согласны? — озвучила вывод Макгонагалл.
— Согласна, — горько улыбнулась Атика. — В то время и в том месте он был прав — именно таким должен был быть волшебник. Но не только таким, профессор, не только, — Минерва поймала её взгляд — и в нём была не горечь, а спокойная уверенность. — Настоящий маг должен быть тем, кто идёт вперёд. — Атика смахнула лезущий в глаз волос, разрушая иллюзии собственной мудрости... Мудрости? Только сейчас Минерва заметила, как Атика всего одним взглядом изменила её восприятие. — Не уверена, что смогу выразить это словами, но истинный маг не просто учится — он творит себя и творит магию, не останавливаясь, идёт вперёд. Он открывает и изучает, он не стоит на месте! Оружие — это хорошо, но почему только оружие? Настоящий маг должен быть всем. Это скорее ощущение, — небольшая пауза, и она продолжает чуть неуверенно. — У настоящего мага нет границ. И одной из первых границ является страх, более всего — страх перед самой магией. Его надо разрушать как можно раньше, вырабатывать привычку, что магия может быть опасна — но бояться её попросту глупо. Бояться можно смерти, неизвестности, боли — но не магии. Это всё равно что бояться физических законов или урагана. Только в отличие от природных бедствий, магия может давить самим своим присутствием — именно поэтому я начала приучать Гарри к взаимодействию с действительно сильными и чуждыми чарами.
— Значит, вы с Альбусом собираетесь сделать Гарри великим волшебником? — уточнила Минерва, постепенно понимая то, что сама Атика, кажется, ещё не сформулировала для себя. Когда для волшебника в порядке вещей с самого детства контактировать с воистину великой, а порой и непонятной магией, когда он обучается без скидок на возраст, когда просто не знает, что "не положено", а что "положено" ученику его возраста... И в то же время Макгонагалл поняла, что этот подход никогда не станет массовым. И от этого стало немного легче на душе.
— Нет, — короткая улыбка. — Просто волшебником. Только настоящим. Таким, как я, таким, каким был Альбус, пока не ударился в политику, — Атика прищурилась. — Таким, какой так и не стали вы.
— Я — учитель, а не великий маг, — Макгонагалл совершенно не тронули эти слова. Она сама выбрала свою стезю. — Учитель, декан и, быть может, автор пары статей по трансфигурации. Это моё призвание.
— Ваше призвание... — эхом отозвалась Сей-Тиор, отводя, наконец, взгляд. — Что ж, не каждый может похвастаться, что у него есть призвание. Вы хотели бы продолжить учить Гарри?
— Если это возможно, — не сразу ответила она на нежданный вопрос. — Мне хотелось бы смягчить ваше... воспитание, — называть это просто "учёбой" было в корне неверно. В чём-то Атика была права: нельзя обучить быть великим волшебником — но можно воспитать таковым. Вот только какой ценой?
— Это возможно, — кивнула Атика. — Что ж, надеюсь, вы не откажетесь от чаепития?
— Вряд ли. Меня ждут дела, и... — она осеклась, заметив насмешливый взгляд Атики. И осознала, что если откажется, то "возможно" станет "не реализовалось". — Не откажусь. В конце концов, дела могут подождать.
— Межмировые порталы? — задумчиво переспросил Альбус. — Нет, Гарри, я никогда их не делал, знаю только теорию, и она весьма опасна... но не в первом приближении — ты ведь всё равно не сможешь их создать.
— А если...
— Без "если", — отрезал Дамблдор. — Гарри, мальчик мой, ты не осознаёшь, какой это риск — межмировые порталы. Сами по себе прямые порталы — это очень опасная магия. Официально разрешены лишь четыре типа пространственной магии — это чары незримого расширения, портключи, каминная сеть и, само собой, аппарация. При этом аппарация лишь формально является пространственной магией, что она есть на самом деле — не знаю даже я.
— А как тогда работают антиаппарационные чары, если даже ты не знаешь? — спросил Гарри. — Ну, кроме тех, что на Хогвартсе.
— В Министерстве Магии — точно так же, но слабее в разы. Если ты говоришь о временной защите от аппарации, которую ставят на дома волшебников и ежемесячно обновляют, то это — ритуал, весьма сложный и хрупкий именно из-за неведомой природы перемещения. Но ты меня отвлёк, — Гарри тихо хмыкнул, довольно подумав, что дедушка сподобился всё-таки на лекцию. — Портключи — это, в сущности, безопасная модификация пространственного тоннеля, который проходит как бы вне обычного пространства, позволяя за короткое время переместиться на другое полушарие. То же самое можно делать и без материального предмета, собственно, портключа — но в таком случае высок риск ошибиться и переместиться не совсем в целом виде. Каминная сеть — более сложная модификация, целая сеть таких тоннелей, своеобразными портключами для которых служат сами камины, а паролем для активации и способом перемещения — летучий порох.
Есть ещё прямые порталы, которые особым образом совмещают две любые точки пространства, включая даже те, что находятся в иных мирах. Прямые порталы направляются с помощью так называемых относительных координат. Именно этим они и опасны: координаты можно выбрать любые, незадачливый маг с лёгкостью переместится в иной мир без возможности возврата, если не запомнил координаты, или вектор, перемещения. Ещё для задания координат необходимо знать математику, поэтому простое заучивание заклинания не подойдёт — в этом случае волшебник также имеет немалый шанс угодить в иной мир, и это в лучшем случае.
Поэтому чары прямого портала засекретили сразу после открытия. После принятия Статута о секретности за их применение не отправляют в Азкабан на пожизненное заключение только из-за тайности: ведь если сам факт существования такого заклинания выплывет наружу, например, в Визенгамот какого-нибудь Министерства Магии, найдутся достаточно талантливые теоретики, которые смогут повторить его или создать аналог. Разработки в пространственной магии не запретны, однако магам старательно внушается мысль, что портключи, каминная сеть и незримое расширение — это вершина такого волшебства.
А теперь, Гарри, запомни: ты не должен ни в коем случае, даже если это будет единственным вариантом спасения жизни, открывать прямой портал без нашего надзора. Это опасно не только для тебя — это опасно для всего мира. Ты меня понял?
— Да, дедушка, — ответил Гарри — и не удержался от вопроса. — А кроме портключей, порталов и расширения есть ещё пространственная магия?
— Ну как не быть, есть, конечно, — улыбнулся Альбус. — Есть достаточно универсальные чары пространственного искажения. Их тебе пока знать рано, но запомни — это один из немногих способов универсальной защиты. "Авада Кедавра", менталистика, материальные атаки — пространственным искажением можно отклонить или даже отразить что угодно, правда, на уровне быстрой защиты им владеет разве что Атика, и один Мерлин знает, сколько десятков лет она оттачивала эти чары. Ещё есть обратное незримому расширению заклятье — чары незримого сужения, но оно используется редко. В принципе, я назвал тебе все основные формы пространственной магии. Остальные получаются их комбинацией. Думаю, на сегодня теории достаточно: давай-ка займёмся практикой.
— А какой, дедушка?
— Незримое расширение. Это сложные чары. Именно они послужат для тебя основой, именно на них мы будем тренировать умение заклинать комплексно, а не элементарно, единично, как ты делал до этого. Очень надеюсь, что до тринадцати лет ты сможешь незримо расширить без ошибок.
— Два года? — не то удивился, не то возмутился Гарри. — Но...
— Это комплексные чары, — перебил его Дамблдор, покачав головой. — Свои первые комплексные чары я осваивал три года. Мастерам, могущим накладывать незримое расширение одномоментно, а не в процессе специального ритуала, Гринготс готов платить десятки галлеонов в день — только в этом случае можно накладывать поверх дополнения, например, защитную магию на расширенные кошельки.
Пока расплывчато, в общих чертах описав процесс наложения незримого расширение на замкнутый объём, Альбус продемонстрировал работу чар на кладовке — как оказалось, единственной комнате, не до конца "пропитанной" защитной магией.
— Запомни, — академическим тоном добавил Дамблдор, возвращая кладовку в первоначальное состояние, — что накладывать незримое расширение проще всего на объекты примерно такого вот объёма. Для объёма меньшего потребуется в разы лучший контроль — тот самый, который заберёт у тебя комплексность чар. Для объёмов больше — огромная сила, которой у тебя пока нет, или специальные накопители, которые делать не проще расширенных кошельков. Разумеется, эти ограничения возможно обойти — но пока мы займёмся классическим расширением. Можешь приступать, первый этап ты наверняка запомнил.
Первый этап — это создание фокусных точек, которые обозначают расширяемое пространство. Для чего конкретно они нужны, Альбус не объяснил, да и незачем. Одну за другой Гарри начал формировать точки. Это было весьма просто: указываешь палочкой на нужное место и желаешь, чтобы точка возникла. Главное — сила желания и вкладываемая магия. Гарри очень старался, и после второй точки на лбу выступил пот от напряжения. Рука Альбуса легла на плечо, и он молвил:
— Достаточно. Для твоего возраста — очень хорошо. Запомни это ощущение, оно означает, что ты колдуешь на пределе текущих сил.
— Но дед, я же почти... — возмутился Гарри.
— Ещё чуть-чуть и простым истощением магии ты бы не отделался, — мягко сказал Дамблдор. — В следующий раз будь аккуратней. До этого состояния нельзя доводить ни в коем случае. Запомнил?
— Да, дедушка.
Альбус Дамблдор улыбнулся про себя. Он уже догадывался, что внук учёл его слова, но так просто чары незримого расширения не оставит. Чего, собственно, он и добивался.
Атика и Гарри шли по Лондону. Темнело. Зажглись фонари, скрывая звёзды на ясном небе. Они никуда не торопились, и эта прогулка была на удивление не похожа на другое времяпрепровождение с Атикой. Тихой и даже умиротворённой Гарри видел её в первый раз.
— ...не думал, что всё так просто.
— Мир довольно сложен, — пожала плечами учитель. — Зато отдельные его части могут быть довольно просты. Даже простейший "люмос" требует недюжинной концентрации, верно?
— Ну да, — Гарри не понимал, к чему она клонит. Впервые нормальный "люмос" Гарри исполнил уже после ритуала слияния.
— На самом деле, практически все маги не задумываются над "люмосом", не представляют себе идущий от палочки свет или простую преобразовательную форму. Они просто произносят слово "люмос". Есть некая ирония в том, что более опытным, работающим с более тонкими материями магам приходится тратить на простейшие заклятия больше усилий, чем обывателям.
