— Кирилл! Ты законченный балбес! — Элен вскочила, и глаза её метали молнии. Кажется, даже шерсть на загривке вот-вот вздыбится. — Сам же говорил, что вся техника вечно в разгоне! Это сколько же нам загорать, пока выделят коптер?! А пока мы, как в прошлый раз, будем неторопливо почёсываться, собираясь в дорогу, Дара опять оставит нас с носом!
— Да с чего ты взяла, что она вообще там, — хохотнул капитан.
— Есть она в этой долине, или нет, это, не проверив, мы не узнаем, — вмешался Бероев. — И действительно лучше поторопиться. Ты обратил внимание, что из озера, которое там имеется, речушка вытекает? Так что давайте-ка бегом к твоему корыту, покажешь нам обещанные тридцать узлов. Это же всего два часа ходу...
— ...если не упрёмся в пороги, — закончил фразу Кирилл.
— А и упрёмся, так остаток пути пешком дойдём, — "нажала" Элен, ну словно коленкой на горло наступила. — Официант, заверните наш заказ, мы торопимся.
* * *
Спала Дара на настиле клетки, сплетя циновку в качестве подстилки. Здесь, на Прерии, не требуется отапливать помещения. Более того, их обычно хочется охлаждать. Зато лежать обнажённой на свежем воздухе ох как приятно. Тем более — сквозь щелястый настил из разнокалиберных жердей, служащий полом, чувствуется слабый приток прохлады.
Засыпала всегда легко и незаметно, чувствуя себя защищённой, отчего и высыпалась превосходно. А вот сегодня выскользнула из объятий Морфея внезапно в "час быка", когда рассвет еще не наступил, а луна уже скрылась. Пробуждение пришло от четкого осознания кого-то рядом с собой. Но ни один её мускул не дрогнул, дыхание не сбилось — просыпаться так, по звериному, она научилась давно. Лишь медленно приподняла веки, глядя сквозь ресницы в сторону выхода.
Чудеса — нет никого, а ведь прямо всем существом почувствовала чьё-то присутствие!
Хотела тихонько рассмеяться над своими страхами, да волосы вдруг зашевелились на голове. Распахнутыми глазами, девушка уставилась на банку, стоящую у самого изголовья. Банку того самого грушевого варенья, что она собственноручно делала в первый и единственный день своего пребывания в Ново-Плесецке. То есть, перед сном баночка находилась на расстоянии вытянутой руки — лежала-то Дара на боку, лицом к импровизированной двери из задвинутых палок. Хотела побаловать себя сладеньким, да руки не дошли — заснула раньше, чем добралась до лакомства. А сейчас банка находилась заметно дальше. Значит, кто-то здесь был и передвинул ее? Но кто? И главное — зачем?
Или это только кажется из-за скудного освещения?
Не успела додумать, как злополучная стекляшка с вареньем медленно поползла дальше ко входу. В окружающих шумах — шелесте веток, поскрипывании деревьев — движение банки казалось совершенно беззвучным и оттого более страшным. Пришлось зажмуриться и посмотреть снова. Так и есть, миллиметр за миллиметром банка плавно отдалялась, рождая в памяти страшилки, которыми пугали в интернате малышню — про вора-невидимку, черную руку и прочие гадости. Но она-то не верит во все это!
Продолжая следить за банкой и собственным дыханием, осторожно потянула руку за спину и едва не выругалась. Ружьё! Она его повесила на сучок, а не положила рядом. Идиотка! И чему только учили!
А банка все ползла, не абы как, а вдоль щели между жердями, и страшная догадка скоро нашла подтверждение — толкал ее просунутый в щель коготь. Что за зверь мог обладать таким умом, чтобы додуматься спереть варенье столь странным способом? И ведь все равно ничего у него не получится — порожек помешает. Разве что похититель покажется ей на глаза и просунет лапу сквозь промежуток между палками, перекрывшими вход.
При этой мысли все тело покрылось холодным липким потом. Как достать ружье и не спугнуть воришку? А после того, как банка остановилась, не дойдя метра до выхода, мысли поменялись — потому как даже в самом страшном сне она не могла представить того, что последовало.
Щель, вдоль которой ползло варенье, дальше сильно расширялась, и баночка одним боком в нее провалилась, встав наискосок. Однако, все равно просвета оказалось недостаточно, чтобы пройти сквозь пол целиком, на что явно рассчитывал наглый когтистый воришка. И вот послышалось какое-то пыхтение и возня, отчего желание Дары сбегать за оружием усилилось стократно.
Но! Прямо на глазах у обалдевшей девушки, щель начала расширяться. Кажется ей, или вправду когтей стало гораздо больше? Чуть слышный скрип и... банка ухнула вниз. После чего установилась полная тишина.
Еще минуты две Дара боялась пошевелиться. Она даже представить себе не могла, какой силищей надо обладать, чтобы вот так развести достаточно толстые жерди пола. Когтями! Однако тишина больше ничем не нарушалась, и, наплевав на маскировку, Дара рванула к оружию. Еще секунда — и дуло смотрит точно в щель. Стрелять? Или там уже никого нет?
Выход нашелся сразу. Клочок бумаги вспыхнул от зажигалки, и погрузился в щель — там, где исчезла банка он прошёл легко. Уронила, слегка опалив пальцы, да так и замерла. Считается, что все звери боятся огня, значит, неведомый визитёр сейчас должен выскочить из-под клетки и броситься спасаться бегством. Как бы ни был он быстр, но хоть краем глаза она его заметит.
Никто ниоткуда не выскочил! Опоздала? Или он все еще там? Дальше по идее, надо глянуть в щель под клетку, только вот "одноглазую девочку уже не интересует, кто живет в скворечнике". Так что несколько долгих мгновений помучилась дилеммой — посмотреть, или просто выстрелить?
Не стала делать ни того, ни другого. Осторожно выбралась наружу и, отойдя на несколько шагов, замерла, чутко вслушиваясь в происходящее вокруг и вцепившись обеими руками в изготовленную к выстрелу винтовку. Тщательно анализируя причину появления каждой тени, отбрасываемой редкими здесь стволами и ветвями, убедилась, что никаких признаков чего либо постороннего поблизости нет. От этого, почему-то сделалось страшно. Резко повернувшись, забралась снова в убежище, задвинула палками вход и прилегла на циновку, напряжённо всматриваясь в окружающее из-под полуприкрытых век. То, что рядом больше никого нет, ощущалось уж как-то слишком явственно. Не заметила, как задремала.
На этот раз, спала она не то чтобы в обнимку с оружием, но, по крайней мере, положив на него руку. Только никто больше ее сон не тревожил, более того, разлепив глаза спустя несколько часов, она блаженно потянулась, чувствуя себя выспавшейся и довольной. Мягкий утренний свет пронизывал клетку, пели птички, свежий ветерок ласково овевал заспанное лицо.
И конечно все страхи ночные сейчас казались глупыми и смешными. Вот и варенье! Стоит возле матраса на прежнем месте. Приснится же такое!
Улыбаясь, Дара взяла в руки банку и чуть не уронила от неожиданности. Короткие волосы на затылке вновь зашевелились. Банка оказалась наполовину пуста!
Убью! — тихо и отчетливо произнесла девушка.
И тут же спохватилась, не в ее положении обижаться и мечтать о мести — дружелюбный и спокойный мир за пределами клетки, казалось, притих, становясь угрюмым и угрожающим. Кроме того, банка была и наполовину полной.
Да и сама клетка уже не выглядела надежной защитой. Начало положено, а звери любят играть, но вот жертве этой игры стоит подумать, как улизнуть от столь ловких коготков. Нет, это жилье досталось ей немалыми трудами, она его не бросит, однако о соседях теперь будет думать не столь легкомысленно.
Пора подниматься и приступать к утренним делам.
Дара осмотрелась в поисках крышки и... обнаружила её на месте. Обладатель огромного когтя должен был порвать эту жестянку, а не скручивать и, тем более, накручивать обратно. Что же касается причины, по которой зверь "не доел", то, возможно, у него просто язык дальше не пролез.
* * *
"Бум-ц!" — подушка лапы несильным, но быстрым и чётко взвешенным, отработанным до совершенства движением встретилась с не в меру любопытным носом, заставив откинуться назад и замереть.
— Да лежи ты спокойно, неугомонная, дай мне на твоё ухо шину нормально наложить! — низкий женский голос напоминал скорее воркование, а касание умелых рук погружали девушку чуть не в транс, заставляя расслабиться и излить душу.
— Ой! М-м-мм...
— Только не говори, что больно, ведь не поверю.
— Зато обидна-а-а... — боец спецподразделения, женского полу, двенадцати неполных лет отроду, шмыгнула носом и не разревелась исключительно из-за "предупредительно" возникшей прямо перед носом подушки лапы. Оставалось только скороговоркой выплеснуть накопившиеся огорчения, предусмотрительно стараясь держать ухо неподвижно: — Вот змея-а-а-а-а! Скажи, Яна, она ведь специально? Нет, ну надо же! Не просто на ухо наступила, так потом целые три минуты простояла, а перед тем как уйти, еще и на каблуке повернула-а-а-а-а...сь.
— Да не специально, она, Ёжка, — подал голос сидевший на корточках третий участник драмы, пусть и старше пострадавшей месяцев на девять, выглядел он еще младше. Пристроенное на коленях громадное "весло" снайперской винтовки и находящийся в пассивном режиме камуфляж, вместе с по-детски круглыми щеками, вибриссами, загнутыми на концах в спиральки, и округлыми ушками — производили впечатление: "одетый во всё не по росту". Словно малыш тайком напялил вещи отца или старшего брата, чтоб "быть как взрослый", хотя на самом деле экипировка была подогнана с большим пониманием всех возможных тонкостей и нюансов. — Адамиты просто нюх имеют гораздо более слабый, чем у нас. Да и ты ведь спреем обрызгалась? Не учуяла она тебя, даже когда наступила, а ноги у них, в этой как ее... обуви, считай что хуже, чем копыта — потому и не разобрала эта бестолочь, что стоит на живом и мягком.
Закончив процедуру безнадежного утешения, малыш с любопытством повел носом — больше страданий партнерши его интересовало происходящее. Он и раньше слышал, что переломы и травматические ампутации ушей являются самыми распространенными видами ранений в наземных войсках, но как накладывают шину на поломанное ухо, видел впервые.
— Ы-ы-ы. Все равно не поверю, что не специально! — Ежка всё ещё уверена в злонамеренности нагло поселившейся на их полигоне адамитки... или полагает, что ещё не пришло время утешиться?
— А может и специально, — вмешалась в разговор третья участница, споро работая лапами — миг, и пластинка серебристого металла сгибается надвое, прихватывая сломанный хрящ с двух сторон как прищепкой, а потом саморез проходит насквозь, стягивая свободные края пластины, — Будешь ты, Сладкоежка, знать, как чужое варенье тырить!
— Я же только половину! — Дернулась от такого обвинения пострадавшая.
"Бум-ц", — подушка лапы опять свела плотное знакомство с многострадальным носом:
— Да лежи ж ты, егоза! А то возьму ножницы да обкорнаю нафиг. Будешь ходить корноухой, пока новое не отрастет!
От такого жуткого предложения на пациентку похоже напал паралич — она так и застыла, вытянувшись в струнку, и только в глазах застыла безмолвная жалоба на несправедливость и жестокость вселенной.
— Вот так бы сразу, — похвалили ее, пока руки сноровисто протягивали через место сгибов пластин жесткую проволоку и обжимали ее, придавая получившейся конструкции форму уха, — заодно и подумай — достойны ли мужики таких жертв?
Насмешливый взгляд уперся в сидящего на корточках "мужика", который мгновенно вспыхнул как маков цвет, просветив даже камуфляж, и "уронив" потяжелевшие от прилива крови уши. Кажется, попытка единолично взять всю вину за "полбанки варенья" не удалась, и парочку любителей сладкого ждала нешуточная товарищеская выволочка от старшей, если не по званию, то по возрасту (аж целых три года!) и жизненному опыту.
Спасение пришло оттуда, откуда не ждали:
— К-хм, я вас не сильно отвлекаю? — раздался голос с того места, которое все присутствующие полагали совершенно пустым.
"Бум-ц!", у носа пострадавшей сегодня явно "не его день", к тому же Яна, оставив всю ласковость, еще и буквально зашипела: — Золотце мое, если ты думаешь, что твое ухо ножнички теперь не возьмут, так, я напоминаю, что кусачки для колючей проволоки у меня имеются! Парнишка же вздрогнул всем телом от неожиданности, но удержался от того, чтобы уйти в кувырок, направляя оружие в сторону опасности, но увы и ах — в данной ситуации все средства насилия: от "весла" до собственных когтей, — были совершенно бесполезны, а в голову, как на грех, не приходило никаких подходящих к случаю отмазок.
— Надо же, кто к нам пожаловал! Великий и страшный Бушмейстер... — Яна, как человек с большим жизненным опытом, умудрилась совместить в одной фразе мягкий упрек человека, которому помешали выполнять его обязанности, и осознание ошибки от проштрафившегося подчиненного, — мы, вообще-то, капитан, боевое охранение выставили.
Упомянутый капитан еще раз хмыкнул, отчего в воздухе образовалась "улыбка", достойная чеширского кота, и перевел камуфляж в пассивный режим, окончательно "проявившись" из воздуха. Все трое остальных присутствующих испытали когнитивный диссонанс — никаких "оргвыводов" из их разгильдяйства не последовало, хотя вся группа уже секунд сорок считалась "полностью уничтоженной".
Обычно капитан предпочитал не словесные нотации, а дать понять, что "умирать — это больно", но вся его наука подчиненным впрок не шла — слишком была велика разница в классе между новичками и тянущим уже третий срок ветераном. Видимо, наблюдая тщету своих усилий, начальство предпочло сменить тактику.
— За проявленное мужество и терпение... Сладкоежка, тебе, одним словом, благодарность с занесением. Продолжай в том же духе и думаю, толк из тебя выйдет. Главное, чтобы после этого одна бестолочь в голове не осталась... — буркнул он "про себя" в сторону и как ни в чем ни бывало продолжил: — А охранение ваше... Двуликая (прозвище Яна — это женский вариант от Януса. Будучи снайпером-санинструктором, она разом воплощала в себе два лика войны), потом посмотришь на него.
Внимательный взгляд "целительницы" пробежал по стоявшей столбом фигуре от пояса до колен и чуть ниже, где они скрывались травой, и обратно, затем карие глаза потеплели, а в голосе появились грудные нотки:
— Ага, щаз! — выдернув из сумки ленту с мокрыми салфетками, она оторвала крайнюю. — Мишутка, приведи в чувство этого "охранничка".
Мишутка свое прозвище получил на самом деле не за пристрастие к сладкому. Просто родился с врожденным вывихом нижних конечностей, перенес уже четыре операции по пластике сухожилий, но все равно имел особенности походки.
Яна проводила глазами слегка косолапящую фигуру, держащую на отлете — подальше от чувствительного носа — даже запечатанную салфетку, а потом ласково посмотрела на непосредственное командование:
— Буш, ты всерьез считаешь будто я решу, что сапоги (в оригинале прозвучало как "большие перчатки") ты не одел, исключительно, чтобы удобнее было подкрадываться? — и, полюбовавшись на мгновенное превращение грозного начальства в смущенного и провинившегося сорванца, — пожалел сопляка, и вместо того, чтобы по голове дать, применил удушающий?
