Если следовать обычной логике, сейчас толпа просто обязана навалиться на него сзади, чего он, собственно, и добивается.
— Отпусти, гад, сломаешь же руку, — шипела жертва. — Я тебя урою, сволочь, кишки выпущу! — чем страшнее делались угрозы, тем сильнее возрастало удивление Вадима поведением остальных — они шли следом, не приближаясь однако.
Выведя здоровяка к самой воде, отпустил захват. И этот кадр, только что изрыгавший угрозы, отскочил в сторону и замер в нерешительности.
Дразнить сопляка, провоцируя на нападение, почему-то не хотелось. Невелика доблесть отметелить эту прыщеватую глисту.
— Ну ты, кабан, — вдруг загундосил пострадавший, — справился со слабым и теперь радуешься? Чего тебе от меня нужно?
Обернувшись в сторону так и оставшихся стоять поодаль дружков своего собеседника, Вадим вдруг понял — его боятся. Боятся до дрожи в коленях и тяжести в низу живота. Достаточно просто рыкнуть на них или угрожающе топнуть ногой — побегут.
— Я ведь спросил, что вы делаете. И не услышал ответа. А мне ужасно хочется его узнать.
— Так мы обеда ждали, — донёсся голос из толпы.
— Достойное занятие. А что вы собирались делать после обеда?
— Ждать ужина.
— Как я понимаю, никаких других занятий вам тут никто не предложил? — продолжил расспросы Бероев.
— Мы не нанимались ишачить с тяпкой в поле. Пусть работают те, кому нравится горбатиться за тарелку каши.
— Умные, стало быть. Ага. А почему строем не ходите? А ну, в шеренгу становись!
Неохотно, словно демонстрируя свою лень, парни образовали неровную дугу, соревнуясь в том, кто сделает это медленнее остальных. Руки у кого в карманах, у кого — скрещены на груди. А один вообще расставил локти, уперев ладони к себе в бока.
— Так вот, ленивые трусы, сейчас вы повернётесь налево, — это туда, — для наглядности Бероев показал направление, — и пойдёте колонной по одному до тех пор, пока не окажетесь там, откуда пришли. Не оборачивайтесь, отставших я добью, чтобы не мучились.
Нале-во! Шагом марш!
Проводив взглядом уходящую группу... эти засранцы отошли метров на сто и сбились в кучу, что-то обсуждая. Рванул к ним. Они — от него. Сблизившись, замедлил бег, словно гонит стадо, заботясь о том, чтобы подопечные не слишком запыхались. Опять не вышло. Остановились, хватая себя за бока, а когда подошел, заныли:
— Ой, дяденька, не гоните нас. Мы будем работать.
— Поздно. Я получил приказ, и я его выполню. Считайте, что приговор провозглашён, и исполнение грядёт неотвратимо. Впрочем, двигаясь равномерно и прямолинейно вы можете избавиться от необходимости соизмерять свой темп движения с моим. Тогда я только изредка стану посматривать на вас издалека.
На этот раз парни сами построились и пошли. Вдоль берега. В сторону Лесопилки. Проводив глазами цепочку бредущих по обсушке пацанов, Вадим поднялся по береговому откосу до границы зарослей и снова обернулся в сторону своих жертв. Они опять толпились, озирались по сторонам, и никуда не двигались. Но, увидев, что в их сторону смотрят — пошли, куда велено.
— Товарищ командир лагеря, — вернувшись к штабному балагану, отчитался Бероев, — наладил я эту шпану. Однако, прошу разрешения проводить их до места — с местным зверьём...
— Рассказывать ты мне будешь ещё о местном зверье! — рассмеялся начальник. — Саскачеваны за ними присмотрят, вышла уже рейдовая группа. Как раз учебную задачу отработают. Но сухпая не дам. Не отощают за три дня. А ты, стихийный педагог, молодец! Сразу правильный ключик подобрал к юным и таким неокрепшим сердцам. Звать меня станешь Фадеичем, и ещё предстоит тебе преподавать дело рукопашное. Вот Лаврентия даю в провожатые. Будете с ним ходить из отряда в отряд и проводить занятия. Он завсегда дорогу подскажет.
* * *
— Ой, Марусенька, у подрывников сегодня занятия по рукопашному бою та-акой мальчишечка проводил — упасть, не встать! Представляешь, плечи — во, бицепсы что твои ляжки, а глаза добрые-добрые. Поглядел он на этих задохликов и велел всем разом на него напасть. Ну наши, как обычно, когда на броненосца наваливаются, и сделали: Сенька спереди бросился, вроде как головой в живот боднуть, но отскочил, а остальные бамбулу этого махом единым облепили и придавили к земле. Вылез этот инструктор из-под кучи-малы помятым, но полным азарта, и сразу половину парней попросил в сторонке посидеть, а остальным велел нападать. Попробовал убегать, чтобы группа растянулась, и он бы всех поодиночке уделал. Не вышло. Он уж к толпе и справа, и слева, а они прут на него плечом к плечу и фланги вперёд заворачивают. Ну, как ежели против ужасного волка. В общем, стал он сразу один на один приёмчики разные показывать — тут уж да, ничего не скажешь — мастер. К вечеру все уже языки повываливали от усталости, а инструктор только майкой своей полосатой утрётся, и давай следующий способ демонстрировать, да заставлять парней его отрабатывать.
Жалко только что девочек к занятиям не допустил. Вернее, раздал им кастеты и велел по чурбакам колотить. Это, говорит, реально полезный навык, так что — ставьте удар.
Слушая щебетание девчат, Дара мысленно перебирала в голове пройденные группой темы и вспоминала, кто из курсантов в каких дисциплинах что не вполне твёрдо усвоил. Только на упоминание о полосатой майке среагировала.
— Как звать этого бамбулу? — спросила она, дождавшись паузы в повествовании.
— Меф, — откликнулась Стебель. — Он ещё давеча ГОКовских наладил строем возвращаться на лесопилку. Они, гады такие, поняли, что здесь принято кормить всех без разбору, и принялись на этом обычае спекулировать — вместо того, чтобы делом заняться, прохлаждаться в тени. Так саскачеваны рассказывали, как только эти изгнанники кого из них издали примечали, сразу строились в колонну по одному и даже ногу старались подобрать. Наши для прикола нарочно показывались, чтобы на этот цирк полюбоваться, — раздались смешки. — Жалко, что к нам этот инструктор нескоро пожалует. Говорит, что с подрывниками нужно хорошенько поработать, потому что для диверсанта это очень важная часть подготовки, — мечтательно прижмурившись, Стебелёк пронзительно вздохнула: — Какой душка!
Дара отогнала прочь разные глупые мысли — а то подумала вдруг, как было бы здорово, если бы тут оказался Вадим. Он-то тоже много чему научить бы мог. Уж как-нибудь побольше, чем этот Меф. Где-то он сейчас...
* * *
Любые хождения под открытым небом с наступлением темноты прекращаются — это тоже один из местных обычаев. Ночные хищники более скрытны, чем дневные, но очень дерзкие и коварные. К тому же они весьма подвижны, так что, если их тут недавно не было — это не значит, что нет и сейчас.
Но для Дары это не имеет значения — она воспринимает многое такое, о чём другие даже не догадываются. А ночь сегодня просто замечательная — так и хочется побегать, как недавно с Медвежонком. Неслышной тенью выскользнула из лагеря и прокралась под сень исполинов, сторожащих границу леса и прерии. Тут, у опушки, ночное светило тянет свои лучи-струны к самой земле, раскладывая по ней причудливые серебристые пятна.
Неведомый ритм подсказывал, как нужно двигаться, ноги сами выбирали место, а тело лёгкими поворотами уклонялось от ветвей. Тяжеловесный интерес крупной кошки, увязавшейся было за ней, угас. Или переключился на что-то другое — не прислушивалась. Круторогие крепкотелые туры не посчитали её опасной — вожак стада просто проводил мрачным взглядом тоненький силуэт и отвернулся: "Ходют тут всякие". Зеркало озерца мелькнуло за стеной камыша и словно попросило не пугать отдыхающих в зарослях уток.
Дара постепенно по широкой дуге обошла группу раскидистых мелколистных деревьев — приближаться к ним не хотелось, потому что кто-то недобрый ощущался в ветвях. А потом она поняла, что не одна тут — около десятка внимательных взглядов то и дело обращаются в её сторону.
Прислушалась — ничего себе!
— Группа! Ко мне! — скомандовала она не громче, чем необходимо. И от травы стали отделяться неясные силуэты, приближаясь к инструктору.
Надо же — её курсанты в полном составе.
— Разве после отбоя не полагается спать? — спросила она ласково, когда собрались все.
— Ты ведь землянка, — ответил Колобок. — В два счёта тут загинешь, если не прикрыть. А нам без инструктора никак, потому как невозможно.
— Или это ты устроила внеплановую проверку навыков маскировки, а, заодно, и бдительности охранения? — недоверчиво протянула Маруся.
— Не берите в голову, ребята, — смутилась Дара. — А лучше доложите, что увидели и услышали по дороге
— Крупный хищник не стал тебя атаковать. Я следы не смотрела, но то ли лев, то ли саблезуб. Потому что не на дереве скрадывал добычу, а таился в траве. Но он сразу ушёл.
— Не понял, почему стадо туров с места не сдвинулось, — встрял Колобок. — Я их на мушке держал, пока остальные просачивались, а они даже не фыркнули в нашу сторону.
— Филин хорька подкарауливал. Тот подкрадывался к спящим уткам, — а это Мелкая сообщила. У которой полицейская мелкашка.
"А ведь, и правда, детишек в эту группу подобрали толковых", — чуть не прослезилась от умиления Дара. И продолжила вслух: — Давайте, выкладывайте всё, что приметили. Для снайпера наблюдательность — важнейшее качество.
Выложили ей много разного, такого, чего и она не приметила. Но одно сообщение оказалось особенным.
— Бамбула — Меф, ну, инструктор рукопашный, с вечера наблюдал за нашим лагерем, хоть и издалека. Я думал, он Стебелька нашего выглядывает, и не стал шухера поднимать. А как засмеркалось, так ушел обратно — в сторону лагеря подрывников.
— Глава 19. Не только снайпер
Все заканчивается. Прошли эти сумасшедшие десять дней и наступил праздник. Дара держала в руках долгожданную посылку, которую ей предал десять минут назад хмурый Фадеич, пытающийся под напускной угрюмостью спрятать улыбку.
— Значит так, мальчики-девочки, самодеятельность на сегодня объявляю закрытой. Будем изучать как профессионалы решают те вопросы, с которыми мы маялись последнее время. — И торжественно вытащила из упаковки... тромбон.
Тот самый который "не музыкальный инструмент", но, уж если зазвучит, то чертям тошно. Переждала смешки и сама, не сдержавшись, улыбнулась в ответ:
— Ничего удивительного. Единство требований и совпадение условий эксплуатации порождают схожие формы. Но поговорим о содержании. Немного теории, — Дара внимательно осмотрела лица с вожделением рассматривающие новую игрушку, в этот раз несущую не угрозу, а совсем даже наоборот. Отвыкли детишки от подарков. — Где, товарищи курсанты, лучше всего прятать лист?
— В лесу! — хором гаркнула группа и тут же добавила: — Или в корзине для бумаги! — своего инструктора ребята неплохо изучили за прошедшее время.
— Верно. Но, как мы уже убедились, современные системы обнаружения легко выделяют "голос" снайпера из общей картины боя. Делается это просто — с двух разнесенных на определенное расстояние (базу) микрофонов снимается амплитуда и фаза звуковой волны. Это позволяет определить точное направление на источник сигнала. Имея две таких точки съема с известным взаимным расположением датчиков, нет проблемы точно локализовать место выстрела на плоскости. Как называется метод определения положения цели по двум направлениям?
— Метод квадратурной триангуляции! — блеснул знаниями Колобок. Вот это сюрприз! Он оказывается не только сильный.
— А что значит это словосочетание?
— Э-э...?
— Даже если знаете — забудьте! Нечего забивать голову не важными сведениями. А важным тут является принцип, потому что обманывается данная техника абсолютно аналогичным образом. Как по вашему, куда будет указывать пеленг если в микрофон придет сигнал из дух источников?
— Если мощность одинакова, то предполагаемое расположение стрелка окажется на перпендикуляре, проходящем через центр отрезка, соединяющего оба источника! — бодро отрапортовал Воробушек и спрятал голову в плечи, дескать — "это не я такое умное ляпнул!"
— А если мощность разная?
— Сдвинется туда, где громче бахнуло.
— Ну а если сигнал от одного из источников будет еще и слегка повернут по фазе? Смелее, товарищ курсант, первая мысль, она как правило самая правильная.
— Направление станет отличным от перпендикуляра?
— Все верно. Если же сигналов больше двух, то "точка выстрела" будет находится в произвольном месте плоскости, очерченной соединяющей источники ломанной линией. Ну а если ваш противник окажется внутри этой фигуры, то ему можно только посочувствовать — даже приблизительного направления он не узнает. Все это в равной мере относится к любым видам связи, применяемой военными — радио, ультразвуковой, оптической. Правильная подготовка будущего поля боя — залог его успешного завершения. Делается это так...
Насадив гранату на ствол, а потом проводив взглядом уносящуюся вдаль черную точку, выдавливающую из себя невесомую паутинку оптоволокна, Дара потрогала оставшееся на стволе колечко приемо-передатчика:
— Дальность полета гранаты до двух с половиной километров. Оставшаяся на стволе часть... — Дара надела следующий "снаряд" и отправила его в противоположную сторону, а затем состыковала колечки вместе, — ...служит объединению устройств в систему. Всегда используйте не меньше трех изделий.
Так вот — на заданном трубкой расстоянии, после отделения связного модуля, продолжающая лететь по инерции граната начинает разброс имитаторов выстрела, — девушка показала заранее снятую "шайбу", состоящую из кассет, в которых угадывались цилиндрики крошеных петард, имитирующих и выстрел, и свист пули.
— Когда нажмёте на спуск, передатчик на стволе сообщит командному модулю об этом событии. Пуля еще будет лететь, а назначенные им имитаторы начнут срабатывать для обмана противника. Вопросы?
— А если позицию менять?
— В комплект входит устройство по прокладке оптических линий, аналогичное тому, что в гранате. Снимаете кольца со ствола, надеваете на этот модуль, а вторую его половину крепите на ствол, который, как легко догадаться, и уносите с собой. В принципе, в случае обрыва канала, можно связываться и ультразвуком, и оптикой — дальномер прицела имеет такой режим — и даже по радио. Но насколько это снижает ваши шансы, надеюсь объяснять не надо? Тогда, если все ясно — переходим к практическим занятиям. По окончании обучения получите собственные комплекты. С ними — не расставаться даже во сне.
* * *
Группа бодро "двигала окорочками" в сторону столовой, успевая на ходу перебрасываться шуточками и впечатлениями. Все же, насколько зависят возможности человека от его духа! Ведь наверняка ухайдакались вусмерть, но окрыленная душа тянет немощное тело ввысь, и зов желудка тут совсем ни причем.
Потому как Дара с трудом переставляла ноги следом за курсантами. А все из-за чертова "главного вопроса". Теперь, когда остальные локальные проблемы решены, и "крайний" выход в поле уже не значил однозначно "последний", эта мозговая зараза приобрела небывалую болезненность.
В переводе с военно-уставного языка на цензурный звучал он приблизительно так — "Нахрена?!". Нахрена вообще нужны снайперы?
