Последний полёт Баклана

— Одной из самых важных мотиваций к труду считается меркантильная. То есть — прямое материальное подкрепление. Положительное — когда труд эффективен, и отрицательное — когда неэффективен. Однако принцип "больше сделал — больше получил" реализовать на практике способен или единоличник, или артель, выполняющая определённый подряд. Как только в дело вступает предприятие, трудящееся на постоянной основе — всё рушится, — докладчик плеснул себе ещё кофе, глотнул, и зашел с другой стороны.

— Посмотрим на вопрос глазами работника. Пока он был молод и полон энтузиазма, успел наошибаться, и в результате понял, что добиться прибавки может, только заняв более высокое место в иерархии. Ведь, скажем, премию делит начальник, а выделяет её другой, более высокий начальник. И их мнение о том какой вклад в общий успех внесло то или иное подразделение или тот или иной работник, с мнением самого работника совпадает редко. Через некоторое время даже самым тупым становится ясно — надо пробираться наверх по ступенькам пирамидки власти. И начинаются действия, направленные на карьерный рост.

Подсиживание, чтобы расчистить себе путь к вершине. Убеждение руководства в том, что на обслуживаемом направлении всё так сложно, что необходимы помощники, руководство которыми даёт возможность сделать шаг наверх в обход существующей структуры, повысить статус и добиваться повышения вознаграждения. В результате материальная неудовлетворённость специалистов приводит к тому, что количество работников растет. Ведь без подчинённых ты не начальник, а чем больше возглавляемый коллектив, тем весомей авторитет и прочнее позиция.

В результате рост численности сотрудников в административной сфере идёт опережающими темпами. Вслед за этим подтягивается инфраструктура — снабженцы, транспортники, счетоводы. А потом и в производственном секторе начинается сходный процесс, потому что расплодившаяся наверху деятельная братия, чтобы оправдать своё существование должна проявлять активность. И активность эта, естественно, направлена в том числе и в сторону деятельной части организации. Затребуются справки и отчёты, служебные записки и обоснования требований. И всё это кто-то должен писать — и возникает необходимость в росте численности комплектовщиков и кладовщиков и лиц, ими руководящих. Внутри предприятия возникает бурно растущая бюрократия, приводящая к формализации всего и всюду, люди начинают не столько производить продукцию, сколько разбираться в том, что обязаны делать они, а что — чужие проблемы, появляются должностные инструкции и другие изысканные творения крючкотворов. А общий результат становится заложником или добросовестности отдельных личностей или страха остальных потерять работу. То есть меркантильная мотивация даёт негативный эффект.

Викторович перевёл дух, а Нина, заглянув в кастрюльку с остатками теста и довольно хмыкнув, принялась печь блины дальше. Вир сидел с замутнённым взором — кажется, только что услышанное его перенапрягло. А Раомина выглядела задумчивой.

— Такая картинка действительно является характерной, пусть и с вариациями, но она в какой-то мере объясняет, почему молодые компании относительно успешны поначалу, а позднее начинают сдавать позиции и, если не разваливаются, занимают одно из мест в ряду других, давно существующих. Но Ваше объяснение пути образования внутренней бюрократии просто завораживает своей новизной. Хотя, ведь рассмотрена только меркантильная компонента, — она улыбнулась. — Не стану спорить. Просто поинтересуюсь — а есть ли выход? Хотя, поскольку речь изначально шла об ошибках, напрашивается вывод о том, что существуют и методы их устранения.

— Мне кажется, есть способ объехать эти вечные грабли, на которых человечество набивает шишки со времён царя Панька, — Викторович снова промочил горло. — Способ откровенно пиратский. Я не случайно применил это определение. Корсары, флибустьеры и прочие бандиты ещё перед делом договаривались о дележе добычи. И в командирах терпели только тех, кто им эту добычу обеспечивал. Это я опять о меркантильной мотивации — она в той среде вообще была доминирующей.

— Мне кажется, знаменитые пираты держали команды в подчинении жестокостью, — подал голос Вир.

— Мне кажется, Вы не учитываете, что в команде любого разбойничьего корабля было много хорошо вооружённых бойцов, решительных и искусных во владении оружием. Капитана, сколь бы жесток он ни был, или любого из его подручных, провали бы в клочья, начни они обманывать команду или уклоняться от грабежа, или пренебрегать иными обязанностями. Участь их тогда была бы печальна. Правда, силой убеждения какое-то время они ещё могли удерживать власть, ссылаясь на какой-нибудь хитроумный план, но, если он не срабатывал, их карьера завершалась.

— То есть, речь идёт о наличии глубокой обратной связи, — задумчиво произнесла Раомина. — О том, что подчинённые каким-то образом должны влиять на деятельность своего руководителя. Хм! Вообще-то, тема эта не новая, и даже находящая поддержку где-то в глубине моей души. Одна беда, способ реализации такого принципа, который не имел бы недостатков, мне неизвестен. То есть обсуждалось огромное количество вариантов, но в любом находились изъяны, которые уничтожали достоинства. И разные эксперименты проводились, вплоть до выборов руководителей. Даже отмечались какие-то положительные сдвиги, но кратковременные, а потом оно просто отмирало.

— Истинно так, — Викторович доволен тем, что собеседнице не надо объяснять прописные истины. — Однако, обратим внимание на то, что в любом случае — и в обсуждениях, и при экспериментах — мнение самих руководителей было весомо, и они имели возможность воздействовать как на результат, так и на его оценку. То есть ни одному начальнику не хочется хоть в чём-то зависеть от подчинённых, и он, в первую очередь, всеми силами постарается эту зависимость устранить. Люди ведь изобретательны и деятельны. Разумеется, любая подобного рода идея компрометировалась всегда. Да и не все они были действительно хороши.

Кроме того, не следует забывать, что плохим исполнением можно убить любой, даже самый лучший замысел. То есть управляющие всегда уничтожают всё, что мешает им использовать своё положение в тех целях, ради которых они этого положения добивались. То есть — обогатиться, чаще всего. И продвинуться выше, чтобы ещё больше обогатиться.

Императрица уже не сидит на месте. Она расхаживает по веранде и молчит. Хозяин с довольным видом заправляет кофейник молотым кофе, от которого идёт совсем другой аромат, чем от гранулированного, который просто растворяли в кипятке. С ним всё понятно — он не слезет с темы, пока не выложит всё, что надумал. А Виру уже тоскливо. Им, понимаешь, переезжать некуда. Империя вот-вот останется без жилья, а благоверная выглядит так, как будто обдумывает очередной алгоритм. Хи-хи! Как исключить прохождение управляющего воздействия со стороны тех, чья задача это самое воздействие оказывать. Бедная, бедная Раомина!

Наконец она остановилась, и с обречённым видом села за стол.

— Для пирамидальных структур эта задача не имеет решения.

— Не имеет известного Вам решения, — усмехнулся Викторович. — Да его в природе и не существует. Надо конструировать и создавать. Чисто искусственное сооружение. Попробуем?

— Предлагаете синтезировать? А что, попробуем. С чего начнём?

— С Его Величества Анализа, разумеется, — хозяину нравится ситуация, он просто в восторге от того, что появился собеседник, проявляющий интерес к его идеям. — Каким образом, спрошу я Вас, подчинённые должны повлиять на своего начальника? И сам с удовольствием отвечу — они должны его разжаловать, если он их не устраивает, или вообще не трогать, если устраивает. В противном случае им отомстят. То есть разжалованный должен оказаться в положении, когда на своих теперь уже бывших подчиненных оказать влияния не может — перейти на один с ними уровень.

Сразу повторюсь, что мы рассматриваем случай, когда внешняя цель и коллектива и руководителя одна, а именно — заработать. То есть для начала над нашим коллективом должна нависнуть некая сумма денег, которую они вместе зарабатывают, а потом делят. Грубо говоря — доля в том, что заработало предприятие в целом. Иначе, если бороться не за что, всё погибнет в простых личных склоках.

— Постойте, а зачем поручать начальнику делить "добычу"? Пусть у каждого будет своя заранее оговоренная часть, — проснулся Вир.

— А тогда он не сможет повлиять на свою команду. Ведь её члены всегда неравны по квалификации, трудолюбию, старательности. Кто-то, может, филонил — не платить же ему наравне с остальными! — Викторович явно подумал об этом раньше. — Другое дело если старшой незаслуженно кого-то обидел, тогда остальные, вступившись за него, могут командира и разжаловать.

— Хорошо, а если филонит большинство? — не унимается парень.

— Тогда они снимут хорошего начальника и, скорее всего, на его месте окажется тот, кто лодырей не побеспокоит. Не с первого раза, так с десятого. После этого команда, скорее всего, с задачей справится плохо и добычи у неё не станет. Что уж там по этому поводу решит трудовой коллектив — безразлично. Но не справившегося руководителя тоже уберут. Или снизу, или сверху. И назначат другого, который начнёт всеми силами избавляться от лентяев. Это, кстати, и первому, уже разжалованному в рядовые, руководителю в назидание, что сам вовремя не сообразил, кто тут у него лишние. Да и избыточных работничков держать станет не с руки — чем меньше братьев — тем больше на брата.

— Как же так, — возмущается Раомина, — коллектив уменьшается, а кусок остаётся прежним! Этак ведь слесарь может начать зарабатывать больше директора.

— А если так не сделать, то затея не сработает. Если размер вознаграждения пропорционален количеству вознаграждаемых, то коллективы будут стараться расти, чтобы не перенапрячься за работой. То есть мы опять вернёмся к увеличению численности работников.

— Так, эта идея алгоритмируется. Только надо уточнить детали. Мы ведь речь вели о низовом звене. А выше?

— То же самое. Бригадиры снимают начальника цеха, Начальники цехов — директора. Короче — принцип один по всей высоте пирамиды власти.

— А командиры кораблей снимают с должности командующего эскадры, — снова встрял Вир.

— Нет, друг мой, нет, если эскадра не пиратская, конечно, то она не приносит деньги, а поглощает их со страшной скоростью, — улыбнулся Викторович. — Так что пусть подчиняются тем, кто платит им жалованье и не пищат.

Пока мужчины закругляют разговор, Раомина оживила голографер коммуникатора и набрасывает программу, пользуясь полупрозрачным изображением клавиатуры. Хозяин посматривает в её сторону с хитрецой. Время от времени они перебрасываются словечком-другим, уточняя детали. А из лесочка вышел дядечка и направляется к веранде.

— Привет, от запаха вашего кофе даже голова закружилась. Здрасте!

— Садись Василь, угощайся. Блины у нас нынче не просто так — императорские, — Нина встречает нового гостя с улыбкой. — Чашку вот держи. Как раз настоялся. И знакомься, это Вир. А этих двоих пока не трогай, у них глубокое погружение. У Акима-то вишь, праздник сердца. В кои-то веки дождался внимательную собеседницу, так их теперь не оттащишь друг от дружки, пока она все его выдумки не своем шайтан-абаке не обсчитает.

— Спасибо, хозяюшка, — прибывший делает глоток и на лице его рисуется глубокое одобрение. — Слушай, вы, что ли, для своей империи квартирку присматриваете? — Это он уже Виру. — Так вот, есть тут одна планетная системка. Смотри, — он выводит на голографер звёздную карту и рядом текст с параметрами планет отмеченной звезды. — Мало того, что кислородная планета не меньше Тыквы, так еще рядом с неостывшим гигантом — аналогом Юпитера — сразу два спутника с нужной гравитацией, приемлемыми температурами и признаками кислорода в атмосферах.

Вир стремительно оценивает предлагаемое место, читая пояснения. Биосфера подходящая, только молодая. Слабая сейсмика в наличии. Терпимо. В окружающем пространстве имеются и холодные тела с "правильным" тяготением на поверхности, где можно основать герметичные города в толще основных пород. И металлическое сырьё в астероидах. Есть потенциал.

— Лететь туда далековато, получается двадцать три перехода. Очень уж длинные рейсы придется выполнять, — элементарные расчёты на калькуляторе коммуникатора командующего флотом проделываются быстро.

— Миксанскую зону огибать не нужно, — поправляет новый гость. — Объясните парням, зачем и куда летите, и не тронут они вас. Переводчики с наших языков на свои у них имеются, так что даже хлопотать ни о чём не придется.

Вир меняет перечень точек корректировки маршрута и повторяет расчёт.

— Тогда остаётся девять переходов, это значительно лучше. Где-то месяц в один конец.

— Десять, к Тунцу соваться не стоит, там можно нарваться на конфликт с местными, так что идите через Малую Кваку и GDQ-16271.

— Спасибо, — спрашивать этого человека, откуда он всё это знает, не стоит. Если воспользоваться бытовыми понятиями, к Виру лично и ко всей их горемычной империи сейчас проявлена божественная милость. Вот угодили они чем-то этим могущественным ребятам — и нечего разбираться в том, почему. Он потом у жены про всё спросит. А пока развернёт антенну и передаст Жанне, чтобы перегнала домой распоряжение о посылке хорошо оснащённой экспедиции к этой самой еще не наименованной системе.

— Так, Викторович! — это уже Раомина, закончив машинное моделирование и удовлетворившись результатами, продолжает терзать хозяина. — Локально работоспособная модель строится. Но как быть с размером морковки? Ведь сверху её непременно станут уменьшать, то есть экономисты обязательно с этого примутся за свою вечную экономию затрат. Как только доходы работников станут ощутимо расти, тут им и устроят обрезание.

— Верно. Люди поймут, что их в очередной раз обманули и всё разом рухнет. То есть устойчивость предложенного подхода обеспечит только продиктованное сверху правило, некая данность, нарушить которую невозможно. Вот отдай на стимулирование работников десятую часть выручки прямо в момент её получения, или сразу вешайся.

— А почему именно десятую?

— Теоретически цифра может быть произвольной, просто эта — близка к некому умозрительно усреднённому значению, следовательно, вызовет наименьшие потрясения в момент введения. Всё равно шевельнётся вся структура денежных соотношений, задёргаются цены, налогообложение придётся менять.

— Почему менять. Чем оно плохо? — Раомина продолжает выпытывать подробности.

— Потому что уже введён новый налог — налог на премирование, исчисляемый с выручки. Он, хоть и не в казну, но отчисляться должен просто на автомате, без никаких исключений или любого иного попустительства. Должен работать, с неотвратимостью физического закона — или, при наличии любой лазейки, его объедут.

Естественно, что и с прибылью и с добавленной стоимостью всё сразу сделается непонятно. Нет, сами они никуда не денутся, но арифметически выразятся совершенно иначе, чем нынче. Поэтому и в государственный карман налог тоже надо брать с той же самой выручки. И опять все ценовые соотношения перекосит, — констатирует Викторович.