Механик

— Ну, да, — неуверенно согласилась я. — Я поняла! Ты умный!

— В смысле? — оторопел Серега. Я развила мысль:

— Ну, в прямом! Просто ты лучше усваиваешь материал, да?

— Ну, наверное....

— А мне надо сидеть, сосредоточиться, и чтобы никто не лез....

— Как ты учишься тогда? — удивился он. — У вас дома постоянный бедлам!

— У меня беруши есть, — поделилась я хитростью. Серега заржал, и тут же схлопотал по коленке.

— Ой, приколистка ты....

— Я серьезно, между прочим, — пробурчала я и нахохлилась.

— Хочешь мороженого?

— Нет, я его не люблю, — машинально ответила я.

— Ин, ты машину умеешь водить?

— Нет, — сразу же открестилась я. — И не собираюсь даже учиться, мне вождения в экстремальных условиях хватает!

— Это как? — мы ехали к выезду из города.

— Ну, когда водитель сам машину вести не может, тогда за руль сажусь я.

— Ты ж говоришь, не умеешь водить? — запутался Серега. Я согласилась:

— Не умею. Но вожу. В экстремальных условиях.

— Хочешь, я тебя поучу? — коварно предложил он. Я в ужасе замотала головой.

— Я боюсь больших механизмов, и маленьких тоже боюсь, даже пылесоса!

— Это пригодится в жизни! — он продолжал меня уговаривать. Я насупилась:

— Я. Не. Хочу.

— Как хочешь, — он вздохнул.

— И вообще, сколько несчастных случаев, когда парень девушку за руль сажает, и они дружно попадают в аварию! — продолжила я приводить аргументы. Сережка пожал плечами:

— Ну, я же рядом!

— Так и они так же думали! — раздухарилась я.

— Все, все, я понял. Не хочешь — не надо, — мы стояли на светофоре, и Сережка наклонился меня поцеловать. Я подставила губы и покосилась на счетчик на светофоре — увлечься не успеем. И точно, только я уперлась рукой в ручник, как у Сереги зазвонил сотовый. Он тихо ругнулся и полез за телефоном.

— Да, Лесь, — не очень довольно сказал он. Я навострила уши. Леся — это его сестра, если я ничего не путаю. — Спокойнее можешь говорить? Тихо, тихо! папа где? Ладно, сейчас мы приедем. — Ловко развернувшись на светофоре, мы поехали обратно в город.

— Что стряслось? — поинтересовалась я.

— Они сегодня с подружками пошли в кафе, день рождения у кого-то. Вот, звонит, я так и не понял, то ли к ним кто-то пристал, то ли они сами к кому-то пристали, в общем....

— Понятно все, а что за кафе?

— Апельсин.

Я присвистнула.

— Тогда лучше скорость прибавь, — посоветовала я, начиная нервничать. Серега тоже задергался:

— Что?

— Там кроме кафе еще и ночной клуб, не самого высокого общества.... И удостоверения там не спрашивают, пускают всех.

— Как их не закрыли, ммать, — меня вдавило в кресло.

— Сама удивляюсь, — вздохнула я. — Была там один раз, и то впечатлений хватило.... — Я разумно решила не вдаваться в подробности, чтобы не нервировать Сережку еще больше. — А вы что, не знали, что они идут в этот Апельсин?

— Они туда не собирались, по крайне мере, Леська изначально называла другое кафе. — Мы уже подъезжали к зданию злачного места. Снаружи, на улице, все было тихо. На ходу закрывая машину, Серега набрал номер сестры и тут же выматерился.

— Отключен.

— Ходу, ходу, — я на бегу застегивала куртку и закрывала сумочку. Сунув на входе деньги, мы быстрым шагом зашли в зал. Я тут же оглохла и ослепла — музыка грохотала, светомузыка переливалась, толпа танцующих колыхалась. Запах стоял такой, что у меня дыхание перебило — пот, алкоголь, еда, табак — ужас просто. Серега немного растерялся:

— И где ее искать....

— По укромным местам! Ты в мужской туалет, я в женский, — сориентировалась я. — Тебе вон по тому коридору до конца! — и Серега сорвался с места. Я тоже быстрым шагом, лавируя в толпе, пробиралась к противоположному коридору.

Я изрядно нервничала, потому как имела представление, что нетрезвый мужчина любого возраста может сделать с испуганной девчонкой-подростком. Пролетела мимо какой-то парочки, увлеченно целующейся на диване — тут явно все было в порядке — девица оседлала парня и довольно охала. В самом конце коридора слышалась и виднелась какая-то возня и приглушенный писк. Я шустро вынула из джинс ремень со здоровущей пряжкой и ускорила шаг, переходя на бег. В углу, за открытой дверью какого-то помещения, какой-то парень зажал девчонку. Я проорала:

— Девочка, ты Леся? — ответ я разобрала утвердительный, и не думая, огрела любителя клубнички ремнем по хребту. Парень взвыл, обернулся ко мне и тут же получил ногой по яйцам. Зареванная девчонка пулей метнулась из угла, а я для проформы уточнила:

— Леся, да?

— Леся, а вы кто?

— Бегом, Леся, потом познакомимся, — я ухватила ее за руку и рванула по прямому коридору. Удалось даже телефон извлечь и нажать на последний вызов. Музыка теперь грохотала с двух сторон — и в динамике, и вокруг. Я проорала, напрягая связки:

— На улицу, мы туда идем! — вроде, услышал. Не отпуская потной ладошки и постоянно оглядываясь, добралась до выхода.

— Девушки, у нас вход одноразовый, — предупредил охранник на выходе. Я одарила его пламенным взглядом и пулей вылетела за дверь. Не успели мы добежать до машины, как нас догнал запыхавшийся Серега. Меня от переживаний и испуга начало колотить, и я неожиданно сама для себя снова рявкнула:

— Сереж, поехали отсюда!

Мы с Лесей мешком увалились на заднее сиденье, пытаясь отдышаться, Серега уже выехал на проспект и теперь посекундно оглядывался на нас.

— Солнце, смотри на дорогу, — уже тише и ласковее попросила я. — Давай ко мне. А ты успокойся! — я снова прикрикнула. — Все уже, никто тебя не достанет!

Леся съежилась в углу и размазывала по щекам косметику и слезы. Я тяжело вздохнула и почувствовала себя фашистом. Быстро так забывается, как тебя так же зажимали, и что при этом чувствуешь....

— Не реви, — пряча за ворчанием неловкость, я так же неловко ее обняла и попыталась пригладить волосы. — На, лицо вытри, — я сунула ей салфетки. Та трясущимися руками шуршала упаковкой и шмыгала носом. Плакать перестала, и то ладно. Я отобрала салфетки, сунула минералку. Попили все по очереди, потом я уже достала сигареты. Серега молчал, Леся тоже, поэтому я ругалась за троих, стараясь при этом не сильно материться.

Я ввалилась в квартиру, спотыкаясь на ватных ногах, скинула кроссовки и обернулась к гостям:

— Сережа, ты на кухню, Леся, ты в ванну, я сейчас полотенце принесу. — Серега дернулся что-то сказать, но я выразительно на него глянула и показала пальцем на кухню.

Леся сидела на краю ванны и пыталась распутать волосы пальцами. Я кинула полотенце на стиральную машинку и взялась за расческу — волосы, видимо, тщательно уложенные и залитые лаком, теперь сбились в один сплошной колтун. Я сопела и старалась не сильно драть их.

— Он тебе ничего не успел сделать? — выпалила я самый больной вопрос. Леся вскинула глаза, отчаянно покраснела и помотала головой. Я с облегчением перевела дух. — Ну и забудь тогда про все, как страшный сон. Утром полегчает.

— Противно просто, — прошептала она и передернулась. — И пахну теперь... слюнями его....

Я молча открыла воду.

— Сейчас помоешься, и перестанешь вонять, — заверила я. — Я тут за занавеской посижу, чтобы тебе не страшно было. Волосы все равно мыть, так их не прочешешь.

Пока она плескалась за занавеской, я громко и эмоционально рассказывала про строение клетки. Во-первых, чтобы отвлечь ребенка от неприятных мыслей, во-вторых — повторенье — мать ученья.

Когда мы вышли из ванны, она почти успокоилась, даже неловко улыбалась и стеснялась, чему порадовалась — главное, что не впала в ступор, или апатию, или как оно там называется у психологов.

Серега нервно курил в открытое окно, Анька с Женькой круглыми глазами на него смотрели.

— Чего чай не пьете? — воинственно спросила я и распахнула холодильник. Достала флакон водки, которой мы обычно ставим компрессы, налила себе стопку и откусила от огурца.

-Ой, почему она такая гадость? — просипела я. Женька философски заметила:

— Паленая....

Серега проводил водку и огурец круглыми глазами и ошарашено спросил:

— Ин, ты чего делаешь?

— Стресс снимаю, — отдышавшись, пояснила я. — Тебе налить? А, ты ж за рулем.... Валерьянки?

— Он тут пачку сигарет выкурил, — наябедничала Анька, и перестала сливаться со стеной. Я укоризненно покачала головой и достала кружки. Демонстративно — три. Понятливая Женька перехватила Аньку у шкафчика и увела в дальнюю комнату.

— Меня, кстати, Инга зовут, — спохватилась я запоздало. Леся мельком улыбнулась:

— Олеся, но лучше просто Леся....

— Очень приятно познакомиться, — я улыбнулась и достала варенье. — Сереж, отомри уже и сядь с нами. Сейчас все спокойно, без крика поговорят, и тебе полегчает, — пообещала я. Серега плюхнулся рядом с сестрой и сгреб ее в охапку. Та пискнула, и тоже его обняла. У меня в глазах защипало и вырвался тяжелый вздох. Леся снова начала шмыгать носом, и я встрепенулась:

— Так, мы только успокоились! Вы прекращайте мне тут дисциплину хулиганить!

— Будешь сидеть дома, — спокойно пообещал Сережка сестре. Та тяжко вздохнула, но промолчала. — Никаких подружек, кафешек, парков, и так далее! А если бы.... Леся! Он тебе....

— Ничего не успел сделать, — успокаивающе проговорила я и погладила его по руке. — Поэтому все хорошо, а дальше будет только лучше. Пьяных идиотов всегда и везде полно, даже посреди белого дня по дороге из школы. Про подрочух я вообще молчу!

— Про кого? — Серега поперхнулся чаем. Леся уставилась на меня во все глаза.

— Эксгибиционисты, вуайеристы и прочая нечисть, — вспомнила я, что в комнате несовершеннолетний ребенок. — У нас по дороге в универ таких двое. В восемь утра зимой, ему, понимаешь, не холодно..... Короче, ладно, куда-то меня понесло. — Я потерла глаза и с досадой вспомнила, что сегодня накрасила ресницы.

— Мы, наверное, уже пойдем, — Серега беспокойно заерзал, посматривая на время.

— Дай ребенку отдышаться и волосы высушить, — поморщилась я. — И вообще.

— Время половина двенадцатого, у Леси край — полночь, — пояснил Серега. — Сейчас отец позвонит, и что-то будет всем!

— Позвонит — скажете, что ты ее забрал и повез знакомить со мной, — предложила я.

— Врать нехорошо, — вздохнул Сережка. Я ухмыльнулась.

— А где тут вранье?

* * *

Как ни странно, но мое вранье прошло гладко — папа успокоился, заслышав Серегин голос, торопить домой не стал. Мы посидели еще примерно час, потом уже они уехали. Леся очень смущалась и жалась к брату. Закрыв за ними дверь, я поплелась в ванну — вечер выдался суетливый, и теперь мне казалось, что от меня воняет как от лошади. А еще я тихо надеялась, что девчонки заснут, и я обойдусь без пересказа наших приключений. Не тут-то было. Обе красавицы сидели на моей койке и резались в карты.

— Другого места нет? — недовольно спросила я и повесила полотенце. — Кыш, я спать хочу!

— Расскажешь, что случилось, и ляжешь, — мирно согласилась Анька, смешивая карты. Я закатила глаза.

— Сережкина сестра с подружками пошла в кафе. Каким-то ветром их занесло в Апельсин, и там к ней прицепился пьяный мудак. Она успела Сереге позвонить, мы туда приехали, ее забрали. Он ее зажать успел, а больше ничего, слава богу. Вот и все, а теперь — кыш!

Они нехотя расползлись по своим кроватям. Анька с надеждой спросила:

— А подробности будут?

— Завтра, — буркнула я и провалилась в сон.

Снилась какая-то чепуха — весь сон я отбегала от кого-то, потом пряталась, и всякая ерунда в этом духе. Поэтому проснулась я рано, злая как оса, и не выспавшаяся, как медведь шатун. После плотного завтрака мне полегчало, и я принялась убираться в зале. Подняла с пола свои джинсы и расстроилась — ремень, видимо, остался вчера в Апельсине, как трофей. Жалко — ремень был любимый, потертый и заслуженный, а от того самый удобный. Настроение снова испортилось, на уборку я махнула рукой и завалилась перед телевизором, бесцельно щелкая по каналам. Под это бормотание я уснула снова, а когда проснулась, в квартире была одна — девчонки разъехались по домам на выходные. Ну, значит, будет генуборка!

Ближе к двенадцати, когда мой пыл поутих, позвонил Сережа.

— Чем занимаешься? — поинтересовался он. Я оглядела разруху в комнате и вздохнула:

— Генеральную уборку делаю....

— И как успехи? — я буквально ощущала его улыбку — чуть рассеянную и ласковую.

— Ну, как тебе сказать... шкаф разобрала, все перемерила, перед зеркалом натанцевалась.... Пока все.

— Здорово, — оценил он. — А планы какие?

— Никаких, — с готовностью ответила я. — Сереж?

— Ау?

— Ты кран посмотришь? — жалобно попросила я. — Он течет и лужа постоянно возле раковины....

— Конечно, посмотрю, — встрепенулся он. — Тем более, что давно обещал. Когда приехать?

— Давай, через час? — предложила я, упихивая барахло ногой в шкаф и подпирая дверцу плечом. — Сможешь?

— Постараюсь. К чаю что-нибудь взять?

Я весело зафыркала, но бородатый анекдот про аптеку рассказывать постеснялась.

— Шоколадку. Мы с тобой вдвоем будем, так что не вздумай торт тащить, — велела я. Серега переспросил:

— А куда ты девчонок дела?

— Они по домам разъехались, будут только в воскресенье вечером, — с затаенной улыбкой ответила я, прислушиваясь. Сережа, как ни в чем ни бывало, уточнил:

— Мы можем на это твердо рассчитывать?

— Можем, — кивнула я.

— Через час приеду.

— До встречи, — мурлыкнула я и положила трубку. Дверца шкафа таки открылась, и на пол снова вывалилась куча шмотья.

* * *

Сережка ввалился в квартиру чумазый, как поросенок. Я с удивлением его осмотрела и уточнила:

— Машина?

— Она, — вздохнул Серега скорее весело, чем расстроено. — Я сначала уделаюсь окончательно, а потом оккупирую ванну. Можно?

— Можно, — фыркнула я. — Кран на кухне.

Через пятнадцать минут Серега оповестил:

— Надо поменять прокладку, и дратвы подоткнуть, — он разогнулся и вытер лоб. В квартире было душно, и лицо у него было совершенно мокрым. — Как чувствовал, с собой взял.

— Ты предусмотрительный, — похвалила я, открывая окно. В подъезд выходить курить было лень, поэтому я закрыла кухонную дверь и поставила пепельницу. — Покурим?

— Давай, — он вытер руки какой-то тряпкой и подошел ко мне. Я сидела на подоконнике боком, свесив одну ногу в комнату. — Инга, я тебя умоляю, не свались! — попросил он и для надежности ухватил меня за щиколотку. Я хихикнула от щекотки и дернула ногой. Он как-то странно смотрел на мою ногу. Я тоже на нее посмотрела — нога, как нога, обычная весенняя женская нога — не слишком загорелая, не слишком красивая. Бритая зато!

— Сереж? — спросила я. Пауза затягивалась, потому что он продолжал таращиться на мою конечность.

— У тебя ножка как у Дюймовочки, — он большим пальцем погладил ямку под косточкой. — Щиколотка тоненькая, я пальцами обхватить могу.... — Он наклонился и потерся щекой об мою лодыжку. В этом жесте не было какого-то особого эротизма, скорее нежность — огромная и безграничная. У меня перехватило дыхание, я не глядя выкинула сигарету в окно, то же самое проделала и с сигаретой Сережки, и рывком притянула его к себе. У него на лице промелькнула растерянность, которая, впрочем, тут же пропала, стоило нам поцеловаться по настоящему. Крепко, до боли в укушенной губе, до приглушенного стона. Я нетерпеливо задирала на нем футболку, он так же нетерпеливо поднял руки, чтобы я могла ее стащить с него, и тут же обнять снова, чувствуя его прохладную, чуть влажную кожу. Он уперся рукой в подоконник позади меня, второй рукой надежно прижимая меня к себе. Я заерзала, стягивая с себя просторную майку, откидывая в сторону — кажется, в окно. Обхватила его бедра ногами, прижимаясь к горячей и твердой выпуклости на джинсах, потерлась, провоцируя. Он рывком сгреб меня с подоконника, жадно целуя мою шею, понес в комнату, на ходу отпинывая табуретки, обувь и всякую ерунду. Мы рухнули на диван, продолжая целоваться, как ненормальные. Я шумно дышала, спускаясь от его шеи вниз — на широкую грудь, твердый живот, вздрагивающий от моих прикосновений. Взялась за ремень на джинсах, метнула взгляд на Сережу. Он сидел, опираясь на локти, следя за мной шальными, совершенно черными глазами. Избавившись от лишней одежды, снова переплелись руками, ногами, прижимаясь друг к другу. Я покусывала гладкую соленую кожу на его ключице, впиваясь пальцами в плечи. Потом про все забыла, потому что он добрался до моей груди, что-то с ней делая такое, что ноги у меня тут же ослабли, а внизу живота затянуло сладкой тяжелой истомой.