— Мне тоже жалко, — еще более сердито ответил Сережа. — Я не думал, что это будет так отвратительно — когда тебя нет рядом и нельзя приехать и увидеть тебя!

— Солнышко, — расстроено позвала я. — Ну что я поделаю!

— Звони мне хоть, — безнадежно попросил он. Я заверила, что буду звонить, и мы кое-как, с третьей попытки попрощались.

Я выбралась из кустов, и стала ковыряться в телефоне, устанавливая время напоминаний — потому что меня могут замотать так, что я и не вспомню ни про что. Обижать Сережку мне не хотелось.

Получив очередную палку шашлыка, я поймала напряженный мамин взгляд, и весело ей улыбнулась. Бедная моя мама.... С моими закидонами ей всегда было нелегко. Сначала я собиралась замуж в 16 лет за совершенно неподходящего мне мрачного парня нерусской национальности. Через год передумала, и то, ненароком. Познакомилась с байкерами, и собралась с их предводителем на ежегодный пробег по стране. С предводителем, разумеется, у меня тоже была любовь. Потом меня настиг головокружительный роман с мужчиной, который был старше меня на 20 лет, страдала и мучалась, потому как я ему в качестве жены была нужна, как ослу пятая нога. Мама называла ситуацию так: 'Она любила его, а он любил Родину'. Собственно, мама ничего хорошего от меня не ждет, и ожидания ее обоснованы. Почувствовав острый приступ вины, я встряхнулась — в кои-то веки, маму порадую. Специально сделала несколько фотографий, где мы с Сережей, Лесей. Даже, кажется, где-то Сан Саныч мелькает....

Разъезжаться все стали часов в десять вечера — сначала отчалила Машка с семейством. Родители Андрея и Вадим посидели еще часик и тоже стали собираться. Бабушки с дедушкой долго препирались, кто кого пойдет провожать и, по-моему, собирались провожаться до утра, но Вадим непререкаемо заявил, что развезет пенсионеров сам, и увез стариков по домам.

Помахав всем на прощание, мы с мамой с тоской оглядели стол на летней веранде. Папа посмотрел на нас и хмыкнул:

— Идите уж, сплетничайте, я уберу.

— Папа, ты лучший, — я поцеловала отца, и мы с матерью пошли наверх. Моя комната была почти на чердаке, что приводило меня в восторг с детства, и до сих пор приводит.

— Я переоденусь, и приду, — пообещала мама. Я кивнула, залезла на свою кровать и достала телефон — звонить Сережке.

— Ты не спишь?

— Не сплю, — голос пободрее, чем днем.

— Мы только всех гостей проводили, — я сладко вытянулась на кровати и включила ночник. — Уже отвыкла от нашего бедлама.

— Много родни?

— Толпа пятнадцать человек, и это только самые-самые близкие. — Улыбнулась я. Сережка присвистнул.

— Ничего себе....

— Тебе они понравятся, — уверила я. Мы болтали минут десять, долго препирались, кто кого больше любит, и старались сделать вид, что уехала я на два дня, не больше. Под конец разговора пришла мама, села рядом со мной. С Сережкой мы попрощались, пожелав друг другу спокойной ночи, и я сунула телефон на полку.

— Господи, не верится, что я дома, — я подобралась к матери и уложила голову ей на колени. Мама взялась перебирать мои волосы, ласково улыбаясь. — Мааам?

— Аушки? — откликнулась она. Я легла на спину, заглядывая ей в лицо.

— Слушай. Значит, ему двадцать три года, он в этом году закончил Политех, занимается ремонтом машин. У него автосервис в аренде. Живет с отцом и сестрой, мама живет в Штатах, они не общаются. Вот.

— Доча, — вздохнула мама. — Не обманываешь?

— Нисколько, — я помотала головой и дотянулась до телефона. — Смотри, вот Сережа.

— Господи, счастью своему не верю, он еще и русский! — мама чуть не прослезилась, спустила с носа очки и принялась рассматривать фотографию. — Худой такой?

— Он жилистый, — подумав, ответила я. — Не скажу, что прям кости торчат, просто такой вот... высокий, сутулится немного. Он в очках, кстати, просто, когда фоткается, всегда их снимает. А это Леська, сестра его.

— Вы с ней ладите?

— Вполне, — заверила я. — Где-то был еще и папа.... А вот, Сан Саныч.

— Нос орлиный, глаза строгие, вместо сердца пламенный мотор, — дала характеристику мама. Я посмеялась, потом пожала плечами:

— Не знаю, как там с сердцем, но дядя строгий. Суровый даже, местами. В первую же встречу мне допрос устроил....

— Надо полагать, Сереже до тебя тоже не очень везло с девушками, — мама пустила шпильку. Я сморщила нос и глянула на нее одним глазом. Мама щелкнула меня по носу и вернула телефон.

— Папа его, похоже, от меня не в восторге....

— Значит, у мужика чутье, — мама снова съехидничала и дернула меня за нос. Мы помолчали, потом мама осторожно спросила:

— И как вы... общаетесь?

— Хорошо общаемся, — подумав, ответила я. — Вроде, любовь.

— Так вроде, или любовь? — мама скептически изогнула бровь. Я вздохнула, начиная раздражаться.

— Любовь, любовь!

— И что вы собираетесь с ней делать?

— Пока ничего. Пока нам хватает того, что есть. — Я пожала плечами. — Мы вместе всего неполных три месяца. Ты хочешь, чтобы я замуж за него собиралась?!

— От тебя этого можно ждать, — мама фыркнула, но необидно. — Я рада, что все хорошо, и мальчик, вроде, хороший.... Может, приедет как-нибудь?

— Врядли, мам, — я вздохнула и начала рассказывать маме, как обстоят наши дела. Мама выслушала и покачала головой.

— Ну, он вполне может за тобой приехать вместе с сестрой.... Мы познакомимся, посмотрим друг на друга....

— Ага, он посмотрит на наше милое семейство и останется заикой!

— Что, такой впечатлительный?

— А ты наш шалман со стороны попробуй оценить, — предложила я.

— Тоже верно, — мама вздохнула. — Но ты все равно, предложи ему приехать.

— Мам, чего торопиться-то.... Если все будет нормально, познакомитесь.... — Я пожала плечами. Мама внимательно на меня глянула и сменила тему.

* * *

За первый месяц моего пребывания дома я обзавелась шикарным загаром, благо погода баловала; мозолями и скверным характером. Загар и мозоли образовались от прополки и возни в огородах — нашем и бабушкиных. Скверное настроение немного отступало, когда я разговаривала с Сережей, но потом я смотрела на календарь, обнаруживала, что возвращаться мне еще не скоро, и заново начинала хандрить. Домашние надо мной посмеивались и шутили в том духе, что я сама на себя не похожа. В начале августа приехала моя подружка, в гости к своим родителям. Сашка уже давно и прочно поселилась в Штатах, и на историческую родину приезжала хорошо, если раз в два года. Встретившись с подружкой детства, я обнаружила у нее вполне американский акцент, а так же определенную долю снобизма столичного жителя. Смотреть на это было грустно, и даже неприятно. Поняв, что общаться нормально я могу только с родней, и то, через раз, я села за учебу. В конце концов, впереди госы, и диплом писать еще надо.... Вот дипломом и стоит заняться — подобрать себе примерную тему, чтобы потом не метаться как ошпаренной. До моего отъезда оставалось три недели. Я скисла окончательно, а Сережка наоборот — как-то приободрился, считая, что осталось совсем немного.

Через неделю я начала узнавать насчет билетов, и тут меня ждала неприятная новость — на самый конец месяца железнодорожных билетов не было вообще, были билеты на 19, 20 и 23, и то, конечным пунктом был город, в часе езды от моего пункта назначения. Обсудив этот вопрос с родителями, пришли к выводу, что ехать автобусом с моим багажом — не вариант. Я потопала звонить Сережке.

— Ну, разумеется, я тебя встречу, — заверил он меня. — Если хочешь, я за тобой вообще сам приеду!

— А Лесю ты куда денешь? — хмуро спросила я. Мысль, конечно, заманчивая, но на Сережкиной машине ехать в такую даль.... Тем более что туда он поедет один.

— Да переночует три дня одна, я думаю, — не очень уверенно сказал Сережка. Я покачала головой и утвердилась в своем мнении.

— Нет уж, давай без экспериментов! Встретишь меня в Сортировке, и все.

— Хорошо, — вздохнул он.

— Ну, тогда я за билетом поехала, — взбодрилась я. — Как возьму, тебе позвоню и скажу, во сколько меня встречать.

— Я жду.

Взяв билет на 20-е число и отзвонившись Сережке, я принялась за список. Список Самых Нужных Вещей! Если бы я его еще соблюдала....

Собственно, за сборами оставшаяся неделя промелькнула незаметно — круг почета по всей родне, гора фотографий, несколько сувениров подружкам, три неподъемных баула — и я готова в путь-дорогу!

Стыдно сказать, но я немного побаивалась — за два месяца я успела отвыкнуть от Сережки, и теперь чувствовала себя неуверенно. Мама меня утешала, и говорила, что заново привыкну я быстро.

* * *

Мама оказалась права — все мои сомнения и переживания выветрились, как только Сережка меня поцеловал.

— Слава богу, ты приехала, — вздохнул он, прижимая меня к себе. — Я дико соскучился!

— Я тоже, — я шмыгнула носом и подняла лицо к нему. — Поехали, а? Слушай, а Леська может какую-нибудь подружку пригласить к себе ночевать?

— Может, — с удовольствием кивнул Сережка. — Этот момент я уже с ней обговорил.

— Ты у меня молодец, — я привычно повоевала с ремнем безопасности, и стала рассматривать Сережку. Он за лето тоже загорел, и как будто, похудел. Значит, буду откармливать!

Доехали быстро, по дороге сумбурно обменивались новостями — хотя, особо рассказывать было нечего, потому что мы и так каждый день разговаривали либо по телефону, либо по Скайпу.

— Господи, ну и душняк, — пробормотал Сережка и прямиком пошел открывать окна.

— Ужас просто, — согласилась я, открывая окошко на кухне. Он подошел сзади, облапил меня сразу под футболкой и прикусил ухо.

— Ужас просто, как я соскучился, — тихо прорычал он. У меня ноги подогнулись, и я повисла на его руках. — А ты скучала? Хоть чуть-чуть?

— Ни капельки, — решила я повредничать, за что тут же поплатилась покусанным ухом. — Вру, вру! Я тоже скучала!

— Не верю, — Сережка развернул меня лицом к себе и сгреб на руки. Я обвила его талию ногами и чмокнула в лоб.

— Не верь, — согласилась я. — Мне придется тебя переубеждать!

— Это будет непросто, — хмыкнул он, неся меня на диван.

Вроде бы неторопливые ласки и игра сменились бешеным напором оголодавшего мужика, и я просто растерялась от этого. Обычно инициативу проявляю я, а тут просто ураган какой-то... Он как будто лепил из меня что-то настолько свое, что сопротивляться не было ни сил, ни желания, и я просто отдалась во власть жадных рук и губ.

Потом мы долго валялись на диване — вставать сил не было. Я его рассматривала, отмечая привычные черточки, родины, изгибы, впадинки. Ленивое блуждание пальцев снова переросло в ласку двух оголодавших, и мир снова закружился каруселью, унося все мысли куда-то далеко.

— Убедила, — тяжело дыша, сказал Сережка. Я кое-как хихикнула и подлезла ближе, под горячий бок. — Ты что, спишь?

— Угу. А ты?

— А я нет.

— А зря, — я уже проваливалась в сон.

Поспать долго, впрочем, не удалось — захотелось есть, потом курить, потом в ванну, потом снова....

Ночью мы поняли всю свою опрометчивость, что забыли закрыть окна. Жужжащие кровопийцы не давали ни спать, ни просто лежать без дела. Я начала злиться, Сережка ожесточенно лепил подушкой по потолку, потом сел на кровать и стал что-то искать.

— Ты чего?

— Носки ищу! — пропыхтел он. — Пойду в ларек, куплю спираль от комаров. Нас же сожрут! Это ж мутанты какие-то, а не комары, Ин!

— Иди, — радостно согласилась я. — Только еще заварки купи, а то кончилась!

— Ты одна посидишь? Не заснешь? — он уже оделся, и теперь собирал по комнате раскиданные детали нашего туалета — ремень, носок, и прочее.

— Думаешь, дадут? — хмыкнула я. — В ванну пойду, надо ж помыться толком!

— Ты меня там дождешься?

— Если ты залезешь ко мне в ванну, мыться мы точно не будем, — весело предрекла я. Сережка тоже хмыкнул:

— Ты меня переоцениваешь, Ин!

— Тогда дождусь, — совсем развеселилась я. — Иди уж, Сереж!

Выдав ему ключи, я начала набирать ванну, попутно рассматривая себя в зеркало. Волосы всклокочены, глаза горят, ноги дрожат.... Дорвалась, называется!

Охая от удовольствия, я забралась в ванну и прикрыла глаза. Не заснуть бы...

Сережка меня напугал — я не слышала, как он пришел, а когда он до меня дотронулся, чуть под воду не ушла. Он меня выловил, смеясь, и снова поцеловал.

— Прости, я думал, ты слышала, как я зашел.

— Я постоянно пугаюсь, — махнула я рукой. — Ты спиральку поджег?

— нет, сейчас, — он вышел на пять минут, а вернулся уже раздетый. И с розой. Белой, на длинном стебле, с огромными шипами.

— Ой, — я села повыше. — Красота такая....

— Я такая скотина, что забыл про цветы, когда тебя встречал, — повинился он. Я махнула рукой и забрала цветок. Поискала глазами, куда бы его поставить, вытряхнула щетки из стакана, сунула розу туда.

— Ты знаешь, что я тебя люблю? — строго спросила я. Сережа опустился в воду, обнимая меня, и уложил подбородок мне на плечо.

— Я догадывался. Но ты вполне можешь сказать это еще разок!

— А ты поверишь? — хитро спросила я. Сережка сокрушенно покачал головой.

— Ты знаешь, я такой недоверчивый в последнее время! Просто ужас какой-то!

* * *

Наше позднее появление на сервисе было встречено дружными аплодисментами. Леська вышла из бытовки, кивнула брату и поцеловала меня в щеку. Я вручила ей привезенный подарок и уселась на лавочку. В свертке был блокнот ручной работы — сестренка, пока сидит дома с детьми, занимается творчеством. Самовыражается, одним словом. Леська восторженно запищала и побежала показывать Сережке подарок.

Собственно, всю неделю мы так и провели — целыми днями торчали в сервисе, потом ехали ко мне, а потом я отправляла Сережку домой, хотя они с Лесей пытались меня убедить, что все нормально и так. Я был непреклонна — не хватало только, чтобы что-то случилось из-за нашей с Сережкой легкомысленности.

Первого сентября мы с Лесей, стеная на разные голоса, отправились к местам учебы — она в школу, я в универ. За прошедшее лето половина моих одногруппниц успели выйти замуж, и почти две недели мы только и делали, что смотрели свадебные фотографии и слушали отчет о проведенных застольях. Чем больше я слушала, тем больше склонялась к мысли, что совершенно не хочу такой бурной и продолжительной нервотрепки. Лучше расписаться, да уехать отдыхать куда-нибудь на две недели....

Приехавший Сан Саныч неделю отсыпался, а потом начал живо интересоваться нашими делами. И метод он выбрал... неожиданный.

Мы с Леськой соображали ужин, дожидаясь наших мужиков — они должны были вернуться с авторынка. Басы в прихожей красноречиво оповестили нас, что мы дождались, и на кухню ввалились чумазые Сан Саныч с Сережкой.

— Руки мойте, — недовольно велела Леся. Я хмыкнула, спешно дорезая салат. Сан Саныч рассматривал кухню и нас странным взглядом, потом развернулся и ушел. Мы с Лесей переглянулись.

— Мне показалось, или твой папа сегодня тих и робок? — уточнила я. Леся фыркнула.

— Мне тоже показалось.