Вне баланса

— Что он во избежание случаев вроде сегодняшнего уже расставил по углам невидимых соглядатаев, — мрачно пошутил я.

Окликнувший меня парень, человек лет двадцати с короткой бородкой и, в принципе, приятным смуглым лицом, только хохотнул. Правда, не все сразу сообразили, что сказанное мною — шутка, какая-то гномша даже стала испуганно вертеть головой по сторонам.

— А тебе-то он конкретно чего высказал? — продолжал допытывать смуглый парень.

— Нецензурную площадную брань упустить?

— Здесь же прекрасные юные девы! — воскликнул не в меру любопытный студент, — Разумеется!

— Тогда можно считать, что он долго, тяжело, многозначительно и многообещающе молчал.

Шутка была избитой... однако, избитой она была исключительно в моем прошлом мире, где отборный мат мне приходилось слышать даже от директоров школ (не на линейке и не в адрес учеников, но тем не менее). Здесь же она заставила девушек опустить глаза и покраснеть, гномша, кажется, чуть было и в обморок не упала. Даже мужскую часть компании мне удалось смутить. Правда, как оказалось, моего собеседника шокировать было сложно.

— Хех! — воскликнул он чрезвычайно довольно, — Это будет интересный сюжет. Ну, держись, Глориндэрл, доберусь я до своей лиры...

— И что? — спросил я у (как только что выяснилось) барда, — Ты же только про юных дев и выпивку сочиняешь. А все это в нашем сюжете отсутствует.

Вообще говоря, о творчестве этого конкретного барда мне было известно где-то столько же, сколько и о новейших веяниях деф-металла, но почему-то я не сомневался в точности своего суждения.

— Ну, — бард нисколько не смутился, — Это и досочинять можно. Например...

— Хватит, Пайк! — крикнула высокая светловолосая эльфийка в длинной бежевой мантии без каких-либо украшений. Вид девушки буквально излучал строгость. На меня она смотрела с явно выраженным холодом в ее больших синих глазах, — Глориндэрл, тебя, как я вижу, даже выволочка от Леди Арибет не научила думать, что говорить. Про то, чтобы думать, о том, что делать, не буду даже упоминать.

— Пока что срабатывало, — пожал я плечами.

— Ты неисправимый эгоист, который озабочен только тем, чтобы превзойти всех и во всем!

Ну, что-то такое во мне есть, пусть даже и в небольших количествах, но, ясное дело, девица имела в виду реципиента. Кажется, мое наглое поведение здесь никого не удивляет, Лиадис и сам был "хорош".

— И у тебя от этого какие-то проблемы? Или я именно у тебя что-нибудь стибрил? — продолжал я лезть на рожон. И в голову вдруг пришла идея, которую я тут же реализовал:

— Можем пойти осмотреть мою комнату, если хочешь. Ее номер знаешь?

Дело было в том, что я сам понятия не имел, где я живу.

Девушка уже вновь открыла рот, чтобы высказать что-то гневное, но Пайк, продолжая дурачиться, ее опередил:

— Оу, это, возможно, самый оригинальный способ устроить романтическую обстановку! Ведь как прекрасно получится, когда твоя зазноба будет рыться в твоих вещах и почти что случайно найдет твой дневник, заполненный признаниями в любви... Ты, Глориндэрл, раньше бы такое предлагал, глядишь и сочинил бы я песню. "...О 533-я — палаты любви, сколько раз в этих четырех стенах юный маг, мечтая стать пленным, все шептал: накажи, накажи..."

Кажется, барда навестила муза, наградившая его вдохновением. Эльфийка же, придя в себя, наградила Пайка затрещиной по затылку, отчего тот заткнулся. Впрочем, нужную мне информацию он все же сообщил.

— Я так понимаю, проверять ты не пойдешь? — спокойно спросил я у девушки.

— Я-а-а-а?! — наполовину проорала, наполовину простонала эльфийка. Подобрать слова ей не получалось.

— Отлично... Ах да, Пайк, — нанес я добивающий удар, — Не забудь вечером за долей зайти, завтра я же покидаю Академию.

Пару секунд смуглый бард смотрел на меня недоумевающее, но затем сообразил, в чем прикол и поддержал игру:

— И много там?

— Сколько заработал, — пожал я плечами, — Ну, женскую часть Академии от моей комнаты ты отвадил успешно, а мужскую я и сам не пущу.

Пайк хотел отпустить очередную остроту, но осекся на полуслове — настолько колючие и тяжелые взгляды были у его сокурсников.

— Да ладно Вам всем... — пробормотал Пайк, — Это шутка. И Глориндэрл не ворует... ну, может, ворует, но я точно ему не помогаю.

После этих слов до студентов дошел смысл прикола, но хорошего настроения им это не добавило.

— Шутники, — рыкнула, словно выругалась, эльфийка, — Глориндэрл, проваливай, от тебя одни проблемы.

— Удачи, — улыбнулся я студентам, и пошел прочь, искать свою комнату.

Нашел я свое обиталище (весьма временное) минут через двадцать, вдоволь полазив по зданию. Ключ, которые я до этого никак не мог обнаружить в кармане, мне вручил смотритель этажа — пожилой дварф, пронзительный, полный подозрений взгляд которого роднил его с вахтершами моего настоящего мира. Правда, в отличие от сидящей у "вертушки" бабули, этот смотритель мог приструнить разбушевавшегося студента безо всякого крика или вызова коменданта — кулаки у него были ого-го. Вручив ключ, вахтер тут же записал в лежащий перед ним толстый журнал "533, Глориндэрл, после восьми склянок пополудни". Похоже, за дисциплиной в Академии следили строго, раз студентам не выдавали на руки ключи от личных комнат. Или же это была мера противодействия увлечениям воспитанников Кайнетта. А скорее всего, и то, и другое. Дисциплины много не бывает.

Обитель перспективного выпускника никак не могла претендовать на звание комнаты студента, по крайней мере, в моем мире. Самая настоящая мечта коменданта любого общежития — комната, в которой царил порядок. Правда, стол был буквально покрыт горой макулатуры — книжки, тетради, папки, просто какие-то отдельные листочки, но она была не разбросана ворохом, а аккуратно сложена в стопки. Я из интереса взял с краю одну из папок и принялся разбирать записанную на листах информацию. И сделал это довольно быстро — Лиадис был еще тем аккуратистом, и порядок был у него не только в вещах, но и в записях: постоянно попадались пометки, что конкретно пытался сделать Лиадис, и что у него получилось. Сергеев, весьма любивший покрыть крепким словцом разработчиков кода, который ему приходилось править, однозначно одобрял такой подход. Правда, сам его не соблюдал, но кто-то же должен ругать и Сергеева, не одному же Биллу Гейтсу отдуваться.

Отложив в сторону бумаги, где был записан вывод усовершенствованной формулы волшебной ракеты (платой за усиление заклинание в полтора раза было удвоение времени на его произношение), я принялся разбирать личные вещи.

Одежды у эльфийского мага оказалось немного. По сути, кроме той накидки, что была на нем (рубашка до колен, но с короткими рукавами), у него было только два комплекта, костюм для выхода в город и буро-зеленый "камуфляж" для леса. Ничего роскошного или дорогого в его гардеробе, никаких амулетов, перстней и вообще украшений обнаружить не удалось. Так как был вдобавок еще обнаружен и его кошель с двумястами золотых (весьма немалая сумма для обычного жителя Фаэруна), можно было сделать вывод, что Лиадис был к материальным благам равнодушен.

Зато вполне ожидаемо нашлось много книг, причем, только треть из них были из академической библиотеки. Причем среди той литературы были не только толстые фолианты по магическому искусству, я обнаружил и пухлый журнал, где были зарисованы схемы стандартных ловушек и чертежи дверных замков, и два трактата о фехтовании, не говоря уже о паре книг с историческими хрониками.

Из оружия обнаружился только длинный меч эльфийской ковки, бережно хранящийся в специальном футляре, судя по всему — семейная реликвия, и пара кинжалов.

Вопреки игровому стереотипу, никакого дневника Лиадис не вел, так что сразу же узнать все о его делах у меня не вышло. Но зато в небольшом ящичке нашлась его переписка с родней, начиная от его поступления в Академию пять лет назад и заканчивая посланием полугодичной давности, где отец сообщал магу, что семья приедет с ним проститься перед отбытием на Эвермит. И хотя писем самого Лиадиса, разумеется, не было, растянувшийся на полтора часа разбор корреспонденции много прояснил в характере юного (всего лишь, как выяснилось в одном из писем, 97-летнего) эльфа.

Происходил Глориндэрл из небольшой эльфийской деревушки у Леса Невервинтер, которая формально подчинялась "Городу Умелых Рук". Его семья ненадолго (лет так на триста) там остановилась перед тем, как окончательно убраться с не особо приветливого к эльфам материка на Эвермит, большой остров, заселенный исключительно представителями одной только расы. Но амбициозный и весьма жесткий по характеру Лиадис считал позорным для представителя великой расы убегать от всяких там орков, людей и дварфов. В Академию его привело желание показать, что он, эльф, ничем не уступает даже самым лучшим представителям человеческой расы. А дальше пошла обычная история провинциала, приехавшего покорять столицу, причем, в ее самом "удачном" варианте. То есть, столица там и не смогла обломать "покорителя", у Лиадиса хватило таланта, целеустремленности и трудолюбия, чтобы стать лучшим студентом своего курса.

И, конечно же, на характере эльфа это отразилось не лучшим образом. Друзей, похоже, он так и не завел, иначе бы те его уже навестили, узнав о происшествии. Да и кто будет искать дружбы того, кто смотрит на тебя либо как на конкурента, либо как на пыль под ногами? На неприязнь однокурсников парню было, по-видимому, глубоко наплевать, его больше интересовала его успеваемость. Зная такой типаж, я был практически уверен, что Лиадис успел заколебать почти весь свой курс и часть инструкторов, но вот только выгонять-то его было не за что.

Мое теперешнее положение прояснилось. С одной стороны, мой реципиент был провинциалом без связей, зато с репутацией заносчивого выскочки, но с другой, никто не мог заметить, что с эльфом случилось что-то странное. Точнее, все и так знали, что Глориндэрл — придурок с кашей в голове, и никаким его странностям не удивлялись.

Разобрав переписку, я сложил немногочисленные вещи эльфа в сумки (большую часть багажа заняли бумажные носители печатного и рукописного слова), и принялся за чтение его книги заклинаний.

В книге было записано 21 заклинание, причем четыре — второго круга, "Стрела Мельфа", "Паутина" и "Ультразрение" с "Тьмой". Для молодого волшебника это было весьма хорошо. Да, с реципиентом мне однозначно повезло.

За то время, пока я возился с вещами, по Академии трижды разносился тихий мелодичный звон — отбивали склянки. Половина шестого вечера — это, конечно, уже закат, но ложиться спать как-то рано. Недолго думая, я отправился в библиотеку сдать книги, а заодно и осмотреть это прославленное учреждение.

Местное книгохранилище меня несколько разочаровало, слишком уж оно было небольшим по размерам. Два десятка шкафов, шесть столов и кадки с какими-то растениями по углам. Библиотекарша, молодая темноволосая женщина, чье имя я по игре не помнил, одарила меня одобряющей улыбкой, поздравила парой коротких предложений и приняла от меня взятую эльфом учебную литературу.

— Ах да, Лиадис, мастер Джару заходил, интересовался насчет тебя, — как бы невзначай произнесла девушка, намекая, что один самовлюбленный ушастик не очень хорошо поступил со своим учителем. И она была права, хотя встречаться со старым гномом, который неплохо знал Лиадиса, было не с руки. Это молодежь, с которой эльфу довелось учиться, я мог без проблем обвести вокруг пальца, они еще воспринимали мир и окружающих через призму своего впечатления об объекте, причем, непрошибаемого. Если та эльфийка в бежевой мантии была свято уверена, что Глориндэрл — хамло, то для поддержания в ней уверенности, что с Лиадисом ничего страшного не произошло, надо было просто с ней ругаться. Но гном-волшебник, которого, в отличие от девушки-библиотекарши, я по игре помнил, был уже в пожилом возрасте и наверняка имел солидный педагогический опыт, а потому, скорее всего, хорошо знал настоящего Лиадиса. Впрочем, попытка — не пытка, даже если Джару что и заподозрит, то спишет на благотворное влияние взбучки от Арибет.

Закрыв долги и попрощавшись с девушкой, я покинул библиотеку, и, пошатавшись немного по коридорам, добрался до класса Волшебства. С каждой минутой я все лучше осваивался в местных лабиринтах, хотя, разумеется, до прокаченного любым студентом-старшекурсником навыка спросонья и на автопилоте безошибочно найти путь к нужному кабинету, мне было далеко.

Мастер Джару, облысевший седобородый щуплый гном в несколько большой для него мантии, поприветствовал меня радостной улыбкой и довольным кивком. Выдав короткое замечание студентке, которая безуспешно пыталась что-то наколдовать на гипсовую статую в центре класса, Джару неспешно подошел ко мне.

— Я очень-очень рад за Вас, мой юный друг! Наслышан уже, что сам Хелбен принял Вас в ученики, — весело и жизнерадостно произнес гном. Весь его вид аж сиял, он и в самом деле был рад успеху своего студента, — Это необычайно хорошо, и большая честь для Академии. И в первую очередь — для Вас лично.

Голос у гнома стал несколько суровей, а взгляд — строже.

— Вы — первый наш выпускник, удостоенный такой чести, и Вы должны следить за тем, чтобы быть достойным примером для наших студентов. И хотя я восхищен Вашей отвагой, но все же, такой поступок как кража посоха никак не одобряю. К тому же, это опасно. Вам не стоит спешить, Лиадис, у Вас еще все впереди. Мне кажется, Вас ждет блестящее будущее!

Хотя гном никак не собирался меня сглазить, но я все же постучал костяшками пальцев по столу — по старой привычке. Джару на это не обратил никакого внимания, он продолжал вправлять мозги слишком самоуверенному студенту:

— Вы — очень перспективный волшебник, и мне не хочется, чтобы с Вами случилась какая-либо неприятность. Помните, что магия — это Искусство, а не средство обретения большого могущества.

Джару окинул меня строгим взглядом, проверяя, насколько я понял его речь.

— Истинно могучи лишь те, кто любит магию саму по себе, когда красота плетения первого уровня восхищает не меньше, что мощь девятого. Как и в любом другом искусстве, мастер, — ответил я, пожав плечами.

— Красиво сказано, — гном посмотрел на меня с некоторым удивлением, — Лишь искренняя любовь к Магии делает заклинателя Волшебником с Большой Буквы. Я рад, что Вы это понимаете, Лиадис. Желаю Вам успехов!

— Спасибо, мастер, — я с уважением пожал протянутую ладонь маленького мага, — Вы не против, что я немного еще поработаю? Напоследок...

— Конечно! — воскликнул гном, — Двери моего класса всегда открыты для Вас. Заходите всегда, когда возникнет возможность, Лиадис.

— Благодарю...

— Не стоит, это ведь только подстегнет особо нерадивых учиться лучше... А что Вы, если не секрет, собираетесь исследовать?

— Хочу призвать какого-нибудь носильщика, — брякнул я мысль, пришедшую мне 10 минут назад, — Неохота завтра таскаться по городу, нагруженный, как калимшанский ишак.

— Магия Призыва — штука опасная... — пробормотал мастер, недовольно хмуря лоб, — Она больше, чем любое другое волшебство, внушает чувство вседозволенности. Подчиняя себе живых существ, можно легко возомнить себя властителем чужих жизней. Но воля Ваша... Вот тот шкаф, найдете "Теорию Вызова и Изгнания" Гринхаулда, там все неплохо описано. Я, если честно, ее только пару раз открывал, когда призывал фамильяра. О, может, и Вы проведете ритуал?