К сожалению, юной прелестницы в лазарете не оказалось, зато обнаружился на удивление мрачный Мирол.
— Приветствую, учитель. Что привело тебя в сию обитель скорби?
— Голова покоя не дает, — буркнул легендарный воин. — И новости приходят всякие...
Принц не стал задавать вертящийся на языке вопрос — Мирол обмолвился не просто так. Значит, стряслось что-то действительно важное, и он хочет поговорить наедине. На самом деле старый воин давно поправился, что естественно для отмеченного Отцом. В лазарете же они встречались по той простой причине, что из него вело множество разных дорог. Выйдя некоторыми из них, можно было поговорить, не опасаясь посторонних глаз и ушей.
Тут главное было не выдать себя и казаться обыкновенным. Ритон дал позаботиться о себе дежурящему лекарю, и когда обработанная едкой мазью рука была надежно замотана чистой тканью, он растворился в одном из темных коридоров замка и остановился у стены, рядом с совершенно незаметным камешком, ткнув который, можно было открыть потайной ход. В детстве любимой забавой Ритона было выискивать тайные тропы, и он нашел не одну такую в старом замке. Как знал, что в будущем они пригодятся.
Принц спустился по узкой лестнице на пару пролетов и стал ждать. Вскоре снизу послышались шаги, и во тьме возникла грузная фигура.
— Ритон, ты?
— А кто бы еще мог ожидать тебя в столь неподходящем месте? — принц спустился на пару ступенек и встал напротив небольшой смотровой щели, через которую пробивался неровный лучик света. — О каком важном событии ты желаешь поведать мне?
— Я узнал, куда пропали все орденцы.
— Предположу, что они направились в армию дяди. Иных вариантов не вижу.
— Ошибаешься, — очень серьезным голосом проговорил старый воитель. — Не к нему. Скорее, это его величество отошлет свои войска к сынам.
— Что произошло? — с волнением в голосе спросил принц.
— Мертвые восстали.
Принцу показалось, что он ослышался.
— Что ты только что изрек? Когда?
— Дней шесть назад. Сперва никто не поверил посланникам, но когда сотни голубей принесли мольбы о помощи, даже самым упетрым сынам пришлось взглянуть реальности в лицо.
— И как обстоят дела в настоящий момент?
— Кошмарно. Всё Стоградье, а также часть севера и юга раньше срока оказались в обители Матери. Это как эпидемия — все кладбища превратились в рассадник оживших мертвецов.
Ритон осел на каменные ступени.
— Он безумец...Осмелиться на такое...На что же император рассчитывает?
— На то, что его враги истекут кровью в боях с мертвыми, а он придет на все готовенькое.
— Для этого ему сперва необходимо подчинить своей воле восток. Полагаю, что Саргилэны — достойные противники для его немногочисленной армии. Не думаю, что большое число воинов Империи в состоянии стоять в строю после осадных сражений минувшей осени.
Мирол хмыкнул.
— Чтобы сражаться, им не нужно быть живыми.
— Зомби в бою малоэффективны. Вся история Империи свидетельствует об этом. Они медлительны, тупы, должны постоянно контролироваться некромантами или высшей нежитью. Достаточно уничтожить кукловода, чтобы превратить толпу мертвецов в головную боль для собственной армии. Единственная серьезная угроза — это рыцари смерти, а также личи, но последних за все время существования Империи Тьмы можно было пересчитать по пальцам, а подъем рыцарей смерти — есть в высшей степени сложное мероприятие. Если не путаю, оно требует человеческие жертвоприношения и материал отменного качества. К тому же столь сложные ритуалы по плечу лишь высококлассным некромантам, которых у Империи вряд ли наберется необходимое количество.
Мирол молча выслушал эту лекцию и только пожал плечами.
— Мое дело предложить, но только я не думаю, что Шахрион затеял бы эту ерунду, если бы не рассчитывал остаться в выигрыше.
— Согласен. Причем что-то мне подсказывает, что мы столкнемся с результатами его дальнейшей деятельности уже в ближайшее время. — Принц задумался. — Но каков хитрец! Дождался, пока война вынудит Орден задействовать все свои резервы и ударил в оголившийся участок. А ведь он рисковал — один высокий сын не там, где требуется, и весь его замысел отправился бы на свидание с Матерью Тишины...
Решение родилось в голове внезапно и будто бы само собой. Конечно! Как он сразу не подумал об этом. Все сложилось просто идеально!
Принц вскочил и схватил учителя за плечи, после чего наклонился к нему и, заглянув в глаза, проговорил:
— И в связи с новостями у меня только один вопрос: будешь ли ты со мною?
— Ты так и не отказался от этой дурацкой идеи... — грустным голосом проговорил Мирол. — Ритон, подумай о том, что ты хочешь сделать и о том, когда ты это хочешь.
— Сейчас идеальный момент. Дядя уже стар и он вместе с венценосцем Радении застрянет в Стоградье. Двоюродный брат, эта тупая бездарность, на севере, пытается вернуть то, что по глупости или из-за злого умысла потеряли вассалы. Эльфы заперлись у себя, а прегишты продолжают сражаться с дварфами. Я сильно сомневаюсь, что Отец когда-либо предоставит мне столь подходящий шанс.
Старый воин вздохнул.
— Ты же знаешь, что я буду на твоей стороне всегда, что бы ни случилось.
— Спасибо, — с благодарностью в голосе проговорил принц. — Это действительно важно для меня.
— Но я прошу тебя об одном.
— О чем же?
— Не глупи. У тебя почти нет людей.
— Серебряная гвардия, — произнес принц два заветных слова. Он видел, как Мирол отвел взгляд, и на мгновение испытал стыд — то, что он только что проделал, было гнусно и низко, но по-другому никак. Две тысячи солдат второй королевской гвардии, столь любезно оставленных дядей в столице, были нужны ему, как воздух.
— Хорошо, — проговорил, наконец, старый герой. — На это потребуется время, но ты получишь вторую гвардию венценосца.
— Я верю в тебя, — произнес принц.
С этими словами он покинул учителя — не стоило отлучаться из своей комнаты дольше необходимого. Ему предстоит много, очень много работы.
Что же, оказалось, что он был прав, а недруги ошибались. Он говорил, что Шахрион возродил некромантов, он говорил, что его армию разгромили немертвые, но разве кто-нибудь ему поверил?! Конечно же, нет, зачем? Ведь есть непогрешимый Нилб, который всегда прав, все знает и понимает!
Принц заскрипел зубами, пролетая по коридору и напугав своим видом служанку.
Когда Ритон влетел в свои покои, захлопнув за собой дверь с такой силой, что та жалобно затрещала, что-то показалось ему странным.
Он внимательно огляделся. Ничего не пропало, только...Только окно было открыто. И тут он услышал тихое хлопанье крыльев позади себя.
Принц резко обернулся. Над дверью завис, с зажатым в клюве свертком, иссиня черный ворон. Мертвый.
Глава 6.
Двадцать первый день второго месяца зимы 4-го года со дня окончания Последней войны.
Ледяной ветер завывал в пустынных голых коридорах древней крепости. Император Паштион Пятый зябко поежился. Зима выдалась на редкость морозной, лед сковал даже болота леса Ужаса. Паукам, должно быть, сейчас тяжело в своих подземных гнездах.
Паштион старательно отбросил все лишние мысли и настраивался. Его ожидал важный разговор с сыном. Мальчик сильно изменился после того случая, и император винил себя в произошедшем.
Шахрион начал с фанатизмом одержимого пробовать себя в фехтовании, стрельбе, чародействе, и везде он терпел поражение. Слабое тело не позволяло хорошо владеть оружием, плохое зрение — метко стрелять, а отсутствие природного таланта — овладевать премудростями Даров.
Повезло еще, что у наследника престола были хотя бы какие-то способности, сам император не мог чарами зажечь даже шарик света. Поэтому победители его великодушно и пощадили... Пускай тень некогда могучего правителя влачит свое жалкое существование, бесполезная и презираемая.
Он мотнул головой. Не время жалеть себя, этим он и так занимается непрерывно.
Коридор закончился перед большими окованными медью дверьми, ведущими в библиотеку Черной Цитадели. Хорошо, что ее удалось сохранить практически целиком, хотя это стоило невероятных усилий и унижений. Быть может, бесценные труды спасло то, что венценосцы почти поголовно неграмотны, а у сведущих эльфов и дварфов есть свои книгохранилища? Такой вариант тоже нельзя было исключать.
Как бы то ни было, с первых снегов сын буквально замуровал себя в пыльных помещениях, по-видимому, осознав всю тщетность попыток стать великим воином и магом. Наверное, им стоило бы гордиться — иные после перенесенных невзогод ломаются, но принц держался достойно. Вот только, надолго ли хватит его настроя, и не попробует ли обозленный и несчастный подросток совершить какую-нибудь глупость?
Паштион в очередной раз вздохнул и вошел внутрь.
В обширной библиотеке царил полумрак и тишина, нарушаемая лишь слабым скрипом пера по пергаменту, да редким покашливаниям.
Император пошел на звук, и вскоре обнаружил в лабиринте книжных полок небольшой закуток, в который был установлен стол и кресло. Все пространство закутка было буквально завалено книгами и свитками разной степени сохранности, а в центре этого хаоса устроился худощавый юноша четырнадцати лет, чья макушка торчала над кожаным переплетом какого-то древнего жизнеописания, венчавшего собой книжную гору.
— Сын, мне доложили, что ты уже два дня не выходил.
Рука юноши дернулась, и тот поднял голову.
— Добрый вечер, отец. Я не слышал, как ты пришел.
— Думаю, ты бы не обратил бы внимание даже на Черный огонь.
Принц улыбнулся.
— Не согласен, такое не заметить трудно.
Император вздохнул.
— Могу я присесть? Хочу спросить кое-что.
— Конечно, — Шахрион кивнул в сторону ближайшей кучи.
Паштион Пятый осторожно примостился на огромную книгу с заглавием "Жизнь великого пророка Отца Гарша Святого".
— О чем ты хочешь поговорить, отец? — Юноша с трудом отложил несколько свитков в сторону, чтобы лучше видеть Властелина.
— Чего ты добиваешься?
Взгляд принца стал холодным и колючим, и он непроизвольно коснулся головы. Только когда его пальцы нырнули под копну волос, Шахрион осознал, что делает и отдернул руку, но отец все понял и без слов.
— Ты не сможешь отомстить. Ни у страны, ни у тебя не хватит на это сил.
— Я знаю. Армии нет, денег нет, чародеев нет. Я неуклюж и не обладаю талантом к магии. Мы с тобой, пожалуй, самые слабоодаренные Властелины, отец.
— Не нужно щадить мои чувства, — с горькой усмешкой ответил император. — Ты хоть что-то можешь сделать. Я же ни разу не чувствовал дара Шестерых.
— Это так. — Шахрион кивнул, соглашаясь со словами отца. — Но я не отступлюсь.
— Почему?
— Не бывает безвыходных ситуаций. Всегда есть шанс, нужно только его найти и воспользоваться.
Говорил он столь уверенно, что Паштион в глубине души восхитился сыном — тот оказался куда крепче, чем он сам. Быть может, такой наследник и нужен доживающей свое стране. Но как же он изменился! Два года прошло со дня дуэли, и куда девался тот взбалмошный и непослушный ребенок? Казалось, что принца подменили. Император не поверил бы, если бы ему сказали, что Шахрион когда-нибудь станет поглощать знания с такой одержимостью.
— И ты хочешь найти ответы на страницах старых пергаментов?
— Да. Она была права — книги знают все.
— Она? — Принц смущенно кашлянул и отвел взгляд. Даже спустя столько времени мальчику было тяжело вспоминать свое фиаско. — А не выдаешь ли ты желаемое за действительное?
— Сам не знаю, — честно признался Шахрион. — Но у меня уже появилось много идей и вопросов.
— Вопросов? К кому?
— К тебе, к себе, к предкам, к истории, — пожав плечами, перечислил принц. — Например, я не могу понять, почему мы никогда не обучали собственных стихийных магов?
Император с удивлением посмотрел на сына и хмыкнул.
— А для чего? Любой маг смерти всегда стоил в бою двоих-троих стихийников Лиги, а верховные чародеи, такие, как покойный Гартиан вообще не имели себе равных. Даже эльфийские зрящие их боялись! Мать всегда была щедра на дары своим слугам.
— И где теперь эти верховные чародеи? — резонно поинтересовался принц. — Труп Гартиана даже найти не получилось. Его просто разорвало на части.
— И это Стоило Ордену едва ли не всех высоких сынов! — горячо возразил император.
— Ну и что? Зато мы потеряли нечто большее. Империя осталась без своего последнего великого мага.
— А найдись у нас стихийные маги, все было бы иначе?
— Не исключено, — неожиданно проговорил Шахрион. — Представь, что было бы, сумей мы навязать врагу классический чародейский бой.
— Схватку стихий? — император задумался. — Занятно, эффективно только если обучать стихийной магии хорошо подготовленных некромантов, каждый из которых прошел не по одному ритуалу усиления, а это очень большой труд. Магам придется отказаться от нормальной жизни.
— Зато представь перспективы! Почему нельзя было подготовить хотя бы сотню таких чародеев, пока они были? Пока их не перебили, а труды сотен поколений не обратились в пепел? — В голосе юноши появилась боль, и он опустил взгляд на стол.
— Некроманты бы не согласились. — Ответил ему отец. — Никогда. Они бы лучше умерли, чем осквернили дар Матери магией врагов.
— Они и умерли, — резко, почти зло, ответил Шахрион, но тут же он успокоился и взял себя в руки. — Но если каким-то чудом в Империи отыщется, хотя бы один некромант, будь уверен, что все, кого он обучит, сперва получат диплом Академии!
Паштион усмехнулся и потрепал сына по голове.
— Обязательно запомню, могу даже издать соответствующий указ. Что еще тебя интересует?
— Внешняя политика Империи.
Черный Властелин задумчиво хмыкнул.
— А разве учителя, которых я тебе привел, недостаточно объясняют?
— Я не о том. Хочу поговорить с тобой о политике Империи перед войной и во время войны.
Император наклонился ближе, улыбка пропала с его лица, и он стал серьезен и собран.
— Внимательно тебя слушаю, сын.
Тот кивнул, вдохнул побольше воздуха в грудь, и заговорил.
— Будем честны: Последнюю войну закончила Лига, но развязал ее ты, отец. Империя дряхлела, требовалось чудо, чтобы остановить ее сползание в пропасть. Ты попытался и проиграл, потеряв практически все. Но вот что мне непонятно: отчего ты так плохо подготовился?
— Плохо? — император закашлялся. — Я сформировал десять дополнительных легионов, мои эмиссары проникли во все крупнейшие города Стоградья, а сочувствующие Матери подняли восстания во многих городах раденийцев. И вообще, какое отношение это имеет к политике?
— Самое прямое. Ты неплохо оформил военную составляющую, сделал кое-что на поле тайной войны, но не более того. Лига — это не единое целое, даже я знаю, какие противоречия раздирают ее изнутри. И раньше такое бывало. Почему ты не воспользовался ими? Почему не подождал, пока Радения не вцепится в горло Исиринатии? Почему нельзя было посеять смуту в Триверии? Почему не заключил брачный договор с каким-нибудь из соседних государств? Ты холост, а если нужно, мог бы женить меня. — Он усмехнулся. — Конечно, я бы тебя возненавидел, но ради победы можно было бы и потерпеть.
