Слова Эрасмиуса Гризмера отдавали похоронным набатом. Но больше Аврора ничего не могла изменить.
Только драться. Принять свою судьбу — и драться.
Она кивнула — и начала сбрасывать одежду.
— Эрасмиус говорил, что на мне не должно быть ничего лишнего. Полная обнаженность. И распущенные волосы — обязательно.
— Давай помогу, — Роман опустился на колени рядом с женой, снимая с нее высокие ботинки. Не удержался — и поцеловал пальчики на правой ноге, прижался щекой.
Как высказать этой женщине свою благодарность?
За себя, за детей, за всю Русину... где найти слова, которые передадут такое всепоглощающее чувство?
Их нету. Только одно...
— Аврора, милая моя, родная, любимая, я так счастлив с тобой. Я безумно благодарен тебе и за детей, и за наши годы вместе...
— Рома, пожалуйста, ну отправляйся к детям!
Роман улыбнулся. Смешная девочка. Родная, бесконечно любимая девочка... разве он может ее оставить?
— Ро, мы уже все решили.
Аврора кивнула. Больше она спорить с мужем не хотела. Пусть рядом с ней будет хотя бы одно родное существо.
— Помоги мне.
Роман протянул руку. Аврора оперлась на нее и шагнула ближе к резервуару.
Положила правую ладонь на прозрачную поверхность. Та чуть пружинила и прогибалась под пальцами. Почти как... как человеческий глаз. Стекловидное тело...
Скользнула ладонью.
— Рома, прости меня за все. И прощай.
Аврора шагнула вперед. Неохотно, но капсула расступалась перед ней.
Сильный толчок. Аврора резко влетела внутрь. А потом ее обняли уверенные сильные руки. И голос мужа прошептал:
— Никуда я тебя одну не отпущу. Мне без тебя все равно жизнь не в радость.
Аврора ахнула. Развернулась. Но было уже поздно.
Ее муж стоял рядом с ней в капсуле. В одном нижнем белье. Комбинезон он как-то успел снять.
— Рома... как...
— Не спорь со мной, — сверкнули светом невозможные синие глаза. — Я с тобой. И все тут. Корабль — взлет?
Аврора выдохнула. Как-то это получалось. Она видела, что и Роман держится спокойно. В капсуле было тесно. А потом начал подниматься уровень прозрачной жидкости.
Белые волосы женщины намокли и плотными прядями облепили и ее и Рона.
Рон крепко обнял жену. И прижался к ее губам в поцелуе.
Последнем?
Единственном.
Они до последней секунды задерживали дыхание. А потом все-таки пришлось сделать вдох. Объятий они так и не разомкнули.
Никто не мог предвидеть такого результата. Но в этот миг исчезли два сознания. Мужчина и женщина стали одним целым.
* * *
Он... она... оно...
Оно открыло глаза.
Аврора?
Рон?
Корабль?
Нет.
Это было нечто иное.
Какое-то время сознание мужчины и женщины боролось с сознанием громадного корабля. Эрасмиус предупреждал, что Аврора может стать просто придатком своего крейсера. Так бы оно и вышло, если бы не Рон.
Корабль и Аврора были единым целым. Но и Рон давно не отделял Аврору от себя. Пусть не так тесно, пусть он мог жить вдали от нее... не жить. Существовать. И сейчас в капсуле схлестнулись три сознания.
Аврора изнемогала в беспощадной борьбе.
Что-то огромное мощное, невероятно сильное стремилось поглотить ее, сделать частью себя, уничтожить... такое она ощущала только один раз, когда маленькой чуть не заблудилась в сети.
Она боролась, бросая вперед воспоминания о Роне, их жизни на Русине, их детях...
И проигрывала.
А потом, в какой-то миг стало легче.
Словно кто-то заслонил ее.
Не кто-то.
Роман.
Связь с Авророй у него была, да. А вот с кораблем — нет.
Корабль был для него соперником. И сейчас Рон, сам не понимая как, заслонял Аврору от невыносимого давления. Давал ей время собраться. Прийти в себя. Не нервничать.
И женщина встряхнулась.
Она — Аврора.
Аврора Варина, вот ведь как поворачивается судьба.
Ее муж — Роман Варин. И у них двое замечательных детей.
Мишка и Маргошка.
Ее частички.
И никому она не даст стереть ЭТО из ее памяти.
Сознание Авроры вставало на дыбы, подобно бушующему океану. Человек не может быть сильнее суперкомпьютера?
Может!
Аврора уже не защищалась, она нападала!
Ты давишь на меня?! Подчиняешь?! Хочешь, чтобы я стала частью тебя?!
Не дождешься!!!
Это ты сделан для меня корабль! Ты — моя часть! Мой придаток!
Я — твой разум и сердце. Твоя сила и воля!
Ты будешь делать то, что я прикажу! И если посмеешь сопротивляться — я тебя уничтожу! Я могу!
Повинуйся мне, ибо я — твоя госпожа.
И мое слово — есть истинная воля.
Аврора давила чем-то неосознанным, хлестала наотмашь, выплескивала бешеные, безудержные эмоции — и спустя несколько минут объединенное сознание людей смогло чуть расслабиться.
Больше на них ничего не давило.
Теперь уже Аврора и Рон командовали парадом.
Как бы не была сильна наука, но... Нет ничего сильнее любви — и ненависти.
Аврора любила мужа. Детей, родных, Русину.
И ненавидела тех, кто им угрожал.
А столкнувшись, эти два чувства выдали такую дикую смесь, что интеллект корабля, зародышевый, но все же интеллект, оказался просто не готов.
Подавлен — и тут же присоединен к разуму двоих живых существ в капсуле, как нечто подчиненное.
Вроде недавно выращенной руки или ноги.
Они слушаются, да. Но так неуверенно, так неравномерно... к ним еще надо привыкнуть.
И Аврора проводила привыкание.
Рядом с собой она ощущала теплое сознание Романа.
Его любовь, нежность, искренность...
Его уверенность в силах любимой женщины.
И это держало ее на грани безумия. Позволяло давить попытки сопротивления — и приказывать громадному кораблю.
Более того — ощущать его своим телом — и распоряжаться.
Очень медленно открывались орудийные порты, Аврора узнавала свое новое тело — и в то же время осознавала себя человеком. Она помнила, КТО она.
И зачем она здесь.
Она защищает свой дом. И свою семью.
И никуда не уйдет.
* * *
Корабль Эрасмиуса оказался поистине страшным оружием.
Хоть он и назывался крейсером, но навскидку Аврора определила его, как треть эскадры. По мощности по скорости, по силе орудий, а возможность нырять в гипер чуть ли не на десять уровней вообще привела ее в восторг.
Ученые отдали бы за такое правую руку, но она сейчас была не теоретиком. Хотя посчитать уравнения и записать их было бы интересно.
Но жить ими...
Это вообще было ни с чем не сравнимое удовольствие.
Всю жизнь Аврора легко взаимодействовала с электронными приборами. Любые компьютеры, сети...
А сейчас она нашла вторую половинку себя.
Нашла — и понимала, что лучше — не бывает.
Для этого она и создана. Во всех смыслах слова.
Идти через гипер, гулять между звездами,... сражаться.
Сражаться.
Рядом висели в гипере искорки других разумов.
Бедных. Неустойчивых. Для которых Аврора была ведущей. Эрасмиус обещал, что замкнет все на ее корабль — и не соврал.
Она была флагманом.
И у нее была собственная небольшая эскадра.
Всего четыре десятка кораблей.
А против них шла армада. Эскадра Висена с приданными ей шестой, седьмой и восьмой эскадрами.
Десятки крейсеров сотни линкоров, тысячи эсминцев, катеров, легких истребителей...
Выдержат ли они?
Обязаны!
Аврора ощутила прикосновение разума Рона.
И на всю эскадру зазвенело тихое:
Клянусь: назад ни шагу! Скорей я мертвый сам
На эту землю лягу, чем эту землю сдам.
Клянусь, мы будем квиты с врагом. Даю обет,
Что кровью будут смыты следы его побед!..
А если я нарушу ту клятву, что даю,
А если вдруг я струшу перед врагом в бою,
Суровой мерой мерьте позор моей вины:
Пусть покарает смертью меня закон войны!
Когда-то давно эту клятву давала другая женщина. Защищая своих подруг...
Аврора не знала ничего о другой Авроре, в честь которой была названа.
Да и знала бы...
Что это изменяет для тех, кто идет в бой?
За родных, друзей, любимых... за родину?
Что изменится для тех, кто поклялся отдать все, все, до последнего вздоха, последней капли крови, лишь бы враг не пришел в твой дом?
Такие люди уже не ценят свою жизнь.
Разве она чего-то стоит?
Стоит.
Стоит той пяди земли, которой не коснулась вражеская нога.
Стоит свободной и счастливой улыбки ребенка, которому ты сберег родителей.
Стоит.
Вечной народной памяти.
Но об этом Аврора и Роман не задумывались.
Они шли в бой.
Безнадежный. Смертельный.
Священный бой за свою родину.
* * *
Когда неподалеку от оборонного пояса Русины из гипера вылетел неизвестный корабль — тревогу подняли сразу. Эстевис так настроил солдат, что те вскидывались даже от пролетающего метеорита, подозревая в нем вражеского шпиона. А тут — корабль. И не простой...
Подающий сигналы, которые подавал 'Стремительный'.
Кораблик пришвартовался к станции — и распахнул шлюзы.
И десант хлынул внутрь волной.
Впрочем, волна почти сразу же захлебнулась и отпрянула. Потому что внутри были свои. Артем Гринин и Лад Вальский. И оба держали на руках детей.
Третий человек был незнаком десанту. Но надо полагать — это не враг. Иначе бы он не стоял так спокойно. И смотрел с иронией.
— Что происходит? — уже спокойнее спросил командир десантников. Но ответил не Лад не Артем... Ответил третий.
— НОПАШ атаковал. Они хотели пройти тайно и обрушиться на Русину. По дороге столкнулись с нами.
— С вами?
— разрешите представиться. Эрасмиус Гризмер. Могу я видеть Данила Варина?
— можете с ним связаться.
Командир поняв, что тут что-то незнакомое и серьезное — решил перевести стрелки на начальство.
Связаться с Вариным удалось быстро. Стоило только упомянуть фамилию незнакомца, как Варин отозвался на вызов. Еще бы! Это рядовым русинцам не было дела до окружающего мира. А вот Варин обязан был знать...
Эрасмиус Гризмер...
Создатель его невестки...
* * *
Двое мужчин смотрели друг на друга. Один — пожилой, подтянутый, седоволосый. Второй — такой же молодой, словно и не было этих десятилетий. Нынешний Эрасмиус не отличался от того, который представлялся Сарну Готтрану. И сейчас он так же иронически улыбался.
— Ваш сын и невестка пока живы Данил. Ваши внуки со мной. В безопасности.
Данил резко выдохнул заготовленные семь этажей мата. А Эрасмиус спокойно продолжал:
— НОПАШ все-таки наткнулись на вас. Видимо, что-то и как-то узнали. И к вам идет несколько эскадр, объединенных в ордер 'Непобедимая Армада'. Подробнее — здесь. Роман скинул запись. Сколько их, что, как...
— Перебросьте...
Эрасмиус коснулся иконки на панели. И продолжил тем же спокойным тоном.
— Понимая, что всем уйти не удастся, Роман с Авророй сделали то, что могли. Они отправили меня, как ценную добычу — и своих детей на курьере. А 'Стремительный' остался.
Данил словно почернел на глазах.
— Это смерть...
— Нет. Я лично выращивал Аврору. И я не хотел бы, чтобы мой опыт завершился так бездарно. Для нее был выращен корабль. И у нее есть своя эскадра. Небольшая, но мои корабли в несколько десятков раз мощнее, чем те, которые может предложить НОПАШ.
Они смогут задержать врага. А вот успеете ли вы...
Данил с размаху хлопнул ладонью по кнопке, соединяясь с Эстевисом.
— Рико!!!
Трехсторонняя связь была организована через десять секунд. Но в отличие от Варина — Рико сразу узнал ученого. И первые три минуты в его ругань нельзя было вставить и слова. Пока Данил не заорал сам потеряв терпение:
— Прекрати!!! Нам нужен адмирал, а не базарная торговка!!!
Рико еще раз выругался, но замолчал. И недобро посмотрел на Эрасмиуса. А тот еще раз изложил ситуацию.
Есть эскадра НОПАШ.
Сейчас они уже должны выйти к расчетной точке — и принимать бой. У Авроры есть сорок кораблей. На какое-то время они задержат НОПАШцев. А там...
— Аврора скинула курс. Если вы ее послушаетесь — будете на месте схватки уже через шесть часов.
— Мы не успеем...
— Успеете. Битва еще не началась.
— Откуда ты знаешь?
Эрасмиус пожал плечами. Показал на серое кольцо, плотно обхватывающее его руку.
— Оно покраснеет, когда начнут гибнуть мои корабли. Пока еще никто не погиб. Вы можете успеть.
Большего мужчинам не требовалось.
— БОЕВАЯ ТРЕВОГА!!! — взревел Рико, исчезая с экрана.
Пятнадцать минут на сборы — и шесть часов в пути. Данил оставался на планете. Сейчас требовалось настроить всех на оборону. Активировать пояса, ловушки...
Аврора давала им время.
Если бы флот НОПАШ свалился русинцам на головы внезапно — жертв было бы намного больше. А сейчас — у них есть почти десять часов на подготовку. Минимум.
Держитесь, твари!!!
В вас каждый метеорит стрелять будет!
* * *
Интаро Висен вел армаду. Скоро, скоро все будет кончено. Они прыгнут через ворота — и выйдут совсем недалеко от Русины. У них две сотни крейсеров, сотня линкоров, несколько десятков тысяч легких истребителей, десять 'маток'. Сложно будет сопротивляться такому напору. Даже если какой-то флот там и есть...
Астероид?
Рядом с расчетной точкой погружения в космосе безмолвно висел большой черный астероид. Интересно, чем думают на местном посту? Надо будет поставить вопрос перед командованием. А пока...
— Распылить его! Приказ матке-4.
Техник послушно застучал по клавиатуре.
И вдруг побледнел.
— Господин адмирал, приказ...
— приказ не проходит, — прозвенел женский голос.
Этот голос — веселый, звонкий, с насмешливой интонацией, был так же неуместен в рубке, как и гора цветов. Этот голос...
Интаро знал его лучше, чем свой. Этот голос. Эту женщину.
— Аврора?!
Экран, на котором отражался астероид, слегка мигнул. И взглядам всех присутствующих предстало женское лицо.
Красивое. Спокойное. В облаке потрясающих белых волос, по которым сейчас бежали голубые искры. И такие же искры горели в черных глазах, собираясь в узкие голубые щели.
— Ты меня еще помнишь, Тар? Я польщена.
Адмирал даже задохнулся на миг.
Помнил?!
Он с ума сходил! Он готов был выть по ночам на звезды! Он не мог ни есть, ни спать! С ним работали квалифицированные психологи. Но прошло три стандарт-месяца после ее бегства, прежде чем он начала приходить в себя.
— Ах ты...
Из уст адмирала полился поток отборной брани. Женщина слушала его абсолютно спокойно. Только искр становилось все больше и больше. И узкие голубые щели на черном фоне горели ярким, нечеловечески ярким пламенем.
Наконец адмирал остановился, чтобы перевести дух. И женщина рассмеялась. Коротко. Зло. Надменно.
Этот смех подействовал на адмирала, как пощечина. Он сверкнул глазами на экран и выпрямился на мостике.
— Откуда ты взялась? Я думал, ты подохла!
— Надеялся?
Интаро промолчал. А что он мог сказать?
Надеялся!?
Тысячу, сто тысяч раз — ДА!!! Потому что не мог себе представить ее — в руках другого мужчины. И считал, что лучше ей умереть. О, в те минуты попади она ему в руки — сам свернул бы ее тонкую шейку. Сразу. Одним движением руки.
