Аврора провела рукой по волосам. Рука, как ни странно, была полностью обнажена.
— Вижу, ты об этом даже мечтал. Что ж. Твое право. А мое... Я — капитан корабля 'Аврора'. И у меня к вам одно предложение. Уходите — или умрете.
Тар сжал кулаки.
— корабля? И где же твой корабль?
Аврора улыбалась.
— Об этом ты узнаешь после начала боевых действий.
— Боевых действий не будет, — Тар испытывал бешеную ярость. — Наши корабли обеспечены системами подавления гипердвигателей. Ты не успеешь их активировать, как окажешься полностью беспомощна. Так что предлагаю сейчас — сдавайся. Я дам тебе двадцать минут, чтобы привести сюда свою лоханку и перейти на мой корабль. И второй раз этого предложения не повторю.
— постараешься взять силой? — Женщина откровенно издевалась. — А не получится. На этот раз не получится. Это тебе не сопливых девчонок насиловать, опоив наркотиком!
— Что-то я не помню, чтобы ты сильно сопротивлялась.
— Под наркотой? Очень смешно. Ты бы еще дубинкой по голове попробовал. Кстати, надеюсь, ты в курсе, что мои яйцеклетки оказались негодными?
— Они погибли, — процедил Тар.
— Наверняка, при попытке оплодотворения твоей спермой. Угадала?
Судя по побагровевшему лицу адмирала — женщина попала в десятку. И она это поняла. Потому что фыркнула.
— просто ты не подходил мне ни в одной малости. А сейчас у меня двое замечательных детей. И я защищаю их от таких, как вы. Последний раз предупреждаю: уходите — или умрите.
Адмирал вдруг успокоился. Его словно наполняло ледяное черное безумие.
— последний раз? — насмешливо поинтересовался он. — Так вот. Ты сдаешься?
Аврора покачала головой.
— Если ваши корабли приблизятся к проходу ближе чем на парсек, я буду стрелять. Мне жаль.
Тар ухмыльнулся, глядя в черные глаза.
— когда ты попадешь ко мне в руки — пожалеешь, что не умерла. А с твоими детьми я тоже разберусь по-своему. Посмотрим, что ты будешь готова сделать, чтобы их не продали в бордель.
Экран мигнул и погас. И через долю секунды вспыхнул снова. На этот раз он показывал рубку корабля.
Странную. Откровенно странную. Больше всего похожую на полость, вырезанную в куске сырого мяса. Там не было ни пульта управления. Ни голоэкрана. Вообще ничего. Только что-то вроде капсулы, растущей прямо из пола. И в ней, в прозрачной стеклянистой жидкости плавало обнаженное женское тело. Тело, которое Интаро Висен знал, как свои пять пальцев. Которое получил один раз — и вспоминал, лишившись.
Аврора.
Белые волосы женщины были распущены и плыли вокруг нее. Руки — приподняты, словно готовятся опуститься на клавиши рояля для вдохновенного аккорда. Тонкое лицо сосредоточено. Женщину обнимает за талию обнаженный мужчина. И... его адмирал тоже знал.
— Рон!!! — вырвался у него рев. — Майор Сарро!!!
Рон даже не повернул головы. Все его внимание было сосредоточено на любимой женщине. Жене. Матери его детей. Авроре.
В данный момент — разуме громадного крейсера. Первого из живых кораблей.
Авроры — как человека, как личности — уже не существовало. Почти.
Потому что гаснущими остатками сознания она успела отдать единственный приказ:
— Корабль! К бою!!!
Адмирал Интаро Висен выругался. Долго и затейливо. Потому что громадный астероид вдруг налился синим светом. Таким же, как искры в глазах Авроры.
И полыхнул, словно сверхновая. Казалось, по всей его поверхности открылись линзы орудий. И сейчас эти орудия стреляли. Отчаянно и метко. Без перерыва и отдыха. Без наводки.
А на все мониторы проецировалась одна и та же картинка.
Капсула, растущая из алого пола. Два обнаженных тела в ней.
Аврора, вдохновенно водящая руками, словно играющая на невидимом инструменте.
Искры мчатся по ее волосам, сливаются в единое голубое облако. Корабль стреляет отчаянно. Не обращая внимания на истребителей, пытающихся хоть как-то повредить ему. Всю мощь ударов женщина сосредотачивает на линкорах. На крейсерах. На матках. Защитные поля кораблей дрожат и прогибаются. Сила ударов превосходит все возможное. Интаро знает возможности своих кораблей. Их защитные поля должны выдерживать до десятка обычных залпов. Но куда там!
Один выстрел — и взрыв.
А промахи?
Их просто нету.
Нечеловеческая меткость. Невероятная сила.
Они возникают, словно из ниоткуда, с низких уровней гиперпространства, с нечеловеческой точностью выходят в центре построений — и взрываются залпами невероятной мощности.
Удар — и тут же нырок.
Прежде, чем им успевают ответить.
Они оказываются быстрее любого компьютера.
Быстрее, сильнее, безжалостнее — они видят уязвимые места — и наносят удары.
Милосердие им неведомо.
Создания Эрасмиуса Гризмера выкладываются на полную катушку. Если бы их создатель видел это — он был бы безумно горд собой.
Он это сотворил.
Так ведет битву эскадра Авроры. Сорок кораблей.
Так мало.
Так много.
Она — самая страшная противница. Но и те, кто оказался под ее командованием, представляют серьезную проблему.
Они ныряют в гипер на такие уровни, куда заказан путь эскадре Висена. Выпрыгивают из него в самый неподходящий момент — и стреляют, стреляют — по самым опасным противникам.
Крейсера.
Матки.
Линкоры...
Одного залпа хватает, чтобы уничтожить линкор, серьезно повредить крейсер и матку... Два залпа уничтожают и крейсер.
И все же они гибнут.
Один за другим.
Аврора пока держится. Ее корчит от боли после каждого попадания, по щекам катятся слезы, но — плевать!
Этого Эрасмиус Гризмер не предусмотрел — и каждое попадание она воспринимает, как рваную рану на своем теле.
Гибель каждого корабля из ее эскадры — как будто раскаленными щипцами отрывают куски тела.
Аврора не знает, что Эрасмиус предусмотрел метод катапультирования пилотов. Не для всех кораблей, нет. Но три уже погибли и ушли на низкие уровни гипера в спаскапсулах. Потом создатель может позвать их — и они вернутся. Но сейчас они там, где их не может достать схватка.
Ей это безразлично.
Ей надо уничтожить Интаро Висена. Другой мысли не остается.
Боль?
Она сейчас защищает своих детей. О какой боли вы говорите?
Ей не больно. Больно только телу. А разум горит. Полыхает жарким пламенем. Аврора почти безумна. Если бы не Рон — она давно бы кинулась в схватку — безоглядно — и погибла. Но разум Рона заставляет ее удерживаться на последней грани.
Она отдает команды и ведет бой, расчищая себе дорогу к смертельному врагу.
Угроза ее детям не должна существовать.
* * *
Рон ничего не ощущает кроме боли.
Не так.
БОЛИ.
Страшной.
Разрывающей на части разум и тело.
Она пришла еще когда атаковал сам корабль. Тогда Рон и перестал что-либо ощущать.
Мимо него прошли и разговор с Висеном, и начало боя.
Если бы не кровь Авроры в его венах — корабль вообще отторг бы его. И уничтожил. Но кровь есть кровь. ДНК опознано — и Рон воспринимается, как часть Авроры.
Беда в другом.
Осознав, что внутри капсулы находится нечто чужеродное — пусть не до конца, но все-таки, корабль начинает перестройку.
Он не будет уничтожать Рона. И не отторгнет его.
Но перестроит под себя.
Из капсулы Рон должен выйти таким же пилотом, как Аврора — или не выйти вовсе.
И сейчас Роману Варину просто больно.
Безумно больно.
Последними остатками сознания он помнит, что рядом — Аврора. Что надо думать о ней, надо чувствовать еее рядом, надо, надо, надо...
Ей надо, чтобы он БЫЛ.
И он — будет.
А значит, будет и она. Будет и эскадра. И она сможет драться... за себя, за их детей, за их родину...
Держись, любимая, я с тобой...
* * *
Интаро Висен в гневе отдавал приказания. Орал так, что заплевал половину консоли.
Но никто не смел ему сейчас противоречить. Пристрелит — и скажет, что так и было. Запросто.
Неповиновение приказу в военное время...
Расстрел на месте.
Хотя в такой ярости подчиненные Висена еще не видели.
Мужчину просто трясло. А по эскадре шел шепоток.
Все знали историю с его неудавшейся женитьбой. Аврора позаботилась, чтобы это прогремело на всю НОПАШ. И сейчас....
Вот такой афронт.
Встретить свою бывшую жену, да еще сражаться с ней...
И как сражаться!
Висен в ярости пытался раздавить, уничтожить, размазать в пылевую туманность...
Но Аврора отвечала.
И как!
Ни одного лишнего или ненужного шага. Она медленно и уверенно прокладывала себе дорогу к флагману. Отвлекая внимание. Покусывая на разных направлениях...
Впрочем, то, что она пробивается к флагману, пока еще никто не понял.
* * *
Идеальный биокомпьютер рассчитывал нужные точки для выхода из гипера.
Аврора знала, что уничтожить Висена — мало. Выберут нового адмирала — и вперед.
На Русину.
Ее Русину.
Там живут ее дети.
Нет, эскадру надо связать боем. Задержать. Выбить побольше врагов. Обязательно уничтожить Висена. Чтобы выиграть время для своих.
Она должна продержаться подольше.
Как можно дольше.
Поэтому Аврора методично выбивает самых опасных противников. Флот Русины придет сюда. И они должны получить уже подготовленное поле. Лучше всего — ни одной матки. По минимуму крейсеров.
Аврора недрогнувшим голосом посылала свои корабли в самый центр вражеского построения. И те повиновались. Проходили по глубоким слоям гипера, на миг вырывались вверх — и стреляли.
То место, где они оказывались, тут же заливали плазмой. Но куда там...
Нет, они тоже попадали. И было больно. Но — Авроре. Сами корабли боли не ощущали. И продолжали драться.
Но и Висен не желал сдаваться.
Ее маленькая эскадра сражается. Сражается и гибнет. Аврора воспринимает каждый удар, нанесенный каждому кораблю — как свою боль. Она знает, где и кого подбили. Сколько раз.
Она — центральный разум. Она — ведущая.
И ее корабли повинуются. Они уходят глубоко в гипер. На те уровни, куда нет доступа кораблям НОПАШ. И — выскакивают вновь и вновь.
В центре эскадр.
Один залп — и они опять уходят вниз. В них тоже стреляют, их задевают, но какое это имеет значение?
Это не драка. Это избиение. Если бы кораблей НОПАШ было не так много — они бы выиграли. Но... хватит ли снарядов?! А плевать!
Я никого не пропущу к Русине.
Сама Аврора действует точно так же. Ей тоже достается. Но разве это важно?
В разуме женщины уже не осталось ничего. Ни чувств, ни мыслей, ни желаний.
И только Рон связывает ее с прежней Авророй. Рон — и одно-единственное 'Ты. Никогда. Не. Причинишь. Вреда. Моим. Детям.'
В остальном же...
Она знает, что дальше враги пройти не должны. И они не проходят. Они строят ордера, готовясь обороняться. Надо отдать должно НОПАШцам — они не трусы. И дерутся. У Авроры преимущество в технологиях. У НОПАШцев в силе. Людях. Технике.
Сорок змей и пять тысяч мышей.
Кто одолеет?
* * *
Эскадра Русины шла на форсаже. Выли и стонали от перегрузок двигатели.
Вся Родина встала заслоном
Нам биться с врагом до конца
Ведь пояс твоей обороны
Идет через наши сердца...*
* Прокофьев, стихотворение о войне, прим. авт.
В рубке, рядом с Рико Эстевисом стоял и Эрасмиус Гризмер. Мужчина с радостью удавил бы доктора. Но — нельзя.
Он — создатель и Авроры и кораблей. Случись что...
Оба гнали от себя мысль о том, что может быть уже и все...
И случаться нечему.
Рико был готов вынырнуть из гипера — и тут же идти в бой...
Данил, оставшийся на планете, переживал за сына и невестку.
А Эрасмиус...
За своих детей.
Да-да...
Он сотворил крейсера. Он растил их. Ухаживал. Вложил душу.... Разве это — не его дети?
Может у кого-то иное мнение — плевать! Вот уж это мужчину не волновало ни в малейшей степени.
Жизнь — ничто.
Знание — все.
Он принес в этот мир много нового знания. И оно не погибнет. Это — главное.
Пульсирует серое кольцо на запястье, покрываясь алыми полосами. Он знает, пока оно не покраснело полностью — бой еще идет. Они еще сражаются.
Помощь должна успеть.
Мертвыми глазами смотрят в экраны пилоты.
Аврора обещала задержать эскадру Висена.
Все знали девушку. Корабли шли, повинуясь ее программам. Сокращая путь.
Она пообещала — и она это сделает. Даже ценой своей жизни. Но никто из указанной точки не уйдет. Потому что потом найти их в гипере будет нереально.
У них больше нету живых кораблей. Больше некому обнаружить врага в подпространстве. И его не выманить. Они могут уйти — и вынырнуть у Русины. Уничтожая тех, кого поклялся защищать флот.
У них только один шанс. Задержать врага именно здесь. И — уничтожить.
Аврора продержится. Да. Но какой ценой?
Пожалуйста, девочка, дождись!!!
Дождись помощи!!!
Мы уже идем...
Они ничего не могли сделать. Корабли шли через гипер без их активного участия. Оставалось только сжимать кулаки и повторять одно и то же.
— Держись. Пожалуйста, держись...
* * *
Третий.
Пятый.
Двенадцатый...
Кончились заряды. Корабль небоеспособен. Остался 'последний удар'.
Так Эрасмиус Гризмер назвал 'таран'. Когда пилот плюет на все — и отдает свою жизнь для уничтожения врага.
Тридцать пятый.
Двадцать седьмой.
Шестнадцатый.
Корабли один за другим выходили из боя.
Аврора недрогнувшей рукой отправляла их на таран туда, где было нужнее всего.
Больно?
Пусть.
Если эта падаль доберется до твоих детей, будет больнее...
Роман....
Краем сознания Аврора ощущала его присутствие. Ему тоже было больно. И это подхлестывало.
Уничтожить врага.
Любой ценой.
Ее муж, ее дети, ее родина — неприкосновенны.
Тридцать восьмой.
Пятнадцатый.
Четвертый....
Один за другим корабли выходили из строя.
Аврора не считала время. Но ей показалось, что прошло так мало...
Она оценила вражеский флот.
Висен пока еще цел. Оно и понятно. Он в самом центре построений. Туда так просто не добраться. Надо быть гением. И пройти с точностью до миллиметра.
На это способна только она.
Попробовать еще потянуть время?
Аврора отправила еще один корабль на смерть. Привычно передернулась, стряхивая с себя боль.
Надо использовать всё.
* * *
Экран в рубке флагмана опять загорелся.
— Уходи, Тар.
Ничто другое не заставило бы Интаро отозваться. Но это имя... которого он так добивался в ту ночь, его имя...
Аврора не зря изучала психологию. Сейчас ее разум работал на пределе мощности. И решения появлялись сами собой.
— Сука...
— Твоя эскадра будет разбита. Пожалей людей.
Аврора тянула время. И параллельным потоком мышления рассчитывала место.
Она должна вынырнуть из гиперпространства — и взорвать корабль. Проблема в другом.
Если на том месте, куда она вынырнет, кто-то окажется — взрыв произойдет раньше времени. И не факт, что Интаро будет уничтожен.
Этого допустить нельзя. Поэтому просчитать — и сто раз перепроверить!
