Волшебник

Красильников появился буквально через минуту после меня и видимо что-то для себя понял по нашему офигевшему и счастливому виду.

— Проходи. Один, — мотнул он головой на дверь кабинета. Фи уселась на диванчик для посетителей, словно скромная школьница-отличница разгладила робу на коленках и, только теперь спохватившись, низко опустила капюшон, скрыв лицо.

— Рассказывай, что там у вас случилось, — недовольно буркнул Артём Олегович.

— Женюсь я, — честно признался я, и добавил, пытаясь пояснить ситуацию: — Точнее, регистрируемся официально.

— Никакой женитьбы до конца месяца. Вот вернётесь с вылазки — тогда можно.

— Это был не вопрос, — не совсем удачно снова попытался пояснить я. — Мы с ней во время ритуала поженились, в том мире. Я, собственно, только хотел сказать, что вспомнил... мы вспомнили подробности о прохождении ритуала, сейчас запишем и надо будет их максимально срочно отправить в Магадемию. Только сначала сбегаем отдадим заявление, а потом как раз с новичками поговорю.

Полковник тихо и неразборчиво выругался себе под нос.

— А от меня ты тогда чего хочешь?

— Во-первых, поставить в известность, как непосредственного командира. Во-вторых, спросить совета, где тут поблизости есть приличное недорогое заведение, чтобы можно было всех наших позвать на отмечание бракосочетания. В-третьих, уточнить вопрос проживания, раз я теперь семейный — нам в моей квартире жить или у нас что-то предусмотрено специально на такой случай?

— Так. Стоп. Где-где вы поженились? Стоп, отставить! Всё равно неважно. Так, да, — он устало потёр виски, всем видом выражая "вы меня в гроб загоните такими выходками с утра пораньше!", встряхнулся всем телом, будто лошадь, и продолжил уже более привычным мне твёрдым тоном человека, точно знающего что и как делать: — В известность поставил. Где отмечать — без понятия, спроси Петруччо, он тут везде пил... был. Про жильё — в кадры и АХО. Так. Дальше. По закону на свадьбу положено давать неделю увольнения, но у нас вылазка на носу, до вылазки увольнение не дам, тебе ещё новичков натаскивать, а вот по возвращении — как раз добавишь вторую неделю к очередному. Всё, свободен!

— Есть свободен! — ответил я.

* * *

Чтобы не связываться с лишней бюрократией ("а как это вы заключили брак вне юрисдикции Тирании, если никто из вас официально её территорию вообще никогда не покидал, ни совместно, ни порознь?") заявление мы подали самое обычное, всё равно до рождения ребёнка оставалась ещё пара лет — а то и больше, смотря насколько мощную магическую подпитку мы сможем обеспечить.

Чтобы записать все наши совместные воспоминания о мире ритуала потребовалось заметно больше времени, чем я рассчитывал: едва мы начали их обсуждать, как новые подробности стали всплывать в памяти одна за другой, еле-еле успели отправить толстенькую бандероль до прибытия основной группы колдунов.

Трое чистых боевиков: Снеговик, Сосулька и Дождь, двое с уклоном в разные варианты мороза и один более-менее универсальный, но предпочитает электричество. Средняя дальность, средняя защита, довольно средняя (тем более на моём фоне) скорость. Как ни крутил в голове — ну не получается из нас пятерых собрать два хоть сколько-то равноценных звена. Точнее, получается, но тогда в одно звено мне надо брать Снеговика, он в своей форме колобка самый шустрый из трёх, а во второе — собирать всех остальных, Фариссу на разведку, Дождя, получившего прозвище за характерный шелест, сопровождающий любой его выброс, в защиту, а Сосульку — как ударную силу, он весьма неплохо с двух рук пуляет, но отпускать от себя чудом обретённую вновь супругу... всё равно пришлось. В конце концов, она ведь не только магии не боится — её чудовищно плотная аура и тело укрепляет настолько, что прозрачные, в волос толщиной крылья не всякий арбалет пробьёт, а сами они легко рубят камень... по чуть-чуть, на большее силы не хватает, но тем не менее!

* * *

Ребята оказались толковые — что и неудивительно, после Магадемии да службы на границе! Хотя...

Впрочем, это уже неважно. Как оказалось, у Дождя не только звук есть — практически все площадные выбросы в его исполнении выглядели как облако мельчайшей водяной пыли, даже огненные. Снеговик своё прозвище получил за способность превращаться в метровый ледяной шипастый шар, который весьма шустро катился в любую сторону, даже в довольно крутой подъём. Рюкзак с пожитками при этом оказывался внутри и вопреки здравому смыслу совершенно не кувыркался. Сосулька очень неплохо пулял тонкими и длинными иглами суперхолодного льда, отдельным плюсом шёл весьма скромный расход маны, правда, аверсия на любые защиты превращала его в классическую "стеклянную пушку", но это замечательно компенсировал Дождь своим туманом из не то заряженных, не то намагниченных капелек. Его электрические разряды внутри облака обладали ужасающей мощью, но весьма скромной дальностью. Другим недостатком была невысокая скорость атак, но возможность использовать любые мыслимые элементы его более чем компенсировала.

Словом, получилось два звена — одно чуть более мобильное, другое — чуть более боевое. Вариант двух мобильных разведчиков и медленной центральной группы я отбросил, так как "медленная центральная группа" на вылазке уже была — это усиленный отряд спецназеров и сопровождаемые ими исследователи. Тем более, что мои две группы пойдут только по одному флангу, по второму пойдут две другие, и ещё одна — непосредственно перед основной. Высокое начальство решило, что пора тащить в поле серьёзных учёных, чтобы они на месте и лично проверили наши "абсолютно невозможные и противоречащие всем теориям магии" данные.

Предчувствия у нас с Красильниковым были самые нехорошие.

* * *

Оправдываться предчувствия начали ещё даже до выхода: руководитель научной группы ухитрился отравиться чем-то перед самым отправлением и всю дорогу ехал зелёный, как весенняя листва. Дальше — больше. Учёные ухитрялись спотыкаться на ровном месте (сразу после того, как вполне бодро пропрыгали довольно коварный брод через мелкую речушку возле самой заставы). На третий день пути они с непонятного перепугу решили посмотреть какой-то невзрачный овражек — и опять лишь чудом не переломали себе ноги. Четвёртый и пятый день прошли удивительно спокойно, и я велел своим на всякий случай готовиться к худшему, но к счастью всё обошлось одним раскоканным прибором — зато, как я понял, самым дорогим и самым необходимым в их арсенале... и, разумеется, единственным и неповторимым.

К огромному нашему облегчению, дальше их тащить не планировалось, место было многократно проверенное и насколько это возможно безопасное.

Мы со спецназерами немедленно организовали три кольца патрулей, чтобы ни одна тварь, ни одна пакость не смогла подобраться незамеченной, проверили две ближайших запасных лёжки и на всякий случай на скорую руку соорудили третью. Капитан спецназеров наши опасения явно разделял в полном объёме.

Тем не менее, за все те две недели, что мы стояли на точке, ничего особенного не произошло. Ежедневные нефатальные травмы и методичное уничтожение разными противоестественными способами ценного оборудования не в счёт.

Проблемы начались в последний вечер, именно в тот момент, когда все позволили себе чуточку расслабиться и выдохнуть, мол, норму по неприятностям честно выполнили, завтра с утра с чистой совестью домой.

Мы со Снеговиком как раз вернулись с очередного патруля, когда молодой аспирант, с недоумением щуря глаза, спросил, указывая на север:

— А что это там за отсветы? Надо сходить посмо...

Нашего с капитаном практически синхронного вопля в две лужёные глотки "Боевая тревога! Всем под крышу!" он не ожидал настолько, что уронил последний целый прибор — разумеется, ровно линзой на камень, непонятно откуда взявшийся на неоднократно расчищенной площадке.

Слушать его робкие возражения и возмущения никто не стал, просто волоком оттащили ко всем остальным, а я вдруг сообразил, что второе звено должно было вернуться ещё с полчаса назад.

— Там Фи! — я махнул капитану рукой на север, выскакивая наружу, коротким ударом вырубил кого-то излишне шустрого, попытавшегося ухватить меня за робу, и на всех шести конечностях помчался на север.

Никогда в жизни я ещё так не бегал, даже два года назад, вроде бы выкладываясь на полную, у меня не возникало впечатления, будто сравнительно плоская равнина — это стена, по которой я медленно карабкаюсь... слишком медленно, надо быстрее, ещё быстрее!

Сам не знаю, в какой момент и куда делась моя роба, но это позволило выжать из себя ещё чуть-чуть скорости. Чешуя словно горела огнём, но я ни на йоту не ослаблял вибрацию, проталкивая себя сквозь сопротивляющийся, ревущий в ушах воздух.

Я цеплялся за землю и камни руками и ногами, отталкивался хвостом, извивался, как змея, пытаясь ещё хоть на миг раньше добраться до любимой... да я бы даже зубами цеплялся, будь они хоть капельку длиннее!

И всё равно я почти опоздал. Я едва отметил краем сознания Дождя и Сосульку, забившихся в какую-то щель и укрывшихся густейшим туманом без единой капли маны: всё моё внимание сосредоточилось на тоненькой цепочке из ледяных кристаллов, тянущейся вперёд и вверх, к треклятым огонькам, на последних крупицах прочности удерживая безвольно болтающуюся фигурку.

Слегка скорректировав курс, я всеми конечностями оттолкнулся от земли, изо всех сил швырнув себя к жене. Прошедшая по земле дрожь, видимо, окончательно нарушила хрупкое равновесие и цепочка с едва слышимым звоном рассыпалась в пыль... но я уже ухватил Фи за щиколотку и как мог быстро вскарабкался по ней, развернув к себе лицом. Она была без сознания и у меня в голове немедленно сложилась картина происшедшего. Её чудовищно плотная аура, обеспечивающая великолепную защиту от магических воздействий, оказалась столь же чудовищно сильным магнитом для огоньков, стоило ей подойти слишком близко, и теперь нас обоих тянуло вперёд и... всё же, скорее, вниз — моего веса не хватило, чтобы упасть тотчас же, но мы тем не менее снижались.

Очевидно слишком медленно: огоньки уже пришли в движение, смещаясь к нам навстречу и собираясь в сложно переплетённые гирлянды. Я как мог крепко обхватил Фи всеми конечностями, а хвостом и вовсе обвил в два оборота, чувствуя, что и моё сознание уже гаснет из-за деформации внешних слоёв ауры от притяжения... чем бы это ни было.

* * *

Вид вернувшиеся имели потрёпанный и самый что ни на есть виноватый. С их слов происшедшее свелось к столкновению с золотым червём, пока от него отбивались — проморгали появление огоньков. Убежать не удалось, так как Фариссу слишком сильно притягивало, у неё не получалось ни улететь, ни приземлиться. В попытке удержать напарницу совместно наморозили ледяную цепь, и колдунья даже успела зацепиться прежде, чем потеряла сознание. Сами же, упустив возможность смыться согласно инструкции, кое-как вмуровали себя в камень, накрылись сверху непрозрачным туманом и тоже отрубились. Командира не видели и не слышали, хотя Дождь, продержавшийся чуть дольше менее стойкого напарника, вроде почувствовал какой-то топот, "будто сороконожка галопом проскакала", а потом и сильный удар, но сам в свои слова не очень верил.

Мысленно в очередной раз выругавшись и потерев до сих пор не сошедшую шишку, Красильников записал ещё двоих колдунов в пропавшие без вести, мысленно же сразу и помянув. Ещё предстояло вывести этих яйцеголовых обратно, в обжитые земли, и ему совершенно не верилось, что их приключения на этом закончились.

Глава 25. Чужие края.

Мысли в голове ворочались медленно и тяжело, и полностью игнорировали моё мнение. Я смутно понимал, что вроде как должен быть без сознания, но, видимо, точнее было бы сказать, что оказался "без тела". Мысль же, упорно выползающая на передний план, была вовсе не о жене и нашем прямо скажем неприятном положении. Меня не оставлял совершенно другой, напрочь не интересный сейчас вопрос: а куда делся Хвостик? Этот явный неизвестно чей шпион и мой фиктивный фамильяр.

Вроде бы, в очередную спячку он не впадал, во всяком случае, я ничего такого не заметил... а не видел я его с того самого дня, как вновь встретил Фариссу. Утром точно был: порхая по моему кабинету он чуть не рассыпал бумаги, с которыми я как раз собирался работать. Потом появилась Фи, мы поговорили, потом я над теми самыми бумагами заснул, а потом мне резко стало не до фамильяров, тем более фиктивных.

Если бы он был настоящим фамильяром — тогда другое дело, я бы в принципе не смог бы упустить ни одно изменение его состояния, и сейчас точно знал бы, где он, а так... Очень трудно заметить исчезновение чего-то очень привычного, но редко нужного.

Я вновь попытался подумать о Фи и о том, что же с нами случилось, но мысль странным извивом всё равно вернулась к Хвостику.

Насколько удавалось вспомнить, к командиру я пришёл уже один, то есть, конечно, вдвоём, в смысле, с Фариссой, а не с ручным чудовищем. И когда засыпал — его точно не было, он бы ни за что не дал бы мне спать, пока я бы не покормил этого мелкого вымогателя... и в обед я его не кормил, получается, что он пропал утром, как раз когда Фи пришла.

Странно, что спохватился я только сейчас, через три недели... хотя нет, не странно: между подготовкой новичков и попытками выкроить каждую свободную минутку для нас двоих я и более крупную потерю не заметил бы.

К слову о крупных потерях: а ведь, кажется, вместе с Хвостиком пропала и трофейная чешуёвина... до того, как впасть в спячку, Хвостик под ней прятался у меня на спине, а после его трансформации я пристроил её на полку, и он любил на ней сидеть, когда не порхал по всему кабинету... и, кажется, в очередной раз разбираясь с бумагами я на это место положил открытые инструкции для новеньких, ещё порадовался что удобное место нашлось...

Последняя мысль уже не пыталась свернуть на какую-нибудь неведомую ерунду, да и шевелилась заметно живее... Что-то вокруг изменилось, и я, будто всю жизнь тренировался, выпав откуда-то спиной вперёд, за пару метров падения извернулся в воздухе и мягко приземлился, крепко удерживая жену тремя руками и хвостом, а в освобождённой верхней правой уже держал несколько готовых к броску чешуек.

Впрочем, своё состояние я сильно переоценил: ноги подкосились и мне чудом удалось не упасть, а просто плюхнуться на задницу, едва не уронив Фи. К счастью, ничего хоть сколько-то опасного развернувшееся чувство пространства поблизости не обнаружило... и даже собрав в узкий пучок и "осмотрев" окрестности внимательно. Лишь в той точке, откуда мы выпали, дрожал от огромного количества энергии воздух вокруг медленно гаснущего портала. Местность была гористая и очень голая, насколько удалось разглядеть при свете низко висящей луны, лишь ниже по склону виднелись какие-то кусты.

"Интересно, где это мы?" — успел подумать перед тем как снова отрубиться.

* * *