Фигура оглядывается, и я вижу искаженное лицо, скрытое играющими тенями. Моя рука автоматически тянется к кобуре на поясе. Это же почти полностью искажённый, судя по чёрным глазам, изорванной коже в застывших нарывах и всем прочим радостям внешности. Их место в трущобах. Если управление генетики Службы Контроля не отправит такого в лагеря, само собой. Для простых и тупых работ по строительству, да.
И что такое существо делает здесь? Явно ворует, либо пытается поживиться чьей-нибудь плотью... Мои пальцы уже расстёгивают кобуру, и ощущают приятный холод металла. Фигура дёргается и заговаривает:
— Силовик? Стой. Я живу здесь. — Слова, на удивление, хоть и раздаются из его глотки с характерным хрипом, но вполне отчётливы и осмысленны. — Подожди...
Искажённый раскрывает свой плотный чёрный халат на груди, удерживая когтистыми пальцами ключи. На удивление чистой чёрной рубахе блестит красный знак. Я присвистываю от удивления и защёлкиваю кобуру.
— Ни черта себе. — Вырывается у меня. — Так ты что — мой новый сосед?
— Да. — Отрывисто произносит искажённый. — Приятно познакомиться.
— Мне тоже. — Ещё слегка натянуто улыбаюсь, перекидывая на другую руку пакет с продуктами.
Искаженный молчит, ожидая моей дальнейшей реакции. Протягиваю ему освободившуюся руку для пожатия. Тот, чуть поколебавшись, пожимает. Сухая, изодранная кожа скользит под моей ладонью.
— Впервые вижу искаженного... — Подбираю корректные слова пару мгновений. — Со знаком управления очистки Службы Контроля.
Короткий хрип раздаётся мне в ответ. Скорее всего, он означает смех.
— Наверное, ты хочешь сказать, что вообще впервые видишь искажённого не в трущобах. Или не... Жрущего плоть маньяка. — Снова хрип-смех.
— Так тоже можно сказать. — Согласно отвечаю я. — Но я стараюсь быть вежливым с соседями и знакомыми.
— Это редкость. Сейчас. — Искаженный резко кивает.
— Хм... Мне кажется, что у тебя, наверняка, интересная история. Но, опять же, некорректно спрашивать. Ещё увидимся... — Задумчиво произношу я, испытывая сильное удивление от такой встречи.
— У тебя не выходной? Сейчас? Случаем? — Отдельными словами хрипит искажённый.
— Выходной, а что? — Возвращаю ему вопрос я.
— У меня тоже. Может, посидим, познакомимся? — Он снова сплетает слова в цельные предложения. — Ты вроде нормальный... человек?
— Можно. Человеком я был лет сорок назад... — Вздыхаю. — Демоническая сущность чернокнижного типа.
— Значит, тебе тоже повезло. Как и мне. — Он растягивает лохмотья треснувшей кожи на лице в улыбке.
Пару секунд размышляю. Потом понимаю, что он имел в виду.
— В некотором роде. Но таких как я — больше, чем... У искажённых же... — Немного смутившись, добавляю. — Извини.
— Ничего. Я знаю. Поверь, могу рассказать. Много.
— Ну, так посидим? — Искренне улыбаюсь я. — Не очень хорошо знаю вашу анатомию, особенно... у нормальных. Но тут у меня натуральное мясо и даже вино.
Искажённый снова начинает возиться с ключами, отпирая входную дверь и бросает через плечо:
— Мясо я могу есть. Вино... Помню вкус. Нутро не примет. Жаль. Спасибо.
Наконец, дверь открывается и он хрипит мне, обернувшись:
— Заходи. Не пугайся, если что. Я выбил право перевезти с собой жену. За заслуги. Но она... Такая... Как все искаженные. Понял? Будет бросаться. Я ему запру в комнате сейчас.
Молча киваю, продолжая размышлять как же искажённый мало того, что смог остаться нормальным, так ещё и стал сотрудником службы очистки... И добился права держать в элитном доме жену, которую должны были забрать в лагеря, если не упокоить. Интересный у меня сосед оказался. Действительно, надо познакомиться, поболтать.
Поморщившись, я, собравшись на всякий случай, наблюдал за тем, как искажённый... Надо узнать как его зовут же... Запихивал в комнату гуля. Очень сложно было определить женский пол, в этом завывающем, орущем и хрипящем бессмыслицу существе. Когда мой сосед, наконец, вытолкнул эту тварь в комнату и закрыл её на ключ, я заметил:
— Сочувствую. Твоя жена... Гуль. На последней стадии.
Тот стрельнул на меня своими высохшими глазами:
— Я знаю. Но... Я не могу её отдать генетикам на расправу. Пошли на кухню, посидим. Я тебя тоже угощу.
Когда мы пришли на кухню, я оглянулся. Она была точно такой же как и у меня. Кран также гулко истекал каплями воды. В углу стояло радио. Продавленный кухонный диван. Под потолком свисала десятиваттная лампочка. Искажённый щёлкнул выключателем и она ровно разгорелась.
— Присаживайся. Ты же пьёшь кровь с энергией? — Произнёс он.
— Да... — Опять смутившись, ответил я. — Как тебя зовут, кстати, сосед?
— Извини. Забыл совсем. — Он вновь протянул руку для пожатия. — Алексей Рахгал.
— Мел Меф. — Пожимаю его костлявую ладонь. — Пью, но откуда она у тебя?
Усевшись на диван и расстегнув робу, Алексей подставил лицо свету лампы:
— Я всегда держу про запас. Если захочу приятно умереть. Ты же знаешь, как она действует на нас? А нам раз в год выдают. Бюрократы не делают особой разницы между видами.
— Ясно. Тогда вот мясо. — Усаживаюсь напротив него, на не менее колченогий стул, чем у меня квартире.
Некоторое время мы молча накрываем на стол. В кружку с вином, я наливаю примерно столько же, один к одному, любезно предоставленной обогащённой энергией крови. Алексей накладывает себе мясо из брикета. И наливает в свою кружку отвратительного вида гнилую кровь, смешанную со слюдой и слюной летучей мыши.
— Ну, за знакомство! — Сдвигаем кружки, издавшие глухой звук при столкновении.
Опрокинув внутрь себя кружку, я почувствовал как во мне взорвалась бомба. В переносном смысле, конечно же. Прекрасные ощущения: яркий, очищающий огонь разлился внутри меня, заставляя чувствовать себя живым. Ещё бы — второй раз за ночь пить качественную кровь. Да теперь ещё и в таком тонком сочетании с алкоголем.
Перед глазами даже поплыли круги, а зрение начало само собой скакать с обычного на энергетическое. Организм просто сходил с ума от радости, испытав такую дозу кайфа. Прямо как будто стал человеком.
— Ну, извини за любопытство. Но, может, расскажешь свою историю? — Искренне интересуюсь у своего соседа.
Тот, с тихим рычанием, пожирал мясо. Я выложил ему на тарелку большую часть, грамм четыреста. Впрочем, ему хватало сдержанности, и он утирал лицо какой-то гнилой тряпицей, чтобы стереть потёки с лица.
— Да. Спасибо, отличное мясо. Я хотел взять, но как-то экономил. — Стало заметно, что ему легче выговаривать слова. Видимо, тоже допинг хорошо принял.
Жду, когда он утолит голод и начнёт рассказывать, задумчиво водя кончиком короткого острого когтевидного ногтя по изрезанной столешнице. В голове пока что плавали алкогольно-кровяные пары.
— Так вот. До Катастрофы я был инженером. И занимался некромантией, для себя. Ну как все тогда делали, кто имел скрытую склонность... — Он снова вгрызся в остатки мяса, время от времени, судорожно запивая его гнилью из своей кружки.
Доев всё с тарелки, он скрипнул костями, откинувшись назад:
— И вот... Когда всё произошло — я попал под удар химии. Начал искажаться. Вместе с женой. Но мне не хотелось умирать или стать бессмысленной тварью. Я постоянно делал некромантию. Много людей пришлось... — Он качнул головой, затрещали позвонки. — Но времена были такие. Когда Центральный Диктат добрался до южных районов Столицы — я оставался в разуме. Но жена... Она никогда не практиковала. А ты понимаешь, нельзя дать другому. Она уже стала такой, как... Неважно.
— Тебе ещё повезло... Наверное. — Пожимаю я плечами, и добавляю с грустью. — Моя жена и почти все родственники погибли во время Удара.
Алексей бьёт костью руки по столу:
— Суки! У всех жизнь к чертям. Нашёл бы тех, кто развязал эту войну... Сожрал бы, пусть и стал бы после этого гулем!
Я не удивляюсь его вспышке. У самого раньше были похожие мысли. Но мне приспособиться всё же было легче, чем искаженному с гулем на руках, поэтому я уже привык. И давненько, пожалуй. Даже радость в своём положении нахожу.
Наконец, он взял себя в руки и продолжил:
— Значит, ты меня понимаешь. Когда Диктат пришёл — я сразу предложил свои услуги. Сначала меня Генетики, потом Менталисты мучили. Но всё прошёл. Я уничтожил пять логов гулей. И провёл отряды Очистки и Энергетиков по заводскому району. После этого был принят на службу. Вот и работаю. Что тут рассказывать — как ты, пожалуй, и работаю. Служба Контроля же... Только управления разные. Чтобы быть нормальным — мне надо только ритуалы проводить. Хотя бы раз в квартал. Вот мне приговорённых к смерти отдают. За это вычитают часть золота из оклада. Сам понимаешь, бухгалтерия...
— Ага. Бухгалтеры — вечны и беспощадны. Их ни одна Катастрофа не остановит. — Заливаюсь булькающим смехом.
Он вторит мне согласным хрипом.
— Жену мою хотели... утилизировать. Но я дал расписку. Если она нанесёт вред любому гражданину — я сам её упокою и лишусь половины оклада за год. Должен сам за ней следить постоянно. Повезло, короче. Хорошо быть начальником отдела, есть выгоды. — Он задумчиво кряхтит, со скрипом прокручивая свою опустевшую кружку по столешнице вокруг своей оси.
— Да, история у тебя. — Киваю, в знак восхищения его волей и мужеством. — А не ты ли участвовал в программе реабилитации частично искажённых?
— Я добровольно отдался на опыты Менталистам и Генетикам тогда. Ты прав. Кроме меня ещё три таких было. Ну и есть, до сих пор, само собой. — Он грустно хрипнул. — Думал, вдруг жене потом удастся помочь... Не вышло. Если искажение пошло — его можно только приостановить на имеющейся стадии. Чтобы сохранить же разум... Ирония судьбы — надо было быть некромантом до начала искажения. Единственный вариант, сохраняющий ментальную оболочку биополя. Иначе — никак. А жена всегда на меня орала за то, кем я был в прошлой жизни...
— Не грусти. — Снова искренне замечаю я. — Всё к лучшему.
— Ты прав. Я каждый день себе это говорю. Особенно, с тех пор, как упокоил своё первое гнездо на службе. Там были мои тёти и дядька. Они были уже гулями. — Со скрежетом передёрнув плечами, он улыбнулся своими остатками лица. — Спасибо тебе, иногда хочется выговориться нормальному собседнику.
— Не за что, приятель. — Улыбаюсь. — Ты хороший человек. Ну что, ещё по одной, а?
Тот хрипит, выражая полное согласие. Хорошо, когда соседи нормальные. Есть с кем пообщаться и можно не бояться, проходя мимо очередного этажа по дороге на работу. По крайней мере, теперь я знаю, что можно не бояться ходить мимо второго этажа.
— Кстати! — Мои мысли вынесли меня на затронувшую меня тему. — Изменённый ко мне сегодня в квартиру пробрался, представляешь? Они же и таких как ты трогают. Поэтому будь поаккуратнее. Говорят, вновь эпидемия пошла, Стена дала брешь. У нашего управления будет много работы. А потом и вас подтянут, из очистки.
— О, как... — Хрипнул Алексей. — Надо, значит, жену постоянно в комнате запирать, и хороший охранный на дверь купить и повесить. А то изменённые даже гуля сожрать могут... Спасибо, сосед.
— Ты представь. — Внезапно озвучиваю, пришедшую мне под алкогольно-кровяным кайфом, мысль. — Ещё сорок лет назад никто и представить себе не мог: искажённые, изменённые, демоны, даже сам Диктат... Это же просто бред сумасшедшего — весь наш мир. Если б кто даже книжку написал... Фантастика, да, так это называлось. В дурдом бы автора посадили. А теперь... — Запутавшись, машу рукой, замолкая.
Искажённый кивает, хрипнув:
— Мне тоже такие мысли в голову приходили. Только про Диктат вслух думать не стоит.
— О, да. Я с Менталистами тоже общался по службе. — Скривившись, соглашаюсь с Алексеем. — Тоже то ещё порождение постапокалиптического разума. Ладно, закроем тему.
— Ты прав, Мел. Проверки уже достали.
Лениво раздумываю, чем бы вновь прервать молчание, пока мы разливаем новые порции напитков в кружки. Мне в голову приходит новый вопрос:
— А как жену твою звали... зовут?
— Да, она уже давно не откликается на своё имя. Раньше ещё как-то реагировала, когда я её звал. Знаешь, такой отблеск понимания. Имя у неё, действительно, редкое было. Странное по меркам старых времён. Её так в честь какой-то прабабушки назвали, что ли. — Задумчиво произносит мой новый приятель. — Алуайа. Никогда вот до Катастрофы не интересовался откуда такое имя. А когда пришло в голову... Уже было поздно. Очень сложно спрашивать у гуля.
— Не периживай, Алексей. — Приподнимаю руки. — Извини, что такие воспоминания тереблю.
Внутри меня возникают странные ассоциации. Как будто это имя мне что-то может говорить. И, словно бы, этот участок нашего разговора сфотографировался на плёнку где-то внутри меня. Очень странное ощущение. Хотя, я, скорее всего, просто перепил.
— Да, знаешь, сосед. — Отхлёбывая из кружки, замечаю я. — Кажется, мне уже хватит. Перепил... Надо бы домой собираться.
Мой взгляд расфокусировано падает на ополовиненную бутыль вина.
— А вино оставь себе. Может ещё кого угостить надо будет. Или я к тебе на следующих выходных загляну, если ты не против, а?
Алексей отрывисто бросает:
— Да я тоже уже слишком много выпил. Лишнее в голову лезет. А заглядывай ко мне каждые выходные, действительно. Будем по-человечески расслабляться.
Скрепив прощание крепким рукопожатием, я выбираюсь из его квартиры и, покачиваясь, поднимаюсь по лестнице к себе на четвёртый этаж. Хорошо же я набрался. Даже сам того не заметил. А вообще-то уже — ну, просто в стельку пьян. Завтра же на работу! Отосплюсь до утра, да.
Из последних сил, стоя на расползающихся ногах, отпираю дверь. Очень старательно закрываю её изнутри, досконально проверяя все замки. И почти бегом, заплетающимся шагом, добираюсь до разваливающейся тахты у себя в комнате, заваливаясь на неё. Отсыпаться... Давно я так не пил. Сознание мгновенно отключается, отправляя меня в сон без любых образов. Последним усилием, устраиваюсь чуть поудобнее, чтобы мне в спину не упиралась торчащая пружина. И всё, проваливаюсь...
Глава 11
Делаю глубокий вдох, затем медленно выпуская, с присвистом, воздух через сжатые зубы. Распахнув глаза, автоматически тянусь за сигаретой из очередной початой пачки, часто моргая, чтобы окончательно вернуть картинку в норму. Я больше не в жутенькой Тени, я снова в уютной квартирке. Да, давно меня не заносило в такие мрачные дали.
Я осознаю, какой ответ я получил. Странный, невозможный, неприятный, отвратительный. Но не хочу об этом думать. Пусть моё подсознание сначала успокоится от полученной информации. И тогда я уже нормально подумаю. Может быть, из-за того, что я подозревал то невероятное, что было начертано на управляющей големом пластине — мой разум отказывался расшифровать эту подпись самостоятельно? Возможно.
Кстати, очень интересно, что все Тени которые мне доводится посещать — такие... неприятные. Либо все не генеральные линии вероятностей Древа Реальности такие упадочные и Реальность отсеивает из себя все апокалиптические возможности на задний план, в Тени. Либо это моё подсознание реагирует на мой мрачный, на самом деле, внутренний мир и впускает меня только в самые сумрачные варианты. На самом деле, это тема отдельного исследования... Кхм, что-то я увлёкся. Не диссертацию же писать на данную тематику. Но всё же любопытно, надо будет как-нибудь в свободное время и, при этом, когда у меня будет желание на изучение окружающей магической сферы бытия — подумать над этим. Чем Архонт не шутит — может и гримуар какой на эту тему напишу, действительно.
